Автор: Хильда Рейтинг: R Пейринг: Роза Уизли, Скорпиус Малфой, Гермиона Уизли, Драко Малфой, Рон Уизли и т. д. Предупреждение: это каноничное произведение, но все же возможен ООС и АУ персонажей. Саммари: Легкое чтиво для тех, кто любит читать о любви. Пусть не всегда легкой, пусть иногда горькой, но такой прекрасной! Постэпиложный период спустя семь лет. Роза Уизли учится на последнем курсе. Гермиона занимает высокий правительственный пост. У Драко Малфоя трагически погибает жена. И с этого начинается мистическая история "ящика Пандоры"...
От Автора: сие произведение было рождено в тяжелый период творческого застоя, выйти из которого мне помогла Танюша "Тэя". Спасибо тебе, родная!
Добавлено (30.06.2009, 15:59) --------------------------------------------- Пролог. Быстрые шаги тихим гулом отражались от каменных стен сводчатого коридора старинного замка. Немолодой уже мужчина, высокий и широкоплечий, пересекал пролет за пролетом, чтобы подняться по винтовой лестнице в высокую Башню Восхода, где его ждали, может быть даже в последний раз… Он задержал дыхание перед самым входом в комнату. Он знал, что увидит ее в последний раз. - Ты пришел, - тихий свистящий шепот раздался неприятной вибрацией в спертом воздухе темной комнаты. Сердце мужчины больно сжалось. – Сын мой, я не могу уйти, не поговорив с тобой. Пожилая, но все еще не утерявшая былую красоту, женщина оставляла в наследство сыну тайну, которая оставалась таковой вот уже больше двадцати лет. Любовь и преданность семье не давали ей возможности очистить душу перед смертью. Нарциссе Малфой, умирающей волшебнице, была необходима исповедь. - Да, мама, - Драко Малфой склонился к женщине, положив руки на ее лицо. - Сын, твой отец передал мне информацию перед своей смертью, я не могу не предупредить тебя, - Нарцисса закашлялась. Она теряла силы, но говорить продолжила: - Твоя жена в опасности. Пророчество… Малфой напрягся. Он повернул голову в сторону входа, словно боялся, что их могут подслушать. Больше всего его волновало известие об Астории. Но он не перебивал. Он понимал, что времени оставалось очень мало. - Есть вещь, за которой придут… - горячо, что есть силы, шептала мать, - за ней придут скоро. Астория знает, но она молчит. Не верь им, Драко. Все слишком сложно… - Что за вещь? – спокойно, как только мог, спросил Малфой. - Шкатулка… Темно-синяя… Она где-то в Малфой-Меноре. Я не знаю, где. Но она в замке. Избавься от нее. Она – беда… Нарцисса замолчала. Резко. Хрипло. Не отрывая взгляда от сына, женщина глубоко вздохнула. Собрав последние остатки сил, что еще теплились в ее почти безжизненном теле, Нарцисса подняла руку и провела тонким иссохшим пальцем по щеке сына: - Тебе будет счастье, сын мой. Береги Скорпиуса, она твоя надежда… Драко не мог поверить, что мать уходит, оставляя что-то недосказанным. Это было так не в ее духе. Не в ее характере. Грудь сжимала тупая боль. Боль потери. Боль отчаяния. Малфой крепко сжал прохладные пальцы матери. - Прости, мама, - прошептал он. Прошептал в пустоту.
Добавлено (30.06.2009, 16:00) --------------------------------------------- глава 1: Первый день последнего года.
«Я никогда не ждала учебного года с таким ужасом, как в этот раз. На столе блестит значок старосты, а я не рада. В руке я держу письмо от администрации Хогвартса о том, что я назначаюсь префектом Школы, а мне становится страшно. Ведь я догадываюсь, кто будет префектом со стороны мальчишек. Он…» Роза закрыла толстую тетрадь и посмотрела в окно. Толстые капли августовского дождя врывались в небольшую форточку и, рассекаясь на миллионы брызг, охлаждали лицо. Девушка любила дождь за его меланхоличный шепот, за его прохладную влагу, но именно в этот день ей хотелось солнца. Много солнца. Так много, чтобы слепило глаза, выгоняя из головы навязчиво возникающий образ загадочного слизеринца. Впервые Роза увидела его семь лет назад на вокзале Кинг-Кросс, когда родители отправляли ее на первый курс Хогвартса. Мальчишка, болезненно бледный, худенький, но с очень гордым видом стоял рядом с родителями прямо у «Хогвартс-Экспресса». Он взглянул на Розу своими поразительно темными глазами, цвет которых нельзя было ни с чем сравнить, потому что он был очень неопределенным, и лишь слегка кивнул головой, чуть приподняв уголки губ в странной усмешке. Больше Роза с ним не сталкивалась так близко, продолжая наблюдать за мальчиком со стороны. Она знала, кто он. Она знала, что его отец работал в Министерстве в одном из отделов международных магических отношений. Роза знала, что его мать была светской дамой с непревзойденными манерами и такой же безупречной репутацией. А еще Роза знала, что ее родители не очень любили эту семью. Отец ей как-то рассказывал, что происходило в Хогвартсе во время их с мамой учебы. Он говорил, что Драко Малфой был «породистым говнюком, который портил кровь всему Гриффиндору». Странно, а его сын таким не был. Скорпиус Малфой был тихим, Роза бы даже сказала замкнутым. В то время, как вся слизеринская компания собиралась в гостиной на шумные посиделки, этот мальчишка изучал древние фолианты в библиотеке под неусыпным контролем бдительной мадам Пинс. Роза видела его там не единожды. Она на протяжении семи лет ловила на себе его хмурые взгляды, пропущенные сквозь паутину стеллажей и книжных полок. Уже тогда Роза поняла, что не может остаться к этому загадочному слизеринцу равнодушной… Тихий стук в дверь отвлек девушку от волнующих душу воспоминаний. В комнату заглянул младший брат, Хьюго. - Привет, рыжая! – как обычно в своей манере приветствовал брат. – Там мама приехала. Ты идешь? Сердце радостно подпрыгнуло. Роза страшно соскучилась по своей матери, которая вернулась из длительной командировки на север страны с каким-то очень важным правительственным поручением. Гермиона обещала появиться дома еще до того, как дети отбудут на учебу, она сдержала обещание. - Эй! Есть кто живой? – звонкий голос мамы отражался от молчаливых стен дома, в котором было очень пусто и неуютно без нее. - Мама! – Роза еще не успела сделать последний шаг с лестницы, как уже оказалась в объятиях матери. - Привет, родная, - Гермиона крепко прижалась теплыми губами к виску девушки, одновременно обнимая свободной рукой сына. – Ну, что, соскучились? Женщина поставила большую сумку на стул и стала расстегивать воротник дорожной мантии. - Мама, как здорово, что ты приехала! – Хьюго развалился на мягком угловом диванчике кухни и принялся жевать черствую булочку, которую Роза купила еще вчера к завтраку. – А папа в Индию укатил, ты знала? Роза отметила, что по лицу матери пробежала какая-то тень, словно она что-то знала и это ей не очень нравилось. Но девушка не подала виду, чтобы своей наблюдательностью никого не смущать. Тем более мама все равно ответит на все вопросы, только позже. А теперь ей надо было просто отдохнуть с дороги. - Да, Хью, я знаю, что папа уехал, - Гермиона чуть нахмурилась, но тут же собралась и широко улыбнулась: - Дети, поздравляю вас! Вы ведь теперь старосты! - Да! – довольно протянул Хьюго, все еще продолжая жевать. – Наша заучка Роза стала старостой Школы, а мне доверили наш родной факультет! - Кстати, Хью, а кто из девочек будет с тобой старостой? – спросила Гермиона сына, наливая себе кофе. - Лидо… Роза прыснула. Она знала об особой страсти брата к этой странной во всех отношениях девочке. Лидо была дочерью Луны Лавгуд и итальянского художника Рудольфо Милано. Семья Милано жила в Англии, поэтому девочку отправили учиться в Хогвартс. В то время, как ее отец с блеском закончил Шармбатон, а тетя Луна училась на Когтевране, девочку Шляпа почему-то с удивительной скоростью определила на Гриффиндор. В Лидо не было практически ничего от матери. Только немного внешнего сходства. А вот от отца она взяла все самое лучшее – недаром Рудольфо считался лучшим натуралистом во всем магическом мире. Острота ума, быстрота реакции, отменное чувство юмора привели Лидо к такой популярности среди учеников, что в выборе на пост старосты факультета со стороны деканата не было сомнений. Хьюго был влюблен в девочку по уши. С четвертого курса. Тогда Лидо чуть не скинула Хью с метлы во время матча по квиддичу. Нечаянно, но так красиво! Братишка повис одной рукой на черенке, а второй рукой пытался удержать вырывающийся снитч. Победа была за факультетом, и игроки сразу забыли о том, как загонщица Лидо, пытаясь отбить от Хьюго преследователя, нечаянно попала в него бладжером. А Хью потерял после этого случая покой... Роза знала все о своем брате. Правда, она никогда не лезла в его личную жизнь. Негласный договор о непроникновении на «личную» территорию был нерушим. Лидо отвечала Хью взаимностью. И со временем они перестали стыдиться своих юношеских чувств и заявили в открытую, что намерены встречаться официально. Все девчонки от первого до четвертого курса еще месяц выли от досады – как же, красавец Хью Уизли достался «выскочке» Лидо. А парни молча завидовали однокашнику, потому что каждый из них был бы не прочь ближе познакомиться с уникальной Милано. - Но ведь это прекрасно! – Гермиона ласково прижала ладонь к руке сына. – Вы вместе прекрасно смотритесь! А еще и на одной должности! И Роза, и Хью знали, что папа с мамой влюбились друг в друга еще во время учебы в Школе, поэтому понимали ее столь трепетное отношение к чувствам детей. Правда, Гермиону очень волновала отчужденность Розы в этом плане. Но дочь свято хранила свою тайну, понимая, что такой реакции, как в случае с Лидо она от родителей уж точно не дождется. - Мама, а ты ведь так и не стала префектом, так ведь? – Роза решила не отвлекаться от разговора, поэтому задала свой вопрос. - У меня на это не было времени, дорогая, - Гермиона грустно вздохнула. – Мы сдали ЖАБА экстерном, тем более, выиграв войну, мы собственноручно определили себя в отличники, от нас ничего не требовали. - И это не помешало дяде Гарри сразу же поступить в Академию Мракоборцев. - Не помешало, – мама улыбнулась. – Так же, как и мне это не помешало стать той, кем я стала.
Добавлено (30.06.2009, 16:00) --------------------------------------------- Гермиона Уизли служила начальником Оперативного Отдела Министерства по Чрезвычайным Ситуациям и Конфликтам внутри Магического мира. Территория ее ведомства охватывала весь земной шар. Постоянные командировки матери поначалу сводили всю семью с ума. Но потом они привыкли. Правда, уже, когда дети выросли, Рон немного отстранился. Стал часто уезжать в свои деловые поездки в Восточные страны. Конечно, это было связанно с их с Джорджем бизнесом – они владели сетью магазинов «Всевозможные Волшебные Вредилки», - но это Гермиону не успокаивало. Последнее время она начинала сомневаться в правильности выбора своей профессии. Только слова детей «Мама, знала бы ты, как мы тобой гордимся!», когда Гермиона почти единолично разрешила конфликтную ситуацию между кентаврами и великанами на севере Ирландии, успокоили ее и заставили на время забыть о своих волнениях. Но отъезд Рона как раз в первый день последнего года учебы дочери немного насторожил Гермиону. Если не сказать большее – обидел. Она бросила все дела ради детей, потому что это важно для них, для семьи. А Рон не смог… - Мама? – Роза заметила, как мать задумалась над чем-то. «Наверняка, - подумалось девушке, - она сейчас думает о папе». Гермиона чуть вздрогнула и виновато улыбнулась. - Пойду, отдохну, мои хорошие, - женщина поставила чашку в раковину и небрежным взмахом руки заставила ее саму помыться. Роза поражалась способности мамы к Беспалочковой магии. Это был очень сложный вид волшебства, которому учили только в Академии при Министерстве. Девушка смотрела вслед поднимающей в свою спальню Гермионе и думала о том, какая все-таки ее мама замечательная. Красивая, умная женщина в самом расцвете сил – Гермиона Уизли была почетным членом Верховного Совета магов в Англии. Ее знали все волшебники мира, о ней писали в книгах еще со времен «Золотого Трио», как называли дядю Гарри, папу и маму историки. - Чего задумалась? Опять о своем загадочном принце? – Хьюго положил ладонь на плечо Розы. Девушка слегка вздрогнула, но руку брата не скинула. - О каком принце ты говоришь? – тяжело вздохнула она. - О том, из-за которого ты не замечаешь ухаживаний Ирвина Долгопупса, - хмыкнул брат. Роза покачала головой. Ей всякое приписывали злые языки. Никто не понимал, почему она не отвечала взаимностью сыну декана факультета Гриффиндор. Но она не могла предать свою страсть, свою мечту, свою фантазию. - Я думаю, со временем все встанет на свои места, Хью. Ирвин поймет, что я никогда не смогу быть с ним. - Папа очень хочет, чтобы так и было. Он говорил месяц назад дяде Невиллу… то есть проффесору… в общем, не важно, - махнул рукой Хьюго, - он сказал дяде Невиллу, что сделает все, что в его силах, но ты станешь его женой. - Господи, - по-маггловски всплеснула руками Роза, - как же меня достали эти пережитки прошлого! - Слава Мерлину, мне повезло с Лидо, - облегченно вздохнул брат. - Да уж, тебе повезло… Стало грустно. Солнца уже не хотелось. Хотелось пойти в свою комнату, сесть на подоконник и взять в руки дневник, чтобы написать очередное послание Скорпиусу Малфою, зная, что он никогда его не прочтет. Но эта маленькая тайна была такой приятной, что ради таких минут хотелось жить. Хотелось верить, что Ирвин будет более благоразумным, чем их родители.
Первый день осени был ласковым, теплым и очень ненавязчивым в своей тихой погоде. Роза катила перед собой тяжелую тележку, успевая слушать разговор Ала Поттера и брата, а также периодически участвовать в болтовне Лили и Лидо. Родители – Поттеры, мама и Луна Милано – шли следом, делясь последними новостями. Особенно в этом преуспевала тетя Джинни. Она уже очень давно занимала пост старшего корреспондента спортивной колонки в «Ежедневном Пророке». После рождения Ала, тетя решила оставить свою спортивную карьеру, но квиддич бросить так и не смогла. Дядя Гарри выглядел очень уставшим. Очевидно, сказывалось влияние работы – седина пробивалась на висках, мелкие морщинки залегли в уголках глаз и губ. Неизменными оставались круглые очки, небрежность прически, добрая улыбка и полный любви взгляд. Особенно это чувство проявлялось, когда он смотрел на жену. Джинни сохранила великолепную фигуру, только стала намного более женственной, чем в юности – Роза много раз рассматривала колдографии тех времен. Выйдя на платформу девять и три четверти, девушка по привычке начала вглядываться в толпу, пытаясь найти глазами высокую фигуру. Он стоял недалеко, глядя прямо перед собой. Спустя долю секунды слизеринец чуть опустил голову и повернул ее в сторону Розы, он почувствовал, что она смотрит на него. Это был их тайный ритуал – каждый год на платформе они встречались взглядами, просто молча кивали друг другу. Больше никаких контактов. Но сегодня все было по-другому. Скорпиус не посмотрел на Розу. Он лишь ощупал взглядом пространство вокруг себя, чуть дернул губами, складывая их в еле заметную, но очень грустную улыбку и отвернулся к отцу. Роза отметила, что оба Малфоя были очень бледными, осунувшимися и уставшими. Впервые она не увидела на вокзале Асторию Малфой. - Нарцисса Малфой умерла два дня назад, а Астория слегла, - словно прочитав мысли Роза, тихо произнесла Лидо. – Все знают, что Драко Малфой боготворил мать, я уже не говорю о его сыне. Но состояние Астории – что-то новенькое… - Не сладко им, - прошептала Роза, чувствуя, как стало пусто в душе. Эта пустота граничила с болью, но не жалостью. Хотя она искренне сочувствовала слизеринцу. Для нее потеря бабушки Молли была страшной трагедией, поэтому она знала, как это – терять любимых людей. Прозвучал гудок «Хогвартс-Экспресса». Все засуетились и стали занимать свои места в вагонах. Розе предстояла поездка в одном купе с Малфоем. Тревога ужом вползла в ее душу. Роза почему-то испугалась перспективы встречи с ним в тесном пространстве.
Попрощавшись на время с Алом и Лили, Роза медленно протискивалась по узкому коридору вагона для старост. Хорошо, что Хьюго забрал у нее один сундук с книгами и втащил его со своими вещами туда, где он занял для всех места. Подойдя к заветному купе, где уже находился Он, Роза втянула в себя побольше воздуха, пытаясь хоть немного расслабиться. Собрав всю волю в кулак, девушка рывком открыла дверь купе. Дыхание перехватило. Малфой, не моргая, из-подо лба смотрел прямо на нее. Ни улыбки, ни какого-либо другого приветственного жеста. Лишь взгляд – настороженный, напряженный. Роза выдохнула, чувствуя, как предательский румянец покрывает ее щеки. - Привет, - тихо произнесла она. Малфой кивнул. Только, когда он отвел свой взгляд, девушка смогла перевести дыхание.
Добавлено (30.06.2009, 17:32) --------------------------------------------- глава 2: Боль серебряного сердца. Он буквально изнывал от нежелания находиться в одном помещении с этой девчонкой. Не потому, что она ему не нравилась. Наоборот. Он боялся того, что его так привлекало в Розе Уизли. Взгляд ее пронзительно голубых глаз преследовал Скорпиуса уже много лет, еще до того, как они впервые встретились на платформе Кинг-Кросса. Бабушка рисовала маленькие миниатюры, на одной из которых была изображена фея – длинные рыжие волосы и голубые глаза, совсем, как у девчонки Уизли. Когда они встретились взглядами семь лет назад, его охватил жар, медленно превращающийся в сладкий холодок – он увидел свою фею. А потом он узнал, кто она. Мерзкая Уизли… Дед никогда их не любил, а отец всегда придерживался разумной политики нейтралитета. Была у него какая-то тайна, связанная с этими Уизли. Скор не раз замечал, как отец задерживал взгляд на миссис Уизли, когда они вместе проходили по коридорам Министерства, где юноша бывал чаще, чем у себя дома. Пробегающие картинки за окном «Хогвартс-Экспресса» отвлекали парня от всего, что было связанно с гриффиндоркой. Туман, стелющийся по северной земле превращался в замысловатые фигуры, словно из него кто-то что-то лепил, пытаясь достичь природного совершенства. Неумело, неаккуратно… Но красиво. Скорпиус устал. Устал от боли в груди, поселившейся после смерти бабушки. Устал от молчаливости отца, такой необычной, такой не его, что Скорпиусу хотелось подойти и встряхнуть всегда живого Драко Малфоя. Вывести его на конную прогулку, пострелять из лука, как Робин Гуд, побороться на мечах, как маглы в средние века. А сейчас, особенно, когда маме стало внезапно плохо, отец совсем замкнулся в себе. Он тоже устал. Девушка, сидящая рядом почти неподвижно, пошевелилась и судорожно вздохнула. Скорпиус медленно повернул в ее сторону голову и увидел крепко сцепленные тонкие пальцы. Они чуть вздрагивали. Роза чего-то боялась. - Что случилось? – спокойно спросил слизеринец. Он не понимал причин ее состояния. Может это он так на нее действовал? Впрочем, как и она на него. Только Скор умел держать эмоции под контролем. Услышав голов юноши, Роза дернулась. Она какое-то время молчала, потом подняла взгляд, словно собираясь с мыслями. А затем хрипловато сказала: - Открой окно… Скор удивился. В купе было не жарко, ехали они всего минут десять. Уже через пять минут за ними придут, чтобы раздать ценные указания. Но видя, как девушка нервничает, слизеринец встал и потянул на себя задвижку крепления окна. В купе ворвался поток свежего воздуха. Скорпиус обернулся и встретился лицом к лицу с девушкой. Она была бледна, волосы, чуть влажные, завитушками ложились на невысокий лоб, а глаза стеклянно блестели. Паническое состояние сходило на нет по мере того, как Роза делала глубокие вдохи. - Что с тобой? – глядя на нее, Скорпиус начал волноваться. Он впервые такое видел – приступ необъяснимого страха, что может быть неприятней? - Я боюсь… замкнутого пространства, - тихо прошептала Роза и отвернулась. Ей было стыдно. Скорпиус понимал, что она бы не хотела, чтобы он видел ее такой. Они ведь теперь коллеги. Теперь их наверняка даже поселят поблизости. Теперь они будут встречаться чаще, чем раньше – в библиотеке или на вокзале. Что-то сладко запело в груди у юноши. Это «что-то» заставило на время забыть о семейных проблемах. Сейчас он стоял и смотрел на девушку, которая боялась не его, а всего лишь закрытого купе. А Скорпиус так «героически» спас ее от приступа. Теперь он уже и не знал, может он зря не хотел находиться с ней рядом? Она ведь такая… беззащитная перед собственными страхами. - Скор?! – знакомый голос заставил его повернуться в сторону входа в купе. То же самое сделала и Уизли. – Скор? Тебя вызывают… В дверном проеме показалась высокая брюнетка. Кларисса Забини не давала проходу юноше вот уже десять лет, добиваясь от него особого внимания. Тщетно, она понимала это, но еще больше распалялась. Отца эта ситуация забавляла, поэтому он решил подшутить в своей манере над Блейзом Забини – сказал, что хочет обручить Скорпиуса и Клариссу сразу после того, как они закончат обучение в Хогвартсе. Конечно, отец это сказал не всерьез. Он лишь устроил небольшой ажиотаж, а потом благополучно забыл о своих словах. Зато Кларисса теперь, козыряя налево и направо своей якобы помолвкой с Малфоем, рассказывала всем, какое платье она приобретет для дня бракосочетания. Кларисса резко остановилась в проходе купе и презрительно приподняла верхнюю губу, глядя на Уизли. - О, ты тут не один, - Забини закатила глаза и обратила взор на Скорпиуса, - тебя там вызывают… Наверное, с этой, - она опять презрительно глянула на Уизли. Скорпиус отметил, что Роза хорошо держалась. Она молчала, но ее прищуренный взгляд и чуть приподнятая бровь были красноречивей любых слов. То-то Кларисса стушевалась и выскочила из купе, будто ее кто-то позвал. - Пойдем? – спокойно спросил Скорпиус у Уизли. - Пойдем, - ответила та.
Добавлено (30.06.2009, 17:32) --------------------------------------------- Больше молодые люди не встречались. И Скорпиус, и Роза разошлись по своим факультетам, чтобы собрать старост и послать за другими. Общее собрание должно было состояться только завтра, сразу после завтрака. Юношу по пятам преследовала Кларисса. Она задавала глупые, по его мнению, вопросы о том, как его впечатляет перспектива жить практически в одной комнате с Уизли. На что он просто отмалчивался, как обычно это делал. Он вообще был не очень разговорчивым, что и привлекало особое внимание к его персоне – девушки всегда любили красивых, но молчаливых парней. А уже с фамилией Малфой – идеальный вариант! Кларисса называла его за глаза «парнем с серебряным сердцем», считая его недоступным, но довольно дорогим. Но Скорпиус искал глазами рыжеволосую девчонку, надеясь хотя бы мельком увидеть ее небесный взгляд где-нибудь в дальнем конце узкого вагонного коридора. Но нет… Задумывался ли он раньше, что значит испытывать необъяснимое влечение к малознакомой девчонке? Нет. Не задумывался, потому что твердо был уверен в неправильности чувств к ней. Она ведь Уизли. Отношения с ней – удар по чести семьи Малфоей. А была ли она, эта самая честь? Или еще дед растоптал ее своими выходками перед смертью? Гермиона Уизли точно никогда не простит им его жалкой попытки свергнуть ее с поста, который она заслужила, так говорил отец. Тогда произошел очень неприятный инцидент, связанный с дачей взятки, в который была вовлечена тогда еще совсем молодая начальница одного из самых важных в работе Министерства отделов. Люциус Малфой выступал в качестве свидетеля обвинения, визжа на всех углах о том, что «грязнокровки остаются гразнокровками всегда, независимо от того, за кого они выходят замуж и на каком счету они у Правительства». Мерзость-то какая!.. Такого унижения отец не испытывал никогда. Впавший в ранний старческий маразм, Малфой-старший наворотил таких дел, что его сыну пришлось идти к самой миссис Уизли и извиняться. Что там произошло, не известно. Но отца тогда, как подменили. Скорпиус хорошо помнил, как мать устроила истерику, когда отец нечаянно ляпнул, что «в Грейнджер чести побольше, чем в нас всех вместе взятых»… - Мистер Малфой? – профессор Кельн, декан Слизерина, позвал Скорпиуса, наверное, для того, чтобы отдать ключи от его новой комнаты. Слизеринец не ошибся. Взяв связку с двумя ключами, выслушав подробные указания по поводу завтрашнего собрания, Скорпиус повернулся, чтобы уйти к себе. Но опять тот же назойливый голос окликнул его: - Малфой! – Кларисса явно была на взводе. – Ты ведь не станешь общаться с этой девчонкой? – она истерически хлопала глазами, пытаясь вызвать в юноше хоть какую-то реакцию, но понимала, что бесполезно – Скорпиус был непробиваем. – Она ведь Уизли! - И что? Она заразная? – Скорпиус язвил, ему нравилось общаться с этой девушкой в такой манере. - Еще какая! – взвизгнула Забини еще громче. – Она же заучка-Уизли!.. - Она такая же староста, как и я. Нам придется вместе работать, хочешь ты этого или нет. А сейчас, - голос Скорпиуса был жестоким, - прошу оставить меня в покое. У меня, в отличие от тебя, есть масса дел, которые не терпят отлагательств… - Уж не Уизли ли твое дело? - Ну, вот уж не твое – это точно! – рявкнул Малфой так, что зазвенело в ушах. Кларисса его раздражала. Раздражала так, что перспектива остаться наедине с Розой казалась ему еще более желанной. Подойдя к дверному проему, на котором, по традиции, висел большой портрет какого-то старца, Скорпиус назвал пароль.
В большой светлой комнате было душно. Малфой сразу понял, что Уизли уже на месте. Она оставила дверь настежь открытой. Из ее спальни раздавался какой-то громкий стук. Любопытство Скорпиуса взяло верх над разумом. Он молча заглянул в ее комнату. Роза отчаянно боролась с оконной рамой, пытаясь открыть ее. Девушка явно извелась, судя по ее раскрасневшемуся лицу. - Помочь? – спросил Скорпиус. Роза испугалась и вскрикнула от неожиданности. - Ты что с ума сошел, сзади подкрадываться? – Уизли всплеснула руками – не аристократично, но очень мило. - Я всего лишь хотел помочь, - пожал плечами Скорпиус. Если его и удивила подобная реакция, то он не показал этого. - Я окно не могу открыть, заело, - все еще воюя с защелкой, пробормотала Роза. - Дай помогу, а то не хватало, чтобы ты еще с открытой дверью тут жила… - Скорпиус ухватился за щеколду и резко потянул ее вверх. Окно с треском распахнулось. - А чего это тебя так волнует? – Роза глянула на слизеринца и вытерла несуществующий пот со лба своей маленькой ладошкой. - Мало ли, что люди подумают, - усмехнулся Малфой и направился к выходу. Но уже в проеме он обернулся. – Если что-то понадобится, зови. Мы теперь соседи. И он ушел. Принципы Слизерина, испокон веков враждующего с Гриффиндором кричали о неправильности манеры общения Скорпиуса с девчонкой. А вот его «серебряное сердце» давно просило просто подойти к ней и спросить, как у нее дела. Что такого интересного она все время находит в библиотеке, что засиживается там часами? По крайней мере, она никогда не уходила оттуда первой. Но он останавливался. Останавливал сам себя, понимая, что такая дружба до добра не доведет. Роза была доброй, смелой, умной, но не чистокровной. А этот вопрос оказывался самым немаловажным даже в их время. Послевоенное. Спустя столько лет после свержения с «престола» Темного лорда. Даже сейчас Слизерин и Гриффиндор тихо враждовали, ведя холодную войну. Молчаливую, но от этого не менее значимую. Если Скорпиусу было все равно, что о нем подумают его однокурсники. Роза же может мигом лишиться своего положения. А это плохо. Ей будет плохо.
Добавлено (30.06.2009, 17:33) --------------------------------------------- Скорпиусу снилась мама. Она была как никогда нежна с ним, даже улыбнулась. Астория всегда была сверхсдержанной, в отличие от бабушки Цисси. А во сне она позвала его сокращенным именем, чего никогда себе не позволяла, да еще и погладила по голове. А потом развернулась и ушла… - Малфой! – в дверь негромко постучали. Голос был звонким, приятным, юноше казалось, что он продолжает спать, и ему снится фея. Его фея… Вот черт! Скорпиус мигом вскочил и посмотрел на часы. Он проспал. - Уизли? – спросил он через дверь, в надежде, что она еще не ушла. - Что? – не ушла. - Я буду через десять минут, - просто сказал он. Роза ничего не ответила. Малфой услышал быстрые шаги – теперь девушка ушла. Оставалось только надеяться, что она замолвит словечко перед деканатом. День начинался препаршиво. В Большом зале опять собрались все студенты. Мигом запустили почтовых сов. Скорпиус не ждал почты. Напрасно. Уже через несколько секунд на стол прямо перед ним спикировал огромный филин Честер – птица отца. Сердце слизеринца тревожно забилось. Быстро развернув маленький свиток, он прочел то, что было написано мелким аристократичным почерком Малфоя-старшего. В глазах внезапно потемнело. В ушах появился нестерпимый гул. Руки задрожали так, что Скор выронил письмо. На мгновение, собравшись с мыслями, он поднял глаза. Роза Уизли сидела прямо напротив него за гриффиндорским столом. В ее руках был развернут свежий номер «Пророка»… Она все поняла. В ее взгляде был страх. Она, не отрываясь, смотрела на Скорпиуса. Она тоже знала. Все знали, судя по глухой тишине, внезапно возникшей в зале. Быстро кинув взгляд вправо, где сидела Кларисса с таким же номером газеты, Малфой прочел большую надпись на титульном листе: «Скоропостижно скончалась Астория Мари Малфой, жена известного… Предположительно самоубийство»… Мир почернел. Стало больно дышать. Скорпиус опять посмотрел на Уизли. В ее глазах стояли слезы. Он видел это. Никто не видел. Только он. Стараясь не делать лишних движений, чтобы не спровоцировать однокурсников на вопросы, Малфой встал из-за стола и направился к выходу. Он убегал от молчаливой жалости, от тихих непролитых слез сочувствия. От ее немого вопроса… Он убегал от боли, понимая, что ему сейчас ничего не поможет.
Скор не раз замечал, как отец задерживал взгляд на миссис Уизли, когда они вместе проходили по коридорам Министерства, где юноша бывал чаще, чем у себя дома.
так-так, с чего бы это...?
Quote
Скорпиус хорошо помнил, как мать устроила истерику, когда отец нечаянно ляпнул, что «в Грейнджер чести побольше, чем в нас всех вместе взятых»…
как он прав...
Quote
Теперь они будут встречаться чаще, чем раньше – в библиотеке или на вокзале. Что-то сладко запело в груди у юноши. Это «что-то» заставило на время забыть о семейных проблемах
Quote
Принципы Слизерина, испокон веков враждующего с Гриффиндором кричали о неправильности манеры общения Скорпиуса с девчонкой. А вот его «серебряное сердце» давно просило просто подойти к ней и спросить, как у нее дела.
эх... вот бы и подошел...*грустно* Хильда, Скор там сильно сопротивляться будет?)) Эlиs на twilightrussia)))
я просто слышу как тихо шелестит голос...аж как то жутко...очень здорово передана атмосфера Не знаю почему, но именно сегодня меня пробило на фоноанализ))) Мои скромные наблюдения:
Quote (хильда)
Девушка любила дождь за его меланхоличный шепот, за его прохладную влагу, но именно в этот день ей хотелось солнца. Много солнца. Так много, чтобы слепило глаза, выгоняя из головы навязчиво возникающий образ загадочного слизеринца.
обалденная фонемика...ппросто невероятно...шипяще-свистящие звуки, "н" в начале дает фразе оттенок барабанной дроби...капли как живые в голове отбивают чечешку и шелестя по листьям уходят прочь...а дальше солнце...."з" и ее повторении придает знойный, летний оттенок...как будто вокруг кружит рой теплолюбивых пчел...согреваемых летним солнцем..... и чудно подобранные слова-описания... *упало от восторга*
Quote (хильда)
И Роза, и Хью знали, что папа с мамой влюбились друг в друга еще во время учебы в Школе, поэтому понимали ее столь трепетное отношение к чувствам детей.
<_< я все еще против пары Рон Гермиона... Малфой форевер в пару к Герми!!! И еще из всех отпрысков Уизли мне всегда больше всех нравился тот что самый старший и дрессировал драконов...*убейте не помню как звать* но я его представляю очень накачанным...с шрамом на лице...и этот его хвост вечный....короче самый мужик из всех...а Рон просто мюсля завистливая...не люблю его!
ох, люблю я твои отзывы... во-первых, мурашки мои по коже так и забегали после твоих слов о фоноанализе))) а во-вторых, мне сейчас как никогда важна ваша поддержка))
Quote (Китти)
И еще из всех отпрысков Уизли мне всегда больше всех нравился тот что самый старший и дрессировал драконов...
Чарли)) Мне еще Билл нравился и близнецы, а остальные мужики Уизли - так себе)))
Quote (Китти)
а Рон просто мюсля завистливая...не люблю его!
абсолютно согласна... Китти, спасибо тебе большое!!!
хильда, очень и очень интересно! Буду с нетерпением ждать продолжения! Советую почитать: Я тебя вспомню; Шалфейные ночи; Новый Доминион; Мой личный Ад; Crime and Punishment; Трелогия предопределения (все части).
глава 3: Осколки на синем бархате. Гермиона прибыла на работу рано. В пустом доме было настолько одиноко, что хотелось выть. Не выспавшаяся, уставшая, она вошла в свой кабинет и села за стол, положив руки перед собой, концентрируясь на планах на день. Работы скопилось много. Но тревожное чувство закралось в душу, не давая сосредоточиться на бумагах, которые заваливали теперь весь ее рабочий стол. Рон не приехал, хотя Гермиона разговаривала с Анджелиной, та связывалась с Джорджем, он обещал быть дома уже ночью. Где был ее муж? Голова раскалывалась от навязчивых мыслей, которые буквально жужжали в ее мозгу. Неожиданно за дверями послышался топот. За громким стуком последовал знакомый голос: - Гермиона, у нас ЧП, на выход! Начальник Департамента Мракоборцев – Гарри Поттер – видимо очень спешил, раз не удосужился заглянуть в кабинет высшего начальства, ограничившись фамильярным «Гермиона, на выход!». Но ей было не привыкать. В жизни случались и не такие казусы. А в условиях строжайшей субординации, иногда очень хотелось именно такого обращения. Выйдя в коридор, Гермиона столкнулась с другом, который собирал отряд мракоборцев, не успевших уйти домой после ночной смены. Поттер чувствовал себя очень уверенным, потому что борьба была его стихией. Он всегда соглашался помочь, если в этом нуждались. - Нужна твоя санкция на обыск! – громко сказал Гарри, поглядывая на Гермиону. – Тебе тоже лучше пойти с нами. Дело резонансное… - Кто? – коротко спросила Гермиона, понимая, что Гарри такими словами просто так не разбрасывается. - Малфой. У женщины перехватило дыхание. - Что случилось? – она шла рядом с Поттером на площадку для трансгрессии – отказываться от дела она не собиралась. Она решила сопровождать отряд мракоборцев, как вышестоящее уполномоченное лицо. - Астория Малфой спрыгнула с Западной Башни Малфой-Менора. Первая версия – самоубийство. Но есть кое-что… - Что? – Гермиона повернулась для трансгрессии, и уже когда они стояли напротив больших кованых ворот, она повторила свой вопрос. – Что есть еще? - Малфой чего-то недоговаривает. Рассел сказал мне, что он держится на редкость спокойно для только что потерявшего жену аристократа, - Поттер успевал быстро раздавать указания другим подчиненным, пока он с Гермионой шел по вымощенной подъездной дороге. - Кто такой Рассел? Это твой заместитель? Что вы нашли? – Гермиона почувствовала, что все нереально. Еще вчера она видела Драко Малфоя на платформе с сыном, а теперь Гарри чуть ли не обвиняет его в причастности к самоубийству жены. - А что нам искать, если версия – суицид? - Да, что же вы, как маленькие? – возмутилась Гермиона. – Ты где был? - Я только иду туда, Гермиона, - развел руками Гарри. Он не выходил на первичные вызовы, это не было в его компетенции. Но теперь дело такой важности не могло быть им проигнорировано. - Понятно… Гермиона уже чувствовала, что все не так просто. Астория болела, но болезнь не повод для самоубийства. Бросить мужа и сына… Нет. Здесь определенно что-то не так.
Большой каменный холл старинного замка был украшен богатой коллекцией картин. Гермиона проходила вдоль высоких стен, оглядывая обстановку. Много лет назад в этом месте она приняла страшную пытку от руки родной тетки нынешнего хозяина поместья. Мерзкая Лестрейндж, казалось, навеки поселила в душе тогда еще юной Гермионы лютую ненависть ко всему, что было хоть как-то связанно с этой семьей. Сейчас же все было по-другому. Десять лет назад Драко Малфой пришел лично в ее кабинет и попросил прощения за действия отца и всех остальных родственников, которые когда-либо причиняли вред Гермионе или кому-то из ее близких. Ошарашенная столь внезапным наплывом чувств у давнего неприятеля, женщина только махнула рукой и сказала, что она уже давно все забыла. Остальную часть диалога она помнить не хотела. Она не верила, что человек может так измениться за каких-то пятнадцать лет… - Я так и знал, что прибудет Поттер и его команда, - в мрачном голосе сквозила ирония, граничащая с горечью и болью. У Малфоя хватало сил язвить. Удивительный человек… - Прошу, без лишних слов, - Гермиона осматривала выложенные на большой стол предметы, что отвлекало ее от предательского чувства жалости. Она не имела права сочувствовать. Не сейчас, когда аристократическая семья разрушена страшным стечением обстоятельств. Малфой стоял напротив окна. Он не поворачивался. Волосы его не были уложены, как обычно. На плечах не было дорогой мантии, в которой он щеголял в Министерстве. Вместо этого на аристократе был тяжелый атласный халат, надетый поверх серой маггловской майки и брюк, по-видимому, тренировочных, в каких обычно ходят мужчины у себя дома. Гермиона подмечала каждую мелочь, понимая, что все может быть использовано как против супруга погибшей, так и в пользу первоначальной версии. - Где тело? – спросил Гарри у Малфоя, тяжело прислонившегося к стене и смотревшего на прибывающих людей. - В западном крыле, рядом с местом падения, - хрипло произнес Малфой. - Кто-нибудь тебе что-нибудь говорил? – спросила Гермиона тихо, чтобы никто не слышал ее неофициального перехода на «ты». - Похоже, у них только одна версия. Вы ведь здесь тоже не случайно? – Драко Малфой горько усмехнулся. - Мы здесь потому, что дело особой важности должно курироваться старшими по должности. А это как раз мы с Поттером, если ты не в курсе. - Пришли позлорадствовать? – прошипел Малфой. Он терял самообладание. Это было видно по багровым пятнам на скулах. Горе выбивало его из колеи. - Миссис Уизли! Мистер Поттер! – в замок пулей влетел один из мракоборцев. Гарри и Гермиона быстро повернулись. Молодой человек нес в пакетике осколок стекла. При ближайшем рассмотрении можно было увидеть, что на остром конце висел лоскуток синего бархата. - Сказали же, что она упала с башни, откуда там стекло? – Гермиона подозрительно посмотрела на растерявшегося Малфоя. - Черт… - прошептал Гарри. - Мы заводим дело об убийстве, господа, - громко произнесла Гермиона Уизли и обернулась к Драко. – А вас я попрошу проследовать в Департамент, для допроса.
- С чего ты решила, что это убийство, Грейнджер? – кричал Малфой. – И с чего ты вообще взялась за это дело, бюрократическая крыса?! - Во-первых, не орите на меня, - спокойно сказала Гермиона и переглянулась с Гарри – не первый раз они работают в паре в деле государственной важности. – Во-вторых, я не Грейнджер, а Уизли, - женщина показала палочкой на значок с фамилией, приколотый к мантии. – В-третьих, я могу сказать вам, как я узнала, что это убийство, вот только вы и сами могли бы догадаться, Драко Малфой, - Гермиона говорила настолько спокойно, что от такой интонации даже у Гарри бежали мурашки по коже. – Хорошо, я объясню… Стекла на Западной Башне нет, ведь так? По крайней мере, на самой высокой площадке. Она не падала с площадки, она падала с более низкой высоты, скорее всего из окна… - Нет разбитых окон… - Вы же волшебник, мне ли вам об этом напоминать? – Гермиона прищурилась. – Любое стекло можно привести в порядок одним легким взмахом руки. Вашу жену кто-то выбросил из окна, причем так, что она упала в нескольких метрах от стены. Либо была борьба, либо преступник был очень сильным… - Предлагаю пригласить доктора Мракмана, - тихо сказал Поттер. Он не касался этого дела, не дожидаясь прямого приказа от Гермионы. Она его вышестоящее начальство. Пока что она справлялась самостоятельно. - Целитель? – Малфой выпрямился. - Нет, именно доктор, - приложив руку ко лбу, сказала Гермиона. Видя непонимающий взгляд слизеринца, она добавила, - он лучший криминалист. Он магл, Малфой. - О, Мерлин, мне еще маглов не хватало… - Мы давно сотрудничаем с этим человеком, он, я думаю, сможет ответить на многие вопросы… - Когда вы меня отпустите? - Малфой, что вы скрываете? – неожиданно задала вопрос Гермиона и заметила, как его руки дрогнули. Он доставал сигару из пачки, она тряслась. – На вашей супруге не было ничего из темно-синего бархата. На вас тоже!
Добавлено (17.07.2009, 20:55) --------------------------------------------- «Темно-синяя шкатулка»… Эта мысль взорвала мозг с мощностью мегатонной ядерной бомбы. Малфой перестал дышать. Его словно озарило… - Шкатулка… - тихо произнес он. Грейнджер в упор смотрела на него. Поттер привстал. Появилась еще одна шальная мысль о том, что они неплохо сохранились в свои сорок три года… Особенно Грейнджер. Но ее голос опять вернул Малфоя к реальности. - О какой шкатулке вы говорите? – женщина аккуратно поправила маленькие очки на носу и чуть наклонилась к нему. - Перед смертью моя мать говорила, что семье угрожает опасность… Она говорила о какой-то шкатулке. Еще говорила, что Астория все знает… Но Астория молчала! – отчаяние захлестывало Драко волнами, с головой. Он уже не мог делать вид, что он спокоен, что он держится. Поттер и Грейнджер были старыми знакомыми. Тем более они были единственными, кто мог докопаться до истины. – Ты говорила, что это дело государственной важности? – Малфой в упор посмотрел на Грейнджер. Та кивнула, но промолчала. Он и сам знал, что его должность очень значимая в Министерстве. И если его начнут обвинять в убийстве собственной жены… «Мерлин, Астория, что ты натворила?» - Малфой еле сдержался, чтобы не сказать это вслух. Не то, чтобы ему было абсолютно все равно, что случилось с женой. Но душа от горя не рвалась. Его больше заботила реакция сына. Хоть Астория была не очень хорошей матерью, Скорпиуса воспитывали Драко и Нарцисса, пока супруга устраивала свою светскую жизнь, парень будет сильно переживать. А это недопустимо. Драко не мог позволить, чтобы что-то причинило его единственному сыну боль. Мужчина оглядел собравшихся в кабинете. Они напряженно молчали. Они ждали, пока он заговорит снова. Но он не мог. Сейчас на карту была поставлена не только его репутация видного политического деятеля, хотя пятно уже было, смерть жены, да еще и при таких загадочных обстоятельствах – это не просто пятно, это удар под дых, сейчас на карту было поставлено будущее сына… - Я буду говорить только с Поттером и Грейнджер, - твердым голосом сказал Малфой. - Миссис Уизли… - начал было Рассел. - Хорошо, - не отрывая взгляда от Малфоя, спокойно произнесла Гермиона. – Только при условии, что мистер Малфой перестанет называть меня Грейнджер. Малфою хотелось рассмеяться. Такой щепетильности он не ожидал. Но все равно гриффиндорка оставалась для него именно Грейнджер, никак не Уизли. Драко почувствовал себя спокойней, когда вышли остальные мракоборцы. Поттер и Грейнджер теперь сидели напротив него. - Так вот, - начал тихо Драко, - шкатулка эта имеет прямое отношение к семье Паркинсонов, вернее лично к Астории. - Что за шкатулка? – Гермиона взяла перо, она быстро нарисовала схему «персонажей», возможных фигурантов в деле. - Шкатулка древняя, что в ней находится, я не знаю, но знаю, что она таит в себе какую-то опасность, силу или что-то в это роде… - Ящик Пандоры, - прошептал Поттер и посмотрел в окно. – Зевс подарил своему сыну шкатулку, наказав ни в коем случае ее не открывать, но его невестка Пандора из любопытства ее открыла и выпустила на свет все несчастья, оставив только Надежду… - О чем ты? – Гермиона подошла к другу. Она уже начинала понимать ход его мыслей. - «Шкатулка Пандоры» - знаменитый артефакт, утерянный триста лет тому назад во времена великой Инквизиции, когда почти все магическое общество было укрыто в глубоком подполье. Никому не приходилось видеть ее. Шкатулку охранял тайный Орден, но она исчезла. - Вы знаете, что это? – Малфоя удивляла такая осведомленность Поттера - он был просто боевым магом, хоть и при должности, а дедукция и знание исторических фактов – это работа Оперативного Отдела Грейнджер. - Я слышал об этом, но уверенности пока никакой нет. Гермиона, - Поттер повернулся к подруге, - мне необходим ордер на обыск Малфой-Менора, доступ к засекреченным архивам Министерства, к тем, которые доступны только вам и… - Гарри повернулся к Малфою, - твое полное сотрудничество, если не хочешь, чтобы версия об убийстве твоей жены так и зависла в воздухе. - Сотрудничество – это, конечно, интересно. Но как же Астория? – в груди что-то больно сжалось. Он не грустил от потери, хотя ему и было жалко эту бедную женщину, видимо, попавшую в какую-то крайне неприятную ситуацию, но мысль, что теперь все изменилось и в первую очередь для Скорпиуса, не отпускала, не оставляла Драко в покое. - Тело мы сможем выдать только после его осмотра доктором Мракманом. - Мерлин, этот магл будет ковыряться в моей жене! – воскликнул Малфой, ему эта мысль была крайне неприятной. Грязнокровка Грейнджер – это куда не шло, в конце концов, она была умна и находчива, не говоря о том, что очень красива. Но маглы! Малфой не мог привыкнуть к тому, что Министерство так плотно с ними сотрудничает. - Этот магл, Малфой, сможет восстановить картину произошедшего, а нам останется только кое-что добавить, но уже своими методами, - говорила строго Грейнджер, свирепо глядя на Драко, как на преступника. – А ты должен надеяться, что он опровергнет твое участие в ее смерти, а не подтвердит! Слова, как удар – четкие, меткие, сильные. Малфой почувствовал на своей коже легкое покалывание. Образ изломанной Астории медленно стирался. Боль уходила, на место ее приходила решимость. - Скорпиус уже знает, - сказал Драко, взглянув на часы, - я отправил к нему Честера с запиской… - Ни в коем случае не вызывай его в Лондон, тем более в Малфой-Менор, - быстро сказал Поттер. И, видя непонимание на лице слизеринца, добавил: - Мы не знаем, с чем имеем дело, Малфой. Твой сын в Хогвартсе в безопасности. - А похороны? – тихо спросил Драко. - Похороны подождут. Доктор Мракман все выяснит, мы отдадим тебе тело. А пока не трогай сына. Лучше съезди к нему в Школу. Малфой поражался способности этих людей во всем видеть выход. В любой ситуации. Они не могли выдать ему тело жены, но уже предложили ему самому съездить к сыну, чтобы все объяснить. Они были человечными в своей доброте. Смелыми в своей решимости довести начатое до конца. Заинтересованность Грейнджер удивляла, словно ей больше нечем было заняться. Поттер ладно, это его работа, но ведь эта женщина просто раздает указания, но сама не принимает участия в расследовании. Что на нее нашло? Выйдя на свежий воздух, Малфой глубоко вздохнул. Пророчество. Он забыл сказать про него. Ничего, он сам попробует до него добраться. Теперь он хотел встретиться с сыном. Ему надо все объяснить. Бедный мальчик. А ведь он совсем один в Хогвартсе. У Драко были Кребб и Гойл, а у Скорпиуса никого. Одиночка. Выйдя из здания Министерства, Драко повернулся и трансгрессировал в Хогсмид.
Добавлено (17.07.2009, 21:04) --------------------------------------------- глава 4: Разбитая иллюзия.
Роза напряженно всматривалась в лицо человека, который был настолько дорог, что его беду она ощущала, как свою. Скорпиус буквально мгновение сосредотачивался на ее лице, словно фокусировал взгляд, потом Роза увидела, как уголки его губ чуть сжались, а затем слизеринец вскочил со своего места. Он, наверное, даже не заметил, как перевернул на Забини кубок с соком. - Что с тобой? – голос Лидо затягивал обратно в реальность. – Роза… Роза не могла повернуть голову, будто была загипнотизирована движениями Малфоя. - Роза, - послышался громкий шепот Ирвина, - смотри, как слизеринец рванул. Что это с ним? Почему-то именно эта фраза вывела девушку из себя. Она швырнула развернутую газету прямо в лицо другу и прошипела: - У него мать умерла! - А ты-то чего так психуешь? – возмущенно пробормотал Долгопупс. Роза не могла сидеть на месте. Она понимала, что если она встанет, ее не так поймут, и не только однокурсники, но и остальные тоже. Но она всегда могла найти любое объяснение своему поведению, поэтому она подчинилась внезапному порыву побежать вслед за Скорпиусом. Собрание старост должно было начаться через полчаса. У нее было мало времени, чтобы найти Малфоя. Скорее всего, он пошел к себе в комнату, подумалось Розе, потому что все преподаватели были в Большом зале, а это значило, что Скорпиус не пошел отпрашиваться. Через несколько минут Роза поняла, что ошиблась – Малфоя в комнате не было. Боль за этого человека гнала девушку вперед. Она шагала по коридорам Школы в надежде найти его как можно быстрее… Но что она скажет? Она не сможет его обнять и сказать, что ей жаль – жалость не подходящее чувство в такой ситуации. Она просто посмотрит, что с ним все в порядке. По дороге Роза встретила Хагрида. - Хагрид, ты Малфоя не видел? – с мольбой в голосе спросила она у великана. Лесничий что-то крякнул, потом почесал затылок и глубоким басом изрек: - Кхе… так это… он пулей из Школы выскочил! Чегой-то с ним? - Потом скажу, - махнула рукой Роза и побежала вперед.
Скорпиус сидел на корточках у самой кромки воды Черного озера. Он смотрел на идеальную гладь поверхности, не моргая, не шевелясь. Лишь его губы были плотно сжаты, а на щеках ходили желваки. Роза остановилась неподалеку, боясь сделать шаг. Но уйти не могла. Ее останавливала его боль. Его разбитое сердце. Его молчаливый стон. Для нее сейчас не существовало Школы с темными глазами окон, которая тихо наблюдала за агонией горя. Для Розы не существовало тех змеиноподобных шпионов Слизерина, которые наверняка уже сновали по кустам по приказу Забини, чтобы выяснить степень близости отношений Скорпиуса и ненавистной гриффиндорки. Все-таки сделав маленький шаг, Роза невольно привлекла к себе его внимание. Малфой чуть повернул голову, не поднимая глаз. Опять та же странная магическая во всех смыслах связь полоснула по сердцу девушки, заставив ее сжаться. Роза приготовилась к тому, что он сейчас скажет ей что-то такое, от чего ей самой захочется умереть. Но этого не произошло. Скорпиус медленно поднял потемневший от боли взгляд на нее и застыл, как кобра перед броском, напрягся. Он какое-то время смотрел ей прямо в глаза, а потом сокрушенно опустил голову. Тонкие пальцы вцепились в волосы с такой силой, что на тыльной стороне ладони проступили синие вены. Роза не могла терпеть это. - Пойдем, Скорпиус, - она впервые его назвала по имени, вообще хоть как-то назвала, - не надо здесь… Пойдем в комнату. Я на собрании все за тебя сделаю… - «Мерлин, Уизли, что ты лепечешь!» - Не надо так… Она не умела утешать. Роза не знала, что говорить. Но на какое-то совершенно незаметное мгновение ей показалось, что он улыбнулся. Даже не улыбнулся, а лишь чуть приподнял уголки своих изумительно красивых губ. В два шага Роза оказалась рядом с ним. - Ты как? – она присела рядом, понимая всю нелепость ситуации – они не знали друг друга совершенно, они вообще не должны знать друг друга, они же враги! - Ты теряла близких? – тихо спросил он, все так же, не поворачивая головы. - Да… - неуверенно прошептала девушка, заглушая вопль души, подавляя воспоминания. - А тебе когда-нибудь говорили, что тебя любят? – чуть хрипло, но уже громче сказал он, Скорпиус начинал собираться с мыслями. - Да… мама… - А мне нет. Она была мне матерью по фамилии, по имени, по отцу. Да как угодно… Но только не как мать. Черт побери, почему же мне так плохо?! Скорпиус вскочил на ноги. Роза так дернулась от неожиданности, что чуть не упала на колени. Но вовремя удержалась. - Она же твоя мама. Это нормально, - ошарашено шептала девушка. - Это нормально… - повторил, словно зачарованный, Скорпиус. – Мне было хуже, когда умерла Цисси, а сейчас мне просто… пусто. Неожиданно Малфой подал свою тонкую ладонь Розе, помогая ей подняться. - Тебе нечего здесь делать, Уизли. Ни твои друзья, ни мои не простят нам эту сцену утешения, - к нему вернулся привычный язвительный тон, в глазах заблестели искорки жизни. - Меня это не волнует, - решительно отрезала Роза. - А что тебя тогда волнует? – Малфой прищурился. Роза чуть не поперхнулась, было бы чем. В мгновение этот человек превратился в истинного слизеринца – едкий взгляд, чуть приподнятая в презрительной ухмылке губа, а в глазах такая тоска, что хочется подойти и обнять. Но вместо этого Роза гордо подняла голову и спокойно, насколько она могла, произнесла: - Меня волнует лишь, то, что у моего коллеги горе, а я обязана, как товарищ помочь ему. - Ты брось эти свои гриффиндорские замашки, Уизли, - пренебрежительно отозвался Скорпиус. – Я видел тебя в зале. У тебя на уме совсем не забота о товарище… - Прекрати, - эти слова почему-то обидели девушку. Она только что переживала вместе с ним его же горе, а он так отнесся к этому. Обида сильнее захлестнула Розу, когда она увидела, что к ним решительным шагом направляется красавица Кларисса. Ее взгляд, весь ее вид говорил о том, что если Роза не отойдет от ее ненаглядного Малфоя, то гриффиндорке не поздоровится. Однозначно.
Добавлено (17.07.2009, 21:05) --------------------------------------------- На ступеньках Школы ее ждали брат и Лидо. - Что это было? – строго спросил Хью. Он всегда был очень бойким и решительным парнем. А сейчас его сестра дала ему хороший повод для взбучки. И это не смотря на то, что он младше Розы на два года. - Ему плохо, - пробормотала Роза. В другой ситуации она бы послала братишку куда подальше. Но сейчас ей было до ужаса пусто в душе. Словно ее иллюзия длиною в жизнь разбилась о скалы. Словно и не существовало того самого Скорпиуса Малфоя, которому она писала тайные письма вот уже пять лет. Словно вместо ее принца пришло какое-то чудовище, злое, коварное, чужое… - Роза! – Лидо схватила девушку за рукав как раз в тот момент, когда она уже становилась ногой мимо ступеньки. Роза чуть не упала на глазах у половины Слизерина. Но подруга вовремя ее остановила. - Да, что же это с тобой? – уже намного тише спросила Лидо, из-под челки поглядывая на Хьюго, отошедшего к подбежавшему Ирвину. – Зачем ты вообще за ним пошла? - Не знаю… Я видела, что ему плохо, вот и пошла, - стараясь унять в голосе дрожь обиды, бормотала Роза. - Послушай, милосердная ты наша, - Лидо глубоко вздохнула – девушка была не по годам серьезна и рассудительна, - Хью чуть не разорвал Ирвина за то, что тот непристойно о тебе отозвался, наверное, из-за ревности, если бы не Альбус, то началась бы потасовка, и это среди учеников Гриффиндора! Ты представляешь, какого быка ты дразнишь в лице Ирвина Долгопупса? Он на тебя уже права заявил из-за слов твоего отца. Профессору Долгопупсу не понравится, если ты начнешь якшаться со слизеринцем… - Да что ты такое говоришь? – Роза отвлеклась от собственной обиды, мигом переключившись на идиотское поведение друга, который тщетно лелеял надежду заполучить ее в качестве спутницы жизни. – Причем здесь профессор? Мерлин, ну наделал папочка… - Посмотришь, какие еще страсти разгорятся, если вдруг слизеринец ответит тебе взаимностью, - заговорщитски произнесла Лидо и широко улыбнулась – к ним подходил хмурый Хьюго. Роза не успела спросить, с чего она взяла, что у Розы есть какие-то чувства к Малфою? Неужели все так видно? Нет, она явно не в маму, умеющую держать лицо при плохой игре. Очевидно, сказывались папочкины гены… Девушка посмотрела на часы и ойкнула – осталось всего три минуты до начала собрания. Роза кинула взгляд на Скорпиуса, который жарко спорил о чем-то с Клариссой. Слизеринка неистово размахивала руками, видимо в очередном приступе истерики. Потом он холодно улыбнулся, а Забини отшатнулась так, словно он ее ударил. Роза почувствовала, как в груди что-то удовлетворенно заурчало. Не ей же одной страдать. Вот пусть и Кларисса помучается… - Роза, собрание! – Хью потянул сестру за рукав. - Иду… - девушка еще раз посмотрела на Скорпиуса. Он уже стоял один, глядя в ее сторону. В его глазах читались злость и раздражение. Розу передернуло. «Что этот слизеринец со мной делает?» - мрачно прозвучали слова в ее голове. Вдруг она увидела высокую фигуру, движущуюся в направлении Малфоя. Роза почему-то испугалась, это ведь был его отец – Драко Малфой, но лицо мужчины было таким бледным, таким уставшим, что, казалось, будто это сама смерть шагает к юноше. Роза поспешно двинулась в сторону входа в замок. Но все же не удержалась и обернулась еще раз. Сердце ее сжалось, дыхание снова перехватило… Мужчины смотрели друг другу в глаза несколько мгновений. А потом резко, без слов, обнялись. Розу поразило это горькое единение двух одиноких мужчин, потерявших мать и жену. Они должны были остаться одни, чтобы поговорить, чтобы утешить друг друга. Роза опять пожалела, что пошла за Скорпиусом.
К вечеру похолодало. В общей гостиной старост Школы горел камин. Перед ним, поджав под себя ноги, сидела, заплетая рыжие волосы в косу, Роза. Она смотрела в огонь, не моргая, задумавшись о чем-то своем, очень важном. Роза устала за день так, как не уставала за все предыдущие шесть лет учебы в Хогвартсе. Она в одиночку целый день раздавала старостам факультетов указания по работе, записывала задания деканата для себя и Малфоя, она ведь обещала помочь. А еще эти мысли о том, что произошло утром, они вызвали адскую головную боль, которая сводила с ума. Весь день Хьюго дулся. Он ничего не спрашивал у сестры, но сам ничего понять не мог. Лидо тоже не задавала никаких вопросов. Только Ирвин умудрился поругаться с Розой из-за не переданного по его просьбе за обедом стакана с тыквенным соком. «И этого человека папа прочит мне в мужья?» - истерически взвизгнул внутренний голос девушки. Она понимала, что если он сейчас так себя ведет, то, что же будет дальше? О каком замужестве с Долгопупсом могла идти речь? Роза невольно вспомнила профессора Невилла, который был частым гостем в их доме. Добрый, приятный мужчина, женатый на взбалмошной Ромильде Вейн. Теперь было понятно, в кого сынок уродился своим темпераментом и неспособностью держать язык за зубами. Неужели дядя Невилл мог подумать, что между Розой и Ирвином может быть что-то серьезное? Роза улыбнулась, представляя, как Скорпиус и Ирвин делят между собой ее внимание – драка, обязательно по-магловски, на кулаках… Нет. До такого Скор точно не опустится даже в самых ее смелых мечтах. А ведь Ирвин был намного выше Малфоя. Почти на голову. Дверь в комнату открылась. Вошел Малфой. Он был каким-то взлохмаченным, дерганным. Роза чуть повернула голову, чтобы увидеть его. Скорпиуса не было в Школе целый день. Он отлучался с отцом. Но все равно вернулся. А как же похороны? Роза не стала ничего спрашивать. Она обратно повернулась к огню, пытаясь сделать вид, что ей все равно, что ее сердце не екнуло от одного взгляда на юношу. Она чувствовала каждой клеточкой своего уставшего тела, что Скор прошел в свою спальню. Но потом вернулся и сел за ее спиной на маленьком двухместном диванчике. Роза чувствовала его колючий взгляд темно-серых глаз на своей спине. Она даже слышала стук его сердца, пробивающийся сквозь треск горящих поленьев. - Ты устала? – от хриплого голоса слизеринца ее бросило в жар. Девушка невольно выгнула спину, чувствуя, как заныло в пояснице. Роза ничего не смогла ответить Малфою – в горле застрял комок. Она целый день обижалась на него, сама не зная почему, а тут он пришел и все «испортил»… Просто спросил, не устала ли она. От неожиданности Роза потеряла дар речи. Вместо того, чтобы что-то ответить, она медленно двинула в его сторону свиток с его заданиями от деканата, которые она тщательно записала. - Спасибо, - тихо сказал он и наклонился, чтобы поднять пергамент. Розу обдало ароматом – легким, слегка терпким, но таким… будоражащим. Девушка прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Теперь она понимала, что от иллюзий не осталось ни следа. Все теперь стало реальным – его запах, его тепло, его тело. Она была влюблена не в придуманного принца. Она была влюблена в того, кто сейчас сводил ее с ума одним своим присутствием. Она была влюблена в слизеринца, презрительно оттолкнувшего ее слова утешения, разговарившего с ней сейчас, как ни в чем не бывало, словно он не обидел ее сегодня. - Не за что, - дрогнувшим голосом ответила Роза и поспешно удалилась в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь. К черту клаустрофобию, когда она даже в одной комнате не может находиться с этим человеком. Резко рванув защелку окна и поранив палец о торчавшую проволоку, Роза заплакала. День выдался слишком тяжелым.
Добавлено (17.07.2009, 21:06) --------------------------------------------- глава 5: Свет в конце тоннеля. Первые десять лет маленький Скорпиус мечтал о том, что мама все-таки обратит на него внимание. Все это время мальчишка боролся с обидой, постоянно доказывая всем, что он на что-то способен и чего-то стоит. В семь лет, младший Малфой сел на коня, прогарцевал перед окнами спальни Астории, упал, но с гордостью поклонился случайно выглянувшей во двор матери. А потом, глотая слезы, мальчишка поплелся домой, где семейный целитель констатировал сломанное ребро и прописал постельный режим. Но даже в этом случае Скорпиус не удостоился внимания неприступной женщины. Все это время, пока мальчик мучился от боли, отец не отходил от его кровати, изредка сменяясь бабушкой Цисси, и то только для того, чтобы пойти умыться или что-нибудь перекусить. Скорпиус уже тогда понял, что с мамой что-то не так. Но он не думал, что она сможет отречься от семьи так скоро. На десятилетие сына Астория забыла вернуться из Парижа, где отдыхала с подругой. Хотя, надо было отдать ей должное, в Школу она провожала Скорпиуса регулярно. Теперь ее больше нет. Мама умерла… А Скорпиусу становилось страшно от того, что ему почти все равно. Почти. Но не совсем. Его больше огорчила реакция Уизли на то, что она прочла в газете. Ведь не заметить эту статью было невозможно. А еще его волновала репутация отца, которую он столько лет оправдывал перед магическим обществом, выплачивая своим здоровьем и силами за грехи своего отца. Ради них – ради сына и жены, которой не было дела ни до кого, кроме себя… Как она могла так поступить с ними? Она никогда не была идеальной, но она же была его матерью! Неужели она не могла даже подумать о том, что она причинит своим поступком? Нет, врядли… Скорпиус давно перестал воспринимать эту женщину, как родного человека. Бабушка Цисси заменила ему мать. Отец каждый вечер, пока сын был маленьким, приходил и желал ему спокойной ночи. А Астория устраивала свою личную жизнь. Мерлин, ну, почему все так сложно… Тихий шорох отвлек его внимание, вырвав из воспоминаний. Девчонка молчала, а Скор просто смотрел на нее, наслаждаясь блеском ее глаз, нервным румянцем на щеках. Она была такой милой, как кошка, а потом перед его глазами неожиданно возник непрошеный образ Астории. Картинка была ужасной – он видел мать в крови, истерзанную, изломанную… А потом Роза заговорила. Скорпиусу показалось на мгновение, что она, как ангел, пришла спасти его от падения в пучину боли и безысходности… Ему хотелось говорить с ней. Узнать о ней больше. Узнать, кто она, чем живет. Любит ли ее мать? Хотя, что это он? Ведь он каждый год видел умилительную сцену отправки детей Уизли в Школу. Гермиона Уизли радостно улыбалась, Роза искренне предвкушала удовольствие от учебы, ее братец всегда хохмил, а отец… Почему-то Рона Уизли Скорпиус помнил плохо. Юноша говорил с ней. Он говорил, задавал вопросы, а она отвечала. По-детски искренне. Скорпиус даже забыл на какое-то время, что она гриффиндорка, ведь только они могли вот так взять и наплевать на все предрассудки и пойти за человеком, чтобы… Что? Скорпиуса осенило. Что эта девчонка делала сейчас рядом с ним? Ради чего она рисковала своей репутацией? Задав свой вопрос, он понял, что для него никогда не будет ничего более важного, чем этот момент наивного замешательства. У девчонки Уизли опять зарделись щеки, в голубых глазах ангела заплясали дьявольские огоньки, а потом все исчезло. Роза приняла гордый вид. Установила стену между ними. Стену неприступности и отчужденности. А потом появилась Кларисса. Непонятливая, по-слизерински настырная, но по-пуффендуйски глупая. Роза ушла, забрав с собой лучики света, играющие в ее рыжих, нет, медных, волосах. Оставив только холодную надменность черных глаз Забини.
- Что же ты с ней возишься? – Кларисса шипела, казалось, что еще чуть-чуть, и она перейдет на парселтанг. – Она бегает за тобой? Она тебе докучает? – не унималась Забини. Скорпиус терпеливо молчал. У него всегда на всех хватало выдержки, наверное, именно поэтому он был так популярен на своем факультете – ни слова против, лишь взгляд, полный презрения и скуки. И, наверное, именно поэтому у Малфоя всегда было время уединиться в библиотеке с какой-нибудь интересной книгой, исподтишка поглядывая на симпатичную гриффиндорку. Она всегда ему нравилась… - Ты меня слышишь? – взвизгнула Кларисса, дернув Скорпиуса за рукав. - Послушай, - спокойно сказал слизеринец, - может, ты не понимаешь, но я бы хотел остаться один… - Тогда почему эта выскочка Уизли вилась возле тебя? Я видела, как ты подавал ей руку… - Кларисса на мгновение замолкла, а потом, приложив пальцы к губам, прошептала: - Она тебе нравится… Тебе нравится эта сучка! - Еще раз, - прошипел тихо Малфой, сверля эту дуру свирепым взглядом стальных глаз, - еще раз ты скажешь что-то подобное, неважно, о ком – о Уизли ли, о Поттерах, или о недоумках Гойле с Креббом, я испробую на тебе Непростительное заклятие. Ты поняла? Кларисса отшатнулась. - Ты поняла меня? – повторил вопрос Скорпиус, понимая, что еще чуть-чуть, и он действительно ей что-нибудь сделает. Кларисса убежала вся в слезах. А Скорпиуса опять грызло чувство вины. Он ведь мог и поделикатней с ней справиться. Но ее истерики… А еще то, как она назвала Уизли, не могло сойти ей с рук. Что-то очень сильное, что-то очень мощное заставляло его желать Розе Уизли добра, оберегать ее, просто смотреть на нее, на то, как она двигается, как она смотрит на него… - Скорпиус? – знакомый голос вернул Малфоя к реальности. Отец. Боль и отчаяние опять вернулись.
Добавлено (17.07.2009, 21:07) --------------------------------------------- Они говорили очень долго. Малфой-старший говорил о том, что произошло, говорил правду, не таясь. Он даже сказал, что его пытались обвинить в убийстве, но сразу же оговорился, что это скорее всего было предположение. Отец водил Скорпиуса по поляне перед Хогвартсом, объясняя ему причины, того, что ему нельзя сейчас домой. Он говорил, что сейчас вся семья Малфоев может подвергнуться опасности, потому что мракоборцы не знают пока, откуда ждать удара, а в том, что он последует, они не сомневались. А потом Драко Малфой спокойно произнес: - Твоя мать ушла с шумом, но не так красиво, как хотела бы. Я уверен, что ее убили… Скорпиус удивленно взглянул на отца. - А когда мы сможем ее похоронить? – сын не хотел, чтобы что-то осталось недосказанным. - Как только Грейнджер даст санкцию на выдачу тела, - пиная камушек, изрек Малфой-старший. - Грейнджер? – удивился Скор. – Это мать Розы Уизли? - Она самая, - что-то странное промелькнуло на лице отца, словно он вспомнил о чем-то приятном, но вроде вовремя одумался и принял тоже невозмутимое выражение лица. – Ты знаешь Розу? - Ты спрашиваешь это для чего? – прищурился Скор. – Как-то нелогично было бы ее не знать, отец. Она же староста вместе со мной. - Удивительные люди эти гриффиндорцы, правда? – неожиданно сказал Драко. - Что в них удивительного? – Скор и без отца знал, что Роза удивительная. Но ему-то какое дело? Отец-то что хочет этим сказать? - Грейнджер с такой прытью взялась за это дело, как молодая. Неужто она до сих пор не может отойти после того шума? - Ты о шуме, поднятом Люциусом? – осторожно спросил сын. - Да уж, - покачал головой Драко. – Мы тогда только на ноги вставать начали, молодые, сильные, Грейнджер такого успеха добилась, одна, своим умом! А отец ее так… Малфой замолчал. - Почему ты это все говоришь? - Потому что только Грейнджер и Поттер смогут докопаться до истины. Они обладают безупречным даром ищеек. Однажды они раскрыли такую тайну, что ни один смертный в здравом уме ни за что не сделал бы. А им было всего по семнадцать, - Драко опять задумался. Скорпиус невольно улыбнулся. Роза – дочь выдающейся Гермионы Грейнджер, женщины-легенды. Она такая же сильная. Это он знал наверняка. Юноше стало так тепло на душ
Хильда1008, ой, как здорово, сколько глав выложила! Большое спасибо тебе за фанф! Очень нравится, все просто здорово! Советую почитать: Я тебя вспомню; Шалфейные ночи; Новый Доминион; Мой личный Ад; Crime and Punishment; Трелогия предопределения (все части).
Юноше стало так тепло на душе. Так сладко, что он не переставал улыбаться еще какое-то время. Просто шел рядом с отцом, молчал и думал о рыжеволосой фее по имени Роза.
- Твоя мать была странной женщиной, но умной. Мы в свое время заключили с ней некий пакт – она рожает мне наследника, я не трогаю ее, выплачиваю ей дотацию, но она продолжает жить в Малфой-Меноре, - хрипло говорил отец. Они шли теперь по людной улице Хогсмида, решив не привлекать к себе лишнего внимания обитателей Хогвартса. Макгонагалл разрешила Скорпиусу уйти на день, чтобы провести его с отцом. Эта суровая женщина была настолько же лояльна, как жестка. – Чужая женщина для мужа и сына, оставила нам такое наследие… Скорпиус выслушал историю отца о таинственной шкатулке. Всего три дня прошло, как умерла бабушка, а как все изменилось! - Не возвращайся в дом, сын мой, - Драко уже устал, целый день на ногах – шутка ли для сорокалетнего мужчины? Хотя его физической подготовке мог позавидовать любой. Драко был умелым фехтовальщиком и наездником, чему успешно обучил сына. Но не только день на ногах так утомил его, он устал морально. – Мало ли, Грейнджер права, а вдруг что-то с тобой произойдет? - Пап, - Скорпиус остановился и почему-то оглянулся на виднеющуюся за высоким холмом школу, словно его там кто-то ждал, - почему ты миссис Уизли Грейнджер называешь? - Да не могу я привыкнуть к тому, что она вышла замуж за этого болвана Рональда Уизли, - хмуро произнес Драко. - А за кого она должна была тогда выйти? – усмехнулся Скор, его удивляла реакция отца. - Да хотя бы за Поттера! – воскликнул Малфой-старший. – А вообще, лучше бы она тогда вышла за Крама. Он был от нее без ума, это точно. Зато знаменитый, сильный, не то, что этот Уизли-Висли… - А почему тебя это так волнует? – тихо спросил Скорпиус. - Она меня вовсе не волнует, сын, хватит об этом! – поспешно свернул разговор Драко и посмотрел на золотые часы на цепочке. - Мне пора, Скор, - отец хлопнул его по плечу, - я хочу еще попасть в Министерство, пока меня не прикрыли. - Работа? - И работа тоже. Скор, - Драко остановился и посмотрел на сына, - ты не похож на мать, это точно. Ты скорее похож на Нарциссу Блек. Гордись этим. А о матери не грусти. Она сама выбрала себе такую судьбу.
Промозглый ветер вперемешку с дождем забивался под полы мантии, развевая ее, создавая ненужные сквозняки. Скорпиус не столько замерз, сколько продрог – вроде не холодно, но трясет так, что зубы стучат. В Школе было теплее. Уже поднимаясь в комнату старост, он понял, что Уизли разожгла камин – в коридоре пахло костром, лесом и чем-то очень теплым. Это настраивало на позитивный лад. Только сейчас он вспомнил, что обидел девчонку утром, когда она ринулась вслед за ним, чтобы поддержать, хотя бы «как товарища». Но Скор не умел просить прощения. Он всегда был послушным, поэтому перед отцом и бабушкой голову ему преклонять не приходилось. Друзей у него никогда не было, не потому, что с ним никто не хотел дружить, как раз наоборот, Скорпиус держал всех на расстоянии. Было всего два человека, которые были хоть немного приближены к Малфою-младшему, это Крэбб, кузен погибшего больше двадцати лет назад в войне друга отца, и Гойл – толстый тупой, но очень послушный болван. Но и на них нельзя было положиться. Они оба были без ума от Клариссы, которая могла выведать у них все возможные ходы и выходы, а она как раз таки и была самым нежеланным человеком в его компании, если это можно было так назвать. Открыв дверь, Скор остановился – Роза, такая маленькая, но такая яркая, сидела напротив огня и медленно перебирала пальцами свои волосы. От этой картины у юноши перехватило дыхание, внизу живота затянулся тугой узел – знакомое, но крайне неприятное чувство. Скор поспешил уйти в свою комнату, где немного отдышался. Перед глазами стоял ее точеный профиль с чуть вздернутым носиком и полноватыми губами. - Возьми себя в руки! – яростно прошипел Скорпиус и глубоко вздохнул.
Она ушла. В свою спальню. Буквально сорвалась с места, даже не дав ему объяснить, что ему не сладко, что для него вызванные ею чувства новы, что он их боится. Роза так выгнулась, когда он наклонился, что он заметил даже, как она прикрыла глаза. Что с ней? А потом она ушла… За дверью ее комнаты послышался шум. Наверняка она пыталась вновь открыть окно, но не смогла, потому что вслед за стуком послышался громкий всхлип. Скорпиус подошел к ее комнате и постучал в дверь. - Уизли? В ответ абсолютная тишина. - Роза, - ему понравилось произносить ее имя, оно было каким-то очень легким, скорее эфирным. Опять тишина. - Роза, я не шучу. Твоя клаустрофобия – это серьезно. Мне тут параноиков с приступами не хватало, - Скор прикусил язык, понимая, что она не слизеринка, она врядли привыкла к такому общению. Дверь резко распахнулась, и юноша увидел заплаканное лицо Уизли. - Окно… - Я уже понял, - ободряюще улыбнулся он и молча прошел в комнату. Они долго возились с защелкой. А потом Скорпиус рассмеялся, обозвав себя «оконным героем», что вызвало ответную усмешку девушки. И мир посветлел. И стало легко и свободно. И ушли на второй план проблемы и беды, потому что в ясных глазах рыжеволосой феи опять появился задорный огонек, такой дорогой и такой важный, что хотелось дышать, смотреть и думать. Вдыхать, видеть и понимать…
Добавлено (18.07.2009, 18:54) --------------------------------------------- глава 6: Безымянный дьявол.
- Она не была богиней! – громко сказала Гермиона и тяжело бросила толстый фолиант на стол. Поднялась пыль, Гарри закашлялся. - Ты чего так шумишь? – он протер очки и посмотрел на подругу. - Пандора не была богиней. Она была реальным лицом, дочерью греческого царя, которой на свадьбу отец подарил шкатулку с какой-то семейной реликвией, но Пандора ее открыла, проигнорировав наказ отца. Это реальная история, Гарри. - Прости, конечно, Гермиона, но какое отношение эта история может иметь к нашему делу? - Ты что, не понимаешь совсем? – женщина устало опустилась на стул, сняла очки и потерла переносицу. – По этой истории мы может отследить передвижение артефакта. Кто наследовал, что происходило? Мы сможем вычислить все степени опасности. Все последствия… Нам надо узнать, кто стоит за смертью Астории Малфой. - Да это работы лет на сто, - пробормотал Гарри. - Чуть меньше, если мы подключим самого Малфоя. Он ведь историк? Пусть практикуется, это в его же интересах, - Гермиона небрежно пожала плечами. - Нам никто спасибо не скажет, если мы привлечем подозреваемого, - Гарри прищурился, глядя на начальницу. - Спасибо, может, и не скажут – мы ни от кого благодарности не ждем. А вот значительно ускорим процесс – это факт. Пойми, Гарри, самим фактом убийства могут заняться твои мракоборцы. А вот с угрозой человечеству мне без тебя не справиться, - Гермиона вздохнула. - Где сейчас Малфой? - В Министерстве, - с сомнением произнес Поттер. Ему не очень нравилась эта затея. - Прекрасно, - внезапно улыбнувшись, сказала Гермиона и громко хлопнула в ладоши. В эту же секунду в кабинете появился маленький эльф. - Сессиль, будь любезна, милая, найди мистера Малфоя и передай ему, что он обязан срочно явиться в мой кабинет. - Будет сделано, миссис Уизли, - эльфийка чуть поклонилась и исчезла. - У тебя работает домовой эльф? – Гарри даже привстал от удивления. – У тебя рабо… - Я плачу ей деньги, Поттер! – раздраженно фыркнула Гермиона. – Сессиль сама пришла ко мне. Я решила ей помочь. - И давно она у тебя работает? – лицо Гарри расплылось в улыбке – его забавляло смущение некогда ярой сторонницы свободных эльфов. - Лет пять, если я не ошибаюсь, - пробормотала женщина. В дверь постучали. Гермиона невольно поправила выбившийся из прически локон и надела очки. В кабинет вошел Драко Малфой. Теперь он был как всегда элегантным и собранным. Волосы были убраны назад, открывая лицо, отчего его серые глаза казались почти черными. Морщинки и те были какими-то аристократическими, отметила про себя Гермиона, - ровными, почти незаметными, придающими выражению лица некую мудрость, задумчивость… - Вызывали? – голос Малфоя не изменился – такой же сипловатый, бархатный. Гермиона в первый раз и не заметила, что двадцать с лишним лет, словно прошли мимо этого человека. Он оставался все тем же Малфоем, только умудренный опытом. - Нам нужна будет твоя помощь, - безапелляционно заявила волшебница и в упор посмотрела на вновь прибывшего своим коронным взглядом, от которого у ее подчиненных стыла в жилах кровь. – Дело в том, что история с этой шкатулкой уводит нас глубоко в древность, а на такие «прогулки» лично у меня нет никого времени, - Гермиона лукавила: времени у нее теперь было хоть отбавляй – Рон так и не объявился. Гермионе было очень больно и одиноко, спасение она нашла в деле Малфоя. – Поэтому предлагаем тебе взаимовыгодное сотрудничество. Мы не предъявляем тебе никаких обвинений, а ты помогаешь нам в поисках информации, договорились? Малфой смерил женщину долгим надменным взглядом. - Вы считаете, что у меня больше нет других дел? – он перевел взгляд на Поттера. - Да, - почти весело произнесла Гермиона, - именно так мы и считаем!
- Что с Асторией? – тихо спросил Драко после того, как сверка одной пачки документов и архивных списков была закончена. - Доктор Мракман еще не закончил. По нашей просьбе он проверяет все тщательней обычного. С нами волшебниками возни больше, я так понимаю, - Гермиона отложила очередную кипу бумаг и достала другую. Ей было неуютно в одном кабинете с этим человеком, но спасало то, что время было не очень позднее, и Гарри еще не ушел домой. Самой Гермионе идти было не к кому, она не собиралась отдыхать, пока были силы. - Что он ищет? – Малфой посмотрел на женщину. - Мракман? – Малфой ответ лишь кивнул. - Он ищет все, что не как у людей, - хмыкнула Гермиона. – Следы от ударов, от удушения – это физиологические травмы, которые встречаются среди маглов, поэтому они особенно заметны, учитывая обстоятельства. А вот внезапная остановка сердца, внутренние повреждения без видимых причин – это уже однозначное применение магии, а значит и убийство, потому что просто выброситься из окна, а потом его же починить, простите, нелегкая задача. Гермиона все это говорила очень будничным тоном. Она старалась не выдать своего волнения. Дело оказалось действительно резонансным. Сам министр Великобритании заинтересовался расследованием, прислав Гермионе записку с пожеланием скорейшего раскрытия преступления. Малфой был на хорошем счету. - Почему вы так заинтересованы? – Малфой чуть наклонился и нахмурил лицо. Гермиона и Гарри переглянулись. - Малфой, - вступил в разговор Поттер, - не думай, пожалуйста, что нас интересуешь именно ты. Не обольщайся, - Поттер встал и подошел к окну. Он достал из портсигара тоненький цилиндр и подкурил. – Но ты тоже не чужой человек, а такое дело – это очень опасное дело. Смерть твоей жены – это одно. А вот потенциальная угроза миру – это другое. - Согласен, - мрачно кивнул Драко. - Карла Файрхарт… - неожиданно сказала Гермиона. Гарри подошел к подруге и из-за ее плеча заглянул в бумагу, которую та держала в руке. - Пока вы беседовали, я кое-что нашла. Вот, посмотрите: «Карла Файрхарт объявила поиск семейной реликвии за солидное вознаграждение. Это реликвией является «Шкатулка Пандоры», год… - Какой год? – Малфой, похоже, заинтересовался. - Господи, год 1822. Давно это было, - плечи Гермионы опустились. - Ну, и что? Можно найти ее родственников. - Можно. И нужно, - Гермиона встала. - Ты куда? – Поттер взял свою мантию. - В Архив. Вы со мной? - Ну, - Поттер взглянул на Малфоя, тот покачал головой. – У тебя есть дела поважнее? – Малфой кивнул. – Тогда, иду только я. - Вперед, - Гермиона выпустила из кабинета мужчин, закрыла дверь легким взмахом руки и пошла по узкому темному коридору здания Министерства. Малфой прошел с ними два пролета и, сухо попрощавшись, повернул в сторону Атриума.
Добавлено (18.07.2009, 18:55) --------------------------------------------- - Пандора, дочь Эрехтея, успела родить двух сыновей, - быстро говорила Гермиона, когда они с Гарри проходили по лабиринту Архива. – Их имена Петриус и Влади. Если отталкиваться от этих имен, можно кое-что раскопать. - Ты собираешься делать это самостоятельно? - Не сходи с ума, Гарри. Половина Министерства сделает по моей просьбе все, что угодно. - Постой, - Поттер ухватил подругу за руку. – Что с тобой происходит? - А что такое? – Гермиона, сделала вид, что сильно удивилась, хотя она и ждала этого вопроса. - Ничего, Гермиона, где Рон? – Поттер заглядывал в лицо подруги. - Нет Рона, - неожиданно хриплым голосом произнесла женщина. Гермиона не хотела говорить на эту тему. Но и не могла молчать. Гарри так печально смотрел ей в глаза… - Что значит – нет Рона? - Он уехал в командировку с Джорджем, но не вернулся, - увидев напряженный взгляд друга, Гермиона быстро добавила: - Нет, это не то, что ты подумал. С ним все в порядке, наверное… Джордж не говорит мне, что произошло. Сказал только, что Рон потом сам все объяснит. - Господи… Да, что же это на него нашло? – прошептал Гарри. - Ничего не нашло. Все это оказалось настолько предопределенным, что последние десять лет я жила и думала, когда же наступит конец, черт его побери! – Гермиона срывалась. Слезы подступали к горлу, давили, мешая говорить. – А теперь он наступил. А я не знаю, что делать… Что я детям скажу? – женщина горько взглянула на друга. - Поверь, дорогая, - Гарри приобнял ее за плечи, прижимая к себе, - твои дети как раз таки все поймут. А вот мои бы не поняли… - Ты?.. – Гермиона не поняла. Она подумала, что у Гарри появлялись такие же мысли в отношении Джинни. - Нет! – Поттер замахал руками, весело улыбаясь. – Просто Роза и Хью очень похожи на тебя своей рассудительностью, добротой и всепрощением, в то время как мои дети врядли бы поняли меня. - А Джеймс? – Гермиона всегда считала старшего сына Поттеров очень серьезным. Он, благодаря своему упорству и ответственности, стал лучшим игроком прошлого года в Национальной сборной по квиддичу. - Джеймс первый бы кинул в меня Авадой, поверь. Он души в Джинни не чает! - Он так похож на тебя, - грустно вздохнула Гермиона. – Пойдем? У нас море работы. - Абсолютно согласен! – радуясь, что смог поднять настроение подруге, ответил Гарри.
Он не спал вот уже три ночи. Перед его глазами постоянно возникал один и тот же образ из прошлого. Маленькая, хрупкая девушка, скорчившись на полу, стискивая от адской боли зубы, с мольбой смотрела ему в глаза. Она не кричала. Она просто судорожно сжимала кулаки, понимая, что криками только распалит азарт сумасшедшей мучительницы. Страшная картина дополнялась воспоминаниями трехдневной давности. Усталость граничила с отчаянием. Страх за сына вызывал физическую боль, похожую на испытанную когда-то. Все смешалось. Удивительно, но общество Грейнджер подогревало его интерес к сотрудничеству. Раньше он бы никогда не согласился помогать Поттеру и его команде. А сейчас все по-другому. Он помогает Грейнджер, хотя понимает, что она та самая грязнокровка, что она… Это она смотрела на него своими карими глазами, молча умоляя помочь. Это она, скорчившись на полу под заклинанием Беллатрисы, промолчала и не выдала друзей. Это она сейчас с таким рвением взялась за его дело. Это она не уничтожила окончательно Люциуса Малфоя, хотя у нее были шансы. Драко встал с постели. В огромное витражное окно грустно улыбалась полная луна. На дворе стоял удивительно теплый сентябрь. Дождей почти не было. Скорпиус почти не писал. Он не интересовался тем, как обстоят дела с похоронами матери. Тело еще не выдали, но сын, похоже, справился с болью. Его записки, присланные Честером, были полны энтузиазма. Сын рассказывал, что он замечательно справляется с обязанностями старосты школы. Скор был доволен своим положением. Что-то помогало ему жить там, в Хогвартсе. Или кто-то?.. Стряхнув с себя остатки дремы, Драко прошелся по своей комнате. Осталось совсем чуть-чуть. Грейнджер все сделает. Все найдет. На самом деле Малфою было абсолютно все равно, что там угрожало миру, а что нет. Его больше всего волновало то, что кажет Скор, если дело не будет раскрыто. Как он отнесется к тому, что его мать убили, а убийцу не нашли? Скорпиус. Его надежда. Нарцисса была абсолютно права. Удивительный молодой человек вырос из болезненного мальчишки, который тяготился невниманием со стороны матери, боялся деда, но очень любил и уважал своего отца. Никогда Драко не думал, что у него может вырасти такой сын – добрый, что очень странно, учитывая атмосферу в Малфой-Меноре в первые десять лет; Скорпиус был честным - тоже не свойственное Малфоям качество. Например, Драко лгать учили с пеленок, Люциус этим лично занимался. А еще Скор был очень сдержанным, храбрым и… справедливым. Нет, черт побери, какой же он слизеринец? Да он гриффиндорец чистой воды! Малфой засмеялся. Искренне, до слез. Никогда ничего более нелепого в его светлую голову прийти не могло. Но вот то, что мальчик общается с дочерью Грейнджер – настораживало. Ведь Драко видел, как Скор подавал руку девчонке. Как Кларисса закатила истерику. Но не стал вмешиваться, понимая, что его рассудительный сын сам все решит. Но дружба с Уизли… Она удивляла. Скор всегда довольно презрительно отзывался о гриффиндорцах. Особенно его раздражал Ирвин Долгопупс. Причин Малфой-старший не знал, но сын частенько не очень лестно о нем отзывался. Но сын никогда ничего не говорил о Уизли и Поттерах. Словно они, столько проучась бок о бок, вообще не знали о существовании друг друга. Драко Малфой разжег камин. Он сел в большое кресло, кутаясь в теплый халат, прячась от предрассветной прохлады и сырости. Взгляд мужчины упал на старинный гобелен над камином. На нем была изображена сцена изгнания из Эдема. Драко вглядывался в рисунок, пытаясь отвлечься от мрачноватых мыслей о смерти жены, от воспоминаний об измученной Грейнджер. Вдруг его внимание кое-что привлекло. Нарисованная на гобелене Ева держала в руках яблоко, предмет искушения дьяволом, имя которого Малфой не знал. Хотя обладал достаточными историческими сведениями. А на заднем плане картинки был изображен тот самый змей… Яблоко познания… Малфой где-то слышал, что Яблоко познания было надежно спрятано еще в древние времена. А что, если Шкатулка Пандоры и Яблоко как-то связаны? Ведь эти артефакты были сильными магическими элементами. Можно сказать первородными…
Дата: Воскресенье, 19.07.2009, 22:34 | Сообщение # 14
~due Soller~
Группа: Проверенные
Сообщений: 135
Медали:
Статус: Offline
Китти, спасибо, моя хорошая)) давай, я специально для тебя буду здесь выкладываться))) Ведь я уже почти закончила писать этот фик.
Добавлено (19.07.2009, 22:33) --------------------------------------------- глава 7: Ангел в маске дьявола. Роза сидела перед камином на мягком коврике, поджав под себя ноги. Ей впервые не хотелось думать, и уж тем более писать эссе по зельям. Она просто смотрела перед собой, размышляя о том, как тепло ей сейчас, как хорошо, как сказочно. - У тебя что-то не получается? – спокойный голос Скорпиуса смутил девушку. Она еще не привыкла к тому, что они могут вот так запросто разговаривать. Как друзья. - Нет, все в порядке, - улыбнулась Роза, - просто задумалась. - О том, что завтра нам предстоит представить отчет о проделанной работе профессору Кельну? Радости мало, - хмыкнул Скор и углубился в чтение каких-то схем. Роза лишь покачала головой и опять взялась за перо и пергамент. Их отношения, если то, что происходило между ними, вообще можно было назвать отношениями, были странными и необычными. Они приветливо улыбались друг другу по утрам, вечером вместе готовились к занятиям и собраниям, потом желали спокойной ночи и удалялись в свои опочивальни. А вот днем все становилось иначе. Они вели себя друг с другом очень сдержанно, старались держаться друг от друга подальше. Ни гриффиндорцы, ни слизеринцы не могли открыто заявить о предательстве со стороны своих однокашников. Эти факультеты вообще редко пересекались в Школе. Уже больше двадцати лет прошло с тех пор, как директор Макгонагалл отменила совместные занятия этих факультетов, чтобы лишний раз не провоцировать конфликты среди учеников. Только один предмет был удостоен чести принимать сильнейшие факультеты одновременно – занятие по Трансфигурации, который преподавала сама Директор. В Большом зале на завтраках и обедах молодые люди лишь вежливо кивали друг другу, садясь на свои постоянные места. Стоило Розе поднять глаза, как она встречалась взглядом с Малфоем. Настроение сразу поднималось, хотелось работать, учиться, вообще что-то делать. И вот опять вечер. И опять они вместе готовятся к завтрашнему дню. И опять молчат, лишь изредка что-то подсказывая друг другу. Наконец, Скорпиус встал и сложил книги в стопку. - Спокойной ночи, - тихо сказал он и прошел к своей комнате. Малфой остановился у двери, чтобы дождаться ответа. - Спокойной ночи, - так же тихо ответила Роза и слегка махнула рукой. Еще один их тайный ритуал. Ни один из них не уходил без пожелания спокойной ночи.
Душа пела. Она пела такие песни, которые можно было услышать только в Опере Нимф, куда водила их с Хьюго мама. Роза лежала на широкой кровати и смотрела в потолок. Было так тихо, что казалось, было слышно биение ее сердца. Окно было открыто, благо, на улице тепло. Но зимой придется что-то делать, что-то решать. Ведь не будет же она спать с открытой дверью… Почему-то эта мысль показалась Розе очень заманчивой. А что, если их отношения достигнут такого уровня развития, что они уже не будут таиться друг от друга? Будут ходить друг к другу в гости. А может быть, Скорпиус ее поцелует?.. Она ведь ему нравилась – это было видно. Он всегда был такой важный, такой сдержанный, но улыбался он только ей, никому больше. Даже Клариссе. Девушка почувствовала маленький укол в груди. Что это? Ревность? Роза горько усмехнулась. Она была влюблена. Это было очевидно. И это было волшебно… Вдруг девушка услышала странный звук - жутковатая гармония гула и шелеста. Что бы это могло быть в такое время? Роза вскочила с кровати и выглянула в окно. Огромный филин приземлился на жердочку, прибитую к раме соседней комнаты. Из окна высунулась рука. Девушка заметила, что плечо юноши было оголено. Розу бросило в жар. Она представила, что Скор уже разделся, чтобы лечь, но тут «нагрянуло» послание отца, ведь в том, что это был старый Честер, Роза не сомневалась, она видела эту птицу несколько раз. Интересно, подумалось гриффиндорке, а Малфой спит раздетый или в пижаме, как она? Роза хихикнула и опять упала на кровать. Неопределенность в странной дружбе со слизеринцем для Розы была тем, о чем она и не мечтала на протяжении шести лет. Первый взгляд, первый кивок, все это ограничило их общение таинственной волнующей связью. Не было напряжения, была мечта. Не было обязательств, были лишь минуты ожидания в библиотеке и Большом зале. Сейчас Роза могла с уверенностью сказать, что Скорпиус был красив. По-настоящему. Он был прекрасен в своем истинном аристократизме, манерности, холодности, иногда и отчужденности. Это привлекало, хотя должно было отталкивать. Скорпиус был магнитом, притягивающим противоположный заряд. В дверь постучали. Это вырвало Розу из плена сладостных раздумий. Сердце екнуло. Девушка представила себе его голый торс, чуть взлохмаченные светлые волосы, горящий взгляд… - Роза, открой, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить, - решительно произнес Малфой. Девушка спрыгнула с кровати, взглянула на себя в зеркало, заправила рыжий локон за ухо и подошла к двери. Глубоко вздохнув, понимая, что любой вид слизеринца может сейчас довести ее до обморока, Роза повернула ручку. - Что-то срочное? – девушка уже многое поняла, глядя на зажатый в руке маленький свиток. - Да, надо поговорить, - быстро сказал Скорпиус и вошел в комнату. Он, недолго думая, уселся на широкую кровать и жестом пригласил Розу сделать то же самое. Роза успела разглядеть под шелковым красным халатом тонкие пижамные штаны. Значит, Малфой спит с голым торсом… - Роза? – Скорпиус прищурился. Девушка покраснела. Она никак не могла перестать думать о нем. - Ты в курсе, что твоя мать расследует дело моего отца? – с ходу заявил Малфой. - Да, мне говорил Хью, - кивнула Роза. - А он-то откуда знает? – удивился Скорпиус. - Он все всегда про всех знает, - улыбнулась девушка и присела на край кровати как раз напротив слизеринца. – Талант у брата такой. - Прекрасно, - пробурчал Малфой, - в таком случае ты должна быть в курсе подробностей. - А вот тут ты ошибаешься, я не просвещена, - неопределенно пожав плечами, тихо произнесла Роза. - Тогда просвещу тебя я, - широко улыбнулся Малфой и устроился на кровати поудобней. - Вперед, - с энтузиазмом ответила Роза и тоже устроилась на кровати с комфортом.
Добавлено (19.07.2009, 22:33) --------------------------------------------- - Ты хоть примерно представляешь, о чем я говорю? – Скорпиус заглядывал задумавшейся девушке в глаза в ожидании ответа. Но Роза молчала. Поток информации был невелик, но очень емок. Ей хватило бы и минуты, чтобы разобраться во всех тонкостях этого дела, если бы не присутствие слизеринца. Она не могла поймать мысль, которая так нагло, так предательски уводила девушку к размышлениям о цвете глаз Скорпиуса, о его запахе, от которого кружилась голова, и немело горло. - Ты что, спишь? – Малфой щелкнул пальцами у нее перед носом. - Да, какое там! С тобой уснешь! – раздраженно фыркнула Роза и опять смутилась. Что она, черт побери, говорит? - Ты слышала об этих артефактах? - Конечно, Малфой! Ты что, Историю Магии не изучаешь? – у Розы по этому предмету на СОВ была поставлена высшая оценка. – И Шкатулка, хотя ее всегда называли Ларцом Пандоры и Яблоко познания – первые древние магические символы. В то время, как Ларец просто хранил в себе определенную тайну и защищал своей магией обладателя этого предмета, Яблоко познания было мощнейшим катализатором Темного волшебства, - почти процитировала Роза учебник за шестой курс. - Как они могут быть связаны между собой? – Малфой все еще сжимал в руке пергамент. Он нервничал. - Ну, конечно, прямой связи нет и быть не может, это факт. А вот, как реликвии, как необходимый атрибут какого-то действия – это сильнейшее волшебство, - Роза поджала колени к подбородку и сосредоточила взгляд на пустом окне. Ее мысли медленно, но верно приводились в порядок. Теперь она вполне могла адекватно реагировать, видимо, она привыкала к столь близкому присутствию Скорпиуса. - На, посмотри, - Малфой протянул девушке смятый кусочек пергамента, - это записка от отца. Он сегодня что-то нашел, но не может продолжать поиски, потому что Министерство ему на пятки наступает. Мало того, что Грейнджер… О, прости, миссис Уизли затаскала его по архивам в поисках наследников той самой Пандоры, так еще и работы у отца валом. Поможешь? – вот так спокойно, вот так просто Малфой попросил о помощи гриффиндорку. Роза даже кашлянула от удивления. - Тебе больше некому помочь? – осторожно спросила она. Роза не верила в это. - Врядли Кларисса обладает такими же знаниями, - пожал плечами Скорпиус, но взгляда не отвел, наоборот, сосредотачиваясь на ее переносице, гипнотизировал, увлекал. – Тем более никому со Слизерина я довериться не могу. - Почему?.. - Во-первых, моя семья для них - эталон. Если они начнут узнавать такие подробности, как возможное наличие родового проклятия, которое теперь нависло над нами не без участия моей бедной матушки, как я понимаю, то репутации отца, а значит и моей придет конец. В наше время удержать власть в руках адекватного чистокровного волшебника стало еще труднее, чем в былые времена молодости моего отца. А во-вторых, и, надеюсь, я не ошибаюсь, я считаю, что тебе можно доверять. Малфой выпалил все это практически на одном дыхании. Он откинулся на спинку кровати и скрестил руки на груди. - Очень интересное наблюдение, мой друг, - от возмущения Роза встала и подошла к окну, откуда дул прохладный ветерок сентябрьской ночи. – Но скажи, пожалуйста, если тебя это не затруднит, - Роза язвительно прищурила глаза, - откуда такая уверенность в том, что я тебя не предам? - Загибай пальцы, - хохотнул Скорпиус. – Нет, я думаю, хватит и двух. Первое – ты с Гриффиндора, это говорит о многом. – Роза не могла не согласиться. Принадлежность к тому или иному факультету накладывала свой отпечаток на характер. За редким исключением, конечно. – Второе - мне кажется, я тебе нравлюсь! – весело воскликнул Малфой и наклонился вперед, чтобы получше разглядеть реакцию девушки. - Ух, ты! Какой умный! – Роза даже подошла ближе, чтобы взглянуть в лицо этому наглецу. – Ты точно учишься не на Когтевране? Там самых умных собрали! - Нет, на Когтевране с моими амбициями делать нечего, тем более я не умный, как ты заметила, хотя огромное спасибо за комплимент, я всегда вижу то, что мне необходимо знать, - тихо добавил Скорпиус и замолчал. - Я так понимаю, ты хочешь мне нравиться? – обескуражено прошептала Роза. Она и не поняла сначала смысл сказанных им слов. А когда до нее начало доходить, девушка почувствовала, как у нее подогнулись колени. - Если честно, - Скорпиус глубоко вздохнул, - то ты мне кажешься единственным нормальным человеком во всем Хогвартсе. Это наблюдение длиною в пять лет. Неужели ты думаешь, что я не видел, как ты на меня смотрела? – он вовремя заметил, что смутил Розу и добавил: - Но ведь и я не сильно скрывал свою заинтересованность… - Зачем ты все это говоришь? – Роза не могла отвести взгляд. Она притихла, чувствуя себя кроликом, которого загнал в угол огромный удав. - Да потому, что мне нужен союзник в этой чертовой огромной Школе, где даже на собственном факультете пытаются подставить! – Малфой вскочил и подошел к девушке. - У нас этого нет, - прошептала Роза. - Гриффиндор вообще не от мира сего, как я погляжу. Зато на Слизерине этого «добра» навалом, - Скорпиус опустил плечи. - Тогда, как ты оказался на этом факультете? - Мне предоставили выбор. Я его сделал. Не жалел… до сегодняшнего дня. - Мрачно… - Не то слово. Роза уже успела собраться с мыслями. - Я так понимаю, мы разобрались в симпатиях? – слизеринец кивнул в ответ. – В таком случае я предлагаю помощь. Ничего личного, Малфой. Товарищи обязаны друг другу помогать. - А как же иначе? – едко заметил Скорпиус и улыбнулся.
- Что нам надо выяснить в первую очередь? Роза и Скорпиус сидели напротив полыхающего камина в общей гостиной для старост, обложенные со всех сторон учебниками по Истории Магии. - Я так понимаю, что наследниками твоя мать занимается очень плотно потому, что ей необходимо найти убийцу моей матери, - Роза заметила, как тень пробежала по лицу юноши. – Также она исследует потенциал опасности артефактов. Мы же возьмемся за их изучение, каждого в отдельности. Где мы сможем раздобыть более полную информацию? Правильно, в закрытой секции библиотеки, которая для нас доступна, правда, частично. Но мы у Макгонагалл на хорошем счету, поэтому с доступом у нас проблем возникнуть не должно. Я возьму на себя Шкатулку, или Ларец, как ты там его назвала. А ты посмотри, что ты сможешь найти по Яблоку. Роза внимала каждому слову, произнесенному слизеринцем. Он говорил так слаженно, так четко, что создавалось впечатление, что он обдумывал все это не меньше недели. Но ведь письмо пришло всего несколько часов назад… - Кстати, ты не думаешь, что нам на сегодня пора закругляться? – Скорпиус чуть тронул плечо девушки, которая уже кивала головой, борясь со сном. – У нас завтра, то есть уже сегодня, «приятная» встреча с Кельном. Ты готова? Роза закатила глаза. Профессор Кельн был самым странным преподавателем в Хогвартсе. Мрачный тип. Но очень умный. Такие люди просто рождены преподавать в Школе Чародейства Защиту от темных сил. Кельн был немцем. Учился в Дурмстранге. Его даже сравнивали с одним сумасшедшим маглом, терроризировавшим в прошлом веке всю Европу. – Мерлин, я всегда готова к встрече с опасностью, - зевнув, сказала девушка. - Гриффиндорка, что тут скажешь?.. - почему-то удовлетворенно произнес Малфой. – Поговорим завтра, хорошо? Идем спать. - Спокойной ночи? – Роза склонила голову набок, понимая, что это производит определенный эффект на парней. - Ага, - Малфой хмыкнул, - и не проси меня, чтобы я тебя провожал. Я сильно устал, - он артистично закинул назад голову, поправляя волосы, а потом засмеялся. - Спокойной ночи, гриффиндорка. Роза закрыла за собой дверь и прислонилась к холодной стене. Только сейчас она поняла, что ее сердце отстукивает бешеный ритм, подпрыгивая в груди, ударяясь о ребра. - Так и до магловского инфаркта недалеко, - буркнула она. Она заснула почти сразу, хотя даже не надеялась. Перед глазами все время стоял образ по-доброму улыбающегося Малфоя, такого сложного и такого простого одновременно. А ведь он действительно так улыбался только ей. А вне стен их гостиной он словно надевал на себя маску неприступности. Значит, это ему было нужно…
Добавлено (19.07.2009, 22:33) --------------------------------------------- глава 8: Чужой среди своих...
Ему опять снилась мама. Она просто пришла его проведать. Она молчала, лишь улыбаясь и слегка покачивая головой. А потом положила прохладную ладонь сыну на лоб и тихо заплакала. Скорпиус проснулся. Холодный пот противно лип к телу. Юноша потер глаза, посмотрел на часы: половина седьмого утра, за окном уже вовсю лил дождь. Первый серьезный сентябрьский дождь. Было тихо. Странно, но он даже через стенку слышал равномерное дыхание спящей девушки. Роза… Милая красивая Роза. Знала бы ты, как сейчас тяжело слизеринцу принять то, что он в тебя влюблен. Просто так. Ни за что. Нет, есть за что – за голубые глаза, сияющие, как майское небо, по-весеннему тепло, но еще не по-летнему жарко; за прекрасную, но чуть грустную улыбку; за смелость, которую ты проявляешь, разговаривая с неприступным принцем с «серебряным сердцем»… Скорпиус судорожно вздохнул и прижал тонкие ладони к мокрому лицу. Образы мелькали, как в калейдоскопе – голова раскалывалась. Он не мог понять, чей образ ему хотелось удержать больше. Мать виделась ему такой удивительно нежной, что хотелось насладиться каждой секундой их эфемерного общения. Но Уизли… Роза. Она не отпускала ни на мгновение. Юноша встал и подошел к окну. Он не любил плохую погоду. Ему казалось, что солнце грело не только землю, а дождь заливал душу холодной водой, мешая видеть то самое солнце. Умывшись и приведя себя в порядок, Малфой вышел из спальни, чтобы проверить готовность к сегодняшнему дню. Отчет для Кельна был в порядке. За Розу он тоже не волновался. Девчонка была лучшей на седьмом курсе среди студентов по Защите. Кельн уважал ее. Особенный прилив этого чувства произошел после того, как она на пятом курсе отразила атаку какого-то когтевранца очень хорошо поставленным «Экспилиармусом», что привело вечно злого профессора в восторг. «Великолепно» ей было обеспечено. Тогда весь Хогвартс стоял буквально на ушах, все только и говорили о гриффиндорке-бойце. Кстати, Кларисса тогда впервые сказала о Розе что-то в вроде «гриффиндорской сучки»… Гнев поднялся к самому горлу. Скорпиус никогда не реагировал на слова таким образом. Но сейчас ему это казалось таким неправильным, таким подлым по отношению к Розе, что хотелось все исправить. Скорпиус уже давно решил для себя, что не даст девушку в обиду. Начнет прямо с сегодняшнего дня.
Роза Уизли так и не вышла из своей спальни. Скорпиус всегда считал ее очень правильной для того, чтобы даже предположить, что она проспала. Хотя, он и не удивился бы, если бы узнал, что девушка уже давно на ногах и нашла ответы на половину вопросов, которыми они задавались этой ночью. Скор не ошибся. Спустившись в главный холл здания Школы, он увидел Розу, которая быстро шагала, неся в руках толстый старый том. Она слегка кивнула ему, давая понять, чтобы он подошел. Затем она быстро и незаметно вложила ему в ладонь маленькую записку и отошла в сторону. Роза двинулась в сторону Большого зала, где ее ждали ее друзья. Скор решил остановиться. Он отошел к алькову и раскрыл записку, которую дала ему Роза. «Я кое-что обнаружила. Погорим вечером». «Ай, да Роза! – мысленно воскликнул Малфой. – Пока я спал, ты что-то нашла. Умница!» Слизеринец широко улыбнулся и покачал головой. Ему нравился энтузиазм, с которым Роза взялась за это дело. Вдруг его отвлек какой-то шум. Вытянув голову, Скорпиус попытался посмотреть, что происходит. Но плотное кольцо учеников не давало увидеть ровным счетом ничего. Подойдя ближе, он услышал знакомый истеричный голос: - Что, Уизли, не боишься, что твой новый дружок разочаруется? Ты же сняла баллы с его факультета! – за этими словами послышался дружный хохот слизеринцев. - А с каких это пор тебя интересуют мои отношения с друзьями? – Скорпиус понял, что Роза еле сдерживается – хрустальный звон в голосе выдавал чрезмерное волнение. - С тех пор, как твоим другом стал мой жених, - безапелляционно заявила Кларисса. Теперь настал черед Гриффиндора отреагировать на столь опрометчивое замечание. Студенты красно-золотого факультета охнули, и гудящий ропот прошелся по кольцу. Малфой тем временем никак не мог протиснуться сквозь плотные ряды зевак, столпившихся, чтобы посмотреть этот спектакль. Он пустил в ход локти, проговаривая ругательные и совсем не интеллигентные фразы. Наконец он пробрался и попал внутрь. - Ты все сказала? – Скорпиуса даже напугал холодный надменный тон Розы. Ее лицо было, словно мраморное – бледное, безэмоциональное. Скор чувствовал, что зря эта дурочка сказала про «жениха». – Если ты закончила, то дай мне пройти, - жестко произнесла она и чуть толкнула Забини. - Не трогай меня! – взвизгнула Кларисса и быстро выхватила палочку. Этого еще не хватало, пронеслось в голове Малфоя. Он хотел было сделать шаг к ним, как его кто-то резко дернул за рукав мантии и оттащил назад. - Не лезь, Малфой, итак уже наделал. Они сами разберутся, - прошипел незнакомый голос. Чуть повернув голову, Скорпиус увидел, что рядом с ним стоял ни кто иной, как сам Хьюго Уизли – младший братец Розы. - Не надо меня держать, - хрипло произнес Скор, не понимая, почему Хью не вступается за сетру. - Ты не понимаешь? – Хью посмотрел на слизеринца, словно увидел нечто неприятное. - Что понимать? - Потом сам все узнаешь, - хмыкнул Хью и отошел в сторону так незаметно, что скрылся из виду сразу же. Как раз в этот момент по рядам учеников прошелся стон восхищения, и Малфой, сделав шаг вперед, увидел удивительную картину – Роза прижала Клариссу к стене локтем, давя на шею так, что у Забини покраснело лицо. - Пусть меня снимут с поста старосты прямо сейчас, злобная дрянь, но ты никогда ничего не скажешь о моей семье, потому что я тебя задушу прямо здесь, на глазах у многочисленной публики, поняла? – Роза не просто кипела от негодования, она была настоящей тигрицей. Малфой понял, что пропустил что-то очень важное. – Я не слышу! - По…ня…ла.. – прохрипела Кларисса. Роза резко отпустила ее. Она повернулась к кому-то юнцу с серо-зеленым галстуком и спокойно сказала: - Еще раз увижу, что ты обижаешь девочек, пятью баллами не отделаешься. Она пошла прочь. Кларисса, мигом очнувшись, подняла свою палочку и направила ее в спину Розе. Малфой дернулся вперед, чтобы выбить оружие из руки, но опоздал. Роза, резко повернувшись, громко сказала: - Экспилиармус! – и ловко схватила трофей - палочку Забини. Видя совершенно ошалелое лицо слизеринки, Уизли ухмыльнулась: - Заберешь у своего «жениха»… Еще десять баллов со Слизерина за нападение со спины на должностное лицо. Девушка посмотрела на Малфоя так, что у того по коже пробежали мурашки. Его сердце упало.
Добавлено (19.07.2009, 22:34) --------------------------------------------- Розу он больше не видел. Он понял, что фраза о женихе все испортила. Он так хотел, чтобы она ему верила. Он так хотел, чтобы она верила в него. А Забини допустила непростительный промах. Хоть она и поплатилась за это таким неизящным способом. Но Роза превзошла сама себя, показав потрясающие бойцовские навыки, что он даже невольно поразился ее физической подготовке. Скорпиус уже направлялся в кабинет декана, когда его окликнул уже знакомый голос младшего Уизли. Слизеринец повернулся. Хьюго подбежал к нему. Розовощекий, кареглазый брюнет не был похож на сестру абсолютно. Но было в его взгляде что-то знакомое. Что-то доброе, всепонимающее. Скорпиус внезапно захотел, чтобы этот мальчишка стал его другом. - Ты ведь так и не понял? – Хью остановился около него и заглянул прямо в глаза. - Я понял только то, что мне не следует высовываться. Неприятная перспективка, я посмотрю, - хмуро ответил Скор. - Послушай, Малфой, ты уж постарайся, чтобы твои друзья не очень цеплялись к Розе. Эта Забини ей прохода не дает. А Роза у нас горячая. Она и больно сделать может. Но в их разборки ты не суйся. Розе не нужны проблемы из-за твоей дружбы. - Логично… - Скорпиус был шокирован такой проницательностью Уизли. – Слушай, ты в кого такой умный? – задал вполне искренний вопрос он. - Ты забываешь, что я сын своей матери и брат своей сестры. - А папа? – Малфой удивился. - А вот это не твое дело. - Согласен, - пошел на попятную Скор. Хьюго уже направился было обратно к своим друзьям, но Малфой его окликнул. - Что сказала Кларисса о твоей семье, что Роза так отреагировала? Парень остановился и хмуро посмотрел на слизеринца. - Кто-то ляпнул в Министерстве, что от мамы ушел папа. Забини уже вовсю слухи по Хогвартсу распускает, мол, с такими грязнокровками, как Гермиона Грейнджер ни один чистокровный жить не станет… Вот Роза ее чуть не задушила. - Почему ты не вступился? - Моя сестра очень самостоятельная. Тем более я уже однажды попал ей под кулак. Боюсь, второй раз моя голова такого не выдержит. - Ну, и семейка, - пробормотал Скорпиус. - Ага, тебе такая и не снилась, Малфой, - почему-то весело ответил Хьюго и скрылся за поворотом, оставив слизеринца медленно пережевывать полученную информацию.
В подземелье Слизерина было людно. Как только он вошел в гостиную, все замолкли и взглянули на своего однокурсника. Скорпиус оглядел мрачные лица и сразу нашел взглядом Забини. Она сидела рядом с Крэббом, Гойлом на большом кожаном диване в центре круглой комнаты. - О, наш блудный сын вернулся! – язвительно выкрикнула Кларисса, привлекая всеобщее внимание к себе и Малфою. - Представление начинается, - закатив глаза, пробормотал Скорпиус и подошел к ним. Он держал под мантией палочку, понимая, что теперь он им не друг. Хоть он им никогда и не был. Но уже того благоговейного отношения к своей персоне он не дождется. Крэбб зло поглядывал на бывшего товарища из-под кустистых бровей, а Гойл что-то лениво жевал. Но уже не встал пожать Малфою, своему кумиру, руку. Кларисса неплохо поработала над ними, очевидно. - Что ты там устроила? – Малфой держался великолепно – аристократичное растягивание слов, чуть надменный взгляд и расслабленная поза. - Твоя гриффиндорка сняла со Слизерина пять баллов за то, что наш маленький Фредерик Нотт малость потрепал какую-то когтевранку. Я посчитала это несправедливостью и высказала свое мнение. Скорпиуса что-то дернуло изнутри. Холодный гнев внезапно поселился в горячем сердце. Но разум взял верх над бушующими чувствами. Малфой чуть откинул голову и прищурил глаза. - Хотелось бы отметить, что она староста Школы и имеет право наказывать кого угодно. И не тебе высказывать свое мнение, а деканам, если их что-то не устроит, - голос с каждым словом звучал все звонче. – Поэтому впредь попрошу предъявлять свои не всегда обоснованные претензии в письменном виде. Благо, писать ты умеешь. - Да как ты смеешь? – Кларисса даже привстала от возмущения. Вот ведь странная штука – правда. Она на самом деле никому не нужна. Вот как исказилось лицо Забини, когда она услышала правдивое замечание от своего «жениха». Правда не красит – это непреложная истина, которую Малфой теперь навсегда запомнит. Не красит она именно таких, как Кларисса людей – эгоистичных стерв, которые за красивые слова готовы отдать себя первому, кто произнесет их. От Малфоя она их не дождется. Пусть подавится. - Смею, и еще как! – усмехнулся Скор. Забини вскочила. Она яростно вглядывалась в его лицо, видимо, пытаясь увидеть в нем что-то очень нужное для себя. Как мерзко… - Ты променял своих друзей на гриффиндорскую су… - Забини резко смолкла, будто действительно подавилась. - Ты вовремя остановилась? – рассмеялся Малфой. – На тебя это не похоже! - Верни мою палочку, предатель! – почему Скорпиус раньше не замечал, насколько неприятен ее голос? - Вчера, - спокойно сказал он. - Что вчера? – не поняла Забини. - Вчера вернул! – Малфой опять засмеялся, чем вывел из себя взбешенную слизеринку. - Ах, ты скотина! – взвизгнула она и бросилась на него с кулаками. Скорпиус ловко перехватил ее руки и прижал их к своей груди так, что лицо Клариссы оказалось буквально в дюйме от его. - Что же ты так волнуешься, милая? – его тон не был нежным, одного взгляда хватало, чтобы понять, что он в гневе, на лице застыла оскалоподобная улыбка. – Тебе, такой распрекрасной девице, не хватает уверенности в себе? Ты же моя невеста! Чего ты волнуешься? – последнюю фразу он почти выкрикнул, чтобы все услышали то, что он говорит. – Ты сравниваешь себя с ненавистной гриффиндоркой, которая тебя чуть не задушила на глазах у изумленной публики за твой длинный язык? Ты уподобляешься ей, кидаясь на меня. - Ах, ты ублюдок! – взревела Кларисса. Она яростно вырывалась из его крепко сжатых рук. - Тебя, дорогая, не красит подобное поведение. Ты недостойна быть моей женой! – Малфой демонстративно обвел взглядом притихших обитателей гостиной. – Я официально отказываюсь от помолвки! – заявил он, видя, как удлиняется лицо Забини. – Как тебе? – тихо спросил он так, чтобы могла услышать только она. – Нравится? То ли еще будет, если сунешься, куда не следует, дрянь. Скорпиус резко отпустил руки. Кларисса чуть покачнулась, но устояла. Юноша повернулся к собравшимся и широко улыбнулся. - Кто-то хочет усомниться в правильности моего решения? – его глаза зло сверкали. Все молчали. Только Гойл взял друга за плечо. - Остынь, парень. Скорпиус удивленно посмотрел на него – вот уж от кого не ожидал поддержки, так это от вечно влюбленного в Забини Гойла. - Вот и славно. А теперь, если вы не против, я покину вас. Уже подходя к двери, Скор почувствовал что-то неладное. Он резко развернулся и взмахнул палочкой. Летящая в него керамическая ваза разлетелась вдребезги. Кларисса стояла, широко расставив ноги, пылая от ярости и обиды. - Еще раз так сделаешь – ноги повыдергиваю. По-магловски, без палочки, - спокойно сказал Малфой и удалился.
В гостиной старост было пусто и тоскливо. Только еле слышное потрескивание поленьев в большом камине выдавало чье-то недавнее присутствие. Хотя нет. Было и еще что-то. Легкий шлейф нежного цветочного аромата тянулся к плотно закрытой двери старосты девочек. Роза была на месте. Скорпиус глубоко вздохнул. Тяжелый выдался у него денек. И все благодаря стараниям его бывшей подружки, которая таковой и не была вовсе. Просто она так хотела думать, а Малфой не запрещал, хотя никак не выказывал ей какой-либо симпатии. С девчонками было сложно. Всегда. Но сейчас к сложностям прибавилось и еще что-то. Невесомое, пугающее, таинственное. Все, что было хоть как-то связанно с Розой Уизли, пахло загадкой. И цветами… - Роза? – тихо позвал Скор, прислонившись к дверному косяку ее комнаты. В ответ была тишина. - Роза Уизли, - еще раз позвал Малфой. Ни звука. - Скажи, что тебя больше обидело: то, что сказала Кларисса о нас с ней? Или то, что она сказала о твоем отце? Опять ни звука. - Прости, я не хотел, чтобы она тебя обидела. Я уже поговорил с ней. Она врядли станет тебя трогать впредь. Дверь резко распахнулась. Малфой отметил, что девушка выглядела бледнее обычного, отчего ее глаза отдавали яркой бирюзой, а волосы казались еще более огненными. Фея, одним словом. Сказочное создание… - А что ты ей сделал? – Роза приподняла бровь. – Ты воспользовался тем, что у нее нет палочки, и заколдовал ее? - Нет, я умело фехтовал с раритетной вазой. Ее это весьма впечатлило! – весело отозвался Скорпиус. - Она осталась жива? – Роза словно удивилась. - Ваза? Врядли… - Жаль. - Не то слово. Роза улыбнулась. Она сделала шаг назад, пропуская соседа в свою комнату. - Да, и еще, мне нет никакого дела до вас с Забини, - спокойно произнесла она. - А нет «нас с Забини». И никогда не было. Иллюзии – страшная сила, правда? – Скор внимательно вглядывался в ее посветлевшие глаза. - Согласна, - почему-то грустно ответила девушка. Малфой так и не понял, что она имела в виду, сказав это. Уже через несколько секунд Роза увлекла его разговором о найденной информации.
Дата: Воскресенье, 19.07.2009, 22:41 | Сообщение # 15
Моя ЛЮБОВЬ - мой ДЖЕЙ.....
Группа: Проверенные
Сообщений: 1035
Медали:
Статус: Offline
Хильда1008, твой конек - это эмоции. Ты пишеш так будто пропустив сквозь себя все то что пришлось пережить твоим героям. Именно потому такое ощущения что не просто читаеш очередную историю, а проживаеш вместе с персонажами все события. Спасибо тебе Хильда1008, большое! Это не каждому по силах! Жду такого же интересного продолжения. Подлость у нас семейная.(Damon Salvatore)
