Автор: Amber Elm Оригинальное название: 24 Hours in a new skin Разрешение: Sure go ahead. Thanks for asking first.
Ссылка:оригинал Переводчик: Primerose Бета (редактор): Wunder Рейтинг: R Пейринг:Эдвард/Белла Жанр: Romance Дисклаймер: все права на героев принадлежат С. Майер, все права на сюжет и историю принадлежат автору. Саммари: Эдвард, стремясь предотвратить превращение Беллы в вампира, находит возможность снова стать человеком. К сожалению, всего на двадцать четыре часа. Как он потратит это время? Как отреагирует Белла? На что они смогут решиться? Чем закончится этот эксперимент? Статус: оригинал закончен, перевод закончен Размешение: только с разрешения переводчика От автора: это мой первый перевод, так что очень нуждаюсь в комментариях и отзывах.
– Я сильна, милый, но не столько же. Могу дать тебе двадцать два, двадцать четыре часа максимум.
В лачуге цыганки пахло прокисшим молоком шестинедельной давности, гниющими кишками, зловонным мхом и чем-то, похожим на сожженные носки, пропитавшиеся трехгодичным потом – и все это был только декор. Сама ведьма представляла собой целый рог изобилия отвратительных ароматов, таких, что Эдвард надеялся, ему не придется выносить это вновь. Он задерживал дыхание всякий раз, когда было возможно.
– Двадцать четыре часа? Это же всего день! – Вот именно! Красавчик и умница! – тут она посмотрела на Элис. – У твоего братца, кажется, полный набор достоинств! Да, ладно, мы все знаем, что он в действительности тебе не брат. Во всяком случае - некровный.
Цыганка поёрзала своим объемным туловищем на скрипучем стуле. Он запротестовал, застонав под ее весом. По выражению лица ведьмы можно было предположить: она хорошо знала, что последует за всем этим. Хитрые глаза цыганки оценивающе перебегали от Эдварда к Элис и обратно.
Элис быстро взглянула на Эдварда. "У нее тоже должно быть есть дар предвидения. Это опасно". Эдвард кивнул. "Определенно. И о чём я только думал?". Он похолодел. Муха попалась в сеть. "Конечно, я думал о Белле".
– Так, мистер Совершенство, как это будет? Ты сейчас это съешь? – Да, ведьма, похоже на "Хэппи Мил" только без игрушки и картошки фри. Но ты единственная чародейка в городе, и мы долго добирались до тебя. – Возвращать к жизни мертвецов – хитрая штука, голубок. Как ты знаешь, умертвлять–то сначала намного легче, – Эдвард содрогнулся при слове "голубок". Мысли женщины воняли также сильно, как и ее дом. Запах последнего перекрывал их, но лишь частично. Худшие из них просачивались в него, словно через поры. – Я даже еще не начала описывать боль. – Давай опустим детали и приступим к делу. – Эдвард… – Элис сделала шаг вперед, но он вскинул руку, и она, замерев, тут же замолчала. – Это в любом случае произойдёт. – Хорошо, я уверена, что ни одна из нас не может увидеть, что именно произойдёт, – цыганка улыбнулась Элис, поджав губы. – Кажется, ты опять уступишь ему, девочка, так что лучше успокаивайся и приготовься его держать. Нам понадобиться вся твоя "суперсила".
Элис вздрогнула: "Еще есть время". Эдвард послал ей уничижающий взгляд. Если цыганка и заметила это, то все равно ничего не сказала, собирая вместе бутылочки и необходимые компоненты. – Время снимать эту дорогую рубашку и ложиться, милок. Это будет тернистый путь.
Эдвард сделал, как она сказала, и лег на грязную кушетку. Несмотря на то, что внутри у него все переворачивалось, снаружи он выглядел достаточно уверенно. Кушетка кишела насекомыми, и если бы это было возможно, то Эдварда уже вырвало бы. Каждая клеточка его тела жаждала оказаться где-нибудь в другом месте, да где угодно! "Белла, Белла, Белла…" Он мысленно напевал ее имя, словно мантру, отчаянно пытаясь вызвать ее запах, вспышку эбеновых глаз, мягкое шуршание ее шелковых локонов, что было почти невозможно в этой адской яме. Только прикосновение ладони Элис к его руке служило ему утешением, даже если оно и казалось более крепким, чем это было необходимо. Он знал, что она не могла видеть результата с тех пор, как они вступили в лачугу этой женщины. Видимо, цыганка существовала между мирами – в странном сером пространстве, что иногда затуманивало видения Элис. Может быть, эта женщина была как волки. Но, несмотря на то, как он относился к волкам, он считал такое сравнение чрезвычайно несправедливым по отношению к ним.
Он так сильно концентрировался на любой детали, которую мог вспомнить о Белле, что целую минуту не замечал нависшую над ним женщину. Ее лицо, оказалось в опасной близости от него. Он попытался не вздрогнуть от отвращения. Ему не удалось.
– Она счастливая девушка, та самая. Не имеет представления о том, как глубока твоя привязанность. Она прошла бы для тебя сквозь огонь. И даже при этом, на мой взгляд, ей пришлось бы легче, чем сейчас будет тебе. – Довольно рассуждений. Давайте уже сделаем это.
Она улыбнулась. Ее улыбка вызывала отвращение. За то короткое время их знакомства, он уже успел возненавидеть этот оскал. - Конечно, красавчик, но я не была бы хорошей хозяйкой, если бы не предупредила: то, что ты делаешь сейчас, ты совершаешь на свой риск. Никакого возмещения. Никакого обмена. Сделка завершена.
Он слышал, как Элис мысленно захныкала. Она ненавидела прыжки без страховки. Блокировка была, как бетонная стена, и, должно быть, вызывала у нее сильную головную боль. "Хорошо. Сделай это уже".
– Выпей это. Затем ляг снова, – ведьма протянула ему чашку с отбитым краями.
Если бы он мог вырвать свои вкусовые рецепторы, горло и большую часть желудка, он бы сделал это. Пенистая, жирная, кислая жидкость зазмеилась по его пищеводу резким огнем. Это было самое противное, мерзкое вещество из всех, что он когда-либо пробовал. Тут же боль, словно ударом ножа, поразила его нутро. Он не чувствовал ничего подобного с того момента как… как из человека он был превращен в вампира. Он как-то говорил Белле, что ту боль невозможно забыть. Он был уверен, это воспоминание никогда не потускнеет, не исчезнет. Теперь он был уверен, что очень-очень сильно ошибался. Его горло захлебнулось криком, а чашка упала на пол. Он рухнул назад, проваливаясь в раскаленную добела агонию.
Издалека Эдварду слышалось пение цыганки. Ее голос звучал глубже, ниже и более гортанно. Он чувствовал, как ее пальцы чертили линии на его груди. Потом он почувствовал ЕЁ. Его глаза распахнулись. Он смог разглядеть женщину и темные влажные символы на своей груди, но его взгляд был затуманен маленькими светлыми точками. "Это кровь?".
Ведьма толкнула его голову назад, прямо на покрытую плесенью подушку. Ее жилистая ладонь легла на его глаза. "Лучше не спрашивай. Ты не хочешь этого знать". Она возобновила резкое пение.
Спина выгнулась, когда боль пронзила его тело. На своем плече он чувствовал холодную руку. Прикосновение было то очень холодным, то нормальным. Издалека он услышал что-то, похожее на звериное рычание и громкий крик. Но, возможно, этот звук вырвался из его собственного горла.
Время словно разваливалось на куски. Образы вспыхивали в его голове. Его мать. Человек на улице. Больничная кровать. Врач, возможно, Карлайл. Лихорадка. Медсёстры. Следы укуса. Белла. Он держался за Беллу. Прекрасную Беллу.
Кабинет биологии. Кафетерий. Поляна. Нежные моменты пронеслись очень быстро.
Боль продолжала терзать его, накатывая волна за волной, достигая своего пика и обрушиваясь с новой силой. В тумане он искал лицо Беллы. Цеплялся за ее образ. Кричал ее имя. Свет исчезал. Боль пульсировала. Пульсировала.
Через некоторое время он почувствовал ледяную руку, лежавшую на его плече. Она не двигалась, не сжимала. Он задрожал от ее холода. Его грудь горела. Его конечности болели. Его сердце билось очень быстро. Его легкие наполнялись воздухом и выпускали его почти одновременно. Он мог чувствовать пульсацию крови, вызывающую шум в ушах. «Погоди-ка? Кровь?»
Его глаза внезапно открылись. Все было таким тусклым, темным, расплывчатым. Это то же место?
– Эдвард? – голос был похож на перезвон колокольчиков на ветру – музыкальный, волшебный. Он посмотрел на его источник. Она была красивой и смутно знакомой: обрамленные густыми ресницами, золотисто-коричневые глаза на сливочно–белом лице; ее ангельский лик окаймляли темные блестящие волосы. – Эдвард?
– Элис? Это ты? – его голос звучал непривычно, но что-то в нем было знакомое. – Что…
Она бросилась к нему и обняла так крепко, что он на секунду потерял способность дышать. Кажется, он нуждался в воздухе. Странно.
– О, Эдвард! Я думала - ты умер! Действительно умер! Тебя не было три дня!
«Три дня?»
– Три дня?! – Окружающая обстановка всё больше пугала его. Пахло мерзко, но не так мерзко, как он помнил. – Какого черта?
В животе заурчало. Он подумал об одном из бифштексов Беллы, о грибных равиоли.
– Не могу поверить, это получилось. – Что получилось? – ему так хотелось есть. Казалось, будто век прошел с тех пор, как он нормально ел в последний раз. Каков чисбургер на вкус?
– Эдвард, – медленно протянула Элис. Он уже привыкал к новому волшебному звучанию ее голоса. – Эдвард, ты снова человек, – он замер, похолодев. – И если эта несчастная была права, у нас не так много времени, что бы вернуть тебя к Белле.
Они летели. По крайней мере, Эдварду казалось, что летели. Пейзаж проносился мимо со свистом, вызывая головокружительный туман. Свет фар отражался от деревьев, камней и дорожных знаков. Невозможно было что-либо разобрать. Странно. Последний раз, когда он человеком ездил в машине, дозволенным пределом скорости были шесть миль в час. Сейчас Элис вела… значительно превышая этот предел.
– Будь осторожна! – слова сами собой вырвались из пересохшего горла. Ощущение было такое, словно оно выжжено. Вот они – недостатки человеческой сущности. Но, как отчаянно все это заставляет тебя цепляться за свой смертный удел. Мир вокруг был темен и немного пугал. Неужели Белла чувствует себя так все время?
Смех Элис, подобный перезвону колокольчиков, вырвал его из печальных мыслей. – Все вы люди одинаковы! – она цокнула и покачала головой. – «Будь осторожна» – забавно.
Она обернулась к заднему сидению, едва придерживая руль одной рукой, хоть машина и неслась с ужасающей скоростью. Он подавил в себе желание прокомментировать ее вождение и вместо этого отвернулся от дороги. Живот скрутило, а сердце бешено колотилось. Все это было уже слишком.
Элис бросила ему на колени маленький черный рюкзак. – Посмотри, может, там есть что-нибудь, что поможет тебе успокоиться. Это один из множества наших наборов «на всякий пожарный» для Беллы. Там, по меньшей мере, должна быть вода или что-то подобное.
Включив печь, она крепче обхватила руль руками. Он не осознавал, что дрожит до того момента, пока теплый поток ни обрушился на его теперь такую хрупкую кожу. Воздух немного отдавал пластиком, как будто печь редко использовали. Запах был едва уловим: ничего неприятного.
Вода. О, Боже. Вода. Конечно, жжение в горле – это жажда. Не совсем такая, как жажда крови, но по интенсивности не уступает. Первая бутылка едва приглушила ее, пока он буквально заливал жидкость в горло. Он оторвал пробку второй, когда рука Элис потянула бутылку вниз.
– Осторожно. Не так быстро, а то захлебнешься. Ты, вероятно, можешь обойтись без этого человеческого опыта.
– Просто следи за дорогой! – огрызнулся он. Теперь говорить было проще. Она вернула руку на руль. Конечно, он осознавал, что ей совсем необязательно все время держать там руки, но этот жест необъяснимо успокаивал его. Он неохотно последовал её совету и пил маленькими глотками. Спазмы желудка уменьшались. Откинув голову на подголовник сидения, Эдвард закрыл глаза. Он был таким расслабленным сейчас. Все вокруг как будто отошло на второй план.
Медленно вдохнув, он почувствовал, как его мозг немного затуманился. Дремота. Он совсем забыл о ней. Сколько раз ему приходилось наблюдать, как Белла так засыпала? Ее глаза трепетали под наливающимися тяжестью веками.
Белла. Даже сейчас мысль о ней успокаивала его - она всегда в центре его Вселенной.
Издалека он услышал звук соединения. Затем гудки. Хорошо, что по громкой связи. Лучше пускай держит обе руки на руле. Мысль проплыла и утонула в образах Беллы. С полной уверенностью он мог слышать её голос, так же хорошо, как если бы она была здесь с ними, в машине.
– Элис?! О, Господи, Элис! Я звонила и звонила… – она подавила рыдание. – Я знаю, Белла. Послушай меня. – Но где… – Белла, просто послушай. Эдвард со мной. Всё прекрасно. Хорошо? Прекрасно. Извини, что ни разу не перезвонила. Это сложно. Мы едем к тебе. Нужно, чтобы ты успокоилась. Мне нужно столько тебе рассказать и мне надо, чтобы ты была спокойной к моему приезду. – Но… – Белла! Элис была такой авторитарной в этом сне. Или она всегда такая? – Хорошо, хорошо. Ну, хотя бы скажи мне… – С Эдвардом все прекрасно! Он не может сейчас говорить. Но он здесь, и мы едем к тебе. Где Чарли? – Э, Чарли? Его сейчас нет. Он на охоте. Знаешь, раз в год мужчины выбираются поохотиться, порыбачить, побыть на природе. Повод выпить пива в лесу или что-то в роде того. Его не будет еще несколько дней. – Хорошо. Это хорошо. Я хочу, чтобы ты села и успокоилась для меня. Мы появимся у входной двери где-то минут через десять. Я обещаю, всё будет хорошо. – Ты это видела? – пропищала она слабым голосом. Белла пыталась расслабиться, но не могла справиться со своими эмоциями. – Конечно, увидимся через десять минут.
Разговор закончился. Эдварду не нужно было читать мысли, чтобы понять: Элис не видит дальнейшего развития событий.
Он окончательно проснулся. – По-прежнему ничего не видишь?
Она тяжело вздохнула. – Ну, по крайней мере, ничего такого, что было бы связано с вами двумя. Всё невыносимо темно и чрезвычайно болезненно. Попытки увидеть что-то причиняют мне боль. Это как быть слепой. Это как быть… – … человеком? – Да, но это ты хотел пережить подобное снова. Не я. Всё это: незнание, неуверенность, уязвимость - раздражает.
Он не открывал глаза. Дышал и чувствовал, как воздух наполняет лёгкие. Даже без дара чтения мыслей он мог немного угадывать чувства Элис. Забавно. Значит, это, действительно, было его способностью еще в человеческой жизни.
Человек. А не существо. Такой слабый, но такой совершенный. Более похожий на Беллу. Это было ему приятно. Мысленно он уже был с ней, когда машина резко остановилась.
Эдвард открыл глаза и внимательно стал разглядывать дом Беллы. Он почувствовал, как сердце запорхало в груди, словно пойманная птица, жаждущая улететь на волю. Ладони вспотели. В животе завязался узел, стягиваясь внутрь.
Дом Беллы. Подъездная дорожка. Дерево. Окно. Не такое яркое, каким он его помнил. Все еще было темно, но даже приглушенным чутьем он знал, ощущал приближение рассвета. Ему следовало бы лучше ориентироваться. Но ведь он встретит рассвет человеком. Может быть, он увидит и закат тоже. Как много часов прошло? В воздухе пахло дождем. Ну, конечно, это же Форкс.
– Одень капюшон. Я думаю, нам следует поговорить с ней до того, как она тебя увидит. Он успел натянуть серую ткань толстовки на голову как раз перед тем, как дверь отк6рылась. В мгновение ока Элис взлетела наверх по ступеням, вежливо, но твердо отталкивая, протестующую Беллу внутрь. Эдвард успел уловить её силуэт. Всё такая же прекрасная! Возможно, даже больше, теперь, когда недолговременная человечность начала проникать в его сознание.
Он умирал от желания увидеть её и обнять. Прижаться к ней, как человек. Не волнуясь о том, что может сломать её, поранить, причинить ей боль. Но он с преднамеренной медлительностью поднимался по ступенькам, давая время Элис.
Долгие годы тренировки терпения, подавления желаний привели его к осторожной дисциплинированности – он смог сдержать себя от того, чтобы броситься к ней. Вдобавок она, возможно, будет ему не рада. Белла всё так же мила ему, но кем теперь он будет для неё? Никем? Что именно она в нём любила?
Проскользнув в дверь, он уловил напряжённую нить разговора. Незнание происходящего слегка расстраивало. В любом случае, он никогда не мог прочесть её мысли.
– Но почему, Элис? Я даже не понимаю, о чем ты говоришь. Это не имеет смысла. – Белла, – тон Элис был более умиротворенным, чем у того, кто готов давать объяснения маленькому ребенку снова и снова, пока тот не поймет всё. – Он услышал об этой возможности и захотел этого для тебя. Он захотел быть человеком с тобой. Он понятия не имел, что это будет всего на день. Ну, ты же знаешь Эдварда. Он так привязался к этой идее, что…
Эдвард стоит в дверном проёме гостиной, убеждённый, что его трепещущее сердце, должно быть, выдает его присутствие. Но они, казалось, не замечали его. Белла сидела, глядя на Элис. По ее лицу струились слезы. Запутавшаяся, раненая, неуверенная. Элис стояла к нему спиной. Спокойная и неподвижная. На целую секунду воцарилось молчание.
Он нарушил его, аккуратно опуская капюшон на плечи, позволив своим спутанным бронзовым волосам свободно разлететься. Обе женщины резко обернулись посмотреть на него. Белла встала, и всё вокруг замерло.
Её рот открылся, когда она уставилась на него. От отвращения? Он для нее больше не красив? Это было ошибкой. Ужасной ошибкой. Она больше не будет его любить. Она больше его не захочет. Теперь он не был чем-то особенным. Он был ничем.
Но вдруг она подлетела к нему, выбив из него воздух, слишком крепко обвивая его шею руками. Это было почти больно. Ее руки бродили по его груди, предплечьям, нашли его лицо, прижали его губы к ее. Она целовала и целовала его солеными губами. Он старался отвечать с той же силой, пока не пришлось прерваться для вдоха. – Эдвард. О, Эдвард. Просмотри на себя, – ее глаза и руки нашли его лицо. Она убрала его волосы. – У тебя щетина, у тебя такая нежная кожа, у тебя зеленые глаза и румянец. Боже мой! Просто посмотри на себя.
Грудь сдавило. Он не мог спросить все ли хорошо; если она смогла принять всё... это его Белла. Тяжелый комок застрял в горле. Он почувствовал, как его глаза увлажнились, капли стекали по щекам.
– Белла, – он хрипло прошептал, крепко обнял ее за талию, зарываясь лицом в ее волосы. Она все еще пахла клубникой и цветами, только немного слабее; она все еще всем своим существом излучала любовь к нему; она все еще была его домом, его спасением. Он тонул в океане своих чувств.
Если бы не острая, резкая боль внизу живота, он бы продолжал стоять так, позабыв о ноющих конечностях и уставших ступнях. Такой хрупкий. Он бы прирос к этому месту. Но вместо этого вынужден был отступить на дрожащих ногах. – Эдвард? – прошептала Белла. Даже Элис выглядела обеспокоенной. – Эдвард? Что-то не так? – Я не могу. Ну, я думаю… – боль вернулась. Белла побледнела и замерла, а Элис внимательно на него смотрела, ее золотые глаза искали разгадку. – Я думаю, мне необходимо воспользоваться уборной. Это всё вода, которую я выпил по пути.
Белла рассмеялась. Элис произнесла что-то похожее на изящное фырканье и покачала головой. – Невероятно. Тогда сделай нам одолжение, пока ты будешь там, прими душ, потому что ты воняешь.
– Я найду тебе какую-нибудь одежду, Эдвард. Она будет на моей кровати, – Белла крикнула ему вслед, когда он заспешил по ступенькам в ванную.
Спасибо, что прочли. Надеюсь на появление читателей и их отзывы
Primerose, молодец, Катя! Очень интересно почитать тебя-переводчика. Переводчикам у нас Слава, однозначно! Читаю "У тебя щетина, у тебя такая нежная кожа, у тебя зеленые глаза и румянец". Как много девушек я занаю, кому понравились бы эти глаза цвета нежной майской травы. Пошла наслаждаться, вечер удался несмотря на жару и отсутсвие кислорода в воздухе. Да, это нечто... 1) Оригинально. Хороший вкус, очень занятное произведение (Автору привет и поклон за фантазию). 2) Переводчику отдельное спасибо за живость и красоту языка. Хорошо, очень хорошо. Ой, не зра я так губки раскатала! 3) Похоже, нас ждет встреча со слабым Эдиком? Не рассыпался бы за 24 часа, бедолажка. Вот Белка почувствует нашу простую бабью долю, когда мужик слабеет в коленях не только после, но и до... Хих, шалю... Всем радостного чтения, не забываем, Девы, о наслаждении!
Сообщение отредактировал ДракАкулЙха - Пятница, 06.08.2010, 11:11
Оу, это нечто. Идея очень оригинальна и интересна. Я даже не знаю, что сказать. Но знаю, что ОЧЕНь хочу проду. No pares nunca de soñar No tengas miedo a volar Vive tu vida
Переводчику отдельное спасибо за живость и красоту языка. Хорошо, очень хорошо. Ой, не зра я так губки раскатала!
Спасибо, олчень рада, что тебе понравилось!
Quote (ДракАкулЙха)
Похоже, нас ждет встреча со слабым Эдиком? Не рассыпался бы за 24 часа, бедолажка.
Ничего он скора придет в себя, инстинкты возьмут свое! Мятежница, очень рада, что смогла тебя заинтересовать!
Quote (Мятежница)
Но знаю, что ОЧЕНь хочу проду.
Не могу сказать точно, когда она выйдет. У моей беты некоторые проблемы с выходом в Инет, а я тоже сейчас большую часть сил отдаю своему фику, хотя перевод 3 главы уже почти готов для редакции. Мои фики: Игра в Бога, ДО и ПОСЛЕ, Переводы:24 часа, 58 ночей
Primerose, отличная идея! Я заинтригована, надеюсь Эд придет в себя и не будет тратить время на глупости типа туалета, душа и т.д. А еще...простите за глупый вопрос, но что такое рейтинг М? Я искала в Википедии, но не нашла.
*моя почесала репу, пошла нашла и перевела* и соответственно просьба к переводчику, раз идет перевод фанфика, то давайте делать полный перевод...в том числе и шапки, т.е. ставить рейтинги принятые на нашем сайте и понятные рус-яз читателям рейтинг: R, плз
Primerose, ты специализируешься на Эдварде-человеке, я поняла А вообще мне понравилось, идея супер!!! Сцена у цыганки ужасна!!! В смысле сама сцена ужасна, вся эта вонь, грязь и т.п. Почему-то всплыл "Парфюмер"... Ну интересненько, чем же они займутся в эти 24 часа, если оба "человеки" Ну в общем я тоже тут Перевод супер!!! “Well personally I’m a fan of just ignoring a problem until eventually it just goes away.” О спасибо, мой авко- и баннеро-дилер Belledward
надеюсь Эд придет в себя и не будет тратить время на глупости типа туалета, душа и т.д.
Конечно! Он сумеет сориентироваться.
Quote (witch_el)
и соответственно просьба к переводчику, раз идет перевод фанфика, то давайте делать полный перевод...в том числе и шапки, т.е. ставить рейтинги принятые на нашем сайте и понятные рус-яз читателям рейтинг: R, плз
Спасибо я исправила, просто сначала была в земешательстве относительно перевода в эту систему классификации фиков, не была уверена, что соджержание именно R соотвествовать, думала может NC-17 надо ставить. Так менять и не решилась. Спасибо, за помощь.
natwilia, рада, что ты тоже заинтересовалась моим переводом.
Quote (natwilia)
Primerose, ты специализируешься на Эдварде-человеке, я поняла
Ээээ, ну вообще я не люблю фики все люди. Так что скорее мне больше импанирует Эдвард вапир. Этот фик -- он скорее пограничен между каноно и "все люди", т.к. в начале и в конце он возвращется к своей прежней сущности.
Дата: Воскресенье, 08.08.2010, 00:21 | Сообщение # 10
Наблюдатель
Группа: Проверенные
Сообщений: 143
Медали:
Статус: Offline
Блин, такой классный фанф! Очень интересно, как Эдвард проведёт эти 24 часа! Просто не терпится поскорей узнать что будет дальше! Primerose, огроменно тебе спасибо за перевод! Он просто потрясающий! С нетерпением жду продку! Мой фанфик Колледж любви Маленький КооотиК =)))
Дата: Воскресенье, 08.08.2010, 17:03 | Сообщение # 12
Приближенный
Группа: Проверенные
Сообщений: 241
Медали:
Статус: Offline
Primerose, такая прелесть! Хочется читать, не отрываясь! Замечательная идея, замечательный перевод!
24 часа - это не так уж и мало, если подумать... Но бесконечно мало с другой стороны. За этот день Эдвард вспомнит все, поймет и прочувствует все слабости Бэллы. Какая все-таки замечательная возможность! Только сумеет ли он вернуться обратно? Что станет ценой за целые сутки счастья? Ужели только три дня боли до и после? Сомнительно-сомнительно. И страшно.
Quote (Primerose)
в начале и в конце он возвращется к своей прежней сущности.
Дата: Воскресенье, 08.08.2010, 17:23 | Сообщение # 13
Last Flapper
Группа: VIP
Сообщений: 678
Медали:
Статус: Offline
FelisM, очень рада, что сумела порадовать! Спасибо за комплимент переводичику. По поводу идеи все лавры, конечно, автору.
Quote (FelisM)
За этот день Эдвард вспомнит все, поймет и прочувствует все слабости Бэллы.
Это точно!
Quote (FelisM)
олько сумеет ли он вернуться обратно? Что станет ценой за целые сутки счастья? Ужели только три дня боли до и после? Сомнительно-сомнительно. И страшно.
Всё ещё немного мокрый, Эдвард направлялся в комнату Беллы в одном лишь полотенце, обернутом вокруг талии. Ощущение теплой воды на его новой коже не переставало восхищать. Ошеломительный жар. Его кожа впитывала влагу, а не отталкивала её. Он чувствовал себя очень чистым. Но что касается использования туалета, то он мог бы прожить и тысячу жизней без этого опыта. Эдвард позабыл о странном чувстве освобождения. Очень необычно. Но скучать по этому он не будет.
Быстро отогнав эту мысль, он направился к дверям комнаты Беллы, попутно наслаждаясь тем, как постепенно высыхает вода на его коже. Он до сих пор мог добраться до ее спальни с закрытыми глазами.
Осмотревшись в сумраке комнаты, он попытался нащупать выключатель. Рассвет все еще не наступил. Проклятье! Эти глаза никуда не годятся. Белла щелкнула выключателем лампы, и Эдвард чуть не уронил свое полотенце. Впервые за целый век он почувствовал, как краснеет - румянцем покрывалось всё тело: все места, где его плоть была открыта - что внезапно показалось слишком смущающим. Он не ожидал, что она будет здесь и только теперь понял, как глупо было рассчитывать на ее отсутствие.
– Прости, Эдвард! Я не заметила, как здесь темно, – она улыбнулась, и ее глаза ненадолго задержались на нем. Но они задержались. Не так долго, как могли бы его. Сожалею, Белла. Я думаю, даже теперь в одном из нас животные инстинкты развиты больше, чем в другом… - Я в некотором роде привык… хотя обычно ты не зажигаешь такой яркий свет.
Он застыл на месте, вцепившись в полотенце, чувствуя себя идиотом. Она покраснела и прочистила горло. Он, стоя в дверном проеме, все также мог чувствовать ее аромат и улавливать каждое движение. Как будто все клеточки его тела беспокоились о ней ежесекундно, независимо от того человек он или нет. Она подошла ближе со свертком из темной ткани. От ее близости в животе что-то сжалось.
– Я нашла спортивки. И футболку. У Чарли. Должны тебе подойти. По крайней мере, они чистые. – Спасибо. Ни одна из его рук не хотела отрываться от полотенца. Его сердце глухо стучало в груди. Почему он не мог двигаться? Неужели быть человеком - всегда предполагает это глупый страх? Спасибо адреналину!
Белла положила одежду на стол и пододвинулась к нему, а он снова замер. - Я не могу поверить, как… – её рука провела по его предплечью, он задрожал, но успокоился, глянув ей в глаза. – Это просто удивительно, Эдвард. Это ты, но одновременно и не ты.
Он, кажется, вздохнул впервые за целый час. - Я знаю, это сильно смущает. Столько всего позабыл. Честно говоря, я не представляю, как ты справляешься с этим всё время. Ты сильнее, чем я думал. Не считая падений, по тебе и не скажешь, как непроста жизнь челов6ека.
Она засмеялась и обвила руки вокруг его талии, прижимаясь лицом к его груди. Эдвард мог чувствовать ее мягкие волосы и привычный запах шампуня. Её прикосновение одновременно и согревало его, и вызвало мурашки. Он почувствовал, как волосы на руках встали дыбом. Белла все еще была более хрупкой и меньше его ростом. Какое облегчение: не чувствовать желания испить ее. Но он все еще ощущал отчаянную потребность защищать ее и быть осторожным.
– У меня нет выбора. Кое-кто всё ещё не обращает меня.
Он вздрогнул от ответа.
– О, Эдвард, прости. Тебе нужно одеться. – Она отстранилась. – Одевайся, а я принесу тебе чего-нибудь поесть. Элис сказала, ты, возможно, проголодался.
Его живот громко заурчал, и они оба рассмеялись.
– Как раз! Через секунду принесу тебе поесть.
Он неподвижно стоял, пока не услышал ее удаляющиеся шаги на лестнице. Всё остальное было приглушенным и далеким. Эдвард уронил полотенце и схватил одежду. Он чувствовал себя по-дурацки в мешковатых спортивках и неподходящей по размеру футболке «Rainer», но как хорошо быть прикрытым. Его ступни мерзли.
Эдвард сел в кресло и прошелся полотенцем по мокрым волосам. Его тело приняло форму кресла, и он скользнул глубже. Так отличается от того, к чему он привык. Он бессчетные часы смотрел на ее кровать, сидя в этой выгодной позиции, но сейчас всё выглядело немного иначе. Комната была все такой же знакомой, но не такой яркой. Он вспомнил о том, как наблюдал за Беллой в первый раз, и во все остальные ночи. Воспоминания были такими яркими, как будто подсвеченными. Это было болезненно. Как пристальный взгляд на солнце. Слишком много ощущений сразу. Перегрузка.
Она появилась внезапно, гораздо тише, чем он когда-либо осознавал. Без ее вездесущего аромата и сердечного стука, раздающегося в ушах, она не была настолько громка, чтобы создавать много шума. В этот раз она принесла с собой что-то с невероятно привлекательным ароматом. Его рот наполнился слюной. Снова жажда крови?
Но нет. Она предложила ему тарелку, и он увидел это. Его желудок чуть не выпрыгнул из горла. Чисбургер и картошка фри!
Он набросился на них, поглощая еду скорее как кормящийся вампир, чем как человек. Он разорвал бургер, булочку, наслаждаясь вкусом мяса, структурой хлеба. Он громко глотал и ел, почти рыча, едва пережевывая. Он не знал, что человеческая пища может быть такой на вкус, и это, вероятно, был его первый бургер. Эдвард думал, что они не были распространены в 1900-х.
Он начал засовывать ломтики картошки к себе в рот, слизывая жир с пальцев.
Восхитительно. Каждая капелька.
Затем он услышал тихий смешок. Эдвард замер - пальцы с ломтиком картошки наполовину во рту - и взглянул в ее глаза, когда она села на край своей кровати.
– Мне всегда хотелось понаблюдать за тобой во время еды. Ты просто растерзал этот чисбургер.
Он снова покраснел. Вспомнив немного об этикете, начал жевать почти должным образом. Он вынул руку изо рта, и она протянула ему салфетку. - Я позабыл, как это делают цивилизованные люди. Должно быть, у меня тот еще видок.
Он торопливо вытер свои пальцы и рот салфеткой. Люди и манеры. Так давно все это было. Что-то о вилках слева, и никаких локтей на столе. Странно, как это все теряет смысл, когда ты разрываешь на части горного льва.
– Всё хорошо. Так мило было посмотреть на это. Обычно ты находишь мою пищу такой отталкивающей. Интересно видеть тебя таким.
Аккуратно и гораздо медленнее он закончил с картошкой и справился с желанием облизнуть тарелку. Она встала и, взяв тарелку из его рук, опустила на стол, затем уселась прямо к нему на колени и прильнула к нему, подвернув голову под его подбородок. Его удивило, как мало она весила даже теперь, когда он не был таким сильным и непробиваемым как раньше. Эдвард обвил ее руками и закачался с нею. Это было знакомо и безопасно.
– Ммм, – она выдохнула, – ты пахнешь как еда и хозяйственное мыло. Но ты все еще немного пахнешь как Эдвард. Ты также ощущаешься как ты.
Она притянула его голову ниже к своей, запуская пальцы в его волосы, и начала глубокий поцелуй. Он сначала отвечал осторожно, затем более страстно, вспомнив, что больше не сможет прервать ее существование так просто.
Мягкие губы Беллы были, в сравнении, более твердыми, но такими же гибкими, когда она открывала их для него. Мгновенным облегчением было не беспокоиться больше о яде, об острых зубах, жаждущих вскрыть её вены, о её вероятной смерти. Он потерялся в её поцелуе, её губах, языке, дыхании.
– О! – она резко отпрянула, и он чуть не упал с кресла. Его мозг был затуманен, дыхание опасно тяжело, пульс выбился из-под контроля. – Я забыла. Я принесла для тебя кое-что ещё! –Хм? – она быстро выпуталась из его объятий. Он слегка подвинулся, пошатнувшись, его руки стали мягкой лапшой на подлокотниках кресла. Разве не предполагалась, что роль неуклюжего должна принадлежать Белле? Почему он был тем, кто потерял равновесие?
Она быстро вернулась к нему на колени с ложкой и маленьким картонным цилиндром. Белла действительно быстро передвигалась. Она и раньше так могла? Они внезапно поменялись местами?
Она открыла крышку, и он почувствовал холод. Белла наполнила ложку и поднесла ее к его губам. Это было что-то коричневое. Его мозг все еще был затуманен.
– Что? – Попробуй. Доверься мне.
Он позволил ей сунуть ложку ему в рот. Стало холодно. Но затем он почувствовал, как «это» тает на его языке. Сладкий ледяной шелк. - Ммм… – он сглотнул. Эдвард почувствовал, как «это» скользнуло в желудок. Холодно. Он вздрогнул, наслаждаясь контрастом холода внутри и тепла Беллы на его коленях.
– Шоколадное мороженное. Если ты собрался быть человеком день… – она снова наполнила ложку и поднесла ее к его рту. Он захватил ее, позволив мороженому растаять, а ложке нагреться. Самостоятельно вынув ложку, он зачерпнул мороженого и покормил Беллу так аккуратно, как мог, но он стал таким неуклюжим. Только тогда, когда тающий шоколад капнул с края ложки на уголок ее рта, он понял, что сдерживаться, больше нет сил. Он прижал свои губы к её, слизывая лакомство, наслаждаясь вкусом шоколада и её губ.
Каждому следует это попробовать, но с кем-нибудь другим. Белла была его.
Он почувствовал, как участился её пульс. Он услышал, как замерло её дыхание, и спрятал свое лицо на её шее, целуя и облизывая кожу. Ложка звякнула, ударившись об пол. Контейнер шоколадного мороженного был куда-то бесстыдно отброшен.
Обнимаясь, они упали на кровать в самой неуклюжей, неграциозной, невампирсокй манере. Он бы смутился, если б мог увидеть это со стороны. Но он был внутри сплетения, представлявшего из себя смесь рук, ног и мешающей одежды.
Он прижимался губами к её коже везде, где только мог. Он пробовал, задерживался, жаждал, жадно поглощал – и ни капли пролитой крови.
– Эдвард, – она притянула его голову к своей. Её грудь вздымалась от рваного дыхания. – В этом настоящая причина твоего поступка?
Он заметил, что его рука была на её талии под рубашкой. Её живот трепетал от его прикосновения. Её ноги были обвиты вокруг его. Он прижимался к ней почти всем своим весом, а она всё еще была полностью цела.
Он углубил поцелуй, раздвигая её губы, и проскальзывая языком между зубами. Она простонала, и он почувствовал это, так же отчетливо как услышал. Он провел губами вдоль её шеи к ключице.
