Название:Умереть вчера Автор:ArgentumN Рейтинг: Для какой категории читателей предназначено произведение, в зависи Список рейтингов: NC-17 Пейринг: нестандартный Жанр: Angst, Romance, Action Дисклеймер: Майер Статус: в процессе Саммари: Жизнь продолжается, не смотря на то, что с тобой происходит. Одиночество - не всегда наказание, как и любовь - не всегда во благо. Но выход есть всегда.
Пролог «Белла, поднимайся, школа зовет» - пропел ласковый баритон отца. Не хочу. Хочу спать. Растечься медлительной жижей по родной кровати. Оставь меня в покое. «Детка, не прикидывайся бревном, поднимайся» - а не пойти ли тебе к черту!? «Пап, отстань, я сплю. Не прерывай лучший эротический сон всей моей жизни!» «Только из зависти прерываю. Вставай, наглюшка, тебе пора!» - Джеймс, мой отец, резко сдергивает покрывало, журчащим ручьем ухахатываясь над моими жалкими попытками вернуть его обратно. Гад. Любимый всеми фибрами моей души. Отрывая жалкое тело из притягательных объятий постоянства и тепла, я подпрыгиваю, пытаясь прогнать остатки сна. И попадаю в крепкие руки бога, который обещал, что все будет хорошо. Мы приехали в Форкс только вчера. Этот грязный городишко заманил меня серостью. Главное, чтоб никто не отобрал. Очень важно…
Глава 1
http://www.zaycev.net/pages/101/10179.shtml Наша семья состоит из двух человек – я и отец. Вторая половинка сбежала с каким-то рок-певцом, гоняющим на байке, а спьяну ударяющимся в кантри, когда мне было два месяца от роду. Джеймс преподнес эту историю достаточно лаконично и корректно, остальное я додумала сама, когда мозг научился справляться с мыслительными процессами. Джеймс познакомился с Викторией в Вегасе. В том самом Вегасе, который туристы называют «город пороков». Манящие яркие огни круглосуточных казино и вечный праздник. Отец любил эти воспоминания и никогда не говорил о Виктории плохо. Я слушала, открыв рот, абсолютно забыв, что он рассказывает о женщине, которая нас бросила. Лет с тринадцати я начала вести дневник, постепенно превращающийся в потрепанный талмуд, куда и сейчас записываю все, что интересует, цепляет, захватывает. Периодически данные заметки перемежаются комментариями, сопливыми охами-вздохами или безбожными восторгами. Этот гомеров труд очень греет душу. Иногда, держа его в руках, чувствую себя трепетным фетишистом, дрожащим над дорогим сокровищем. На развороте тисненой кожей обложки – фотография, в уголке надпись «Невада». Молодой парень сидит у стойки полутемного бара, расслабленно облокотившись о нее спиной. Шляпа почти скрывает лицо, демонстрируя слегка изгибающиеся в улыбке губы, острые скулы и симпатичный нос. Такой же, как у меня. Ноги вытянуты и скрещены в щиколотках. Одна рука свободно лежит на поверхности стойки, вторая прячется в кармане бледно-голубых, заношенных джинсов. Это фото я отыскала давно, на чердаке нашего дома в Хьюстоне. Восторженный подростковый мозг затопила волна счастья – какой красивый… Мой папочка. Как же она могла уйти и бросить своего Кинкейда? (книга «Мосты округа Мэдисон» зачитана до дыр и все еще не перестает вызывать трепетный восторг) Этот вопрос и сейчас не дает мне покоя. Про свою находку я ему не сказала, потому что не знала, как Джеймс среагирует. А расстаться с хрупкой бумажкой было выше моих сил. Вторая реликвия была найдена там же, на чердаке. Обрывок газеты 1991 года. Кусок статьи, посвященной городу, где папа был счастлив. «Когда-то давно через эти места пролегала дорога испанских торговцев с говорящим названием "дорога смерти". В 1829 году один из охранников, сопровождавших караваны, случайно обнаружил в долине оазис с артезианскими источниками. Местность была названа "las vegas", что в переводе с испанского означает "луга". Уже в 1855 в долину Лас-Вегас пришли мормонские миссионеры из соседнего штата Юты и построили форт, ставший первым не индейским поселением в этом регионе. Всего через 3 года, в связи частыми набегами индейцев, форт был покинут его обитателями. В конце 19 века в Неваде открыли месторождения драгоценных металлов, вслед за которыми в штат потянулись желающие разбогатеть. Сам город Лас-Вегас был основан менее 100 лет назад – 15 мая 1905 года, почти сразу после окончания строительства железнодорожной ветки, связавшей северную Калифорнию и Солт-Лейк-Сити. Долгое время Лас-Вегас оставался основной точкой для дозаправки и отдыха железнодорожных составов. Первым делом прямо из аэропорта мы отправились смотреть знаменитую каменную пустыню Долины Смерти. Национальный парк с долиной находится уже на территории Калифорнии и до ближайшего въезда от Лас-Вегаса ехать всего час. Пустынные пейзажи парка впечатлили своим разнообразием. Известный по фильму Забриски-пойнт напоминал корни гигантских деревьев. По дороге к самой низко расположенной точке западного полушария окружащие скалы меняли цвета, напоминая палитру художника. Некоторые склоны были просто полосатые. Долго погулять и дойти до середины пересохшего соленого озера не удалось – прогулка на глубине 80 метров при температуре за бортом +45 – занятие не самое простое. Везде висят грозные предупреждения об опасности перегрева и необходимости носить с собой воду, даже отходя от машины на пару минут. Наилучшим временем для посещения Долины Смерти является зима, но сотни тысяч едут сюда именно летом, чтобы посмотреть как дрожит перегретый воздух и испытать ощущение природной сауны. Ключевым пунктом в истории Лас-Вегаса стало 19 мая 1931 года, когда на территории штата Невада были окончательно разрешены азартные игры. Самое интересное, что основным аргументом в пользу азартных игр стала возможность содержать государственные школы на налоги от казино. Либеральное законодательство штата в области разводов так же активно привлекало людей, как и игры. К 1940 году население города насчитывало почти 9 тысяч человек, а через 20 лет жителей уже было 64 тысячи, что составляло 22% всего населения штата. Массовое строительство игорных домов началось после невероятного успеха первого из них – El Rancho (до наших дней заведение не сохранилось). В конце 40-х по обе стороны бульвара Лас-Вегас уже светились яркие огни – так появился знаменитый Стрип ("полоска") – центральная улица, дорога развлечений и азарта. Некоторые из первых отелей-казино существуют и сейчас, например Flamingo, Desert Inn, Fremont и другие. В середине 20 века азартные игры бесповоротно стали основным источником дохода Лас-Вегаса. Рай для игроков начинается сразу при выходе из самолета – однорукие бандиты стоят везде: и у схода с трапа, и у стойки получения багажа. Но самые главные развлечения поджидают, конечно, на знаменитом Стрипе. Днем и ночью, без выходных и праздников великолепные здания полны развлечений для всех. Бульвар Лас-Вегас – это уникальное место, где удивление вызывает все. Каждая гостиница неповторима, каждое казино предлагает свои развлекательные программы, рестораны с высококлассной кухней и буфеты тоже ждут своих посетителей. В Лас-Вегасе находятся 17 из 20 самых больших отелей мира, и все они расположены на Стрипе. Пожалуй, самой главной достопримечательностью города являются музыкальные танцующие фонтаны отеля "Беладжио". Каждое 10-ти минутное представление завершается "выстрелом" фонтанов на всю мощь, когда видно, что они достигают высоты 8-го этажа. Особенно впечатляюще это зрелище, если смотреть танец падающей воды со стороны "Беладжио", когда на другой стороне бульвара уже включил подсветку своей Эйфелевой башни отель "Париж". Не только Эйфелева башня имеет свою копию в Лас-Вегасе. Такой же чести удостоились египетские пирамида и сфинкс, статуя Свободы и сами небоскребы Нью-Йорка, дворец Доджей из Венеции вместе с венецианскими каналами. Маленькие живые города воссозданы совершенно натурально внутри нескольких отелей. Нью-Йорк в одноименной гостинице такой же живой, а в многочисленных кафе продают пиццу и на улицах под нарисованным небом сидят люди. В отеле "Алладин" внутри все как в типичном средневековом арабском городе с предзакатным небом. Роскошный отель "Венецианец" знаменит не только интерьерами, повторяющими романтические улочки Венеции, но и тем, что по каналам плавают настоящие гондолы. Для полной натуральности гондольеры даже умеют петь и исполняют свои баркаролы для наслаждающихся катанием на лодочках туристов. Самое главное развлечение Лас-Вегаса – это, конечно же, азартные игры. Огромные залы автоматов, рулетка, покер, спортивные ставки – это лишь малая часть того, что есть в городе. При входе в каждое казино висит строгое предупреждение о недопустимости нахождения несовершеннолетних в залах с играми. Бедные, не достигшие 21 года, лица вынуждены не только грустно пить кока-колу, но и смотреть издалека на "взрослые" развлечения. Впрочем, детям в Лас-Вегасе скучно не будет. Наряду с залами для отдачи денег, в большинстве отелей есть семейные развлекательные комплексы, не уступающие в размерах казино. В гостинице "Circus-Circus" под куполом находится целый парк с американскими горками и небольшим аквапарком. Во "Фламинго" парк с разнообразными птицами, в другом отеле – шикарный аквариум, в "Эскалибуре" - специальные рыцарские представления. Американские горки в "Нью-Йорк-Нью-Йорк" не просто опоясывают здание отеля, но и впечатляюще проходят прямо сквозь него. Не повезло при этом только жильцам номеров, выходящих окнами на этот аттракцион, работающий до полуночи. Наиболее удивительной вещью оказалось то, что Лас-Вегас совсем не спит. Глубокой ночью на улицах полно людей, гуляющих пешком, что для Америки большая редкость. Кроме того, в этом городе порока, разрешено покидать бары с алкогольными напитками в руках и распивать их открыто прямо на улицах. Места для курения отдельно вообще не обозначены, а наоборот, выделены некурящие зоны. Идешь по улице, а вокруг нарядные люди что днем, при палящем солнце, что ночью при ярких вспышках рекламных огней. Ощущение праздника и бьющей ключом жизни – это Лас-Вегас!» - эти строки я перечитывала миллион раз, не понимая смысла в детстве и упиваясь пониманием повзрослев. Сказка когда-нибудь повторится. Но уже без Виктории.
Сегодня сбежала из дома посмотреть на лошадей. Джеймс разозлится, я не предупредила экономку. Алексия хорошая. Веселая и добрая. Но слишком доверчива. Терпеливо прощает мои шалости, а когда злится, начинает смешно закусывать губу. По вечерам тихонько вздыхает на кухне и долго смотрит в окно. Почему?
Сегодня иду в новую школу. Сказать честно, поджилки слегка трясутся, хотя именно я уговорила отца приехать сюда. Город - вечная осень. Осень не люблю, но этот город принесет успокоение душе. Нужно отвлечься. Чтобы убить собственные слезы. Джеймс – писатель, которому в целом и общем все равно, где творить. Папа всегда потакал моим капризам, не отказал и в этот раз. Я люблю книги, просто не представляю себя без них. Понимание того, что мой отец творит волшебство на бумаге, дарует крылья. Новелла, эссе, пьеса, небольшие заметки о впечатлениях юности – его фантазия не иссякает. И я этому рада. Каждое новое произведение с недавних пор разрешается читать до печати. Описать восторг невозможно. Поэтому даже стараться не стану. Поедая дурацкие хлопья, подумала, что плюсы тоже не отнять – новые лица, люди и характеры. Что может быть интересней? Даже не слишком хороший человек интригует, заставляя задуматься, почему он именно такой. Данная мысль улучшила настроение, схватив рюкзак и поцеловав папулю, выбежала на крыльцо. Ну конечно… Мелкая холодная изморось противно проникла за шиворот толстовки. Переживем. На ногах - стоптанные кроссовки, потертые, клешеные, почти фиолетовые джинсы хлопают на ветру, синяя водолазка с японским иероглифом, в переводе «у вечности есть предел». Костюм будет иметь успех. Наверное. Главное – мне нравится. Отец хотел купить мне машину, но ее заменил байк. http://www.driveblog.ru/wp-cont....-01.jpg Сладкий красавчик дарил мне свободу в бесконечности. Нет, не в форме банальной школьной восьмерки, а луча - «прямая с продолжением». Луч. Так я звала свой байк. Умная железяка. Вот и сейчас, оглаживая блестящие бока, я почти забыла о плачущем небе. Я вспомнила того, кто учил меня ездить. Кистен. Скучаю по тебе. Умираю без тебя. Высокий, молчаливый блондин с карими глазами и длинными ресницами. Старше меня на три года. До сих пор помню, как сладко пахла его куртка – кожа, парфюм и сигареты. Год назад он разбился на своем байке. Своем ребенке, которого собирал по микронам и зверски гордился мощным ревом, провоцируемым педалью газа. Я все еще помню его теплые губы на своей шее. Наше приветствие: «Отдай шею своему вампиру»… Хватая меня на руки, он кружит, кружит, кружит… А теперь его больше нет. И не будет. Остался только байк. Закинув ногу и обхватив бедрами кожаное сиденье, я вдавила педаль. Едем в школу. Ее ненавижу еще больше, чем дождь. Капли набирают силу и бьют по лицу. Я рассекаю лужи и пытающуюся поглотить меня серость. Луч несет меня вперед. Навстречу неизвестности. Навстречу новому, придуманному или реальному аду. Школа города Форкс. Серое, обшарпанное здание. Кучки подростков упорно тусят под жалкой пародией на дождь. Какой-то придурок балдеет в палатке, это случайно не голодовка? О причине данного эксцесса лучше не думать. Спорим, в столовой дали чуть потемневшее яблоко?! Вот и вся проблема. Пристроив байк на парковке, медленно двигаюсь к крыльцу. Кроссовки холодно, но приятно хлюпают. Знакомо и просто. Сливаясь с толпой, иду за расписанием. Тетушка средних лет смерила уничижительным взглядом. Ну и дура. Средний палец автоматически исполнил свою функцию, от которой лицо тетки скривилось. Неужели, тебе мало морщин?! «Девушка, вы точно хотите здесь учиться?» - нет, просто так забрела. «Не думаю, что обязана отчитываться перед вами» - наш приятный во всех отношениях диалог прервал звук хлопнувшей двери. «Мисс Бенкс, вы отыскали очередную жертву?» - в кабинет буквально ворвался мужчина. Высокий, словно пизанская башня и достаточно внушительных габаритов. «Мисс Бенкс, я скоро приду, чтобы помочь рассортировать библиотеку. Поберегите энергию, дорогая» - оливковые глаза уставились на меня. «Золотце, ты в каком классе?» - верните челюсть. Что за псих?! «Не знаю. Я - новенькая» - глаза верзилы загорелись нехорошим огнем. «Как тебя зовут?» - что ж, это не секретная информация. «Белла, Белла Ассанти» - стараясь не подавать вида, разглядываю мужчину внимательнее. Серая, полурасстегнутая рубаха, черные классические брюки со стрелками, длинные ноги обуты в нечто среднее между кроссовками и мокасинами, поражающими изобилием шнурков. На мизинце левой руки красовалось серебряное кольцо с зеленым камнем. Больше всего поразили его волосы – длинные, вьющиеся черные пряди опускались чуть ниже плеч и казались немного влажными. «Итальянка, да?» - он улыбнулся. Странно было видеть горящие кошачьи глаза на немного смуглом лице из острых углов. «Может быть, не знаю» - светская беседа о погоде, хоспади! «Мисс Бенкс, дайте Белле расписание, мы и так ее уже задержали – парень вздохнул и провел ладонью по и без того разлохмаченным волосам – прости, забыл представиться – Эммет Кристиан, воспитательная работа, семинары, организация массовых мероприятий и прочее» - мужчина протянул руку. Испытывая постепенно усиливающееся ощущение сумасшедшего дома, протянула свою в ответ. Эммет Кристиан. Неплохо… «Увидимся, золотце» - резко развернувшись, обладатель колоритной прически вылетел за дверь. Тетушка или мисс Бенкс бросила на меня грозный взгляд из-под насупленных бровей и, сделав кислое лицо, протянула небольшой лист бумаги с расписанием. «Твой обходной у Эммета» - процедила женщина и склонилась над столом, давая понять, что разговор окончен. Выйдя в коридор, я рассматривала расписание – французский, история, основы философии (чего?), алгебра и тому подобная ерунда. Раздался оглушительный металлический звон. Конечно. Придется заходить в класс под перекрестным огнем умирающих от любопытства. Надежда, что я вдруг стану невидимкой, все же теплилась в душе. Подбежав к нужному кабинету, почти ползком переступаю порог. «Опаздываете, мисс...? - из-за толстых стекол очков на меня укоризненно смотрели голубые совиные глаза, принадлежащие маленькому, хрупкому старику, стоящему у доски с указкой в руке, – нехорошо. Займите место и продолжим» - борясь с желанием убежать, прохожу к свободному столу. Послышался шорох – смазливый брюнет справа подмигнул и бросил мне бумажный шарик. «Привет, новенькая. Надолго к нам?» - сжав обрывок в кулаке, я незаметно сунула его в сумку. Выброшу потом. Обернулась снова – опять подмигивает. Может, это нервный тик? Прислушавшись к голосу учителя, поняла, что попала на философию. Теперь главное – не уснуть.
Папа купил коня. Маленького, черного жеребенка. Норвистый и неспокойный, он приплясывает на месте, не дает себя трогать. Всхрапывает, трясет гривой, косясь испуганными глазами. Красивый. Долго придумывала имя. Блик. По-моему, подходит. Так хочется скорее на нем прокатиться…
Школа, школа, я скучаю… Это не про меня. Пытаясь оживить язык после французского, медленно бреду в сторону столовой, протискиваясь через толпу малолеток и акселератов. Белые стены помещения напоминают операционную, где мне вырезали аппендицит. Холодные, пустые и равнодушные. Как здесь можно есть?! Столы, беспорядочно разбросанные по периметру, почти все были заняты. Только два оказались пустыми. На первом стояла табличка: «Занято, вам ясно?», ко второму подошла изнеможденная девушка, похожая на серую мышь. Она держала поднос, который угрожающе кренился, не смотря на небольшое количество еды. Худая некоторое время попыталась пристроить ношу. Чем ближе я подходила, тем страшнее становилось. Одежда давно перестала быть таковой и больше походила на лохмотья. «Новенькая, иди к нам!» - через три стола мне махал тот противный брюнет. Брррр… Чего привязался?! Приблизившись к девушке, которая все еще боролась с подносом, я спросила: «К вам можно присоединиться?» - она вздрогнула и уронила еду, которую мне удалось поймать и задвинуть на столешницу. «Конечно, если это действительно необходимо» - прошептала умирающая. «Как тебя зовут? Я - Бэлла» - она наконец-то принялась за еду. Но как-то вяло, без энтузиазма. «Элис» - шепнула девушка, продолжая меланхолично жевать странного вида круассан. «Я тебя раздражаю? Может лучше пересесть?» - Элис вздрогнула, когда неподалеку раздался взрыв смеха. Оставив обед, она дернула плечом, будто предупреждая непроизвольный жест, и уставилась на меня. «Ты здесь недавно? - получив утвердительный кивок, продолжила – тебе не следует со мной сидеть» - странностям нет конца! «Новенькая, ты ошиблась местом посадки - Элис странно вжалась в стул, пытаясь в нем раствориться, - не стоит устраиваться с ненормальной, это заразно» - поднявшись, я увидела все того же мерзкого брюнета. Честно говоря, слегка примелькался. «Ты что-то хотел? Я тебя о чем-то спросила? Или есть проблемы?» - у приставалы вытянулось лицо, а Элис улыбнулась, пряча лицо за ладошками. «У меня все отлично. Это тебе не хватает информации. Не глупи, пошли к нам» - ухмылка коряво искривила херувимский рот. «Буду сидеть там, где хочу и с кем хочу. Ты мне не указ, мальчик» - ответила я, поднимаясь с пластикового стула. «Скоро ты запоешь по-другому» - искаженное злостью лицо уже не казалось таким безупречным. Надоел ты мне. Я подошла вплотную и сказала: « Представься» - придурок улыбнулся: «Джейк. Для прочих – Джейкоб. И только для тебя - Джей» Смеяться еще рано. Вот и сдерживаюсь. «Бэлла – для нее, - киваю Элис, - Белль – для моего отца, а для тебя - Изабелла» «Белла… Банально. Но для нашей местности сойдет. Не стоит начинать войну из-за потасканной шлюшки - столько самоуверенности я не видела уже давно – залетела неизвестно от кого и плачется теперь. Фотку ублюдка еще не показывала? Она всем напела, что была изнасилована. Знаю я таких. Сначала крутит жопой перед носом, а потом жалуется, сучка» - господи, что это за чмо?! Я подняла руки и изогнулась под невидимую музыку так, что водолазка плотно облепила тело. «Нравится? Хочешь меня, глупый? Хочешь за завтраком, обедом и ужином? В клубе, на уроке и с другой чиксой? Хочешь?» - глядя, как пот чертит дорожки на пустом лбу, резко прижалась к мерзкому скунсу. Война. Тело всем весом упало на Джейка. Я собралась и ухватила его за причиндалы, борясь с обжигающим желанием оторвать. Столовая затихла. «Дразнила, говоришь? – заметив суету среди поваров, отпустила драгоценность слизняка и изо всех сил врезала по наглой физиономии, - тупая скотина, что ты знаешь о боли? О безысходности? Желании избежать унижения и принуждения? Что ты вообще знаешь?!» - Джейк отскочил, словно ошпаренный и выпучил глаза. «Дура, ты пожалеешь! Клянусь!» - он отошел к своему столу, поддерживаемый смеющимися товарищами и собственным самомнением. Я упала на стул и уставилась на недоеденный круассан. «Со мной перестали разговаривать после того случая. Никто не поверил. Бабушка помогла пережить. На какой-то момент. Я благодарна ей до конца жизни. Брэндон – смысл всей моей жизни. Он слишком мал, чтобы спрашивать об отце, но я с содроганием жду этого вопроса. Капитан футбольной команды, Ник. Два года назад. Он всегда брал все, что хотел. Но я отказала. Отказала, рассмеявшись и унизив, как и ты сейчас. Тем же вечером меня встретили после школы. Отволокли в подворотню и избили. Я умоляла, просила, плакала, не понимая, что это бесполезно. Тело превратилось в сине-лиловый костюм. А Ник смеялся. Словно еще больше возбуждаясь, хватал меня за волосы и хохотал. – Элис говорила, не в силах остановится, хотя в этой ситуации по-другому быть не могло, только бы не заплакала, - глумился, как конченый садист. Но теперь у меня есть Брэндон» - она вцепилась в поднос так, что побелели пальцы. «Сколько твоему мальчику?» - решение почти созревшим плодом упало мне на голову. «Год и два, он такой красивый, мой Брэндон» - она выпустила пластик и улыбнулась. Миленькая. Волосы неопределенной длины, руки в трещинах и мозолях. Почему-то Элис напомнила мне Кистена – те же карие глаза и длинные ресницы. «Элис, ты нас познакомишь? Очень хочу его увидеть» - она снова вжалась в стул. «Я не хочу создавать тебе проблемы. Джейк – второй мерзавец в школе после ушедшего Ника. Ему многое позволено, а деньги родителей открывают остальные двери. Может, не стоит?» - непонятное чувство захлестнуло меня после этих слов. «Золотце, - шепнула я, припомнив Эммета, - мне плевать на все здешние правила и приличия. Я обожаю детей и не собираюсь отталкивать человека из-за чужих ошибок. Мы с отцом недавно приехали в этот город и мне… одиноко. Удели время несчастной новенькой, если можешь и хочешь» - она все же заплакала. Глядя в это измученное лицо, я подумала, что отдала бы жизнь за такую мать. Купающаяся в любви и детстве, Виктория слишком много хотела для себя, забыв о дочери и воспринимая Джеймса, как должное. И ушла. А эта маленькая девочка одного со мной возраста смирилась с тем, что будет растить ребенка, зачатого при кошмарных обстоятельствах. Не сделала аборт и не подкинула в приют. Просто любила. Любила своего Брэндона по-настоящему. «Сейчас у меня биология, потом химия… А у тебя?» - в голову пришла еще одна идейка. «Ты что-то задумала?» - Элис уставилась на меня горящими глазами. «Поехали к тебе, будем нарушать правила» - она засмеялась. Расхохоталась так, что столовая снова затихла, и сказала: «Да. Поехали!»
Папа говорит, что мне еще рано участвовать в скачках. Но так хочется. Блик такой быстрый и умный. Мы обязательно победим. Сегодня гоняла его по лугам. Было весело, он понимает все, словно человек. Когда обижается, забавно бодает в плечо. Но чаще – просто смотрит умными глазами и фыркает, будто насмехаясь. Это прекрасно, что мы вместе. Я и Блик.
Бросив обед, я поднялась, отставила стул и направилась к выходу. Элис немного робко оглянулась на Джейкоба. Кретин что-то шепнул своему патлатому приятелю, и они захохотали. Я вздохнула и схватила ее за руку. «Сначала едем ко мне. Тебе нужно немного расслабиться» - почти бегом мы преодолели коридор… «Куда спешишь, золотце?» - а счастье было так близко. «На свежий воздух, подруге стало плохо, нужно подышать» - Эммет всплеснул руками, словно наседка – крыльями, и заправил за ухо прядь буйных волос. «Да, медики не всегда могут помочь. – кошачьи глаза уставились на Элис, - а вы девушка, никак забросили свои витамины?» – Кристиан не переставал меня удивлять, какие витамины? «Мсье Кристиан, я ничего не забросила, просто… задевала их куда-то, скорее всего Брэндон опять играл. Он любит яркие предметы – Элис выдернула руку из моего захвата и покраснела – обязательно отыщу» «Элис, деточка, ты невозможна!» - гаркнул громила, схватил ее на руки и понесся к выходу хорошим галопом. Минуту я тупо моргала. Это не школа, а нечто невообразимое! Очнувшись, припустила за ними. Притормозив на крыльце, увидела, как месье Кристиан (надо же!) усаживает мою новообретенную подругу на скамейку, усиленно растирает ее ладони и что-то говорит. Я закатила глаза и подошла ближе, с усмешкой наблюдая почти свекольное лицо Элис. Услышав, ЧТО он говорит, поняла причину. «Элис, с этим не шутят. Ты все еще кормишь Брэндона грудным молоком? Сколько питательных веществ в нем осталось, если ты сама еле на ногах держишься?!» - еще немного и мне самой понадобится что-нибудь питательное – мелькнула шальная мысль. Что за человек? И в детях тоже разбирается? - «Подумай о мальчике» - Элис помрачнела и неспеша отобрала у него свои ладони. «Мсье Кристиан, не смейте говорить мне, о чем думать и о чем не думать. Я люблю своего сына и никогда не сделаю ему плохо!» - Брови Эммета поднялись так высоко что, скорее всего, рискуют запутаться в роскошных волосах, ах! Стараясь не засмеяться, я до боли прикусила губу. «Девочка, не надо так бурно реагировать, я не преследовал цели короновать тебя плохой матерью» - смуглая пятерня снова прошлась по волосам каким-то нервным жестом. «Думаю, дальше вы справитесь сами, мне пора» - широкими шагами он уверенно двинулся к школе. «Что это было?! Кто это – месье Кристиан? А этот стол с табличкой?!» - Элис улыбнулась и почти пропела мелодичным голоском: «Эммет – душа школы. Он знает все обо всех. Никогда не унывает и умеет даже в самой отвратной ситуации найти плюсы. Его не трогают даже самые отпетые хулиганы, не признающие авторитетов» – она помолчала и закрыла глаза, - «Ни разу не видела его в бешенстве. Иногда я жалею, что он, как Супермен или Человек-паук не прилетел ко мне в ту страшную ночь» - я не знала, что сказать. Элис, кажется, влюбилась. «Табличка… Как ты знаешь, в любой школе или колледже ребята делятся на группы. Бизнесмены, реперы, юристы, шаманы и гуру, расисты и тому подобное. Одна из таких групп совершенно обособленная. Состоит из трех человек – у них свои правила, стиль и манеры. Байкеры. Носят только кожу и джинсы, классику призирают… Говорят, смена стиля в одежде связана для них с какой-то датой, не знаю точно. Проблем особых не доставляют, но позиции держат крепко. Даже учителя к ним лояльны, тем более – класс выпускной» - я вздрогнула. Байкеры… Будь они прокляты. Виктория, жива ты или нет, ненавижу тебя и твоего мотоциклиста. Ненавижу. Внезапно металлический звон разрывает уши. Снова звонок. Люблю иногда прогуливать. Это как-то тонизирует, что ли? «Кстати, смотри, вот и они!» - шепотом сказала подружка. Из-за угла кирпичного здания показались трое парней. Глядя, как они приближаются, испытываю любопытство пополам с отвращением. Слева вальяжной походкой двигался высокий блондин. На крупных кудрях цвета снега резвилось солнце. «Это натуральный цвет?» - Элис снова сжалась в комочек и кивнула. По волосам я схожу с ума. Блондин был одет в тесные кожаные штаны, белую рубашку с пышными манжетами, поверх которой красовался черный жилет. На плече лениво болталась кожаная куртка, увешанная железом. Зорро что ли насмотрелся? Ноги обуты в мощные черные буцы, подошва не уступает платформе определенного вида женской обуви. Скрипя сердце, признаю, что данный прикид ему очень к лицу. Справа парень, выглядевший старше семнадцати, возможно благодаря сосредоточенному выражению лица, словно у Архимеда, придумывающего новую теорему. Аккуратная стрижка русых прядей плавно сужалась к вискам. Его искривленные губы странно гармонировали с прической, делая лицо немного неправильным, но привлекательным. Они приблизились, и я увидела, что левую щеку Архимеда пересекает рваный шрам, из-за которого искажается мимика. Представив, КАК это было больно, вздрогнула. Те же кожаные штаны, но свободнее, чем у блондина, черная футболка с надписью тонкими, белыми буквами на латыни «Habet suum venenum blanda oratio» (у льстивой речи свой яд), сверху – простая кожаная куртка. Третий, в середине… Цвет волос я определить затруднилась – черный, каштановый, рыжеватый, пряди спонтанно выгорели, словно парень был ковбоем прерий, потерявшим шляпу. Его одежда меня почти убила – сине-серые джинсы с дырой на колене и кожаный пиджак на голое смуглое тело. Обнаженный торс, местами покрытый капельками пота, притягивает, манит, умоляет… В левом ухе серьга «No» - это, наверное, чтобы меньше девочки приставали?! Ноги отказываются держать. «Элис, это школа или подборка из плейбоя?» - в горле пересохло. Ненавижу байкеров еще больше. Особенно, оставляющих в общей столовой объявления «занято». Парни подошли к «нашей» скамейке и с любопытством оглядели с головы до ног. «Девушки, что ж прогуливаете?» - контральто с тягучим выговором и хрипотцой принадлежало блондину. «Странный вопрос, вам не кажется?» - тип в пиджаке захохотал, разинув рот. Глядя на его красивые «тридцать два», я невольно засмеялась в ответ и услышала шепот Элис: «Что ты делаешь?»
Я выиграла забег. Джеймс долго ворчал, пытаясь скрыть торжествующий блеск в глазах. Мой Блик вырос. И больше не боялся. Мы стали единым целым. Гордое животное. Теперь я знаю твой характер. Блик стал моим ребенком, другом и советчиком. И только он видел мои слезы. Он тоже любил Кистена.
Насмеявшись вдоволь, мистер Кожаный пиджак, пробормотал: «Новенькая. Странная девушка. Приехать в провинциальное захолустье, из которого каждый второй здесь мечтает сбежать» - и чуть громче добавил, - «Уже познакомилась с нашей Элис?» И этот проклятый сексуально-эротичный байкер туда же. Еще ни разу за всю свою короткую жизнь я не испытывала столько ярости за один день. «Ребята, вы, кажется, куда-то торопились? Если нет, то торопимся мы» - Элис поднялась со скамьи и чуть отодвинулась от троицы. «Элис, дорогая, нам пора», - промурлыкала я, притянула ее чуть ближе и аккуратно пристроила руку на тонкой талии. Девчонка не растерялась и послала мне томную улыбку, полузакрыв глаза. Блондин поперхнулся и заржал, потрясая кудрями снежной королевы. Архимед лишь слегка изогнул правую бровь. Трехцветная голова чуть улыбнулся и спросил: «А компания не нужна?» Удерживая руку на маленьком теле, я старалась не сжать ее в кулак и шепнула в маленькое ушко: «Отвлеки меня». Мы медленно двинулись в сторону парковки, где сверкал на солнце полированный бок Луча. Еще немного и солнце снова поглотят серые тучи, заполняя город тоской, серостью и депрессией. Еще немного и наступит вечер, заполняя мозг воспоминаниями о Кистене. Еще немного, и я разнесу эту школу вместе с тупыми учениками. Элис вырвала меня из цепких пальцев клубка мыслей совершенно неожиданным образом. Чуть повернувшись, она прижалась к моей шее мягкими губами и поцеловала. Чистое, нежное прикосновение, не претендующее на засос или эротику. Миллионы электрических разрядов раздробили мою хлипкую плоть. Именно так целовал Кистен. Не в порыве страсти, желания или чего-то похожего. Просто из нежности. Потребности ощутить меня рядом. Просто прикоснуться, чтобы понять – этот человек все еще со мной. Чувствуя, как дрожат колени, я подаюсь навстречу ее лицу, воскрешая давно умершее ощущение. Свист вырвал меня из сладкой дымки, возвращая в настоящее. «Новенькая, может, мы все же с вами?!» - завопил блондин и ударил по плечу Архимеда, который снова лишь ухмыльнулся, напомнив мне маньяка в кустах из американских экшенов. «Вы в пролете, парни!» - заорала я, усаживаясь на своего железного коня. Элис устроилась позади и обхватила талию на удивление крепкими руками. «Держись, сейчас повеселимся!» - она завизжала, когда Луч оторвал от земли переднее колесо и хищно взревел. «Не бойся, милая, он ручной» - я расхохоталась, предвкушая поездку и стартанула. Мимо нас полетали дома, деревья, люди. Ветер растрепал волосы, и я от всей души посочувствовала пассажиру. Свобода в вечности или вечность в свободе – есть ли разница? Кистен говорил мне, что любовь вечна, но был ли он прав? Он ушел и оставил меня одну. В этой странной свободе, ненужной и пустой. Глядя, как птицы рассекают небо, я сильнее выжимаю педаль и хочу к ним. Туда, в бесконечность любви, понимания и правды. Бог не дал крыльев, но Луч помог восполнить их отсутствие. Бессильная злость заполнила, словно вино бокал. Элис заклеймили позором на пустом месте. Вынесли приговор без суда и следствия. А судьи кто? Грибоедов, русский писатель был слишком далек от Америки, но не был дураком. Монологи Чацкого притягивали и завораживали. Его крик вспомнился именно сейчас. «Бэлла, ты даже адрес не спросила, но мы почти приехали!» - прозвенел тонкий голосок. Окраина Форкса. Слишком похожая на низины Техаса и Анджелеса. Отбросы, обедающие помоями, не желающие сдаваться обществу и политическому аппарату. Я вспомнила, что собиралась отвести Элис к себе. Что ж, это можно сделать и позже. Она показала дорогу, и через пару минут мы остановились возле двухэтажного «шалаша». Здесь было очень тихо. Я не увидела детишек, обычно резвящихся на дороге. Около соседнего дома какая-то женщина стирала белье. Согнувшись над корытом, она посмотрела на нас мертвыми глазами и чуть задержала взгляд на Луче. Бросив мокрые тряпки, прихрамывая, приблизилась к нам. «Можно потрогать?» - спросила она. Элис медленно сползла с сиденья и сказала: «Конечно, миссис Джарвис, я не думаю, что Бэлла вас побьет» - наглая пассажирка улыбнулась и подмигнула. Потом подошла ко мне и шепнула: «Я не слишком беспардонна?» «Не думаю, что ему это повредит» - жалость захлестнула меня с головой, что нужно сделать с человеком, чтобы он ТАК смотрел на обычный байк?! Женщина провела по корпусу мозолистой ладонью и вздохнула. «Правда, можно?» - в блеклых серых глазах стояли слезы. Господи, прекрати так смотреть! Я топнула ногой и сказала: «Можете даже посидеть» - повернувшись к Элис, шепнула: «Покажи мне Брендона» «Не пугайся, Бэлз, у нас не самый лучший район. Она ничего плохого не сделает. У Мэлани сын разбился на байке, и с тех пор она немного не в себе» - чувствуя, что сейчас распластаюсь на грязной, кое-как асфальтированной дороге, я выразительно уставилась на девушку. «Пойдем, я тебе все покажу» - мы прошли в хижину, придерживая хлипкую дверь. «Ба, я пришла, у нас гости» - Элис приглашающим жестом указала на диванчик бледно-лимонного цвета. Челюсть почти достигла пола. Дешевый, но хороший телевизор Samsung, стоял на маленькой тумбочке светлого дерева. Еще две тумбочки и небольшой шкаф ютились по углам. На полу лежал медово-коричневый, истертый временем ковролин. Стены увешаны детскими каракулями. Возле двери справа – небольшой трехколесный велосипед. В глазах почему-то защипало. «А вот и мы» - услышав голос Элис, я обернулась, так и не присев на милый диванчик. Хрупкий ангел в бледно-голубых шортах и аналогичном топе держал на руках симпатичного бутуза, который цеплялся за ее волосы и что-то бормотал. Красная майка и белые трусики составляли весь его наряд. Оторвавшись от материнской шеи, Брэндон издал громкий вопль и принялся извиваться, как пойманная в сети рыба, трусики угрожающе сползли, демонстрируя персиковую попку. «Держи, Брэндон тоже хочет с тобой познакомится» - широко улыбаясь, девушка подала мальчика, который продолжал что-то говорить на своем инопланетном языке и тянул ко мне слюнявые пальчики. Взяв ребенка, я удовольствием прижала к себе теплое, пахнущее молоком тельце. Короткие, густые черные волосешки, серо-зеленые глаза и губки, словно вишня. Он поднял руку и дернул за волосы, глядя на меня большими, хитрыми глазами, будто спрашивая, а что ты сделаешь, если я дерну еще раз? Я улыбнулась и сказала: «Привет». Малыш замер, а потом улыбнулся в ответ, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках, и два меленьких зуба на верхней челюсти. Подумал и снова запустил руки в мою якобы прическу. Потом переместил ладошки на шею и крепко обнял, сладко сопя в шею. Я влюблена. «Элис, ты зря переоделась. Сейчас мы поедем кутить!» - она побледнела. «Прости, у меня… нет денег» - я просто сука. «Ты позволишь выбрать подарок моему крестнику?» - пока я лихорадочно соображала, что еще сказать, на пороге соседней комнаты появилась невысокая пожилая женщина в мягком серо-синем китайском халате и улыбнулась: «Элис, не стоит отказывать хорошим людям, их и так мало осталось» Элис убежала наверх, а леди приблизилась ко мне и шепнула: «Мы так долго ждали тебя. Она слишком наивна для этого мира. Помоги ей вырасти. Я понимаю, что это кажется бредом, но умоляю - помоги» - я зажмурилась, борясь со слезами. Ребенок затих, и только маленькое сердечко билось о мою грудь пойманной птицей. «Я попробую» - открыв глаза, оглядываюсь. Женщины нет. Но я есть. Всегда.
Сегодня мы уезжаем. Алексия плачет на кухне, но говорит, что все хорошо. Тогда почему же плачет? Джеймс купил несколько бычков в наше стадо, хочет посмотреть. Я не могу отпустить его одного. Блик будет скучать, но переживет. Он умный. Съел протянутую морковку и обиженно моргнул. Мало. Но у нас впереди скачки. Посмотрим бычков и полетим быстрее ветра. Блик, не грусти.
Пока Элис переодевалась, я позвонила отцу. «Папа, ты занят?» - слыша в трубке совершенно непередаваемые звуки queen, поняла, что могу пролететь – у Джеймса приступ вдохновения. «Дорогая, муза снова посетила меня, высшие сферы почти поглотили бренную оболочку, душа поет, а сердце плачет» - я слушала, открыв рот, пока он не расхохотался. «Пап, не пугай так. У меня дело. На миллион долларов» - он приглушил музыку. «Излагай, о свет моих очей» - точно могу пролететь! «Папочка, мне нужно, чтобы ты пригнал машину по этому адресу, причем ужасно срочно!» - я быстро назвала улицу и дом. Молчание. «Что?! Белла, ты вообще где? В школе или как?!» - тон чуть повысился, но я знаю Джеймса. Это может значить все, что угодно. «Нет, я не в школе, но все прекрасно. У меня теперь есть подруга. Жизненно важно именно сегодня вместо уроков закончить несколько других дел» - затаив дыхание, жду ответа. «Иногда ты слишком напоминаешь мне Викторию, - отец вздохнул, а я поняла, что выиграла, - Буду через пятнадцать минут» «Пап, я люблю тебя. Буду мыть полы всю неделю» - я почти танцевала на месте. «И я тебя, Белла» - он отключился. Я повертела аппаратик и протянула его Брэндону, который активно потащил маленькую штучку в рот, слегка повозился и довольно заурчал, словно кот. «Да, я вижу, тебе нравится телефон» - решив, что это изобретение человечества мне еще пригодится, незаметно спрятала его за телевизор и предложила поиграть в Тарзана. На велосипеде. Получилось довольно весело, если не считать, что мой парик поредел почти наполовину. Запел мобильный. «Белз, машина у дверей, байк заберу» «Папочка, и какие такие заслуги ты мне достался?» - сказала я, пытаясь увернуться от липких пальчиков ребенка. «Если б я знал, наверное, отрабатываю грехи прошлой жизни - он рассмеялся и продолжил, - потом все расскажешь. Ключи под водительским ковриком» - послышались короткие гудки. По ступенькам сбежала Элис. Бело-серые льняные брючки, белая блузка и хвостик на затылке. Симпатично, но бледно. Ладно, с этим потом разберемся. «Белз, он тебя замучил совсем?» - спросила она, забирая бутуза. «Ни за что, разминка мне не повредит, пошли» - я взялась за ручку двери… «Слушай, там вроде снова дождь и Брендон… как мы повезем его на байке?» -бедная Элис, тебе так неудобно. Я все же распахнула дверь, и нашим взорам предстал Subaru Forester, сверкающая, черная махина. http://www.novostiproavto.ru/articles/foto/4636_subaru_forester_1.jpg Ах, папуля, люблю я тебя до потери пульса. Элис, раскрыла рот, потом спросила: «А где байк?» - я подошла к черному динозавру и нажала на ручку. Красавец пиликнул, словно приветствуя. Пошарив под ковриком, выудила ключи и крикнула: «Запрыгивай!» - дождь набирал обороты. Несколько человек встали поодаль и замерли, разглядывая тачку. Небесная влага им совершенно не мешала. Я их понимала. Элис боязливо устроилась на сидении по соседству. Брэндон вертелся, пускал слюни и живо агукал. Потрепав ребенка по нежной щечке, повернула ключ. Форестер ожил. «Пристегнись, детка» - надо будет купить детское кресло, мальчишка станет частым гостем здесь. Не люблю шопинг, но ради них… Кредитка всегда со мной. Наблюдая, как Элис разглядывает витрины универмага, еще раз убедилась в верности своего поступка. Мы обошли все отделы, даже те, которые касались бакалеи. Смеясь, я взяла с прилавка кружевные трусики и бросила их в лицо подруге. Брэндон не замедлил попробовать чудо синтетики на вкус, но через секунду брезгливо выплюнул. Ершик для унитаза ему тоже не понравился, как и магнитола, мешки для мусора, кошачий туалетный наполнитель, бейджик продавца, щипцы для жарки, фен и прическа менеджера, который возник из ниоткуда, привлеченный дикими воплями ребенка. Все игрушки, которые привлекли его внимание, я оплатила тайком от Элис и договорилась о доставке. Потом мы переместились в отдел шмоток. Кое-как уговорив ее примерить несколько вещей, оплатила и их, пока попавшая в рай грешница разглядывала себя в зеркале. Как давно я не делала хорошо кому-то постороннему. Глядя в ее оживленное, раскрасневшееся лицо, чуть не разревелась, снова вспомнив Кистена. Как он помогал мне мерить топы, джинсы, водолазки и, наша любимая игра – белье. Боже, как мне жить без тебя любимый?! Как дышать, смеяться, быть?! Через несколько часов, мы довольные и утомленные ехали домой. Я тупо смотрела в лобовое стекло. Элис спала, крепко прижав к себе спящего Брэндона. Дождь шел сплошной серой пеленой и немного мешал обзору. Впереди показался нужный дом. Заглушив двигатель, я уронила голову на руки, крепко сжимающие руль. Устала. Слишком много впечатлений. «Спасибо, Белла. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Завтра увидимся?» - сонный голосок вывел меня из ступора. Подняв голову, я улыбнулась и кивнула: «Конечно, Элис» - открыв дверь, она ловко выбралась наружу, аккуратно придерживая маленького ангела, и побежала домой. Потом оглянулась и помахала тонкой ладошкой. Помахав в ответ, я завела тачку и резко газанула. Несясь по серым, безликим улицам, поняла, что ошиблась. Уехать из дома, где был счастлив, не тоже самое, что убежать от себя. Вылетев на трассу, сильнее давлю педаль газа, лениво глядя на спидометр – 120, 140, 180… Быть может, мы скоро увидимся, Кистен. Быть может, я смогу стать настолько слабой, чтобы сдаться. Быть может, ты снова будешь со мной. Быть может, мы успеем сказать все то, о чем молчали. «Слезы, как вас много и не вовремя» - подумала я, слизнув соленую каплю, и увидела, что по встречке несется другой автомобиль. Зная, что не успею затормозить, снова выжимаю газ, и выпускаю пузырящийся внутри смех. Мечты иногда сбываются, но чтобы так быстро… Джип на встречной полосе странно вильнул и стал тормозить. Струсил, сука?! Свернув на правильную часть дороги, он промчался мимо, сверкнув темными окнами. И растаял в пелене дождя. Я резко нажала на тормоз. И вывалившись из умного, отцовского субарика, заорала. Дождь бьет по лицу, приглушая захлебывающийся крик. Я ошиблась. Боже, я ошиблась. Кистен, я не могу без тебя.
Сегодня он умер. Не могу писать. Не хочу. Страшно, что потом придется перечитывать эти три ужасных слова. Его больше нет. И не будет. Только серый, холодный, кладбищенский камень. Больше ничего не хочу и не могу. Без него. Больно. Но боль слишком глубока, и нет возможности сковырнуть эту болячку. Господи, как об этом писать. Я сегодня умерла. С ним.
http://www.zaycev.net/pages/288/28856.shtml Прошла неделя. Элис так и не удалось избавиться от бардака в маленьком домишке, зато Брэндон выглядел неимоверно счастливым. Ба готовила очень вкусные томатные тефтели и варила волшебное какао, которое при первом соприкосновении с языком было ужасно приторным, а потом, медленно обволакивало рот очаровательным вкусом ванили и шоколада. Когда я спросила рецепт, она рассмеялась и сказала: «Мало знать способ, милая, секретов я не выдаю» - после этой фразы мы к теме больше не возвращались. Как-то тайком унесла стаканчик папуле, который медленно смаковал жидкость около получаса, потом заперся в кабинете и вопил, перекрикивая музыку, когда я предлагала поесть: «Не мешай, спугнешь музу!» Эммета Кристиана довелось увидеть всего пару раз – первый - обходной лист, второй – мистер Мечта Пантин Про Ви, налетел на меня, не заметив за кипой бумаг. Люблю людей в особенном смысле. Люблю коллекционировать характеры. Представлять, о чем думает пожилая леди, медленно бредущая по дороге; парень, обнимающий девушку и незаметно оглядывающий другую; уборщик, собирающий листья в парке; маленькая годовалая коротышка с косичками, отдирающая от платья леденец; деревья, терпящие на своих ветках говорливых птиц. В этом плане Эм меня очень интриговал. Не бывает таких. Сугубо идеальных и положительных. Не умеющих злиться и превращаться в торнадо. Тут три выхода – либо сумасшедший, либо лицемер, либо кому-то повезло и не стоит соваться в чужие дела. О запасном выходе я предпочитала не думать. Еще эта троица. Теперь мы с Элис, пересекаясь на уроках, всегда садились вместе. Класс странно замирал, напоминая зомбированную армию идиотов. Или может, это я – идиотка, и мир перевернулся с ног на голову?! Ничего, через недельку другую ступор пройдет. А не пройдет – стоит закупить динамит. В один из дней мы мирно жевали в столовой – яблоко и круассан, я добавляла томатный сок, с удовольствием глядя, как она морщит маленький нос, не понимая, как это можно смешивать. За тем самым столом, с надписью на белом треугольнике, снова сидели трое байкеров. Блондин все так же отдавал предпочтение рубашкам с рюшами, бахромой, шнуровкой, пышными рукавами и солдатским буцам на платформе. Кожаные штаны менялись расположением швов, коричневых и грязно-серых вставок, пуговиц на ширинке. Сегодня изменилась прическа – он распрямил волосы. Белесые пряди рваным каскадом спадали вниз по слегка женственному лицу. Парень сильно размахивал руками, что-то объясняя товарищам. Ангельские волосы сопереживали вместе с ним. Архимед сделал себе тату на латинском, слева между шеей и плечом – Bona causa (правое дело), мелкие, слегка размытые буквы, переплетающиеся, словно символы граффити. Меня не оставляло холодное ощущение сомнения в его здравом уме. Медленно перебирая пальцами, всегда ест только салат. Как парень может есть салат?! Сколько себя помню – Джеймс обожает стейки и отбивную. Его одежда выглядела немного помятой. Возможно, из-за желания превратить кожаные штаны в спортивные. Темно-синяя футболка перекошена влево. Словно, он примотал оружие к боку. Передернувшись, перевожу взгляд на третьего. Буйная шевелюра, кричащая – меня никому не покорить. Черная кожа брюк вдоль бедра до самой стопы пересекалась замысловатым плетением. Скорее всего ручным. Плетение обвивало только одну ногу. Торс снова обнажен, нагло подмигивая окружающим из-под почти ничего не скрывающей грязно-кровавой жилетки. Куда смотрит директор?! – подумала я, с параноидальным интересом разглядывая их в который раз. «Кукла, ты не устала демонстрировать крутизну? Поиграла и хватит» - чертова мечта малолеток никак не отстанет. «Я не помню, ЧТО демонстрировала именно тебе, уточни» - Джикки (я мысленно звала его так) покраснел и сделал «страшные глаза», от которых на меня напал приступ хохота. До ирокеза тебе еще далеко, малыш. «Смеешься. – он нагнулся и шепнул – вспомни, что было с твоей подругой. Хочешь повторить ее судьбу?» - оригинально. Мне только что предложили быть изнасилованной. Форкс, определенно, богат достопримечательностями. Надеясь, что Элис этого не слышит, ответила: «Твой стручок настолько силен, чтобы подарить такого красивого ребенка?» - глядя, как темнеют васильковые радужки, растворяюсь в собственном злорадстве. Это и стало моей ошибкой. «Сука!» - заорал Джикки на всю столовую. Трое байкеров обернулись на крик. Как вобщем-то и большая часть общепита. «Не надо нервничать, я больше не буду трогать твой обед» - улыбаясь, пропела идиоту в лицо. Блондин улыбнулся. Архимед заржал. Третий просто вздохнул. И чуть повернулся в нашу сторону. Правильно, на спине глаз нет. Элис снова пыталась слиться со стулом. Детка, мимикрия – это прекрасно, но не всегда получается. Красивые, синие глаза утонули в темноте, почти завораживая. Сделай это. Ударь. И мы сочтемся. Мужская ладонь сжимается в кулак. Не страшно. Но и не смешно. Завороженно глядя на летящую длань, думаю – настолько ли будет больно, насколько кажется. В голове зазвенело. Лежа на полу, вкушаю последствия своего языка. Они отдают кровью. Придурок сломал мне зуб. И дал разрешение на…. все, что угодно. Странный звук проникает через залитый тупо-болевыми мыслями мозг – драка. Элис хлопочет тонкими руками. Но этого мало. Он должен заплатить. Пытаясь встать, чувствую легкое головокружение, но хочу увидеть, что происходит. На кафельном полу, тот самый третий скрутил Джикки. Хорошо скрутил. На совесть. Рука, лишившая меня зуба, была вывернута под странным углом. Скорее всего, сломана. Парень в жилетке обнимающей красивое тело, посмотрел на меня. Спрашивая. Да или нет. Их слишком много, свидетелей. Мотнув головой, я снова оседаю на пол. Не надо. У нас еще будет время. Не торопись. В медпункте сестра посадила мою челюсть в какой-то совок, дернула. Чертов брюнет выбил мою улыбку! Больно уже не было. Злость. Она поглотила все. Осталось желание отомстить, чья сладость притупила боль. Мне предложили быть добровольно, либо насильно опробованной. Продемонстрировали, как это может быть. Не хочу ни того, ни другого. Может быть, у меня получится. Я сбежала. Когда она отвернулась. Не надо трястись над тем, кто еще может бороться. Луч снова станет лекарством. Кистен, спасибо, любимый. Ты оставил мне плацебо. Стараясь дышать, как можно глубже, сливаюсь с больничными стенами. Земля кружится, предавая, словно не мне, а ей сделали больно. Я хочу домой. В родную комнату и кровать, которые сумеют подсказать выход. Маленький байк несет меня вперед, но успею ли домой – последняя мысль, посетившая перед падением с железного коня.
Сон, в котором счастье становится явью, нужно беречь больше всех прочих, потому что он редко повторяется.
Скука. Вечная скукотища. Эти слова сопровождают мою жизнь с момента поступления в эту школу. Но если бы не Джаспер и Дриммер все было бы намного хуже. Я Эдвард Ферт. Обожаю жилеты на голое тело, байки и коктейль «Зеленый огонь». Последний – изобретение Джаса. В стакан виски выдавливается кусочек лайма, на ободке стекла тонким слоем черной пыли лежит жгучий перчик. Смесь выпивается залпом. Это дело лакируется дозой кокаина. И вперед в полет. «Огнем» мы баловались спонтанно, иногда таская его в местный клуб «Драйв», разбавляя суровые школьные будни. Карлайл, мой отец, главный прокурор местного суда. Проклятый Ферт. Это прозвище, я узнал лет в десять, усиленно прижимая ухо к двери, за которой в очередной раз ссорились родители. Сколько себя помню, тишины в нашем доме практически не наблюдалось. «Если бы я знала, что выхожу замуж за черствого сухаря! Почему тебе именно в тот вечер в кой-то веки приспичило выйти в люди!? А как ухаживал! Какие слова говорил! Наверно, репетировал всю ночь, как свои судебные речи?! Где фонтан энтузиазма, который бил из тебя раньше?!» - высоким, срывающимся на визг голосом, кричала мать. «Не будь дурой. Энтузиазм все еще при мне. Какого черта ты постоянно шатаешься по вечеринкам и обжимаешься с сопляками, если он тебе так необходим!? Мне осточертело слушать сплетни. Спи с кем хочешь, но не тряси грязным бельем во всеуслышание!» - не менее громко отвечал отец. Послышался звон. Что-то ударилось о дверь. «Провались ты пропадом, буду вести себя, как хочу! Не смей мне указывать! Думаешь, я не знаю, с кем спишь ты?! Ублюдок, месяцами ко мне не прикасаешься, и смеешь в чем-то упрекать?! Бесчувственный чурбан» - продолжал надрываться женский голос. «Милена, чего ты добиваешься?! Развода?» - немного понизив голос, спросил Карлайл. «О, нет, дорогой, не дождешься. Я слишком многим пожертвовала ради тебя и твоих денег. Развода не будет» - ухо горело. Не понимая и половины смысла, я жадно ловил звуки происходящего. Послышался шорох, потом плеск воды. «Помнишь тот нашумевший процесс, когда по обвинению в непреднамеренном убийстве судили Рико? Ты еще назвал его «убийца с чистыми ручками»… Я случайно услышала, как напомаженный адвокат сказал кому-то: «Проклятый Ферт продал душу дьяволу, как он умудрился нас обойти?!» Ты и впрямь проклят, Карлайл. Ты женат на своей работе и зале суда. Ты сломал мне жизнь. Не мечтай о разводе. Лучше пополни мой счет» - послышались шаги, отпрянув от двери, я кинулся в свою комнату. Проклятый Ферт… Мать медленно, но верно спивалась, постепенно превращаясь из букетно-конфетной женщины, в женщину «не первой свежести». Отец удалил из дома спиртное, но как я понял позднее, алкоголика не остановит ничто. Через несколько лет упорной борьбы он пристроил Милену в клинику и каждый месяц отсылал туда чеки. Один конверт я незаметно вскрыл и посмотрел сумму. Ее шкаф ломился от шмоток, коробочки трещали от драгоценностей, а теперь еще одна разовая астрономическая сумма. Прикинув, сколько это составляет в год, чуть не умер. Может он и женат на работе, но она приносит доход. А это лучше, чем быть мужем моей матери. Потом она вернулась. Пить бросила, но истерить и транжирить не перестала. Подрастая, я старался бывать дома, как можно реже. Постоянные вопли начали вызывать раздражение, которое отлично проходило во время проказ, в большом количестве придумываемых Джаспером. Джас… Иногда кажется, что он спит в своих ботах! Купив несколько пар, холит, лелеет, чистит, хорошо хоть не целует! Впрочем, пусть лучше будут берцы, чем мышиная возня с волосами, за которые он получил от меня кличку «Альбинос». Девчонки сохнут по нему с первого класса, привлекаемые ангельской внешностью, а Джас утверждает, что даже в колыбели был неотразим. Конечно-конечно! Семейная ситуация разительно отличается от моей. Папашка-банкир, коренастый, добродушный увалень Маркус, и Андреа – длинноволосая блондинка маленького роста и строгого нрава, с едва заметными морщинками в уголках глаз, говорящими, что улыбаться она все-таки умеет. Когда мы в очередной раз баловались «Зеленым огнем», я озвучил слегка заторможенную мысль, которая давно болталась в голове, плутая среди извилин. «Друг, а что для тебя этот коктейль? Чего не хватает в твоей радужной жизни?» - неожиданно накатил хохот и, ожидая ответа, я ржу, словно бешеная гиена, ощущая, как смех раздирает внутренности и мчится на свободу через все поры тела. «Всего хватает, - глупо скривился Джас, - в этом-то и проблема. Зеленый змий дополнение к разрушению обыденного мира. Как и все, что я делаю. Кожа, рюшки, бахрома, обувь, байк, это все – только я. Жизнь – хрупка, словно скорлупа. Разрушай старое и создавай новое – мой девиз. Постоянство убивает стремление, консерватизм глушит инициативу, ограниченность мешает самовыражению. Байк - это все – стремление, инициатива и самовыражение»- он замер, открыв рот, и расхохотался, как только что я… Да, мы натворили много дел, пребывая в ласковых объятиях смеси коки и спиртного, предвкушая все, что еще предстоит успеть. Дриммер. По-настоящему его зовут Чарли, это имя он зверски ненавидит и совершенно помешан на латыни. Приехал в Форкс два года назад по обмену из Квебека. Тогда мы и познакомились. К лицу парня намертво приклеено выражение вселенской скорби, вводящее в заблуждение многих людей, которые считают его способным на всепрощение и понимание. С прощением они очень ошибаются – у Дрима отличная память, как на лица, так и на поступки, чем он с удовольствием пользуется. Странно, что не выбрал себе имя Ривендж, подошло бы гораздо больше. Не так давно его личность стала еще более колоритной. Где-то полгода назад, когда мы были в Порт-Энжелесе, где я с недавних пор регулярно доставал коку, произошел небольшой инцидент, заставивший нас приобрести оружие и в срочном порядке посетить курсы джиу-джитсу. Кокаин мы отвоевали, но личико Дриммеру попортили. Как-то он сказал: «Почему-то теперь мне проще подцепить девчонку. Им это нравится» - правильные девочки любят bad boys, но никто не спешил резать себе лицо. Теперь нас трое – ангел, псих и нарк. Три в одном. Один в трех. Мы стоим на своем до последнего. Мы носим кожу и порвем за свои байки. Мы любим шлюх и избегаем накрахмаленных отличниц. Мы верим только в себя. Мы терпим школу, как переходную зону. Мы – это все, что у нас есть. Мы – отбросы, которые наслаждаются своим мусорным баком. И так будет всегда. Так я думал вчера, до полудня. А потом скука исчезла. Ни разу в жизни не видел полированных хорошисток, совершающих эротическое действо на парковке. Вот оно – развлечение.
Сегодня Джеймс подсунул мне книжку о половом созревании. Он так краснел, что захотелось признаться в том, что это не нужно. Но промолчала. Полистав книгу, отыскала знакомую картинку ребенка в женском животе, и легко прикоснулась к глянцу. Когда-нибудь он будет расти во мне.
Я узнал, что девчонку, рассекающую на сверкающем байке, зовут Белла. Кристиан был отличным парнем и охотно делился информацией, что ни в коем случае не делало его дураком, так как делился он не всей инфой, а только той, которой считал нужным. Мозг у мужика работал на предельной скорости, и мне казалось странным его рвение похоронить себя в захолустье. Она пришла и в первый же день нарушила табу школы – не садись с прокаженной. Элис не была таковой. Она была хорошей, правильной девочкой, которой встретился неправильный мальчик. Но ее никто не спросил, и теперь кроха сидела одна, питая силу воли мыслями о сыне. Сирота, растущая на попечении пожилой дамы, такие меня никогда не интересовали. Но она была честной и гордой. Говорила правду в лицо и ничего не боялась. Хорошо училась. Как тут не заработать восхищение? Но внимание бывает не только лавинным, но и избирательным. Никки, главное смазливое чмо местной футбольной команды, положил на нее глаз. Элис смеялась, дерзила и посылала его к черту, чем только распалила и без того огромное эго придурка, который искренне верил, что может все, потому что его папашка обретается в одних рядах с сенатором Джонсоном. Я не любитель лезть в чужие дела, но это было уже слишком. Никки поимел ее в подворотне, избил, словно дешевую шлюху, потому что знал – за нее никто не заступится. Он и не подозревал, что Дриммер кроме своего имени ненавидит насилие по отношению к женщинам. Мы с Джасом в тот вечер снова балдели от «Зеленого огня», когда он ворвался, словно неуправляемая стихия, и едва не вынес дверь. «Он ее трахнул. Он сделал это против воли. Их было четверо. Они ржут на всю улицу, обсуждая подробности. Ее нужно найти, пока потеря крови не станет необратимой» - Дриммер шептал и дрожал, будто больной, а мы, как два кретина, тупо выпучили глаза. «Вставайте, уроды, она может умереть!» - заорал Дрим. Мы выбежали на улицу и рванули за борцом за справедливость. Я всегда любил ночь. Любил ее тишину, прохладу, запах дождя и бесконечности. Но теперь к этому примешивалась горечь. Все девочки были со мной добровольно и получали только удовольствие, но не боль. Но это же Ник. Дриммер нашел ее. И я понял смысл фразы – она может умереть. Издалека показалось, что девчонку освежевали, кровь запеклась и покрыла маленькое обнаженное тело почти целиком. Элис больше не была собой. Это был просто кусок мяса. Никки постарался на славу. Дрим приблизился и стянул рубашку, прикрывая ужасающую наготу. Глядя, как дергается его шрам, я сказал: «Вези в больничку, она еще дышит, с Никки мы поговорим» - Джас кивнул, и мы снова побежали. Человек любит себя любого, потакает собственным прихотям, забывая, что час расплаты все же настанет. Я вспоминаю об этом, вдыхая очередную дозу коки. И вдыхаю все равно. Вот и Никки все равно. Он не знал, что наступит на грабли так скоро. Придурок курил возле «Драйва». В одиночестве. Я почти кончил от радости. «Драйв» - наш любимый клуб, принадлежит отцу Джаса (банка ему показалось недостаточно), поэтому вопрос о совершеннолетии не стоит. Заведение достаточно хорошее, привилегии хозяйского сынка мы используем на всю катушку, что стало жизненно важно на этапе «флирт-постелька-разбежались». Не заведение, а мечта. «Никки, как дел?» - Джас, как обычно растягивал слова. «Гуляю, наслаждаюсь жизнью, пью и девок трахаю - он согнул руку в локте и поиграл мышцами – присоединяйтесь, кореша» - я улыбнулся. «Хочешь, я сделаю тебе супер-коктейль? Сам изобрел!» - да, Никки, угощайся. Ты же не знаешь, что у Джаса по химии «пять с плюсом» и наш «огонь» на фоне прочих смесей, просто сок. Глядя, как Джас гнется, словно девчонка, едва не рассмеялся. Но образ другой искалеченной девушки был слишком свеж. И я сдержался. Никки повелся, словно ребенок. На втором этаже есть несколько комнат, принадлежащих только нам. Очень удобно. Супер-коктейль – наш стандартный, плюс раскрошенное ЛСД, несколько видов амфитаминов и еще какое-то дерьмо. От этой смеси может разорвать на части (Джас нашептал). Я совершенно не был против. Наблюдая, как Ник охотно закинул в себя пол-литра дряни, я подошел и пнул его в живот. Джаспер рассмеялся и встал рядом, глядя, как супер-мачо моргает и жмется к стене. «Тебе, пупсик, никто не говорил, что такое «нет»?» - скорее всего, ты слишком туп и перерасслабился. «Парни, я ничего не сделал! Отпустите!» - его потихоньку начинало колбасить от действующей наркоты и выпитого ранее. Джас присел и сказал: «Через пару дней ты будешь просить дозу, говнюк, но я не знаю, будет ли она. Придется умолять и прогибаться. А сейчас мы сделаем из тебя фарш» - я заржал и пнул малыша по почкам, с удовольствием глядя, как он задыхается. Коки все еще пел в крови и требовал выхода. «Постарайся не кричать, Эд этого не любит» - медленно Джас отошел к столу и через пару минут протянул мне наш фирменный напиток. Никки не кричал. Его тело обмякло, глаза закатились так сильно, что виднелись только белки. «Пупсик, если раскроешь рот своему папаше, то останешься без дозы. Поверь мне, это будет очень неприятно» - промурлыкал мой друг, Джиу-джитсу очень помогло. Но его теле не осталось ни одного синяка, как и почти не одной целой кости. Мы загрузили придурка в тачку и вышвырнули его на какой-то замызганной стоянке. Дриммер был счастлив. Хотя его чуть не загребли за нанесение тяжких телесных. Спасло только то, что Элис очнулась и полумертвым голосом шепнула: «Спасибо, что выручили» - и снова отключилась. После больницы от нее не осталось ничего – ни смеха, ни гордости, ни желания жить. Беременность только добавила проблем. Мы не приближались. Ничто не говорило о том, что Эли нас помнит. Это и к лучшему. Меньше знает – крепче спит. Милые ученички подвергли ее остракизму. И теперь хрупкая, ни в чем не виноватая девчонка сидела одна за соседним столом, напрягая тонкую спину, борясь с желанием заткнуть уши. Но появилась Белла.
Сегодня в жарком Хьюстоне дождь. Я ждала его целый месяц. Прокравшись в конюшню, успокаиваю Блика. Он фыркает и просит сахара. Прости, милый, я не взяла лакомство. Хочешь посмотреть на серое, плачущее небо?
Разговор на парковке не заладился. А мне так много хотелось спросить. Смотрю, как Элис усаживается за спиной Беллы и хватается за ее талию. Байк ревет и поднимается на заднее колесо – одна визжит, другая хохочет. «Эд, хватит пялиться на новенькую! У нас еще куча дел!» - вздохнув, я кивнул, и мы направились к своим железным коням. «Джас, я не понимаю, какого черта она сюда прикатила? Наша вечно серая и мокрая провинция не может привлекать нормальных людей!» - крикнул я, перекрывая рев движка. «Тебе-то какая разница, или глаз положил?» - друг ухмыльнулся и заправил за ухо белесую прядь. «Договоришься сейчас, обстригу твои патлы ночью как-нибудь!» - послышался смех Дрима. Под него мы и стартанули. Под кучей дел подразумевалось, во-первых – проверить наличность на кредитке, во-вторых – пополнить запасы кокса, в-третих – в скором времени мы планировали покинуть милый городишко на месяц-другой для расширения кругозора. Вегас. Город сказка. Город мечта. Я слышал, что в нем по-другому хрустят деньги, улыбаются девочки, вставляет кокс и дышат легкие. Джас говорил, что у него там есть родственник. Дядя Чак. Называя это имя, он каждый раз закатывал глазки и кривил рот в непонятной усмешке, на что мне было совершенно плевать. Свобода – вот что самое главное. ****************************************************** Иногда мне казалось, что школа не место для получения знаний, а просто еще одна большая насмешка жизни. Преподы целеустремленно пытаются вбить что-то в чугунные головы молодежи, основная масса которой уже во всю постигает азы взрослой жизни. Никого не интересуют биномы, двучлены, аксиомы, стихи Гете, дата рождения Рузвельта и широта, на которой расположены Гавайи. Гораздо интересней обжиматься в машинах, на парковках, под кустами и в клубах. Ведь это отдает сладким вкусом запретности, мечтами о взрослости и о том удовольствии, которое недавно ощутил, увидев порнуху, чувствуя, как пот выступает на лбу, под мышками и даже в штанах, которые распирает требующий к себе внимания член. Девчонки мечтают о «нежных объятиях сильных, мужественных рук, прижимающих к крепкой груди» - вычитал в женском журнале на спор, о неторопливых поцелуях и о вечной верности до гробовой доски. В реальности – неопределенной длительности перепих не обремененный прилюдией, синяки на разных частях тела и фраза: «Ты сама этого хотела». Суровые реалии жизни. Часто, сидя в столовой, я мысленно ухохатывался, глядя, как Джейк строит глазки очередной жертве «слюнявого поцелуя», «посмотри, что у меня есть», «не забудь предупредить, когда будешь кончать». Слушая его комментарии в раздевалке, хотелось подойти и блевануть прямо в наглую рожу. Девушки, неужели вы так мало общаетесь между собой, что не можете обеспечить ему «дрочи в одиночестве, дорогой»?! Неужели вы настолько слепы, что не замечаете самодовольное выражение смазливого лица?! Неужели не слышите, как и о чем он говорит с вами?! Так какого черта, потом вы рыдаете и никак не можете собрать разбитую гордость?! На горизонте появились Элис и Белла, взяли еду и устроились недалеко от нас, отвлекая меня от путаных мыслей. За этой парочкой было по-настоящему приятно наблюдать. Я давно не видел улыбки молодой мамочки. Благодаря ее новобретенной подруге это изменилось. Один раз она даже рассмеялась. Дриммер жевал салат и не сводил с Элис глаз. «Дрим, следи за глазами, девчонка рискует подавиться» - шепнул я и ткнул его локтем под ребро, - «Кстати, когда ты успел сделать татушку?» Мистер «скорбное лицо» оторвал взгляд от парочки и ответил: «Два дня назад, а что?» «Подумываю и себе сделать» - некстати зачесался подбородок. Опять щетина! Твою мать, утром же брился! «На упругой заднице?!» - заржал Джас, оторвавшись от вареной рыбы. В приступе безудержной радости по этому поводу взмахнул руками и звучно опустил их на бедра. Волосы он сегодня выпрямил, крысеныш. «Да хоть бы и на ней! А что ты сделал с волосами? Для кого прихорашиваешься, деточка?» - Джас распахнул свои прозрачные голубые глаза, моргнул, накрутил прядку на палец… «А что если для тебя, мужик?» - пропел извращенец, заставив меня расхохотаться. Отсмеявшись, я заметил, как к соседнему столу подошел Джейк. «Кукла, ты не устала демонстрировать крутизну? Поиграла и хватит» - он сказал это достаточно громко. А Белла не дура, еще не успела пасть к его ногам. Как он сейчас зол, боров! «Я не помню, ЧТО демонстрировала именно тебе, уточни» - острый язычок у куколки. Джейк наклонился ближе. Я напряг уши и чуть не подавился кусочком яблока, забывая дышать. Несколько фраз были произнесены вполголоса. Белла напряглась. Элис сжалась… «Сука!» - придурок заорал так, что я все же подавился. «Не надо нервничать, я больше не буду трогать твой обед» - глядя, как веселятся парни, я почти видел ее труп. Этот самодовольный болван бывает неуправляем. Дальше все произошло очень быстро. Его кулак со всего маху прошелся по тонкой скуле. Не помню, как оказался на ногах. Белла слетела со стула. Ее затылок гулко поцеловался с полом, изо рта показался тонкий красный ручеек… Только бы не сломал ничего. Как давно мне хотелось начистить эту наглую физиономию. Размахнувшись, ударил по коленной чашечке, с удовольствием слыша, как она хрустнула, а Джейк взвизгнул. «Как тебе не стыдно, малыш?» - улыбаясь, я прижал его к полу, почти сломав вывернутую руку, но случайно посмотрел на нее. В красивых, почти черных глазах, прочел – не надо. Подняв брови, молча спросил – почему? И ее ответ – позже… Глядя, как Элис провожает Беллу к медикам, я крепче ухватил парня и поставил на ноги. «По моему, нам пора побеседовать» - Джеймс попытался вырваться, но с другой стороны к нему приблизился Джас и, неприятно улыбнувшись, пристроил на плечо жилистую кисть с длинными пальцами. Дриммер почти подпрыгивал на месте. Я же говорил, что он женский пацифист? «Отпусти меня, Ферт. Это не сойдет тебе с рук! И ты отвали, блондин!» - злобно ощерившись, Джейк дернулся снова. «Зато сойдет мне, парень» - кровожадно заржал Дрим, заставляя меня задуматься над родом его занятий в Квебеке. Была в нем какая-то легкая агрессивная нестабильность. Стройной группой мы неспеша миновали пару кабинетов и вышли на улицу. «Джейк, ты чего такой нервный? Тебе девочка денег должна что ли?» - проворковал Джас. «Не ваше дело, уроды. Не суйтесь, куда не просят!» - взвизгнул Джейк, и тут из Дрима поперла вся его нестабильность. Подойдя, он аккуратно согнул руку в локте и резко распрямил. Теперь согнулся визгун. А мои познания о Чарли продолжили расширятся – размахнувшись, нога повторила движение руки. На подошве блеснул металл, и послышался влажно-хрустящий звук – что-то внутри придурка уже не будет нормально работать. Джейк упал и заплакал. Дриммер брезгливо сплюнул и отошел. Джас замурлыкал какую-то песенку, а я присел на корточки и сказал: «С тебя хватит? Ты понял, что больше к ней близко подходить не надо? Или может, стоит добавить аргументов?» - наклонившись чуть ниже, я почувствовал запах его пота и страха. Кивнув, Джейк кое-как поднялся и вытер слезы, раскосые темно-синие глаза горели ненавистью: «Мы еще встретимся» - выплюнул он сквозь зубы. «В любое время, только не плачь больше, а то драка закончится, не успев начаться» - Джас замурлыкал громче, Дрим просто смотрел неподвижным взором викинга в осаде, а я улыбнулся и сделал ручкой «до свидания». Чуть левее увидел Белз, которая заводила байк. Может, глюки? Нет, эта ненормальная уже выезжала с парковки! «Твою мать, что она делает?!» - я побежал за ней. В таком состоянии далеко не уедет.
Мама. Почему ты ушла? Почему ты нас бросила? Чем я тебя обидела, так, что стала ненужной? Неужели я просила так много, что ты струсила? Тогда ответь, почему другие мамы все же не бросают детей? Почему остаются с ними до конца жизни? Подтирают носы, утешают во время болезни, даруют чувство защищенности?..
ааааааааааааааааааааааа Настюха!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! сегодня точно небо грохнется, не иначе!!!!!!!!!!!!! Go RobSten!!!Я все знаю. Но ничего не помню!
Само собой, она не проехала и пары метров. Я едва успел подхватить средство передвижения. Белла потеряла сознание и упала на обочину дороги. Вот тебе и борьба со скукой! «Эд, верни ее к медикам, я байк на стоянку отгоню» - умница Джас. «Верну, верну я эту девочку-ходячую неприятность» - четно, я был зол, какого черта сваливать из больнички, не зная о том насколько опасны повреждения!? Подхватив ее на руки, решил пощадить гордость и пронес через черный ход. Молодая медичка забегала, лепеча что-то мало вразумительное. «Получше надо смотреть за пациентами!» - гаркнул я и незамедлительно свалил из обители лекарств, халатов и градусников. Черт бы побрал эту девчонку! Я такой же как и все обычный парень. Не идеал, но и не вселенское чмо. И что мы имеем? Один парень чуть не сломал руку второму и, если бы только руку! Была бы возможность – вообще придушил бы. Злость распирала меня, разрывая внутренности. «Джас!!!» - от этого вопля могла рухнуть Китайская стена, а этот только тряхнул бабскими кудрями и глазками похлопал, мол, чего надо-то? Дрима не было видно. «Мне нужно что-нибудь и куда-нибудь!» - господи, мне очень нужно! «Драйв, вечный драйв… Поехали, Эдюшка!» - не дожидаясь окончания фразы, я прыгнул на сиденье железки и рванул, с удовольствием слушая, как взвизгнуло колесо. Скоро похерится вся успеваемость, над которой я и так не часто задумывался. Что в ней, в этой очередной девчонке? Почему я почти забыл, что такое «думать», когда увидел скорчившееся на полу тело? Мы не знакомы и исходить из ее внутреннего мира я не мог. Но видел, как Белла улыбалась изгою, которого все обходили за версту. Как виртуозно поставила на место кобеля, от которого я ничем в принципе не отличался. Что-то есть в ней… интригующее. Джас изобрел какую-то новую наркотическую дрянь, и я очень надеялся, что она взорвет мои мозги. Нанюхавшись до поросячьего визга, мы спустились в бар и залакировали порошочек спиртным. Потом немного подрыхли и нанюхались снова. Ну, как же мне нравится это местечко. Рай для грешника. С сатаной Джасом во главе. Или его папашкой. Чувствуя, как на лбу прорезается третий глаз, я улыбнулся. «Друг, а ты чего переполошился?» «Джас, не хочу разговаривать, хочу девчонку!» «Так она у медиков…» «Да не эту!» - снова разозлившись, нашарил телефон и некоторое время бестолково тыкал кнопки. Ника-Вероника… «Да, милый…» - пропел в неизвестно какое место тонкий голосок. «Ника, я в клубе, ты приедешь?» - пытаясь скрестить пальцы на ногах, едва не свалился с табурета. «А ты дождешься и не испортишь свои красивые джинсы?» - джасова химия выворачивала мои извилины, и я просто заржал. Это как в туалет – не удержишь. «Крошка, я жду, даже если ад замерзнет. Но если это будет так долго, придется обойтись подручными средствами» - Джас икнул, а я снова заржал. «Еду, милый, готовь местечко и… сам готовься» - клянусь, я слышу, как Ники улыбается в трубку. Мягкие губы выпускают углекислый газ и вдыхают кислород. Сука, химия. Везде она. «Все давно готово, а я – даже чересчур» - глядя, как Джас тоже пытается скрестить пальцы, я прижал ладонь к прорезывающемуся третьему глазу и выдохнул, чтобы снова не заржать. «Вызываю такси, - пим-пим, говорят кнопочки. Сегодня даже без перевода понятно, на что они намекают, - Эдди, трусики сразу снять или сам постараешься?» - сучка, джинсы-джинсы, а сама… «Сними сразу, или можешь приехать голой» - Джас растекся по барной стойке и демонстративно пустил слюну. Одно из двух – либо лопнет ширинка, либо я – от смеха. «Киса, прихвати подружку, не помню, как зовут. А то Джасси скучает» - промурлыкал я, а друг потягивал виски. Придурок, брось каку, девушки должны быть довольны. «Хорошо, прихвачу, дорогой» - отключив телефон, я уставился на Джаса. – «Брось дрянь, дружок подведет» - теперь он тупо ржет, ну что за фигня. Клод, бармен, подсунул нам карты, специально не иначе. Ведь карты я люблю еще больше, чем девок и кокс. И этот гаденыш в курсе. Стемнело, а вечер, он есть вечер – мажорики и иже с ними потянулись к низменным удовольствиям. Джас, скотина, выигрывает, а ведь выпил больше меня. Смеясь над очередной остротой скотины, я случайно глянул на дверь и обомлел – Белла. Кого хрена она здесь забыла?! Пнув альбиноса, кивнул на дверь. Клод фишку просек и с горизонта улетучился. Твою мать… Худышка с серьезными глазами направилась в нашу сторону. Интересно, такси Ники может сломаться по дороге? – подумал я, глядя, как ширятся глазницы Джаса. «Привет, мы можем поговорить?» - о, да. Я очень хочу… поговорить. «Крошка, выбирай тему, а там посмотрим» - она моргнула и прикусила нижнюю губу. Не делай этого именно сейчас! «Джеймс… Ты его знаешь?» - кобель кобеля видит издалека. Знаю, милая, знаю. Только ты очень не во время. Маленькие груди во всю заигрывали со снова ожившим пенисом, который почти лишил меня рассудка. «Да, и что?» - где она забыла лифтон, эти маленькие торчащие соски превращают в животное. Ники, где же ты? «Он всегда ведет себя так… резко?» - резко, это если я отымею тебя прямо здесь на полу, не стесняясь обкуренных и бухих. Какого лешего тебя принесло в клуб за разговором по душам? «Бывает и хуже. Что именно тебя интересует?» - Белла вздохнула, а по моему позвоночнику тонкой струйкой побежал ручей, сопровождающийся смешком Джаса. Боже, я умираю… «Спасибо, что вступился и… все же не сломал ему руку» - моргнув, мысленно аплодирую ее мозгу. Мы поняли друг друга. «Детка, мой друг – женский пацифист, видно это заразно. Не стоит благодарностей. А почему ты не в больнице?» - что несет мой наркотичный язык?! Маленькая грудь снова подмигивает выпуклостью сосков. А Джаспер все хихи, да хихи. Дебил, меня могут закрыть за изнасилование! «Челюсть вправили, щеку чуть оцарапала о зубы, это не смертельно» - ну да, смертельно, но приятно до умопомрачения совершенно другое. В этот момент на пороге заведения нарисовалась Ники-Вики и как-ее-там. Очень вовремя. Законы жанра никто не отменял. Лучезарно улыбнувшись, курочка поймала мой взгляд и, выписывая восьмерки не только бедрами, но и всем остальным, что ниже, поплыла к нашей дружной компании. «Эдди, вот и я» - она обняла и прижалась ко мне упругой, третьего размера грудью. Ники, ну кто же так долго едет? «Милая, я все глаза сломал, подружка дорогой тонула, и ты бросилась на помощь?» - Ники слегка нахмурилась и выдала умопомрачительную фразу: «Нет, никто не тонул, пробки» - что ж, я сплю не с мозгами, а с телом. Повернувшись к Белле, шепнул: «До свиданья, куколка» и, обняв Ники за талию, пошел в сторону лестницы. «А как тебя зовут?» - звонкий голос поймал меня на границе рая. «Эдвард» - почти слышу, как лопается ширинка. «Нам все же придется поговорить, Эдвард» - вместе с челюстью ей повредили мозг. «Что ты сказала?» - отпустив теплое, сияющее сексом тело я решил врезать Белле еще разок. Для обратного эффекта. Только не физически, а морально.
Джеймс выгоняет меня на улицу, подышать свежим воздухом. Волнуется, что я с мальчишками не общаюсь. Тихо смеясь в подушку, засыпаю под лунные песни. Завтра будет день. Завтра будет Кистен.
Кукла моргнула. «Повтори то, что сейчас сказала, Изабелла!» - почти прохрипел я, понимая, что джинсы, скорее всего не спасти. «Нам надо поговорить» - невозмутимо сказала самоубийца. «Это не подождет до завтра?» - скажи да, умоляю! «Нет, именно сейчас» - точно больная, ну, хорошо… «Джас, позвони Дриму, если девчонкам станет тебя мало. У нас дела… Пошли, настырная» - я подлетел к лестнице и преодолел ступени за пару секунд. А как бы вы бегали в моем положении? «Ты можешь помедленнее, я не успеваю» - послышался голос сзади. Не успевает она! Забег здесь что ли? Повернувшись, я схватил ее за локоть и почти проволок до комнаты, не обращая внимания на сопротивление. Распахнув дверь, резко дернул Беллу в помещение и с треском захлопнул, вложив в несчастное дерево всю свою неудовлетворенность. «Что тебе нужно?» - присев на кровать, она с любопытством оглядывалась. Ну, да, детка, сюда шлюх водят, а ты о чем подумала? «Эд… вард, - запнувшись о мое имя, словно об корягу, она продолжила – ты давно знаешь Элис?» - такого поворота я не ожидал, даже в тесной джинсе стало свободнее. «Достаточно, а что такое?» - Белла вздохнула и неловко поерзала на кровати. Госпааади, что я тебе сегодня сделал плохого? Подойдя к окну, дергаю гибкий пластик, и прохладный ночной ветерок бьет в лицо, приводя в порядок мои далеко не невинные мысли. «Почему с ней так поступили? Я ничего не понимаю» - наивная. «В чем именно вопрос?» - оттягивая неизбежное, я нашарил косяк в кармане жилетки и встал ближе к окну насколько позволяли рамки. Хотя, откровенно говоря, мне хотелось туда сигануть. Ненавижу задушевные беседы. Особенно с малознакомыми людьми. «Ник, он… живет здесь?» - дым понемногу облегчал страдания, да и член вроде не брыкался, но «отложенный секс» сделал меня раздражительным. «Что это для тебя? Желаешь начистить смазливое хлебало? Потребовать алименты?» - глядя, как она побледнела и вцепилась в покрывало, я почти позавидовал мягкой тряпке. «Зачем ты так? Я просто хочу понять. Почему… почему она сидит одна и эти тупые бараны перешептываются, отслеживая каждый ее шаг?» - очко в твою пользу, куколка. На счет баранов ты совершенно права. «На то они и бараны. Спортсмены, мать их… Он – кумир всего женского и мужского состава школы. Был. Ореол непогрешимости и девочки из команды поддержки. Смазливая рожа, крепкое тело, с учебой, правда, подкачал… Сама знаешь – спорт и учеба понятия не дружественные. Захотел – получил. Папашка с сенатором в одной упряжке. Вот тут парняга и взлетел» - я замолчал и жадно втянул в себя горечь. Выбросив окурок, отыскал в тумбочке сигареты и прикурил. «Почему именно она?..» - Белла пристально разглядывала мягкий ковер. Вопрос, прямо скажем, философский. Как ответить на него девчонке? «Ты считаешь меня оракулом? Почему… Потому что красива, умна, весела, мила и что самое главное – гордая. Хочешь правды? Что же, лови… Парень – полный ноль, кроме спортивных достижений и рожи – ничего. А хочется всего. И тут подрастает она. Гадкий, безродный утенок. Но, как и все гадкие – хорошеет, умнеет и сверкает глазами, словно Альфа Центавра. Полный ноль с хромающей, соответственно, самооценкой думает – покорю эту вершину, стану богом. Мы-то знаем, что он – дебил, но как до него донести? Умница дебила видит издалека и мирно ухохатывается, радуясь, что не имеет к нему никакого отношения. Дебил злится и делает с умницей то, что проще всего для него и больнее всего для умницы. Насилует. И нет больше гордости. Красота испугалась и схлопнулась. Ум затаился в окопах осторожности и страха» - я перевел дыхание, удивляясь собственной горячности. Хотя… до сих пор не могу забыть ее маленькое, искалеченное тело. «Эд… можно мне сигарету?» - подавившись дымом, я недоуменно посмотрел не девушку и протянул пачку. Робко вытянув белую трубочку, она неумело ухватила ее губами и прикурила, слегка поморщившись. «Тебе еще что-то не понятно? Это – лишь мое мнение» - возбуждение окончательно сошло на нет, и я мог спокойно рассмотреть наивную, продолжающую нервно мять покрывало. Закашлявшись, она уставилась на меня и насильно вдохнула снова. «Почему Элис стала изгоем? Ведь Ника больше нет» - она задает толковые вопросы, наша Белз. «Никки ушел, но эстафету подхватил Джейк, точная его копия. Ну, за одним исключением – он из команды пловцов» - пахитоска прогорела почти до фильтра, и я выбросил останки в многострадальное окно. «Эдвард, знаешь… а у нее очень красивый малыш – она помолчала, разглядывая тлеющий огонек, - Элис очень любит Брендона» - я снова чуть не подавился и резко отвернулся, потому что вдруг защипало в глазах. Нередко на коротких переменах, я видел, как она поправляет лямки бюстика, жует витаминки, пьет дешевые соки и плачет под лестницей черного хода. Я не был влюблен, тайно не обожал, но все еще помнил, как Элис смеялась и сыпала остроумными фразами. И помнил ее на руках Дрима… Белз сводит с ума, я не хочу об этом думать. Словно издеваясь, мозг подает новую мысль – а ей придется помнить до конца жизни. Новоявленная курильщица поднялась с постели и встала рядом со мной. «Спасибо, что нашел время поговорить со мной» - нашел, да ты меня почти принудила! Затянувшись еще раз, она выбрасывает окурок и, поднявшись на цыпочки, прикасается к моей щеке мягкими, сухими губами. «Белла, нельзя целовать мужчину, когда он в расстроенных чувствах» - я протянул руки и обхватил тонкие плечи. «Почему?» - криво улыбнувшись, прошептал маленький рот. «Потому что он может поцеловать в ответ» - склонившись под прицелом удивленных глаз, я закрываю свои и делаю то, что сказал. Забыв о Ники, Джасе, несчастно-счастливой Элис, я пью из чистого источника. Светлого. Наивного. Недоступного завтра. Но такого сладкого сегодня.
Сегодня Кист признался мне в любви. Прямо так и сказал. Я люблю тебя. Он сплел маленькое колечко из терновых ветвей и надел его на палец. Колючки оцарапали кожу, и я спросила: почему терновник? Он шепнул: у него самая лучшая память. Ты не прав Кистен, самая лучшая память – у меня.
