//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

http://zaycev.net/pages/282/28264.shtml
Это было хорошо. Прямо на голубом ворсе ковра. Быстро и жестко. Без лишних слов, но с большим количеством жестов. Поцелуев. Звуков. Прикосновений.
Он, также как и я, любил закрывать глаза. Быстро и часто дышал. Красиво, очень по-человечески потел, затапливая в настоящем, остром аромате живого.
Гладил, хватал, стискивал, словно игрушку. Протяжно вздыхал, прикусив губу, на особенно сильном толчке. Дарил быстрое движение мышц под кожей. Улыбался мыслям.
Он не боялся. Наслаждался. Заставляя меня представить, как это могло бы быть, если ты не труп. Как некоторые.
«Ты не устала?» - я моргнула и едва выпустила его из себя. Устала. Возможно, ты забыл, с кем кувыркаешься?
«Кэм, такие, как я не устают» - в данный момент я была сверху и упиралась ладонями по бокам от сильных плеч, тесно прижимаясь грудью к лихорадочно горящему торсу.
«Великолепно» - резко подавшись вперед, он врезался так глубоко, как только мог, заставляя меня орать от восторга.
«Может, стоит залюбить тебя до смерти?» - подняв руку, зарываю пальцы в его волосы. Мягкие, нежные волны, разметавшиеся по ковру. Мужчина смотрит на меня снизу вверх и молчит. Лишь слегка дергается кадык.
«Если это будет не больно» - спокойный, слегка насмешливый голос. Он поднимает голову и кусает меня за шею. Сильно. Больно. Хорошо. Я чувствую, как размеренно-осторожно двигаются его бедра вверх-вниз. И крепче стискиваю пальцы на плечах, стараясь не перестараться. Не покалечить.
«Соглашение, не забыл? Потом можешь просить все, что угодно» - терпкий аромат живого тела слегка будоражит жажду. Как острие ножа ласкает кожу патологического мазохиста.
Кэм опрокидывает меня на спину и прижимает большую ладонь к горлу. Мертвому, давно не дышащему. В мозгу проносится странная мысль – а что если он сможет дать свободу? Убить. Развеять мой прах по ветру. Но нет. Сильные пальцы неторопливо скользят ниже, очерчивая непонятые, рваные узоры на груди и животе.
«Я не отступаю от данного слова. Особенно, подаренного красивой женщине» - крошечная капля горечи обожгла сильнее жажды.
«Ты любил ее?» - теплая ладонь, ласкающая грудь, внезапно сжалась. Попала.
«Слишком сильно. Так сильно, что поздно понял силу ее любви к деньгам» - старо, как мир.
«Верно, она была слишком красивой. Ослепленный цветом не всегда видит правду» - я неожиданно вспомнила старый, светский английский, на котором говорила семьдесят лет назад. – «Ты, очевидно, хотел обмануться?»
Мужчина тряхнул головой и улыбнулся: «Все прошло. Достаточно психоанализа, в постели ему не место. Просто трахни меня!» - с удовольствием, милый.
Через пару часов, дождавшись, когда он уснет, я аккуратно выбралась из постели, на которой мы сотворили несколько интересных кульбитов, ничуть не хуже пола.
Натянув брюки и футболку, я легко выпрыгнула из окна. Необходимо поесть.
Зная, что скоро рассвет, пришлось спешить – не хотелось тратить время на затирку памяти случайных свидетелей. Босые ступни тихо скользили по тротуару.
Я остановилась на окраине доков и огляделась. Шорох парусов и волн. Скрип трапов и мачт. Запах соли, пота и реки. А вот и ужин.
Парень был немного пьян и ужасно счастлив. В правой руке крепко сжимал бутылку виски. Люди – они такие – выпьют и счастливы, за исключением некоторых особей. Где-то закричала птица, разорвав тишину неба и уют рассвета. Я пошла медленнее и развязней. То, что нужно.
«Девочка, не хочешь выпить? У меня праздник сегодня» - мягкий, тюркский говор пролился навстречу посредством слегка заплетающегося языка, - «Через пару часов окольцуют» - он икнул и автоматически сплюнул, резко отвернувшись, - «Прости, милая. Зато я вчера бросил курить» - мне стало смешно.
«А я так и не бросила пить» - мурлычу, наблюдая, как загораются темные глаза. Болван.
«Будешь?» - он протянул мне бутылку, продолжая улыбаться.
«Конечно» - его горло было мягким и податливым, как и всегда. Привычно-теплым под моими пальцами.
Горячий, алый дождь хлынул по пищеводу, заставляя голову кружиться, оживляя мир и даря радость. Ту самую, что цвела на лице глупого моряка.
Прижимаясь сильнее, чем нужно, я почувствовала его удовольствие. И оторвалась от шеи. Мальчишка широко раскрыл глаза и что-то лихорадочно шептал. Алый ручеек вяло бежал вниз, пачкая и без того не слишком чистую форму. Я нежно поцеловала его в губы и отпустила.
«Элис, я не люблю просыпаться один после замечательного секса» - стоило убить его там в переулке.
«А я не люблю тех, кто ходит за мной по пятам» - медленно поднявшись, я обернулась. Кэм пристально смотрел прямо перед собой. Мятая майка, пижамные штаны, непонятные тапочки с дырками. А… сланцы.
«Могла бы использовать меня» - легкий ветерок рванул его волосы и добавил облику злости, которая ощущалась волнами даже на расстоянии.
«Ты так торопишься умереть?» - облизав губы, я подошла ближе, загораживая мальчишку. Не люблю смотреть, как они остывают. Никто не умеет красиво испускать дух. Хотя…
«Терять-то нечего» - он протянул руку и мягко вытер уголок рта. Глаза были черными, без намека на зелень. Злыми.
«Иди ко мне» - шепчу, наблюдая, как поднимается солнце. Слыша, как громче поют птицы. Как бегут на паперть нищие. Как спешат на рынок старухи, - «Вернемся, я все покажу»
Он кивнул и уставился на людей, которые резво заполняли площадь. Бедный, знакомый район, не меняющийся веками в разных странах. Запах гнилых овощей, замученных животных и отчаянья. Никто так не любит жизнь, как бедняки. Им не нужны признание, положение и власть. Только деньги, еда и кров. Они ютятся в лачугах, которые опасно трещат над головой в непогоду и надеются не рухнуть от очередной дележки краденого или плохого настроения местного алкоголика. Они учат детей воровать с рождения, а мечтающих сбежать бьют до смерти за непотребные мысли. От них дурно пахнет, их презирают, сторонятся и избегают. Но они есть.
Я схватила парня за руку, мы легко смешались с толпой. Солнце поднялось выше, увеличивая температуру.
«Ты босая?» - он остановился, заставляя меня тормозить.
«Малыш, я умерла семьдесят лет назад. Это не проблема» - мы снова двинулись вперед. А я порадовалась, что умерла с короткой стрижкой и не девственницей. Первое – ненавижу развивающиеся патлы, второе – просто подумалось. Совершенно не к месту.
«Дочка, дай на хлеб» - полупридушенный голос, изнеможденное лицо, воняющие тленом лохмотья и яркие, синие молодые глаза. Я не могу быть твоей дочкой при всем желании, милая.
Она цепко держала меня за футболку и старательно отводила взгляд.
«Мартина, ты меня не узнала?» - голос Кэма прозвучал странно нежно, гораздо нежнее, чем в процессе наших постельных упражнений.
«Дж…» - он быстро шагнул вперед и обнял, подняв на руки.
«Мара, куда ты пропала? Я думал, копы загребли!» - его радость была такой непосредственной и сладкой. Я прикрыла глаза и жадно ловила ощущения.
«Все нормально, пришлось спрятаться на время…» - девчонка скинула капюшон и продемонстрировала замечательные длинные волосы, непонятного, грязного оттенка. – «А как ты?» - очнулась. Тонкие ручки, обнявшие его шею, ослабли. Она неловко заерзала и попыталась вырваться из его рук. Наивная. Пока сам не отпустит – не дергайся. – «Здравствуйте» - смотрит с вызовом, настороженно. Боится. Совсем чуть-чуть.
«Привет» - тысячу раз видела это выражение на лицах женского пола. Надеюсь, он не был у нее первым.
«Мара, это Лисса» - он сжал ее немного крепче и легко поцеловал в макушку робким извинением за это не нужное ей знакомство.
«Вот радость-то!» - она улыбнулась, старательно делая вид, что все происходящее не имеет значения. Или происходит каждый день. Сильная малышка.
«Ты давно здесь?» - мне было плевать. Почти. А что вы хотели? Юность – это всегда больно или, по крайней мере, неприятно, если у вас нет родителей-миллионеров. Чаще – больно.
«Как посмотреть. Дольше, чем…» - она улыбнулась и чмокнула его чуть ниже ключицы, - «Джеймс» - послышался вздох. «Кэм» смотрел на меня поверх грязноватой, маленькой головы. И тоже улыбался. Только по другому поводу.
«Мартина, нам пора» - он сказал это слишком медленно, почти по слогам. – «Ты живешь там же?» - девчонка вздрогнула и подарила ему обиженный взгляд, словно забыв о моем присутствии.
«Ты не придешь» - она все же вывернулась из крепких рук и уставилась на грязный тротуар, передернув худыми плечами. – «Барри спрашивал о тебе вчера»
«Я обязательно приду, передай ему» - Мара хмыкнула и, резко развернувшись, растворилась в плохо пахнущей толпе.
Мы двинулись в прежнем направлении.
«Тебе не стоило ее трогать» - хорошая девочка. Жизнь не делит нас по категориям, перелопачивает всех подряд, наблюдая, кто выдержит или упадет, сломленный жестокостью и обстоятельствами.
«Почему ты не спросишь о наших отношениях или о Барри? Почему ты говоришь о ней?» - Джеймс шел позади, ощущаясь теплой вибрацией жизни.
«Секс – всего лишь прошлое. Про Барри ты расскажешь сам, если захочешь. Она интересная, живая…» - обернувшись, я дернулась к его груди и нежно поцеловала кусочек тела над сердцем, - «Еще не испорченная»
«Лисса, отец продал ее какому-то богатею за хорошие деньги. Она видела много боли. Но не растеряла веру в людей, хотя помойка стала лучшим домом после…» - он замолчал. Только запах его ярости повис в воздухе, как риторический вопрос. – «Ей только двадцать. Барри – ребенок того самого богатея. Она сбежала сюда, чтобы это прекратить. Ему три года» - вампиров не тошнит. Не тошнит. Даже если очень хочется. И даже если они видели кое-что похуже. Мне захотелось бежать за Мартиной. Извиниться. Стереть память им обоим. И убраться прочь.
«Шестнадцать…» - будь оно все проклято. Когда-то давно Карлайл насмешливо сказал мне, что соплюшкам не место в аду. Может он имел в виду именно это? – «Ты все еще со мной?» - я дернула его за руку и жестоко толкнула в какой-то док. – «Скажи правду, я отпущу тебя, клянусь!» - Джейк не стоит этого человека.
«Малыш, я уже сказал тебе - да», - пока он поднимался с холодного, черного пола, я немного пришла в себя и тряхнула головой, отбрасывая назад призрачные волосы. Нервный вампир, вспоминающий о невидимых косах. Но ведь они были.
Подняв руки, я лихорадочно дергаю челку, жалея о невозможности настоящих слез.
«Я отпущу тебя»
«Зачем ты выпила матроса?»
«Не могу сделать это с тобой»
«Я не обижусь, правда»
«Почему?»
«Возможно, в этой жизни больше нечего делать»
«Я не смогу привести тебя домой человеком» - я почти приготовилась стереть его мозг и напеть кое-что другое.
«Лисса, не уходи» - он закашлялся, напоминая о собственной хрупкости и смертности. – «Я не хочу тебя терять»
Как давно я не слышала этих слов. Они плакали, умоляли о вечной жизни. Только об этом. Жалкий, отмытый бродяга, хотел меня. Вампир ты или смертная. Женщиной останешься навсегда.

Мои фанфы: Стоит ли испытывать судьбу
Умереть вчера Стихи Дай мне только возможность Дешевка
Writer'sblock

http://zaycev.net/pages/7022/702222.shtml

Его глаза снова стали зелеными. Почти. Едва заметный ободок цвета размытой корицы нежно обнял зрачок легким предупреждением.
«Лисса, кто ты?» - Кэм легко оттолкнулся от стены, аккуратно спрятав руки за спиной.
«Бяка» - оттопырив нижнюю губу, я показала клыки и улыбнулась.
«У… Почти боюсь» - дернув головой он пошел к выходу нашего затхлого убежища.
«Я не хочу убивать… тебя» - да, не хочу! Мне нравится, как ты дышишь, пахнешь и потеешь. Ешь овощи, мясо и фрукты. Раздраженно щелкаешь пальцами и кривишь губы. Наслаждаешься водой и мылом.
«Почему, нет?» - мы снова очутились на площади, среди суетливой жизни.
«Ты, правда, хочешь знать?» - Кэм резко кивнул. А я вздохнула, расстроившись, что это скорее привычка, чем необходимость. Привычка для заблуждающихся смертных. – «Сегодня ночью ты был со мной. Слышал, как бьется сердце. Чувствовал, как мое тело отвечает и наслаждается. Мои крики были для тебя музыкой и подтверждением удовольствия. Наслаждением для маленького, мужского эго. Проблема в том, что мне не нужно дышать. Ты можешь таранить такую всю ночь напролет и получать кайф хлеще кокаина, но ее сердце не бьется»
Он остановился так резко, что я почти споткнулась.
Повернувшись, Кэм уставился на меня не моргая. Потом протянул руку и провел ладонью по щеке. Запах мужчины. Кожи. Жизни. Поэтому мне так нравилось дышать. Ловить микроны тонких электрических токов.
«Тебе понравилось?» - вытаращив глаза, я переваривала вопрос.
«Это вкусно, когда происходит спонтанно, а не…» - черт! А это и так было вкусно. – «Да, понравилось»
«Пойдем со мной» - парень схватил мое запястье и почти поволок за собой.
Толпа заметно поредела, а дальше – совсем сошла на нет. Я рассеянно оглядывалась по сторонам и чуть не врезалась в широкую спину, когда Кэм вдруг остановился.
«Куда…» - он молча смотрел перед собой.
Обычный клуб для любящей оттянуться молодежи. Тихий, потому что было слишком рано.
Я редко бывала в Нью-Орлеане, и тем более – в клубах. Хотя временами любила там… есть. Сопляки были особенно сладкими, потому что все их мысли и поступки шли на поводу у гормонов и ошибочных мнений о бесконечности жизни.
Здание казалось брошенным, каким-то сонным. Равнодушным. Как и все увеселительные заведения, оно оживало ночью.
Кэм или…
«Кстати, какое имя правильное?» - я чуть уперлась пятками и нежно дернула его назад.
«Все время забываю, что ты другая» - выдохнул. Пнул камешек на дороге. И неожиданно обернулся. Напомнив, как плохо я разглядела его несколько минут назад. Волосы. Густые, темные, будто теплые, неровно прикрывающие острые скулы. Несколько седых прядей слева. Челка почти закрывала красивые глаза и брови местами, словно он стриг ее в темноте или отдался на милость сумасбродного стилиста-экспериментатора. Шрам точеным ударом шпильки стекал с самого уголка внешней стороны левого глаза, изгибаясь намеком на то, как оно было. Больно. Не известно, быстро или медленно, но почти привлекательно-четко на смуглом лице. – «Почему ты так смотришь?» - он нахмурился и отпустил мою руку.
«Люблю все красивое» - поднявшись на цыпочки, я быстро лизнула его шрам и отскочила.
«Дура» - улыбнулся и пошел к дверям.
«Какой комплимент» - буркнула под нос. Ладно, поговорим позже. Кэм распахнул дверь, и шагнул через три ступеньки, подарив чудное зрелище обтянутых пижамой ягодиц. Стоит уделить им больше внимания. Позднее.
Тихо. Прохладно. Шепот кондиционера. Легкий скрип игральных автоматов. Урчание холодильника. Под потолком – древний вентилятор, подобно величественной мельнице неторопливо ворочающий лопастями. За стойкой бара пожилой мужчина намешивал что-то в шейкере. Ну-ка… Виски, лимон, соль. Сблевать, пардон, проще.
«Тимми, ты опять!» - я удивилась, услышав вопль Кэма. Старик подпрыгнул и воровато огляделся по сторонам. Завидев источник крика, почти успокоился. Почему почти? Ну… я тут случайно кровью обрызгалась. Клянусь, совершенно случайно!
«Джеймс, ты же знаешь, у меня слабое сердце» - пролепетал старик, пристально оглядывая мою персону.
«Почему же это не мешает тебе хлестать виски?» - спокойно, почти ласково. Мужчина за стойкой сгорбился.
«Кто это?» - голос был неожиданно жестким. Немного злым.
«Подруга» - он вдруг нагнулся и поцеловал. Легко, без языка. Просто прикоснулся. Подарив ласку своих теплых волос.
«Она шлюха?» - я почти рассмеялась, надеясь услышать продолжение, - «Вся в крови, воняет доками и совершенно не стесняется разглядывать человека в упор! Зачем она тебе, ведь Мара…»
«Тимми…» - он собирался орать. Стоп, малыш. Это сказали мне. И только мне.
«Дружок, тебя что-то не устраивает? Надо быть аккуратнее со словами и конкретнее со смыслом» - я пошла вперед, улыбаясь, словно увидела отца живым и заново услышала его мольбы. – «Ты боишься крови? Не правильно. Бояться стоит либо перед ней, либо после того, как она засыхает. Никогда не знаешь, что еще зарастет вместе с раной» - остановившись у стойки, я перестала дышать и заткнула сердце. Вкусы. Запахи. Звуки. Слышала только биение его сердца – лихорадочное, частое, перебитое, как полет раненой птицы. – «Что ты видишь, малыш?»
Старик стремительно позеленел. Крепкие, сморщенные пальцы слишком сильно стиснули полотно стойки.
Лисса, остановись.
Он дорог тебе?
Это имеет значение?
Да, если ты просишь нажать тормоз.
Дорог.
Я закрыла глаза. Это не мой отец. Он уже умер. Его тело сожрали обитатели могил, а кости давно обратились в прах.
«Тимми, вы поделитесь виски?» - я погладила сморщенную щеку, заставив его забыть о собственных злых словах.
«Да, милая» - он протянул мне холодный шейкер, улыбаясь, как блудливый щенок, накормленный неожиданно нагрянувшим хозяином. – «Но… ты такая молоденькая»
«Это только кажется, отец» - я прижала к губам холод и сделала большой глоток. Как всегда безвкусно. Пустая трата времени и алкоголя.
«Лисса, оставь его» - горячая ярость хлестнула меня сильнее пощечины.
«Как тебя зовут, малыш?» - поиграем. Не трогай то, чего не знаешь.
«Шантаж?» - злость катилась волнами. Доставляя наслаждение. Столько жизни. И так близко.
«Понимай, как нравится, малыш» - я стянула футболку, зная, что Тимми все равно. А я ненавижу грязные шмотки. И у вампов есть свои причуды.
«Зачем ты это делаешь?» - отшвырнув ткань, сделала еще глоток и посмотрела на Кэма.
«Зачем ты дышишь, ешь и трахаешь девчонок?» - лифчика на мне не было. А смущаться я разучилась в начале бессмертия.
«Сука» - он вдруг улыбнулся. – «Красивая, умная сука» - выхватив шейкер, он сделал глоток и шепнул, - «А если не скажу, убьешь?» - дернулось темное горло, помогая спиртному в дальнейшем путешествии. Красивый. Но наивный.
«Не тебя, малыш, ты готов, слишком хочешь умереть. А вот этот хочет жить» - Тимми застыл, подобно памятнику. Но легко откликался на известные только мне команды.
Через секунду он упал на четвереньки и пополз. Медленно. Тяжело. Но очень целенаправленно и четко. К мамочке.
«Не надо» - Кэм не умолял. Просто сказал. Как факт.
«Скажи, как тебя зовут» - Тимми продолжал ползти.
«Зачем, скажи зачем?» - шейкер отлетел в дальний угол помещения и с веселым визгом впечатался куда-то.
«Ненавижу ложь. Или веришь. Или убираешься» - черт, я давно не чувствовала такой злобы. Они всегда лгут. Мужчины. Имя им – обман. Они рождаются со списком отмазок, придирок, отговорок и ласково-приторных слов.
Мэри, я так долго ждал тебя….
Убери руку с моей задницы!
Но, милая, ты же согласилась на ужин!
Я годами не меняла тактику. Они все летели вперед, как мотыльки на огонь. Уверенные, скромные, хамоватые, едва сдерживающие слюни. Любовь. За проклятые семьдесят лет нежизни, это слово превратилось в ширму для оправдывающих свой эгоизм самцов. Туманная, отвлекающая дымка для вуализации удобства, немного удовольствия от игры в самолюбование отражением зеркала глаз напротив и до кошмара огромная пропасть привычки.
Независимость, гордое оттопыривание губ в купе с задранным носом, фраза – «Я – решаю сам», уверенность в безнаказанности и легкий флер превосходства над «женской» логикой. Срывающиеся поездки за город из-за тяжкого похмелья и сна около четырех часов. Сходи в ресторан одна или у нас слишком мало денег.
Та, что не дает на третьем свидании – зануда и девственница, не дает две недели – старая дева, дает вечером после ужина – легкая добыча и шлюха. Вывод из трех постоянных – клин куда не кинь. Так происходит всегда и везде. Пока практичность не дает о себе знать – дети позаботятся в старости (кто тебе это пообещал, а?), жена обеспечит постоянный секс (если надоест, всегда найдутся минимум три, одна из которых все же согласится, ага), сытный ужин (факт!), твои рубашки будут чистыми, а носки перестанут ютиться по углам, словно перезрелые, вяленые абрикосы (кому как повезет!), рай, черт дери! Ты ломаешь голову, вспоминаешь ласковые слова, делаешь умильное лицо и постепенно обиваешь ее порог милым, цветастым веником баксов 10-50, дабы не слишком тратиться. Сильно тоже не экономишь – а ну, сбежит? И только яркие картинки постели, чистых носков, ужина, баскетбола по телеку и всякого ТАКОГО помогают удержать голову, неистово раскалывающуюся от ее воркования, объятий, неуместных поцелуев и обедов с приятельницами.
И после этого люди считают себя высшими животными?! Ха!
«Надень» - вынырнув из выкипающей каши мыслей, я уставилась на парня. Он протягивал мне собственную футболку. Тимми посапывал сидя на полу. Спал. Так оно и лучше.
Я легко натянула ткань с ароматом полусонного дыхания жизни и отошла к окну, молча наслаждаясь прикосновениями нижнего края к середине бедра.
«Меня зовут Джеймс» - почти застенчиво.
«Неужели это так трудно?» - у меня получилось зло.
«Всего чуть-чуть» - тепло улыбки ощутимо ударилось в спину.
«Возможно, я рано вспомнила о доверии?» - фраза отдавала абсурдом.
«Кто ты?» - упрямый.
«Вампир» - его глаза отказывались верить даже после случившегося ранее.
«Мы говорим о доверии?» - снова улыбается.
«О нем и только о нем» - подойдя ближе, я резко задрала голову и всадила зубы чуть выше правого соска. Лети. Ко мне.
Джеймс вскрикнул, но не отступил. Взрослых сложнее убедить, что кошмары из-под кровати все же существуют. Немного иначе. По-другому.
И все же живут.
Я обняла его за талию и прижалась теснее. Твой кошмар пришел за тобой. Чтобы никогда не расставаться. Т-ссс. Может, попробуем другую форму любви, малыш?

Мои фанфы: Стоит ли испытывать судьбу
Умереть вчера Стихи Дай мне только возможность Дешевка
Writer'sblock