//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

EPOV

Я с негодованием смотрел на Элис, пока она запаковала книжку и свой Ipod в маленький рюкзак из черной кожи.

Она подчеркнуто игнорировала мой взгляд. Поверь мне, ты просто нагнетаешь.

– Если принять в расчет, что чуть не произошло в первую ночь, я вряд ли просто нагнетаю. – Я содрогнулся от мысли, что я сделал бы без предупреждающего видения Элис. По крайней мере, с тех пор я больше не подвергал жизнь Беллы опасности. – И ты бесполезна для меня, если находишься на расстоянии.

Она бросила рюкзак, который выглядел изящным даже на ее плечиках. – Я буду фокусироваться. Я сосредоточусь на видениях, пока Белла не заснет, но мне скучно ждать, пока она заговорит во сне.

Мы спустились вниз по лестнице и вышли через черный ход, я замедлил свой бег, стараясь держаться одного темпа с сестрой. – Ты могла бы уйти, когда она заснула.

– Тогда бы вчера ночью я пропустила её напыщенную речь. Ты прав. Слышать, что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО думает, это нечто!

Просить Элис оставаться достаточно близко, чтобы подслушивать ее видения – это палка о двух концах. Неоценимо было так… воображать, полностью отдавшись своим чувствам и зная, что у меня есть постоянная обратная связь. Я вздрогнул от воспоминания о том единственном близком звоночке. Когда Элис со мной, то все это уже не кажется чрезмерным. Если бы… если бы не фактор младшей сестры.

Элис захихикала. – Ты уверен, что она так невинна, как ты думаешь? Я имею в виду…

– Может быть, ты и права, и я слишком нагнетаю. Возможно, тебе стоит просто пойти домой.

– Хорошо. Отлично. Я просто постараюсь как можно лучше игнорировать эти комментарии, которые бы даже Таню заставили покраснеть.

– Ничего подобного не было. Просто у тебя извращенный мозг.

Для Беллы не было обычным делом говорить о готовке. Но сейчас было лето, сезон блюд на гриле. Действительно, просто Элис ведет себя не по-взрослому. Мне было интересно, среагировала бы она иначе, если бы Белла говорила о рыбе, а не о сосисках. После того, как я столкнулся с мысленным хихиканьем Элис в течение одной или двух минут прошлой ночью, я попытался поменять предмет бормотания Беллы, но это возымело неприятное последствие: она начала спорить о чем-то лимонном и экзотичном – я никогда бы не смог разобрать, о чем это конкретно. Тогда я решил ее разбудить.

Возможно, случись такое вновь, Элис и не отреагировала бы по-другому. И я сделал все что мог, чтобы отогнать мысли о форели и намеках с сексуальным подтекстом.

Элис забралась на дерево, и уселась на ветке со своим Ipod и наушниками.

Я сощурился на нее. – Никаких язвительных мыслей и непристойных намеков сегодня.

Она отсалютовала и показала язык.

Сестры. Младшие сестры. Иногда я завидовал Белле, тому, что она была единственным ребенком в семье.

– Выше голову, Эдвард. Ты не причинишь ей сегодня боли. И я буду вести себя хорошо. Я обещаю.

– Начинай уже сейчас, – я тихо прорычал, слишком тихо для человеческого слуха.

Элис закрыла глаза, и с бодрым «я здесь, чтобы помогать» ее мысли принялись бродить по тропинкам будущего сентября в Лондоне.

Я так ей обязан, даже несмотря на раздражение. – Спасибо тебе.

Она не ответила, погружаясь глубже в видение.

Я бросился в комнату Беллы.

Та сидела, скрестив ноги, на кровати, прижавшись спиной к стене. Улыбнулась почти робко и погладила одеяло рядом с собой, приглашая. – Привет.

– Привет. – Я осторожно приблизился, чтобы сесть рядом. У нее на уме было что-то серьезное.

Я ждал с болезненным нетерпением, пока она сначала поиграла со своим локоном, а затем прикусила губу, крутя кольцо на пальце. Наконец, я взял ее беспокойные руки в свои, и она взглянула на меня.

– Ты собираешься заставить меня спросить?

Улыбка озарила её лицо, но тут же погасла, – Какая подлость с моей стороны по отношению к тебе.

Я взял ее лицо в ладони и мгновенно ощутил ее согревающую, живую кожу. – Это не твоя вина, что я не могу читать твои мысли.

– Нет, это не то, что я имела в виду. Какая подлость с моей стороны по отношению к тебе…

Взывающие, смиренные, прекрасные глаза. Никто из ее знакомых даже в мыслях никогда не считал ее подлой. (Единственными исключениями были некоторые невежественные вервольфы, защищавшие Джейкоба, но их предвзятое мнение я не принимаю в расчет). – Я не понимаю.

Она снова потупилась, играя с кольцом. – Тебе не хочется делать все это – все эти штуки со «снижением чувствительности». Я делаю тебя несчастным. И я несчастлива, если несчастлив ты.

Эта девушка сведет меня с ума. Того, что я не могу слышать ее непостижимые мысли, недостаточно? Ей обязательно нужно быть такой крайне непредсказуемой? Она умоляла меня обратить ее немедленно, а затем потребовала, чтобы этому предшествовал секс. Она нашла удивительно эффективный способ увеличить свои шансы на выживание, а теперь она же предложила мне путь к отступлению. Полностью? Я сомневаюсь в этом. Однако правильным как раз было бы воспользоваться преимуществом сейчас: манипулировать ее чувством вины, чтобы убедить ее обратиться до медового месяца.

Я приподнял ее подбородок, и жар ее кожи вдохнул в меня жизнь. Мысль о том, чтобы потерять мой шанс почувствовать ее живую кожу везде была мучительна. Невозможным образом она меняла мое тело ежеминутно. Я мог бы почувствовать отголоски каждого ее прикосновения, опаляющего кожу на моем лице, шее и груди. Эгоистичным было бы продолжать, сдаться, уменьшать чувствительность – несмотря на то, каким смертельным может оказаться этот процесс.

Правильное решение почти разрушило бы ее, и я выбрал эгоистичный вариант. – Я хочу, чтобы ты была счастлива, Белла, и я несчастлив, если ты несчастлива.

Слезы блеснули в ее глубоких глазах. – Ты сказал, что кусать проще, чем снижать чувствительность, и в ту первую ночь, ты кривился, как раздавленный паук.

Я рассмеялся её ассоциации. – Нет, это было не так.

– Именно так. – Она пыталась улыбнуться, даже несмотря на слезы, которые собирались пролиться. – Тебе не хватало еще только нескольких… щупальцев.

Я поцеловал ее слезы, горячий нежный нектар восхитительно горел на моем языке. – Даже если ты права, я все же немного более жизнеспособен. К счастью.

– С моей точки зрения, я являюсь тем, кто причиняет тебе боль. И я не могу это выносить.

– Нет, Белла. – Каким образом в этом ее таинственном мозгу она всегда оказывается виновата в моих ошибках? – Ты не та, кто причиняет мне боль.

– Я попросила тебя сделать то, что будет причинять тебе боль. – Она выбрала свободную нитку, торчавшую из ее стеганого одеяла.

Я сел там, ошеломленный. Почему я не подумал об этом раньше? Конечно, я мог бы отговорить ее от безумных желаний, объяснив риск, но она бы сделала все, все что угодно, чтобы уберечь меня от боли или печали. Она была здесь, предлагая мне ответ на серебряном блюдечке.

Как жестоко, потому что я уже начал воображать. Я позволял себе чувствовать ее поцелуи и представлял ее обнаженную кожу. В лучах солнца и в огнях города, в тундре и в пустыне, я представлял, как занимаюсь с ней любовью. Я планировал это, продумывая каждый момент. В этом была причина того, что Элис сидит прямо сейчас рядом на дереве. Чтобы я смог это подготовить.

Я мог бы подождать. Это мог быть всего еще только год или около того, пока ее жажда новообращенной поубавиться. Один короткий год -- ничто для бессмертного, ожидающего свою вторую половинку.

Мне не приходилось представлять, как она будет выглядеть тогда – мое воспоминание о первоначальных видениях Элис было все таким же четкими, – холодная как смерть с нечитаемыми алыми глазами. Так часто я убеждал Беллу, что она, в конечном счете, будет собой, и она будет, у меня нет сомнений на этот счет. Но как много времени это займет? Как долго воспоминание о моем яде, прожигающем ее кости, будет заставлять ее ненавидеть меня? Как долго она будет понимать, что это я обнимаю её, пока она громко кричит и умоляет меня о смерти?

Девяносто лет я ждал ее; я буду ждать еще столько, сколько потребуется.

Мое каменное сердце сжалось, когда я сделал первый правильный выбор со времен поляны. – А ты не думаешь, что мне будет больно, если я причиню боль тебе?

Выражение лица Беллы озарилось смесью привязанности и тревоги. – Ты не причинишь мне боли, Эдвард. – Её губы слегка приподнялись. – И почему все эти разговоры всегда заканчиваются обсуждением тебя?

Я сощурился на нее, но она приблизилась. – Я просто пыталась помочь, и это закончилось тем, что тебе стало больно. Прости. Не пытайся больше снижать чувствительность.

Как будто это будет менее болезненно, если она будет убита во время медового месяца. Как будто это будет проще без практики, которую я получал сейчас.

Она клонилась ближе, ее тепло перекатывалось по моему лицу, пробуждая воспоминания об ее прикосновениях. – Я верю, что ты достаточно силен, чтобы просто наслаждаться тем временем, что у нас есть сейчас. Не волнуйся о будущем – ты слишком много волнуешься, так или иначе все случится. – Ее влажные губы поймали мой подбородок. – Снижение чувствительности просто откладывает беду.

Я посадил ее к себе на колени, а затылком уперся в стену, предоставляя ей больше свободы. Мое дыхание уже участилось. Ее хрупкие руки обхватили мои ребра. Сейчас, когда ее тепло обжигало меня сквозь рубашку, было так легко представлять, что между нами нет одежды. – Я не могу вернуться, Белла. В этом природа ящика Пандоры. – Она высвободила демона.

Она подняла голову, глаза горели удивлением. – Ты говоришь, что уже поздно?

Несносная девушка. – И, да и нет. Я мог бы попытаться перестать думать, полностью отдавшись чувствам, но единственное, что осталось в ящике Пандоры, это надежда. Я нашел надежду, с которой не хочу расставаться.

Ее глаза расширились от подлинного удивления.

– Я думаю, снижение чувствительности поможет. И, несмотря на то, что ты думаешь, это не причиняет боли.

– Раздавленный паук, – упрямо повторила она.

– Это был шок, не боль, и этого не случится снова, – я не буду застигнут врасплох в следующий раз, – мой контроль уже совершенствуется.

– Правда? – Ее брови приподнялись, предвосхищая надежду.

– Да.

Она сгребла ворот моей рубашки в кулаки, притягивая меня к себе, и крепко прижалась к моим губам своими. Я бы рассмеялся над ее энтузиазмом, если бы не был переполнен ощущением её тела, прижимавшегося ко мне. В течение трех кристальных секунд я максимально предавался этому шквалу чувств.

Нетерпеливо и так мягко ее губы двигались, обжигая жизнью поверхность моей кожи. Мои каменные клетки поглощали ее тепло, оставляя в памяти след, который будет преследовать меня позже, когда я буду страстно желать Беллу.

Ее опаляющие руки двигаются сзади по моей шее, сквозь мои волосы. Я мог чувствовать ее пульс, доносящийся до меня через тонкую мембрану ее больших пальцев.

Легкое как перышко, но требовательное давление ее коленей на мои бедра было чем-то новым. Тепло, горящее внизу, иное, чем опаляющее прикосновение ее кожи, просачивалось через мою одежду.

Прежде, чем эта мысль могла пойти куда-то дальше, я дотянулся до ее лица и осторожно отстранил ее. Ее голова ударилась о мою ладонь, образ воспоминания сверкнул в моей голове; я опустил руки ей на плечи.

Позитивное доказательство того, что снижение чувствительности работает.

Боль сверкнула в ее глазах, и я скользнул руками с ее плеч к шее, позволяя моим большим пальцам встретиться и слегка коснуться ее горла спереди. Ее глаза закатились, и она подняла подбородок.

– Я сказал, совершенствуется, Белла, а не стал совершенным.

Спасибо всем, кто прочел. Как всегда жажду отзывов и комментариев.

Мои фики: Игра в Бога, ДО и ПОСЛЕ,
Переводы:24 часа, 58 ночей

Спасибо за продолжение!!!

Я - Кошка. Хожу где вздумается и гуляю сама по себе.© Редъярд Киплинг
Невыносимых людей нет - есть узкие двери. © Stasy

Погладь котенка!
Фансабы к фильму "Сумерки"
Новолуние:альтернативный перевод.

BPOV

Чарли все еще не спал – смотрел игру в одиночестве. Он пытался убедить Билли прийти, но тот сказал, что не сможет. Не приходит, как я подозревала, потому что я была помолвлена с кровососом. Новая доброжелательность между вампирами и вервольфами не простиралась так далеко. Билли сказал, что пригасил бы Чарли к себе, если бы его телевизор не был сломан. И снова я подозревала, что с телевизором все в порядке, но ему просто не нравилась мысль, что, оставшись без Чарли, я все же не останусь в одиночестве.

До сих пор столь низкий план Билли работал. Я пришла домой как обычно, около одиннадцати, но попала как раз в перерыв между игрой и шоу после нее, а, значит, будет уже за полночь, когда Чарли ляжет. Сегодня вечером мне придется долго ждать. Не имея особой необходимости заниматься чем-то конкретным, я приготовилась ко сну и села на пол перед книжной полкой, пытаясь решить, что бы мне почитать.

– Скучаешь? – тихо сказал Эдвард прямо мне в ухо.

Я сжалась, шокированная тем, что он сидит на полу рядом со мной, как ни в чем не бывало.
– Э, привет!

Он улыбнулся, удивленный моей реакцией, и мои мысли разлетелись как перья на ветру.

– Если я прерываю…– он сделал движение, будто собирался встать, чтобы уйти.

– Нет! Я имею в виду, да, мне было скучно.

Он снова сел, а затем посмотрел на книжную полку.
– Хочешь историю на ночь?

Я придвинулась ближе.
– Я думаю, что для твоих губ можно придумать занятие и получше.

– Уверен, ты можешь. – его взгляд сфокусировался на моих губах. – Свистеть, петь, есть или в моем случае пить…

– Ты кое-что забыл.

Он посмотрел на меня сквозь полуопущенные ресницы, юмор и озорство царили в его медовых глазах.
– Надувать пузыри?

Я подползла к нему и опустила руки ему на грудь, прижимаясь к его холодному, твердому телу.

– Подумай еще, – прошептала я и поцеловала его.

Его губы двигались против моих. Ледяная рука поймала мой подбородок и проскользнула ниже к моей шее. Я задрожала. Он медленно переместился, отклоняясь назад и продолжая меня целовать, пока ни лег на пол, а я ни оказалась у него на груди.

– Чарли выключил телевизор, – прошептал он мне в губы.

– Да?

– Заметь, в этой позе мы пришли к компромиссу,– добавил он, каждое слово выделяя поцелуем.

Все, что я смогла выдавить из себя в ответ, это всхлип. Я даже мысленно не могла выносить сочетание слов «Эдвард» и «компромисс».

С головокружительным переворотом я оказалась на своей кровати, на спине. Быстро дыша, Эдвард прошептал.
– Я вернусь, когда отец заснет.

Он исчез, а в моей руке была книга.

В это же самое время раздался стук в дверь моей спальни. Чарли. Я раскрыла книгу на случайной странице, даже не позаботившись посмотреть, каково было ее название.
– Заходи.

Он открыл дверь и неловко встал в дверном проеме.
– Привет, Беллз. Я увидел, что у тебя все еще горит свет.

Вот оно – я покупаю ночник! Если я собираюсь использовать эту дурацкую карту для наличных расходов то для того, чтобы удержать Чарли от вторжений в мою комнату. К тому же, я слишком много упускаю в потемках. Так много часов я провела с Эдвардом в темноте, в которой не могла видеть его прекрасное лицо! Что за расточительство!

Чарли пытался вести себя хладнокровно, но я поймала подозрительный взгляд, который он бросил на мой шкаф. Дверцы были приоткрыты, не демонстрируя ничего более инкриминирующего, чем наряд, который Элис дала мне для выпускного.

– Да. Я дошла до интересного места и не могла оторваться. – я опустила книгу, заметив, что это было «Много шума из ничего»*. С большим усилием я сдержалась, чтобы не закатить глаза. У Эдварда странное чувство юмора.

Чарли покачал головой, как если бы я была самым странным человеком, которого он когда-либо знал.
– Хорошо-о-о… – затем он посмотрел вниз, переминаясь с ноги на ногу.

Каждый сантиметр тела, к которому ранее прикасался Эдвард, покрыли мурашки, и я почувствовала вспышку нетерпения оттого, что мой отец стоял здесь, вместо того чтобы идти спать.
– Тебе нужно что-то еще?

– Просто… – он расправил плечи и посмотрел мне прямо в глаза. – Ты знаешь ту сцену в «Отце невесты»**, когда она объявляет, что выходит замуж, а ее отец видит ее маленькой восьмилетней девочкой?

О, черт! Он стал сентиментальным со мной? Не Чарли! Я всегда могла рассчитывать на то, что он, в отличие от моей мамы, избавит меня от смущающих демонстраций эмоций.
– Да?

– Вот… – он глубоко вдохнул, а потом выпустил воздух со свистом, – …да.

Это мой папа. Улыбнулась я.
– Спасибо.

Возможно, только Джейкоб понимал меня лучше. Забавная вещь - как хорошо я понимала Чарли, особенно то, как он никогда не переставал любить Рене. Это было также, как он никогда не переставал любить меня. Даже сейчас, со всем этим отвлекающим меня щекотанием, с Эдвардом, сидящим на крыше, и еще всем чем угодно, я прекрасно понимала, что он пытался сказать.
– Пап, я всегда буду твоей маленькой девочкой. Ты знаешь это, правда?

– Брак меняет людей, – тихо сказал он.

Он понятия не имел, насколько прав был на мой счет. Но даже со всей внезапной уверенностью в моей преданности Эдварду, я знаю, я не смогла бы просто оторваться от Чарли. Не полностью. У мамы есть Фил, а кто есть у моего отца кроме меня? И кто понимает меня лучше? Моя дружба с Джейкобом никогда больше не будет прежней, но Чарли будет любить меня, несмотря ни на что. Даже если бы он узнал правду, которую он никогда не узнает, я уверена, он все равно любил бы меня.

Месяцы я готовилась к последним душераздирающим прощаниям. Эта мысль о сохранении Чарли в моей жизни была как восходящее солнце. Я не была уверена, как конкретно я это сделаю, но детали сейчас не имели значения, только мое решение.
– Я - Свон, папа, как отец, как дочь. Постоянно. Ничто не изменит меня так сильно.

Он немного улыбнулся и кивнул головой, принимая искренность моих слов.
– Спокойной ночи, Белла.

– Спокойной ночи, пап.

Я как раз закончила читать сцену катастрофы на свадьбе – Эдвард действительно хотел дать мне историю о девушке, брошенной у алтаря? – когда он своим бархатным голосом процитировал: «Я говорил, что умру холостяком; что ж, я тогда не думал, что доживу до свадьбы»***.

Эдвард снова стоял на коленях у моей кровати, лукаво улыбаясь.

Я когда-нибудь привыкну к тому, как он красив? Надеюсь, нет.
– Твое достоинство слишком дорого стоит для будних дней?

Он закатил глаза.
– Что? Ты не собираешься «поприветствовать своего мужа»?

Он великодушно позволил мне сильно шмякнуть его книгой по голове, а затем криво улыбнулся.
– Я полагаю, я это заслужил.

– Я почти выдала нас в присутствии Чарли, когда увидела, что ты мне дал.

– Если ты собираешься потерять контроль… – процитировал он мне.

В этот раз я закатила глаза.
– Я не знала, что все, что я скажу, может быть и будет использовано против меня.

Его гипнотизирующие глаза загорелись удивлением.
– Ты также имеешь право на адвоката. К счастью для тебя, я закончил юридическую школу.

Что за реплика пикапера.
– И адвокат и доктор? Ты собираешься стать зятем мечты для Рене? Есть ли хоть что-нибудь, в чем у тебя нет степени?

– Отвечая на твои вопросы: да, нет, как посмотреть.

Я фыркнула. Как посмотреть. Даже если у него была вечность, чтобы убить время, я не смогла бы обвинить его в том, что он потратил его зря.

– Археология? – я пожалела об этой догадке, как только ее произнесла. Пыльные старые лаборатории с каталогами было тем, о чем я подумала, но, зная его, он скорее был бы похож на Индиану Джонса.

– Магистр археологии с двумя специализациями: по археологии и греческому.

С двумя специализациями. Тьфу. Сомневаюсь, что даже став вампиром, я смогла бы быть такой же умной.

– Танцы?

– У меня был акцент на танцах, когда я получал степень по физической культуре. Это считается?

Я уставилась на него, пытаясь понять, ни шутит ли он.

Его лицо вытянулось.
– Я проиграл Розали пари. Она придумала жестокую месть. Работа университетским тренером достаточно плоха, но учить школьников просто зверство. Я не представлял, что девочки в средней школе настолько подвержены влиянию гормонов.

Я хихикнула. Я могла только представить, как это было бы иметь Эдварда учителем в школе по какому-нибудь предмету. Бедный парень. Бедные девушки.

– Это было так, словно адские врата открывались каждый раз, когда я входил в двери школы.

Адские врата? Это немного мелодраматично. Я подавила смешки.
– Физика?

Он на это просто фыркнул.
– Ну что ты, Белла. Я делал это еще в пятидесятые.

– Компьютерные науки?

– Это было две степени назад.

Понимая, что я проигрываю эту битву, я отступила, пытаясь припомнить, как мы пришли к этому разговору. О, да.
– У меня есть право на тебя? – я переместилась ближе. – Мне нравится, как это звучит.

– Ммм, мне тоже, – его глаза задержались на моих губах. – Ты также имеешь право хранить молчание.

– Это приглашение?

Губы Эдварда обрушились на мои губы, и низкий, голодный звук в глубине его горла заставил мое нутро трепетать от нетерпения.
– Да, – пробормотал он.

________________
*«Много шума из ничего» – комедия У. Шейкспира, впервые изданная в 1600 г. Сюжет в двух предложениях пересказать трудно, но упоминаемый в главе эпизод относится к любовной линии между Геро – дочерью губернатора Мессины и Клавдио, влюбленного в нее знатного флорентинца. Они стали орудием в руках недоброжелателя дона Хуана, пытавшегося отомстить брату дону Педро, арагонскому принцу, выступившему сватом. Дон Хуан с своими заговорщиками подстроил все так, что Геро была оклеветана. На свадьбе вместо брачных клятв Клавдио публично обвинил Геро в распутстве и отказался брать ее в жены. Геро по совету священника была вынуждена притвориться, что умерла от стыда. В конце пьесы клеветников поймали, разоблачили обман и влюбленные воссоединились, Клавдио снова обещал жениться на «воскресшей» Геро.
** «Отец невесты» – американский художественный фильм 1950 года, переснятый в 1991 Чарльзом Шнайером.
*** Эдвард цитирует Бенедикта из «Много шума из ничего», взяты строки из перевода А. Кронеберга.

Спасибо всем, кто читает. А особенно тем, кто оставляет отзывы и комментарии. Как всегда жажду узнать Ваше мнение.

Мои фики: Игра в Бога, ДО и ПОСЛЕ,
Переводы:24 часа, 58 ночей

Хорошая глава. Она открывает нам много интересного об Эдварде. Мне всегда хотелось понять, чем он был занят эти годы. И это так не по-американски оставить его просто наблюдателем. А мог бы быть Мистер Америка, Человек-Паук или ... Супергерой короче!
Спасибо Primerose, , Даше привет)))