//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Ночь бывает самой темной перед рассветом.

Я думала, этот день не кончится никогда. Он был похож на кошмарный сон, из которого никак не удавалось вырваться.
Но вот наконец сгустились сумерки, в окно повеяло вечерней прохладой. Дневная суета понемногу улеглась. Слышно было, как Билли провожал квилетов. Последними уходили Сэм и Эмили. Они втроем еще долго разговаривали на крыльце. Наконец дом опустел. Остались только хозяева, Карлайл и я. Тихо скрипнула инвалидная коляска, и Билли показался на пороге комнаты. Я поразилась происшедшей в нем перемене: за считанные часы вождь племени растерял свое величавое спокойствие. Передо мной был раздавленный горем старик. От гордой осанки не осталось и следа, плечи поникли, лицо посерело и осунулось, морщины глубже врезались в кожу. Билли долго молча смотрел на сына, затем словно очнулся, поднял на меня покрасневшие от слез глаза, хотел что-то сказать, но не смог, развернулся и выехал из комнаты.
В доме все смолкло. Ночная прохлада вливалась в открытое окно и наполняла комнату запахом океана. Легкий ветерок тихо шуршал в листве деревьев, навевая покой и дрему.
Но воцарившаяся в доме тишина почти не принесла мне облегчения. Я продолжала нести свою вахту, сидя в старом, обшарпанном кресле у постели больного. Стало совсем темно, и я включила ночник возле его кровати. Он не приходил в сознание с тех пор, как все случилось. Его лицо было совсем юным, каким-то страдальческим и совершенно беззащитным. Голова безвольно лежала на подушке, черты заострились, губы приоткрылись, в уголке рта был виден маленький пузырек слюны. Правая рука в гипсе, ребра стянуты тугой повязкой. К телу тянулись провода с датчиками, в горле кислородная трубка. Рядом с высокой больничной кроватью ритмично пикал монитор, отмеряя удары сердца. Все необходимое оборудование, какое только возможно было добыть за день, установили здесь, в гостиной Блэков, ставшей от этого совсем тесной и похожей на палату реанимации. Доктор сделал все возможное и невозможное для своего пациента, которому в больницу ехать было никак нельзя.
Внутри меня все сжималось от боли и муки. Лучше сто раз умереть самой, чем видеть эту восковую неподвижность тела. Еще сегодня утром в нем было столько энергии и жизненных сил! А сейчас я физически ощущала, как они тихо утекают куда-то в зияющую холодную пустоту, вытягиваются в тончайшую нить, грозя оборваться в любую секунду. До боли в сердце хотелось удержать эту нить, обнять его, как ребенка, спрятать, согреть своим теплом, поделиться своим дыханием. Только бы жил! Все остальное неважно. Только бы жил! Я знала, что Карлайл где-то поблизости и мгновенно придет на помощь, если что, но закрыть глаза и задремать было страшно. Что, если случится кризис, а я ничего не услышу, упущу драгоценные секунды? Каждая теперь на вес золота, потому что за ней - неизвестность. Думать об этом было невыносимо. Мне вдруг так сильно захотелось дотронуться до него. Я подошла к изголовью кровати и осторожно, едва касаясь пальцами прохладной кожи, погладила высокий лоб, очертила брови, скулы, нежно приложила свою ладонь к смуглой щеке, затем взяла его безжизненно повисшую левую руку в свои и прижалась к ней губами. Какой-то иррациональный, не поддающийся контролю страх накатил новой волной. За последние сутки он ни на минуту не отпускал, изматывал, отнимал последние силы, а с ними ясность мыслей. Усилием воли удалось побороть панику и немного успокоиться.
Время потихоньку шло: минуты одна за другой падали в тишину комнаты, словно лекарство в капельнице. Я неподвижно сидела в кресле и думала, думала… Ну почему так получилось? Почему пострадал именно Джейк? Отдельные события совпали сегодня, сошлись в одной точке и обернулись против него. За что ему все это? Вопросы неотвязно крутились в голове. Я стала перебирать в памяти весь прошедший день и ночь в палатке накануне сражения, каждый взгляд, каждое слово, каждое прикосновение… Сердце замирало от воспоминаний… Я снова пережила наш поцелуй... Как же горько ему было знать, что мы никогда не будем вместе! И с этими мыслями он ринулся в драку! Совершенно очевидно, что вина за все случившееся с моим другом лежит на мне одной. Да, именно так. Если бы перед сражением Джейкоб не был расстроен, ничего подобного не произошло бы, ведь он прекрасный боец. Все дело во мне, в моей трусости. Я слишком долго пряталась от очевидного: наша дружба давным-давно перестала быть просто дружбой. Но мне УДОБНО было страдать рядом с ним по Эдварду. Сколько же боли я причинила Джейку! Так сильно тянулась к нему – и называла его только другом, грелась в его лучах – и не позволяла надеяться на взаимность. Не отпускала и отталкивала одновременно. А он влюблялся все сильнее, увязал все глубже, вытаскивая меня из депрессии. Я ведь все видела! В итоге он чуть не заплатил за мой эгоизм своей жизнью. Теперь не сомневаюсь, что его раны не случайность. Какая жестокая цена! И плачу ее не я! Почему меня не сожрали новорожденные?! Почему земля не разверзлась подо мной?! Хотя муки совести, наверное, сильнее адского пламени. Вот и хорошо. Я заслужила их на всю оставшуюся жизнь.
Но еще труднее было думать о будущем. Что же теперь будет со всеми нами: с Эдвардом, с Джейком, со мной? Как разрешить неразрешимую проблему? Кто опять пострадает? Хорошо бы только я. Но по моим счетам всегда платят любимые люди. Что мне делать? Оставить сейчас Джейкоба я не могу. Просто физически невозможно встать и уйти из этой комнаты. Эдвард, конечно, все видит и понимает. Что он чувствует, очень хорошо представляю, черт меня возьми! Но не могу поступить иначе. Не могу! А если Джейк ощущает мое присутствие? Если это помогает ему бороться за жизнь? Не могу уйти! И не хочу - чего уж врать... Ситуация хуже не придумаешь. Боже мой, боже мой! Что же я за проклятое создание?! Тем, кого люблю, приношу только горе. От этих мыслей можно сойти с ума.
Сколько прошло времени? Я посмотрела в окно - скоро рассвет. Усталость, наконец, взяла свое - постепенно сознание стало путаться, и я незаметно для себя задремала. Где-то на границе сна и реальности измученный разум преподнес мне очередной кошмар: я увидела себя лежащей на больничной кровати, вокруг меня врачи, слышно пиканье монитора. Но почему-то мне не больно и голова вполне ясная. Я удивилась и хотела спросить у молодого черноволосого доктора, зачем я здесь. Но вдруг писк монитора участился и перешел в непрерывный звук, а моя грудь буквально взорвалась от боли, и я отчетливо поняла, что останавливается мое сердце. Однако по совершенно непостижимой логике кошмара я продолжала жить, все видела, слышала и чувствовала. Почему-то я знала, что остановилась только половина сердца, а другая судорожно билась, ритм учащался, я начала задыхаться. Отчаянно цепляясь за жизнь, я понимала, что не умру, но меня ждет вечная мука на грани жизни и смерти. От этого стало невыносимо, как будто грудь придавил тяжелый камень. Как жить без половины сердца?! Молодой доктор, видя мое состояние, издал тихий мучительный стон.
Я в ужасе проснулась - и тут же попала в другой кошмар: кардиомонитор уже не пищал, он издавал непрерывный сигнал, а на экране ползла ровная линия вместо зигзага. Над кроватью больного склонились Карлайл и Эдвард. Они о чем-то тихо и очень быстро говорили. Лица сосредоточены, движения молниеносны, почти неуловимы для моих глаз. В руки Эдварда будто сам собой вскочил дефибриллятор. Все поплыло перед глазами. Звуки стали приглушенными, будто меня накрыли подушкой. Я услышала треск электрического разряда и краем глаза увидела, как тело Джейкоба дернулось на кровати. Затем скороговорка и еще один разряд тока…и еще… Я провалилась в глухую темноту.
Резкий запах нашатырного спирта выдернул из забытья. Эдвард склонился надо мной и с тревогой спросил:
- Как ты, Бэлла?
- Где я?
- В гостиной. Я перенес тебя на диван.
В голове немного прояснилось, и я уже набрала воздуха, чтобы задать главный вопрос, но Эдвард меня опередил:
- Мы его вытащили. Он жив.
Я шумно выдохнула. Все тело было охвачено слабостью, голова кружилась. Не давая мне заговорить, он продолжал:
- А вот тебе срочно нужен отдых. Поспи немного. Все будет хорошо.
Возмущаться не было сил. Джейк жив – это главное, остальное сейчас неважно. Эдвард подхватил меня на руки и понес. Ритмичный шаг и головокружение быстро делали свое дело, и я мягко поплыла куда-то.

Если ты можешь исправить последствия
своей ошибки, ты еще не ошибся.

Проснулась я в темноте на кровати и не сразу поняла, где нахожусь. Голова была тяжелой ото сна. Я ощутила холодную ладонь Эдварда на щеке.
- Бэлла, ты проснулась. Милая, как ты себя чувствуешь? – в голосе слышалась забота и какая-то непонятная печаль.
Я огляделась. Это моя комната в доме отца. Напротив кровати темный квадрат окна. Понадобилось минут пять, чтобы стряхнуть оцепенение. Наконец мысли прояснились, в памяти всплыли последние события, и моментально накатил страх. Я села и включила настольную лампу, стоявшую рядом на тумбочке.
- Что с ним? – сдавленно пробормотала я. Тревога не давала нормально дышать, рвала душу на части.
Эдвард грустно посмотрел на меня и заговорил успокаивающим тоном:
- Он по-прежнему без сознания, но стабилен. Не волнуйся, Карлайл не отходит от него. Мы надеемся, что кризис больше не повторится.
- Что значит «надеемся»?! Почему это вообще произошло?!– я чувствовала, как паника захлестывает меня.
- Яд слишком быстро распространился и начал действовать, – казалось, Эдвард взвешивает каждое слово. – Высосать его весь из ранки, похоже, не удалось. Совсем немного осталось в теле…
- И чем это грозит? – я пыталась держать себя в руках, но это плохо удавалось.
- Мы точно не знаем, но Карлайл думает, что яд мешает организму восстанавливаться. Наши виды действительно несовместимы. Мы сделали еще одно переливание крови. Остается только ждать и надеяться. Но он молод и очень силен. И он борется. Это поразительно, но он не сдается. Он очень хочет жить.
- А теперь ответь мне, ПОЧЕМУ я оказалась здесь?
Эдвард глубоко вздохнул и тихо проговорил:
- Ты не помнишь? Ты упала в обморок у кровати Джейкоба, когда мы реанимировали его. Тебе слишком много выпало за последние дни. Надо было отдохнуть. Я привез тебя домой, чтобы ты немного поспала.
- Сколько это немного? – я подозрительно прищурилась.
- Почти сутки.
- Ско-о-о-лько?!
Я вскочила на ноги, быстро натянула джинсы, сунула ноги в кроссовки, схватила со стула куртку и рванула вниз по темной лестнице, на ходу пытаясь попасть в рукава. Буквально скатившись со второго этажа, я чуть не упала под ноги отцу. Он вышел мне навстречу из своей спальни - видимо, услышал мои вопли и проснулся.
- Ни о чем не спрашивай, папа! – бросила я ему на ходу. - Когда снова буду дома, не знаю. Позвони Блэкам. Я к ним. Пока!
Он не успел ничего ответить.
Я выбежала на улицу и сразу окунулась в зябкую, промозглую сырость. Был предрассветный час. Все вокруг окутывал густой, почти непроницаемый туман. В нем, как в вате, спрятались окружающие предметы и приглушились звуки. В другое время я бы остановилась послушать эту необычную утреннюю тишину и посмотреть, как первые лучи солнца начнут рассеивать колдовскую пелену, и привычный мир будет постепенно проявляться сквозь нее. Но сейчас мною владело только одно непреодолимое желание: примчаться в Ла Пуш, скорее увидеть все своими глазами и не отходить больше ни на шаг от постели Джейкоба. Иначе я всего этого просто не вынесу: в лучшем случае умру, в худшем - сойду с ума.
Я почти на ощупь нашла свою машину и забралась внутрь. Конечно, Эдвард уже сидел за рулем. Вид у него был какой-то потерянный: плечи поникли, в глазах тоска. Он посмотрел на меня с нежностью и погладил рукой по голове, как ребенка:
- Бэлла, все будет хорошо.
- Откуда ты знаешь?!
- Я ведь слышу его. Ты забыла? Все-таки я врач и могу оценить состояние человека даже на большом расстоянии и безо всякой медицинской техники. Очень удобно, знаешь ли, экономит кучу денег, - Эдвард мягко улыбнулся.
Ну да, конечно, экономить деньги жизненно важно для Калленов. Он еще пытается шутить. Маневр Эдварда меня не обманул. Я заглянула ему в глаза и ужаснулась: что я делаю?.. Он притянул меня к себе и нежно поцеловал в висок, а потом вдруг крепко стиснул в объятиях, зарылся лицом в мои волосы и глубоко вдохнул их запах. Я прижалась к его груди и молча глотала слезы, и от этого было больно дышать.

Мы очень рискованно мчались по пустым, оглохшим улицам города на полной скорости, на какую только был способен мой старичок пикап. На мое счастье, водителю можно было полностью доверять. Туман, не выдержав дерзкого напора, местами начал медленно расползаться на лохматые куски, неохотно открывая дорогу. Эдвард, как всегда, почти не смотрел в лобовое стекло, зато искоса наблюдал за мной, а я раздумывала над тем, сказал ли он мне правду о состоянии Джейка или просто пытался успокоить. Я взвинтила себя настолько, что уже ни на чем не могла сосредоточиться - все опять заслонила безумная, не поддающаяся контролю тревога. Меня как магнитом тянуло в Ла Пуш.
Наконец мы подъехали к дому Блэков. Навстречу нам вышел Карлайл.
- Ну как? – только и смогла я выдавить, кое-как выбираясь из машины. Руки не слушались, пальцы похолодели.
Он мягко, успокаивающе улыбнулся:
- Все стабильно, Бэлла. Не волнуйся так.
- Почему он все еще не пришел в себя?
Карлайл замер, Эдвард пристально смотрел на него: они явно обменивались мыслями. Я поняла, что мне не хотят говорить правду, и взмолилась:
- Пожалуйста, Карлайл, скажи все как есть. Обещаю, истерик больше не будет. Это ведь плохо, что Джейк до сих пор без сознания? Что с ним будет дальше? Он ведь не…
Карлайл нахмурился, бросил на Эдварда короткий взгляд и заговорил:
- Яд вампира и переломы – все это слишком серьезное испытание даже для нечеловеческого организма. Иммунитет был почти полностью подавлен. Пока Джейк справляется с трудом.
Видимо, на моем лице отразилась паника, потому что Карлайл замолчал. А я жалобно пролепетала:
- Говори, пожалуйста, говори. Я хочу знать все. Неизвестность хуже всего.
Эдвард запротестовал, но док продолжал:
- Мы надеялись, что твой друг придет в себя после того, как мы снова запустили его сердце. Но он все еще в коме, и это плохо. Чем дольше он остается без сознания, тем хуже прогноз на будущее.
- Почему?
- Потому что мозг может быть сильно поврежден, и тогда у него почти не будет шансов вернуться к нормальной жизни. Он, скорее всего, будет жить, но почти перестанет быть человеком… Хотя Эдвард со мной не согласен. Он слышит Джейкоба и думает, что у него должно хватить сил восстановиться.
Эти слова легли бальзамом на мою душу: они давали надежду. Меня немного отпустило.
Тут открылась входная дверь, и на крыльцо выехал Билли в инвалидной коляске. Он молча пожал руку Эдварду и обратился ко мне:
- Здравствуй, Бэлла. Я очень рад, что ты вернулась.
В горле застрял комок. Я виновато кивнула ему и поспешила войти в дом. Эдвард следовал за мной, как тень.
В комнате больного ничего не изменилось. Я подошла к изголовью кровати, взяла его ладонь и прижалась к ней щекой. Звук монитора немного участился. Джейк почувствовал мое прикосновение! Вот это да! Сердце чуть не выскочило из груди.
- Джейк, ты меня слышишь? Это я, Бэлла. Привет, - голос прозвучал хрипло. - Как ты?
Я внимательно вглядывалась в его лицо, но он оставался неподвижен.
- Прости, что меня так долго не было. Проспала целые сутки, представляешь? А как только проснулась, сразу помчалась к тебе. Очень беспокоилась за тебя, совсем измучилась. Возвращайся, Джейк. Возвращайся ко мне. Я очень жду тебя, - произнеся эти слова, я вдруг поняла, что больше не смогу его оставить. Никогда. Иначе нанесу такую душевную рану, от которой он всю свою жизнь не оправится. А я чувствовала ответственность за него. И еще огромное желание защитить – впрочем, оно не покидало меня никогда.
Я обернулась назад, не выпуская его ладони из своих рук, и виновато посмотрела на Эдварда. Он стоял в дверном проеме, его лицо было неподвижно, только в глазах - запредельная тоска и безнадежность. Невозможно было видеть этот взгляд.
- Я не могу по-другому. Прости меня, - прошептала я и добавила: - Лучше бы ты убил меня в первый день в школе.
- Не говори так, Бэлла. Ты не виновата. Все правильно. Так будет лучше.
- Эдвард, не уходи… прости меня…- я ненавидела себя в эту минуту.
- Он все время видит тебя, – с усилием проговорил Эдвард. – Ему кажется, что ты держишь его за руку, даже когда тебя здесь нет.
От этих слов у меня по коже побежали мурашки.
– Сейчас ему очень трудно, он все еще балансирует на грани… Без тебя он может не справиться, а ты никогда не простишь себя потом, ты тоже не сможешь без него. Вы слишком тесно связаны. Я видел, как ты страдала во сне, когда у него остановилось сердце. Будь счастлива, любимая. Обо мне не беспокойся, со мной все будет в порядке, – тихо проговорил Эдвард и исчез.
Я рванулась к двери, но там уже никого не было. В воздухе остался лишь легкий божественный аромат его кожи. Я упала в кресло и разрыдалась. Боль была нестерпимой и такой знакомой. Боль от неизбежного расставания. И опять Эдвард все сделал за меня. Что теперь будет с ним? Как он справится? И справится ли?.. Я отчетливо ощутила холод. Мне показалось, что я падаю в черную ледяную бездну…
Сколько же мучений я принесла тем, кого люблю! Все мои благие намерения обернулись жестокой игрой в третьего лишнего.
Я долго плакала от невыносимой горечи потери и омерзения к себе. Но изменить уже ничего нельзя. Все мечты, надежды, планы на будущее вмиг рассыпались, как песочный замок от набежавшей океанской волны. Я чувствовала себя маленькой и ничтожной, жалкой игрушкой в руках судьбы. Все происходящее со мной было похоже на злую насмешку. Мои поступки оказывались прямо противоположными намерениям: я всеми силами своей души любила Эдварда – и предала его; я искренне тянулась к своему лучшему другу, желала ему только добра - и все время мучила его, из-за меня он чуть не погиб; я изо всех сил стремилась в семью Карлайла – и нарушала их жизнь, заставляя сражаться с себе подобными, срываться с места…
Наконец слезы высохли. И тогда пришло понимание того, что наивное детство закончилось - началась взрослая жизнь, которая не обещала быть легкой. В ней я ответственна за любимых и не имею права играть их чувствами. Лживая, капризная девчонка осталась позади. Эдварда я не перестану любить никогда, но об этом буду знать только я, а Джейкоб… я буду оберегать его от любых невзгод и бед, потому что больше не смогу перенести ни капли его боли.

За окном уже совсем рассвело. Туман полностью рассеялся и упал на траву холодной росой. Она умыла и напоила зелень свежей утренней влагой и уже начала высыхать, еще немного – и последние капли бесследно исчезнут под горячими лучами солнца. Я медленно и неизбежно погружалась в новый день, в его хлопоты и суету. Нужно было идти готовить завтрак и помогать Билли по хозяйству. Домой не поеду, пока Джейку не станет хоть немного лучше. Надо будет позвонить Чарли и отчитаться, а то еще нагрянет сюда и начнет задавать лишние вопросы, почему Блэк не в больнице да откуда столько медицинской техники. Этого допустить никак нельзя. Я поднялась с кресла, подошла к Джейкобу, наклонилась, поцеловала его и тихо сказала:
- Прости меня, если сможешь. Я люблю тебя и больше никуда отсюда не уйду.
Вдруг его веки дрогнули, и по телу прошла судорога. У меня перехватило дыхание. Рядом из ниоткуда возник Карлайл. Он внимательно наблюдал за своим пациентом. Джейк снова шевельнул веками, и загипсованная рука дернулась.
- Хорошо, очень хорошо. Я не ожидал, что он так быстро начнет выходить из комы. Видимо, ты помогаешь ему, Бэлла. Я поставлю обезболивающее. Думаю, мы справимся. Теперь время работает на нас.
- Он сейчас очнется? – я замерла в ожидании ответа.
- Еще нет. Приходить в себя он будет постепенно. Сейчас ты ему нужна как никогда. Говори с ним побольше, он должен хотеть вернуться, надо дать ему почувствовать, что его здесь любят и ждут. Это ускорит процесс, - он бросил на меня печальный взгляд.
- А долго он еще будет без сознания?
- Трудно сказать.
Карлайл объяснил, что должен сделать своему подопечному какие-то процедуры. Я тихонько вышла на улицу, чтобы не мешать.

То, что произойдет,
произойдет помимо твоей тревоги.

Хотелось побыть в одиночестве, осмыслить все случившееся. Было такое чувство, что я не успеваю за событиями своей жизни - как будто застреваю во времени и наблюдаю со стороны. А между тем в ней произошли стремительные и необратимые перемены. Время разделилось на две неравные части: до ранения Джейкоба и после. Трагические события вчерашнего дня подвели черту под нашими с Эдвардом отношениями. За последние двое суток я совершенно непроизвольно стала отдаляться от своего жениха, тем самым нанося ему ужасную рану. Тревога за Джейкоба заслонила собой все остальное настолько, что Эдвард – страшно подумать – почувствовал себя лишним и ушел. Решил в очередной раз проявить благородство (больше похожее на мазохизм), ведь он всегда желал для меня человеческого будущего. Меня ужасало то, как легко я его отпустила. По сути, я сделала то же самое, что и Сэм, когда бросил Ли ради Эмили. Только он был не властен над собой, а я поступила сознательно. Что со мной такое, черт возьми?
Но я потеряла не только Эдварда. Для меня навсегда захлопнулась дверь в волшебный и таинственный мир вечно юных и бесконечно мудрых существ - высших созданий по сравнению с людьми. Я так хотела попасть в эту сказку и быть там вместе с любимым. Но, похоже, мой удел – обыденность.
Предстоял трудный разговор с Карлайлом. Непонятно было, как он отнесется к уходу Эдварда. Как вообще все Каллены воспримут такой поворот событий? Наверное, как предательство с моей стороны - что ж, они будут правы. Но хуже всего было думать об Элис. Лучшая подруга, почти сестра, она теперь, наверное, меня возненавидит. Пожалуй, только один член семьи будет доволен – Розали.
Были и другие вопросы. Как наш с Эдвардом разрыв повлияет на наладившиеся было взаимоотношения кланов? Останутся ли вообще Каллены в Форксе или опять все уедут? Но все эти проблемы ничто по сравнению с главной опасностью – возвращением Вольтури. Как скоро они захотят проверить, выполнила ли я свое обещание? И что тогда делать? Под удар будут поставлены все волки, а возможно, и простые жители резервации. Будущее было неясным и очень тревожным. Нужно скорее поговорить с Карлайлом.

Мне долго не удавалось поймать удачный момент, но вечером следующего дня, наконец, повезло. Войдя в гостиную с намерением устроиться на всю ночь в старом кресле, я обнаружила рядом с Джейком Карлайла. Он только что проделал какие-то врачебные манипуляции и изучал показания приборов. Судя по всему, результаты его радовали.
Я постояла, переминаясь с ноги на ногу, и, наконец, решилась заговорить. Голос прозвучал тихо и неуверенно:
- Здравствуй, Карлайл. Можно будет с тобой побеседовать?
Он окинул меня коротким внимательным взглядом, молча кивнул и снова углубился в свою работу.
Я вышла из дома и остановилась на крыльце. Уже почти стемнело, и хотя западный край неба еще был окрашен исчезающими бордовыми тонами заката, над головой зажигались первые звезды. Воздух стал по-вечернему свежим, со стороны океана дул слабый ветерок, зябко обнимая за плечи прохладной струей. Из темноты леса доносились крики какой-то ночной птицы. Вдруг слева от себя краем глаза я уловила неяркое сияние. Так выглядит кожа вампира в полумраке. Это Карлайл, по обыкновению, бесшумно возник рядом и замер. Я собралась с духом и начала разговор:
- Карлайл, ты ведь уже знаешь, что Эдвард ушел?
Утвердительный кивок в ответ.
- Он не сказал тебе, куда направился?
- Сказал. Он никогда не исчезает, не предупредив меня. Все-таки мы семья. – Он немного помолчал, а потом продолжил:
- Бэлла, я знаю, ты чувствуешь себя виноватой перед всеми нами. Но ты должна понимать, что цена выбора слишком высока прежде всего для тебя самой. Жизнь дается всего один раз. Дальше уже будет не то. Некоторые из нас целые века не могут смириться со своим превращением и со временем даже сходят с ума. Так что, возможно, для тебя все сложилось не самым худшим образом. Человеческая жизнь прекрасна и ценна именно своей мимолетностью. А за Эдварда не беспокойся. Как бы сильно он ни страдал от разлуки с тобой, прежнюю ошибку он не повторит. Во-первых, семья тоже кое-что значит для него, и он не причинит нам горе, а во-вторых, он больше не оставит тебя наедине с опасностью. Мы все прекрасно понимаем, что Вольтури рано или поздно вернутся. Эдвард настоял на том, чтобы вся наша семья осталась здесь и защитила тебя в решающий момент, насколько это вообще возможно. Скажу честно, не всем эта идея понравилась. Мы долго спорили и в итоге решили остаться. Эдвард сейчас далеко. У него появилась одна мысль насчет того, как можно попытаться поговорить с Вольтури. Он хочет заставить их выслушать нас, прежде чем они примут решение. Он надеется избежать сражения, а если не получится, то хотя бы немного уравнять шансы.
Но кроме Эдварда, у тебя есть еще одна очень рьяная защитница. Она тоже настроена весьма решительно.
- Элис? – прохрипела я от волнения.
- Да, Элис. Она тоже тебя очень любит, хотя первое время сильно злилась и даже рвалась высказать тебе все в глаза. Но Эдвард не позволил. Так что подруга никуда не делась. Как видишь, она дорожит тобой.
Я была просто ошарашена. Эдвард и Элис встали на мою защиту, вместо того, чтобы вполне заслуженно прикончить на месте.
Я набралась смелости и пробормотала:
- А остальные как отнеслись?
Карлайл усмехнулся:
- Кое-кто, пожалуй, удивит тебя не меньше, чем Элис. Догадаешься?
Я только помотала головой из стороны в сторону, не в силах говорить.
- Розали. Ты в ее глазах сильно выросла. Хотя она очень недовольна общим решением остаться здесь ради тебя, но относится к твоему выбору с большим пониманием. Этого, честно говоря, никто не ожидал.
- А Джаспер и Эммет что сказали?
- Джаспер всегда поддерживает Элис. Это ты могла бы и сама понять. Вспомни, как они охраняли тебя в гостинице. Эммету досадно, что ты не с нами.
Карлайл выжидательно смотрел на меня. Он не сказал ничего только об Эсми, и я поняла, что она меня не простила. Как безрассудно любящая мать, она всей душой переживала за Эдварда и, похоже, не нашла мне оправдания.
- И еще, Бэлла. Мы точно не знаем, когда придут Вольтури. Элис следит за их решениями. Но тебе лучше всего никуда не уезжать из Форкса. Здесь мы все вместе будем тебя защищать. Это повысит наши шансы. Так что учебу, наверно, лучше пока отложить.
Я поражалась тому, с каким самообладанием он говорит о надвигающихся событиях. Наверно, только трехсотлетняя мудрость дает такое спокойствие духа.
- Карлайл, скажи честно, как ты сам относишься теперь ко мне?
Он вздохнул.
- Для меня на первом месте всегда была свобода личности. Каждый имеет право выбирать. Скажу честно, мне трудно было согласиться с твоим выбором, но я его принял.
- Трудно из-за Эдварда? - вопрос прозвучал глупо.
- Да. Я сам слишком долго был одинок и знаю, что это такое. Но знаешь, хоть мы почти не меняемся за долгую жизнь, зато вполне способны учиться. Для всех нас стало хорошим уроком сотрудничество с квилетами. Невозможное оказалось возможным. Если сто лет назад наши кланы едва терпели друг друга, то теперь почти подружились. И, между прочим, это произошло благодаря тебе. Так что в каком-то смысле ты изменила нашу историю.
Вот уж чего я не ожидала от Карлайла! Я не знала, что сказать, и растерянно молчала.
-Ну ладно, Бэлла, мне пора. Тебе есть о чем поразмыслить. Еще увидимся.

rezeda7669, привет! Знакомые все лица! Спасибо за отзыв.

Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины,
- это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.
Джером

Всю следующую неделю я провела у Блэков. Дни складывались из домашних хлопот, неизменных дежурств у кровати больного и короткого сна в промежутках. Я совершенно освоилась с Билли и уже не чувствовала неловкости от его молчания или неуклюжих попыток проявить общительность.
Каждый день кто-нибудь приходил, чтобы навестить больного. Чаще других бывали друзья Джейка Квил и Эмбри. Эмили обязательно приносила домашнюю стряпню (готовила она отменно). За это время мы сошлись с ней очень близко. Я даже подумала как-то, что новая подруга отчасти заменила мне Элис.
Как только Карлайл убрал из гостиной Блэков оборудование для реанимации, Джейка перенесли в его комнату, а Чарли получил разрешение приезжать в Ла Пуш. Вечером после работы он неизменно направлялся к нам. Сначала заглядывал к больному, потом мы втроем по-семейному ужинали в гостиной, делились новостями, а после ужина они с Билли располагались возле дома, курили и не спеша беседовали. Затем папа прощался, чмокал меня в щеку (новый ритуал, установившийся между нами с недавних пор) и уезжал домой коротать вечер у телевизора.
Джейк медленно приходил в себя. В первый день он просыпался совсем ненадолго и опять погружался в беспамятство, часто вздрагивал и бормотал что-то неразборчивое. Карлайл утверждал, что даже в этом состоянии мой друг слышит звуки и чувствует запахи. Через день спящий Джейк стал кричать. Издаваемые звуки были страшными, но нас с Билли они радовали. Док объяснил нам, что так выходят из комы: сначала кричат, а потом плачут.
Спустя еще два дня Джейк наконец-то проснулся. Я в этот момент дремала около него в кресле, устав от дневных забот и хронического недосыпания. Мне приснился короткий, но очень яркий сон. Я увидела радугу после дождя, засмеялась и побежала к ней по мокрой траве через большое поле – и проснулась. Открыла глаза и не поверила: Джейк был в сознании! Он смотрел на меня и улыбался.
- Бэлла, ты здесь. Как хорошо.
Я чуть в обморок не упала от звука его голоса!
- Джейк! Ты вернулся! Боже мой! Наконец-то!
Я бросилась к нему, схватила за руку, не сдержалась и расплакалась. Слезы разрядили нервное напряжение последних дней. Мой друг смотрел на меня растерянным и счастливым взглядом. Я улыбнулась ему и сказала:
- Ты не представляешь, как я ждала тебя. С возвращением, - и нежно погладила его по щеке. – Пойду позову Билли.
Лицо Джейка осветила улыбка. Он легонько сжал мою руку и умиротворенно закрыл глаза. А я вдруг испугалась, что ему трудно перенести мои бурные эмоции – он еще слишком слаб. Все, больше никаких волнений.
Карлайл остался очень доволен своим пациентом. Осмотрев Джейка, он сказал, что дальше природа справится лучше медицины и надобность в последней скоро вовсе отпадет. Доктор считал, что теперь к Джейку постепенно будут возвращаться его удивительные волчьи способности к быстрому выздоровлению. И действительно, кожа моего друга становилась горячее с каждым днем, и вообще, он взял очень хороший темп, будто открылось второе дыхание. Уже через два дня начал вставать на ноги. Хотя переломы еще не везде срослись и давали себя знать, Карлайл снял со своего пациента весь гипс (почти все сломанные ребра уже были в порядке, а руку зафиксировали шиной). Билли воспрянул духом и даже помолодел. Я стала уезжать домой на ночь, но все дни по-прежнему проводила у Блэков. Джейк по вечерам жаловался, что я его бросаю. И хотя говорил он это в шутку, чтобы поддразнить меня, во взгляде всякий раз мелькали тревога и немой вопрос. А я втайне переживала, чувствуя себя виноватой.

Моя проблема в том, что ты - её решение.

На четвертый день Джейк решил прояснить ситуацию. С самого утра мой друг нервничал, хотя и пытался скрывать это за обычным шутливым тоном. После завтрака мы пошли прогуляться до гаража (Джейк сильно по нему соскучился). Когда мы оказались внутри и я увидела знакомые, оклеенные пестрыми открытками стены, вдохнула вкусный, терпкий запах машинной смазки, сами собой нахлынули воспоминания. Прошлым летом мы пропадали здесь целыми днями, пока юный Блэк чинил для нас старые мотоциклы. Мне было так хорошо, легко и спокойно рядом с ним, тут я постепенно оживала, залечивала свои душевные раны от разлуки с Эдвардом. Идеальное место для разговора по душам. Мы уселись в машину. Джейк бросил на меня смущенный взгляд, глубоко вздохнул и заговорил:
- Бэлла, я все хочу тебя спросить…
- Да?
- Как твой … жених – слово явно далось с трудом – относится к тому, что ты все время проводишь у нас? Неужели не возражает? – очень осторожная формулировка. Слишком болезненная тема.
- То есть ты хочешь знать, как скоро я сбегу от тебя в этот раз?
- В общем, да, - мой собеседник опустил глаза.
Я помолчала, собираясь с духом, чтобы произнести очень трудные слова. Джейк нервно крутил в руке какую-то маленькую деталь.
- Эдвард не возражает… Он… В общем, он ушел, - очень тихо проговорила я, больше всего боясь непрошеных слез.
- Ушел?.. Почему? – парень был ошеломлен.
- Когда тебя ранили, я дико волновалась и почти все время была рядом с тобой. Видела, как ты… умирал ночью от остановки сердца… Эдвард и Карлайл вдвоем тебя спасли. После этого я уже просто не могла отойти от твоей кровати. Карлайл говорил, что яд от укуса полностью подавляет твой иммунитет, не дает восстанавливаться. Довольно долго ты был буквально на грани. В общем, было о чем тревожиться. Эдвард… почувствовал себя лишним. И еще дал мне шанс прожить человеческую жизнь. Он всегда этого хотел. Опять все решил за меня. Хотя, кажется, я сама его подтолкнула… Я думала, ты уже знаешь…
Джейк внимательно смотрел на меня. Я не могла понять, о чем он думает.
- Нет, я не знал. Хотел спросить у Карлайла, но так и не решился, – в голосе не было ни радости, ни торжества, ни волнения. – Значит, ты переживала за меня. Ты меня пожалела и из-за этого потеряла своего жениха и надежды на будущее, – он произнес эти слова очень спокойным, невыразительным тоном, абсолютно без эмоций.
Я не ожидала такой реакции.
- Ты можешь думать все, что угодно, но дело вовсе не в жалости. И ты это прекрасно знаешь, – возразила я с досадой.
Джейк нахмурился и молча глядел перед собой. Кажется, ситуация зашла в тупик. Нужно было спасать положение. Я с удивлением обнаружила, что оскорбленное самолюбие пересилило в нем все остальные чувства – характер Джейка вдруг открылся мне с неожиданной стороны. А может, он просто боялся мне верить?
Я старалась говорить мягко и убедительно:
- Ты ведь знаешь, что давно стал мне небезразличен. Эдвард прекрасно это понимал. Он видел, что мои чувства к тебе оказались такими же сильными, как и к нему. Просто я их все время подавляла. Но кого обманывать? Только себя и обманывала. Я осталась с тобой, когда ты был в коме, потому что больше всего на свете ХОТЕЛА остаться. Остаться и никуда отсюда не уходить. И жалость тут совсем ни при чем.
Юноша, казалось, перестал дышать и буквально пожирал меня взглядом:
- Бэлла, ты уверена, что хочешь быть со мной?
- Да, я уверена.
- И ты не передумаешь, если он вернется?
- Я не передумаю.
- И не будешь жалеть о своем решении?
- И не буду жалеть о своем решении.
- Значит, мы вместе?
- Да, мы вместе. И я люблю тебя, – просто сказала я и ласково улыбнулась ему.
Джейк закрыл глаза и глубоко вздохнул, потом посмотрел на меня – во взгляде было столько нежности и надежды, что у меня заныло сердце. Его волнение передалось мне, и я потянулась к нему. Он крепко прижал меня к себе, а я испугалась, что ему будет больно, но он даже не поморщился.
Потом мы целовались, кажется, целую вечность. Он был словно измученный жаждой путник, который никак не может напиться у источника. А я еще раз убедилась, что для меня нет ничего лучше, чем быть с ним. Мне было удивительно легко в его руках, как будто я парила над землей. Джейк идеально подходил мне. Наконец я позволила себе стать счастливой.

По мере приближения огонь светит, греет и обжигает.

Дни летели незаметно. Пациенту доктора Каллена понадобилась еще неделя для полного выздоровления. Я по-прежнему ежедневно приезжала к Блэкам. Билли был очень доволен этим обстоятельством и при каждой встрече широко улыбался мне, как будто мы не виделись целый месяц.
Джейк быстро набирался сил и расцветал на глазах. Неуемная энергия так и бурлила в нем. Он наслаждался каждой прожитой минутой и весь буквально светился изнутри. Если раньше я про себя сравнивала его с солнышком, то сейчас он напоминал жаркое пламя костра. И дело тут было не только во мне. После комы Блэк как-то внутренне изменился: в нем появилась постоянная, неутолимая страсть к жизни, он стал жадным до впечатлений и чувств, и вместе с тем сделался взрослее, глубже. Он часто задумывался о чем-то своем, а в ответ на мои вопросы лишь молча улыбался. Его слова и поступки порой были совершенно неожиданными для меня. В нем появилась какая-то загадка. Мне казалось, что теперь он по-другому смотрит на мир. При этом прежняя мальчишеская беззаботность никуда не делась, но она удивительным образом сочеталась со страстностью взрослого мужчины. Все это делало Джейка необычайно притягательным. У меня появилась неодолимая физическая потребность все время быть рядом, видеть его, слышать его голос. Просто наваждение какое-то. Я даже стала бояться, что Джейк почувствует мой настрой и будет им тяготиться. Интересно, это пройдет со временем? Невольно вспоминались наши с Эдвардом отношения. Теперь я хорошо понимала: его точно так же все время тянуло ко мне.
Но, похоже, страхи были напрасными. Мой друг неизменно дарил мне свою ослепительную улыбку, глаза сияли, он весь словно раскрывался мне навстречу. А в его крепких объятиях у меня всякий раз возникало удивительно уютное ощущение, что я вернулась домой.
Когда я оставалась одна ночью в своей спальне, то пыталась понять, как же вышло, что Джейк так быстро вытеснил из моей жизни Эдварда. Неужели моя прежняя любовь ничего не значила? Нет, я любила Эдварда и продолжаю любить. Или я сама столь легкомысленное существо? Но от угрызений совести ничего не менялось, и наше взаимное притяжение росло с каждым днем.
Джейк был очень нежен и пылок в проявлении чувств. В отличие от Эдварда, он не осторожничал. Наоборот, его ласки становились все более страстными и настойчивыми. Он как будто торопился наверстать упущенное время.