//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

http://zaycev.net/pages/535/53530.shtml
Я не жалею о детстве. Не вижу кошмаров. Не знаю, что такое антидепрессанты.
Храм был тем местом, где все пустое, кроме настоящего знания, цели и веры. Тело – временное пристанище на пути к… очищению?
Время становится бесконечным, а тебе становится легко. Потому что все впереди и в настоящем, но никогда – позади.
Придя в большой, странный дом, я был измученным животным. Настороженно оглядывался по сторонам, боялся блестящих предметов и презирал гладкие, лысые головы, приделанные к телам в красных тряпках. Тряпки порой менялись, рождая ужасное любопытство.
Переколотив кучу посуды, испортив всю одежду, исчерпав запасы ругательств, попытался отмутузить мальчишку-одногодку. Мальчишка оказался чересчур быстрым, хотя ничего такого особенного не делал. Выражение вселенского спокойствия на бледно-шоколадном лице даже не дернулось. Казалось, ему скучно. Когда я это понял, то остановился. Я хочу это лицо. Хочу поселить внутри хоть частичку пофигизма. И защищаться со знанием чего-то большего, чем банальный страх.
«Управление разумом – сила. Сила страшнее боли. Умение контролировать себя, сохранять разум в холоде – победа. Желание и дело отвечать за свои поступки и слова – частичка божественного. Думай, что говоришь, управляй силой, отвечай за поступки и будет мир там, где сердце» - так говорил учитель. Он был прав, как всегда, но было одно «но»
Жизнь снаружи оказалась совсем иной. Не то чтобы меня это удивило или отяготило. Нет. В какой-то степени было интересно, ново, необычно. Свежо как-то. Да и бук очень помог. За одним исключением – невозмутимого монаха почти убило все, что касалось женщин. Девушек. Или тинейджеров?
На протяжении всей жизни с отцом, я фантазировал. У нас не было ничего яркого, запоминающегося, кроме беспросветной серости, пыли и шороха перекати-поле. Пока у меня не появился секрет – старая, пожелтевшая, скорее всего – когда-то черно-белая, фотография молодой женщины, сидящей на стуле с прямой спинкой. Слева – огромная пальма в кадушке. На даме – темное платье, с длинными рукавами до запястий и глухим воротником, застегнутым под самым подбородком, мешающее ей опустить голову. Тонкие, бледные руки чинно сложены на коленях, на одном пальчике – колечко. Белое, словно испачканное мукой, лицо. Маленькое, с острыми скулами. Губы накрашены странно – яркая серединка сердечком, остальное – сливается с лицом. Ресницы широко открытых глаз достают почти до бровей. Темные волосы забраны в аккуратный узел. Она странно держит спину, будто терпит неудобство или боль.
Но ее взгляд… в нем был вызов. Ей не нравилось то, что происходит, но по неизвестным причинам, этого было не избежать.
Я люблю это фото. Я верю, что мать не бросила меня просто так. Я верю, что она была похожа на эту и так же бесстрашно глядела ему в лицо.
На всех углах Америки кричали о правах и свободах. Сочиняли полоумные законы о сексуальных домогательствах в лифте, стоило только особи мужского пола повернуть голову в сторону женской. Совершенствовали административную и судебную системы, с пеной у рта доказывая необходимость тех или иных нововведений. Так вам предлагают ширму для раздевания, зная, что комфортно за ней только бездушному манекену.
Вечером, сойдя с трапа самолета, я, послушав таксиста, направился в бар. Страдая легкой клаустрофобией, мечтал немного расслабиться.
Темное, прохладное помещение. Запах дерева, спиртного и людей. Монотонное бормотание приглушенных голосов. Заказав коньяк, незаметно оглядываюсь по сторонам, наслаждаясь теплом в желудке. Хорошо. Я попробую этот мир.
Допивая очередную порцию, почувствовал легкую, приятную дурноту.
И увидел ее.
Невысокая, ладненькая брюнетка с длинными волосами, собранными в строгий узел, сидела совсем рядом. Серые брючки немного смятые на сгибе бедра, белая блузка с небрежно расстегнутой верхней пуговицей, прикрывающая роскошную грудь, и пиджак в тон брюкам, расслабленно обнимающий плечи. Она вертела бокал в смуглых пальцах и задумчиво разглядывала стойку, с лежащим рядом сотовым. Через несколько минут он ожил, замерцав экраном. Девушка, вздрогнув, отставила стекло и, вскочив на ноги, двинулась к выходу. Закинув в рот арахис, я пошел за ней. Не заметит. Они вообще мало что замечают.
На скудно освещенной улице стало еще темнее и, жавшиеся по углам тени, напомнили первый приезд в Дели – мрак, секреты, выживание, борьба без правил. Разглядывая девушку, стоящую на краю тротуара в ожидании кого-то, я подумал, что правила все-таки существуют, но для каждого – свои.
Подъехал автомобиль. Серебристый металлик с желтой полосой по всей правой стороне порш с откидным верхом. Мисс «Серость» запахнула пиджак и уставилась на тачку, не моргая. За рулем сидел далеко не худой и уже не молодой мужчина.
«Зачем ты хотела меня видеть?» - он злился.
«Хотела сказать, что отказываюсь от контракта» - я сдвинулся ближе к тени, слушая приятный с хрипотцой голос.
Мужик вдруг вздохнул и устало потер переносицу.
«Мелисса, у меня чувство юмора атрофировалось при рождении, ты серьезно?» - воздух стал как-то плотнее, а девчонка у машины поежилась.
«Мистер…» - он повел плечом, - «Мистер, я не желаю защищать убийцу!» - последнее слово она прошипела, будто плюнув ему в лицо. Мои уши загорелись.
«Подойди» - силен парень. Деньги – власть. Никто не умеет так произнести слово, если нет денег. И власти.
Мелисса храбро подошла к машине, хотя я заметил, как она пропускает вдохи. Сама виновата.
«Или ты закончишь дело, или скоро совершенно случайно… сломаешь красивую шейку» - холеное лицо расплылось в широкой, холодной улыбке бешеной собаки перед последним прыжком. Порш бойко стартанул с места, оставив ее с… тупиком?
Девушка подняла лицо к небу и тряхнула головой.
«Что же мне делать?» - в голосе не было безнадежности, смирения или чего-то похожего, зато злости плескалось достаточно.
«Поговорим?» - шагнув навстречу, с удовольствием смотрел, как она бледнеет.
«Кто вы?» - высоко. Тонко. Теперь страшно. Еще не разглядела.
«Случайный свидетель» - подойдя ближе, я почувствовал запах фрезий – нежный, терпкий и колючий.
«И много услышали?» - смуглая кожа немного позеленела. Раскосые, черные глаза расширились. Маленький, курносый нос вздернулся. Искривились какие-то неправильные губы. Присмотревшись, увидел тонкий, крошечный шрамик над верхней с левой стороны.
«Достаточно. Поэтому предлагаю помощь» - у нее дернулся глаз. Я не выдержал и рассмеялся.
«Сколько вам лет, мальчик?» - тонкие, странно рваные брови сошлись над переносицей.
«Восемнадцать» - мне было шестнадцать, но в таком состоянии и освещении ей этого не понять.
«Чем ты можешь помочь, малыш?» - Мелисса внезапно сгорбилась и как-то уменьшилась.
«Чем захочешь» - я давно разучился бояться. Но хорошо умел защищать. Мама, я не смог уберечь тебя, но может… получится помочь кому-то еще?
Она улыбнулась. Застегнула блузку и поправила пиджак. Стало понятно, почему он не застегивается – тесен в груди. Брюки так и остались мятыми, но ее облик это не портило, скорее – подчеркивало.
«Малыш, мне уже никто не поможет. Ты опоздал» - нахмурилась, - «Один козырь есть, но могу не успеть» - наивная.
«И все же нам лучше поговорить» - хлопает глазами, как дура. Не трать время на глупости. Оно дорого. Его мало. Заново жизнь не прожить.
«Хорошо» - может не совсем дура, - «Где будем говорить?» - я едва не заржал – совершенно не видит другой угрозы!
«Я живу в отеле «Коллапторий» - Ашрам, тот, что сопровождал меня шесть лет назад, снабдил кредиткой и научил ею пользоваться. Мне было плевать на деньги и комфорт, поэтому отель был очень дешевый. С тараканами. Я собирался переехать после оформления школьных бумаг. Чтоб одноклассники не нервничали.
«Малыш, как ты поможешь мне, если сам живешь в клоповнике?» - мне нравились прямолинейные люди. Они были честными. Но часто ошибались.
Не делай выводы по фасаду, не зайдя во двор.
«Поймешь на месте» - мне нравились здешние таксисты – отзывчивые, но ужасно охочие до денег. Глупые, не в них счастье. Счастье у тебя внутри. Материальному туда ход заказан.

Детство кончается, если ты разучился смеяться. Юность проходит, если ты не умеешь ее ценить. Зрелость – горька, когда ты винишь окружающих в собственной пустоте и несостоятельности. Старость – ужасна в одиночестве и ненависти к морщинам, на ставшей пергаментом коже.
Смерть – страшна, если ты понял, что ей нечего показать. Даже фигу.

Мои фанфы: Стоит ли испытывать судьбу
Умереть вчера Стихи Дай мне только возможность Дешевка
Writer'sblock

Скоро продка, меня прорвало

Мои фанфы: Стоит ли испытывать судьбу
Умереть вчера Стихи Дай мне только возможность Дешевка
Writer'sblock

http://www.zaycev.net/pages/31/3172.shtml
Мелисса Гласси редко считала себя дурой, но когда это случалось…
«Боже… мало мне проблем, так еще надо поехать с неизвестным мальчишкой в местный клоповник» - подумала я про себя и украдкой посмотрела на часы – через сорок минут надо быть дома – упрямая нянька ни в какую не соглашалась задерживаться даже за отдельную плату. Я вздохнула.
За все двадцать шесть далеко не безоблачных лет – это стало самой большой проблемой. Хотя четыре года назад рождение Эмилии казалось мне катастрофой сродни торнадо. Тогда я только начинала карьеру юриста, и живот туда не вписывался. Ну никак! Куратор нашей группы, по совместительству – будущий отец мягко, но настойчиво пел об аборте, за что получил по физиономии, был изгнан из постели и главное – кухни – моей святая святых! Один вид кофеварки дарил приятное успокоение. Да… я холерик. Ужасный. И при том – юрист. Хороший. Звучит страшно.
Родители были консерваторами в абсолюте, особенно папочка, пришлось катить к бабушке, пока честолюбивый праведник не успел прознать, как милую дочурку угораздило. Оклахомский свежий воздух, небо, трескающееся от жары, куцие кустики, флегматичные коровы и надоедливые мухи – фермерша во всей красе.
Я умею доить коров, стричь овец, делать уколы от бешенства и убью любого, кто меня об этом попросит.
Через год, после рождения Эми, стало понятно, что так дальше не пойдет. Девять месяцев, пять из которых я тупо жирела, как свинья, а четыре – обнималась с фаянсовым тазиком, оставили неизгладимое впечатление. Я не желала всю жизнь провести в захолустье. А тем более – подарить ее своему ребенку. Поэтому просто сбежала к дяде, который отлично устроился в Кентукки. До сих пор помню удивленное выражение строгого лица. Аро не задавал вопросов, просто открыл двери и позволил нам остаться. Скорее всего ему было одиноко, тетя умерла пять лет назад от рака почки.
Через несколько месяцев он предложил мне работу в местной конторе. Курьером. Я едва не бросилась на него с объятьями.
Самым приятным последствием беременности оказался внушительный бюст при общей худобе, хотя некрасивые голубые линии на животе никуда не делись. И черт с ними при таких формах! Всю жизнь ходила с первым размером.
Эми была спокойным ребенком. Длинные, светлые волосешки, глаза, цвета весенней травы, губки домиком, как у всех малявок. Она пахла ванилью, васильками и присыпкой. Мне нравилось прижиматься щекой к крошечному животику, чувствуя, как она возится и перебирает пальцами волосы.
Утром, когда солнце только поднималось над горизонтом, я спешила на рабочее место, подогреваемая мыслями о будущем дочери. У нее будет все. Потому что я так хочу.
Все изменилось за один день. У начальника было совещание, а секретарша, ругавшаяся с кем-то по телефону, прикрыв трубку, умоляющим шепотом попросила отнести туда поднос с кофе и бутербродами.
В помещении оказалось очень душно, хотя кондиционеры работали на максимуме. Семеро мужчин что-то доказывали друг другу так громко, что я испугалась за штукатурку. Во главе прямоугольного стола сидел парень со странным выражением лица – такое бывало у Эми, когда она скрывала что-то. Он был в полурасстегнутой рубашке с сильно ослабленным галстуком и сжимал в пальцах карандаш.
«Обед!» - возопила я и двинулась навстречу. Воцарилась тишина. Потные, разгоряченные, словно после забега, они уставились на меня сумасшедшими, ошеломленными глазами.
Подойдя к парню с карандашом, я немного наклонилась, протягивая поднос и демонстрируя кусочек недавно приобретенных достоинств.
«Спасибо» - почти шепотом. На лбу блестел пот, от которого темные, коротко стриженные волосы намокли и завивались колечками.
«Отпустите карандаш, сломается» - он опустил голову и уставился на тонкую, округлую деревяшку, будто только увидел.
«Гас, меня зовут Гас» - все еще шепотом. Я чуть отодвинулась и сгрузила содержимое подноса прямо на середину стола.
Тишина.
«Кто вы?» - спросил один из них.
«Браун, твоей теории не поможет легкий флирт!» - крикнул кто-то, расхохотавшись.
Я неспеша расставила кофе, прислушиваясь к разговору.
«Финчлер нас сожрет! Он подкупил всех и вся!»
«Может стоит попробовать…»
«Дениэл, заткнись, твои умные мысли зовут меня в туалет!»
«Питер, я хотя бы предлагаю, а ты и рот открыть по делу не в силах!»
«Это ты мне?!»
«Ага!»
«Молчать!» - Гас подскочил и ударил кулаком по столу. Я медленно пошла к дверям.
«Стойте!» - обернувшись, увидела одиноко лежащий среди бумаг карандаш, - «Вы учились на юриста?» - откуда сведения?
«Какое это имеет значение?» - ладони стали холодными и мокрыми.
«Такое… Один – на больничном, второй – в отпуске, третий – на похоронах, а тут сделка срывается!» - Гас улыбнулся и быстро провел ладонью по лбу, став еще симпатичнее.
«Сколько?» - у него вытянулось лицо.
«А она не промах…» - послышалось справа.
«Три тысячи» - он сорвал галстук и швырнул его в сторону.
«Хорошо. Мне нужны наличные, все материалы, базы, личный бук, кабинет» - в голове шумело – у нас будут деньги Эми…
Это дело положило начало моей работе. Я выиграла. И выигрывала всегда. Пока Гас не предложил мне клиента от Маркуса Линна. В Форксе. Пока я не узнала, что подзащитный Пак Маккин изнасиловал ребенка. А теперь мне грозили смертью. Что такое посетить клоповник, когда тебе скоро умирать? Эми, я постараюсь найти выход.
Такси остановилось у обшарпанного здания. Мне не хотелось выходить. Мальчик открыл дверь и уставился на меня спокойными глазами. Бездна. Вот что было в них.
Крепче сжав сумочку, я выбралась из тянущей притягательности мягкого сидения.
Он не пытался помочь. Просто двинулся ко входу.
http://radikal.ru/F/i077.radikal.ru/1003/4e/a5a96fa54a58.jpg.html (Дрим)
В номере было… э… аскетично – кровать, умывальник, тумбочка и крошечное зеркало. Пахло морским песком.
«Боишься?» - мальчик щелкнул выключателем и застыл посреди комнаты, скрестив руки на груди. Очень по-взрослому. Как его вообще можно назвать мальчиком?!
«Может быть» - присев на кровать, я тупо уставилась в пол. Слезы неожиданно навернулись, застилая глаза, заставляя предметы растекаться призрачными, раздвоенными фантомами.
«Не плачь, драгоценная» - его голос неожиданно врезался в маленький мирок, - «Я помогу тебе» - ладони сжали мои пальцы и отпустили. – «Я помогу тебе просто так. Я не понимаю денег. Не верю во власть. Ненавижу лесть. Но люблю дышать и смотреть, выпей это» - пластиковый стаканчик прижался к губам. Боже, Эми…
Я устроил ее на продавленной кровати и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Маркус Линн. Пресыщенный старик на сером порше.
Присев на полу коридора, я закрыл глаза и расслабился. Увидел его в кабинете. Услышал звук прерывистого дыхания. Смотрел, как он закуривает сигару и сплевывает откушенный кончик мимо урны. Бурчит что-то. Через десять минут я поднялся и вызвал такси – еще десяти минут хватит. Потом проснется Мелисса. И все будет хорошо.
На улице шел дождь, который удивлял даже меня. Здесь его было слишком много. Там, где прошло мое детство дожди были редкостью. Я любил их. Ждал. Обожал. Убегал из дома, чтобы насладиться пронизывающими до костей струями.
Остановив машину у входа в огромное здание, подумал, что время еще будет. Совсем скоро.
Охранник спал. Потому что я так захотел. Лифт бесшумно открыл двери. Привез на седьмой этаж. В конце коридора была комнатка «Служебный персонал». Внутри – хлам и море пыли. Никто никогда не догадается искать здесь. Сейф расположен почти у самого пола. Затейливая комбинация. Два листка бумаги. С длинным рядом цифр. Аккуратно свернув белую хрупкость, я ушел никем не замеченный.
Дождь все еще лил.
Я снова вспомнил фотографию маленькой женщины. Ее взгляд и прямую, точеную спину. Тебе тоже понравился бы этот дождь. Не мог не понравится. Ведь он такой же непокорный, как и ты. Такой же глупый, как и я.
Мне больше не холодно. Он не сделает ей ничего плохого. Потому что опоздал. Потому что переоценил возможности. Играл в жизнь, как в мяч. А она не мяч, она – шахматы. Тот, кто дорожит своим временем знает, что важнее.
Я проснулась от настырного солнечного света и увидела на подушке белый прямоугольник. «Скажи ему нет. Не бойся» - крупные, круглые буквы без подписи.
Мальчик, это он! Подпрыгнув, увидела знакомые стены. Расслышала сладкое сопение дочери. И поняла, что, так или иначе, бежать некуда.
Хорошо…
Когда тебе семь – час кажется вечностью. Когда тебе двадцать семь – час – насмешливая секунда. Иногда в темноте я вздрагиваю, думая, какое чувство появится, когда на календаре будет пятьдесят семь. Пусть будет, лишь бы мне не было все равно. Лишь бы тебе было хорошо, как тогда, когда было семь. Лишь бы никто не отобрал вечность. Лишь бы она не превратилась в ад.

Мои фанфы: Стоит ли испытывать судьбу
Умереть вчера Стихи Дай мне только возможность Дешевка
Writer'sblock

Глава 43

http://www.zaycev.net/pages/362/36268.shtml
Маркус Линн был в бешенстве. Все складывалось совершенно иначе, чем планировалось.
Сегодня утром по электронной почте секретного ящика пришло письмо.
Комбинация знакомых цифр, каждая из которых давно горела в голове ярче неона фар его дорогой тачки. В глазах потемнело. Это не все. Не хватало половины.
Моргнув, он посмотрел внимательнее, щуря близорукие глаза. Очки не носил из принципа – не солидно. Подавив жгучее желание сильнее стиснуть клавиатуру, выдохнул. Сейчас будет продолжение.
Через две минуты, за которые лоб покрылся неприятным, липким потом, пришло второе.
«Ты ошибся. Не стоит возносить себя до божественных высот. Ты оставишь ее в покое или эти волшебные числа внезапно опустеют. Это будет даже легче, чем отобрать игрушку у ребенка»
Маркус едва не лишился чувств. Перед тем, как использовать Мелиссу в своей игре, он тщательно проработал все возможные огрехи. Бабка умерла полгода назад, а родители… Эти тупые снобы, не видящие дальше своего носа сильно облегчили ему работу. А теперь все иначе. Где он ошибся, где?!
«Как я могу тебе верить?» - узловатые пальцы смазанно и суетливо стучали по кнопкам ноутбука. Он неожиданно вспомнил о сыне. Дорогой мальчик посоветовал сменить монитор и коробку-системник на компактное, плоское, почти живое существо.
«Никак. Я буду наблюдать. Не советую проверять мои слова» - глядя на эти сухие, ярко-черные на белом фоне буквы он ощутил собственное бессилие. Понял, что впервые в жизни не может ничего изменить. Про этот счет на Карибах знать никто не знал.
«Хорошо. А где гарантии?» - если и было что-то для Линна святое, так это его сын.
Закрыв глаза, он вспомнил, как держал его на руках, совсем крошечного, невинного, беззащитного. Вспомнил, как купил первый велосипед и ругал, поймав с сигаретой.
Денег, заключенных в этом числе, хватит, чтобы построить ему мини-империю.
«Нет гарантий. Просто оставь ее» - Маркус откинулся в кресле и схватил сигару, привычно откусив кончик. Маккин давно вышел за грани дозволенного, особенно с этим ребенком. Не то чтобы он сожалел, но все же…
«Я согласен» - Маккина придется убрать.
Отключив ноут, мужчина расположился в уютной мягкости кресла, расслабленно подумав, что не мешало бы его заменить.
А мистера инкогнито необходимо… поискать. Нашарив телефон, он нажал пару кнопок и сказал: «Ник, есть дело»
Маркус обожал этого хлыща с спортивным, гибким телом, которого заметил на общей фотографии с сыном по правому краю. Через пару часов он знал достаточно.
Нищий. Правда еще не в курсе. Компания папочки прогорела очень некстати.
Будучи умным человеком Линн решил приобщить парня к «делу».
Ника было легко купить. В его голове перекатывался мячик от пин-понга и равномерно ударялся о стенки черепной коробки с приятным, звенящим звуком. Честолюбие, непомерная гордыня, жажда поклонения и как итог – денег, превратили Ника в раба. Главное – молчащего, как рыба, что было достаточно странно при общем идиотизме.
Его люди немного подправили дела папашки удачливого спортсмена, окончательно подсадив Никки на иглу «Так будет всегда». И теперь смазливый тупица бегал по мелким поручениям.
«Говорите, босс» - поморщившись, он посмотрел на сигару. Идиот. Нашел тоже крестного отца!
«Запиши телефон, сделай распечатку звонков. Теперь адрес, нужно последить немного – кто придет, кто уйдет, куда она соберется» - затянувшись, продолжил, - «Все ясно?»
«Ясен пень!» - снова поморщившись, Маркус мельком подумал, сможет ли какая-нибудь краля жить с этим. Ни денег, ни мозгов. Ну, если только в жиголо податься… Рассмеявшись, он нажал отбой. Здесь мозги ни к чему – в таких делах от них только вред.
Ник был счастлив. Можно сказать, до безобразия. Ему в последнее время было чем заняться – тощая, вертлявая отличница с огромными глазищами и милым ротиком, недавно попавшая в поле любвеобильного зрения, оказалась твердым орешком и усиленно демонстрировала равнодушие. Но он своего добьется, а сейчас главное – угодить боссу. Выудив портмоне, Ник взвесил его на ладони и ухмыльнулся.
Он следил за этой уже месяц, исправно пересылая отчеты. Милая, но старовата на его вкус. Есть ребенок. Крошечная копия взрослого человека. Подпирая стену соседнего дома, Ник боролся с желанием почесать предплечье, на котором крепче посаженной на липучку мухи, торчал антиникотиновый пластырь.
Ее звали Мелисса. Девчонку – Эмилия. «Ужас просто, а не имя», - раздраженно подумал парень, дернув рукой, одновременно пытаясь поправить влажную бейсболку – как назло, день выдался жаркий.
Курить хотелось невыносимо. Тренер предупредил, что даже за запах табака вышвырнет на все четыре стороны. А все из-за того, что сам бросил всего полгода назад и теперь возомнил себя борцом за здоровый образ жизни!
Вздохнув он снова посмотрел через дорогу. На крыльцо выбежала Эмилия. Неприязнь вспыхнула с новой силой – лилипутка, во что впуталась твоя мамаша, из-за которой я потею здесь гребаных три часа! Как пить дать пластырь уже не действует!
Вышла Мелисса и что-то сказала девчонке, стягивая волосы в конский хвост. Нахмурилась и недоуменно уставилась на сотовый, зажатый в ладони.
Прижала к уху. Выпучила глаза. Дернула резинку, едва не оставив в ладони клок волос. Схватила ребенка в охапку и забежала в дом, хлопнув дверью.
Постояв несколько минут, Ник приблизился к тому месту, где они были только что.
Нагнулся. Поднял блестящую тянучку и задумчиво повертел в пальцах. Любопытно. Нужно отследить звонок. Боссу понравится.
Когда Никки вышел из здания «Абонентских связей», на улицу опускались сумерки. На лице сама собой проступила дурацкая улыбка. Шесть часов без никотина – почти рекорд. Он молодец. Он нашел. Он богат.
Отель «Коллапторий». Номер 527А. Постоялец – некий Дриммер Марч. Фамилия – липа. Никки это знал точно. Почему-то умел определять так же легко, как играл в футбол.
Босс подождет. Теперь можно немного расслабиться. Телефон.
«Бен, Клит, хотите повеселиться?» - вечно обкуренные болваны очень кстати.
Он знал, что Элис всегда ходит этой дорогой. Праведники все предсказуемы. И сегодня все было на стороне правильной. На стороне его, Ника. Потому что он правильным не был, но знал, чего хочет.
Сегодня он покажет ей, на что способен. Сегодня она не посмеет воротить вечно задранный нос. Сегодня она узнает, что «ограниченные, развитые спортсмены, думающие мышцами» способны на кое-что еще.
Через полчаса, когда виски во всю разгулялось в голодной крови, он услышал ее шаги. Несколько минут наслаждения…
«Куда спешишь, крошка?» - она даже не закричала, просто смотрела спокойными глазами с едва уловимой насмешкой.
«Тебе что-то нужно?» - эти невозмутимые интонации взорвали в голове атомную бомбу.
«Это» - Ник успел удивиться, что бить девчонку еще проще, чем собратьев по полу, когда, секунду назад замерзающие пальцы, стали горячими от теплой крови ее рта.
Когда сознание уплывало и возвращалось. Когда она что-то говорила, потом кричала или шептала. Когда он запутался, где же разница между сексуальным удовлетворением и сытым голосом своего эго. Когда он целовал ее мокрый подбородок и понимал, что в любой момент может свернуть тонкую шею и больше не будет этих язвительных, малопонятных слов, усмешек и сияющих глаз…
«Стой!!!» - совсем рядом на одной ноте вопил Бен, глядя куда-то стеклянными глазами. – «Хватит, в баре пиво стынет!»
«Пиво» - опустив голову, Ник улыбнулся. – «Драйв»
Никки умирал недолго. Он мало что помнил, кроме слишком сильной боли, от которой путались мысли. Только на губах был странный, сладковатый привкус, который не давал покоя.
Кто-то все время твердил – «Не спать!», а он и не мог спать, потому что обязан был понять, что это. На губах. Не хотелось пить, курить, жить, писать, блевать. Но так важно понять, что это за вкус!
«Успокойся, это вкус серы, малыш. Там ее много» - шепнул кто-то в голове Ника. И он завопил. А потом умер. Так и не успев потратить свои драгоценные деньги.
Где-то на краю неба есть ответы на все вопросы. Ты часто злишься, плачешь, сетуешь на такую неправильную жизнь. Но когда получаешь возможность увидеть честный ответ – останавливаешься. Понимаешь, что если все разглядывать под микроскопом, счастье может оказаться ошибкой. А надо ли тебе это – знать, что вся жизнь была ошибкой, а не просто какой-то неудачный, секундный эпизод ненадолго сделал ее черной?

Мои фанфы: Стоит ли испытывать судьбу
Умереть вчера Стихи Дай мне только возможность Дешевка
Writer'sblock