//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

POV Белла

Следующее утро началось как всегда: подъем, душ, приготовить завтрак, проводить отца на работу, разбудить детей, присмотреть за Фани, чтобы она почистила зубы, умыть Генри, накормить детей, самой не забыть поесть, одеть их и отправить играть в гостиную, заняться домашними делами, предварительно наметив план действия на день, и… меня должно быть двое или трое, чтобы все успеть. Но я не жалуюсь, я сама выбрала такую жизнь и не променяю ее на более спокойную.
А через неделю, 4 апреля, у нас состоялось семейное торжество: моей любимой дочери исполнилось шесть лет.
Так как в городе мы были недавно и кроме Калленов никого не знали, то я их пригласила на праздник, чему Фани была очень рада.
В этот день я познакомилась с Эсми и поняла, как повезло Розали и ее сестре с братьями, что у них такая мать, и как Карлайл любит свою жену. Его любовь была в каждом взгляде, каждом жесте, в каждом слове. В который раз убедилась, что любовь, настоящая любовь, существует, но пока в мою жизнь она не вошла.
Да и полюбить Эсми было очень легко. Она была красива, как Карлайл и Роуз: идеальные черты лица, прекрасная кожа, ее голос был нежным и мягким, но она могла быть и строгой, чтобы усмирить расшалившихся проказников. Ее длинные до талии слегка волнистые светлые волосы были уложены в простую прическу, которая подчеркивала мягкий овал лица и длинную красивую шею. Ее глаза цвета жидкого золота смотрели с интересом и участием, а лицо выражало любовь и понимание. Она была красива и не только внешней красотой, но и внутренней. Она была идеальной матерью и другом не только для своих детей, но и для всех, кого впускала в свое сердце.
В этот вечер мне понравилось наблюдать за Эсми, как она играла с Фани и Генри. Она рассказывала столько забавных и интересных историй из жизни своих детей, она говорила с такой любовью и нежностью о каждом из них, что мне, если честно, очень захотела быть такой же мамой для Фани и Генри, как Эсми для своих детей.
Это был незабываемый день, настоящий праздник для моей малышки. Был торт, много шариков, музыки, песен, танцев, смеха, всевозможных игр и розыгрышей. Ее поздравляли, осыпали поцелуями и заваливали подарками. Даже Анжела и Лили прислали свои подарки через курьерскую службу, чем повысили самомнение Фани еще больше. Она чувствовала себя принцессой, пожелания которой исполняются, стоит только их загадать.
Укладывая вечером мою девочку спать, я видела, как она устала и какой была счастливой. Она заснула сразу, как только легла в свою кроватку и я укрыла ее одеялом, поцеловав на ночь.
Когда мои дети счастливы, то счастлива и я, и мне больше ничего не надо. Мне иногда кажется, что даже мысли об отсутствии в моей жизни любви к мужчине отступают на второй план. Да и сомневаюсь я, что кокой-то мужчина может значить для меня больше, чем мои дети.
После празднования дня рождения моей дочери дни проходили спокойно, складываясь в недели, как-то само собой все утрясалось, все становилось на свои места и обретало смысл. Через две недели у меня была работа учителя начальных классов на полдня, с утра и до обеда. Детей я оставляла Розали или Эсми. Я была спокойна за своих малышей, когда рядом были они. Встречи с доктором Калленом раз в неделю помогли мне более уверено стоять на ногах и начать отпускать свое прошлое, свои обиды, страхи, непонимание. Помощь семьи Калленов, их поддержка и любовь лечили меня.
А в конце апреля Карлайл сообщил мне, что назначил операцию Генри на начало июля, и ему ничто не помешает провести ее. Осталось ждать всего ничего. И это была самая прекрасная новость за последний год.
Я не забывала созваниваться с Анжелой и Лили и посвящать их во все детали своей жизни, и они были рады за меня и обещали летом приехать.
Такие разговоры поставили меня перед одним не мало важным фактов – у нас маленький дом и надо расширяться или искать дом побольше. И если для Анжелы Форкс родной город и здесь живут ее родители, то Лили по любому остановится у нас.
И однажды вечером я озвучила свое беспокойство, когда Чарли вернулся домой и у нас были Эсми и Розали. Чарли сразу начал бурчать, что новый дом нам ни к чему, что все в порядке и всем хватает места. Но я была не согласна и когда заикнулась о покупке отдельного дома для себя и детей, раз он не хочет переезжать с нами, то Чарли тут же заявил, что не оставит меня и переедет вместе со мной раз я считаю это актуальным. Мы еще немного поговорили на эту тему и отвлеклись на приготовление ужина.
А на следующий день приехала Эсми с несколькими вариантами домов, выставленных на продажу в Форксе, и материалами по их перепланировке и отделке. Такая оперативность меня поразила, но она сказала, что архитектура, дизайн домов и прилегающей территории ее страсть, и она любит заниматься этим и выставлять свои работы на своем сайте. Многие обращаются к ней за консультацией и покупкой ее проектов. И так как они живут в Форксе, она следит за покупкой-продажей недвижимости в городе, и под выставленные дома предлагает проекты нового дизайна.
Эсми предложила на выбор: один дом – в центре города рядом с муниципалитетом, другой – недалеко от промзоны с выходом к реке и третий – на окраине тихого жилого квартала возле леса близ дороги, которая ведет к дому Калленов. Из всех вариантов мне более понравился третий, хотя он и нуждается в большем ремонте, но увидев этот дом на фото и посмотрев на перепланировку Эсми, я поняла, что это мой дом, наш дом.
Сделав выбор, я отдала все строительные и отделочные работы Эсми с одним условием: все оплачиваю я. Она попыталась оспорить мое решение, сказав, что это их подарок мне, что они так хотят показать как любят нас с детьми, что мы для них родные, но я не могла по другому – слишком дорогой подарок. Мне так не хотелось расстраивать ее. Эсми была такой любящей, ласковой, нежной, но все же это дело принципа. Она с печалью смотрела на меня, качая головой, но, в конечном счете, согласилась.
Эсми наняла бригаду рабочих, и они приступили к перепланировке и отделке нашего дома. Они работали очень усердно, и уже через месяц, к середине мая, дом был готов, осталось привезти мебель со склада и кое-что купить новое. К концу мая мы переехали.
Это оказался просторный светлый дом средних размеров. Крыльцо перед главным входом плавно переходило в крытую террасу, которая тянулась вдоль восточной стороны дома. Отделка внутри было в светлых пастельных тонах в комнатах и более темные цвета в коридорах. На первом этаже располагались кухня-столовая, гостиная, спальня для Чарли, ванная комната, туалет и небольшой кабинет-библиотека. Через кухню можно было выйти на задний двор в сад. На втором этаже – моя спальня, детская и спальня для гостей. К каждой из комнат прилагалась ванная с входом только через комнату, но ванные комнаты моей спальни и детской были объединены в одну большую светлую комнату с двумя окнами и входом, как с детской, так и из моей спальни. В подвале располагалась котельная, бойлерная и прачечная, а также кладовые для хранения продуктов и вещей. А чердак Эсми приспособила под игровую комнату для детей с входом через детскую.
Рядом с домом располагался двухэтажный гараж на две машины. Сбоку была пристроена широкая лестница, ведущая на второй этаж, где находились дополнительные две комнаты для гостей, ванная комната и туалет.
На заднем дворе был разбит сад, выложена лужайка с детскими качелями и небольшой бассейн.
Это был идеальный дом для небольшой семьи. Моя мечта. Переступив порог, я наконец-то поняла, что я дома.
И именно тогда завеса тайн семьи Калленов начала приоткрываться для меня.
______________________________
ну, вот и продолжение...
жду ваших комментариев и отзывов...

Предначертанное судьбой… (мой труд)

Завтра будет вечность (фанфик)

POV Белла

Первые серьезные подозрения зародились во мне на третью ночь после переселения в новый дом.
Все вокруг давно спали: Чарли у себя на первом этаже храпел во всю и никому не мешал, дети в своих кроватках тихо посапывали. Двери в ванную с моей стороны и со стороны детской были приоткрыты, чтобы я могла услышать, если они меня позовут. Все вокруг было погружено в тишину и спокойствие, и каждый на сотню миль вокруг уже видел десятый сон. Только мне не спалось.
Я сидела на своей большой кровати и перебирала документы из семейного сундучка Маккевоев. Я ничего конкретного не искала, просто поддалась чувству, эмоции, моменту. Что-то толкнуло, позвало меня заглянуть в бумаги нашей семьи.
Выложив все документы на кровать, я перебирала их, вспоминая свое прошлое как плохое, так и хорошее. Здесь были и завещание Эвана, и свидетельства о рождении детей, и свидетельство о полной опеке над Фани и Генри, и свидетельство о моем браке с Эваном Маккевоем, и договора купли-продажи домов в Бостоне и в Форксе, а также кое-какие квитанции об оплате. На самом дне я увидела рамку для фотографии, перевернутой вниз лицом. Подняв ее и посмотрев на фото, я обомлела: на меня смотрели две девушки пятнадцати-шестнадцати лет в маскарадных костюмах. Одна из девушек была с темным волосами в костюме пастушки и венком из трав и цветов на голове, вторая… второй девушкой была Розали в костюме греческой богини. Они стояли, обнявшись, и улыбались счастливо и беззаботно. И если у меня были какие-то сомнения по поводу лица, ведь я могла и обознаться, то подпись развеяла все сомнения: «Розали Лилиан Хейл и Вера Мария Робертс, 1930-й год».
Сказать, что я была в шоке – это не сказать ничего. Такое поразительное сходство! Можно было подумать, что девушка на фото и моя подруга Роуз один и тот же человек, но они, скорее всего, только родственники. Хотя моя Роуз более красива и статна, да и постарше будет.
К тому же, насколько я помнила из рассказов мужа, близкая подруга его прабабушки исчезла накануне свадьбы, и никто не знал куда, а через несколько месяцев погиб жених при загадочных обстоятельствах. Все в городе решили, что Розали Лилиан Хейл тоже умерла. Об этом писали все газеты города того времени, и я нашла вырезки об этом из этих газет под рамкой с фотографией. Так же там были несколько писем перевязанные розовой атласной лентой на имя Веры, несколько гравюр с памятной датой и надписью на обороте, старый пожелтевший конверт со старыми фотографиями со свадьбы Веры, на которых присутствовала Розали, засохший бутон белой розы и несколько тетрадей в кожаном переплете – дневники Веры Марии Робертс, в замужестве Маккевой.
Мне стало любопытно, и я начала их читать.
Со страниц дневника я узнала, как Вера и Розали познакомились, как подружились. Узнала, что у красавицы Розали в городе было много завистниц и недоброжелателей, которые ненавидели ее за красоту и не понимали непростой, взрывной характер и обостренное чувство справедливости. Видя и понимая, что окружающие ей не желают добра и видят в ней только заносчивую, надменную гордячку, окруженную толпой поклонников-лицемеров, она вела себя так, как от нее ожидали. Она стала гордой, заносчивой, надменной. Она научилась не обращать на мнение окружающих никакого внимания. И хотя с родителями она была послушной и милой, но им не доверяла, так как знала, что они хотят использовать ее красоту в своих целях. Только Вера, да еще Георг, младший брат Розали, знали, какой она на самом деле добрый, ласковый и отзывчивый человек, и как легко ранить ее в самое сердце, растоптать ее надежды. Знали, что за стенами из надменности и гордости скрывается редкое, но опасное для нее достоинство: безоговорочная вера в тех, кого она полюбила, кого приняла в свое сердце и считала достойными своей любви. Этим людям она прощала все ошибки и закрывала глаза на их недостатки.
Вера понимала это, любила Розали и прощала ей ее непростой нрав, и в трудные минуты старалась быть рядом. Она старалась защитить свою подругу от скрытых негодяев, но, к сожалению, у нее не получилось. Ее любимая подруга Розали влюбилась в первого красавца штата и самого большого ублюдка северо-восточного побережья Ройса Кинга Второго. Она доверяла ему, она любила и думала, что любима, несмотря на все слова и предостережения Веры и Георга. И это плохо кончилось. Только они верили в то, что за исчезновением их подруги и сестры стоит ее жених и что семья доктора что-то знала, так как через неделю исчезли и они.
Семья доктора состояла из трех человек: доктор, его жена и ее брат. Они были божественно красивы, загадочны в общении, аристократично бледны, с ледяной кожей. От них веяло непонятной опасностью: в большей степени от брата, в меньшей – от доктора. Они жили обособлено на краю города, и звали их – доктор Карлайл Каллен, Эсми Каллен и Эдвард Мейсен.
Прочитав последние строки, я не могла поверить написанному. Я перечитала раз десять последний абзац, прежде чем в мою душу и мозг начали закрадываться сомнения. А может это правда? Может семья доктора Каллена со страниц дневника и семья, которую я знаю, это одни и те же люди? Или не люди? Так долго простые смертные не живут и не остаются молодыми. Тогда кто они?
Все мои наблюдения и оставленные без внимания странности вдруг всплыли в моей голове в одно мгновение. Перечитав приметы в дневнике, я сравнила их с моими. Все верно: нереально красивы, бледны, ледяная кожа, загадочны. Насчет опасности я была не уверена, так как я любила их, а не боялась.
Решив развеять все сомнения и движимая любопытством, я открыла ноутбук и зашла в Интернет. Забив параметры поиска, нажала ОК и через пять секунд получила ответ. И… и еще час пыталась вникнуть, понять и принят то, что мне выдала всемирная сеть.
Согласно информации, такими характеристиками обладают либо обескровленные мертвецы, и то только некоторыми, либо же мистические существа, в которых я не верила и считала их из ряда фантастики или мистики. Но все приметы и мои наблюдения подходили только им. И эти существа – вампиры, питающиеся кровью людей.
Жестокие, холодные, не имеющие души, не умеющие любить, подчиняющиеся только своим инстинктам, своим прихотям, неимоверно сильные, невероятно красивые с умопомрачительным запахом, очень быстрые, с обостренными до предела всеми пятью чувствами, идущие на запас крови как акулы и такие же безжалостные, с красными глазами, не любящие солнце. Тут мнения расходились: некоторые говорили, что вампиры боятся солнца и вообще не выходят из своих убежищ-гробов днем, другие говорили, что они не выносят прямого солнечного света, третьи… В общем дальше пошла полная чушь и я перестала читать. Правда ниже был раздел, как уничтожить вампира, но все это было так архаично и смешно, что я уж точно не восприняла это всерьез. Разве, что строку о том, что заклятые враги вампиров – это оборотни.
Основное я поняла – описание этих характеристик не подходят Калленам, ну разве что некоторые, которые касались красоты, силы, чувств и солнца. Я никогда не видела их при свете солнца, да и солнца с Форксе очень мало, если и наберется две-три недели в год и то хорошо. А может, поэтому они тут живут?
Господи, о чем я думаю? Я их уже в вампиры записала. Они просто странные, необычные люди. Их не понимают, поэтому боятся. Я просто… просто понаблюдаю за ними немного более внимательно, прогуляюсь в солнечный день и все сомнения развеяться. К тому же доктор Каллен хирург, а вампиры не могут быть хирургами, кровь как-никак.
А если подозрения подтвердятся, Белла? Что тогда ты будешь делать?
Вот тогда и буду решать. Мне надо твердые факты, а не предположения. И вообще, подумаю об этом завтра, на свежую голову.
Приняв это решение, я сложила все документы в сундучок и поставила на комод напротив кровати. Дневники Веры Марии я положила в тумбочку рядом, чтобы продолжить читать их завтра, и отправилась спать.
__________________________
вот и продолжение... буду рада комментариям и здоровой критике...

Предначертанное судьбой… (мой труд)

Завтра будет вечность (фанфик)

POV Белла

Наутро я проснулась как обычно и принялась за свои повседневные дела. В половину восьмого приехала Роуз и, обнимая ее, я обратила внимание на холод ее тела и невероятно приятный запах, который я раньше принимала за духи. Отстранившись, я заглянула ей в глаза – они были цвета жидкого золота, хотя накануне они были карие с золотыми крапинками.
Предложив ей кофе, я не надеялась на положительный ответ, но законы гостеприимства требовали. Роуз отказалась и села за стол со мной за компанию. Через пятнадцать минут на кухню забежала Фани в пижаме и с разбегу запрыгнула на руки Роуз, смеясь и целуя ее. Моя девочка тут же начала рассказывать нам свой сон, отвлекая внимание Розали на себя, а я наблюдала за ними.
Почему я не боялась за своего ребенка? Неужели чувства осторожности и материнские инстинкты заснули во мне мертвым сном? Странно, но я действительно не боялась Роуз и могла доверить ей своих детей, даже если я поверю в то, что она вампир. Я видела, с какой любовью и нежностью она смотрит на Фани, как ее рука ласково скользит по волосам моей дочери, как осторожно она прикасается губами к ее виску. Так же трепетно и нежно Роуз относилась и к Генри.
За все эти два с половиной месяца, что я знаю Калленов, я поняла и приняла одну истину: и Карлайл, и Эсми, и Розали любили моих детей и никогда бы не смогли причинить им вред, не при каких обстоятельствах. Они были готовы наступить на горло себе и своим привычкам, но не обидеть или сделать больно нашей семьи. И даже если они вампиры, я была уверена в них, я любила их, они были моими друзьями, моей семьей. И я не откажусь от них.
Странно, но приняв это решение, я вдруг почувствовала такое облегчение, как будто камень с души свалился. Я счастливо улыбнулась Розали и Фани и поднялась в детскую за Генри.
И хотя я не отказалась от поиска подтверждения или опровержения моих подозрений, но правда не будет значить для меня очень многого. Может что-то и поменяется в поведении, я буду вести себя осторожнее, чтобы не поранится и не вызывать явного соблазна, а может и нет и я буду вести себя как всегда. По их поведению я могу предположить, что они прекрасно себя чувствуют среди людей.
А может это все моя больная фантазия?
Улыбнувшись, я поцеловала на прощанье детей и, пожелав всем приятного утра, уехала на работу.
Так прошла неделя. Я наблюдала, по крупицам собирая информацию о Калленах в школе и городе. Карлайла уважали, его детей, особенно сыновей, побаивались, но никто не мог сказать о них ничего плохого, разве то, что они ни с кем не общаются, кроме своей семьи, и что они слишком красивы и богаты для маленького захолустного городка.
А на выходные вышло так, что я с детьми была приглашена к Калленам домой провести с ними уикенд, и за это мне надо благодарить мою маленькую проказницу дочь. Она давно хотела побывать у Роуз и Эсми дома, но они постоянно изворачивались и находили благовидный предлог, чтобы мы не приезжали, но на этот раз Фани приперла их к стенке, и они сдались. Вот поэтому в субботу мы очень волновались, когда собирались в гости, и каждый по разному поводу: Фани, потому что сможет увидеть, как живут ее любимые Рози и Эсми, к тому же Роуз обещала показать ей много интересного у себя в гараже; я, потому что это информация, собранная в их доме, которая поможет мне лучше понять, кто же такие Каллены и стоит ли их бояться; а Генри, потому что чувствовал наше волнение и старался не отставать от нас.
Ранним субботним утром Чарли ушел на рыбалку, предупредив, что, скорее всего, вернется завтра утром, а я занялась домашними заботами в ожидании Карлайла. Он должен был забрать меня и отвезти к себе. Я уже была готова и смотрела, как Фани помогает Генри одеваться, отвечая на его многочисленные вопросы, когда зазвонил телефон.
Услышав этот резкий неожиданный звук, я вздрогнула, и что-то нехорошее шевельнулось внутри, какое-то предчувствие. Звонок прозвенел еще два раза прежде, чем я подошла и подняла трубку.
- Алло? – я постаралась говорить твердо без дрожи в голосе, которая колотила меня всю. – Алло? Говорите, я слушаю Вас.
Но в ответ я услышала только чье-то сопение.
- Алло?! – молчание и сопение звонившего начали раздражать меня и вселять реальное беспокойство.
Мне вдруг вспомнилось, что в последний раз в супермаркете на нас с детьми как-то странно поглядывал какой-то странный тип бандитской наружности. И если бы со мной не было Роуз, я бы конкретно испугалась и все рассказала бы отцу, но тогда я подумала, что мне все-таки показалось и отца беспокоить нечего по пустякам, да и с Розали мне никто не страшен. Она сама может запугать кого угодно, если будет в плохом настроении.
Но сейчас, вспоминая об этом, мне стало не по себе, и я испугалась за детей. Уже больше полугода как мое невезение не напоминало о себе. Может это оно?
- Алло! Да говорите уже наконец, - сказала я в трубку, повышая голос. В ответ – хриплое дыхание.
Я бросила взгляд в окно и увидела, как подъехала машина Карлайла. Он спокойно вышел из автомобиля и направился к двери. Беспокойство моментально отпустило меня.
- Ну, как хотите, - я положила трубку и пошла открывать доктору дверь.
- Доброе утро, Белла! – поприветствовал меня с улыбкой Карлайл, как только я открыла. – Доброе утро, Фани, Генри. Готовы ехать?
- Доброе утро, Карлайл! – ответила я в то время, как Фани с радостным криком кинулась к нему на руки. Он подхватил ее и осторожно обнял. Поцеловав в щеку, он поставил ее на пол и прошел в гостиную. Опустившись на колено перед Генри, Карлайл нежно улыбнулся моему сыну и поцеловал в лоб. В ответ малыш захихикал и обнял доктора за шею своими ручками.
Взяв Генри на руки, Карлайл встал и посмотрел на нас. В его золотистых глазах было столько доброты, нежности и отеческой любви, что я позабыла обо всех своих страхах, беспокойствах и неуверенностях. Рядом с ним и его семьей мне ничего не грозит и мое невезение не сможет навредить ни мне, ни моим детям.
Я улыбнулась ему и, кивнув на сумку возле двери, одела куртку. В конце весны в Форксе еще холодно.
Мы вышли, и пока я закрывала входную дверь, Карлайл устраивал в машине детей и прятал наши вещи в багажнике.
Через двадцать минут, проехав несколько миль сначала по шоссе, потом по едва заметной среди папоротников лесной дороге, мы выехали на поляну и остановились перед домом семьи Калленов.
Это был величественный, стильный и очень древний дом в три этажа светло-бежевого цвета. В окружении шести древних кедров, чьи могучие лапы упирались в стены и заглядывали в окна, дом казался сказочным строением. Выйдя из машины, я окинула поляну завороженным взглядом и глубоко вздохнула. Где-то вдали в лесу пели птицы, журчала река, а здесь меня окружала тишина и спокойствие. Невероятно!
Улыбаясь, я осматривалась вокруг и думала, что Эсми обладает удивительным талантом: из простого и обыденного она может сотворить сказку. Ее отличный вкус, ее предпочтение светлых тонов и изящных линий, ее любовь к окружающей природе, не дюжий талант в ландшафтном дизайне, как и архитектурном, который отображает индивидуальность и предпочтения обитателей дома – во всем этом чувствовалась рука Эсми, ее душа.
Когда мы уже подходили к дому, Эсми как раз вышла на террасу встречать нас. На ее губах играла счастливая улыбка, а когда Фани подбежала к ней и обняла, она тихо рассмеялась и наклонилась, чтобы поцеловать ее. Длинные слегка волнистые светлые волосы Эсми укрыли их как шатром. Они увлеченно принялись о чем-то шушукаться, а через минуту весело рассмеялись и, обнявшись, прошли в дом. Переглянувшись с Карлайлом, который держал на руках Генри, и, улыбнувшись друг другу, мы прошли за ними.
Зайдя в дом, я остановилась очарованная внутренним интерьером: очень просторно, светло и уютно! Судя по всему, на первом этаже когда-то было несколько комнат, потом стены снесли, и получился большой холл. Южная стена была прозрачной, и я смогла увидеть раскидистые кедры и лужайку, спускающуюся к неторопливой реке. Главным украшением западной части дома была широкая лестница, ведущая на верхние этажи. Высокий сводчатый потолок, оштукатуренные стены, пушистые палевые ковры на деревянном полу, а слева от входа на небольшом возвышении стоял черный красавец – рояль. Это был не дом, а настоящий дворец из сказки, и я влюбилось в него так же, как я полюбила его обитателей.
Думаю, это будет потрясающий уикенд. А после посмотрим, чему верить, а чему нет.
У меня был целый день, чтобы наблюдать за Калленами, и я заметила, что они все-таки делают вид, что пьют и едят. Хотя холодильник был полон еды, я не чувствовала, что кухней пользуются. Да, на плите стояли кастрюли с едой, но это было как будто на показ, чтобы не вызвать подозрения.
И с каждым часом, что я гостила у них, я все больше осознавала, что мое подозрение имеет основание для подтверждения. Но я верила им, я им доверяла, я их не боялась и, самое важное, я не видела в них монстров и чудовищ. И вечером, когда дети уже спали наверху в гостевой комнате, а мы общались в гостиной, я приняла решение ничего не говорить им о своих подозрениях и догадках. Не хочу их смущать или как-то беспокоить, все это не важно, и правда не имеет большого значения в моем отношении к ним, кем бы они ни были.
В этот прекрасный вечер мы смотрели семейный альбом семьи Калленов. Конечно, это была подборка фотографий специально для меня последних годов их жизни в Форксе: прогулки в лесу, поездки в горы, выпускные всех пятерых детей из старшей школы, каникулы на Аляске. Для меня это была первая возможность увидеть тех, кого я еще не видела, но много слышала о них.
Эммет на всех фотографиях улыбался и выглядел очень жизнерадостным. Самый большой и крепкий из всех он поражал своей красотой, искренностью в выражении лица, задорными ямочками на щеках и добрыми глазами. Своими ямочками он чем-то напоминал мне Генри и, как мой сын, он имел темные короткие слегка волнистые волосы и какой-то невинный взгляд на некоторых фото. По рассказам Эсми и Роуз в семье Эммет пользовался репутацией весельчака, любителя розыгрышей и соревнований. Жертвами юмора Эммета становились все, кроме Роуз. Ее он боготворил и носил на руках в прямом смысле слова. И его она любила, хотя у них и были разногласия, и они иногда жили отдельно, это не мешало им сходить с ума друг по другу. И как сказала Эсми, заговорщицки подмигнув мне, после таких разлук они не вылезали из своей комнаты неделями, разве только поесть.
Элис была самой маленькой и чем-то напоминала эльфа. У нее не было остроконечных ушек, но если бы и были, я бы не удивилась. Она была изящна, стройна, как фарфоровая статуэтка, и вызывала ощущение легкости и неуловимости. В ее золотистых глазах плескались смешинки, но была и задумчивость, а иногда боль и грусть. Их она пыталась спрятать за веселым лицом, но это не всегда получалось, глаза выдавали. На таких фото, их было не много, ее выражение лица как будто говорило: «Я знаю, что ждет нас впереди и мне бесконечно грустно от этого». Но, по словам Эсми и Розали, Элис была ураганом кипучей энергии, заядлым шопоголиком и любителем организовывать вечеринки. Они мне рассказывали о некоторых мероприятиях Элис и их организациях, и их рассказы болью отозвались в моей груди – это напомнило мне Хелен и наши студентские вечеринки.
Я постаралась скрыть свое состояние и продолжила смотреть альбом. Но по пристальному взгляду Карлайла я поняла, что мне это не совсем удалось. Подняв на него глаза, я дала понять, что об этом мы поговорим позже.
Почти на всех фотографиях рядом с Элис стоял ее парень Джаспер. Статный красавец с военной выправкой, его тигриные глаза смотрели прямо в самую душу, а волнистые волосы цвета меда были слегка растрепаны. Небольшая прядь волос, которая падала на глаза, немного смягчала его выражение лица, но оно все равно было серьезным, жестким, бескомпромиссным. Хотя глаза, когда смотрели на Элис, сияли мягким светом нежности и любви, а в окружении родных и близких, они наполнялись спокойствием и умиротворенностью, выражение лица смягчалось. Он редко улыбался, а глубина глаз хранила тайны его прошлого, где была боль, одиночество, печаль, ненависть, битва, война.
И последний член семьи – Эдвард. Когда Эсми протягивала мне его фотографию, я заметила в ее глазах какую-то надежду, скрытую радость. Мне захотелось узнать, что это было, но бросив взгляд на фото в руках, я забыла обо всем на свете.
Мое сердце замерло на мгновение, а потом понеслось вскачь, как сумасшедшее. Меня бросило в жар и тут же в холод. По телу прокатилась легкая дрожь, а руку, держащую фотографию, начало покалывать. В животе запорхали с полсотни бабочек, и как-то стало томительно приятно в низу живота.
В этот миг только одна мысль билась в моем мозгу: «Это он! Это Он!! ЭТО ОН!!!»
На меня смотрел самый красивый мужчина всех времен и народов. Его классические черты лица были безупречны: твёрдо очерченный подбородок, более мягкая линия полных губ, слегка изогнутых в кривоватой улыбке, прямая линия носа, острый угол скул, гладкий мраморный лоб, частично скрытый спутанными бронзовыми волосами. Его большие светло-карие глаза, в обрамлении густых длинных слегка изогнутых черных ресниц, завораживали, и мне казалось, что в них можно утонуть. А тело, как у древнегреческого бога, поражало своими совершенными линиями. Он был необыкновенно красив и совершенен.
На фото он расслаблено сидел за черным роялем, его изящной формы руки с длинными пальцами легко касались клавиш, а взгляд задумчиво смотрел вдаль. Он думал о чем-то или о ком-то и это вызвало грусть на его лице. На других фотографиях он улыбался более открыто, но одиночество сквозило во взгляде. Были фото с другими девушками, и, к сожалению, улыбка на его губах не затрагивала его глаз. Были снимки с выпускного бала, где он стоял рядом с Анжелой и улыбался ей более искренне, а в глазах плясали смешинки. И только на одной фотографии, черно-белой, я увидела взгляд полный любви и нежности, обращенный на стоящую рядом с ним молодую красивую девушку лет двадцати пяти.
- Кто это с ним? – спросила я, пытаясь скрыть в голосе непонятную боль.
- Где? – откликнулась Роуз. – А это… это Марисоль.
В ее голосе я уловила нежность, а когда подняла глаза, то увидела в ее взгляде бесконечную любовь, гордость и печаль.
___________________________
моим читателям с любовью...
жду ответной реакции в виде смайликов или пару слов... а может и не пару... это уже на ваше усмотрение...
но прошу - не молчите!
молчание читателя не помогает творить!

Предначертанное судьбой… (мой труд)

Завтра будет вечность (фанфик)