//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

В голове отстукивал часовой механизм, как в маггловской бомбе замедленного действия. С каждым мерным ударом о стенки черепа ударялись тысячи иголок, больно прокалывая сознание. Мысли путались. Вернее, мысли превращались в жижу – противно-тягучую, неприятную. Но они тоже доставляли дискомфорт. Думать не хотелось. Потому что страх оказаться здесь навсегда, убивал все самое светлое.
Девушка постаралась открыть глаза. Даже это причинило ей жгучую боль. Видимо, она ударилась головой, выпав из кольца портала на каменный пол какого-то мрачного помещения.
Осторожно пошевелив рукой, Роза поняла - кости, по крайней мере, целы.
Медленно всплывали картинки воспоминаний. Одна хуже другой. Вот Ирвин зло кричит ей в лицо гадость. Наступает мрак. Приходит слабость. Теплые руки Скорпиуса… Боже, Скорпиус!..
- Скорпиус! – со стоном позвала девушка, тяжело вздыхая.
Она понимала, что не дозовется ни его, ни кого другого. Но как же ей хотелось, чтобы его теплые руки были рядом.
Роза судорожно провела по своему телу руками. На поясе висел кожаный ремешок, подаренный еще бабушкой Молли на ее десятилетие. Сбоку на ремешке был небольшой карманчик наподобие оружейной кобуры, в него всегда была вдета палочка. Она оказалась на месте. Облегченно вздохнув, Роза вытянула руку перед собой и тихо произнесла:
- Люмос.
В глаза ударил яркий свет. Во тьме появились очертания, границы. Теперь можно было осмотреться, понять, что это было за место.
Судя по воздуху, помещение не было подвалом – сухой прохладный ветерок гулял по полу. Становилось зябко от любого дуновения. Подняв палочку выше, Роза постаралась осмотреться получше. Высокие каменные стены напоминали галерею – сводчатые потолки, узкое пространство, пустые ниши, словно в них когда-то висели огромные портреты аристократических семей…
Аристократы…
Действительно, здесь было довольно чисто. Запах был каким-то цветочным, сладковатым, словно где-то рядом находилась оранжерея или зимний сад. Аналитическое мышление, полученное в наследство от мамы, работало на полную катушку. Страху и потери времени места не было. Раз палочка все еще была у нее, значит, шансы выбраться из этого проклятого места увеличивались в разы.
Обойдя все помещение, Роза не обнаружила ни одной двери. А потолок был настолько высок, что света от палочки просто напросто не хватало, чтобы найти там какой-нибудь люк или что-то в этом роде.
Девушка устала ходить по периметру этой комнаты. Опершись о стену, она присела на корточки и обхватила голову руками.
- Шкатулка – портал, - бормотала она себе под нос. – Кто-то положил этот чертов портал мне в шкаф, надеясь, что я найду его раньше Скорпиуса. Значит, им нужна была я…
Имя любимого человека, произнесенного вслух, больно резануло сердце. Девушка сжалась. Как ни странно, но это ощущение придало ей немного сил.
Роза попробовала послать Патронуса. Но ее «бабочка» лишь ударилась о стену и рассыпалась миллионом серебряных искр.
- Господи, что же происходит?.. – отчаянно прошептала она и села прямо на холодный камень.
Вдруг, где-то за пределами границы света, что-то зашевелилось. Роза напрягла зрение. Она чувствовала, как страх застыл где-то в районе груди, сдавив легкие, не давая дышать.
Появилось легкое неоновое свечение. Дымка превратилась в нечеткое очертание человеческого тела.
Роза сжалась. Она подняла палочку перед собой:
- Кто здесь?
- Роза Уизли! – громоподобный голос заставил Розу вздрогнуть с такой силой, что палочка выпала из руки и со стуком покатилась по каменному полу.
- Мерлин… - девушка лихорадочно шарила по булыжникам в поисках кусочка света. Свечение проекции пугало. На него было страшно смотреть…
- Ты здесь, - продолжал голос. Теперь становилось понятно – он принадлежал женщине. Не молодой, но все же женщине. – Я рада видеть тебя здесь, Роза Уизли.
- Зачем вы повторяете мое имя, зная его? – тихо спросила Роза.
- Наслаждаюсь звучанием, - мечтательно произнес голос.
- Кто вы?
- Я хозяйка артефакта, милое дитя.
- Какого?.. – Роза только сейчас вспомнила, что шкатулка должна была перенестись вместе с ней. Но она ее не заметила, когда обходила помещение в поисках выхода.
- Милая, не трать силы. Теперь Шкатулка тебе вряд ли понадобится. Осталось только немного подождать.
- Чего подождать? – Роза пыталась приглядеться к видению, но пока не могла сфокусировать взгляд.
- Подождать того, кто со всем покончит.
- Господи, да кто же вы? – девушка чувствовала, что совсем теряет силы. Холод и страх делали свое черное дело – доводили несчастную до полного отчаяния.
- Я Бриони Файрхарт.
- Вы призрак? – Роза все еще пыталась рассмотреть женщину лучше, но не получалось. Что-то мешало, смазывало проекцию, размывало изображение.
- О, нет, слава Мерлину, - казалось, что видение рассмеялось. – Я лишь астральное тело, душа, если хочешь. Ты знаешь, девочка, я уже не так молода, чтобы трансгрессировать или летать на метле. А камины я вообще терпеть не могу. Да и здесь каминная сеть мне не подчиняется. О, я совсем забыла, - женщина спохватилась, - тебе же, наверное, неудобно…
Из воздуха возникло кресло с теплым клетчатым пледом.
- Присядь. Ждать придется какое-то время, а ты нужна мне для выкупа. Обмен хорош. Думаю, все будут согласны с таким решением…
- О чем вы? – Роза паниковала. Она ни на секунду не поняла слов астрального тела, которое возникло из ниоткуда и говорило загадками.
- Думаю, у нас есть время для разговора. Девочка моя, - начало видение, проплывая вдоль стены, оставляя за собой слабо светящийся след, - ты нужна мне для того, чтобы кое-кто добровольно отдал мне душу, чтобы навсегда закрыть Зло в этой проклятой Шкатулке.
Роза не понимала, о ком говорила Файрхарт, но старалась слушать внимательно. Для того, чтобы ее ничего не отвлекало, она забралась в кресло с ногами и укрылась пледом. Это привидение не собиралось причинять ей зла, пока, по крайней мере. А узнать то, к чему они со Скорпиусом так долго шли – было большим искушением. Причем без какого-либо риска. Женщина сама решила поведать ей тайны артефакта.
- Орден Двух Рыцарей долгое время скрывал Шкатулку Пандоры с заключенным в нее Яблоком Познания от Торквемады и его последователей. Вы ведь знаете, кто такой Торквемада?..
- Великий Инквизитор. Приближенный к Изабелле Кастильской, учинившей расправу над всеми неугодными Христианству, - прошептала Роза, вспоминая строчки из учебника по Магловедению.
- О, да, Кровавая Изабелла. Еще моя матушка была лично знакома с этой ведьмой.
- Она была… ведьмой? – Роза не верила своим ушам.
- Конечно! И еще какой! Но она служила не тем, кому следовало бы, - видение вздохнуло и грустно улыбнулось.
Роза пораженная рассматривала проекцию женщины, ставшую намного более отчетливой.
- Вы говорили об Ордене Двух Рыцарей, - осторожно проговорила Роза, поворачивая голову за Бриони. – Кто они?
- Вы знали, что Малфои и Паркинсоны были родственниками много поколений назад. Даже не родственниками, а существовали только Малфои – аристократы-французы, не знающие пощады. Одна из дочерей Лодье Малфоя вышла замуж за Эрнеста Паркинсона, и образовалась новая ветвь генеалогического древа старейшего рода волшебников.
- Но при чем здесь Шкатулка Пандоры? – Роза не видела связи.
- О, все просто, дитя мое, - Бриони, вернее, то что было ее астральным телом, остановилась напротив девушки и чуть наклонилась вперед так, что Роза смогла увидеть даже цвет ее глаз – голубой, как у нее самой. Красивая женщина на закате лет выглядела изумительно. – Лодье Малфой и Ильдар Файрхарт основали тот самый Орден. Главным Хранителем артефакта стал именно Эрнест Паркинсон, далекий предок Астории Малфой…
Роза вздрогнула. Вот она – связь, черт возьми! Вот, к чему ведет эта женщина.
- Паркинсон считал, что Шкатулка принадлежит ему по праву, ведь в Орден в то время входило не так уж и много людей. А после кончины двух Рыцарей, двух основателей, он и вовсе стал считать себя единоличным властителем… Не в этом дело, милая Роза. Пришло время покончить со всем этим. Слишком много людей знают, что такое Шкатулка Пандоры, и что она несет человечеству.
- Что вы замышляете? – хрипло спросила Роза. Ее пугала неизвестность. Девушка не знала, на кого она должна быть обменена.
- Ничего сложного, дитя. Вся история с чистокровием долгое время считалась предрассудком аристократических семей. На самом деле все не так. Я обменяю тебя на последнего наследника крови Рыцаря Ордена.
У Розы в груди все похолодело. Рыцарь Ордена. Последний наследник крови…
Мерлин, это ведь Скорпиус!..
- Нет, - девушка отчаянно замотала головой, - вы не сделаете этого. Они не найдут меня. Они не станут совершать обмен! – Отчаяние достигало пиковой точки – голос срывался на хриплый крик.
- Они все сделают так, как я задумала. Зло должно быть искоренено, милое дитя. Ты не пострадаешь. Ты невинна…
- А Скорпиус здесь при чем?!
- Сын в ответе за отца. В данном случае - в ответе за праотца.
- Не надо… - голос сорвался. Девушка смогла только прошептать свою мольбу.
- Роза, - Бриони наклонилась прямо к лицу девушки и грустно улыбнулась, - мы должны чем-то жертвовать, чтобы то, что содержится в Шкатулке, не вырвалось наружу. Яблоко ослабело без постоянной подпитки. Равнодушие семьи Малфоев обессилило Зло на время. Но всплеск эмоций в Хогвартсе в один из вечеров сделал свое дело – ты ослабла, отдав силы реликвии Зла. Осталось совсем чуть-чуть. Вот увидишь, милая, твой рыцарь придет. Он спасет тебя, отдав себя без остатка…
- Пророчество…
- Оно самое, милая. Не вздумай открыть Шкатулку. Сила, заключенная в ней убьет тебя в одно мгновение, истощившись до нуля. Не делай этого. Справедливость должна восторжествовать.
- Да какая справедливость, дементор тебя убей!? – яростно прошипела Роза, вскакивая с кресла. – Ты же хочешь, чтобы погиб невиновный человек! Человек, который только начал жить!
- Он уже познал, все, что может познать человек. Он любит, он любим. Он познал гнев и печаль.
- Они не найдут меня…
- Ты у них под носом. Твои друзья любят разгадывать загадки, - призрак усмехнулся, - они придут прямо сюда уже очень скоро.
Видение начало таять.
- Постой! – Роза в отчаянии побежала на то место, где только что грустно улыбалась Бриони Файрхарт. – Постой… Не надо…
Девушка обессилила. Боль и страх завладели душой и телом. Совершенно потеряв последние крупинки самообладания, Роза упала на колени и горько заплакала.
Она плакала не о себе. Она плакала от безысходности, зная, что ничего не может сделать, не пожертвовав собой ради НЕГО.
Оставалось лишь два варианта – либо смерть, либо «нежизнь» без Скорпиуса.
Астрал сказал, что довершит начатое. Что-то заставляло Розу верить каждому слову, произнесенному бестелесной проекцией Бриони Файрхарт.
«Скоро найдут»…
А до этого времени надо было что-то придумать.

* * *
Скорпиус нетерпеливо вышагивал вдоль каминной стены, не глядя на собравшихся в гостиной друзей. Именно друзей. Потому что только верные друзья могли остаться с ним в такую минуту.
Из взрослых никого не было.
Отец и мать Розы скрылись в неизвестном направлении раньше всех. На вопрос Поттера: «Вы куда?», миссис Уизли просто сказала: «За ответами».
Лихорадочно соображая, Малфой прорабатывал в голове каждую возможность того, где сейчас могла быть его Роза.
Сердце опять больно кольнуло. Как она?.. Что с ней?..
Черт бы побрал эту битву разумов в мирное время. Загадки, тайны, исчезновение – бред…
Перебирая в мыслях вариации «на тему», Скорпиус наткнулся на кусок ткани, в которую был завернут артефакт. Он медленно взял ее из рук Лидо, которая дремала на плече нахмуренного Хью.
Потянув за край бархата, Скор разбудил девушку. Она сонно посмотрела на него и чуть улыбнулась.
- Ты знаешь, он пахнет ландышем…
- Это ты о чем? – не понял Скорпиус.
- Ткань, бархат пахнет ландышем. Редкий цветок в этих краях. Его разводят только в зимних садах и теплицах, - негромко, почти ласково говорила Лидо.
Скорпиуса осенило:
- Почему ты раньше не сказала?
Малфой сразу же вспомнил, что его мать всегда выращивала ландыши. А незадолго до своей смерти она декорировала кадки с цветами дорогой тканью, тогда Скор не знал, что это был именно этот бархат.
Он понял, откуда надо начинать поиск.
- Я ухожу, - резко сказал он и направился к двери.
- Ты куда? – растерянно спросил Хью.
- Я догадываюсь, где может быть Роза. Я попробую искать ее там.
Скорпиус проверил наличие палочки в кармане дорожной мантии
- Ты что, собираешься пойти в одиночку? – Гойл встал с дивана, где только что дремал. Он не ушел из гостиной старост, впрочем, так же, как и Крэбб.
- Да.
Скорпиус понимал, что если похититель начнет бойню, он один не справится. Но и друзей вести на смерть он не хотел.
- Мы не отпустим тебя, - Хью взял в руки свою мантию. За ним последовала Лидо. – Нет, Лидо, ты остаешься.
- Почему? – обиженно произнесла девушка, глядя на Уизли.
- Ты останешься на тот случай, если вернется кто-то из старших, - безапелляционно заявил Хью. – Должен же кто-то предупредить их о том, куда мы направились.
Девушка надула губки, но перечить не стала.
- Я не думаю, что это хорош… - начал было Скор, но Уизли его резко оборвал:
- И не надо думать, друг! Роза моя сестра. Я не стану сидеть здесь и дожидаться, когда вы соизволите наиграться в героев. Я иду с тобой, и точка.
- Крэбб, Гойл? – Малфой повернулся к своим приятелям.
Те с готовностью подошли к нему.
- Ты слизеринец, Малфой. А мы своих, что бы о нас не говорили, в беде не бросаем.
Крэбб что-то нечленораздельно крякнул и кивнул головой, соглашаясь с другом.
Скорпиус улыбнулся про себя. Он и не ожидал такой готовности от Крэбба и Гойла.

- Да сохранит нас Великий Мерлин, - тихо прошептал Хьюго Уизли, поцеловал Лидо и вышел вслед за Скорпиусом Малфоем.
---------------------------------
Дорогие мои, мне нужны ваши эмоции. Я знаю, они будут, но что вас ждет впереди - неописуемо.

Тупая боль била в череп со скоростью внутреннего потока, бегущего по венам. Хотелось приставить палочку к виску и произнести, на первый взгляд, простое заклинание - «Авада Кедавра». Упасть, умереть, чтобы ничего не помнить и не знать… Чтобы ничего не было.
Но Гермиона понимала, что главной целью было именно спасение дочери. Единственной дочери. Любимой девочки Розы. Но что-то ломалось, предательски разрывая душу на куски. Одна мысль настойчиво билась в мозгу: «Роза. Моя Роза. Найти»…
И пустота. Чернота. Тишина.
Сознание периодически отключалось. Удивительно, но это замечал только Драко Малфой, крепко державший женщину за руку, быстро передвигаясь в сторону Главных ворот Хогвартса для трансгрессии. А Гермиона продолжала идти. Маглы о таком состоянии говорили - «на автомате».
Они остановились.
- Приготовься, - четко произнес Малфой и пожал холодные пальцы Гермионы, - сейчас мы вместе сделаем скачок на очень узкую линию. Попробуй сосредоточиться.
Грейнджер лишь кивнула, не в силах что-либо ответить.
- Хорошо, - неопределенно сказал Малфой и начал поворот для прыжка.
Гермиона, все так же машинально, повторила за ним движение.
Едва не упав лицом в снег, женщина крепко вцепилась в мантию Малфоя. Драко успел обхватить ее за талию и прижать к себе.
- Осторожно. Гермиона, советую тебе собраться. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – От твоего поведения сейчас будет зависеть практически все, понимаешь?
Конечно, она все понимала. Как он мог усомниться? Просто было очень больно и страшно. А эти чувства создавали жуткую смесь отчаяния, терпеть которую уже не оставалось сил. Чего ей стоило сдержать поток слез при сыне и его друзьях. С ума сойти…
Женщина глубоко вздохнула и подняла лицо навстречу сияющей луне. Крупные снежинки медленно падали на лицо, приводя Гермиону в чувство, отрезвляя.
- Все будет хорошо, - прошептала она и чуть улыбнулась Малфою.
- Я рад, что ты поняла.
Теперь Гермиона смогла оглядеться. Вдали в лунном свете виднелся огромный каменный особняк. Все – снег, деревья, крыша дома – было темным, казалось волшебно-мрачным, темно-синим. Гермиона долго фокусировала взгляд, сосредотачивалась, чтобы досконально оценить обстановку.
Только сейчас, когда ноги начали замерзать, она поняла, что стоит все на той же невидимой линии, на которую она трансгрессировала вместе с Малфоем.
- Что это за черта? – спросила она, глядя себе под ноги, стараясь не шевелиться.
- Знаешь, Грейнджер, некоторые люди все же не меняются…
Гермиона хотела было что-то возразить, парировать, но Драко не дал произнести ей ни слова. Он приложил палец к ее губам.
Через какое-то время он тихо продолжил:
- Эдельштайн никогда не отличался умом и сообразительностью. Эта черта является неким подобием сигнализации. Если ее пересечь сразу после завершения трансгрессии, то энергетическая волна, следующая за тобой хвостом, активирует Защитное заклятье Непроникновения. Если же ты пересекаешь ее своим ходом, как мы сейчас и сделаем, то сигнализация не сработает. Старая, примитивная, ни капли не защищающая от непрошеных гостей уловка. Но…
Он замолчал. Вдали показалось какое-то движение. Загорелся свет в окне на первом этаже. За неплотно задернутыми портьерами замаячила фигура.
- Это Фрид. Так быстро двигается только он. У нас есть преимущество – эффект неожиданности. Начнем? – проговорил он и достал из-за пояса палочку.
Гермиона приготовилась сделать то же самое. Но остановилась. Почему-то именно в этот момент она поняла – Гермиона не хочет насилия над этими людьми. Она просто хочет узнать, где ее дочь.
- Ты не станешь?..
- Нет.
- Уверена? – Малфой явно беспокоился.
Гермиона и сама не очень понимала, почему так поступает. Может, она подсознательно допускала мысль о невиновности Эдельштайнов? А может, она уже не надеялась?..
- Черт! – выругалась Гермиона и достала-таки палочку.
Идти вперед и не сдаваться!..
- Вот и я о том же, - кивнул Малфой и сделал шаг вперед.

Пересечь границы владений не составило труда. Малфой все еще помнил пароль, который странная семейка потенциальных преступников так и не сменила. Это еще раз подтвердило подозрения Гермионы. Что-то не складывалось в этой истории.
Женщина шла вперед, крепко сжимая в пальцах палочку. До ужаса хотелось курить. Гермиона уже чувствовала, что сдают нервы.
- Сейчас бы сигарету, - пробормотала она тихо.
- Ого, ты еще не бросила эту привычку?
Гермиона удивилась. Драко помнил. В тот день, десять лет назад, когда он пришел к ней, чтобы извиниться за отца, он сделал ей замечание. Кажется, он сказал: «Если хочешь, чтобы на чистоту твоей крови меньше обращали внимания, не веди себя, как магл». Ирония судьбы заключалась в том, что Драко сам закурил спустя какое-то время. Наверное, сразу после смерти отца…
- Иногда пробирает…
- В особо тяжелые моменты, - констатировал Малфой с мрачным кивком.
- Да.
Диалог окончился, когда пара подошла к центральной двери.
- Думаю, придется пойти на хитрость. Остается надежда, что они так же халатно отнеслись к защите задней части дома, как и к защите главного входа. – Малфой опять повернулся к Гермионе лицом и заглянул в ее глаза. – Надеюсь, ты не сильно обидишься, если я попрошу тебя войти с другой стороны. Это не намек, это стратегический план, - поспешно добавил он, видя, как округлились глаза Гермионы. Еще бы, она не привыкла входить с заднего входа. Но логика в его словах была. Женщина кивнула. - На всякий случай, пароль – «Эврика». Мерлин, - вздохнул Драко, - никакой оригинальности…
Гермиона кивнула еще раз и двинулась в указанном направлении.

* * *
Роза обходила большое кресло, оставленное Бриони, уже, наверное, в сотый раз. Девушка замерзла. Обернувшись в плед, она несколько раз присела и глубоко вздохнула. Легкие кольнуло. В том, что она может не пережить эту ночь, Роза почему-то уже не сомневалась.
В душу медленно вползали мерзкие щупальца клаустрофобии. Черные стены давили на мозг, хотелось кричать, царапать камень. Но Роза собирала последние остатки сил на на жалкие попытки выбраться из этого дьявольского логова.
«Спастись самой и спасти Скорпиуса», - как установка, ритмичным стуком проносилось в ее голове.
Колдовать в этом помещении было невозможно. Словно оно было обнесено неким защитным полем, допускающим только безобидное «Люмос». И не больше.
Трансгрессировать Роза даже не пыталась, понимая неразумность этой затеи. Ведь даже элементарную магию было практически невозможно применить, чего ожидать от мощного выброса магической энергии? В лучшем случае половинчатого расщепления…
Роза методично обходила каждый угол, прощупывая холодные стены. На пятидесятом круге она обнаружила толстые стальные кольца, вбитые в древний камень. Догадка напугала девушку больше, чем сам факт заключения в этом мрачном месте. Здесь, по всей видимости, когда-то находилась камера пыток. Кольца были установлены на равном удалении друг от друга, на уровне пояса чуть ниже тех самых ниш в стенах. Жуткое место становилось еще страшнее, когда воспаленное воображение Роза начало выдавать картинку за картинкой. В один «прекрасный» момент, когда перед глазами возник образ измученного Скорпиуса, Роза не выдержала. Она закричала, больно ударившись рукой о какой-то выступ в стене. Поднеся палочку ближе, девушка обнаружила плотное соединение. Словно это был односторонний вход в камеру.
Роза, обрадовавшись, что нашла слабое место, отошла на несколько шагов, направила палочку на это место и тихо произнесла:
- Бомбарда Максима…
Ничего. Из кончика палочки вылетел маленький сноп бирюзовых искр… и все.
- Твою мать! Да что же это такое, черт побери!? – Роза схватилась за голову руками.
Это был конец. Либо начало конца, что нисколько не утешало.
Оставалось только ждать. Скорпиус придет за ней, Роза не сомневалась. Но чего ей будет стоить эта свобода?..

* * *
К тому времени, как Скорпиус с парнями прибыл на место назначения, начался сильный снегопад. Ветер бил в лицо колючим льдом, заставляя кутаться в мантию. Но не это останавливало Малфоя от последнего шага за защитную черту. Правильно ли его привела интуиция? Вот что его волновало. Правильно ли его привел это приторный ландышевый запах?..
Разум говорил, что надо было сначала проверить. Но сердце говорило, нет, орало во все горло, что надо идти вперед. Дорога каждая секунда. Каждое мгновение.
Его мать проводила в оранжерее все свободное от светских раутов время. Она выращивала редкие сорта цветов. Но иногда просто баловалась. Одним из таких капризов были ландыши. В мраморных кадках, декорированных синим бархатом. Это привело его сюда. В дом полный боли и одиночества.
- Скорпиус, я понимаю, твое желание спасти мою сестру немного… затмевает здравомыслие, - осторожно проговорил Хьюго, чуть касаясь рукава мантии слизеринца, - но все же – какой у тебя план?
- Тебе нужен план? – Малфой медленно повернулся к рыжему парню, с тревогой глядевшего на Скора. – Ты точно гриффиндорец? – Черт, как у него еще времени хватает на ехидство. – Я думал у вас у всех горячая кровь…
- Только у Розы, - гордо вскинув голову, произнес Хью. В глазах читалась невыносимая боль. Сердце Скорпиуса на мгновение остановилось.
- Нет, у меня нет плана, - сокрушенно покачал головой Малфой.
- Ничего, - Гойл положил пухлую руку ему на плечо, - что-нибудь придумаем, друг.
- Что это за место? – Хью огляделся вокруг. Кроме синего снега виднелось только слабое очертание черного замка. Огромного, мрачного, жуткого.
Уизли обратил внимание, как слизеринцы переглянулись.
- Что? – не понял он.
Малфой подошел к новому другу ближе и тихо произнес:
- Это Малфой-Менор.
Повисла пауза.
В глухой тишине было слышно только, как легкие снежинки быстро ложатся на землю, шелестя, звеня, как тончайший хрусталь.
- Это нормально?.. – Хью невольно поднял руку, показывая на замок.
- Что нормально?
- Да то, что возможным местом укрытия Розы может стать твой дом?!
- Во-первых, не кричи, как бы тебе сказать… - Малфой артистично потер подбородок, - это опасно, нас могут услышать…
- Бла-бла-бла, - нетерпеливо покачал головой Хью и уставился на слизеринца, - а дальше? Что «во-вторых»?
- А во-вторых, - терпеливо ответил Малфой, - это место я домом могу назвать с большой натяжкой. Ладно, не время спорить. Итак, я обойду оранжерею, она мне что-то покоя не дает, - Малфой вздохнул, собираясь с мыслями, и повернулся к друзьям, - а вы, тем временем обойдите весь замок, каждую комнату, каждый угол.
- А как же Защита? – вставил Крэбб.
Все повернулись к нему.
- Одного слова хватит, чтобы ее снять. Ни одна комната не будет закрыта. Со мной пойдет Хью. Сообщаемся Патронусами.
- Понятно, - сказали все хором.
Скорпиус взмахом палочки открыл ворота. Он какое-то время смотрел на темноту замка. Потом вздохнул и сделал шаг вперед.
«Я найду тебя. Ведь ты жива, я чувствую»…

* * *
Все происходило, как в тумане.
Эдельштайны словно ждали гостей. Они не пытались бежать. Они не пытались вступать в бой. Они вообще ничего не делали.
Только Панси плакала. А ее муж нервно заламывал руки и истерично пытался доказать Гермионе и Драко, что его вина в смерти Астории Малфой скорее косвенная, чем прямая.
- Пойми! Она швырнула в меня Шкатулку. Мне пришлось защищаться! – кричал он с пеной у рта, в то время как Драко презрительно смотрел в его лицо, очевидно не совсем понимая, как он мог общаться с этим ублюдком на протяжении почти двадцати лет. – Она сидела, зашивала вручную какую-то тряпку и смеялась мне в лицо! Говорила, что ни я, ни ее «сестрица» не достойны, хранить реликвию Зла!
- И за это надо было выкинуть ее из окна? – ошарашено спросила Гермиона. Ее не пугал этот бессмысленный разговор. Эдельштайны сами сознались в причастности к преступлению. Вернее Фридрих сознался, а Панси благоразумно молчала, чуть всхлипывая в уголке.
- Она сама виновата! – злобного прошипел аристократ, сверкнув глазами. – Я оглушил ее, просто оглушил… - Голос опять превратился в неприятный вой, Малфой даже дернулся, когда Фрид вцепился в рукав его дорогого сюртука. – А она возьми да выпади! Кто же знал?
- И ты решил быстро замести следы, чтобы никто не догадался, что это ты, - констатировал Драко, хмуро глядя на хозяина особняка.
- Это я виновата… - тихо подала голос Панси.
Все обернулись к ней. Женщина аккуратно промакивала глаза вышитым платочком, держа его сильно наманикюренными пальцами.
- Восемнадцать лет назад на одном из приемов, устроенных в честь вашей с Асторией женитьбы, - Панси посмотрела на Драко заплаканными глазами, - я встретила даму почтенного возраста – Бриони Файрхарт. Знаменитая прорицательница. Она с милой улыбочкой подплыла ко мне и стала зазывно так выспрашивать – кто я, кто моя сестра и кто наши родственники. А потом она вскользь, как бы между делом, упомянула Шкатулку… Я не знала!..
Женщина разразилась рыданиями, громко всхлипывая.
Драко заметил, как злое выражение лица Грейнджер сменилось брезгливым.
- Возьми себя в руки! – рявкнула она и направила палочку на плачущую Панси. – Говори, что ты хочешь сказать? – она низко наклонилась, пристально вглядываясь в лицо женщины, и прошипела: - Если через пять секунд я не узнаю, где моя дочь, Авада покажется тебе раем на земле, понятно?
Драко уловил знакомую интонацию. Совсем недавно она буквально довела до обморока двух девчонок с факультета его сына.
- Лучше скажите, где ее дочь, - Малфой небрежно перекинул в руках палочку и указал ею на Эдельштайна.
- В Малфой-Меноре… - прохрипел тот.
Драко и Гермиона переглянулись. Этого они уж точно не ожидали.
- Как она там оказалась? – Грейнджер уже не контролировала себя. Слова вырывались со свистом, характерным, как думал Малфой, лишь для разъяренных вейл. Но он ошибся, эта женщина была горяча, как никто.
- Это долгая история, - провыла Панси и громко высморкалась в платок.
- Мерлин, Паркинсон, ты никогда не отличалась должным аристократизмом, - поморщившись, сказал Малфой, глядя, как Грейнджер запускает Патронуса через закрытое окно. – Это Поттеру? – осведомился он.
Гермиона кивнула:
- Они будут здесь уже через несколько минут, мы как раз успеем поставить антитрансгрессионный щит.
С этими словами, она ловко взмахнула палочкой, устанавливая обратную Защиту на камины и на дом.
- Вы никуда не сможете выйти. А мракоборцы войти смогут. И, Эдельштайн, - Гермиона сверкнула глазами, посмотрев на Панси, - мы с тобой обязательно побеседуем, когда все закончится.
Малфой не уставал поражаться выдержке этой женщины.
Уже через пять минут они трансгрессировали в предрассветную мглу снежной декабрьской ночи, полные решимости, во что бы то ни стало спасти Розу Уизли. И уничтожить артефакт Зла.

(музыкальное сопровождение - http://www.filehoster.ru/files/de3222 )
------------------------------------------------------------
«И прибудут Честь и Свет. И Ангелы соединятся с Демонами. И Честь сменит Благородство на посту у крови ярости и боли, отдав себя без остатка во имя спасения мира»…
Она боялась, что он не успеет.
Она боялась, что он успеет.
Роза не могла понять, чего она боялась больше – не успеть его увидеть до того, как она окончательно замерзнет, или успеть увидеть и потерять?
Становилось все хуже. Часики на руке показывали шесть часов утра. Должно быть, на улице уже становилось светлее. Кто-то увидит свет. Она нет.
Легкое потрескивание ледяного камня вводило в транс. Казалось, будто кто-то ходил совсем рядом, ощущалось чье-то присутствие. Сознание медленно покидало тело. Роза понимала, что осталось совсем чуть-чуть…
Чтобы окончательно не сойти с ума от страха, она тихонько запела осипшим от холода и напряжения голосом.

Скорпиус проходил между рядами замерзших цветов, осматривая емкости с ландышами, вернее с тем, что от них осталось. Синяя ткань обвивала мраморные панели. В одном месте Скор заметил срез – ровный прямоугольный. Сомнений не осталось. Убийца матери был с ней знаком.
В один момент, когда уже не оставалось надежды на то, что Роза найдется, Скорпиус почувствовала, что внизу прямо под его ногами кто-то плачет. Или говорит. Или поет…
- Хью! – слизеринец махнул рукой новому другу, тот сразу подошел. – Ты ничего не слышишь?
Парни сосредоточились.
Опять послышался тоненький неясный напев.
- Колыбельная мамы… - прошептал Хью, словно не веря свои ушам. – Это она…
- Где? Откуда идет звук? – Малфой прислушался внимательней. Он даже припал на руки, упершись в ледяной камень, чтобы приложить ухо к полу. – Снизу…
Его охватил ужас.
Нижние уровни огромного замка были запрещены ему для посещения. Отец категорически отказывался говорить ему, что там находилось, но бабушка Цисси как-то обмолвилась, что там века четыре назад были построены казематы и камеры пыток.
Скорпиус боялся представить, что маленькая хрупкая Роза сейчас сидела, или того хуже – лежала на холодном камне. А еще там не было ни окон, ни дверей. Мерлин, как же ей было страшно!..
- Спускаемся, я знаю, где она! – резко вскочил Малфой и отряхнул руки.
Они тряслись, и этим движением он хотел унять дрожь.
- Само собой! Это же твой дом! – воскликнул Хью и выбежал за слизеринцем из оранжереи.
«Держи себя в руках, Малфой, осталось немного!»…
Образы, мысли, все мешалось к чертям, когда он представлял, как Роза зовет о помощи. Нет. Она не звала. Она не из тех, кто зовет о помощи. Она из тех, кто сам поможет. Тревога усилилась, постукивая сердцем о ребра.

Пересекая лестничные пролеты, парни молча перепрыгивали через одну и даже две ступеньки. Скорпиус уже послал свою «пуму» Крэббу и Гойлу с просьбой спуститься за ними. Куда именно, он не знал и сам, потому что в этом крыле замка никогда не был. Это была территория матери, вход на которую родному сыну был заказан.
Миновав последний узкий проход, Малфой осмотрелся. Он старался не делать лишних резких движений, сзади шел Хью, а спереди зияла черная пустота. Но воздух был свеж. Значит, он поступал откуда-то. Вот только вопрос – откуда? Подняв палочку выше, он осмотрел сводчатый потолок этого мрачного места.
Справа светилась металлом огромная дверь. В ней не было ни отверстий, ни замков. Лишь небольшой прямоугольный выступ.
- Ты здесь когда-нибудь был? – хрипло спросил Уизли, помогая Скорпиусу освещать стены.
- Нет. Никогда…
Малфой склонил голову к ледяному металлу и прислушался. Пение стихло. Оставалось надеяться, что они не ошиблись с дверью.
- Как ее открыть? – спросил скорее у самого себя Скорпиус.
Он лихорадочно обшаривал руками металл.
- А это что? – Хью протянул руку к выступу.
Вдруг словно молния ударила его в ладонь. Сгусток плазмы был такой силы, что на руке мгновенно появился волдырь.
- Что за черт?.. – Хью схватился за руку.
- Видимо, это защита, - пробормотал Скор, даже не глядя на пострадавшего товарища. Все его мысли занимала Роза. Вернее, близость к ней. Он был уверен, что девушка была здесь.
Малфой сам провел рукой по этому необычному ключу и почувствовал, как тяжелая дверь грузно щелкнула и поддалась.

Роза недаром чувствовала чье-то присутствие. До боли знакомый голос брата, вскрикнувшего от чего-то очень неожиданного и, наверняка, опасного, заставил ее подскочить. Усталость свалилась на девушку новой волной катастрофического цунами. Она была готова обрадоваться, что ее нашли, но слова призрака о возмездии не давали ей покоя. Ни на секунду. Что будет, если Скорпиус обнаружит Шкатулку? Что будет, если он от злости захочет ее сломать, уничтожить? А если он ее откроет?.. Боже, как же страшно!..
- Открой ее… - послышался звенящий голос в темноте.
Роза обернулась. Никого. Мороз, пробежавший по коже, заставил девушку съежиться.
- Открой. Спаси его. Ведь он умрет, Роза.
Голос был знакомым и незнакомым одновременно. Мелодичным, душевным, но далеким. Словно из прошлого. Ее прошлого…
Роза не думала, что это может быть чья-то совершенно бессмысленная провокация. Скорее всего, у нее начались галлюцинации. Потому что бьющая в мозг мысль о том, что может пострадать Скорпиус, ее Скорпиус, ее любимый Скорпиус, была невыносима.
Она не успела сказать ему, что любит…
Он не успел сказать, что любит…
Она скажет. Она крикнет. У нее будет та необходимая доля секунды, которую подарит ей Смерть, чтобы сказать, нет, прокричать о своей любви.
Роза не думала ни о ком, кроме НЕГО. Ни о матери, которую боготворила и которую берегла от реалий семейной жизни, потому и не рассказывала ей об изменах отца, который так в итоге и не вернулся. Роза не думала о Хью, который был безгранично счастлив с любимой девушкой Лидо, достойной носить фамилию Уизли. Фамилию Национального героя.
Она успеет попрощаться с ними, если Судьба подарит ей такую совершенно невероятную возможность.
Скрежет металла в мгновение отрезвил девушку. Голос, который разлился в душе теплым маслом, такой успокаивающий и ласковый, такой любимый и нежный, придал ей сил. Силы для того, чтобы подползти на негнущихся от слабости ногах к проклятой Шкатулке. К Злу, которое хотело отобрать любовь у Мира.
Взяв реликвию в руки, Роза посмотрела туда, откуда лился звон колокольчиков; откуда лился свет ясного весеннего неба, которое она больше не увидит. Ну, и черт с ним, с небом, ведь его увидит Скорпиус. Ее Скорпиус!..
- Роза! Не трогай!..
Он появился в белом свете счастья и надежды, прибавляя решимости.
- Роза!
Девушка посмотрела на него в последний раз. Она знала, что больше никогда его не увидит. А, может, увидит…
- Прости…
Ласково щелкнула застежка под тонкими холодными пальцами.
- Я люблю…
Зазывно блеснул золотом хрупкий металл.
- …тебя!
Зеленый оникс качнулся внутри.
- НЕТ!!!

- Сколько еще идти? – Гермиона бежала за Малфоем по узким коридорам замка.
- Немного. Они в западном крыле, под оранжереей.
У Гермионы сбилось дыхание. Она чуть не упала на крутом вираже пролета. Драко успел ее подхватить.
- Еще чуть-чуть, - он потянул ее вниз, - совсем чуть-чуть…
Вдруг тишину разорвал истошный крик.
- НЕТ!!!
- Господи… - Гермиона на мгновение остановилась, чуть качнувшись. Она узнала голос сына Малфоя.
Мужчина рванул вперед что есть силы.
Свернув еще раз, они резко остановились у огромного дверного проема.
Откуда-то изнутри мрачного помещения доносился неясный вибрирующий гул. Потом показалось свечение - яркое, нежно сиреневого цвета.
Гермиона дернулась было внутрь, но какая-то неведомая сила откинула ее назад.
- Нет, не делай резких движений, - Малфой медленно проводил дрожащей рукой по выступу в железной двери, - тут везде эта чертова защита…
Когда Драко справился, он схватил Гермиону за руку и втянул ее в камеру.
Все происходило дьявольски быстро.
Гермиона видела, как Роза, склонившись над чем-то маленьким и красивым, выпускала наружу этот свет, который показался женщине таким манящим, таким сказочным.
Гермиона видела, как Скорпиус, подбежав к ее дочери, рванул ее от Шкатулки и упал…
Магическое кольцо невероятной по силе энергии тут же захватило юношу в сферу.
Малфой-старший дернулся вперед, посылая Разрушающее заклятие в прозрачный шар, поднимающийся над каменным полом все выше и выше.
Гермиона видела, как обессиленная Роза хваталась своими тонкими слабыми руками за казавшуюся стеклянной поверхность энергетического кольца.
Ничего не было слышно, гул закладывал уши. Гермиона хотела сделать шаг к дочери, но новый поток звуковой волны, заставил женщину согнуться пополам.
Медленно пробираясь к сфере, Гермиона пыталась дотянуться до Драко, который что-то неслышно кричал сыну.
Все происходило слишком, слишком быстро.

Скорпиус уже ничего не чувствовал. Он пристально вглядывался в голубые глаза, стараясь запомнить их красоту.
Он, словно в замедленной съемке видел, как Роза, плача, кричала ему слова, о которых он так долго мечтал. Он не слышал. Он видел. Он знал. Он любил…
Тело медленно разрывало на части. Боль разливалась по нему жгучей лавой. Оставалось только насладиться последними моментами жизни. Оставить все так, чтобы никто ни о чем не жалел.
Скорпиус приложил ладонь к ледяной поверхности заключившей его сферы, пытаясь дотронуться до пальчиков Розы. Она царапала ногтями лед. Она так хотела его спасти. Она смотрела ему в глаза, словно давая ему возможность запомнить себя.
Милая, милая Роза…
- Я люблю тебя!..
Она не слышит, она видит.
Новый поток слез. Новый поток слов.
Новая волна адской боли.
Собрав последние остатки сил, он сильнее прижал ладонь к руке Розы. Она уже не кричала. Она смотрела на него своими огромными аквамариновыми глазами полными кристально чистых слез. Она любила его.
Роза просто стояла на коленях и наблюдала его медленную смерть…
Скорпиус увидел отца. Милый дорогой человек. Сын впервые видел его плачущим.
«Не плачь, папа. Ты лучший отец. Ты самый лучший»…
Гермиона успела подхватить отца под руки, когда тот обессилено упал.
Последний взгляд на Розу.
«Прости. Я не мог иначе»…
И тишина. Абсолютная. Мертвая. Глухая…
«Прощай»…
Он ни о чем не жалел так сильно, как о том, что его любимая видела, как он умирает.
«Прощай»…

Никто не мог ничего сделать. От этого становилось еще страшней.
Хью пытался оторвать сестру от сферы. Но она кричала. Она не хотела бросать Скорпиуса до последнего.
А он, сильный и храбрый слизеринец, только что спасший ее от ужаса мучительной смерти, медленно запрокинул назад голову и закрыл глаза.
Яркий свет начал гаснуть. Сфера медленно опускалась, будто старалась бережно уложить безжизненное тело юноши с широко раскинутыми руками.
Послышался удар. Шкатулка упала вместе с Яблоком на каменный пол и откатилась куда-то в сторону.
Все закончилось так же быстро, как и началось.
Хью попытался осмотреться.
Лишь только громкий плач и стоны говорили о том, что здесь произошло нечто страшное.
Гермиона держала в объятиях ослабевшего от горя Драко Малфоя. Мама плакала, прижимая его к себе. Она гладила его по голове, пытаясь утешить, как маленького ребенка.
Хью не чувствовал, как по щекам текли горячие слезы. Он подошел к Розе и попытался ее поднять. Она была в сознании. Сестра просто лежала на боку и пристально смотрела на тело того, кого так сильно любила. Кого так хотела спасти… Спасти ценой собственной жизни.
- Роза, - он не узнал свой голос, - Роза, все кончилось…
Тишина в ответ.
Юноша обнял сестру. И тут она сломалась.
- Господи!.. Нет!..
Она кричала страшным разрывающим душу голосом. Потом, оттолкнув Хью от себя, девушка подползла к телу Скорпиуса. Она вцепилась в него, словно боясь потерять его опять.
- Скорпиус, ну, пожалуйста! Ну, пожалуйста! Ну, не надо…
Роза раскачивалась вместе с ним взад и вперед, громко воя от горя.
Хью рухнул на пол и зажал руками уши, пытаясь спасти себя от звуков агонии умирающей любви.
Никто не хотел, чтобы так получилось. Никто не хотел лишать себя счастья. Никто не хотел умирать.

Гойл остановился, не веря своим глазам.
Весь мир, казалось, рухнул вниз, когда он увидел страшную картину.
Мистер Малфой, рыдая, прижимался к груди плачущей миссис Уизли. Хьюго сидел, сжавшись в комок, не поднимая головы и не реагируя на призыв посмотреть на только что вошедших Гойла и Крэбба.
Но самым страшным было то, что Гойл увидел чуть дальше от Хью.
Девушка, тихо плача и покачиваясь, убаюкивала бездыханное тело друга.
- Мерлин, что случилось? – юноша пересек комнату и попытался дотронуться до Скорпиуса.
Роза подняла на него обезумевший взгляд и тихо прошептала:
- Он ушел… Понимаешь, он ушел…
- Нет, - не поверил Гойл, - этого не может быть!
Парень вырвал друга из рук девушки и прижался ухом к его груди. Он не хотел верить в то, что случилось.
Где-то, среди мучительных звуков наполнявших камеру, ему показалось, что внутри Скора тихо-тихо стучит сердце. Но, может, ему хотелось это слышать? Да. Хотелось. И он слышал.
- Он еще жив… - пробормотал Гойл и потянул тело к себе, пытаясь его поднять. – Он жив! Сердце бьется!

Огромные палаты больницы имени Святого Мунго были словно специально оснащены стеклянными вставками в стенах, сообщаясь между собой большими окнами. В специальном секторе клиники, где даже целители не надевали на себя традиционные лимонные одежды, ограничиваясь голубоватыми халатами, было всего две комнаты, в которых содержались особо значимые пациенты.
Гермиона вот уже пятнадцать минут совершенно неподвижно стояла возле одной из палат. Она всматривалась в бледное уставшее лицо мужчины, который не отходил от постели своего сына вот уже третьи сутки. Он не спал, почти не ел. Только иногда выходил в узкий коридорный просвет между секторами, чтобы закурить дорогую сигарету, покрутить ее в руках и снова вернуться к Скорпиусу.
Гермиона с ним так и не поговорила. Ни слова о том, что произошло.
- Ты в порядке? – Гарри подошел сзади и приобнял подругу за плечи.
Гермиона слегка повернула голову, но взгляда от палаты не оторвала.
- Я – да, - тихо ответила она.
- А он? – Гарри кивнул в сторону Малфоя.
- Вряд ли…
- Что говорят целители?
- Обширные внутренние повреждения, вызванные первородным заклинанием, - хрипло, чувствуя, что вот-вот заплачет, произнесла Гермиона, продолжая внимательно смотреть на Драко. – Помимо всего прочего глубокая магическая кома… Из нее еще никто не выходил.
Гермиона судорожно вздохнула.
- А Роза?
- Если не учитывать сильнейшее эмоциональное потрясение, то пневмонию целители уже взяли под контроль. – Одинокая слезинка все же сбежала по щеке вниз, образуя тоненькую влажную дорожку.
Гарри бережно вытер пальцем капельку и прижал подругу к себе.
- Все будет хорошо, вот увидишь.
- Не будет, Гарри, - всхлипнула Гермиона. – Роза себе никогда этого не простит. Ты знаешь, что она сделала сразу, как только очнулась? Она простояла несколько часов возле перегородки. Она просто стояла и смотрела на Скорпиуса. Она даже не пыталась пойти к нему. Она молчит, понимаешь? Даже не плачет!
- Она сильная… - предположил Поттер и удивленно посмотрел на подругу.
- Это я сильная, потому что могу выреветься и пойти вперед, стряхнув все с рук, - Гермиона горячо шептала, боясь, что сорвется на крик, не выдержит и закатит истерику, что ей бы сейчас никак не помогло. – А она сейчас молчит, а что произойдет, когда ее сломает? Что будет?!
- Время покажет.
- А тебе оно что-нибудь показало? - чуть успокоившись, тихо спросила женщина.
Плечи Гермионы поникли. Она устало покачала головой:
- Ничего время не покажет, потому что, как сегодня ее сердце рвется на части, так и через год она не сможет вспоминать о нем без слез. Скорпиус был ее единственной любовью, понимаешь? Единственной любовью, первой любовью, настоящей… Время не меняет правил войны, в которой участвуют дети, Гарри. У тебя в свое время не было выбора, но ты стал олицетворением целой эпохи, а они сами… добровольно лишили себя счастья, чтобы спасти нас. И никто не узнает об этом. Бедная моя девочка…
- Она оправится, вот увидишь, Гермиона, - Гарри успокаивающе погладил ее по волосам и посмотрел в глаза, - она ведь точная твоя копия. Просто все произошло слишком неожиданно. Она все поймет и решит, как быть дальше. Жизнь не стоит на месте…
- Это ты ей скажи!
- Она мне не поверит, - сокрушенно покачал головой Поттер.
Не было ничего странного в том, что они говорили о Скорпиусе Малфое в прошедшем времени. Надежды на то, что парень выживет не оставалось.

Роза практически постоянно спала. Что она видела в своих снах, неизвестно. Потом, просыпаясь, подходила к высокой стеклянной перегородке между палатами и просто, молча, смотрела на Скорпиуса, чем страшно беспокоила Гермиону. Она могла так стоять очень долго, не шевелясь и не моргая. Но на вопросы Гермионы, не является ли это признаком психического расстройства, целители только пожимали плечами или произносили сакраментальную фразу о времени, которая уже набила оскомину несчастной женщине за эти несколько дней.
Целители сказали Гермионе, что ее девочка оправится, если ей помогут. Но она ведь самостоятельная. Она сама решит, что ей лучше.
Сейчас Роза опять спала. А у Гермионы появилась свободная минутка, чтобы заскочить в свой кабинет и передать дела ее новому заместителю, который принимал бумаги на подпись, пока не было самой начальницы.
Женщина обошла большой дубовый стол и достала из нижнего потайного ящичка тонкую пачку женских сигарет, привезенных Джинни из Франции, специально для таких случаев. Чиркнув золотой зажигалкой, Гермиона быстро подкурила узкий длинный цилиндрик и глубоко затянулась. Стоя прямо перед окном, за которым бушевала волшебная непогода, она вспоминала и пыталась анализировать события последних трех дней.
Мракоборцы, подоспевшие в замок Малфоев как раз вовремя, успели перенести тела Розы и Скорпиуса в клинику, где за них обоих тут же взялись высококвалифицированные целители.
Гарри, справившись о состоянии подруги, искренне за нее волнуясь, последовал за остальным отрядом, чтобы арестовать Бриони Файрхарт. Каково же было их удивление, когда они нашли остывающий труп пожилой колдуньи. Она умерла во сне от остановки сердца, словно хотела закончить свое страшное предназначение и уйти на покой в самом прямом смысле этого выражения.
С Эдельштайнов спрос был невелик. Два допроса, и они на блюдечке выложили всю свою подноготную. Эти моральные уроды не могли понять, почему Астория Малфой стала владелицей этой страшной реликвии. А все на самом деле оказалось намного прозаичней. Старый Паркинсон знал, что Люциус хочет женить сына на его младшей дочери. Отдав Шкатулку ей, он, таким образом, снял проклятие со своей семьи, переложив его на плечи Малфоев. Кто такие эти аристократы, если они избавлялись от проблем и ошибок прошлого таким чудовищным способом? Астория, выходит, с самого начала знала, на что идет, раз так отдалилась от своей семьи – от мужа и сына, которых наверняка очень любила, но боялась подпустить к себе ближе, понимая, что им придется потерять ее рано или поздно. Потеряли. И не только ее. Но и себя…
Гермиона печально вздохнула. Все мешалось в голове, а так хотелось привести свои мысли в порядок, чтобы понять, что делать дальше.
До Рождественских каникул осталось несколько дней. Роза в Школу не вернется до середины января, это уж точно. А захочет ли?..
Как все плохо!..
Рон приезжал. Сейчас он в Лондоне, подумалось Гермионе. Видеть его не хотелось. Наоборот, хотелось, чтобы он вообще не появлялся. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что в ней плещется бурными волнами совершенно справедливая женская обида, но было в этом нежелании и что-то еще.
Впервые в жизни его не было рядом в такой момент, когда он должен был защищать семью. От чего?..
Гермиона усмехнулась. Рон тогда спокойно прошел в палату к дочери, молча, поздоровался с сыном и сел рядом с кроватью, на которой лежала Роза. Он просидел возле нее несколько часов, пока она не проснулась. А потом… А потом, когда она встала и, как сомнамбула, прошла от постели к окну в соседнюю палату, Рон встал и ушел. Он не мог видеть дочь в таком состоянии. Это не трусость. Это боль. Гермиона знала, что, не смотря на то, что у них с мужем так и не сложилась нормальная семейная жизнь, он навсегда останется отцом ее детей. Их детей.
Стало еще грустнее. Больнее. Отчаяннее…
В дверь тихо постучали.
- Войдите, - хрипло сказала она и потушила истлевшую сигарету.
В кабинет медленно и почти неслышно вплыл доктор Мракман.
Гермиона удивленно подняла брови, но лишь кивнула в приветствии. На слова не было ни сил, ни желания. К тому же, если уж Мракман сам к ней пожаловал, значит, не из праздного любопытства, а как раз по делу.
- Миссис Уизли, мистер Поттер попросил меня к вам зайти и предупредить кое о чем.
Мужчина, немолодой уже, но еще и не старый, где-то под пятьдесят, выглядел замечательно. Сильные руки, гладкие черные волосы и проницательный взгляд – все располагало к общению с ним. Он сам лет пятнадцать назад предложил свою помощь в одном щекотливом деле тогдашнему начальнику Отдела мракоборцев. С тех пор он ни разу не подвел.
- Входите, присаживайтесь, - чуть наклонившись вперед, Гермиона указала на кресло напротив ее рабочего места.
- Спасибо, - доктор вежливо кивнул.
Напряженное молчание разбавлялось тиканьем больших напольных часов, оставшихся Гермионе в «наследство» от прежнего хозяина кабинета. Раньше они так ее не раздражали…
- Дело в том, что мистер Поттер порекомендовал мне встретиться с мистером Малфоем по поводу его сына. Я так понимаю, целители Мунго не могут понять, что происходит с юношей. Мне же хватило одного взгляда, чтобы сделать вывод – нужен качественный магловский нейрохирург. К сожалению, выброс мощной энергии, о которой мне рассказал мистер Поттер, создал некий коллапс в головном мозге молодого человека. Боюсь, процесс необратимый, поэтому надо спешить…
- Вы поможете? – Гермиона мигом очнулась от тоски и принялась внимать каждому слову мудрого врача, который ни разу не… А черт с ним! – И что?
- Лично я – нет, но я могу кое-кого им порекомендовать, миссис Уизли.
- Что требуется от меня? – Гермиона положила руки на стол перед собой, готовая писать записки, докладные и что-нибудь еще, лишь бы помочь Скорпиусу Малфою выжить.
- Ничего.
Просто и спокойно. А как удар под дых.
- Это как? – не поняла изумленная женщина, глядя прямо Мракману в глаза.
- Я пришел для того, чтобы просто предупредить вас об этом, потому что разговор с Драко Малфоем должен состояться за закрытыми дверями, понимаете? Чтобы никто не мог нас услышать и узнать, куда увезут его сына.
- Тогда зачем вы пришли? – Гермионе не хватало воздуха. В груди что-то сильно сжималось, застревая в горле, образуя комок.
- Просто, предупредить.
Доктор встал, поклонился, печально улыбнулся и вышел.

- Это ты ему сказал, чтобы он мне ничего не сказал? – Гермиона набросилась на Гарри с горячностью разъяренной тигрицы.
- Да, – Поттер сглотнул и покачал головой. - Это важно. Малфои уедут завтра же. Розу выпишут уже сегодня. Она восстанавливается. Дома ей будет намного легче…
- Но почему?.. – женщина не верила своим ушам – друг скрыл от нее важную информацию.
Проходя по Атриуму, Гарри и Гермиона не замечали устремленных на них глаз. Еще бы, они опять спасли мир от разрушения. Насколько было известно, Шкатулку и Яблоко заперли в хранилище Отдела Тайн, куда не было доступа никому, кроме невыразимцев. А они уже никого не подпустят к секретной секции.
- Они не скажут вам, чтобы вы не искали. В первую очередь Роза, понимаешь? – Гарри даже остановился, пытаясь объяснить подруге свою правоту. – Если ты будешь знать, куда их увезут, ты можешь проболтаться!
- Ты что?..
- Да, потому что ты сама будешь непрочь их найти, Гермиона! – Гарри схватил ее за плечи. – Я ведь тебя знаю, ты упрямая, и всегда до всего докопаешься. Но надо ли тебе это? Надо ли тебе это, если Скорпиус умрет? Роза сейчас, смотри, как переживает, а дай ей еще одно известие о его смерти. К тому же нет гарантий, что парень останется прежним…
«Мерлин, а ведь он прав», - эта мысль буквально выбила почву из-под ног женщины.
Гермиона совсем сникла. Усталость, возраст, стресс давали о себе знать.
Как-то совсем пусто стало на душе, когда она представила, что Малфои уедут. Пусто не потому, что она не хотела, чтобы они уезжали, нет, ведь Скорпиуса действительно нужно было спасать. Пусто потому, что она уже привыкла к присутствию Драко Малфоя в своей жизни.
Она не любила его, нет. Даже не была в него влюблена. Просто только сейчас, спустя столько лет, она поняла этого человека. Гермиона поняла, что иногда обстоятельства складываются таким образом, что ничего нельзя сделать.
Что было бы, если бы Гарри тогда ответил Драко на рукопожатие, о котором он рассказывал? Что было бы, если бы Драко нашел в себе силы остановить пытку Лестрейндж, а не стоять и смотреть Гермионе прямо в глаза, молча умоляя о прощении за бездействие? Если бы время можно было повернуть вспять, многое можно было бы изменить. Очень многое.

Гермиона старалась не смотреть в соседнюю палату, помогая дочери собираться домой. Тугой комок сжимался в горле, слезы были готовы хлынуть из глаз, но она держалась из последних сил. Не только ради себя. В первую очередь ради Розы.
Выйдя из палаты, переговорив с целителями, которые по очереди желали скорейшего выздоровления, печально заглядывая им в глаза, Гермиона и Роза остановились напротив входа в комнату Малфоя.
Не попрощаться было невозможно. Словно какая-то неведомая сила тянула их внутрь. Заставляла сказать последнее «прощай».
Драко тихо разговаривал с Мракманом, иногда грустно поглядывая в глаза Гермионы. Возле Скорпиуса совершенно бесшумно сновали сестры и целители, отсоединяя его от приборов. Гермиона даже отметила, что она впервые видит приборы в этой больнице. Роза тихо подошла к юноше. Все мигом сделали шаг назад, давая девушке возможность его увидеть.
Она провела худенькой ладошкой по его лицу, тихо что-то прошептав. Тоненькая слезка скатилась по бледной впалой щеке. За ней другая. Третья.
Гермиона не могла это видеть. И уйти не могла.
Страшная боль опять сдавила грудь. Хотелось вздохнуть, завыть, закатить истерику. Чтобы кто-то пожалел. Или сказал, что не бросит…
Невольно ее взгляд упал на Драко. Он, не отрываясь, смотрел прямо на нее.
- Прости… - тихо сказал он.
Гермиона смогла лишь только кивнуть. Так стало плохо, что захотелось кричать: «Не уходи! Не увози его! Мы найдем спасение!»… Но нет. Он все делал правильно. А от этого стало еще хуже.
Гермиона не сдержалась. Слезы хлынули из глаз.
- Прощай! – только и смогла сказать она, прежде чем он отвернулся.
Когда Скорпиуса увозили, на лице Розы застыла странная полуулыбка, от которой у Гермионы пробежал мороз по коже. Она боялась, что ее дочь сойдет с ума от горя.

* * *
В сумерках все казалось таким волшебным, таким сказочным, что хотелось верить во что-то светлое. Но не получалось.
Одинокий холодный дом встретил Гермиону и Розу неприветливым поскрипыванием половиц в коридорчике перед лестницей.
Дочь, не раздеваясь, молча, побрела наверх, в свою комнату. Гермиона не пыталась с ней говорить, зная, что бесполезно. Слава Мерлину, девочка начала плакать. Хоть какое-то проявление чувств. Пусть молчаливое, но проявление.
Гермиона прошла на кухню, по дороге одним взмахом руки зажгла камин. Устало стянув длинный шарф, она опустилась на стул за кухонным столом и прижалась лицом к холодным ладоням.
Теперь она могла дать волю слезам. Никто не мог ей помешать. Сказать, что она слабая. Размазывая слезы по лицу, несчастная женщина горько плакала, невольно произнося имя того, кого так боялась понять и почувствовать. Она плакала, вспоминая страшную картинку в казематах Малфой-Менора, безумие дочери, последние слова Скорпиуса, глядевшего на Розу с такой невыносимой любовью, что сердце разрывалось на миллионы кусочков.
Внезапно зеленым цветом полыхнуло пламя. Из камина грациозно выпорхнул Драко. Гермиона на секунду поверила в то, что все, что произошло, было страшным сном, а теперь он вернулся. Но его взгляд, выражение его лица говорили не об этом. Об обратном…
- Я не могу уйти...- хрипло сказал он и рванулся к женщине.
Крепко прижимая Гермиону к своей груди, Драко глубоко вздохнул.
- Драко, - прошептала она, отстраняясь, чтобы заглянуть в его глаза.
Впервые она прошептала его имя, смакуя каждую букву. Теперь оно не казалось ей нелепым и злым. Оно казалось певучим и сладким.
Гермиона закрыла глаза, стараясь запомнить этот момент. Она понимала, что больше никогда его не увидит.
Малфой отпустил Гермиону и отошел чуть назад, оглядывая ее.
- Я не мог не попрощаться, понимаешь?
- Да, - женщина обреченно кивнула, соглашаясь.
- Просто… Он не сможет здесь, ты ведь знаешь. – Гермиона опять кивнула – она знала.
Драко огляделся, словно боясь, что Роза выйдет из-за угла, чтобы вырвать ему сердце. Но девочки не было. Оно и понятно…
- Что можно еще сделать? – отчаянно прошептала Гермиона.
- Уже ничего, - в глазах Малфоя стояли слезы, - целители больше ничего не могут сделать. Осталось совсем чуть-чуть… Просто… Когда все закончится, - Драко запнулся, сглатывая комок, - скажи Розе, что он о ней думал всегда. Каждую минуту, каждую секунду своей маленькой вечности… Как она? – Драко понимал, что вопрос очень глупый. Девочка искренне любила его сына, впрочем, как и Скор ее.
- Она? Она убита, - Гермиона не могла сдержаться. Слезы текли по щекам.
Драко так хотел убрать эти следствия боли и безысходности, но не решался – не было времени.
- Просто скажи ей, что я его увез. Пусть она лучше ненавидит меня…
- Она будет ждать! – Гермиона была испугана.
- Она все поймет, Гермиона. Она умная. Она все поймет.
Женщина лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
Последний раз Малфой провел пальцами по ее щеке. Последний раз он посмотрел в ее глаза.
Потом он резко повернулся и шагнул в камин. Решительно. Без оглядки. Боясь, что она остановит его.
А это время. Время, терять которое было непозволительной роскошью, когда на кон была поставлена жизнь.

Спустя четыре с половиной года…

Гермиона не знала, как успокоить расшалившиеся нервы. Сегодня был очень важный день для нее. И не только…
Роза наверняка уже собирала вещи, чтобы переехать на новое место жительства. Теперь целый год ее дочь будет обучать молодых людей Целительству и Беспалочковой магии.
Дочь сама выбрала такой путь.
Гермиона устало потерла лицо. В ее новом кабинете было светлее и уютней, чем в прежнем.
Откинувшись в кресле, женщина попробовала расслабиться.
Сорок семь лет – не шутка для Гермионы. Она, как новый директор Высшей Школы Волшебства и Целительства, вела очень активный образ жизни. Открыв учебное заведение два года назад¸ она и подумать не могла, что будет такой наплыв студентов. Почти все, кто заканчивал Хогвартс подавали заявление на поступление в ее Школу, желая знать столько же, сколько сама Гермиона Грейнджер.
А как все начиналось…
Через два дня после того, как Малфой увез Скорпиуса в неизвестном направлении, Сессиль принесла ей в кабинет надежно запечатанный пакет. Увидев гербовую печать со змеей и вензельной буквой «М», Гермиона чуть не лишилась чувств. Она ничего не ждала от Драко. Ей хватило того, что она еле пришла в себя после его ухода из ее дома.
Открыв пакет, Гермиона почувствовала, как сердце резко ухнуло вниз. Внутри лежали документы на передачу в ее личное пользование и распоряжение всего имения Малфоев с прилегающими землями и парками. На стол выпала записка:
«Гермиона, - женщина почувствовала, как зажгло в горле, - я надеюсь, ты распорядишься этим наследием разумно. В любом случае, это подарок. Считай, что это подарок от меня и Скорпиуса. Если ты не примешь его, через месяц все отойдет во владение Министерства. Но ты умница. Я знаю, что ты уже придумала, что со всем этим делать.
Спасибо тебе за то, что была рядом. Пусть не столь продолжительное время, но мне хватило его, чтобы понять, как я ошибался, пытаясь жить по законам, которые установил, или пытался устанавливать для меня мой отец. Я не знал, что можно, испытав недолгий момент истинного счастья от простого разговора с тобой, изменить свое мироощущение. А я сделал это. Спасибо тебе за все. Ты лучшая. Помни это.
Спасибо Розе за то, что она научила моего сына любить, - в этом месте засохшая капелька размыла несколько букв, и Гермиона поняла – он плакал, когда писал это письмо. – А еще за то, что она помогла ему в трудный момент. А еще за то, что она твоя дочь.
Помни меня. Я помню».
Тогда Гермиона опять расплакалась. А потом зареклась – никогда. Будет беречь себя для дочери. Потому что ей было хуже.
Гермиона с ужасом вспоминала те месяцы.
Роза таяла на глазах. Почти не говорила, не ела, не спала. Она рисовала, пела, гуляла на улице и просто сидела на подоконнике, глядя в окно, будто ждала, что ОН придет. Надеялась, что ОН вернется.
Гермиона пыталась объяснить, что ожидания тщетны, что Скорпиус не придет, даже если останется живой. Но дочь никак не хотела внимать разумным, на первый взгляд, доводам. Даже Гарри с Джинни не могли помочь.
В то мрачное Рождество в дом Уизли приехали Хью, Лидо и Гойл. Оказывается, его звали так же, как и отца – Грегори. Хороший малый. Он до последнего не отпустил Розу от себя. Всегда был с ней рядом. А на Выпускном Балу в Хогвартсе он стал ее кавалером. В честь Скорпиуса…
Лидо оказалась настоящей подругой Розе.
А когда Гермиона продала тот дом, который после развода с Роном ассоциировался с чем-то очень нехорошим, и купила особняк недалеко от Малфой-Менора, девушка Хью переехала к ним жить окончательно.
Правда «жить» - слишком громко сказано. После окончания Хогвартса Лидо и Хьюго были приглашены в Лондонскую сборную по квиддичу, тренером которой был Джеймс Поттер. Постоянные разъезды оставляли лишь несколько дней близкого общения двух подруг.
Сама же Роза, после окончания Школы изъявила желание уехать из Англии.
Она поступила в Мерилендскую Академию Целительства в Америке.
Гермиона боялась отпускать дочь. Но тогда, после серьезного разговора с ней, женщина поняла – исцеление происходит медленно, но верно. Нет, она ни в коем случае не забыла Скорпиуса. Она и не смогла бы. Ведь он снился ей каждую ночь. Гермиона слышала, как Роза звала его, а потом девушка воспроизводила свои сны на холстах волшебными красками. Портреты юноши улыбались и подмигивали, а Роза на короткие моменты становилась немного счастливее. Но реальность обрушивалась с каждым разом все больнее. Дочь не выдерживала. А потом, наконец, заговорила с матерью.
Она не говорила о своей боли, Роза не жаловалась. Она просто говорила Гермионе, как сильно она его любит. Ну и что, что она не знает, где он и как он. Все равно, она будет ждать.
А Гермиона верила ей. Потому что сама ждала. Где-то в глубине ее души таилась совершенно призрачная надежда на то, что Драко приедет вместе с сыном.
Только спустя месяц после его отъезда женщина поняла – она была в него влюблена. Причин влюбленности она не знала долгое время, но после нескольких месяцев глубокого самокопания она поняла – он был не таки, как все. Малфой был чужим. Настоящим аристократом. Настоящим мужчиной. Красивым мужчиной. Умным мужчиной. Лучшим мужчиной…
Судорожный вздох вызвал очередной приступ тупой боли в области сердца. Здоровье слабело с каждым годом. Восполнять потерянные силы с помощью волшебства Гермиона пока не хотела, но, видимо, пришла и ее пора.
Роза поможет. Она талантливый целитель. Она умница.
Ну, и пусть, что девочка была морально измождена – восстановится. Ну, и пусть, что у девочки было жестоко разбито сердце – все срастется, пусть пройдет еще немного времени.
А ведь Розе было всего двадцать один год, а седые волоски уже поблескивали в густых рыжих прядях. Глаза утратили былую синеву. Румянец пропал, сменившись болезненной бледностью. Дочь похудела…
Но смена обстановки пошла ей на пользу. Роза начала улыбаться, шутить, выходить в свет с друзьями.
Гермиона с улыбкой вспоминала, как Крэбб и Гойл долго спорили у порога их дома, кто первым пригласил Розу в Театр Нимф. Но девушка умело разрулила ситуацию – она просто вязла обоих под руки, ослепительно улыбнулась и двинулась в сторону Косой Аллеи, где располагалось это заведение.
А сама Гермиона отдала себя строительству новой Школы.
Имение было отреставрировано. Казематы и подвалы были переоборудованы под научные магические лаборатории. Просторный холл был превращен в шикарный вестибюль. Галерея Малфоев была сохранена, как историческая ценность. А Школе присвоили звание Высшей.
Работа была сделана немалая.
Министерство поощрило идею создания еще одного высшего учебно-магического заведения в пригороде Лондона, только при условии, что руководить им будет сама мисс Грейнджер. Она не могла не согласиться. Хотя бы из-за того, кто подарил ей здание Школы. Она должна была продолжить его идею, ведь именно этого он хотел – Гермиона была уверена.
Гарри же согласился приезжать в Школу, чтобы проводить курс Защиты Высшего уровня. Студенты его боготворили.
Все медленно, но верно налаживалось. И все благодаря Драко Малфою.

Печальные раздумья прервал осторожный стук в дверь.
Гермиона по привычке встала и отошла к окну. С недавних пор она встречала нежданных гостей стоя.
В кабинет вошла ее верная эльфийка Сессиль.
- Мисс Грейнджер, к вам гость… - голос малышки дрожал.
- Пусть войдет через минуту, - чуть прищурившись, произнесла Гермиона и тревожно посмотрела на эльфийку.
Кто бы это мог быть, раз бедная Сессиль так разволновалась?
Может Кингсли с каким-нибудь важным личным поручением?
Гермиона спохватилась - на столе был страшный бардак. Легкими взмахами руки и палочки одновременно, она расставила толстые папки с личными делами студентов в алфавитном порядке. Одна папка все же упала, и Гермиона почему-то подняла ее самостоятельно.
- Не думал, что ты будешь выполнять такую работу на столь высоком посту, - с усмешкой произнес бархатный с легкой хрипотцой голос.
Гермиона резко выпрямилась, чувствуя, как перехватило дыхание, и закружилась голова. Чуть качнувшись, женщина ощутила, как сильно застучало сердце. Пришлось приложить руку к левой стороне груди в жалкой попытке успокоиться.
Медленно повернувшись, Гермиона встретилась с лукавым взглядом серебристых глаз, окруженных мелкими изящными морщинками.
Голос отказался слушаться. Ни слова, лишь глубокий вздох.
- Не ожидала? – ласково улыбнулся Малфой.
Женщина только и смогла, что покачать головой – не ожидала, но ждала.
- Ничего, - Драко подошел ближе, - сейчас пройдет.
Он положил руку ей на плечо и заглянул в глаза.
Он ни капли не изменился. Только поседел. Даже морщин не прибавилось.
Гермиона разглядывала каждую черточку его лица, пытаясь понять – сон этот или явь.
Через несколько минут молчания, она собрала свои силы и мысли в кулак и натянуто выдавила:
- Ты как здесь оказался? – женщина не узнала свой голос.
- Ты не оригинальна, Грейнджер. Я в своем бывшем доме, если ты забыла. Кстати, поздравляю тебя со столь успешным предприятием. Я знал, что ты поступишь правильно. Я давно хотел, чтобы наше семейное прошлое послужило людям…
- Я рада, что оправдала твои ожидания… - Он помнил. Он не забыл ее. Он обещал не забыть и не забыл.
- Да, и еще – смена фамилии тебе к лицу, - Малфой кончиком пальца провел по ее щеке, - ты помолодела.
Гермиона не смогла ничего ответить, только судорожно вздохнула и уткнулась лбом ему в грудь.
Они простояли так очень долго. Гермиона пыталась собраться с мыслями, привести в порядок разбушевавшиеся чувства. А Драко просто стоял и водил рукой по ее волосам.
Через какое-то время он отстранился и пристально посмотрел в ее глаза.
- Я принес кое-что. Надеюсь, на правах бывшего владельца замка я могу снискать твою протекцию. Вернее, не совсем я…
С этими словами, Драко передал ей в руку свиток.
Развернув пергамент, Гермиона прочла:
- Прошу принять меня на должность преподавателя курса Искусства Зельеварения и Изготовления лекарственных эмульсий. Подпись - Скорпиус… Он здесь?! – Гермиона шокировано посмотрела на Малфоя. – Почему же он сам не пришел?!
- У него сейчас дела поважней, Грейнджер, - с улыбкой покачал головой Драко и подмигнул Гермионе. – Я скучал.

- Две операции сделали в Греции врачи-маглы, - тихо рассказывал Скорпиус, ласково теребя пальчики Розы, иногда целуя их, видя, с какой любовью она смотрит на него. – Что-то говорили о лопнувших сосудах и всем прочем, я не вдавался в подробности, когда отец мне все это рассказывал. А потом один доктор, кстати, друг твоей мамы, как я потом узнал, перевез нас в провинцию Сычуань в Китае. Там живет лекарь – Тай По, он почти полгода возвращал меня к жизни…
- Так ты не очнулся сразу после магловской операции? – испуганно спросила Роза.
- Нет, конечно. Меня просто надо было подготовить, ведь, если бы я был в простой коме, из магической бы не вышел… - Скорпиус печально улыбнулся.
- А потом? Почему ты не дал о себе знать? Мы так волновались! Грег вообще места себе не находил! – а потом тихо добавила: - Не говоря уже обо мне.
- Я знаю, милая, - Малфой погладил девушку по щеке. – Но я очень долго лечился, я восстанавливался. Отец отдал почти все, что имел, только чтобы меня вылечили. В Китае целители творят чудеса. Я многому у них научился!
- Но почему так долго? – срывающимся голосом спросила Роза. Она не могла понять – лечение заняло ну год, ну два, но ведь не четыре с половиной!
- Роза, я скажу тебе, но, боюсь … Я ничего не помнил, понимаешь? Вообще. Даже отца, который каждую свободную минуту был рядом. А потом мне приснилась ты… Ты была маленькой рыжеволосой феей, той, какую я запомнил еще в детстве. А когда я смог назвать твое имя, сказать имя твоей мамы, отец обрадовался так, что расплакался, как ребенок, представляешь? И мы сразу вернулись в Европу. А потом случилось нечто совершенно неожиданное. На Чемпионате Европы по квиддичу я встретил Лидо Милано. Она так раскричалась на меня! Она накинулась на меня чуть ли не с кулаками. Я думал, она меня убьет, если бы не Хью. Старина Хьюго. Как же я по нему скучал! Твой брат такой молодец! Он мне все рассказал. И о том, как ты училась в Америке. И какой ты стала умницей. И про то, что вы с мамой создали Школу вместо Малфой-Менора…
Голос сорвался. Скорпиус запнулся, сглатывая комок. Картинки последних лет его жизни пролетали, как маленькие птички, серые, яркие - разные, но такие быстрые.
Он вспомнил слезы в глазах Хью, а потом то, как Лидо кинулась ему на шею, говоря, что они потеряли уже всякую надежду. А потом они рассказали про то, как Роза чуть не умерла, думая, что потеряла его навсегда.
А уже через сутки они выходили в каминном зале вокзала Кинг-Кросс, где маги оборудовали целый порт для приезжих волшебников.
Первым делом отец зарезервировал номера в гостинице в Косой Аллее, потом уехал в «Гринготтс», чтобы обналичить часть денежных средств на покупку нового дома.
И каждую минуту они не забывали о тех, кто их ждет. А в том, что их ждали, мужчины не сомневались.
- Ты ведь еще не в курсе, что, скорее всего я буду преподавать в новой Школе?
- Не поверишь, Скор, - выдохнула Роза, обнимая юношу за шею, - мне совершенно все равно, кем ты там хочешь быть. Главное, мы теперь будем всегда вместе, правда? – ее глаза блеснули маленькими алмазами слез.
- Обещаю, Роза.
- Надо сказать маме, вот она обрадуется…
- Она уже знает. Отец поехал к ней. Главное, чтобы она его не убила…
- Она его не убьет, - смутившись, сказала девушка. На ее щеках заиграл легкий румянец, такой красивый, такой притягательный, что захотелось обнять ее еще крепче. – Поверь, мой хороший, мама ждала Драко Малфоя не меньше, чем я тебя. Просто она в этом не признавалась, даже самой себе.
- Мерлин, женщины, какие вы странные! – воскликнул Скорпиус. – Я так тебя люблю, Роза Уизли!
- А я тебя, Скорпиус Малфой… - а потом тихо: - Не могу поверить, что это не сон.
- Не сон. Клянусь. Это лучше, чем сон.

Остановившись на первой верхней ступеньке, чуть спустив узкую ножку в изящной туфельке, Роза замерла, наслаждаясь открывающимся видом: яркий солнечный свет, преломляясь в поверхности засыпанных снегом витражных окон, заливал огромную гостиную особняка матери мириадами разноцветных звезд. Длинный стол из красного дерева был покрыт белоснежной скатертью, на которой были расставлены серебряные приборы. Несколько человек держали в руках хрустальные бокалы, наполненные «Хлои-Эльфия», изысканейшим эльфийским вином. Но тот, кто был важнее всего стоял немного в стороне от гостей, нервно теребя в руках красную атласную коробочку. Роза невольно залюбовалась своим принцем. Короткие светлые волосы были небрежно взъерошены, очень хотелось подойти и запустить в пряди пальцы, чтобы почувствовать их тепло и мягкость. Лицо все еще поблескивало летним загаром, что придавало его чертам некую восточную таинственность. В его прекрасных глазах плескались искры удовольствия и счастья. Совсем недавно Роза смогла все же определить их цвет – серый цвет осеннего сумеречного дождя – волшебная смесь синего и серебристого оттенков. Улыбка его была настолько очаровательна, что хотелось сбежать по ступенькам и кинуться ему прямо в объятия. Весь его облик говорил о том, как он доволен жизнью. Одним словом Скорпиус Малфой затмил для Розы всех гостей, собравшихся для празднования самого счастливого Рождества.
Никто не видел девушку, пока она стояла в тени холла второго этажа. А она наслаждалась каждой минуткой, каждым мгновением волшебства, получаемого от созерцания своего любимого Скорпиуса…
Сегодня Роза решила произвести на гостей впечатление. Собрав на затылке волосы в низкий незатейливый пучок, девушка открыла тонкую шею, украшенную ленточкой жемчуга, подаренного Скорпиусом. Зеленое платье удачно гармонировало с густым рыжим цветом волос и подчеркивало молочную матовость кожи. Роза считала, что обязана быть сегодня просто великолепной. Первое счастливое Рождество не должно было быть омрачено скованностью и неуверенностью, которые вот уже несколько долгих лет сопровождали ее повсюду.
Девушка видела, как Малфой искал ее взглядом. Может, он считал, что она уже внизу, но прячется. Нет, она не прячется. Она наслаждается…
Каждый момент ее жизни в эти четыре месяца должны быть занесены в летопись их любви. И первый день работы бок о бок со Скорпиусом, и первое настоящее признание, и предложение руки и сердца – все это было истинным заслуженным счастьем, которое когда-то было так далеко от Розы, так непостижимо, что, казалось, такого понятия и вовсе не должно было существовать. Но она ошибалась. Тепло рук, аромат дыхания и кожи, ласкающий душу взгляд, просто осознание того, что твой любимый рядом, и ты можешь его видеть – вот она радость. Подарок…
Роза невольно сжала за спиной сверток – подарок Скорпиусу на Рождество. Небольшой сюрприз, который должен был не только обрадовать ее жениха, но и удивить. Роза решила подарить Скорпиусу то, что так трепетно хранила от всех, что так долго было свидетелем ее нежной любви к этому человеку…
- Роза? – сзади послышались легкие шаги. Тонкий аромат французских духов окутал девушку, как шелковый шлейф. Мама сегодня было во всеоружии. Еще бы, сегодня у нее такой день – первый званый обед в новом доме.
Такое количество гостей еще никогда не посещало ее некогда скромную обитель. Сейчас же небольшой особняк разросся в роскошный замок, обставленный винтажной мебелью и дорогими безделушками. Благо, мистер Малфой был большим специалистом по части стиля.
- Волнуешься? – ласковый голос мамы помог Розе немного расслабиться. Ведь действительно, если мама рядом, ей нечего бояться. Но…
- Немного. Ты такая красивая, мама, - прошептала девушка и пожала протянутую Гермионой руку.
- Поверь, милая, не так красива, как ты. Это доченька моя само совершенство, - женщина нежно прикоснулась ладонью к щеке дочери, - я так счастлива за тебя, родная!
- А я за тебя!..
- И долго мы будем вас ждать? – веселый голос дяди Гарри заставил Розу и Гермиону улыбнуться. – Если честно, подружки, - мужчина обнял их за плечи, - сегодня хороший день, правда?
- Правда, крестный, - Роза чмокнула дядю в щеку и сделала шаг вниз.
Все замерло на мгновение. Остановились стрелки позолоченных напольных часов в гостиной. Остановился падающий снег за окном. Остановилось дыхание, биение сердца. Один лишь взгляд возник, как образ, как призрак радужного счастья. Один лишь легкий взмах руки, и заиграла музыка, льющаяся, словно эфир сквозь наэлектризованное пространство. Замолкли голоса…
- О, Мерлин, как же ты прекрасна! – Скорпиус выдохнул, совершенно забыв вдохнуть обратно.
Роза улыбнулась и подала ему руку.
- Спасибо, - просто ответила она, не отрывая глаз от его лица.
- Я говорил тебе, как я сильно тебя люблю? – Малфой чуть прищурился.
- Много раз, - девушка поцеловала его в губы.
- У меня для тебя подарок, - прошептал Скорпиус Розе на ухо и потянул ее к выходу.
По дороге он взмахом палочки заставил подлететь меховую мантию, помог Розе накинуть ее на плечи и галантно открыл перед ней дверь.
У девушки перехватило дыхание. Среди аккуратных снежных сугробов появилась большая зеленая проталина с маленькими цветочками. В центре этой очаровательной полянки поблескивал изумрудными боками дорогущий красавец «роллс-ройс» - мечта Розы, получившей магловские права на вождение еще в Балтиморе.
- Скорпиус! Как же это ты?.. – ахнула девушка и рванулась к машине.
Из автомобиля с широкой улыбкой вылез Грегори и кинул в Розу ключами:
- Держи, подружка! Ну, и намучался я с этой штукой! – весело прогоготал он и задорно подмигнул Скорпиусу.
- Господи, ну, за что же мне столько счастья?! – воскликнула Роза и крепко прижалась к любимому. – Спасибо тебе!
Только сейчас она вспомнила, что в руке держала подарок для Скорпиуса. Подождав, когда все уйдут обратно в дом, чтобы оставить их наедине, девушка протянула сверток ему:
- С Рождеством, милый.
- Что это?
- Летопись нашей любви, - загадочно произнесла она, глядя, как юноша разрывает красивую ленточку.
Достав подарок, Скорпиус прочел вслух:
- Дневник Розы Джейн Уизли. Роза плюс Скорпиус равно любовь… Сколько же тебе было лет? – Малфой даже глубоко вздохнул от удивления, рассматривая неловкие завитушки на титульном листе.
- Двенадцать, - тихо прошептала Роза.
- Спасибо… - он с такой любовью посмотрел в ее глаза, что сердце тут же сладко запело. - У меня есть еще кое-что, - с этими словами Скорпиус рванул к машине и достал с пассажирского сидения небольшую синюю шкатулку.
Сердце Розы чуть не оборвалось, когда она увидела темно-синий бархат стенок ларца, так похожего на тот самый артефакт.
- Смотри, что мы сейчас сделаем… - Скорпиус поцеловал дневник и аккуратно вложил его в шкатулку, а потом взмахом палочки запаял замочек. – Пусть теперь это хранится в Шкатулке, хорошо?
- Это она? – тихо спросила Роза.
- Да, только никому не слова…
- Подарок Пандоры?
- Он самый, - улыбнулся Скор и повел девушку в дом. – Замерзнешь.

Гермиона видела, как ее дочь радовалась машине и какому-то странному предмету в ее руках. Наверняка, Скорпиус опять что-то вычудил – он так любил делать Розе сюрпризы, что женщина уже ничему не удивлялась.
- Хороший ужин, - Драко подошел сзади и обнял Гермиону за талию, прижимаясь лицом к ее волосам. – Ты так чудно пахнешь…
- Я знала, что тебе понравится. Магловские духи от легендарной Коко Шанель, нормально?
Гермиона любила изводить Малфоя своими магловскими привычками и совершенно неаристократическими замашками.
- Грейнджер, ты неисправима… - прошептал мужчина, горячо целуя Гермиону в затылок. – Это разжигает мою кровь, женщина…
- Имей совесть, слизеринец! – зашипела Гермиона и слегка хлопнула его по руке. – Здесь же дети!
- О, да! – медленно протянул он. – Может ты не в курсе, но наши дети в марте женятся. Или, может, ты считаешь, что они ничего не понимают? – Драко развернул ее лицом к себе и пристально вгляделся в потемневшие глаза.
- Малфой, имей совесть… - жалобно повторила Гермиона, понимая, что может не выдержать такого взгляда.
- Ты забываешься, Грейнджер. Я слизеринец и к тому же Малфой. О какой совести ты ведешь речь?
- Я забыла, - улыбнулась Гермиона и прижалась своими губами к его приоткрытому рту, не давая ему сказать еще что-нибудь «малфоевское».
- Ты не думала, что нам бы следовало повторить за детьми? – прошептал Драко, обнимая женщину.
- Имеешь в виду свадьбу?
- Да.
Гермиона почувствовала, как ласковая нега обволокла ее душу.
- Не думаю, что это хорошая идея, - хитро прищурилась она.
- Ты не хочешь быть Малфой?
- Нет, я просто не хочу «не быть» Грейнджер.
- Ну, что же, пока оставим предрассудки… Поживем и так…- неопределенно проговорил Драко Малфой, совершенно уверенный в том, что уже через месяц эта упрямая женщина скажет ему «да».

* * *
Настоящая Шкатулка Пандоры была тайком изъята из Архива прямо из-под носа у невыразимцев. С помощью замысловатых магических заклинаний хранитель Архива пятого уровня Грегори Гойл помог Скорпиусу Малфою выкрасть артефакт. Страх, что кто-то может покуситься на реликвию Зла, заставил юношу пойти на крайнюю меру. Он считал, что разделение Шкатулки и Яблока при потере их магической силы будет еще более верным, если он сохранит что-то из этих артефактов у себя, зная, что там уж точно никто не станет искать.
Дипломатическая неприкосновенность отца и безупречная репутация Грейнджер гарантировали абсолютную недоступность.
В марте состоялась свадьба Розы Уизли и Скорпиуса Малфоя, на которой была объявлена официальная помолвка Лидо Милано и Хьюго Уизли.
Рональд Уизли подарил дочери дом в пригороде Лондона.
А Гермиона так и не сказала «да», несмотря на самоуверенность Драко Малфоя. Но это ни капли не удивило аристократа. Он продолжил свои трепетные ухаживания, добиваясь ее абсолютного расположения.
Все становилось на круги своя. Медленно, но верно.

КОНЕЦ.

____________________________________________________
Большое спасибо всем моим читателям без исключения. Я люблю ВАС!!!