//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Добавлено (19.07.2009, 23:57)
---------------------------------------------

Добавлено (20.07.2009, 00:00)
---------------------------------------------
глава 9: Пророчество в неоновом свете.
Малфой шел по узкому коридору Отдела Тайн. В зале Пророчеств его ждал человек, который обещал помочь выяснить кое-какие детали.
Панси, в девичестве Паркинсон, ждала его у двери, нетерпеливо вышагивая вдоль стены и заламывая свои роскошно наманикюренные пальцы.
- Где ты был? – воскликнула она и подошла к старому другу.
- Ну, может ты и забыла, Персифона, но я все еще работаю в Министерстве. В любом случае, прости за опоздание. Форс-мажор – штука сложная, - быстро проговорил Драко и приобнял свояченицу.
- Прости, я не могла раньше приехать. Где Астория? – ни слезинки в глазах сестры погибшей. Просто вежливый вопрос. И все.
- Она отдана на экспертизу… В смысле, тело, - быстро поправился он.
- На две недели? – Панси, казалось, была очень возмущена, зная, что дело взяла в руки Гермиона Уизли. – Что они себе позволяют? Ее надо похоронить, пока она…
- Пока она что? – Драко прищурился. Что-то не нравилась ему ее интонация.
- Пока она имеет нормальный вид, Драко. Неужели ты не понимаешь, что таких женщин, как Астория нужно хоронить красиво?
- Я не думаю, что это твое дело. Тем более я знаю, как следует хоронить по протоколу.
Панси опять дернула руками, что не укрылось от бдительного взора Малфоя.
Настроение Малфоя было хуже некуда.
Мало того, что ему пришлось обращаться за помощью к родственнице, которую он в последнее время немного недолюбливал, так еще и сын прислал ему странное письмо, где просто сообщил, что ему в поисках связи между артефактами помогает Роза Уизли. С самого утра такие новости. Выдержало бы малфоевское сердце…
- Ты чего такой угрюмый? – Панси быстро перебирала ногами в попытке угнаться за широко шагающим Драко.
Тот удивленно на нее посмотрел:
- Ты что, с ума сошла? У меня жена погибла, кстати, сестра твоя, а ты такие вопросы задаешь?
- Ты не любил ее, Малфой. Тебе не о ком скорбеть. Да и мне она была скорее соседкой по комнате, чем сестрой. Мне ее жаль, но не больше…
- Откуда такая холодность? – Драко остановился и взглянул на бывшую подругу.
В Панси изменилось все. Выйдя замуж за старшего кузена Блейза Забини – Фридриха Эдельштайна, она перестала быть той преданной соратницей, так горячо жаждущей превосходства чистокровных волшебников. Теперь она была циничной, расчетливой леди, которая не опускалась до сантиментов, особенно, если это касалось кого-то из тех, кого она недолюбливала.
- Тогда почему ты взялась помочь мне? – Малфой приподнял одну бровь.
- Из любопытства, - не стушевавшись под внимательным взглядом, быстро ответила бывшая слизеринка.
- Из любопытства? – не понял Драко.
-Конечно. Фрид сказал мне, что эта секция засекречена, и вход сюда возможен только по пропускам. Он дал мне два, когда я попросила его, я решила воспользоваться этим, чтобы помочь тебе, - и тут же женщина ослепительно улыбнулась, - по старой дружбе.
- По старой дружбе, говоришь? – тихо произнес Драко и посмотрел на большую черную дверь.
Очевидно это и был вход в Отдел тайн.

Длинные высокие ряды металлических стеллажей тянулись по всему помещению, конца которому не было видно. Мрачное свечение неоновых стеклянных шаров создавали зловещую атмосферу таинственности.
- А какое пророчество ты ищешь? – Панси шокировано озиралась по сторонам. – Это ведь связанно со смертью Астории?
- Что-то в этом роде, - неопределенно ответил Малфой.
Он не хотел распространяться на счет истории со шкатулкой. Ведь Панси могла итак ее знать, а привлекать ее внимание сейчас было несколько рискованно. Она могла начать задавать вопросы, требовать на них ответы. А что, если она была заинтересована в смерти Астории? А что, если она тоже хотела владеть реликвией? Малфой напрягся. А ведь он не рассматривал этот вариант…
- Что ты знала о наследстве Астории? Твой отец оставлял ей что-то, что не досталось тебе? – проходя между стеллажами, увлекая женщину за собой.
- Не помню. Он давно умер, моя часть наследства отошла мужу, как приданое… Я отсутствовала на оглашении завещания, - тихо добавила Панси и нахмурилась.
Драко внимательно осматривал полки, слушая родственницу.
Значит, Панси могла и не знать о Шкатулке. Или врала ему. Но его мысли были сосредоточены на пророчестве.
«Паланский Эдгар, Памиус Витфильд, Паркинсон Астория…»
- Стоп! – резко сказал Драко и остановился, глядя на стеклянный шар.
Он был пуст. Никакого свечения.
- Почему шар не светится? – недоуменно спросил Малфой.
- О, Фрид как-то рассказывал мне, что при переносе содержимого на другое имя после расшифровки, шар освобождали. Наверное, поэтому этот шар пустой. Надо искать в другом месте, - Панси поражала Драко своей неожиданной осведомленностью.
Но что, если она права, и текст пророчества перенесли? Кто мог стать носителем?
Малфой лихорадочно соображал, понимая, что время посещения исходит. Скоро надо будет возвращаться к своей работе. Никто не знал, где он, по крайней мере, пока.
Он быстро развернулся и двинулся назад, следуя обратному алфавитному порядку табличек, набитых на металлические пластинки.
Если не Паркинсон, значит… Малфой.
«Максиму, Малкин, Маллен, Малфой… Скорпиус!»
- О, нет… - выдохнул Драко и схватил шар. - Как его прочесть? – паника подступала к горлу, заставляя голос дрожать.
В последний раз, когда он сталкивался с историей о пророчестве ближе, чем из Истории Магии, погибло очень много людей, а его семья попала в такую нелюбовь к Темному лорду, что до сих пор было страшно вспоминать. То предсказание касалось Гарри Поттера. Сейчас ситуация совсем другая. Его сын был носителем…
- Почему на табличке имя твоего сына? – удивленно прошептала Панси.
- Как открыть пророчество?
- Его можно только разбить. Это одноразовые вместилища. Они хранятся, пока кому-то не понадобятся.
- Это твой Фрид сказал? – прищурился Драко.
- Малфой! – Панси тоже заволновалась. – Я привела тебя сюда на свой страх и риск. Теперь нам надо убираться отсюда. И оставь пророчество на месте. Мне не нужны проблемы.
- Оно касается моего сына! – он не понимал, как можно быть такой эгоисткой. – Тебе что, совершенно все равно, что произойдет?
- Да что происходит?! – вскрикнула Панси.

Добавлено (20.07.2009, 00:01)
---------------------------------------------
Но тут послышался звук, словно кто-то осторожно вошел в помещение и прикрыл за собой дверь.
- Тс, - Малфой приложил палец к губам и подтолкнул женщину к выходу.
Как только она повернулась к Драко спиной, он тихо взял с полки стеклянный шар и вложил во внутренний карман мантии.
Пройдя по узкому проходу, Малфой остановился у двери и оглянулся. Он успел увидеть только ногу, обутую в изящную лодочку на высоком каблуке. Сердце мужчины ухнуло вниз – Грейнджер.
- Иди, я задержусь, - тихо сказал Малфой Панси.
- Здесь кто-то есть! – истерично прошептала родственница и огляделась по сторонам.
- Иди, говорю. Я потом тебя догоню, - соврал Драко.
- Хорошо, - согласилась Панси и вышла из хранилища.
Малфой на всякий случай достал палочку.
Он хорошо помнил историю о приключениях Поттера и его команды в стенах Отдела тайн. Не хотел он попасть под профессиональный удар Грейнджер в этот раз.
- Грейнджер? – осторожно позвал Драко и начал передвигаться в направлении тихого звука шагов.
- Малфой? – ответил звонкий голос гриффиндорки.
Драко невольно улыбнулся – узнала ведь. Десять лет не разговаривали, только кивали друг другу в коридорах Министерства и на заседаниях Визенгамота, где она часто сидела в комиссии, а он представлял интересы того или иного иностранного нарушителя.
В сумраке неонового света он увидел быстро приближающееся лицо женщины. Она как всегда была великолепно собрана. Твердая походка, решительный взгляд, прямая осанка – все говорило о силе духа, который не сломать даже войной, в которой она, в отличие от самого Драко, принимала непосредственное участие. Сильная женщина…
- Что ты здесь делаешь? – гневно произнесла она, сверля Малфоя взглядом.
- Я пришел по той же причине, что и ты, очевидно, - ухмыльнулся Драко. – Что ищешь? – ехидно поинтересовался он.
- Я могу привлечь тебя к ответственности в связи с незаконным проникновением на территорию секретного объекта, но, видимо, у тебя свои пути в расследовании, ведь так? – Гермиона прищурилась. – Так что ты здесь делаешь?
Малфоя поражала ее способность быть твердой и грозной. И в то же время какой-то печальный огонек в ее глазах выдавал в ней слабость женского начала. При этом, Драко был уже наслышан о ее проблемах с супругом – недоумком Уизли. Уж не это ли заставило ее так увлечься делом об убийстве супруги Малфоя? Делом ненавистного аристократа?..
- Я думаю, нам следует поговорить в более подходящей обстановке, - Малфой рукой показал в сторону выхода.
- Ко мне в кабинет, - приказала Грейнджер и быстрым шагом двинулась в указанном направлении.
Странно, но Малфой подчинился приказу безоговорочно.

- Пророчество… - тихо произнесла Гермиона поворачивая неоновый шар в своих пальцах.
Она по привычке поправила очки на переносице.
Она и забыла, как была зла на Малфоя, потому что обнаружила его на запрещенной территории. Он был немного растерян, но она понимала – слишком многое выпало на долю этого мужчины.
Прошло слишком много времени, чтобы помнить обиды и ненависть. Тем более, после тех горячих слов, что он сказал десять лет назад, она почему-то задумалась о смысле их вражды. Например, Гермиона знала, что Люциуса Малфоя от Азкабана спасло только то, что он сдал властям все локации Пожирателей по всему миру. Нарциссу Малфой даже не рассматривали, как обвиняемую, учитывая тот факт, что она не выдала Гарри Темному лорду. О Драко она знала мало. Только спустя десять лет он появился в Англии. Оказалось, что все время он провел в Греции, изучал историю международных отношений Магического сообщества. А потом Министерство взяло на службу столь ценный экземпляр – Драко Малфой, знавший Темную магию, сведущий в ядах и истории был полезен. Он не раз подтверждал это, присутствуя на процессах в Визенгамоте. Умелый защитник, ироничный обвинитель.
- Оно было подписано именем моего сына, - Малфой держался изо всех сил, пытаясь справиться с волнением. – Грейнджер, что это значит?
- Как это может быть связано с историей Шкатулки? – не обращая внимания на то, что он назвал ее девичьей фамилией, Гермиона внимательно заглянула в потемневшие глаза Малфоя.
- Моя мать, умирая, сказала, что за шкатулкой придут, а потом что-то неопределенное добавила о пророчестве…
- Почему ты не сказал раньше? – Гермиона откинулась на спинку кресла и потерла лоб.
- Ну, не могу же я все взвалить на твои хрупкие плечи! – язвительно проговорил Малфой и отвернулся.
- Послушай, герой, - Гермиона встала и подошла к слизеринцу почти вплотную, - я прямо сейчас выписываю ордер на твой арест. За тобой придет не кто-нибудь, а сам Гарри Поттер собственной персоной. Позорище, правда? – она говорила, словно выплевывала каждое слово – резко, твердо, шипением. - Твою жену убили. Сегодня пришло заключение экспертизы доктора Мракмана. Она была оглушена, прежде чем выпала из окна. Кто украл у нее Шкатулку? Кому понадобилось убивать женщину в собственном доме? Почему вы, Малфои – страшные параноики, не воспользовались элементарными заклинаниями защиты, чтобы предотвратить возможное нападение? Кто мог проникнуть в дом, если подобные чары все же были активными? Малфой, слишком много вопросов, тебе не кажется? Слишком много вопросов, ответы на которые теряются только из-за твоей чертовой халатности! Ты просто так сидел почти две недели, зная о пророчестве, пока я здесь дневала и ночевала? А Поттер? Он уже ноги обил об архивные пороги! Мракоборцы защиту даже в Хогвартсе установили, чтобы не дай кому бог, напасть на твоего сына.
Гермиона резко замолчала, видя немигающий взгляд слизеринца. Он, словно затаил дыхание. Гермиона видела, что он не спускал глаз с ее лица. С ее губ…
- Что с тобой? – напряженно спросила она, видя, как правая рука мужчины ложится на левую сторону груди. - Тебе плохо?
Тот лишь покачал головой, словно говоря «все хорошо», и махнул рукой.
- Хорошо, надо прослушать пророчество, Малфой, – конечно Гермиона не спрашивала разрешения, оно ей не требовалось. Она просто ставила его перед фактом. – Ты останешься?
- Да, - кивнул Малфой. – Чего же мы ждем?
- Не чего, а кого. Поттера. Он придет с минуты на минуту.
В этот момент в дверь постучали.
- Я войду? – Гарри собственной персоной. – О, уже все в сборе. Начнем?
- Предлагаю разбить сферу Малфою. В конце концов, он отец носителя, - Гермиона передала Драко шар.
Послышался звон битого стекла, легкий свистящий шум, а затем громкий замогильный голос произнес:
«И прибудут Честь и Свет. И Ангелы соединятся с Демонами. И Честь сменит Благородство на посту у крови ярости и боли, отдав себя без остатка во имя спасения мира»…
- И что это значит? – тихо спросил Малфой.
- Если это пророчество было подписано именем твоего сына, то, поверь мне, ничего хорошего это не означает, - мрачно отозвался Гарри и подкурил вторую сигарету.

Добавлено (20.07.2009, 00:02)
---------------------------------------------
глава 10: Предопределение и невидимая связь.
Староста девочек устроилась за столом напротив окна, приводя мысли в порядок после единоличного разноса старост факультетов в своей гостиной. Ее злило все, что было хоть как-то связанно с проникновением на ее территорию. К тому же решением деканата на дверь ее комнаты было наложено заклинание, которое препятствовало любому представителю мужской половины учащихся проникать в ее опочивальню. Наверняка, не обошлось без подачи Долгопупса-младшего. Ей с самого начала показался странным тот факт, что Скорпиуса и Розу поселили в одной общей башне, где были три гостиных – две преподавательские, для женщин и мужчин, и для старост – смежная. А теперь сделанные рокировки заставляли задуматься о неуверенности деканата в их со Скорпиусом дружеских отношениях, в их чести…
- Ну, что, скучала? – тихий голос Скорпиуса заставил Розу резко выдохнуть.
Она не ожидала увидеть его так скоро. Похороны его матери прошли, быстрее, чем она думала. Или опасения мистера Малфоя действительно оказались не просто паранойей...
- Нет, В Хогвартсе не соскучишься на посту префекта, - слукавила Роза и улыбнулась, глядя в глаза Скорпиуса. На самом деле она страшно соскучилась, но не говорить же ему об этом.
- Странно, а вот я соскучился, - хрипло ответил Малфой и опустился рядом с девушкой на диванчик.
Роза заметила, каким он был уставшим. Темные круги залегли под глазами, лицо было бледнее обычного. Даже волосы не были уложены в аккуратную прическу – нонсенс для всегда прилежного слизеринца. И в доказательство мыслей Розы о небрежности, Скорпиус запустил руку в светлые пряди.
- Ты устал, - проговорила она и положила руку ему на плечо.
- Ты даже не представляешь, до какой степени, - кивнул Малфой и положил свою руку поверх ее.
- Быстро вы… управились… - неуверенно сказала Роза.
- Отец не хотел затягивать кремацию, а уже погребение в склепе – дело скорое, так что много времени не понадобилось. Отец остался с гостями, а меня он попросил вернуться. Знаешь, кто меня сопровождал? – Роза покачала головой, молча отвечая «нет». – Гарри Поттер, представляешь? Сам Гарри Поттер…
- Происходит что-то действительно серьезное, - прошептала девушка.
- Я немного отдохну, а потом мы с тобой обсудим то, что ты нашла по поводу наших реликвий, хорошо? – Скорпиус встал, снимая мантию. – Кстати, как ты справилась на собрании?
- Не сомневайся, я была на высоте! – вскинула голову Роза.
- А я и не сомневался, - улыбнулся Скор и ушел в свою комнату.
От его улыбки теплело на душе. Хотелось остановить, подбежать к нему, броситься на шею и зацеловать до такой степени, чтобы он не мог уйти. Роза понимала, что их дружба – это волшебство, которое нельзя разрушать столь необдуманным поведением. А как хотелось!..
Дни летели, как птицы. Никто из студентов больше не трогал старост, досаждая своими предположениями, относительно их дружбы. Всем все было ясно. Слизеринцам было ясно, что Уизли трогать не желательно, потому что с Малфоем лучше не связываться. А заинтересованные в дружбе с Розой гриффиндорцы старались не замечать происходящего. Вот только поведение Ирвина Розу настораживало. Он садился дальше всех за обеденным столом, исподтишка посматривал на слизеринцев, а потом самым первым удалялся из зала. Он определенно что-то задумал. Или просто не мог справиться с приступами собственичества. Или ревности?..
Стало грустно. Грусть накатила волной, Роза даже не успела подумать о чем-то очень хорошем, чтобы не пропустить в свою душу тоску. Все из-за письма от отца, которое девушка получила почти неделю назад. Никто не знал, кроме Хью и Лидо. Она не говорила Скорпиусу, понимая, что при всем его дружелюбии он вряд ли станет вникать в ее семейные проблемы. Тем более они оба сейчас по уши погрязли в семейных проблемах Малфоев. Даже мама. А уж как маме сейчас было тяжело, одному богу известно. Но с ней были друзья – дядя Гарри и тетя Джинни, - которые никогда не дадут ей заскучать.
Теперь все знали, что не только дружба объединяла двух, казалось бы, абсолютно разных людей. Но на самом деле у Скорпиуса и Розы было много общего – они были лучшими на своих курсах, если не во всей Школе, они были сильными магами, хоть и начинающими, но их потенциал нельзя было не заметить.
Роза почувствовала, как по спине прошелся ветерок – дверь в спальню Скорпиуса открылась. Девушка замерла.
Малфой устроился напротив Розы в глубоком кресле, посмотрел на часы и, глубоко вздохнув, неторопливо произнес:
- Лучший мой отдых – это отдых в хорошей компании, с хорошей книгой, разгадывая хорошие загадки. Начнем?
- Ты никогда не унываешь? – удивилась Роза, глядя в улыбающееся лицо юноши. Ее поражала, в первую очередь, своя настырность, но сдержаться она не уже не смогла. – Почему ты всегда такой довольный? Ты же пришел с похорон матери. Неужели тебе не хочется побыть наедине с самим собой хоть немного?
- Знаешь, Роза, - Скорпиус чуть наклонился вперед, внимательно вглядываясь в глаза девушки, - я слишком долго был наедине с самим собой. – Голос был с хрипотцой, у Розы перехватило дыхание. – Целых шестнадцать лет. Я слишком долго учился не чувствовать того, что я не должен чувствовать. Да, я был на похоронах матери, которую я не знал. Ты знаешь, что ее родная сестра, тетя Панси, ни слезинки не проронила, когда гроб опускали в погребальное жерло? Мою мать никто не любил. Я хотел бы любить, но она мне дала этого сделать. Плохо было только отцу. И то, только потому, что он думает о том чертовом пророчестве, подписанном моим именем.
- Но ведь сегодня такой день… - начала было Роза.
- День дождливый, - с улыбкой заметил Малфой, - только и всего, моя хорошая.
- Ну, почему ты такой? – Розе захотелось возмутиться. Она считала, что уже на правах близкой подруги, может говорить с ним о чем-то таком. Тем более она ничего о Малфое не знала.
- Какой? Довольный, как ты выразилась? – Скорпиус продолжал улыбаться, словно Роза не лезла в его душу, словно она не была навязчивой, а так хотелось вызвать в нем хоть какие-нибудь не малфоевские эмоции. – Ты ведь рядом…
И он сделал что-то настолько неожиданное, что Роза дернулась, опрокинув чернильницу. Скорпиус почти незаметно наклонился и прикоснулся ладонью к ее прохладной щеке. По коже девушки пробежал жар. Все сжалось внутри. Юноша отпрянул.
- Ты что делаешь? – хрипло, еле справившись с собой, спросила Роза. Она быстро ликвидировала большое черное пятно, расплывшееся на столе.
- То, что хочу делать… Прости, порыв сдержать не удалось, - Малфой сделал виноватое лицо и сел обратно в кресло. – Продолжим, Роза? – он нарочито важно взял в руки книгу и открыл ее.
- Тебе этот учебник не нужен, Малфой, - криво улыбнувшись, сказала девушка, она в упор смотрела на пособие по Трансфигурации. – Тебе нужна как минимум История Магии…
- А как максимум? – смущенно спросил юноша. Он, видимо, понял, что попался.
- А как максимум, тебе вообще ничего не нужно, - уже окончательно взяв себя в руки, твердо сказала Роза и подвинула через стол стопку тщательно исписанных бумаг. – Вот, это все, что я нашла за эти три недели. Не много, но информация действительно полезная. Если все соединить с твоими находками, можно прийти к чему-то общему.
- К общему знаменателю… - пробормотал Малфой, беря в руки первый документ.

Добавлено (20.07.2009, 00:02)
---------------------------------------------
- Что ты сказал? – не поняла Роза.
- Знаменатель – магловский арифметический термин, так к слову пришлось, - он поднял глаза, на секунду задержал взгляд на ее лице, а потом опять углубился в чтение.
Роза наблюдала за тем, как он сосредоточенно вглядывался в бумагу. Она наблюдала тихо, пытаясь понять по его реакции хоть что-то из того, что он думает. Скор словно прочел ее мысли.
- Я так понимаю, ты проследила путь Яблока до Византии? А дальше? – он отложил бумагу.
Девушка почувствовала прилив бодрости.
- А дальше, - с энтузиазмом начала Роза, с головой окунаясь в свою стихию, - дальше остается только сложить полученные факты и – вуаля! – мы у цели!
- В таком случае, я признаюсь, нашел я меньше твоего, - Скорпиус потер лоб, напряженно вглядываясь в папку, которую принес он. – Но давай попробуем кое-что соединить…
Сколько времени заняла эта кропотливая работа, никто не знал. Но молодые люди были уверены, что они шаг за шагом приближались к отправной точке, прослеживая путь артефакта с самого начала. Античная Греция, Византия, Восточная Европа…
- Стоп! – воскликнула Роза, ударившись ладонью о край стола. Боли она почти не заметила, лишь слегка встряхнула рукой и посмотрела на Скорпиуса. – Я нашла точки соприкосновения…
- Ты имеешь в виду точку воссоединения Яблока и Шкатулки? – прищурился Малфой. Он тоже, видимо, догадался.
- В том то и дело, что, скорее всего, Яблоко было заключено в Шкатулку изначально, - твердо сказала Роза и протянула другу документ, который сама проштудировала от и до. – Видишь, они оба потерялись где-то в Византии. Потом упоминается имя сына Пандоры – Влади, он, якобы, вывез реликвию за пределы Греции. Там, как ты знаешь, произошло вооруженное столкновение, вследствие чего артефакт был утерян…
- Но не вскрыт, - Малфой внимательно смотрел на девушку, зная, что они вышли на нужную тропу, ведущую в настоящее время.
- Не вскрыт, - согласилась Роза и слегка расслабилась. – Мне надо связаться с мамой.
- Зачем это?
- Но ведь она тоже занимается этим делом. Если она нашла того, кто хоть как-то связан с этими элементами, то от них тоже можно оттолкнуться.
- В принципе логично… - Скорпиус чуть наклонил голову вбок и посмотрел на Розу. – В моих записях раз упоминалось имя Петриуса. Может ли быть так, что два брата хранили реликвию? Что-то пахнет здесь Каином и Авелем…
- Я тоже обратила внимание на какую-то… религиозность… Послушай, если Яблоко дал Демон, то и Бог должен был дать что-то, например, Шкатулку. Адам и Ева ушли из Эдема, родили сыновей… Черт, все слишком как-то по-библейски.
- А кто писал Библию? Кто писал Ветхий Завет?
- Люди… Маглы.
- Что произошло, когда Пандора по преданию открыла Шкатулку?
- На Землю свалились несчастья – потоп, пожары…
- Армагеддон…
- Кто закрыл Шкатулку?
- Сам Зевс, насколько я знаю.
- Значит, всем правит Бог…
- К чему ты клонишь? – догадки, одна смелее другой, начинали пугать Розу.
Пальцы уже дрожали, холодок по коже извещал о взволнованности. Все складывалось в такую картину, что казалось, Вселенная переворачивалась с ног на голову. Все менялось. Картинки пробегали перед глазами, складываясь, как мозаика. И то, что они со Скорпиусом нашли вдвоем, пугало еще больше своей грандиозностью, черт ее побери. Это же целое открытие!
- Надо связаться с моей мамой, Скорпиус, - тихо сказала Роза, закрывая книгу, словно она несла в себе что-то страшное.
- Надо, Роза. А еще необходимо известить моего отца о нашем открытии.
- Ты прав… Как ты думаешь, что все это?
- Что именно? – Скорпиус задумчиво смотрел в окно, что-то для себя решая.
- Я имею в виду то, что все связанно каким-то образом. Чей-то дьявольский план запустил свой механизм со смертью твоей матери, ведь так?
- Похоже на то, - неопределенно произнес Малфой.
Роза волновалась. Скорпиус, не моргая, смотрел в окно. Девушку немного пугала такая отрешенность во взгляде, некая отчужденность в интонации, словно он был не здесь, словно он был где-то очень далеко.
- Родовое проклятие, - тихо сказал он.
- Ты так думаешь?
- Я думаю, что разговор с отцом многое может прояснить, правда?
- Что он может знать? – перспектива встретиться с Малфоем-старшим лицом к лицу пугала девушку. Одно дело – общение со Скорпиусом, а совсем другое дело – общение с давним врагом матери и отца, человеком, который чуть не погубил дядю Гарри.
- О, наверняка они накопали по этому делу множество всякой информации, просто сидят и не знают, что с ней делать. А мы, если что-то найдем по этим артефактам – например, их использование, их назначение, контрзаклятия и последствия, то сможем стать очень полезными для расследования.
- О, Мерлин, а ведь все началось со смерти твоей матери… И только.
- Я тоже думал, что все проще некуда – найдут убийцу, накажут его, и все дела. Но про реликвии никто не говорил… А потом выясняется вот такая вот каша, и медленно, но верно вырисовывается картинка родового проклятия.
- И ты так спокойно об этом говоришь? – испуганно прошептала Роза, не понимая, почему Скорпиус так себя ведет.
- А ты знаешь определение понятия предопределения? - он заглянул девушке в глаза, а показалось – в самую душу. Роза отрицательно покачала головой, не потому, что не знала, а потому, что плохо соображала в этот момент. – И я в точности не знаю, - тихо, продолжая сверлить ее взглядом, произнес Малфой. – Но уверен, что тот наш с тобой взгляд на платформе в первый год учебы мог стать тем самым предопределением…
- Ты хочешь сказать, что мы как-то связаны с этим проклятием? – Роза боялась говорить вслух, она лишь шептала, чуть наклоняясь вперед.
- Я уверен, что наша с тобой невидимая связь, перенесенная в настоящее время через годы, является не чем иным, как самым настоящим катализатором, Роза.
- Откуда такая уверенность? – Роза не верила своим ушам. Она искренне желала, чтобы слова о связи оказались правдой, но в то же время жутко боялась быть причастной к проклятию Малфоя. – И не хочешь ли ты сказать, что то, что я сейчас с тобой разговариваю, может стать причиной Армагеддона?
- Не то, что ты со мной разговариваешь, а то, что я с тобой разговариваю. Так будет вернее, Роза, - заметил Скорпиус и улыбнулся.
- Вернее?..
Роза еще больше запуталась. Ее пугало спокойствие тона, которым говорил с ней Скорпиус, словно он уже принял все, что сказал о предопределении. Принял и понял.
- Я пишу записку матери, Скорпиус. А ты напиши своему отцу. Напиши, что встретимся в Хогсмиде на выходных, хорошо?
- А как мы туда попадем? – усмехнулся Малфой. – Нам нельзя выходить из Школы.
- Думаю, если я объясню маме причину встречи, для нас откроют двери. В противном случае придется воспользоваться помощью Альбуса Поттера и его наследством от отца.
- Что за наследство? – удивился Скорпиус.
- Есть у него одна вещица. Мантия-невидимка…
- Будем надеяться, что она нам не понадобится.
- Надейся, - улыбнулась Роза и взялась за перо и пергамент.

Добавлено (20.07.2009, 00:07)
---------------------------------------------
http://i019.radikal.ru/0907/89/53c49c143b85.jpg
http://i044.radikal.ru/0907/fd/6ab943aaf82a.jpg

Тонкая грань, невидимая, почти неощутимая, медленно рушилась под напором обстоятельств. Скорпиус видел реакцию Розы на его прикосновение, он слышал волнительную дрожь в ее голосе, когда они говорили о предопределении. Она участвовала в его жизни с таким рвением, что ему казалось странным, что они не могли найти друг друга так долго. Ведь им было так интересно вместе. Они вникали в тайны бытия и мироздания, сделали уникальное открытие, расследовали страшное преступление. Только вдвоем, он и Роза Уизли. Наверное, такая привилегия – общение с равным по уровню интеллекта – была дана только избранным…
Малфой ухмыльнулся собственным мыслям. Цинизма и едкости в нем было предостаточно. Сказывались годы полнейшего одиночества, без друзей, без врагов, без симпатий и антипатий. Ему всегда все было равно. До этого месяца. Пока не появилась староста девочек, та самая Роза Уизли, которая изредка снилась ему в образе маленькой голубоглазой феи.
Скорпиус задумчиво брел по коридорам административной башни, патрулируя вверенную ему территорию. Профессор Кельн обещал лично проследить за выполнением указаний деканата.
И правда, Малфой итак видел, что вся эта история с артефактами не дает ему как следует исполнять свою роль префекта, наделенного властью, жаждой к которой отличались абсолютно все студенты Слизерина. Но общение с гриффиндоркой начинало менять его мировоззрение. Теперь люди больше не казались холодными статуями, может, потому, что он сам перестал ею быть? Может, потому, что его сердце выпрыгивало из груди каждый раз, когда девушка с огненно-рыжими волосами нечаянно касалась его рукой, или просто кидала на него свой взгляд. А может, потому, что эта девушка своим звонким голосом так мягко выговаривала его имя…
Статуя перестала существовать уже в тот злополучный день, когда гнев и ярость завладели всем его естеством. В тот момент, когда он, глядя в черные глаза Забини, понял - небеса ему дороже преисподней…
- Мистер Малфой, - сухой голос завхоза Филча отвлек Скорпиуса от приятных мыслей о Розе, – вас хочет видеть директор Макгонагалл.
Юноша сразу понял, что вызов относился к разряду срочных, а это значило, что что-то случилось. Или Роза уже успела поговорить с дирекриссой, а та хотела убедиться, что все пройдет нормально.
Когда Скорпиус проходил по центральному коридору, ведущему к кабинету Макгонагалл, к нему из-за поворота присоединилась Роза. Они шли быстро.
- Что случилось? – коротко спросил Скор у девушки.
- Я сегодня за завтраком просила Макгонагалл об освобождении. Она сказала, что подумает. Вызывают, похоже, именно по этому поводу. Не думаю, что произошло что-то такое, что сама Директор решила вызвать нас обоих к себе на ковер, - Роза слегка запыхалась, щеки порозовели.
Скорпиус улыбнулся, не сдержав умиления. Хорошо, что Роза не видела. Она врядли восприняла бы это нормально. Хотя…

Директор Макгонагалл прохаживалась по просторному светлому кабинету, разъясняя двум своим лучшим ученикам правила поведения за пределами Школы. Беседа длилась уже пятнадцать минут, а казалось, что прошла вечность. Малфой откровенно зевал, слушая размеренный спокойный голос пожилой женщины. Роза же наоборот внимала каждому ее слову, кивая в нужных местах и отвечая на наводящие вопросы. Они с директрисой словно были старыми знакомыми, потому что Макгонагалл постоянно обращалась именно к ней, словно игнорировала Малфоя. Это не удивительно. Его отец никогда не ходил у волшебницы в любимчиках, в отличие от Гермионы Грейнджер. Но Скорпиуса это ничуть не беспокоило, потому что, будучи по жизни страшным лентяем, он решил переложить ответственность по переговорам об их уходе из Школы на Розу. Она справится, думал он, томно поглядывая на настенные часы.
- Мистер Малфой… - уже второй раз за день его нагло выдергивали из неги размышлений. Но в сейчас нельзя было не реагировать.
- Да, профессор Макгонагалл. Простите, - он даже почувствовал что-то вроде смущения. Очень несвойственное его природе ощущение.
- Я говорила, что вам следовало бы найти замену себе на этот день. Дело в том, что один староста Школы равен двум, как минимум, старостам факультета. Мисс Уизли нашла себе замену, ими станут мистер Уизли и мисс Милано, а у вас какая кандидатура на примете? – директриса чуть прищурила взгляд и посмотрела своими пронзительными зелеными глазами поверх круглых очков, отчего у юноши перехватило дыхание. Так она на него никогда не смотрела, словно сквозь душу, сквозь оболочку. Жуть…
- Я пока не знаю, - стараясь унять нервную дрожь в голосе, быстро проговорил Малфой, его вальяжность, как ветром сдуло. – Но за сегодня попробую что-нибудь решить, профессор.
- Да уж, постарайтесь. До субботы осталось три дня. Все в ваших руках, - Макгонагалл обошла стол, села в свое кресло и сложила руки перед собой, будто сказала, что разговор окончен.
И правда, Роза встала и слегка потянула Малфоя за рукав.
- Спасибо, профессор Макгонагалл. Мы что-нибудь придумаем, - сказала девушка и внезапно покраснела.
- ВЫ придумаете? – похоже, директриса не удивилась, но она значительно усилила интонацию на слове «вы». – Вот уж не думала, что Слизерин и Гриффиндор будут что-то вместе придумывать.
- То ли еще будет, - с улыбкой пробормотал, скорее себе, чем кому-либо, Скорпиус и пропустил вперед Розу, чтобы выйти из кабинета.

Совместные поиски исторических объяснений первородному злу отвлекли Скорпиуса от собственной жизни настолько, что ему, идущему по темным мрачным подземельям родного Слизерина казалось, будто он находится в почти незнакомом месте. Сырость и затхлость воздуха были теперь такими далекими от понимания после теплой уютной гостиной старост, что уже не хотелось сделать и шага по землистому коридору, по стенам которого были развешены изображения и символика факультета.
Много лет назад холодный скрипучий голос Шляпы долго сокрушался над выбором юноши, который и представить себя не мог на враждебном факультете, о котором с такой ненавистью и страстью рассказывал дедушка Люциус, а отец в это время подозрительно отмалчивался. Шляпа что-то говорила о благородстве духа, победой над иллюзией и еще о чем-то в этом роде, а мальчишка, совсем еще мальчишка, искал глазами рыжеволосую девчонку, боясь попасть не на тот факультет…
Мягкий приглушенный свет слизеринской гостиной мог бы создавать некое подобие уюта, если бы не постоянная атмосфера напряженности, связанной, видимо, с постоянным плетением интриг. Малфой был больше, чем уверен, что его имя, впрочем, как и имя Розы, было «мыто-перемыто» раз сто, если не больше. Когда юноша зашел в гостиную на следующий день после стычки с Клариссой, чтобы отдать той палочку, так ловко изъятую «психованной Уизли», почти половина факультета даже не удосужилась поздороваться с ним, не то, чтобы спросить, как дела. Странная черта характера объединяла всех слизеринцев – патологическая гордыня. Не гордость, а именно гордыня. Потому что гордость была присуща таким людям, как Роза, как он сам, наконец. А вот гордыня, неприятие и неспособность принимать данность отличала большую половину Слизерина от выходцев с других факультетов. В том числе и от выходцев Гриффиндора…
В гостиной почти никого не было. Только два пятикурсника и Гойл.
Подойдя к старому приятелю, Скорпиус остановился. Гойл читал…
- Что с тобой? – удивление Малфоя было настолько искренним, что он не смог его скрыть.
- Ты что не видишь – читаю я, - буркнул в ответ толстяк.
- С каких это пор чтение стало для тебя приятным времяпровождением?
- С тех самых, как я не сдал зачет по Зельеварению, - ответил Гойл и повернул книгу так, что Скору стала видна обложка – «Применение Белладонны Серебряной. Показания и Противопоказания».
- Интересно… - Малфой не знал, как начать разговор, но не терять же из-за какой-то книги голову. – Слушай, ты не видел Адама Гудини и Кассандру Делакруа?
- Это старосты наши, что ли? Да вот же, - Гойл показал пальцем на черноволосого парня, сидевшего в углу гостиной. – А Делакруа ошивается где-то.
- И где же она «ошивается», - гнул свою линию Малфой, понимая, что если он ничего сейчас не добьется, ему придется самому идти на поиски старосты факультета.
- Ушла с Забини на тренировку команды.
- Понятно… - неопределенно произнес Скорпиус.
Ему не нравилась перспектива назначать верховной старостой подружку Клариссы. В любом случае нужен был еще один человек. Созрела мысль.
- Дэн, послушай, - Скорпиус сел рядом с Гойлом, - не мог бы ты в субботу заменить меня вместе с Гудини. Дело в том, что мне надо отлучиться.
- Я же не староста, - толстяк не отрывал глаз от книги.
- Ну и что? Зато ты единственный на факультете, кто не станет трепать о том, что я свалил, - констатировал Малфой.
- Ты считаешь, что Забини ничего не узнает? Она же сразу помчит твою Уизли терроризировать, - теперь Гойл уже не делал вид, что читает. Он смотрел на друга своими большими карими глазами, чуть улыбаясь, видимо, в предвкушении очередной девчачьей заварушки.
- Она ее не найдет, - заговорщитски прошептал Скор и улыбнулся.
- Черт, Малфой, ты что творишь? – Гойл заметно запаниковал. – Тебя свои же с дерьмом сожрут, если узнают, что ты с этой гриффиндоркой якшаешься…
- Послушай, Дэн, - Скорпиус отвечал спокойно, четко проговаривая каждое слово, пытаясь не выдать напряжение, вызванное словами приятеля, - я с ней не якшаюсь. Прошу запомнить. Мы с ней друзья, понимаешь? Впервые в жизни у меня появился настоящий друг.
- Девка не может быть другом, Скор, - горячо шептал Гойл. – У тебя могут появиться такие проблемы, что ты себе даже не представляешь!
- Из-за чего проблемы? – немного не понял Скорпиус.
- Так ведь она же гриффиндорка, а ты слизеринец!
- Ну, и что из этого? Мы оба – люди, оба хотим общаться, оба умные, у нас много общего! – Малфой говорил уже в голос, чем сильно привлекал к себе внимание немногочисленной публики.
- Да, Малфой, - Гойл встал, громко захлопнув книгу, - вот только тигр всегда остается полосатым, а лань всегда остается его жертвой.
Скорпиус опешил. Он какое-то время тщательно переваривал произнесенную толстяком Гойлом фразу, но потом, поняв, что тот хотел сказать, тихо произнес:
- Ошибаешься, Дэн. Уизли такая тигрица, что даже ты в сравнении с ней - кроткий бычок.
- Как знаешь, - Гойл пожал плечами, хмуро усмехнулся и побрел в сторону спальни.
Малфой совершенно забыл о том, что он хотел ему поручить, но толстяк сам его окликнул, когда тот уже собирался выходить из гостиной.
- Малфой, я подежурю за тебя в субботу.
- Спасибо… друг, - махнул рукой Скорпиус и скрылся в коридоре подземелья.

«Тигр всегда полосатый»…
Эта фраза засела в мозгу настолько, что Скорпиус успел несколько раз произнести ее вслух, чтобы окончательно понять правдивость слов. А ведь неповоротливый Гойл отчасти оказался прав. Слизеринец навсегда останется слизеринцем, как бы не рвалась его душа к теплу Гриффиндора.
И вдруг что-то с треском сломалось. Рухнула стена, воздвигнутая с удивительной тщательностью, с малфоевской педантичностью. Сердце потянулось к медному свету, оставляя позади холод серебра. Руки потянулись к теплу, мгновенно забывая прохладу фазанового пера.
Роза чуть дернулась, когда тонкие аристократичные пальцы юноши легко коснулись ее хрупкого плеча. Она непонимающе взглянула в лицо Скорпиуса, словно не ожидала прикосновения. А ведь и правда не ожидала, подумалось Малфою. Он видел, как округлились ее глаза, но она не отшатнулась. Он чувствовал, как затрепетали ее губы, чуть приоткрывшись в немом вопросе, который буквально застрял на полпути.
Скорпиус уже чувствовал ее прерывистое дыхание, когда он последний раз посмотрел в ее глаза цвета весеннего неба. Ему на короткое мгновение показалось, что в них он увидел слезы. Нет, всего лишь показалось.
Окунувшись в омут чувственности и эмоций с головой, Скорпиус притронулся своими губами к ее шее, ощущая сумасшедшее биение сердца где-то чуть ниже, прямо под его грудью. Девушка чуть вздрогнула… Потом запустила тонкие пальчики в его непокорные пряди и, тихо застонав, притянула его ближе.
Скорпиус совсем потерял голову, чувствуя сладость Розы и цветочный аромат ее губ. Руки хаотично блуждали по телу, исследуя часть за частью, клеточку за клеточкой. Дыхание сбилось, сердце, казалось, отстукивало последние удары, когда послышался жалобный вздох, и Роза отстранилась.
Скорпиус не мог поверить тому, что случилось. Он еще никогда никого так не целовал. Да, были невинные поцелуи с Клариссой, были поцелуи в щечку, но, чтобы так… С такой страстью. До практически абсолютного помрачения рассудка. Роза не дышала. Она просто смотрела в его глаза, наверняка не очень понимая, что же все-таки произошло.
Ее руки все еще покоились на его плечах. Его губы все еще чувствовали ее вкус. Почему-то Скорпиусу показалось, что Роза пахнет ягодами, какими-то особо пряными ягодами. Может, таких и не было никогда, и он их никогда не встречал. Но почему-то именно такой вкус остался в его душе, в его памяти…
И прямо сейчас ему очень захотелось сказать то, что пришло на ум сразу после того, как прошла первая эйфория от их короткого, но такого чувственного единения:
- Как же долго я этого ждал, - слова звучали хрипло, с придыханием.
Роза молчала, просто глядя в его лицо. Указательным пальцем она провела по его верхней губе и улыбнулась. А потом опять наклонилась и прикоснулась своими губами к его, но уже не так напористо, как Малфой, а нежно лаская.
Дрожь, пробежав по телу, заставила Скорпиуса напрячься и расслабиться одновременно. Он хотел быть рядом, целовать ее страстно, даже грубо, и, в то же время боялся потерять хоть секундочку волшебства, которое дарила ему его маленькая фея. Фея…
- Прости… - прошептал Скорпиус, не отрывая губ.
- За что? – чуть отстранилась девушка.
- За то, что на протяжении шести лет не знал, как к тебе подойти…
- И не надо было, - горячо шептала Роза ему в губы. – Все было бы не так.
- А как бы было? – к Малфою вернулась прежняя лукавость, прежняя ироничность.
- Не так, это точно, - улыбнулась Роза и, медленно поднявшись с коврика перед камином, отошла к своей двери. – Спокойной ночи, Малфой.
- Спокойной ночи, Уизли, - ответил Скор и понял, что еще ничего не закончено, все только начинается.
Она – тигрица, а не лань. И то, что она сейчас ушла, не означало, что ей что-то не понравилось. Она сделала ответный ход, продолжив красивую замысловатую игру судьбы, правила которой были еще очень далеки и туманны для них обоих. Но все казалось таким увлекательным…

Способность Грейнджер появляться абсолютно бесшумно, вовремя и к месту поражала Малфоя с каждым разом все сильнее и сильнее. Он даже попытался что-то съязвить по этому поводу, на что получил колкий взгляд карих глаз, кривую ухмылку красивых губ и чуть заметный кивок, говорящий о совершенной нерасположенности женщины к шуткам подобного рода.
Трансгрессировать в Хогсмид не составило труда. Грейнджер метко закончила процесс прямо на крыльце таверны «Три метлы», где они собирались встретиться с детьми. В том, что придет ее дочь, Малфой не сомневался. Как не сомневался он и в том, что они с его сыном успели отыскать что-то стоящее, не будь Роза Уизли дочерью Грейнджер.
Скорпиус успел предупредить отца о том, что информация, найденная ими об артефактах, может заинтересовать следствие.
Заняв свободный столик у окна, которое видом выходило как раз на высокие башни Хогвартса, Малфой и Грейнджер молча взяли тонкие папки с меню, и стали старательно изучать его содержимое.
- Я думаю, все же стоит подождать Розу и твоего сына, - спокойно произнесла Гермиона, нарушая затянувшуюся паузу, сложив папку обратно в подставку.
- Согласен, - согласившись, кивнул Драко.
- Поздравляю, - неожиданно продолжила разговор Грейнджер и посмотрела ему прямо в глаза, - все обвинения сняты с тебя, Малфой. Тебе вернули палочку?
- Само собой. Я так понимаю, сработало «Приори Инкантатем»?
- Да. Мы проверили и палочку Астории… Она ни с кем не боролась.
- Выходит, она знала убийцу? – неприятное чувство тревоги возникло глубоко в груди и начало вибрировать, создавая ненужный фон, не позволяющий сосредоточиться.
- Да, и скорее всего, доверяла ему, - констатировала Грейнджер и сложила руки прямо перед собой.
- У тебя есть какие-нибудь подозрения? – подозрения уже давно появлялись у него самого, но Малфой боялся признаться в этом даже самому себе.
- Есть кое-какие соображения на этот счет, не больше. Но о них ты узнаешь позже, - уклончиво ответила женщина и повернулась, чтобы взглянуть в окно.
Вдруг ее глаза заметно округлились. Быстро достав из сумочки очки в тонкой оправе, Грейнджер натянула их на нос и шепотом произнесла:
- О, Мерлин… Только этого мне не хватало…
Драко боролся с любопытством, но не смог удержаться. Такая реакция удивляла его, если не сказать больше. И он все же выглянул в окно.
То, что он там увидел, не сказать, чтобы сильно шокировало, но реагировал он на это, видимо, спокойней гриффиндорки. Его сын шел с девушкой, плечом к плечу, чуть склонив голову в ее сторону. Они несли в руках по толстой папке с бумагами, о чем-то увлеченно беседуя. Иногда Скор кидал на девушку странный взгляд, а она чуть краснела в ответ. Все было видно, как на ладони – смущение, робкие улыбки и… счастье. Откровенное, безудержное, немыслимое…
Неужели это тот человек, который помог его сыну ожить после шестнадцати лет туманной летаргии, в которой тот пребывал, практически ни с кем не общаясь, обитая в своем иллюзорном мире?..
Неужели эта девчонка помогла ему забыть боль и горе?
Заглянув в окно с обратной стороны, Скорпиус чуть нахмурился, наклонился к Розе и что-то ей прошептал. Драко, само собой, не слышал слов, но по выражению лица, по легкой тени испуга, пробежавшей в ее глазах, он понял, что его сын заметил реакцию обоих родителей. И уже, когда на лице Скора расплылась довольная улыбка, что-то очень похожее на раздражение поднялось в районе голосовых связок, вызвав хрипоту в голосе Драко.
- Я думаю, пока не стоит задавать им какие-то вопросы, - проговорил он, с трудом сдерживая отцовские эмоции.
- Ради их же блага, необходимо прекратить это, Малфой, - панически шептала Грейнджер, покрываясь розовыми пятнами.
«Мерлин! Да она же краснеет, как девчонка!» - с восхищением подумал бывший слизеринец и чуть не улыбнулся, глядя, как женщина засмущалась, но не отвела взгляд. Гордая гриффиндорка…
- Прекратить что? – так же шепотом спросил он.
- Эти отношения между детьми… - Гермиона поглядывала на дверь, где в любое мгновение должны были появиться молодые люди. Наверняка она тоже обратила внимание, какими глазами дети смотрели друг на друга.
- Мне это тоже не нравится, - успел проговорить Драко, понимая, что он не вправе лишать сына и минутки счастья, даже если это счастье – дочь «грязнокровки» и предателя крови.
В этот момент в трактир вошли Скорпиус и Роза. Они чуть задержались у входа, словно не решались подойти.
Малфой не мог объяснить даже самому себе, какие чувства он испытал в этот момент. Восхищение и радость от созерцания столь красивой пары? Он видел, как посветлел взгляд сына. Он видел, какой на самом деле прелестной девушкой оказалась эта Роза Уизли. Но было что-то отталкивающее в этой картине – инородное, словно кто-то вторгся в их жизнь без ведома, без разрешения.
«Откуда такие мысли?» - одернул себя Малфой.
- Добрый день, отец, - Скорпиус приветливо пожал Драко руку и улыбнулся, глядя в глаза. Потом он вежливо поклонился Грейнджер и спокойно произнес: - Добрый день, миссис Уизли.
Женщина смерила юношу подозрительным взглядом, но тут же словно очнулась и ответила вполне дружелюбно:
- Здравствуйте, мистер Малфой, рада с вами познакомиться.
Официальность тона, с каким она разговаривала с его сыном, чуть не рассмешила Малфоя.
Но его внимание привлекла девушка, которая смущенно прижималась к Скорпиусу. Она протянула свою маленькую ручку с тоненькими пальчиками и тихо сказала, глядя прямо в глаза Малфою:
- Здравствуйте, мистер Малфой. Мне Скорпиус много о вас рассказывал. Давно хотела познакомиться с вами…
- Что же, с приветствиями окончено, - хлопнула в ладоши Грейнджер, - пора приступать к делу. Ребята, спешу вас предупредить, что вы зря ввязались в это дело.
Драко усмехнулся про себя. Его иногда раздражала чиновничья манера Грейнджер вести беседу. Она видимо считала, что какой-то парой слов она сможет остановить детей и заставить их не лезть. Она, очевидно, забыла о том, что сама вытворяла двадцать лет назад…
- Считаю своим долгом напомнить, миссис Уизли, - Малфой чуть не поперхнулся, когда произносил эту фамилию, - что Скорпиус и ваша дочь могли найти что-то полезное. Что-то, что вы найти так и не смогли.
Ага! Попал в самую точку. Грейнджер зло стрельнула глазами в его сторону, а затем совершенно неожиданно очаровательно улыбнулась детям и ласково произнесла:
- Приступим?
Что же, перемены настроения, похоже, были главным козырем в руках волевых женщин – они могли контролировать эмоциональные взрывы, руководствуясь лишь теми побуждениями, которые в той или иной ситуации были для них приемлемы. Малфой четко осознал это, воспитываясь сильной Нарциссой Малфой.

Гермиона не знала, как реагировать на пассаж слизеринца о качестве ее работы. Она могла прямо сейчас высказаться в его адрес в уже знакомой для него манере, но ее остановило присутствие детей.
Роза улыбалась так мило, так радостно, что все невзгоды, постигшие их семью в этот месяц, отходили на второй план. Девочка выросла, пришлось это признать, скрепя сердце. Но этот парень… Он казался слишком… красивым, слишком властным, судя по его грации и манере держаться, что Гермиона невольно представила, какими могли бы получиться ее внуки.
«Прекрати сейчас же!» - чуть не выкрикнула она вслух, коря себя за несдержанность в мыслях.
«Он слизеринец!» - кричал материнский разум.
«Он великолепен!» - вторило сердце.
Гермионе не оставалось ничего, как только признать, что вкус дочери оказался лучше, чем ее собственный.
«Прости, но мы оба знали, что все рано или поздно закончится. Нет больше Золотого Трио. Нет тебя, Гермионы Грейнджер – золотой принцессы Хогвартса. Нет меня, Рона Уизли - храброго гриффиндорца. Нет Гарри - Национального героя. Есть только мы – обремененные ограничениями под названием семья и обязанностями перед ней. Ты же знаешь, Гермиона, ответственность не мой конек»…
И все. И он остался в этой проклятущей Индии, наслаждаясь теплом индийского воздуха и красотой индианок, когда им с Гарри опять приходится спасать мир от сил зла.
- Мам, - тихо позвала Роза, слегка тронув Гермиону за руку, - мы ненадолго. Давай сейчас все обсудим, хорошо?
Девочка торопилась обратно в школу наверняка не из-за обязанностей старосты. Эта мысль резанула сознание женщины, заставляя ее очнуться и приняться за работу.
Перебирая документ за документом, Гермиона понимала, что Малфой оказался прав. Информация, которую раздобыли дети, оказалась очень интересной и полезной. Теперь они будут знать, с чем имеют дело. Правда эта мысль ее никак не успокаивала. Зная, что с первородным злом шутки плохи, женщина мысленно поежилась. Ее дочь оказалась ввязана в это дело по уши, черт побери этих Малфоев.
Глядя на самодовольную ухмылку и чуть прищуренный взгляд отца аристократического семейства, Гермиона еле сдержалась, чтобы не съездить по его холеной физиономии. Эгоист! И сыночек его эгоист, мать их…
Шаг за шагом, пробираясь к заветной цели, откладывая папку за папкой, постигая все новые и новые горизонты, компания волшебников делала колоссальное по исторической значимости открытие.
Яблоко и Шкатулка Пандоры были связаны между собой. И их соединили не просто так.
- Итак, что мы имеем? – тихо спросила Гермиона у остальных, понимая, что они нашли не самое подходящее место для подобных бесед.
Малфой лениво посматривал в окно, словно его ничего не волновало, в разговоре участвовали трое. За это время Гермиона успела привыкнуть к мальчишке, который был так поразительно похож на своего отца, только немного красивее, что женщина мысленно возвращалась в далекую юность, когда они с друзьями решали роковые головоломки. Только теперь вместо рыжеволосого парня была ее дочь, а вместо Гарри был Малфой и его сын…
Вдруг Драко выпрямился и посмотрел на сидящих за столом.
- Магнус!
- Что, Магнус? – хором спросили остальные.
- Верховный жрец Зевса. Это он изготовил Шкатулку. Потом его прозвали слугой Дьявола, за то, что он создал еще одну реликвию.
- Яблоко познания? – спросила Гермиона.
- Возможно, - неопределенно ответил Малфой.
Он какое-то время молчал, а потом продолжил:
- Влади, вы говорили, пошел войной на Европу…
- Восточную Европу, - вставила Роза.
- Правильно… Я как-то читал об одном славянском князе Всеславе Чародее. Он умел вызывать стихии на противников, ставя защитные барьеры, используя древнюю магию. Но потом его правление пало. Резко…
- Шкатулка?
- Возможно…
- Как тогда Шкатулка могла попасть в руки Файрхартов? – Гермиона начинала вникать в ход мыслей Малфоя, в очередной раз поражаясь быстроте его аналитического ума.
- Ничего сложного. Паркинсон-старший, еще во времена моей… бурной молодости рассказывал, что его род всегда служил некоему волшебнику, основавшему Орден, хранивший старинную реликвию. А совсем недавно до меня дошло, нет, я просто вспомнил, что предки Астории и Панси воевали с тем самым славянским князем, понимаете?
- Так причем же здесь Карла Файрхарт?
- Ты не понимаешь? – Малфой ехидно прищурился. Но за него ответил сын:
- Ильдар Огненное Сердце выступал против Всеслава Чародея, отвоевав у того силу. Видимо таким образом артефакт попал в руки Файрхартов, как себя потом назвали предки той самой Карлы, о которой вы говорили.
- Ничего себе! – выдохнула Роза. – И мы месяц не могли к этому прийти?
- Архивы по этому вопросу строго засекречены, потому что мы имеем дело не просто с Непростительными заклятиями, Роза – говорила Гермиона, - а с самой настоящей Темной магией.
- А что с этими Файрхартами сейчас? – спросил Скорпиус.
- Гарри Поттер и его мракоборцы ведут круглосуточную слежку за домом Бриони, внучатой племянницей Карлы Файрхарт…
Гермиона не договорила. В окно с шелестящим свистом влетел серебряный олень Гарри, неся срочное донесение:
- Гермиона, Джинни только что узнала, что Панси Эдельштайн и ее супруг не выезжали за пределы Англии уже два месяца. В день смерти Астории Малфой они были в стране, а не в путешествии…
Олень начал таять, унося за собой яркий свет.
Все четверо смотрели друг на друга в недоумении.
Первым нарушил молчание Драко.
- Скор, тебе Кларисса что-нибудь говорила?
- А что она должна была сказать? – немного не понял сын.
- Понятно… - Малфой задумался лишь на мгновение, но потом, словно очнувшись, быстро произнес: - Они с Панси имеют довольно доверительные отношения. Эстель Забини ее лучшая подруга. Скор, - Драко опять обратился к юноше, - если будет возможность, узнай, что она знает относительно нашей истории, хорошо?
- Да, вряд ли она что-то знает, - махнул рукой младший Малфой.
- Ты лучше подстрахуйся, сынок, хорошо?
Гермиона удивилась интонации, с какой он назвал Скорпиуса сынком. Столько нежности, столько любви в одном слове. Вот это отец…
- Я думаю, миссис Уизли не будет против, если я еще кое-что скажу, пока молодые люди не ушли, - Малфой не спрашивал. Он в любом случае сказал бы то, что собирался. – Держитесь вместе. – Он посмотрел сперва на Розу, потом на Скорпиуса. – Мало ли какую беду может принести все то, что происходит. Мы с миссис Уизли пережили Войну, нам не привыкать, а вы - дети Мира, будьте осторожны. Никому не говорите о том, что знаете.
Он резко встал. Гермиона заметила, что его взгляд снова принял холодную отчужденность, движения стали более резкими – его все это сильно волновало. Впрочем, как и ее.

Попрощавшись с детьми, Гермиона и Малфой решили пройтись. Они сами не знали, что подвигло их на этот шаг, но свежий воздух после такого потока информации был обоим на пользу.
Они молчали. Лишь Малфой изредка поворачивал голову в сторону женщины, задумавшись, смотрел какое-то время на ее профиль, а потом снова вглядывался в толпу перед собой.
Гермиона не выдержала первой.
- Слушай, Малфой, почему ты так на меня смотришь?
Мужчина опешил. В уголках сразу прорисовались мелкие морщинки.
- Я когда-то просил забыть тебя о шести… семи годах ненависти, просил позволить мне начать жизнь с нового листа…
- Да, а я тебе сказала, что все, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Потому что я никогда тебя не ненавидела. Это слишком сильное чувство, Малфой. А ради тебя я силы тратить никогда не собиралась, - решительно ответила Гермиона.
- Значит, так и не простила, - тихо сказал Драко.
- За что тебя прощать, Малфой? За то, что вы, как сумасшедшие орали о благородстве и чистоте крови, лелея в душе призрачную надежду на снисхождение Волан-де-Морта? И что вы получили? Лично ты, что получил? – Гермиона не заметила, как остановилась, зло глядя в серые глаза аристократа.
- Отца калеку и разбитую жизнь…
- А я вырастила двух прекрасных детей, построила карьеру, с легкостью переступая через козни твоего отца и его приспешников. Вот это получила я. И кто оказался в выигрыше?
- Никто, Грейнджер, - Гермиона даже не отреагировала на то, как ее назвал Малфой. – Мы все что-то потеряли в той Войне…
- Согласна, - Гермиона опустила голову. Перед ее глазами мгновенно возник образ смеющегося Фреда. Она всегда его любила, как брата. Его потеря стала для нее особо горькой…
- Ты прости, Грейнджер, но мне придется это сказать, как бы ты не орала на меня за отсутствие толерантности.
- Ты это о чем? – не поняла Гермиона.
- Я о том, что тот, кто откроет Шкатулку, если он не обладает абсолютной чистотой крови, погибает на месте...
- А чистокровные? – женщина прищурилась, понимая к чему клонит слизеринец.
- А чистокровные просто сходят с ума.
Сердце Гермионы ухнуло вниз. Она поняла суть пророчества сразу, как услышала то, что сказал Малфой.
«…И Честь сменит Благородство на посту у крови ярости и боли, отдав себя без остатка во имя спасения мира»…
Честь…
Благородство…
Пост крови…
Скорпиус Малфой.
Сердце больно сжалось от горького предчувствия.

Осень нехотя сдавала свои позиции перед зимой, теряя по пути в небытие свое золотое тепло, свежесть ветра и похрустывание земли под ногами в особо ясные морозные дни.
Ноябрь зарядил долгосрочными дождями, вводя всех студентов, кроме Розы, в полусонное состояние. Но уже вначале декабря пошел первый пушистый снег, чем вызвал оживленный ажиотаж среди обитателей Хогвартса.
Прогулки на свежем воздухе стали для Розы и Скорпиуса неотъемлемой частью приятного времяпровождения. Иногда молодые люди умудрялись вымокнуть так, наигравшись в снежки, как дети, что приходилось прибегать к помощи эльфов, потому что парочке уже не хватало сил размахивать палочками, чтобы привести себя в порядок.
Дни летели еще быстрее. На какое-то время проблемы с поиском истины бытия отошли на второй план, уступая место мыслям о том, что происходило в гостиной старост Школы.
Теперь все стало совсем по-другому. Поцелуи стали чаще прерывать серьезные разговоры, посиделки у камина стали заменять разборы проделанной работы.
А истории из жизни факультетов пополнились небылицами, придуманными кем-то очень злым и завистливым.
Например, кому-то не терпелось, как считала Роза, «уложить» ее в постель Скорпиуса. Поэтому этот «кто-то» трезвонил об интимных подробностях их отношений на каждом углу. Однажды Розе пришлось иметь очень содержательный разговор с Хьюго и Альбусом Поттером, которые торжественно поклялись вырвать язык тому, кто эти слухи распускал. Что же до Скорпиуса, то его не столько забавляла вся эта ситуация, сколько ему было наплевать на мнение общественности. Его больше волновало то, что переживала Роза. Он пытался успокоить ее, как мог. Получалось. Но ненадолго.
Однажды, после того, как Лидо в очередной раз предупредила Розу о предстоящей «облаве» слизеринок во главе с Клариссой Забини, девушка не выдержала и высказалась по этому поводу Скорпиусу.
- Ты ведь понимаешь, что я-то отобьюсь от нее, но ты… Господи, Скор, неужели тебе совершенно все равно, что происходит на твоем факультете? Ты же теряешь лицо! Авторитет, в конце концов…
- Ты так хочешь, чтобы я прекратил общение с тобой? – Скорпиус удобно расположился в кресле перед камином, положив руку на ладонь девушки, сидевшей на полу у его ног.
- Ты издеваешься? – почти шепотом от обиды спросила Роза. – Тебе что и правда все равно?..
- Послушай, Роза Уизли, - Скор низко наклонился к девушке и проговорил ей прямо в губы, отчего сердце Розы чуть не остановилось. – Мне абсолютно все равно, что скажет обо мне Слизерин. Мне не все равно, что скажет о тебе Гриффиндор. Как ты думаешь, ты все еще в авторитете? – юноша лукаво прищурился.
Дыхание перехватило. Сердце застучало где-то в районе горла – громко, отчетливо.
- Они всегда уважали меня. В этом и разница между нашими факультетами, - хрипло прошептала Роза, глядя Скорпиусу прямо в глаза, словно загипнотизированная, - Гриффиндор никогда не станет думать о человеке плохо, пока не окажется, что для этого есть все причины. А у вас все обстоит совсем иначе, не правда ли?
- О, да! – засмеялся Малфой. – Они сначала сжигают на ритуальном костре, а потом реабилитируют.
- Почему ты всегда так шутишь? – Роза положила голову на его раскрытую ладонь и прижалась к ней щекой, вдыхая теплый аромат его кожи.
- Может, потому что я слизеринец и встречаюсь с гриффиндоркой?
- Вселенский парадокс, - пробормотала Роза, улыбаясь.
Ей было приятно быть таким парадоксом.
Пусть пока они не сильно афишируют свои отношения, чтобы не давать лишних поводов, но и скрывать их уже не было смысла. Скоро будет Рождественский бал, на котором все должны прийти с парой. Никто не сомневался, что Роза придет со Скорпиусом Малфоем. Хотя, никто против и не был… Почти. Никто, кроме двух особо яростных противников «нерабочих» отношений Уизли и Малфоя. Ирвин молча давился собственной ревностью, держась вдали от своих однокашников. Кларисса же Забини тихо шипела в компании своих недалеких подружек, в том числе и Кассандры Делакруа – кузины Скорпиуса по линии матери.
Розу действительно не пугали эти выскочки. Ее больше волновала молчаливая ненависть Долгопупса. Он сверлил взглядом Малфоя каждый раз, когда тот имел неосторожность пройти мимо него. Доставалось и Розе. Скабрезные шутки а-ля «Малфоевская сучка», все чаще стали вырываться из его злобно сжатого рта. Откуда столько ненависти в одном человеке? Даже Скорпиус не мог ответить на этот вопрос, прожив половину сознательной жизни бок о бок с таким же злобным дедулей.
Ах, папочка, наделал же ты дел…
Роза знала, что рано или поздно что-то должно было произойти. И это «что-то» не заставило себя долго ждать.

В тот декабрьский вечер все собрались в Общей гостиной в Главном холле Центральной башни.
Общая гостиная – инициатива руководства, чтобы поддержать дух здорового соперничества между факультетами Школы. Правда, от Слизерина никто так и не дождался присутствия. Пятнадцать лет, столько, сколько существует эта странная идея единения, серо-зеленый факультет просиживал вечерами в своих подземельях, плетя интриги и творя заговоры.
Роза проводила небольшой мастер-класс для пятикурсников по использованию Защитных чар. Никто не запрещал помогать ученикам в постижении искусства защиты в стенах Хогвартса. Хоть знаменитый «Отряд Дамблдора» уже не существовал, как отдельная организация, магия практиковалась почти на каждом шагу среди студентов с неимоверным воодушевлением.
Лидо помогала подруге в импровизированной дуэли. Ее мастерства хватало, чтобы отразить нападение и совершить встречную атаку. Бросая друг в друга разноцветные вспышки безопасных заклинаний, девушки устроили представление из фейерверка и смеха. Настроение у всех было бодрое. Приближалось Рождество. Девушки разных факультетов уже обсуждали своих возможных кавалеров и наряды для Бала. Парни хвалились друг перед другом своими достижениями в «дуэльном клубе» и на занятиях. Кто-то же просто играл в шахматы, как Хьюго Уизли.
Вдруг дверь, чуть скрипнув, отворилась, и в гостиную вошел староста мальчиков.
- Уизли, можно тебя на минутку? – он всегда называл Розу по фамилии на людях.
- Малфой, я занята, ты что – не видишь? – Роза, не отрываясь, парировала новый выпад Лидо.
Скорпиус ничего не ответил, только прошел по залу и присел напротив Хью, наблюдая за его одинокой игрой. Несколько пар глаз с удивлением наблюдали за его плавными движениями, наверняка, тайно завидуя его грации и элегантности.
- Почему ты играешь один? – спросил слизеринец с улыбкой.
- С ним никто не хочет играть, он же лучший в Школе, - ответил за Хью Альбус, откладывая книгу о квиддиче. – Все просто боятся проиграть, вот Уизли и обыгрывает сам себя каждый вечер.
- Ты считаешь, что он таким образом сможет самоусовершенствоваться? – Роза даже остановилась, видя, как Скор расстегнул пуговицу мантии и стянул ее с плеч, освобождая руки. – Сыграем? – обратился он к удивленному Хью.
- Ты против меня? – с сомнением спросил парень.
- Да, Уизли, ТЫ против меня, - ответил Малфой и широко улыбнулся.
Интрига была потрясающей. Все собрались вокруг стола, чтобы посмотреть на игру десятилетия – слизеринец против гриффиндорца. Альбус даже умудрился сделать ставку против Малфоя. За ним последовало еще несколько человек.
Пятикурсники, которые работали с Розой, умоляюще посмотрели на нее. Старосте ничего не оставалось сделать, как просто кивнуть головой. Впрочем, ее любопытство тоже требовало удовлетворения.
Лидо взглядом показала в сторону парней, и девушки подошли к столу. Так как они считались подругами «шахматных дуэлянтов», остальные студенты расступились, чтобы пропустить их в первый ряд.
Альбус вызвался быть судьей поединка. Все затаили дыхание и стали наблюдать за неспешной игрой двух сильных соперников.

Час спустя картинка стала более чем отчетливая. Хью, краснолицый и чуть вспотевший, лихорадочно соображал, чтобы спасти оставшиеся четыре белые фигуры. Скорпиус в то же время вальяжно развалился на стуле, ему осталось только закинуть ноги на стол, чтобы выглядеть, как «ковбой Мальборо», о котором когда-то читала Роза. Ее смешила вся эта ситуация. Никто никогда и не думал, что в Хогвартсе может кто-то играть лучше Хьюго Уизли. А тут приходит какой-то слизеринец и в два счета обставляет его с первой партии.
Роза не знала, как реагировать на это, но она страшно гордилась Малфоем и его игрой. Не братом, который в свои пятнадцать уже нахватал Шахматных «звезд», а именно за своего любимого слизеринца, потенциального врага Гриффиндора.
Все наблюдали, внимательно следя за игрой. Всего два хода оставалось до заветных слов «шах и мат», произнесенный меланхоличным голосом Малфоя. Но он молча смотрел, как Хью тужится, придумывая какую-то совершенно уникальную комбинацию, чтобы спастись от неминуемого позора.
- Господи, - послышался ироничный голос с задних рядов, - слизеринец играет в благородство. Как мило!
Все обернулись, чтобы посмотреть на того, кто говорил.
Роза затаила дыхание – Ирвин Долгопупс впервые за последние месяцы вообще что-то говорит в ее присутствии, да еще и о Скорпиусе. Что-то неладное должно было произойти, это Роза понимала, поэтому приготовилась встать на защиту. Только вот кого?..
- Надо же когда-то начинать, - совершенно спокойно, не глядя на гриффиндорца, ответил Малфой.
- Это тебя папочка научил? – ехидства в звенящем от нервного напряжения голосе прибавилось.
Теперь Ирвин медленно проходил по живому коридору прямо к столу. Хью, казалось, совершенно не замечал изменений в атмосфере, которая превратилась из теплой дружеской в холодную и совсем не дружелюбную.
- С каких это пор тебя интересует то, чему меня учит отец? – Малфой все-таки поднял взгляд на человека, посмевшего посягнуть на его личную жизнь.
- О, ты меня вообще мало интересуешь, - Ирвин скорчил такую мерзкую гримасу, что Роза фыркнула от отвращения. Противное выражение лица, противная сцена на людях, все противное.
- В таком случае не мешай нам играть, Долгопупс, - Скорпиус вернулся к шахматной доске.
- Я просто высказываю свое мнение, Малфой, - теперь Ирвин уже стоял прямо около стола сбоку от Розы, которая боялась повернуть голову, чтобы не делать резких движений – она впервые видела приятеля в таком состоянии, и это ее пугало.
- Сомневаюсь, что твое мнение кого-то интересует в данный момент. Шах и мат, - закончил Скорпиус и встал из-за стола.
Хьюго с несчастным видом посмотрел на еще недавнего соперника, а теперь абсолютного победителя, и только сейчас заметил, что страсти накалились – Ирвин преградил путь слизеринцу и смотрел ему прямо в лицо.
Роза нервничала. Она понимала, что Долгопупс провоцирует Скорпиуса, только не знала – для чего.
- Эй, ребят, вы чего? – Хью встал со своего места и осторожно подошел к парням.
- Да, вот, одна слизеринская выскочка решила проявить себя и доказать, что она может стать благородней гриффиндорца, - не отрывая взгляда от лица Малфоя проговорил Ирвин.
Он был выше Скорпиуса почти на голову. Роза только сейчас вспомнила, что когда-то она даже мечтала о такой заварушке. Мерлин, как же она жалела об этом…
- Прекратите, - резко сказала она и потянула Скорпиуса за рукав. – Пошли, тебе нельзя ввязываться в такие дела.
- О! Наша милая Роза защищает слизеринского выродка! – Ирвин повернулся к толпе, словно ораторствующий трибун, разведя руки.
- Следи за словами, - прошипел Скор.
Роза действительно испугалась. Такого лица у Малфоя она не видела – глаза сверкали серебряным огнем, прожигая путь к взгляду противника; губы были плотно сжаты, словно он крепко держал внутри какие-то особенно страшные ругательства. Вся его поза говорила, нет кричала: «Не подходи, я же могу убить!»
- А зачем следить? Ведь ты же слизеринец, на большее, чем просто покричать о своей чести и чистокровии, ты не способен! – Ирвин наслаждался своим весьма шатким превосходством.
- Прекрати, Ирвин! – вступил Хью, видя, как реагирует, а точнее НЕ реагирует Малфой.
- Все слизеринцы – трусы! А если еще слизеринец – сыночек Драко Малфоя, то и подавно…
- Заткнись… - сцепив зубы, прошипел Скор. Роза дернулась вперед, становясь перед Малфоем, не понимая, что этим усугубляет ситуацию.
- О, господи, Уизли, - Ирвин презрительно ухмыльнулся, - ты еще и защищаешь его, как какая-то сторожевая собачонка!
- Заткнись! – повторил Скор и выхватил свою руку из пальцев Розы.
Вмиг молодые люди встали друг напротив друга с палочками наизготовку.
- Кто первый?! – похоже, у Ирвина начиналась истерика. Он никогда не попадал в такие ситуации. Неужели ревность может так изменить человека? - Остолбеней!
Взмах…
- Протего!
Еще один взмах.
Роза панически соображала, что делать. Одного взгляда на дуэлянтов хватило, чтобы понять, драться они будут не на жизнь. Слишком много злобы в глазах Долгопупса. Слишком мало эмоций в глазах Малфоя.
Ужас…
- Экспилиармус!
Не получилось. Роза забыла, что для действия заклинаний необходим зрительный контакт.
Вдруг Роза почувствовала легкий толчок сбоку и увидела Лидо, которая держала палочку перед собой. Она тихо прошептала:
- Давай по-нашему?
Роза кивнула. И в эту же секунду…
- Скорпиус!
- Ирвин!
Парни отвлеклись.
- Экспилиармус! – девушки выкрикнули заклинание хором.
Палочки дуэлянтов оказались в руках подруг.
- Твою мать, Уизли, ты на чьей стороне? – взвизгнул Долгопупс, глядя на противника в упор.
- Я ни на чьей стороне! – выкрикнула Роза и повернулась к Скорпиусу, чтобы забрать его и увести.
- Слизеринская шлюха!
Лицо обдало жаром. В ушах зазвенело. Слова, как пощечина, как удар. Больно. Обидно. Противно… За что?..
- Ах, ты сука! – яростный голос Скорпиуса разрезал звенящую тишину.
Послышался глухой звук удара. Долгопупс громко упал на пол и схватился за челюсть.
- Еще одно подобное слово, грязная сволочь, и я вырву твой поганый язык…
В глазах у Розы потемнело. Стало как-то страшно. Один был другом. Другой любимым.
Оба сцепились, как псы… Неужели нельзя было просто поговорить?
Нет. Нельзя.
Девушка почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили ее, и вытянули из гостиной.

Образ медленно оседающей на пол Розы не выходил из головы, как Скорпиус не пытался изгнать жуткую картинку из сознания. Быстро двигаясь по коридорам Хогвартса к Башне старост, неся на руках бесчувственное тело, Малфой пытался понять, что послужило причиной обморока девушки. Не мерзкие слова Долгопупса, это точно. Но ведь и не потасовка… Что, черт возьми, произошло?
Опустив взгляд, он увидел в свете настенных факелов совершенно белое лицо Розы и почувствовал, как больно сжалось сердце. Невольно прижав девушку ближе к себе, он не смог устоять и поцеловал ее прохладный лоб.
- Сейчас, милая. Все будет хорошо… - шептал юноша, успокаивая скорее себя, чем ничего не слышащую Розу.
Толкнув ногой дверь, Скорпиус быстро вошел в просторную гостиную и аккуратно положил девушку на диван перед камином.
- Накрой ее пледом, - послышался взволнованный голос сзади, отчего Малфой вздрогнул.
Он обернулся и увидел, что в гостиную вслед за ним проследовали Лидо и Хьюго.
Скорпиусу не хотелось ничего говорить, а уж тем более спрашивать, что они здесь делали – понятно, волновались за сестру и подругу. Он молча взял с подлокотника кресла толстый шерстяной плед и накрыл им девушку.
- Она скоро очнется, - опять тихо сказала Лидо.
- Откуда ты знаешь? – Малфой не поворачивался, не сводя глаз с бледного лица Розы.
- Видишь, реснички затрепетали. Она медленно приходит в сознание…
- Никогда не видел, что бы наша Роза падала в обморок, - озадаченно произнес Хью.
- Так это впервые? – удивился Скорпиус.
Странно, если она никогда не падала в обморок, а сейчас и причины-то особой не было, то теперешнее ее состояние должно было вызвать некоторые опасение. В принципе, так и было. Волновались все.
- Где Скорпиус? – тихо прошептала Роза, не открывая глаз.
- Я здесь, - юноша схватил ее за руку, внимательно вглядываясь в ее лицо.
- Со мной все в порядке? – хриплый голос заставлял сердце сжиматься еще сильнее.
- Ну, если ты считаешь то, что произошло чем-то нормальным, то да – с тобой все в порядке, - почему-то Малфой не смог не пошутить по этому поводу. Только шутка получилась какая-то уж очень горькая.
- Я не знаю, что произошло, - Роза наконец открыла глаза и посмотрела прямо на него. – Словно что-то проникло в душу…Так страшно…
- Все будет хорошо, Роза. Я рядом. Здесь и Лидо с Хьюго, так что ты не одна. Тебе нечего бояться.
Малфой впервые кого-то утешал. Впервые за кого-то так волновался. В какой-то очень страшный момент ему показалось, что он может потерять ее. И ему стало так плохо, что захотелось зареветь - громко, протяжно, как зверь. Он подавил внутри желание эмоций вырваться наружу, сглотнув тугой комок в горле и несколько раз глубоко вздохнув.
На плечо легла рука. Это был Хью.
- Слышишь, приятель. Тебе бы проветриться. Мы побудем с Розой…
- Нет, - решительно отрезал Скор. – Я буду с ней.
- Не удастся, - послышался голос со стороны входа. Профессор Кельн казался огромным в узком дверном проеме. – Мистер Малфой, на выход.
Скорпиус внутренне содрогнулся. Особенно тошно ему стало, когда Роза легонько сжала его тонкие пальцы и прошептала:
- Я побуду с Хью и Лидо. Ты только не горячись там, обещай мне.
- Я никогда не горячусь… Почти, - выдавил из себя Скор, приложил кончики пальцев девушки к губам, а затем резко поднялся. – Я готов, профессор. Надеюсь, меня не подвергнут аутодафе? - ехидно заметил он и вышел из гостиной.

- Вы хоть понимаете, насколько серьезен ваш проступок? – зло шептал Кельн, ведя юношу в кабинет Макгонагалл.
- Не по-слизерински грубо? – съязвил Скор.
- Мало того, что не по-слизерински, как вы изволили высказаться, так еще и подло осрамили свою аристократическую честь! – Кельн всплеснул руками.
Скорпиус скривился.
- Вас еще не тошнит от разговоров об аристократизме? Мне это слово уже напоминает слово «кретинизм», а вам? – Малфой не думал, что нарывается. Он вообще не думал. Не хотел думать. Он мысленно сейчас находился рядом с той, которую боялся потерять еще несколько минут назад.
- Посмотрим, как ты запоешь, после разговора с директором и деканом Гриффиндора, щенок, - прошипел немец, резко останавливаясь и больно вдавливая указательный палец в грудь юноши.
- Надеюсь, там будет присутствовать достойная публика, - сверкнул глазами слизеринец и зло ухмыльнулся.
- Доиграешься…
Малфой ничего не ответил, понимая, что добился нужной ему эмоции. Правда для чего она была ему нужна, он так и не осознал.
Какой-то совершенно далекой частью сознания он понимал, что такое поведение в присутствии декана собственного факультета недопустимо. Но, в то же время, ему казалось, что все, абсолютно все сейчас были виноваты в состоянии девушки, которую он любил.
Любил. Любит. И будет любить.
Эта мысль взорвалась в мозгу с мощностью многотонной атомной бомбы. В глазах поплыли черные точки, голова закружилась. Чертовски здорово было ощущать все это внутри себя. Чертовски здорово было любить…
Скорпиус не мог видеть себя со стороны. Он не мог знать, что выглядел сейчас, не как аристократ, о выдержке и интеллигентности которого еще до недавнего времени слагали легенды, а как совершенно нормальный влюбленный парень – с немного идиотской широкой улыбкой на пол лица, светящимися глазами.
Как же он не осознал раньше, что это влечение длиною в семь долгих лет было не чем иным, как самой настоящей влюбленностью, переросшей в сильное чувство.
- Готовьтесь, мистер Малфой. Сейчас вам будет не до улыбок, - сухой скрипучий голос декана возвратил Скорпиуса с небес на землю.
Но ощущение легкости все равно осталось. Более того, ему было совершенно все равно, что скажут Макгонагалл и остальные преподаватели. Он просто дождется конца «казни» и вернется в гостиную, где его будут ждать Роза и двое ее самых близких людей.

- Вы ведь понимаете, что ваше поведение недопустимо? – спокойный ровный голос престарелой Макгонагалл не вселял страха или чего-то подобного.
Эта женщина умела разговаривать с людьми так, что любой даже самый заправский хам, будет слушать ее, как первокурсник свою первую учительницу.
Малфой лишь кивнул в ответ, медленно обводя взглядом всех собравшихся.
Здесь были отец и сын Долгопупсы, один из которых был больше похож на тень. Кельн, мистер Флитвик и сама Директор. Больше никого – ни свидетелей, ни невольных участников.
- И вы должны понимать, что занимать пост префекта мы вам не позволим, учитывая сегодняшний инцидент, - все тем же ровным голосом произнесла Макгонагалл.
- Я понимаю. – Малфой уже смирился. Ему было не до того.
- Двадцать баллов со Слизерина за неподобающее поведение, - сухо произнес Кельн. – А также смещение с поста старосты.
- Надеюсь, вы уже нашли мне замену.
Малфой грешным делом подумал, что этой заменой вполне мог стать Долгопупс-младший. Но зельевар твердым голосом произнес:
- Да, мистер Малфой, мы нашли вам замену – старостой Школы станет Альбус Северус Поттер. Если вы не против.
Он что, смеется? Ничего себе расклад. Черт, в кого же тогда Ирвин Долгопупс такой засранец?
- Я думаю, что мистер Малфой все осознает и раскается в своем поведении, - Макгонагалл внимательно посмотрела на Скора и чуть улыбнулась.
- А что будет с Долгопупсом? – не выдержал слизеринец. Как-то странно они тут суд чинили – его, значит, прилюдно, а Долгопупса загодя, чтобы Малфой не знал, что ждет гриффиндорца.
Опять ответил Зельевар, сурово глядя на сына.
- Я думаю, отстранения от тренировок по квиддичу ему вполне хватит. И пятьдесят баллов с Гриффиндора за провокацию должностного лица в общественном месте, а также за оскорбление должностного лица.
Что же, поделом ему.
У Малфоя до сих пор чесались руки, когда его взгляд невольно падал на опухшее лицо гриффиндорца. Неплохо он ему врезал…
Парень, очевидно, уже десять раз пожалел о том, что вообще связался со Скорпиусом. Ну, по крайне мере, он теперь врядли скажет Розе что-то подобное тому, что он выкрикнул в эмоциональном порыве, пытаясь привлечь к себе внимание таким вот гадким образом.
- Вы свободны, господа, - сказала Макгонагалл и встала из-за стола.
«Казнь» закончилась, так толком и не начавшись.

Скорпиус быстро шел по опустевшим коридорам. Его не выселили из башни старост. Пока. Макгонагалл оставила за ним комнату, считая столь скорые рокировки несколько обременительными в середине учебного года. Тем более все может поменяться уже после Рождества.
Поворачивая за угол к высокой лестнице, Малфой почувствовал осторожное шевеление позади себя. В ту же секунду кто-то схватил его за рукав.
- Малфой, - послышался из темноты голос Гойла, - нужно поговорить, срочно.
Сердце упало. Мало того, что парень действительно немного напугался столь неожиданным появлением приятеля из мрака каменных стен, так еще и голос Гойла не предвещал ничего хорошего – слишком нервным и напряженным он был.
- Что случилось? – твердо спросил Скорпиус.
- Я слышал, что девчонка Уизли упала в обморок. Это правда? – тихо проговорил он, и в темноте стало видно, как парень озирается, словно боится, что их кто-то подслушает.
- Ну, да…
- Мне только сейчас Гудини кое-что рассказал, - нервно прошептал Гойл.
- И? – терпение Малфоя было на пределе.
- Помнишь ту субботу, когда вы с Уизли свалили из Школы? – дождавшись, когда Скор кивнет, Гойл продолжил: - Делакруа была злющая и вытянула из него эту новость, потому что она очень удивилась, что тебя заменил я, а не она.
Слизеринец замолчал, переводя дух. Шептать в темноте узкого алькова было делом неудобным.
- Гойл, давай быстрее, - поторопил Скорпиус, чувствуя, что то, что хочет сказать друг – серьезно.
- Забини и Делакруа топтались возле вашей гостиной. Они что-то искали там, наверное… Гудини сказал, что они его прогнали, когда тот сделал им замечание.
- Что они хотели сделать? – Малфой напрягся.
Неприятное ощущение тревоги, подпитываемое волнением за Розу, поглощало каждую клеточку, каждый уголок воспаленного сознания.
Слизеринские змеи топтались возле их гостиной три месяца назад. Роза упала в обморок. Никто ничего не знает. Никто ничего не видел. Но причина есть…
Черт…
- Гойл, а теперь быстро, - Скорпиус схватил друга за мантию и притянул его лицо к себе, - Кларисса что-нибудь говорила? Может, у нее было какое-то особое выражение лица? Что-нибудь, Гойл, это важно!
Малфой-то понимал, как это важно.
- Она потом почти неделю ходила мутная какая-то, понимаешь? Я думал, это из-за того, что она узнала, что ты с Уизли… это, ну, ты понял, старик. Делакруа вообще зрение начала терять…
- Черт… Черт… Гойл, друг, тащи этих сучек ко мне в гостиную, а я пока туда. Вперед!
Малфой не заметил, как пересек почти двухкилометровое пространство коридоров и башен, пока не достиг нужной двери. Широко распахнув ее, он увидел, что Роза уже сидела и улыбалась Хьюго, который, видимо, рассказывал что-то очень забавное. Лидо звонко смеялась. И Малфой обрадовался, что он оставил свою девушку в такой хорошей компании.
Но реальность поглотила его с новой силой. Осознание того, что до него дошло всего несколько мгновений назад сводило его с ума.
- Лидо, - он подошел к Милано. – Ты ведь чистокровная?
Хьюго нахмурился.
- Я думаю, сейчас не время, дружище…
- Уизли, самое время. Лидо, сейчас ты войдешь к Розе в комнату и посмотришь кое-что, хорошо? – он повернулся к Розе и присел перед ней на корточки: - Милая моя, ты только не волнуйся. Ответь на один вопрос: когда мы вернулись из Хогсмида в тот день, что мы встречались с родителями, ты ничего не заметила в своей комнате? Подумай хорошенько, пожалуйста…
- Конечно, заметила. Шкаф был открыт, – растерянно произнесла Роза.
- Почему ты не сказала? – Скорпиус нахмурился и посмотрел на Хью и Лидо.
- Потому что не придала этому значения, Скор… - пожала плечами Роза.
- Лидо, - Скорпиус опять повернулся к девушке. – Будь добра, в шкафу посмотри одну вещицу. Только постарайся не дотрагиваться до нее. Возьми какую-нибудь вещь Розы и оберни… предположительно шкатулку.
- Скорпиус! – глаза Розы округлились. Она прижала кончики пальцев к губам. – Ты думаешь…
- Я уверен, Роза. Вот почему я спросил Лидо о чистоте крови. Только мы можем практически безболезненно притрагиваться к артефакту.
- Как ты узнал, черт тебя побери? – Хьюго уже не хмурился. Он был в бешенстве.
- Долго рассказывать. Но мне хватило нескольких секунд быстрого шага, чтобы активизировать деятельность своего мозга, - Малфой скривился. – Одним словом, Роза – то, что мы с тобой искали, то, что искало Министерство во главе с твоей достопочтенной мамочкой, сейчас лежит в твоем шкафу.
- Я быстро, - Лидо метнулась к комнате Розы и закрыла за собой дверь.
Все трое быстро поднялись и побежали за ней.
- Вот, - Лидо уже через мгновение открыла дверь и вынесла в руках импровизированный сверток из нескольких белых футболок Розы.
Ткань чуть отодвинулась, и всеобщему взору предстал уголок шкатулки из темно-синего бархата.
- Не трогайте, - тихо сказал Малфой, как завороженный глядя на то, что являлось частью артефакта – Древнего Зла.
- Я поставлю на стол, потому что, кажется, жжет пальцы, - простонала Лидо и с грохотом поставила Шкатулку на резной столик возле дивана.
Ткань совсем сползла с вещи.
Никто не мог отвести взгляд от такой красоты. Небольшая Шкатулка с росписью являла собой истинное произведение искусства. Тонкая работа, чистые линии.
Но также никто не смог остановить тянущуюся к ней руку.
Дотронувшись до Шкатулки, Роза успела только тихо произнести:
- Какая красота!..
Девушка исчезла в ярком бирюзовом свете необычайно мощной энергии. Шкатулка оказалась еще и порталом.

Трое молодых людей молча смотрели на то, что осталось от столика – на груду пепла. В этот момент дверь гостиной открылась, и внутрь вошли растерянные Забини и Делакруа. За ними ввалились Гойл и Крэбб.
- Вот, Скор, они пришли, только говорят, что ни фига не помнят…
Все обрушилось разом – мир, который внезапно почернел; боль, которая страшно жгла душу; крик, все, что осталось в памяти от нее.

Шаг – удар. Шаг – удар.
Малфою оставалось буквально несколько метров до заветной дубовой двери с большим бронзовым львом посередине, когда он резко остановился и перевел дыхание, пытаясь успокоить разбушевавшееся в жестокой аритмии сердце. Патронус Скорпиуса прилетел, как всегда, неожиданно. Известие, которое он «принес» было еще страшнее.
Драко жутко волновался за девчонку. Старость, как говорится, не в радость… Мужчина чувствовал, что становился все более сентиментальным. Особенно, если дело касалось миссис Уизли, черт бы побрал всю эту гриффиндорскую семейку с их проблемами. Но так уж получилось, что вот уже три месяца все проблемы Грейнджер и ее дочери становились его проблемами и его сына. Никогда бы не подумал, что будет так переживать.
- Только не волнуйся, Грейджер, - Малфой вломился в ее кабинет, понимая, что может нарваться на неплохой пинок, но по ее лицу было видно – она уже в курсе. – Кто тебе сообщил?
- Хью… - голос женщины дрожал так, что в душе Драко что-то больно шевельнулось.
- Они молодцы, что воспользовались Патронусом. Ни камин, ни совы, даже филины, такую скорость не разовьют. Что тебе сказал сын? – Малфой по-свойски закрыл за собой дверь и уселся в кресло напротив рабочего стола Гермионы.
Он волновался за нее. Он сам не понимал, почему он так волновался именно за Грейнджер. Ведь она же… Нет. Хватит.
– Он сказал, что шкатулка оказалась порталом… - пробормотала Гермиона, снимая очки.
- Не волнуйся. Все обойдется.
- Когда выдвигаемся? – Гермиона встала и взяла мантию. Женщина медлила. Растерялась. Удивительно…
- Прямо сейчас. Я уже послал Макгонагалл сообщение, они подготовят нам канал. Выйдем через камин – это надежнее всего.
- Да, - рассеяно ответила Грейнджер, глядя в никуда.
- Послушай, Грейнджер, - Малфой наклонился вперед так низко, что можно было разглядеть ее заплаканные глаза. – Мы вытащим твою дочь, чего бы это нам не стоило. Но ты ничего не можешь сейчас сделать. Пока мы не появимся в Школе, пока нам все не расскажут, мы ничего не сможем предпринять. Пойми.
- Я понимаю, - хрипло произнесла женщина и отвернулась.
- Где Поттер? – Малфой огляделся в поисках пепельницы. Жутко хотелось курить.
- Он уже собирает отряд из лучших мракоборцев. С минуты на минуту они будут здесь.
Неожиданно в камине полыхнуло ярко-зеленое пламя. Появилась проекция смутно знакомого лица профессора Кельна.
- Прошу следовать через этот канал. Он сразу приведет вас в общую гостиную старост. – Сухо произнес голос, и проекция исчезла.
- Кто это? – нервно спросила Гермиона. А она и вправду не знала этого человека.
- Декан Слизерина.
Грейнджер быстро поднялась из кресла, сложила очки в аккуратный чехольчик из драконьей кожи и крепко взялась за палочку. Драко захотелось сказать этой несчастной женщине что-нибудь успокаивающее. Что-нибудь такое, что может отвлечь.
Но в голову ничто не лезло.
- Почему ты помогаешь? – хрипло спросила Грейнджер, резко остановившись у самого края каминной полосы.
Драко опешил. Но его реакция все еще была отличной. Он быстро нашелся, что ответить:
- Ты забыла о пророчестве? Там мой сын. А ему, я так понимаю, твоя дочь очень небезразлична.
- Да… - тихо кивнула женщина и тут же вступила в зеленое пламя открытого каминного канала.

Небольшое квадратное пространство гостиной для старост было заполнено людьми. Точнее детьми. Русоволосый сын Грейнджер сразу подскочил к ней, чтобы поспешить обнять и как-то утешить. Его подружка, блондинка Милано, тоже не осталась в стороне. Тут же были и Крэбб с Гойлом, которые шокировано вглядывались в напуганные лица девчонок Забини и Делакруа.
Скорпиуса Драко нашел взглядом не сразу. Сын стоял у окна, напряженно вглядываясь в мрачную черноту декабрьской ночи. О том, что время было позднее и пора было спать, не могло быть и речи. Скор не уйдет, пока что-то не выяснится.
- Отец? – тихо спросил парень и вышел из тени.
- Да, мы уже здесь, Скор. Что произошло?
И сын сломался.
Он протяжно застонал и опустился на корточки вдоль каменной стены, крепко ухватившись за волосы своими тонкими пальцами.
- Я не успел! - провыл он так громко, что все собравшиеся стихли.
- Скор, что произошло? – повторил вопрос Драко, борясь с жутким приступом боли, раздирающей душу на кровавые ошметки. Он никогда не видел, чтобы его любимый, его единственный сын так страдал. А это было страшно. Очень страшно…
- Мистер Малфой, - к Драко подошел паренек Уизли. Его глаза были стеклянными от отчаяния и невыплаканных юношеских слез. – Шкатулка. Ее принесли в тот день, когда вы встречались со Скорпиусом и Розой в Трех Метлах. Мы ничего не смогли узнать у Клариссы и этой девочки, - Хью указал пальцем на девчонку Делакруа, - похоже, они действовали под заклятием Империуса. Они ничего не помнят…
- Вы им верите? – строго спросила Гермиона, вынимая из кармана палочку.
- Грейн… Миссис Уизли, попрошу вас не усугублять и без того довольно сложную ситуацию, - Драко спокойно обошел Гермиону и ее сына и подошел к напуганным слизеринкам.
- Итак, девочки. Если вы считаете, что я, не позволив миссис Уизли использовать против вас некоторые методы, заметьте, очень действенные методы, дознания, то это совершенно не означает, что я не смогу сделать это вместо нее. Что вы скажете в свое оправдание?
- Какое, к чертям собачьим, оправдание, отец! – Скорпиус в два шага пересек гостиную и приблизился к дивану, в который с писком вжалась Кларисса. – Эти ненормальные втащили Шкатулку в комнату Розы, потому что на моей комнате стояло Запрещающее заклятие! Они даже не помнят, кто им приказал это сделать!
- В чем вы несли Шкатулку, если она была порталом? Вы же должны были ее во что-то завернуть, – спокойно спросила Грейнджер, мгновенно превращаясь в настоящего следователя.
- Я не помню… - пролепетала Забини и опустила взгляд. Устоять перед таким выражением лица Гермионы было невозможно. Даже Драко поежился.
- А ты вспомни, милая, - Гермиона неожиданно улыбнулась. Да так, что ее родной сын отшатнулся в испуге. – Вспомни! – прошипела она. - Потому что я здесь в первую очередь выступаю в качестве должностного лица, а уже потом как мать исчезнувшей по вашей, кстати, вине девушки. Во что вы завернули портал?
- Я могу сходить посмотреть, миссис Уизли, - подошла к ним Лидо Милано. – Кассандра, будь так любезна, проведи в свою спальню.
- Вы занимаете одну спальню? – спросил Драко у Клариссы.
Та кивнула с несчастным видом.
- Лидо, будь осторожна в слизеринских подземельях. Они кишат змеями, - зло посмотрела на слизеринок Грейнджер и отвернулась от них.
- Я проведу их, - вызвался толстяк Гойл. – Меня «змеи» боятся.
Драко заметил, как по лицу сына мелькнула слабая тень надежды. Он даже чуть улыбнулся, но потом опять отвернулся к окну, продолжая о чем-то напряженно размышлять.
В этот момент, когда Лидо Милано в сопровождении Гойла и Кассандры Делакруа покинула стены гостиной, из камина вышли Макгонагалл и профессор Кельн. За ними появился Невилл Долгопупс и Гарри Поттер собственной персоной.
- Я думаю, что слова излишни, миссис Уизли, - директриса мягко положила свою сморщенную руку на плечо Гермиона и печально улыбнулась. – Просто имейте в виду, что мы приложим максимум усилий…
- Спасибо, я знаю, - Грейнджер старалась держаться, но было видно – силы несчастной женщины на исходе. – Спасибо.
- Что вы здесь делаете? – громко произнес Скорпиус, обращаясь к своему декану.
Драко вздрогнул – сын никогда так не разговаривал со взрослыми.
- Я декан факультета, на котором учатся виновные в происшествии студентки, - твердо отчеканил Кельн и зло сверкнул глазами.
- Вы же нас всех ненавидите…
- Скорпиус! – Драко был возмущен подобной несдержанностью. Даже в сложившейся ситуации терять выдержку было равносильно потере надежды и веры.
- Я не могу ненавидеть тех, кто ничего не значит, мистер Малфой, - скривив губы в змеиной усмешке, решительно произнес Кельн. – А вот Роза Уизли была моей лучшей ученицей. Я буду рад помочь в поисках девушки, даже если кто-то станет всячески мне в этом препятствовать.
- Прекратите! - Драко дернулся. Макгонагалл свирепо смотрела на декана и Скорпиуса, сильно сжимая губы, пытаясь сдержать поток гневных тирад. – Сейчас не время выяснять отношения между преподавателем и учеником. Не время и не место, господа. Будьте добры, здесь дети и женщины. Поберегите силы для чего-то более важного.
Скорпиус опустил голову.
Малфоевское сердце разрывалось на куски. Драко не мог видеть того, как сын страдал.

Время, казалось, тянулось как густой засахаренный мед – медленно, нехотя, издеваясь. Хотя на самом деле прошло всего двадцать минут с тех пор, как Лидо и Гойл отправились на поиски «обертки» для Шкатулки. Драко не отходил от сына и Грейнджер, с которой сидел ее сын. Она не участвовала в разработке плана, которую затеял стратег Поттер. Кельн и Долгопупс внимательно слушали, что мракоборец им говорил, что-то схематически чертили и записывали. Пока они не знали, кто передал девочкам Шкатулку, ничего нельзя было предпринять.
Драко не сводил глаз с сына. Тот уже раз пять порывался самостоятельно начать поиски, но вовремя останавливался. Вернее, его останавливала Гермиона. Твердым голосом она осаждала поднимающуюся в парне холодную истерику, взывая к здравомыслию.
Откуда в этой женщине взялось столько сил?
Нечто похожее на восхищение появлялось в душе Малфоя, когда он смотрел на решительный взгляд Грейнджер. Вот она – достойная соперница, верная спутница, вечный друг. Почему же жизнь так несправедлива к ним? Почему, когда все только начинает становиться на свои места; когда дети открывают для себя новые горизонты, предоставляя родителям свободно распоряжаться своими дальнейшими судьбами, все так нещадно рушиться, ломается?..
Внезапно Скорпиус выпрямился. Он какое-то время смотрел прямо перед собой, а потом медленно повернулся к Драко и тихим голосом произнес:
- Где тетя Панси и ее муж?
Гермиона первая отреагировала:
- Они под наблюдением. В Лондоне. У тебя есть догадки?
Все обратили внимание на юношу. Тот встал и прошелся по комнате.
- Вы ведь все знаете, - он покачал головой, словно не веря в обратное. На лице застыла немного растерянная улыбка. – Вы ведь знаете, что здесь по самые уши замешаны Эдельштайны.
- Мы не можем ничего доказать, - поникшим голосом ответила Гермиона.
Она была права. Три месяца непрерывных наблюдений за особняком Эдельштайна ничего не принесли. Поттер сбился с ног, пытаясь найти хоть что-нибудь похожее на доказательство прямой или хотя бы косвенной вины этой семьи.
Скорпиус остановился и посмотрел на отца.
- Ты же умный, придумай ты что-нибудь! – Отчаяние в голосе парня сводило с ума.
Хотелось подойти и обнять. Утешить, пожалеть. Но нет. Нельзя. Он тогда вообще не сможет собраться. Безделье и безысходность – вот главные причины его состояния. Не мудрено, дорогой сердцу человек пропал в неизвестном направлении, а он – храбрый и сильный Скорпиус Малфой – ничего не может сделать...
Дверь в гостиную открылась, и в комнату вошли Лидо, Гойл и Кассандра.
- Смотрите, - белокурая Милано передала в руки Гермионы какие-то тряпки. – Кассандра сказала, что у Клариссы никогда не было ничего подобного, - в свете свечей и камина легкая ткань синего цвета переливалась серебристыми бликами.
Только при ближайшем рассмотрении становилось понятно – ткань была дорогим бархатом, тем самым бархатом, лоскуток которого хранился в архивах вещественных доказательств Министерства.
- Это он, - Гермиона взяла в руки ткань и развернула ее.
В углу переливающегося прямоугольного полотна зияла дырка, в точности повторяющая контуры найденного ранее фрагмента.

- Гермиона, - Малфой отвел женщину в сторону и взял ее за руки. – Это вопрос жизни и смерти, ты ведь понимаешь. Все сливается в одну чертову картинку – тот, кто убил мою жену, похитил Розу. Мы должны отправиться к Эдельштайнам.
- Ты с ума сошел! – сверкнула глазами Грейнджер.
Другого Драко от нее не ожидал. Собрав в кулак все терпение и малфоевскую выдержку, он спокойно, расставляя каждое слово, произнес:
- Послушай, ты здесь не помощник. И Поттер будет чертовски прав, как бы я не противился одной этой мысли, если он тебя не возьмет. Он тебя побережет. А я же Малфой! Я тебя беречь точно не стану. Так что давай последуем моему плану.
Гермиона приготовилась слушать. Хотя бы потому, что другого выхода уже не было – Малфой был прав.
- Предлагаю попробовать попасть к Панси Паркинсон лично. Ведь она же провела меня в Архив. Значит, что-то она знает. Если все же допустить мысль, что она каким-то образом причастна к смерти Астории, она врядли станет отрицать это под воздействием Империуса или Круциатус, в конце концов.
- И ты применишь?..
- Если придется, то да, - твердо ответил Драко и поразился собственной решительности.
- Но ведь ее муж может оказать сопротивление, - неуверенно пробормотала Гермиона.
Драко еле сдержался, чтобы не засмеяться.
- Фрид Эдельштайн - мелкий садист, жаждущий власти и признания. В какие только авантюры он не кидался, чтобы на него обратили внимание в высшем обществе. Ты и я, а также наш боевой опыт, особенно твоя Беспалочковая магия, могут оказаться мощным орудием убеждения.
- Ты думаешь, это сработает? – В глазах Грейнджер загорелся слабый огонек надежды.
- Другого пути у нас все равно нет. Мракоборцы не допустят вмешательства, даже твоего. Ты сама это прекрасно знаешь. Думаю, Поттер не обидится, если я тебя у него украду на время.
Малфой попытался улыбнуться, понимая, что юмор в данной ситуации несколько неуместен. Но странное желание поддержать убитую горем, но крепко державшую себя в руках мать, пересиливало.
Неожиданно он поднял руку и провел тыльной стороной ладони по ее бледной щеке. Глаза Гермионы раскрылись от удивления. Но она не убрала его пальцы со своего лица. Она сделала то, чего никто из них не ожидал. Крепко прижавшись лбом к плечу Драко Малфоя, Гермиона Грейнджер судорожно вздохнула:
- Ты теперь единственный, кто сможет помочь мне найти мою дочь. Помоги… пожалуйста, Драко.
- Помогу. Обещаю.
Он впервые прикоснулся к ее теплым мягким волосам. Еще двадцать лет назад он бы брезгливо отдернул руку, а сейчас ему хотелось прижать эту женщину к себе еще сильней.