Глава 39 http://www.kinopoisk.ru/level/93/film/61243/ мелодия 14, 15
Утро было серым и заторможенным, как мой мозг. Отец рассеянно чмокнул в щеку робким, смазанным поцелуем, и удалился, неразборчиво бормоча что-то под нос.
Я смотрела на овсянку и почувствовала легкую волну тошноты – не буду есть.
На полу неровной кучей лежал рюкзак. А там, скрытый ручками, книгами и чем-то еще, тихо сопел старый плеер. Он звал меня на улицу.
Правильно. Чего давиться – пойдем лучше подышим.
Снаружи было тихо. Только снег крупными хлопьями неспеша ложился на землю, обесцвечивая ландшафт.
Чуть поежившись, привыкая к прохладе, я закрыла глаза и глубоко вдохнула – вкусно. До чего вкусно.
Ноги сами понесли вперед. Белая, утоптанная дорожка смешно поскрипывала под подошвами зимних кроссовок, наполняя сердце легким, щемящим чувством восторга и осколками грусти.
«Белла, привет» - негромкий голос, упал на голову словно кирпич, и я резко открыла глаза. Помощник ангела с воздушными, игривыми, белыми волосами.
Джас, кажется. На ногах все те же берцы, черная кожа по всей длине, теплая темно-синяя, почти фиолетовая куртка нараспашку с огромным пушистым воротником . Прическа была немного странной, словно примятой на одну сторону, только кудри вились сильнее, чем всегда. Взгляд парня был рассеянным, а пальцы правой руки перекатывали сигарету.
«Привет, Джас» - я совершенно не знала о чем с ним говорить и стала тупо пялиться на его правое плечо.
«Белла… Ты торопишься?» - легкий ветерок играл с белым шелком кудрей и забирался под распахнутую куртку. Джас по-видимому не беспокоился.
«В школу собиралась или на пруд. Никак не могу решить» - улыбнувшись, поняла, что не соврала, - «Еще сигарета есть?»
Ангел выпучил глаза, потом нагнул голову и поморщился: «Забыл про нее совсем. Раньше не курил. Другие были… увлечения» - бледные скулы чуть покраснели, и он протянул мне другую сигарету, которую отыскал где-то в глубине замечательной куртки.
«Тогда – пруд?» - он вдруг улыбнулся так, что стало жарко. И хорошо. Возможно от того, что этот человек напоминал об Эдварде. И о вере в лучшее.
Моргнув, я поняла, что до глаз улыбка не дошла, как притянутая за уши ложь, которую за фут чувствует каждая женщина. Эта улыбка застряла между зубами тянучей ириской и безжалостно терзала своим несовершенством.
Просто ему тоже больно. Никак не смириться. Никак не принять. А так хочется все изменить.
Я охлопала карманы и немного дрожащими пальцами выудила зажигалку. Прикуривая, заметила, что Джас перестал улыбаться и теперь просто разглядывает мое лицо с едва заметной искоркой любопытства.
«Пруд» - слова покатились в снег вместе с сизо-голубым дымком.
Мы медленно двинулись вдоль проезжей части, думая каждый о своем.
Я просто делала ритмичные вдохи и выдохи, играя с шагами и надеясь, что эти шаги, дым и дыхание совпадут одновременно. Хлопья по-прежнему неспеша летели с небес, настырно забираясь за шиворот.
Затяжка. Шаг. Вдох. Выдох. Шаг. Дым. Просто игра.
Вглядываясь в снег под ногами, я вдруг испугалась. Испугалась, что это никогда не кончится. Эдвард так и будет неподвижно лежать на своей неудобной постели, увешанный гирляндами трубок и окруженный слабо попискивающими аппаратами с безличными мониторами. Совершенно не замечая моего присутствия.
Глупая Белла безотрывно станет разглядывать то, что под ногами – снег, землю, грязные осенние листья, летний пыльный флер с намеком на жару, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Потом будет долго пялиться в окно, год за годом, забывая, что такое жизнь и возможность дышать легко, потому что тяжесть в груди станет невыносимой. Ее маленькое сердце треснет пополам, не зная, как вернуть то, что давно присвоило себе жадное слово «никогда». Красивые, когда-то смеющиеся глаза, западут вглубь черепа, потому что стремительно худеющее тело совершенно не успевает распределять то, что раньше было жизнью, в оболочке, которая жить отказывается.
А потом сердобольные медики скажут: «Он больше не проснется. Мы думаем, стоит отключить жизнеобеспечение»…
«Белз, прекрати» - сердце провалилось в живот. А пальцы похолодели. Я медленно опустила голову – еще немного и окурок обожжет кожу.
«Я прошу тебя, перестань» - ах, да… Джаспер, - «Не смей хоронить моего лучшего друга, пока он дышит!» - меня резко тряхнули так, что голова запрокинулась назад, как у тряпичной, безвольной куклы. Я отстраненно подумала, что нитки могут лопнуть и голова наконец-то отвалится.
«Джас, мне страшно, понимаешь? Мне страшно» - шептала я словно в бреду, чувствуя, как слезы подступают к самому краю пропасти и ждут мой ошибки, которая позволит им пролиться и не останавливаться.
«Я знаю, милая, знаю…» - он крепко схватил меня за воротник легкой куртки и притянул к себе совсем близко. Обнял. Так быстро, что щека впечаталась в тонкий, черный свитер.
Я закрыла глаза, загоняя слезы подальше, и вдруг услышала, как бьется его сердце – частыми, тяжелыми толчками. Тебе тоже трудно, правда?
Совсем рядом крикнула утка – пруд близко.
«Белз, я хотел тебе сказать… У нас есть одна задумка. Но это еще не сто процентов. Ты только надейся, хорошо?» - негромко сказал он мне в макушку и неспеша потянул в сторону пруда.
Я никак не могла оторвать пальцы от его свитера. Тонкий, но такой горячий. Такой живой. С набатом сердца совсем рядом.
Вдруг стало жарко. Жарко так, что я почувствовала, как взмокла спина.
«Белла, ты знаешь, я долго пытался тебя найти после того, как фактически навязал собственный диск. В тот момент, когда я тебе его отдал – это не планировалось. Я нес его в студию. Там предложили прослушивание. И прозрачно намекнули – ни на что не надейся. Да я и не надеялся. Просто очень хотелось оживить то, что поет там, внутри. Потом была поливалка. А потом – ты. Немного несуразная, милая и какая-то потерянная. О, да. В жизни ничего не происходит случайно. Никогда. Мне так понравилась морщинка между твоих бровей… Почти необъяснимо. Твои длинные волосы и красивые глаза. Но особенно – морщинка. Она кричала об уме. Интеллекте. Взбалмошности. Желании жить. Я отдал тебе часть своей жизни, надеясь, что больше ничего и никому не придется объяснять.
В тот день на пруду я полюбил тебя. Больше жизни и самого себя. За эту морщинку и за твои слова. За то, что ты не убежала. За доброе сердце, которое встречается теперь только в сказках»
Я тебя запомню сердцем –
Тихий вздох и нежный шорох,
Голос в энных килогерцах –
Как огня горячий всполох.
Я тебя запомню кожей –
Робких рук прикосновенье,
Бархат щек запомню тоже –
Драгоценное мгновенье.
Я тебя запомню взглядом –
Алых губ твоих улыбку,
Что желанным, сладким ядом
Ты накажешь за ошибку.
Я тебя на вкус запомню –
Тот игриво-бесконечный,
Что вчерашней темнотою
Нас соединил навечно.
Соленые дорожки все же нашли свой выход. Джас все также крепко прижимал меня к себе, совершенно не напрягаясь, пока слезы впитывались в темное, вязаное полотно. Странно, что это не больно.
Повернувшись к пруду, увидела двух серых уток, которые переговаривались на малопонятном, птичьем языке, окруженные снегопадом.
«Почему-то я не могу на них не смотреть» - сказал Джас, немного ослабив хватку на моей спине.
«Может, это волшебство. А не просто так?» - ответила я, вытянув ладонь, на которую медленно сыпали снежинки. Может, они лучше знают, что такое любовь?
Все или ничего. Я всегда жила этим принципом. Всегда знала, что бог любит своих детей. Но он иногда не успевает. И нам приходится бороться самостоятельно. Когда он понимает, что опоздал, то посылает нам ангелов. Предварительно спрашивая – готов ли ты пожертвовать раем и стать смертным? Те кто говорят – нет – теряют чистоту и бессмертие. Те кто говорят – да – обретают боль. Неизвестность. И любовь.
Скоро прода 
зашибенный прием, Настюш))) 
