//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

и я все еще ухахатываюсь над твоей подписью))

NotToday, не за что) мне же самой приятно

Ждем, ждем, ждем!))))

Глава 9
Привычки распущенных.

Я провел рукой по гладкому лаковому покрытию гитары, наслаждаясь её изгибами, волнами дерева, утонченностью джазового грифа. Глубокий черный цвет отражал свет нескольких прожекторов, висящих над сценой, я сидел на самом её краю, проигнорировав выставленный для меня в самом центре стул. Здесь мне было гораздо комфортнее, ни ослепительного света, ни чувства одиночества от невозможности видеть лица, слушающих меня людей. Мне было нужно чувствовать то, что происходит вокруг. Клубы сигаретного дыма под тусклыми лампами, улыбки молодых девушек и таких же, как я, ребят, тихий звон бокалов и мягкий гул голосов. Я терял ориентиры в такие моменты. Исчезал со всех радаров. Меня окутывала атмосфера, струящаяся через кончики пальцев из самого центра моей меланхолии, там я хранил самые теплые и грустные воспоминания, тонкие настроения и маленькие маячки, которые заставляли меня оставаться собой. Потратив немного времени на бесцельное настраивание и без того идеально звучащей гитары, я, наконец, сосредоточившись, наполнил воздух вокруг недавно сочиненной мелодией. Зрители передо мной откликнулись на звук, повернувшись ко мне, я видел пустые взгляды и несколько искристых глаз, все как обычно, некоторые видели только меня, некоторые только музыку, для остальных я был просто фоном. Мне нравилось это, они одновременно понимали и не понимали меня. Я был одновременно открытой книгой и неприступным замком. Они видели чувства, которые я выражал в мимике, слышали эмоции, выраженные в словах, слышали боль в мягкой мелодии, но они не знали ничего обо мне. И ничего о той для кого я пел. Я слышал свой голос, который переставал быть моим, я пытался достучаться до себя самого вибрацией собственных связок. Хотелось запомнить это, впитать, обходя сознание и разум. Я хотел почувствовать свою душу. Хотел знать, что она есть. Что она все еще дышит. Мне нужно было услышать её плач.

Изабелла, ты слышишь меня? Пожалуйста, слушай. Я помню тебя, я тебя знаю. Я видел живое сердце в проблесках твоих глаз. Я видел мир на кончике твоих пальцев. Я касался твоей щеки, когда ты спала, не находя кислорода в своих легких. Я видел твои слезы и твой смех, и это самое дорогое, что есть у меня.

Девочка моя, ты будешь счастлива. Тебе не нужен вечный сумрак моего сумасшествия. Я поврежден, милая, совершенно и окончательно. Я буду мечтать о тебе. Я обещаю, никогда не прекращать мечтать о тебе. Только, пожалуйста, оставь меня. Я был безответственным, посмев думать, что ты можешь быть моей.

Я был таким глупцом. Таким самонадеянным придурком. Я бежал к тебе, тянулся к твоим рукам, стремился к твоему сердцу. Но что я смогу тебе дать? Кем ты станешь рядом со мной? Какой будет твоя жизнь? Ты будешь врать себе о том, кто я. Ты будешь заставлять себя верить в лучший мир во мне. Но я знаю, рано или поздно, ты устанешь. Когда придет конец, ты скажешь мне, что больше не любишь меня, ты скажешь, что мы должны забыть друг друга, чтобы сделать нашу жизнь лучше, и ты солжешь, сказав, что в этом нет моей вины.

Еще я знаю, что ты хочешь быть со мной. Ты хочешь быть той, что будет понимать меня. Ты так же больна этими желаниями, как и я. Мы увязли в этом, Белла. Мы зависимы. Это стало нашим личным сортом героина. И это, в конце концов, убьет нас обоих. Ты – моя смерть, девочка, потому что я потеряю тебя рано или поздно. Ты просто перестанешь быть собой, если согласишься остаться. Ты потеряешь себя, если станешь моей. Ты будешь самой горькой из моих потерь, и я просто не смогу вынести это…

Девочка моя, ты будешь счастлива. Черт побери, будешь, слышишь? Ты слышишь меня, Белла? Только оставь меня, умоляю. Я сделаю все для тебя, я умру для тебя, только дай мне уйти, я хочу спасти тебя...

Моя рука повисла в воздухе, скоро затих и голос. Через несколько секунд я поднял глаза, осознав в них намек на слезы. Стараясь не моргать, я ждал, пока они просто высохнут, слезы имеют свойство исчезать, когда они не предназначены для чужих глаз. Держа гитару за гриф, я мягко опустил её на пол рядом с собой и спрыгнул со сцены. У меня ушло несколько мгновений на то, чтобы взять себя в руки и запереть нутро на замок. Поморщившись, глядя на стакан уже теплого виски с полностью растаявшим льдом, я поднял его вверх, улыбнувшись Ричарду, который стоял за барной стойкой, о чем-то болтая с Софи и попутно приводя в порядок деревянную поверхность. Я немного медлил, будто проверял внутренние предохранители, которые позволят мне быть беззаботным и легким сейчас с ними, я был спокоен и холоден, я любил эту способность во мне. Я просто отключался. Подойдя к ребятам, я с шумным выдохом сел на один из стульев, меня уже ждал новый стакан, холод которого я поспешил почувствовать ладонью, мне нравилась влага, которая появлялась на стекле, не знаю почему.

- Это было волшебно, Эдвард… - Софи мягко касалась мой руки, с улыбкой смотря в мои глаза.

- Никакого волшебства, ловкость рук, не более – Я ответил на её улыбку, опершись щекой о ладонь, я все еще чувствовал её прикосновение, но в данный момент, меня это не беспокоило. Ричард со странным выражением лица наблюдал за нами, но вдруг его внимание отвлекло некое движение за моей спиной, заметив его недовольный вздох, я подавил в себе инстинктивное желание обернуться, я наперед знал, что меня ждет.

- Привет…ммм…вас зовут Эдвард, так ведь?

- Так ведь… - Я уже ругал себя на неоправданную грубость и потому решил все-таки обернуться.

- Я Лорен, очень приятно. Мне просто хотелось сказать, что вы восхитительно играете.

Девушка заметно волновалась, но одновременно с этим её лицо светилось дерзостью, окинув её взглядом, я отметил еще одно противоречие: она выглядела свежей и потрепанной одновременно, это заинтересовало меня, но не настолько, чтобы завязать разговор, тем более я был, мягко говоря, не в настроении. Повисла пауза, которую я прервал скрипом стула, поворачиваясь обратно к барной стойке. Я совершенно привык к таким вещам, и это был лучший способ от неё избавиться, оскорбив еще раз невниманием и пренебрежением, не смотря на мое намерение быть вежливым просто потому что это я, найти в себе силы быть милым с тысячной по счету сучкой, которая сочла меня привлекательным, до конца я так и не смог.

Я слишком привык ко всему этому и этот навык быть грубым с людьми вроде неё пришел ко мне со временем. По началу, я, конечно, был растерян, я не понимал такого интереса к своей персоне со стороны совершенно незнакомых девушек. Признаюсь честно, иногда я этим пользовался, они сами подходили ко мне, искали контакта, все, что нужно было делать, это молчать и улыбаться, позволяя им все делать самостоятельно. Очень часто перед и во время своих выступлений я достаточно много пил, достаточно для того, чтобы позволить кому-то оказаться в моей постели. Меня всегда забавлял этот странный парадокс моей жизни, когда я был школьником и отчаянно нуждался во внимании, до меня никому не было дела. У меня были только друзья, с которыми связывала любовь к музыке. Они могли поддержать меня в идее проехаться в другой штат, потратив несколько дней, только на то, чтобы посетить трехчасовой концерт или фестиваль рок-музыки, которые никогда не проходили в Форксе и Порт-Анджелесе. Мы чувствовали себя оторванными от реальной жизни, что роднило нас еще больше.

В принципе, мне не было дела до всех остальных людей, но сказав, что отношение ко мне в школе меня абсолютно не беспокоило, я, конечно, совру. Я постоянно терпел издевательства и насмешки, сталкивался с агрессией и злобой. Я знал, что я не такой, как все. У меня не было желания ходить на вечеринки и тратить отцовское состояние на машины и наркотики, я почему-то злил этим остальных учеников, но прежде чем я понял, в чем дело, я прошел через мучительные стадии борьбы с теми ярлыками, которыми меня щедро одарили. Я ощущал себя ненужным и неправильным, неисправным и нерентабельно бракованным, хотя никогда по сути таковым не был. А с тех пор, как я действительно таким стал, я пробуждаю в людях неподдельный интерес и сильное желание стать частью моей жизни одним своим существованием.

Я знал, что привлекло во мне Лорен. Она просто тянулась к моей боли. Это та странная часть человеческого естества, которую я, наверное, никогда не смогу понять. Человек слепо летит ко мне, как на огонь, не заботясь о своих тонких крыльях, его притягивает пустота и мрак. А я только и молюсь о том, чтобы когда-нибудь из всего этого выбраться. Люди ошибочно полагают, что в таких, как я, есть настоящий свет и правда, выстраданные и вымученные, а потому еще более весомые. Будто мы становимся святыми мучениками, познав агонию злобы и страха, коснувшись самого дна. Но никому почему-то не приходит в голову, что те, кто возвращается обратно, просто опустошены. После нет ничего, кроме разбитой на две части жизни: той, в которой ты еще на что-то был годен, и той, где ты уже никогда не сможешь свободно вдохнуть. И ебанный страх возникает при появлении даже самой хрупкой и убогой надежды. Надежды хоть на что-нибудь. И везде, в каждой клетке тела, в каждой частичке кислорода, во всем, что окружает, есть только чувство вины.

Я рассредоточено водил пальцем по водяному следу от стакана на дереве стойки, как вдруг понял, что Лорен все еще здесь. Она просто, молча, сидела рядом со мной на одном из стульев, ни заказав ничего и ничем не привлекая к себе внимания. Я немного разозлился, но все же заинтересовался её странным поведением.

- Чего ты хочешь? – Устало спросил я.

- Ничего… - Ответила она безразличным тоном.

Я подумал, что нужно просто встать и уйти, попрощаться с ребятами и спокойно вернуться домой, чтобы забыться сном, а потом сделать завтрашний день таким же как этот. Но я знал, что если не осушу еще пару стаканов, я просто не смогу заснуть.

- Рич? – Я выдвинул свой стакан вперед, чуть не спихнув его со стойки – Ты присоединишься?

- Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Если хочешь, я сделаю вид, что пью, выплюнув виски в дежурную пустую бутылку, как со всеми остальными клиентами, но мне не хочется переводить это чертово зелье так. Оно действительно достойное.

- Ты прав. Оно по достоинству лишает меня мыслей.

- Я могу выпить с тобой – Софи возникла рядом, снова мягко касаясь моей руки. Посмотрев на неё, я заметил, что она с вызовом смотрит прямо в глаза Лорен, которая испарилась уже через пару минут после этого маленького спектакля. Я просто промолчал, хотя сквозь опьянение все же пробивалось чувство благодарности. Дождавшись новой порции, я жадно проглотил её, не обращая внимания на то, что делает рядом моя спасительница.

- А они могут быть непредсказуемыми, правда? – Софи сидела на высоком стуле, обвив одну его ножку своими ногами, и почти лежала на барной стойке, она выглядела уставшей, пока ленивыми движениями перебирала россыпь своих темно-каштановых, почти черных волос тонкими пальцами.

- Нисколько, но этой девушке я даю первый приз за тактичность и уникальную способность быть невидимой, бесшумной…и неимоверно скучной – Я пробубнил это скучающей интонацией.

- Я надеюсь, я не нарушила ни одну из твоих строго очерченных границ – Я немного поперхнулся, я ожидал от неё шуток по поводу Лорен, этих вот незатейливых женских шуток о волосах, ногтях и одежде, а она пошла в абсолютно непредсказуемом направлении. Я посмотрел на неё и вместо той жизнерадостной девочки, к которой привык, увидел совершенно незнакомого мне человека, она была сильной и какой-то болезненной. Будто приоткрылся занавес, который скрывал её все это время. Она заметила перемену на моем лице и резко выпрямилась.

- Нууу, мне нужно подшить документы и сделать еще пару дел, ты не представляешь, что это…все эти бумаги – Она игриво улыбнулась, снова становясь той, Софи, которую я знал, и упорхнула куда-то во внутренние помещения бара, откуда так и не вышла.

Ричард был занят приведением зала в порядок, что входило в его обязанности сына владельца, поэтому, откровенно заскучав, я решил, что пора уходить и, будучи уже порядочно пьяным, медленно встал и, жестом попрощавшись, вышел на улицу, попутно натягивая пальто. Я дошел до конца улицы, в надежде поймать такси, но вокруг было пусто. Я предвкушал долгую прогулку пешком по таким неспокойным районам ночного Лондона. Хваля себя за то, что я предусмотрительно отставил гитару в баре, я рисковал потерять только телефон и немного наличных, если кому-то вдруг взбредет в голову меня обокрасть.

Я медленно шел, все еще высматривая поблизости черные машины с еле заметными табличками в шашечку на крыше, но все больше понимал, что вряд встречу хоть одного таксиста в четыре утра в будни. Мимо проехала пара машин, но я не хотел даже пытаться остановить их, я заранее знал, что никто не решится, подвести еле держащегося на ногах небритого парня, в пятидесяти процентах случаев это просто самоубийство. Я прошел еще около трехсот метров и снова услышал звук, с которым шины мягко касались асфальта, и решил попытаться, водитель ехал медленно, он, по всей видимости, хотел кого-нибудь подвести, чтобы заработать пару лишних фунтов. Я обернулся, вопросительно всматриваясь в темное лобовое стекло. Это был Мини Купер, что, признаться, сильно удивило меня. Машина остановилась рядом со мной, и стекло поползло вниз. Внутри была Софи, она безучастно смотрела на дорогу, ожидая пока я займу место пассажира рядом с ней. Я просто стоял и смотрел на неё, не двигаясь с места. Я не мог понять, чего я не хочу больше: попасть домой только под самое утро или нажить неприятностей с этой неоднозначной девушкой. Её лицо было жестким, молчание строгим, а поза напряженной.

Она подождала минуту, затем резко вздохнула и, переключив передачу, начала отъезжать от тротуара. Я замешкался и в каком-то странном порыве остановил её жестом. Быстро открыв дверь, я сел внутрь, оценив прохладный воздух в салоне и мягкий запах ванили, который источал ароматизатор под зеркалом заднего вида. Это был маленьких мешочек с какими-то травами и, кажется, палочкой корицы. Я назвал ей адрес и, продолжая наблюдать, как раскачивается в воздухе этот кусочек ткани, подвешенный на чем-то вроде жгута, очень быстро уснул.

- Эд? Эдвард… Эдди…

- Не называй меня Эдди – Бормотал я сквозь сон, не осознавая своего положения и местонахождения, но когда я слышал эту вариацию своего имени, я не мог оставаться равнодушным и продолжать спокойно спать.

- Открой глаза, Эдвард.

Я послушался, обнаружив себя в чужой машине, я немного удивился, но быстро вспомнив, как оказался здесь, пришел в себя. Единственное, что смущало меня – это местность за окном. Я определенно находился не в Сохо.

- Ты привезла меня к себе? – Я одновременно мучил волосы привычным жестом, пытался продрать глаза и отстегивал ремень безопасности, этим я, видимо, немного её насмешил.

- Да, ты, конечно, назвал мне адрес, но я не знала, как ехать туда, решила, что никто из нас не умрет, если мы приедем ко мне – Она смущенно опустила глаза, двигатель уже не работал, окна были закрыты, в руках она держала какую-то папку и небольшую сумку готовая выйти – Если тебя это так напрягает, я могу отвезти тебя.

Она выглядела такой уставшей и измученной, к тому же мы много пили, я могу только догадываться, как она в таком состоянии смогла доехать без проблем, не уснув за рулем. Я выглянул в окно, вглядываясь в темный силуэт здания. Его окружали невысокие постройки, отделанные темно-красным кирпичом, видимо, когда-то этот район был промышленным. Квартиры здесь различались кардинально, просторные студии, расположенные в переоборудованных фабричных помещениях, соседствовали с миниатюрными квартирками на бывших чердаках. Я не мог понять, как допустил такое: теперь я вынужден был спать в доме Софи, такого не случалось со мной раньше. Я просто не понимал, как это могло стать таким простым событием для меня, если раньше я бы скорее прошел пешком тысячу миль, чем сел к ней в машину.

- У меня лофт, если захочешь, у меня есть вино в дополнение к рассветному воздуху на крыше, там довольно симпатично, и я взяла твою гитару – Она, ухмыльнувшись, кивнула в сторону заднего сиденья, на котором лежал знакомый мне потертый кофр.

- А если бы я отказался ехать с тобой? – Я удивился, услышав в своем голосе игривые нотки.

Она просто вышла из машины, не сказав ни слова, в этих игривых нотках моего тона она уловила согласие, кажется, я попался на её крючок. И этим крючком был виски. Я покорно проследовал за ней, мы смеялись, задевая дверные проемы, роняя вещи и оступаясь на лестнице. Выходя из лифта, она потеряла равновесие, не рассчитав скорость, с которой открываются двери и, ударившись об одну из них, потеряла равновесие, на полу оказались почти все еще вещи, а она сама в моих руках.

- Спасибо – Она испуганно смеялась, закрывая лицо руками.

- Честно слово, Софи, как ты не угробила нас по дороге сюда? – Я улыбался, смотря, как она морщит свой аккуратный носик, как запрокидывает голову в изящном жесте, я чувствовал хрупкость её тела в своих руках и ловил себя на пьяной мысли, что не хочу отпускать её.

- Я везла тебя…Эдвард – Выделив мое имя, она, по всей видимости, подразумевала, что я был слишком ценным грузом, транспортировка которого не позволяла проявлять легкомыслие. Она коснулась моей щеки, проводя пальцами по щетине, очерчивая линию скул, она судорожно выдохнула, когда остановилась в дюйме от уголка губ.

- Когда ты произносишь мое имя, я чувствую себя истинным англичанином, мне нравится, как оно звучит, в обрамлении британского акцента – Говоря это, я осторожно отступил, отпуская её, мой тон стал холодным и информативным. Я понятия не имел, какого черта она решила говорить мне такие вещи.

Квартира оказалась довольно просторной, благодаря малому количеству мебели, она показала мне кухню и ванную комнату, указала на диван, на котором я буду спать, и ушла в душ, оставив меня наедине с моей растерянностью. Я умылся на кухне почти ледяной водой и, почувствовав, что немного трезвею, решил, это исправить. Найдя мини бар, я, дав себе обещание, докупить потом то, что выпью, взял с маленькой полочки бутылку игристого вина, откупорил и жадно пил эту мягкую, немного кислую жидкость, которая мгновенно лишила мои мозги вновь появившихся ясных мыслей. Поднявшись на крышу по внешней лестнице, я обнаружил там маленький садик, обилие огромных желтых цветов, которые, судя по всему, распускали лепестки только ночью, наполняли воздух очень нежным и тонким ароматом. Я сидел там около получаса, потом, услышав шум, я понял, что Софи поднимается ко мне. Сам не понимая, зачем, я спрятался за одним из огромных цветочных горшков, что стоял рядом с кованой скамейкой и таким же журнальным столиком, на котором все еще стояла забытая здесь утренняя чашка кофе. Она рассеянно осматривалась в поисках меня, всматривалась в темноту и кутаясь в халат от немного прохладного ветра, беспокоясь о своих еще мокрых волосах. Её кожа была немного красной от горячей воды, но приобретала нежный молочный оттенок от лунного света. Она подошла к столику, чтобы забрать оставленную утром чашку и я резко выпрямившись, издал звук, достойный Франкенштейна. В туже секунду она ответила мне слишком девчачьим визгом и звоном бьющегося о бетонный пол стекла.

- Дьявол! Эдвард!!! Ты в своем уме?! – Она, выставив вперед руки, звонко смеялась, халат немного распахнулся от резкого движения, что немного отвлекло меня от собственного смеха – Никогда не делай так больше! Тебе не говорили, что от этого некоторые скоропостижно умирают?

- Я был уверен, что в этот раз все обойдется – Усмехаясь, обронил я, подходя к ней – Пойдем, нам нужно убрать эти осколки, пока ты не поранилась.

Она взяла со столика газету, на которой стояла погибшая чашка, и мы осторожно собрали все на неё, я сделал из жестких листов аккуратный сверток, вручил ей полупустую бутылку вина, на которую она с озорством посмотрела и мы вернулись обратно в квартиру. Избавившись от последствий своего глупого поступка, я заметил капельки крови на тонкой ткани её халата. Мягко взяв её руки в свои, я осмотрел их и нашел маленький порез на указательном пальце. Она кивнула в сторону ванной, где я нашел аптечку и, вернувшись, стал обрабатывать порез.

- Ты очень нежный мужчина, Эдвард.

- Ты очень хрупкая девушка, Софи.

Я смотрел в её голубые глаза, так удивительно контрастирующими с черными волосами, они немного подсохли и приобрели мягкий оттенок темного дерева, подчеркивая слегка загорелую кожу, с легким бронзовым сиянием. Мне захотелось коснуться её, захотелось почувствовать её вкус на своих губах, вдохнуть глубоко томный запах сандала и жасмина, который наполнял воздух вокруг неё. Я боролся с этими желаниями, я знал, что они продиктованы алкоголем в моей крови и меланхоличным состоянием. Я знал, что пожалею об этом, но образ Беллы в моей голове был как никогда мутным, я был опьянен этой обстановкой, этой девушкой передо мной, которую знал уже пару лет, но она все еще продолжала быть для меня загадкой.

Она подалась вперед, и её губы коснулись моих, мягкие, полные, она ненастойчиво целовала меня, обвивая руками мою шею. Легкие и очень нежные поцелуи оставляли отпечатки тепла на моих скулах и шее. Это окончательно лишило меня последних сил сопротивляться тому, чтобы просто быть с ней этой ночью. Я немного грубо притянул её к себе, положа руки на её талию, с силой прижимая к себе. С её губ сорвался тихий стон, и она подтолкнула меня в сторону спальни. Я не был настроен на продолжительный, чувственный секс, таких эмоций она во мне все же не вызывала, я просто хотел обладать ею. Я потянул пояс халата и осторожно оголил её плечи, ткань пролилась шелковым потоком на пол, я взял её на руки и посадил на каменную столешницу позади неё.

Стянув с себя рубашку, я бросил её на пол, она протянула руки к моим джинсам и легко расстегнула их. Я просто наблюдал за тем, как она касается моего живота, как рисует, обжигая, линии на моей груди, очерчивает кончиками пальцев ключицы. Она снова опустила руку, касаясь резко выступающей косой мышцы на моем животе.

- Я очень люблю именно эту часть мужского тела – Она продолжала касаться меня на линии выступа мышцы, которая опускалась ниже и её рука вместе с ней.

Я шумно выдохнул, когда почувствовал её прикосновение на нежном участке кожи. Снова посмотрев на неё, я все еще немного колебался, я не был уверен, в том, что у нашего поступка не будет последствий, она окрашивала эту близость болью, её слова и прикосновения в корне отличались от моих.

- Успокойся, я просто хочу сделать это – Она смотрела на меня уже растаявшим, но серьезным взглядом.

Я резко вошел в неё, срывая с её губ стон, роняя осторожный и сдавленный - со своих. Она контролировала скорость моих движений, обвив ноги вокруг меня, направляя и задавая ритм. Я чувствовал, как её волосы касаются моей груди и шеи, она крепко прижималась ко мне, желая быть ближе, я, грубо сжимая её бедра, приподнимал её над столом, проникая глубже. Она просила меня об этом. Сильнее, быстрее, ближе, глубже…она задрожала, тяжело дыша, её губы касались моей шеи, рядом с ухом, хрип её голоса пробежал мурашками по моей спине, осыпаясь внизу живота, наполняя тугой комок нервов электричеством. Я услышал свое имя и почувствовал, как её мышцы начали сокращаться вокруг меня, я задержал дыхание, запрокинув голову, внутри меня разорвалось огнем наслаждение, пуская разрушительные волны трепета и жара по всему телу. Скоро я остановился, жадно глотая воздух, все еще прижимая её к себе. Я ощущал влагу на её коже и тепло, исходившее от неё. Я мог бы любить эту девушку. Я мог бы быть с ней. Если…Если бы я не был тем, кем являюсь.

Это - самые, наверное, ценные слова, которые я вообще могла бы здесь услышать. Сомневаюсь, что что-то могло бы растрогать меня больше. Спасибо, Аленк. И за поддержку спасибо.

я не хотела, чтобы он делал все это...но он меня не послушал))