//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

БЕЛЛА

Когда я проснулась, его пальцы перебирали мои волосы, а комнату заполнил его притягательный аромат. Эдвард обнимал меня рукой, прижимая к своей груди. Именно по таким вещам я скучала больше всего, пока он отсутствовал.

Я открыла глаза и увидела, что он внимательно за мной наблюдает. Он нежно улыбался. Наверно, я слишком долго обходилась без его поцелуев, поскольку даже взглянув на эти губы я ощутила дикое желание наброситься на него.

- Доброе утро, красавица, - сказал он.

- Утро и правда доброе, - ответила я. – Ведь ты здесь.

Эдвард убрал волосы упавшие мне на глаза и вздохнул. Это заставило меня волноваться. Мы слишком часто так вздыхали прежде, это дурной знак.

- Я знаю, этот разговор последнее время приводил к проблемам, но мне нужно кое-что тебе сказать… потому что ты должна это знать… а потом мы можем вновь вернуться к нашему прекрасному дню.

Я взяла отгул на работе, ведь нам с Эдвардом просто необходимо провести немного времени вместе. И теперь я переживала из-за этого маленького тайм-аута… что он хочет сказать, и как это повлияет на наш день?

- Ладно, - сказала я.

- Вчера я разговаривал с адвокатом своих родителей, - начал он. Внутри у меня всё опустилось. Я уже была сыта по горло этими деньгами. Я ненавидела их существование. Я хотела, чтобы весь мир вновь вернулся к простому товарообмену. – Любимая, пожалуйста, не пугайся так. Ничего страшного.

И только тогда я поняла, что при этих словах вздрогнула, словно от боли. Я закусила нижнюю губу.

- Прости.

- Вообщем, он сказал, что в доверительном фонде только мои деньги… ну, только наши – но об этом позже. Я хотел убедиться, что родители не станут контролировать его, и они не будут, - он широко улыбнулся и его глаза засияли. – И он спросил, когда надо составить брачный договор, и я ответил, что это не совсем то, что я хочу.

Я растерялась. В каком смысле «не совсем»? Чего он хочет, чёрт возьми?

- Белла, любимая, ещё несколько предложений, - сказал он, по-прежнему улыбаясь. Я кивнула. – Хорошо, это пока не официально, потому что тебе нужно кое-что подписать, но доверительный фонд оформлен на нас обоих. У нас равные права по управлению им. И если по какой-то причине мы разведёмся (чего я желаю меньше всего на свете), деньги поделятся между тобой и доверительным фондом нашего сына, которым он сможет управлять после своего восемнадцатилетия. Ведь я знаю, чтобы не случилось, я всегда буду любить тебя, и желаю тебе лишь лучшего. И ещё я попросил назначить тебя бенефициаром* его счета, на случай если со мной что-то случится. Я хочу, чтобы ты была в состоянии позаботиться о Мейсене, не волнуясь о деньгах, если я умру.

Я уставилась на одеяло.

- Ты не должен этого делать, - тихо сказала я.

Эдвард наклонился, поцеловав мой лоб.

- Уже сделал. Я не хочу, чтобы это вновь стало нашей проблемой. У нас есть деньги, много. И мы можем тратить их на всё, что душе угодно. Я просто… не хочу ссориться. Я ненавижу ссориться с тобой, Белла.

- Я тоже это ненавижу.

Несколько минут мы просто тихо лежали. Наконец, от тишины веяло спокойствием. В ней больше не чувствовалось напряжения, секретов, лжи и злости, как бывало до этого. Я любила это ощущение безмятежности.

- Я так и не свозил тебя в Канаду, - вдруг сказал он.

Я рассмеялась. Такое неожиданное заявление. И я вспомнила, когда он мне это сказал. Он провожал меня домой после нашего ужина. Я призналась, что никогда не встречала канадцев, а он ответил, что как-нибудь украдёт меня и отвезёт в Канаду.

- К чему ты это вспомнил? – спросила я.

Эдвард игриво улыбнулся.

- Без понятия. Просто прокручивал в голове тот разговор и понял, что так и не отвёз тебя в Канаду.

- Мы ведь не мертвы. Мы всё ещё можем поехать в Канаду. Просто не сегодня.

Он кивнул.

Затем он вновь выдал нечто совсем неожиданное.

- Я хочу сводить тебя на свидание, настоящее. Ты в платье, я в костюме. Ужин, возможно, концерт. Что скажешь?

Мой взгляд скользнул по его возбуждённым глазам и сексуальной усмешке. И я просто кивнула. Нет не единого шанса отказать ему, когда он настолько соблазнителен.

Он одарил мои губы быстрым поцелуем.

- Боже, я соскучился по тебе. Две недели – это слишком долго.

Я кивнула.

- Согласна. Значит свидание, вечером. Что будем делать до этого?

- Я голосую за завтрак в постель. Душ для взрослых. Оральный секс. Старые фильмы. И игру в вопросы, к которой так привыкли. Да, и не обязательно в таком порядке, - подмигнул он.

Я засмеялась.

- Оу. Это так мило. Ты и правда скучал по мне, - поддразнила я. Я знала, что по возвращении из поездки он станет ненасытным. Он всегда таким был. Хотя по большей части мы занимались сексом, когда он возвращался с работы, а я только проснулась, поэтому это не совсем соответствовало дикому сексу, которым занимались остальные молодые пары.

- Просто моя рука не так хороша, как твой язык, - всё ещё усмехаясь, сказал он.

- Хорошо, Эдвард, да, ты получишь свой минет, - и я начала смеяться. Я скучала по этому. Скучала по тому, как шутливо и глупо мы себя обычно вели.

Он наклонился и быстро поцеловал меня.

- Ты ведь знаешь, я в долгу не останусь.

- Да, сладкий, я знаю, насколько ты хорош.

- Хорошо, - сказал он и вскочил с кровати.

- Куда ты? – спросила я.

- На кухню, - ответил он.

- Думала, я готовлю завтрак.

Он покачал головой и вышел из комнаты.

Пару минут спустя он вернулся с тостом и хлопьями для завтрака. Мелочь, но именно такие жесты помогают нам вернуться к нашему обычному состоянию. Мы должны найти путь, чтобы вновь стать прежними, теми, кто безнадёжно влюблены.

***

- Я толстая, - сказала я, разглядывая себя в зеркале. Я огромная. Мне не хотелось идти куда-либо с тем, кто просто излучает секс, в то время как я выгляжу посредственно и массивно.

- Белла, это самая величайшая глупость, которую я от тебя слышал, - он остановился сзади, обнимая меня за талию. Его руки лежали на моём животе. – Ты очень красивая. У меня до сих пор дыхание перехватывает при виде тебя.

Я верила ему, кажется. Он говорил такие вещи постоянно.

- Как наш малыш? Когда у тебя следующий осмотр? – спросил он, когда я не ответила на его предыдущий комментарий.

- На следующей неделе. Хочешь пойти со мной?

Эдвард широко улыбнулся.

- Конечно. Я буду свободен следующие несколько недель. Майкл Гарретт не хочет, чтобы я выступал, пока не будет полностью готов диск. Он сказал, мне нужен перерыв.

Я посмотрела на его отражение в зеркале.

- Это правда. Ты работал на износ.

- Я хочу подготовить комнату для Мейсена. Именно этим я и займусь в ближайшие дни. У нас осталось всего несколько месяцев.

Я улыбнулась.

- Знаю. Он скоро появится. И это немного страшновато.

Эдвард кивнул.

- Но и волнующе тоже.

Я по-прежнему очень переживала, как бы не облажаться с Мейсеном. Но я уже его любила. И я очень хотела узнать его лучше. Я хотела, чтобы он был похож на Эдварда.

- Я люблю тебя, - сказала я. Он наклонил голову и поцеловал меня в щеку.

- Я тоже тебя люблю.

Следующую минуту он просто стоял и смотрел на меня в зеркале. Боже, в его глазах было столько любви. Этого достаточно, чтобы вновь заставить меня плакать, но я смогла сдержаться, поскольку уже успела накраситься и мне совсем не хочется начинать всё заново.

- Если ты дашь мне обуться, мы, наконец, сможем пойти на ужин, вместо того, чтобы играть в гляделки, - сказала я.

Он убрал свои руки. Я зашла в гардероб, чтобы найти лодочки. Ни за какие коврижки не одену каблуки. Я и до беременности их не любила, но теперь моя ненависть к ним возросла. Я скользнула в обувь и захватила сумочку.

Эдвард взял меня за руку, и мы выбрались из квартиры.

Я мысленно вернулась в ночь его выступления, когда он держал меня за руку. Он так нервничал, что дрожал. Его прерывистое дыхание и взволнованный взгляд зелёных глаз. Тогда он казался мне настоящей загадкой. Эдвард Каллен, который, и глазом не моргнув, пел со сцены; который одел кеды к смокингу на благотворительный вечер; который сказал мне, что хочет заставить меня всхлипывать и стонать; но который без волнения не мог просто держать меня за руку. Он покорил меня.

И по-прежнему покоряет.

Он привёл меня в тот же самый итальянский ресторанчик, куда мы ходили много месяцев назад. Мы оба сейчас погрузились в ностальгию, вспоминая каждую деталь наших первых дней. И, возможно, кто-то скажет, что это ненормально, предаваться воспоминаниям, но я чувствовала, что это необходимо.

Мы сидели, вновь задавая друг другу вопросы. Это забавно и глупо. И я чувствовала, что вновь влюбляюсь в него.

- Что оказалось для тебя хуже всего, когда ты уехал? – спросила я.

- Тебя со мной не было. Никогда не сознавал, насколько от тебя завишу, ты не даешь мне сойти с ума, - Я улыбнулась в ответ. – О, и твои губы. Обожаю твои губы.

- Мне не хватало этого – просто разговаривать с тобой. И просыпаться по утрам, когда ты рядом.

- Ты всё ещё хочешь выйти за меня? – спросил он.

- Всегда, - ответила я. – А что? Ты нет?

Эдвард улыбнулся.

- Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я лишь надеюсь, что ничего не испоганил.

Я нежно улыбнулась.

- Я обещала терпеть тебя каждый день всю свою оставшуюся жизнь. Ты сделал то же самое. Никто не говорил, что мы никогда не будем ссориться или спорить, или расстраиваться. Я… Я люблю тебя. И я понимаю, мы произносим эту фразу так часто, что она уже превратилась в клише, но я действительно имею это в виду. Честно и искреннее. Я люблю тебя, Эдвард Каллен, и я хочу выйти за тебя.

Он улыбнулся.

- Теперь твой вопрос.

- Серьёзно, что ты думаешь об имени ребёнка? – спросила я.

- Чудесное имя. Мне оно очень нравится, - Эдвард посмотрел вниз на стол. – Я боюсь. Очень не хочу признаваться, но это правда.

Я сжала его руку.

- Чего ты боишься? – я более чем уверена, что знаю причину его страха. Я боялась того же, иногда даже не могла из-за этого уснуть.

- Что если я дерьмовый отец? Что если мой ребёнок будет взрослеть, ненавидя меня, как я ненавидел Карлайла все эти годы? Что если я натворю что-то серьёзное и испоганю всё или буду давить на него, или… Боже, что если он будет несчастлив? Я так боюсь причинить ему боль, принести чувство опустошённости и одиночества, которые испытал сам.

За время этого признания он ни разу не оторвал взгляд от скатерти. Я слышала, каким напряжённым становился его голос ближе к концу. И я понимала, насколько он расстроен, особенно, когда на последних словах надломился его голос.

- Эдвард, уже только то, что ты так сильно из-за этого переживаешь, говорит о том, что ты не будешь дерьмовым отцом. Всё, что тебе довелось пережить – поможет. Это звучит очень по-киношному, но я серьёзно. Ты прошёл через такое количество дерьма со своими родителями, и теперь ты знаешь, каким не нужно быть. Ты знаешь, чего они тебе недодали, и сам ты этого не допустишь.

Он так и не поднял глаз.

- Тебе совсем не страшно?

У меня вырвался смешок.

- Постоянно. У меня даже нет примера, чего не нужно делать. Я была очень маленькой, когда мама ушла, и едва её помню.

Наконец, Эдвард поднял голову и посмотрел прямо в мои глаза.

- Ты будешь великолепной матерью. Я уверен, - Я тихо усмехнулась. – Нет, правда, Белла. Я серьёзно. Ты такая нежная, чуткая и заботливая. И ты готовишь потрясающие шоколадные печенья. Ты будешь лучшей матерью в мире.

Я засмеялась.

- А ты будешь замечательным отцом.
_______________________

От переводчика:

*Бенефициар - вообщем в данном случае имеется в виду доверительное управление, пока владелец счёта не достигнет совершенолетия.

ЭДВАРД

Стены были выкрашены в синий. Цвет нельзя назвать очень ярким или насыщённым, но он и не бледный, и не девчачье синий. А просто синий – идеальный цвет для комнаты моего сына. Процесс покраски оказался довольно скучным и монотонным, но обязательным шагом. Как только стены, да и внутреннее убранство комнаты были готовы, всё помещение преобразилось. И я, наконец, мог представить это.

Я мог представить как среди ночи, спотыкаясь, прихожу в детскую, и, взяв на руки своего плачущего малыша, сажусь в кресло-качалку, пытаясь успокоить его. Я мог представить, как поспешно перебираю игрушки, стараясь рассмешить его. И я мог представить себя возле пеленального столика и свою первую неуклюжую попытку сменить подгузник. И возможно даже все десять. Я мог представить малыша, который учиться ползать на мягком ковре, пока мы с Беллой подбадриваем и смеёмся.

Боже, я могу представить это. Я могу представить всё это очень чётко. И чем больше я представлял, тем больше понимал, насколько хочу всего этого.

Как только краска на стенах высохла, я начал перетаскивать всё те вещички, которые накупили Эсме, Белла, Элис, Розали и соседские дамы. А ведь у Беллы ещё даже не было бэби шауэр’а (baby shower*). Комната не такая уж большая, и я не знаю, как много здесь поместиться, поэтому в первую очередь внёс самое необходимое.

Моя мама и Белла подобрали кроватку и пеленальный столик. Ничего напыщенного, никаких излишеств, и я это очень оценил. Я постарался расположить их в соответствии с логикой и удобством. Затем я принёс кресло-качалку – это моя вторая любимая вещь в комнате Мейсена. Это кресло служило верой и правдой почти трём поколениям. Оно старое, но удобное и за все эти годы укачало много детей.

Следующий на очереди комод. Элис уже заполнила его одеялами, пеленками и одеждой, которой казалось больше, чем может понадобиться одному ребёнку. Поэтому перетаскивание комода заняло намного больше времени, чем я ожидал. В итоге я вытащил все ящики и сначала перенёс в комнату каркас комода.

А затем пришло время моей любимой вещи – стереоустановки под Айпод, которую купили Розали с Эмметтом. На радостях я даже купил Мейсену новый Айпод и провёл огромное количество времени, выбирая музыку, к которой хотел приучить сына. Для начала шли основы: Бах, Брамс, Дебюсси, Моцарт и Вивальди. Затем классический рок: The Beatles, The Who, The Clash, The Stones, The Doors и многие другие группы, чьё название начинается с «Тhe». И, конечно же, некоторые сиэтловские исполнители: 10 Minute Warning, The Melvins, Soundgarden, Nirvana, Pearl Jam и Foo Fighters. Не уверен, одобрит ли его мама эту музыку.

Когда Белла вернулась домой, я лежал на полу в комнате Мейсена, слушая «Времена года». Закинув свои вещи в спальню, она пришла в детскую. Медленно и осторожно она опустилась на ковёр рядом со мной.

Даже по прошествии всего этого времени, я по-прежнему не уверен, что она сознавала насколько прекрасна. Я говорил ей об этом постоянно, я пытался объяснить, как сильно она покорила меня. Но она словно не слышала меня. Или может просто не верила. Боже, тем не менее, она невероятно красива. Длинные каштановые волосы мягко обрамляли лицо. Глаза глубокого и насыщенного коричневого оттенка, таких мне прежде не доводилось встречать. Её кожа была бледной, но всегда словно светилась и выглядела божественно. И, о… и её губы. Они так и зовут меня.

Она так прекрасна. Едва она вошла в комнату, как сердце бешено заколотилось, словно я вновь тринадцатилетний подросток, гуляющий с понравившейся девочкой. Именно так она действовала на меня. И я знал, если скажу ей, она не отнесётся к моим словам серьёзно.

Я сел и поцеловал её.

- Как прошёл твой день?

- Нормально, но не так продуктивно, как твой, - ответила она. – Выглядит потрясающе.

Я улыбнулся.

- Можно было управиться ещё два дня назад, но я немного отвлёкся на его Айпод.

Белла рассмеялась.

- Немного? Ты потратил восемнадцать часов, пропесочивая всю музыку на наших компьютерах, наших дисках, дисках Элис и Джаспера и запасаясь новой музыкой.

Я скрестил руки на груди. Всё это правда, иначе бы я не пытался отрицать.

- Я лишь хочу, чтобы у него был хороший музыкальный вкус.

Она захихикала, потому что я всё ещё дулся.

- Ты хочешь, чтобы он любил ту же музыку, что и ты.

Я вздохнул.

- А вот и нет. Я загрузил даже дрянную музычку Элис конца 40-ых годов. И кое-какой кантри-фигни Джаспера. Я хочу, чтобы у него был выбор. Я хочу, чтобы среди всего этого он нашёл что-то для себя. И, да, мне бы хотелось, чтобы наши вкусы совпадали, но я не собираюсь навязывать ему свои.

Белла наклонилась ближе ко мне. Она подняла руку и стала перебирать пальчиками мои волосы.

- А ты загрузил туда что-нибудь своё?

Я кивнул.

- Майк отправил мне пробный экземпляр нового диска. Ещё я добавил кое-что из своих старых записей и ещё несколько фортепианных мелодий, которые написал, когда был моложе, - она улыбнулась мне. – Хочу, чтобы он слышал мой голос. Хочу, чтобы этот ребёнок знал меня, понимаешь? Такое чувство, что я совсем его не знаю.

Я взглянул на Беллу. Она растерянно нахмурила лоб. Она понятия не имела, о чём я говорю.

- Ты не мог бы пояснить?

Я застонал. На самом деле я не знал, как это объяснить. Я просто так чувствовал.

- В смысле, ты ведь носишь его под сердцем. Ты знаешь его, и он знает тебя. Я же понятия не имею, каков этот ребёнок, или даже понравлюсь ли я ему, или будет ли он любить меня. Потому что это две совершенно разные вещи.

Белла быстро схватила мои руки и положила к себе на живот.

- Что т…? – попытался спросить я, но она оборвала меня.

- Шшш.

И как только она заговорила, я почувствовал, что ребёнок пошевелился. Это… потрясающе. Впервые это действительно ощущалось. И, да, мы уже видели его на ультразвуке, и с каждым днём живот Беллы становился больше. Но сейчас всё иначе. Это мой ребёнок.

- Давно? – спросил я.

- Прошлой ночью он пошевелился впервые. Ты спал, и я не хотела тебя будить, - тихо сказала она.

- А должна была, - ответил я шёпотом.

- Эдвард, ты можешь пока не знать его, но он тебя знает. За весь день он ни разу не пошевелился, пока ты не начал говорить. И с тех пор пинается, как сумасшедший.

Я даже не знал, что делать с получённой информацией.

- Может ему просто нравится Вивальди, - отозвался я, пытаясь пошутить.

Белла посмотрела на меня.

- Тогда смени музыку. Или выключи, - совершенно серьёзно сказала она, я выключил музыку.

- И что теперь я должен делать? – и в ту же секунду, как я заговорил, он вновь пошевелился.

Уверен, это всего лишь совпадение, счастливая случайность. Возможно, он просто беспокойный сегодня. Ни единой возможности, что я на самом деле нравлюсь малышу. На самом деле он не откликается на звук моего голоса. И мне пришлось продолжать повторять себе, что это не по-настоящему. Потому что меня уже переполняли чувства, и если я решу, что Мейсен узнаёт мой голос, я, наверное, просто разрыдаюсь.

Я засмеялся и снова включил музыку – Пола Маккартни на этот раз.

Моя рука по-прежнему лежала на животе Беллы. Я не мог себя заставить заговорить, просто не доверял своему голосу. Вряд ли я смогу внятно объяснить Белле, почему потерял самообладание и рыдаю, как младенец из-за нашего малыша.

- Тебе ещё что-нибудь сюда нужно? – спросил я после нескольких минут молчания.

Она тяжело вздохнула.

- Не знаю. Твоя мама и её светские друзья собираются обрушить на меня этот нелепый бэби шауер через месяц или около того. Эсме настаивает, что это будет официальное представление меня обществу, как одну из Калленов, как новую принцессу Сиэтла. А когда я пожаловалась, что не хочу быть принцессой, она посмеялась надо мной, сказав, что все девочки хотят быть принцессами. – Белла снова вздохнула. – Поэтому я просто сдалась и сказала, что пойду, позволив тем самым кучке людей, которые не знают обо мне абсолютно ничего, накупить невероятно дорогих подарков, которыми я никогда не воспользуюсь.

Такие волнения ей сейчас ни к чему.

- Хочешь, я поговорю с ней? Я могу тебя избавить от этого.

Она мягко улыбнулась.

- Нет, милый, всё нормально. Я позволю твоей маме получить свою порцию веселья.

- Но я не хочу, чтобы ты делала это в ущерб себе.

Белла вновь начала поигрывать моими волосами. Обожаю чувствовать её пальцы в своих волосах.

- Со мной будут Элис и Розали. Ты ведь знаешь, Элис не потерпит ни от кого неуважения. К тому же у Розали, хоть на первый взгляд не скажешь, очень тяжёлая рука. Она одной левой уложит любую из этих изнеженных светских девиц.

- Ладно, - уступил я. – Но если передумаешь, просто скажи мне. Ты действительно не обязана делать что-либо, только чтобы порадовать мою маму.

- Знаю, - сказала она, её руки скользнули вниз и теперь оказались на моих щеках. – Всё будет в порядке. Но спасибо за то, что беспокоишься обо мне.

- Всегда, пожалуйста, - ответил я.

Я немного повернул голову и поцеловал её ладонь. Её глаза прикрылись на секунду, а затем она пристально посмотрела на меня, закусив нижнюю губу. Она знала, как сильно это действует на меня. Она специально дразнит меня.

В последнее время я очень много прочёл о беременности. В большинстве книг говорилось, что в сексе во время беременности нет ничего страшного. Что меня несказанно обрадовало, поскольку я просто не мог держать свои руки подальше от Беллы. А её либидо нисколько не ослабло. И, Боже, я хотел её постоянно.

Мы продолжали смотреть друг на друга.

- Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? – спросил я. Она кивнула. Я наклонился и подарил ей целомудренный поцелуй. Белла громко застонала.

- Хочешь, чтобы я поцеловала тебя? – я медленно кивнул. Белла притянула моё лицо ближе, прижав свои губы к моим. Она дразняще прикусила мою нижнюю губу, а затем отстранилась, как ни в чём не бывало. – Теперь мой вопрос.

О, я обожаю эту игру!

- Ты хочешь заставить меня стонать? – Она вновь прикусила свою губу.

- Да, - ответил я, чувствуя, что сердце понеслось вскачь. – А ты хочешь, чтобы я заставил тебя стонать?

- Боже, да.

- Ты хочешь заняться любовью прямо здесь?

Белла засмеялась.

- И почему у меня такое чувство, что однажды Мейсен услышит эту историю?

Я улыбнулся.

- Нет, пока ему не исполнится восемнадцать. Или он не будет слишком надоедливым. Это отличный материал для шантажа.

- Эй, Мейс, помнишь ковёр в своей детской, где ты учился ходить? Ну, мы с твоим папой занимались там сексом буквально за пару месяцев до твоего рождения.

Я тихо рассмеялся.

- Что-то вроде того.

Белла посмотрела на меня с улыбкой.

- Хорошо. Я не лишу тебя возможности собрать компромат на нашего нерождённого ребёнка. Только я буду сверху. Не хочу тереться об ковёр.

На моих губах заиграла широкая, триумфальная улыбка.

__________________

От переводчика:

*baby shower - вечеринка за три-четыре недели до рождения ребёнка с вручением подарков будущим родителям.

БЕЛЛА

Август – тёплый, буйный, сиэтловский август. И я уже на восьмом месяце беременности. И огромная. И эмоциональная. И я совершенно не в настроении провести четыре часа с кучкой худосочных девиц, индивидуальность которых такая же фальшивая, как и их сиськи.

Но пришло время моего грёбанного бэби шауэра и, несомненно, ребёнок должен на нём присутствовать. А поскольку я буду носить его ещё несколько недель, моего присутствия не избежать. К тому же Эсме так взбудоражена всем этим. И я не хочу подвести её.

Но, чёрт возьми, эта женщина доведёт меня до безумия.

Она вломилась к нам в 7.30 утра, чтобы помочь мне собраться на мероприятие, которое не начнётся раньше 11.00. Хорошо, что мы с Эдвардом уже не спали. Но плохо, ведь наша утренняя «рутина» была в самом разгаре, и Эсме не дала мне закончить минет. Эдвард разочарованно отправился принимать душ. И уверена, он сам о себе позаботиться, и это ужасно злило меня, потому что именно мне приходилось сидеть в гостиной с Эсме, хотя больше всего я хотела присоединиться к нему в душе.

Эсме и раннее утро не самое моё любимое сочетание, главным образом потому что она напоминала мне Элис, которая ни свет ни заря всегда ходит счастливая и взбудораженная. В то время как большинство из нас нуждается в чашечке кофе или, по крайней мере, в нескольких минутах тишины, они же выскальзывают из постели, словно замороженные вафли «Eggo Waffles» из коробки.

Мысль о замороженных вафлях заставила меня зверски жаждать их, и я молилась, чтобы Эдвард прикупил парочку, когда ходил вчера в магазин затариваться продуктами. Хотя, уверена, он не покупал их, ведь их не было в списке из двух страниц, который я составила для него, но ведь чудеса случаются. Пока Эсме щебетала, насколько она взбудоражена и как Наоми Смит – эта шлюха, и т.д. и т.п. – сделала очередную пластическую операцию на носу, я поковыляла на кухню.

Я тихо молилась, чтобы Эдвард оказался телепатом и каким-то образом неосознанно узнал, что я захочу вафлей, а затем открыла морозильник. Прямо здесь, на самом видном месте лежала коробка «Eggo Waffles». К глазам подступили слёзы и стремительным потоком покатились по щекам.

- Милая, что случилось? – нежно спросила Эсме, появившись на кухне, и обнимая меня, пока я продолжала реветь.

- У меня самый лучший в мире жених. Он потрясающий. И я безумно его люблю, - плакала я.

- Белла, - позвал Эдвард, несомненно, услышав, как я плачу. Он зашёл в кухню одетый только в чёрные шорты с низкой посадкой. Чёрт, он похож на бога секса. А я похожа на растрёпу. – Эсме, что случилось? – спросил он, когда я не ответила.

Я выбралась из объятий Эсме и практически бросилась в объятия Эдварда. Он крепко обхватил меня руками, словно ограждая от всего.

- Я люблю тебя, - сказала я, всё ещё плача, хотя и пыталась сдержать рыдания.

- Что случилось, любимая? – спросил он. Я покачала головой.

- Ничего. Просто ты слишком хорош для меня.

Эдвард нежно поцеловал меня в висок.

- Я очень тебя люблю, Белла. Ты уверена, что готова к сегодняшнему дню?

Я хотела сказать, что слишком растроена, слишком эмоциональна, слишком беременна, чтобы идти на бэби шауэр, и тогда бы мы с Эдвардом смогли остаться наедине. Но я знала, что Эсме потратила бессчётное количество времени, планируя этот день, и я не могла её подвести. Я должна смириться и улыбаться. Позже, я смогу с наслаждением свернуться в руках Эдварда. Однако сейчас, я должна принять душ и позволить Эсме привести меня в презентабельный вид.

Уходя в спальню, я слышала, как Эдвард просит свою маму не перенапрягать меня сегодня. Я практически забежала в дверь, потому что моё зрение вновь затуманилось. Он слишком хорош для меня.

Я мылась медленно. Не стану отрицать меня немного беспокоило, что объектом пыток Эсме Каллен – буду я. Она прибыла с маленьким чемоданом полном тяжёлой артиллерии: феном для волос, щипцов для волос, плойкой, лаком для волос (много, много лака для волос), кучей расчёсок и щёток (зачем столько для одного человека?), и грудой косметики, которой хватит, чтобы разрисовать армию клоунов. Поэтому я постаралась убедиться, что проведу в душе достаточно времени, намыливая каждый сантиметр своего необъятного тела, а затем дотошно смывая пену водой.

Когда я вернулась в гостиную, нацепив на себя пушистый халат, который купила для меня Элис, Эсме по-прежнему излучала оптимизм и чрезмерную энергичность. И это уже действовало мне на нервы, но я понимала, что ради всех должна оставаться радостной. Назначенный срок с каждым днём всё ближе, и Эдвард стал ещё более заботливым и осторожным. Ещё целый месяц, но такое чувство, он думает, что ребёнок может появиться в любую секунду. И если он заметит хотя бы намёк на то, что я несчастна, уверена, он разозлится и сорвётся на Эсме.

И как бы меня не раздражала вся эта жизнерадостность Эсме, я не хотела бы общаться с ней, если она будет расстроена из-за стычки со своим сыном.

Поэтому я сидела там, по большей части молча, пока Эсме делала из меня красотку.

Эдварду наскучило это минут через пять. И в отличие от меня, он мог просто уйти, когда ему захочется. Он послал мне сочувствующий взгляд, поцеловал меня в лоб и ушёл в спальню, закрыв за собой дверь.

На макияж и причёску ушло полтора часа. Затем она заставила меня влезть в небольшое летнее платьице из хлопка. Казалось оно слишком маленькое, но я всё равно попыталась надеть его. Удивительно, но оно подошло.

И я благодарна, что Элис помогла мне вчера побрить ноги. Потому что я не собиралась просить кого-то ещё о помощи. И тогда это оказалось бы слишком заметным, но с другой стороны я слишком беременна, поэтому вряд ли бы кто-то возражал. К тому же я ведь принцесса Сиэтла, ну или нечто подобное.

Из-за всех этих сборов мы с Эсме опоздали на полчаса, хотя я не против. Это значит, что я проведу с этими девицами на тридцать минут меньше. Розали и Элис оказались рядом со мной, едва я ступила в украшенный зал в одном из отелей семьи Эсме. Я так обрадовалась, что они здесь, ведь даже не смотря на то, что мы с Эдвардом посетили кучу благотворительных мероприятий, открытий галерей и прочей фигни, я на самом деле никого здесь не знала.

Хорошо, я знала Таню. И я знала Ирину и Кейт, её маленькую группу поддержки. Здесь присутствовала масса длинноногих девиц с модельной внешностью. Я смотрела на всех этих молодых красивых женщин, и всё больше поражалась, почему Эдвард выбрал меня, когда мог заполучить любую из этих девушек. Затем я вспомнила, что пай-мальчиком он не был, поэтому скорее всего уже поимел большинство из них.

Интересно, многие ли из них были с моим будущим мужем до меня.

Здесь лишь две девушки моего возраста, которых я могу с уверенностью исключить, и они стояли по обе стороны от меня, словно телохранители. Это самые лучшие подруги, о которых только можно мечтать. Они верные, заботливые, надёжные и у них хороший удар, который заставил бы зарыдать и парня.

Лучезарно улыбаясь, ко мне подошла Таня. Она обняла меня и вылила поток информации о том, как я буквально-таки вся свечусь. И что она очень рада за меня. И я хотела верить ей, особенно после её извинений. Но я слышала от Эсме, что стараниями многих влиятельных женщин Таня оказалась изгнанницей в сиэтловском обществе. И всё это по просьбе Эсме, очевидно, у моей будущей свекрови достаточно власти для этого. Имя Тани вычеркнули из всех списков благотворительных мероприятий и приёмов. Её просто исключили.

Возможно, её извинения настоящие. Возможно, она действительно сожалеет о том, как вела себя. Или, может, она просто знала, как всё работает в этом городе. Знала, что должна вернуть мою благосклонность, прежде чем обратиться к Эсме.

Все присутствующие были в платьях, которые больше подходили для подиума. Они всё подлизывались ко мне, словно я королева вселенной или нечто подобное. Ненавижу внимание. Никогда не находилась в центре внимания. И меня бесило, что сотня женщин в этой комнате всё время смотрит на меня.

Это сводило с ума.

Их внимание сводило меня с ума так же сильно, как и гора подарков, собравшаяся в углу.

Пока мы ели пирог за нашим небольшим столиком вместе с Эсме, Розали, Элис и ещё парочкой девушек, Кейт вставила комментарий, чем привлекла всеобщее внимание. И я покраснела, как сумасшедшая.

- Я видела Эдварда на обложке «Sound». Должно быть, ты очень гордишься им, - сказала она.

- Так и есть, - ответила я.

Приблизительно за месяц до того, как вышел новый альбом, позвонил Майк – руководитель студии звукозаписи – и сказал что главный сиэтловский музыкальный журнал «Sound» хочет написать о нём статью. Предполагалось, что это будет небольшое интервью, но каким-то образом всё вылилось в обложку. Это огромный шаг вперёд для Эдварда. И я более, чем горжусь им.

Ирина захихикала.

- Всё, что он говорил в интервью о том, что ты его вдохновение, его муза, его поддержка… я даже прослезилась.

Я снова покраснела. Это единственное, что мне не нравится в статье – теперь все в курсе наших дел. Словно им и без того не достаёт повода для сплетен.

- Эдвард занимается любимым делом. Какая бы из меня получилась невеста, если бы я не поддерживала его стремления? – Эсме взяла меня за руку и улыбнулась.

Она наклонилась ближе, чтобы никто не смог услышать.

- Не думаю, что говорила об этом достаточно, но спасибо тебе. Ты восхитительно подходишь моему сыну. И скоро ты подаришь мне внука. И ты мирилась со мной, хотя уверена временами это было нелегко. Я благодарна за то, что ты теперь часть нашей семьи, - прошептала она.

Мне захотелось плакать. Я чувствовала, как глаза наполняются слезами. Но если я испорчу макияж, то на всю жизнь останусь с отвратительными фотографиями с бэби шауэра. Тщеславно, знаю.

Элис улыбнулась мне.

- Джаспер хочет знать, почему его альбом называется Beautiful June, но отказывается спрашивать у Эдварда.

Я засмеялась.

- Ну, я слышала две совершенно разные версии. Первый: он всегда считал, что Джун Кливер (June Cleaver) самая сексуальная мамаша из всех. Но думаю, он сказал это просто, чтобы позлить меня, ведь я всегда говорила, что Leave It To Beaver* – это жёноненавистническое представление том, какой должна быть современная жена и мать, - я закусила губу и усмехнулась. Интересно, как они отнеслись к этому комментарию. Здесь просто сборище жемчужных ожерелий.

- А второе объяснение? – спросила Эли, по-прежнему улыбаясь.

- Моё имя – Белла, означает красивая. И мы с ним впервые встретились в июне. Он сказал, что когда ловил такси и прощался со мной, я уже похитила его сердце.

В комнате раздалось дружное «оууу». Это очень неловко. Я на мгновение забыла, где нахожусь, и что за люди меня окружают. Я лишь надеялась, что сказанное не станет достоянием общественности.

Неожиданно Эсме хлопнула в ладоши, как обычно поступала Элис, когда возбуждена.

- Время подарков.

Я улыбнулась, но внутри застонала и закатила глаза.

***

- Как всё прошло, любимая? – спросил Эдвард, как только я переступила порог квартиры. Он сидел в гостиной за своим синтезатором, работая над новой песней. Люблю, когда он играет в доме. Это так успокаивает.

Пару секунд я просто смотрела на него, ничего не отвечая.

- Хорошо. Твоя мама привезёт всю подаренную ерунду завтра, потому что поняла, что я не в настроении заниматься этим сегодня.

Он протянул свои руки ко мне.

- Иди сюда, любимая.

Я медленно подошла к нему и устроилась рядом, прислонившись к его боку. Он попытался снять свои очки для чтения, но я схватила его за руку, чтобы остановить.

- Оставь. Ты выглядишь сексуально.

Он засмеялся, убрав мои волосы назад, а затем поцеловал меня в висок.

- Как скажешь, любимая.

Несколько минут мы просто сидели молча. Мы вместе, без всяких ссор или проблем. Просто мы. Невероятно приятное чувство.

- У меня выступление завтра, но я должен вернуться домой около полуночи. И ещё парочка на следующей неделе.

У него несколько выступлений в Сиэтле и пригороде. И все билеты на них распроданы. У Эдварда на самом деле появились поклонники. Его песни крутят на нескольких местных радиостанциях. Он счастлив, что у него есть возможность играть. А я люблю всё, что делает его счастливым.

- Хорошо. Я, вероятно, буду уже спать, когда ты вернёшься.

Эдвард фыркнул.

- Нет, не будешь, - он прав. – Ты переживаешь всякий раз, когда у меня выступление. И не можешь уснуть, пока меня нет рядом.

- Патетично, да? – я чувствовала себя жалкой. Эдвард мягко покачал головой.

- Нет. Мило, что ты волнуешься за меня. Но я хочу, чтобы ты больше спала. Осталось совсем немного, и тебе нужно больше отдыхать.

- Я постараюсь, - сказала я, зная, что вряд ли у меня получится.

Я положила руку на живот. Всё так хорошо складывается для нас. И у меня такое чувство, словно это ненадолго.

________________________

От переводчика:

Leave It To Beaver - есть сериал и полнометражный фильм, не знаю что именно имеется ввиду в данном случае. Но Джун Кливер является главной героиней.

БЕЛЛА

22.37 Август, 14

Я лежала на нашей кровати, в пятый раз перечитывая «Дневник памяти» Николаса Спаркса. И неважно сколько раз я читала книгу, я всё равно каждый раз плакала.

У Эдварда выступление на другом конце города. Он вернётся не раньше полвторого ночи. И неважно насколько я устала за день, я не смогу до тех пор заснуть. Я всегда переживала. Столько всего может произойти за каких-то несколько жалких секунд.

И со времён бэби шауэра на прошлой неделе, меня не покидало щемящее чувство, что должно случиться что-то плохое. Я не могла объяснить. Я не понимала, откуда это взялось. Всё что я знаю, мне страшно.

Я пыталась поговорить с Эдвардом, но он лишь отмахнулся. Сказал мне, не волноваться, что всё будет в порядке. Я улыбнулась, надев непроницаемую маску, но жуткое ощущение не оставляло меня.

Я посмотрела на кровать, со страхом ощутив, как напряглись мышцы живота. Это не может произойти прямо сейчас. Его ведь нет рядом, чтобы помочь мне. Но я посмотрела вниз, и не удивилась, обнаружив, что так и есть.

Воды отошли.

Я попыталась оставаться спокойной, но меня захлестнула паника. Мы думали, это произойдёт только через несколько недель, и он будет со мной. И я не знала, что же мне делать одной.

Я позвонила ему, прекрасно понимая, что это бесполезно. Он всё ещё на сцене, он не ответит. Но я по-прежнему продолжала набирать его номер.

Гудок. Затем ещё один. Ничего. Я знала, так и будет.

Я даже не потрудилась оставить сообщение.

Вместо этого я набрала другой номер.

Гудок. Гудок. Затем щёлчок. Спокойный голос.

- Белла, что такое?

- Джаспер, ты должен отвезти меня в больницу.

ЭДВАРД

Я проверял свой телефон в ту же секунду, как уходил со сцены, я всегда так делал. Простая предусмотрительность на случай, если что-то случится. Всегда есть вероятность, что что-то произойдёт. А Белла последнее время вообще очень беспокойная.

Я проверил телефон. Четыре пропущенных звонка от Беллы. Два от Элис. Два от Розали. Три от Джаспера.

Чёрт возьми. Что случилось? Мой разум сразу же выдал самые худшие варианты. Несчастный случай. Кровь. Смерть.

Я как раз собирался набрать Беллу, когда телефон затрезвонил. Джаспер. Я ответил моментально.

- Какого хрена происходит? Где Белла? Она в порядке? А ребёнок? – выпалил я.

- Сначала сделай глубокий вдох, - сказал он. Я подчинился, потому что прекрасно знал, этот упёртый придурок ничего не скажет, пока я не сделаю, как он велит. – Ладно, теперь ты должен тащить свою задницу в Северо-Западную, потому что у Беллы начались роды.

- Твою… - мне словно ударили под дых. Я не мог дышать. Я задыхался, глотая ртом воздух.

- Серьёзно, ты нужен здесь. И тебе надо успокоиться, потому что у Беллы вот-вот истерика начнётся, и никто из нас не может её успокоить. Она хочет тебя.

Я толком и не помню, что происходило после этого. Словно включился автопилот, я совершенно отключил свои чувства, а вместо этого делал то, что требовалось. Безусловно, мне пришлось гнать через весь город, но я этого даже не помню.

Следующее, что я осознал, что захожу в больницу.

ЭЛИС

Она позвонила Джасперу. В смысле, я понимаю, почему она так поступила. Джаспер и Эдвард во многом похожи. Они оба сильные, надёжные, их присутствие успокаивает. Если бы она позвонила мне, я бы скорее всего с ума сошла. А это последнее, что ей сейчас нужно. Ей нужен кто-то собранный, кто сможет обо всём позаботиться. И я понимаю, почему она позвонила ему, но я всё равно ревную, из-за того, что она не обратилась за поддержкой ко мне.

Джаспер повёз её на Порше, это не самая удобная машина для беременной женщины, но зато быстрая. А скорость в этом деле играет важную роль. С его сумасшедшим вождением им понадобиться лишь несколько минут, чтобы добраться до больницы.

Моя обязанность продолжать дозваниваться до Эдварда, а также сообщить Розали с Эмметтом, Эсме и Карлайлу. И, конечно, я не забыть про Чарли. Он захочет быть здесь, когда родиться его внук. Я набрала каждый из этих номеров и рассказала, что случилось.

Эсме включилась в «режим бабушки» очень быстро. Едва ли она расслышала всё, сказанное мной помимо слов «Белла», «роды» и «Северо-Западная Больница». А затем просто превратилась в одержимую. Я закатила глаза. Сейчас я не в настроении для этого. Карлайл не ответил. Видимо он работает, а значит будет в больнице в любом случае.

Чарли новость тоже взбудоражила. Он заявил, что приедет сегодня же, даже не смотря на то, что, скорее всего, Белла не разродиться до завтра. Но Чарли ещё тот упрямец. И всегда поступает по-своему.

Я не смогла дозвониться до Эдварда. Несомненно, он всё ещё на сцене. И в глубине души я не хотела быть тем, кто расскажет ему. Я понимала, это ошарашит его.

Розали и Эмметта взволновало известие. И они пообещали заехать за мной по дороге в больницу. И пока я ждала, спустилась в квартиру Эдварда и Беллы, чтобы собрать вещи для неё и Мейсена. Ведь шла всего 37 неделя, и Белла ещё не упаковала сумку для больницы.

Я старалась занять себя, чтобы не думать о том, что роды у Беллы начались так рано. Я читала об этом, и знала о риске.

ДЖАСПЕР

Меня спрашивали, являюсь ли я мужем, или женихом, или отцом. И я не был. Но не смотря ни на что я оставался рядом с Беллой. Она самая милая, самая чуткая девушка из всех, что я знаю. Она стала для меня хорошим другом, когда умер мой отец. Она делала всякие глупости, чтобы я чувствовал себя лучше, она всегда уделяла мне внимание. Белла знала, что я люблю Рэд Булл (Red Bull), поэтому приносила мне баночку каждый понедельник, среду и пятницу, когда провожала Элис до кабинета, где проходил наш совместный урок.

А затем она нашла Эдварда. И она совершенно изменила его и весь его мир. Я это видел. На моих глазах он превратился из мальчика-бунтаря в ответственного мужчину. Когда меня уже практически оставила надежда, появилась она.

Они прекрасно подходят друг другу. Белла замкнутая и немного страшиться жизни. Но она очень сильная. Она доказала всем нам какой невероятно сильной может быть. Приэтом она всегда оставалась собой.

Я лишь хотел, чтобы они были счастливы. Я хотел, чтобы у них всё было в порядке. И я хотел, чтобы с моим маленьким племянником всё было хорошо.

Я старался оставаться спокойным. Я старался быть хорошей поддержкой для неё. Но я не Эдвард. Я понимал это. Понимал, что именно в нём она сейчас нуждается.

Как только Беллу стал осматривать врач, я вышел на улицу, чтобы вновь позвонить ему. По-прежнему включалась голосовая почта, но я знал, что выступление закончиться с минуты на минуту, поэтому просто продолжал звонить.

Наконец, он ответил.

От переводчика:

Вовремя перевода этой главы я слушала Alexandre Desplat - Almost a kiss, поэтому глава буквально пропитана этой мелодией, рекомендую послушать во время прочтения.

ЭДВАРД

- Нет, - упрямо повторила она, отказываясь даже дослушать меня.

- Белла, - сказал я. Я ужасно расстроен. Из-за неё. Из-за себя. Из-за всего.

- Нет, Эдвард. Я не стану ничего принимать. Это навредит ребёнку.

О, Боже.

- Будет очень больно, понимаешь? Не стоит исключать всё обезболивание. Возможно, эпидуральная анестезия, вместо общей. Эпидуральная оказывает меньший эффект на ребёнка.

Прямо сейчас я сам хотел каких-нибудь наркотиков. Или выпить. Я не прикасался к алкоголю много лет, но дикое желание послать Джаспера в винный магазин с каждой секундой становилось сильнее. Я просто не знал, как со всем этим справиться.

Врач ушёл, чтобы провести несколько анализов, оставив нас наедине. Поскольку технически у Беллы преждевременные роды, он хотел убедиться, что нет никакой инфекции, и что Мейсен в порядке. Поэтому пока он занимался делом в лаборатории, мы с Беллой спорили и слушали звук сердцебиения нашего сына.

- Эдвард, у меня ещё даже схваток нет. Доктор может сказать, что мы просто будем ждать. И какое-то время я пролежу в больнице.

- Да, или он может сказать, что тебе дадут Питоцин и простимулируют роды.

- Ты этого не знаешь, - отрезала она.

- Ты тоже, - так же резко ответил я. Сердце Мейсена забилось быстрее. И я вдруг почувствовал себя ещё большей дрянью. Потому что всё это в новинку для нас. И ведь это я должен быть спокойным, сильным, собранным ради неё. Рассказывая о возможных худших вариантах, я не помогаю ей расслабиться. – Прости меня. Я напуган и я нервничаю. И я должен был быть рядом.

Я ненавидел себя за то, что меня не оказалось рядом, когда она так нуждалась во мне.

- Эдвард, ты не виноват, - ответила она, дотронувшись до моей руки. Я сжал её ладошку и поднёс к губам. – Я тоже боюсь.

Я поёрзал на неудобном стуле, стоящем у её кровати и спрятал лицо в ладонях. Я не могу потерять их, никого из них. Я прекрасно понимал это. Я уже всё спланировал: наше будущее, нашу жизнь, нашу семью. И я просто сломаюсь, если потеряю одного из них или обоих. Я с трудом сглотнул, пытаясь сдержать подступившие слёзы.

- Я… - начал я, но остановился, поскольку к горлу подступил ком, мешая говорить. – Я только схожу, возьму чего-нибудь попить. Скоро вернусь.

РОЗАЛИ

Он выглядел разбитым, когда зашёл в приёмную, где мы все ждали новостей. Единственный, кто пока не приехал – Чарли. Но он должен появиться с минуты на минуту. Мы все взглянули на него, и думаю, все отреагировали одинаково. Кроме Элис, конечно. Она вскочила со своего места и обняла его. И он столь же крепко вцепился в неё.

Боже, а затем он заплакал, зарыдал. Я ничего не могла с собой поделать, и тоже заплакала. Я никогда не видела Эдварда плачущим, не из-за чего. Он всегда был таким уверенным, надёжным, я жутко испугалась, увидев его плачущим.

- Я не могу, - прохрипел он. – Я не могу жить без неё. И не буду. Я не буду жить без неё, Эли.

- Шшш, - сказала она приглушённым голосом. – Не говори так.

- Просто так много, - он замолчал, поскольку его голос надломился. У меня сердце разрывалось от его слов. – Многое может пойти не так.

Я понимала, что он прав. Мне ли не знать, как хрупка жизнь, как легко мы можем потерять Беллу, и как легко мы можем потерять Мейсена. И я не желала думать об этом. Я не желала признавать, что какая-то незначительная мелочь, может отобрать жизни любимых людей.

И я не хотела бы сейчас быть в голове Эдварда. Я не могу представить себе жизнь без Эмметта. Но тем более я не могла представить себе, каково это – потерять ребёнка.

Я начала плакать сильнее, а Эмметт гладил меня по спине, пытаясь успокоить.

Эдвард находился на грани истерики. Элис не могла его успокоить. А Эсме казалось, застыла на своём стуле, из её глаз непрерывным потоком бежали слёзы.

Я вновь посмотрела на них, Элис отодвинулась от Эдварда, и кто-то другой занял её место. Карлайл. Они просто стояли, не сказав ни единого слова.

- Идём, - произнёс Карлайл через несколько минут. – Сейчас ты ей нужен.

- Знаю, - сказал Эдвард, его голос по-прежнему звучал хрипло. – Вообще-то я вышел сюда не просто так. У кого-нибудь есть с собой мр3-плеер?

Элис моментально бросилась к сумке и вытащила aйпод Мейсена.

- Подумала, что он тебе может понадобиться.

Эдвард наклонился и поцеловал Элис в щёку.

- Люблю тебя, Эли Би. Ты мой герой.

Элис сморщила нос.

- Я тоже тебя люблю, Эдди Ка, - сказала она. – А теперь возвращайся к своей невесте и сыну.

- Да, мэм, -- ответил Эдвард.

ДЖАСПЕР

Анализы выявили признаки инфекции. Врачи решили стимулировать роды. И всё что нам оставалось делать, сидеть здесь и ждать.

Если бы это был кто-то другой или какой-то другой ребёнок, скорее всего, мы бы отправились по домам и легли спать. Скорее всего, мы бы просто пришли позже, когда он уже родился или проведали бы его мать, если бы что-то случилось. Или же пришли бы к отцу, если бы случилось что-то очень плохое. Но это не кто-то другой и не какой-то ребёнок. Это Белла и Мейсен.

Это мой крестник.

Поэтому мы сидели здесь. И ждали. И ждали.

Часы тянулись мучительно долго, сменяя друг друга, словно времена года. Мы по очереди дремали, каждый хотел бодрствовать, когда придёт время поприветствовать нового члена нашей семьи. И все мы отчаянно на это надеялись. Мы отказывались думать о плохом исходе. Слишком мучительно.

Мы с Эмметтом и Чарли играли в покер, карты принесла Элис – она предусмотрела всё. Девушки свернулись в своих неудобных креслах, пытаясь немного поспать. Карлайл вернулся к своей работе. А об Эдварде уже давно ничего не было слышно.

- Чарли, ты очень молод, - ни с того ни с сего сказал Эмметт.

- Э-э. Спасибо, - ответил Чарли. Я тихонько усмехнулся.

- Я к чему… - снова попытался Эм. – Тебе ведь было не так много лет, когда родилась Белла.

Он покачал головой.

- Семнадцать.

- Я даже представить себе не могу, как это… иметь ребёнка в семнадцать, - сказал Эмметт. – Я и сейчас себя с трудом с ребёнком представляю. Я бы не знал, что делать.

Он пожал плечами.

- Я и не знал. Признаться честно, из меня получился не лучший отец. Но каким-то образом, вопреки всему, Белла стала удивительным человеком.

Я посмотрел на часы. Восемь тридцать утра. И я скоро свалюсь от усталости. Я медленно поднялся, тело затекло.

- Схожу-ка, пожалуй, за кофе. Вам принести?

Они синхронно кивнули.

Но затем я увидел, как по коридору медленно идёт Эдвард. Я пнул Эмметта. Он застонал и стукнул меня кулаком по ноге.

- Смотри, идиот, - прошипел я. Они оба обернулись.

Как только Эдвард подошёл ближе, я внимательно изучил его лицо. Ни на что не похожие эмоции – неверие, волнение, испуг. Я хотел подбежать к нему, закинуть себе на плечо и притащить его жалкую задницу сюда. Неужели он не может идти быстрее и рассказать, наконец, нам что произошло.

- Ну? – спросил я, когда расстояние между нами достаточно сократилось, и можно было крикнуть.

- Это мальчик, - сказал он, улыбаясь, как идиот.

- Мы уже знаем это, засранец. Как он? Как Белла? – спросил я.

Эдвард запустил свои пальцы в волосы. Несколько секунд он молчал.

- С ними всё прекрасно.

ЭДВАРД

Он великолепен. Возможно, я уже установил высокую планку, слишком много ожидая от него, но я действительно считал, что он великолепен. Боже, он такой красивый.

Белла в полудрёме лежала на кровати рядом со мной. И, честно говоря, она заслужила награду или медаль. Роды нельзя было назвать лёгкими и спокойными, но она справилась словно профи. А после стимуляции родов, потребовалось не так много времени, чтобы убедить её согласиться на эпидуральную анестезию.

Вся наша семья уже приходила, чтобы увидеть Мейсена.

Новоиспечённые бабушка и дедушки растрогались, сюсюкали и ласкали. Даже Чарли прослезился, хотя пытался скрыть это. И пригрозил меня убить, если я расскажу кому-нибудь. Розали и Эмметт вели себя очень осторожно, словно боялись ненароком сломать его.

А затем Мейсена держала тётушка Элис, и буквально светилась от счастья. Она была такой взволнованной и заботливой, и нежной одновременно. Уверен, она хотела своего собственного малыша. И, кажется, Джаспер тоже, поскольку почти сразу забрал у неё Мейсена.

Они все ушли, и теперь настала моя очередь держать его.

Он прекрасен. У него уже пробились коричневые, почти чёрные волосы. А глаза были серо-голубыми, но врач сказал, что цвет вероятно изменится. Поскольку у Беллы карие глаза, а у меня зелёные, шансов на то, что глаза останутся голубыми мало. Скорее всего они будут карими, но я тихо надеялся, что они станут зелёными, хотя вероятность не такая большая.

Я просто стоял и недоверчиво разглядывал его. Все эти месяцы ожидания, предвкушения, споров. Всего ради него. Ради маленького мальчика.

Я немного сходил с ума. В смысле, как же иначе? Я понял, что переживаю из-за всяких глупостей. Понравится ли ему комната? Будет ли он злиться, когда вырастет и увидит в какую одежду мы его одевали? Смогу ли я успокоить его, если он начнёт плакать? Обратится ли он ко мне, если возникнут проблемы с девочками?

Его веки трепетали то открываясь, то закрываясь. Он устал. И он хотел спать, но был слишком любопытен, чтобы уснуть.

- Я люблю тебя, Мейсен, - прошептал я. – Я очень тебя люблю, сынок.

А затем я тихонько засмеялся. Сынок. Он мой сын. А я его отец.

БЕЛЛА

Эдвард уже в седьмой раз дотошно обсматривал больничную палату, проверяя, не забыли ли мы что-нибудь. Сегодня нас выписывают из больницы, и мы впервые вернёмся домой, как семья. И я почти уверена, что его это пугает, поэтому он старается занять себя чем-то, чтобы не думать об этом.

- Тебе нужна помощь, милый? – спросила я.

Эдвард так резко повернул свою голову ко мне, что я даже испугалась, что она может отвалиться. Он шокировано уставился на меня, словно я какая-нибудь слепая, спрашивающая его, а не составить ли ему компанию, чтобы полюбоваться закатом.

- Любимая, ты только что родила ребёнка. Ты должна отдыхать.

- Эдвард, прошло уже два дня. У нас на удивление современная медицина, - я машинально нахмурилась.

- Неважно, тебе всё равно нужно отдыхать.

С того момента, как мы встретились, Эдвард взял на себя роль защитника. Эта роль всегда давалась ему легко. Он от природы очень заботливый. Обычно для нас это не являлось проблемой, но последнее время… Особенно теперь, когда родился ребёнок, он стал просто фанатичным. Он переживал за нас обоих, постоянно, каждый час, каждую минуту. Если он не сбавит обороты, его голова просто напросто взорвётся от перенапряжения.

Я вздохнула.

- Эдвард, я люблю тебя, но мне нужно, хотя бы пять минут без тебя. Иди, поговори со своим отцом или с доктором, или выпей кофе, в конце концов.

На его лице засветилось уныние. Мне хотелось крепко обхватить его руками и защитить от всего мира, когда он выглядел таким обиженным. Но ведь это именно я ранила его.

- Ладно, - сказал он. И поцеловав меня в лоб, ушёл.

Буквально через пару секунд, как Эдвард вышел из комнаты, Мейсен завозмущался. В госпитале новорождённых оставляли в палате вместе с матерями, дабы в дальнейшем облегчить родителям переход из больницы домой. И мне нравилось, что он рядышком со мной. Я могла позаботиться о своём сыне. Я поднялась с кровати и подошла к нему, осторожно взяв на руки.

- Что такое, Мейс? – спросила я, прекрасно зная, что он не сможет ответить. – Злишься, что я выставила папочку вон?

По спине побежали мурашки, так странно говорить «папочка», а подразумевать «Эдвард». Я не впервые говорю это, но каждый раз эффект от сказанного один и тот же. Я понимала, что отныне наши жизни переменились. Мы мама и папа, и неважно готовы мы к этому или нет.

- Не знаю, как тебя, но меня он временами сводит с ума, - сообщила я нашему сыну. – Но мы всё равно его любим, потому что знаем, он хочет, как лучше. К тому же, он очень красивый. И в этом ты весь в него.

Честное слово, у меня самый прекрасный малыш в мире. Но думаю, моя уверенность из-за того, что он невероятно похож на Эдварда. Он просто вылитый Каллен. Единственное, что досталось ему от меня – это уши, цвет волос, и возможно, глаза, нам нужно подождать, это выясниться чуть позже.

- Дождаться не могу, чтобы показать тебе комнату. Папочка очень старался, он провёл много часов, делая её идеальной для тебя. И поэтому, уверена, тебе понравится. И надеюсь, ты не возражаешь, что мы отдали кучу вещичек, которые тебе совсем не нужны, на благотворительность, чтобы и у других малюток были кроватки, одеяла и прочая ерунда, - я улыбнулась ему. – Я знала, что ты не расстроишься, ведь нельзя потерять то, чего никогда не имел, верно?

Не существует слов, чтобы описать чувства, которые я испытывала, держа Мейсена. Словно в моих руках вся моя жизнь. Я уже очень сильно его любила, не думала, что возможно так любить того, кого только что встретила. Но, Боже, я знала – это любовь!

Эдвард тихо вернулся в палату. Я стояла спиной к двери, но я узнала его по шагам. Он сразу подошёл к кроватке и занял своё место рядом со мной. Несколько минут, мы просто наблюдали за нашим сыном.

Эдвард слегка поцеловал меня в висок.

- Док сказал, мы можем уйти, как только будем готовы.

Не понимаю, как нам удалось, но по возвращении домой мы довольно легко окунулись в наш новый быт. Я на несколько месяцев ушла в декретный отпуск. А Эдвард выступал только два раза в неделю. Роль новоиспечённой матери оказалось трудной и изматывающей, но это приносило мне радость. Ведь это не просто какой-то соседский ребёнок, которого мне приходиться нянчить, это мой малыш, и я буду всегда опекать его… Ну или, по крайней мере, до восемнадцати лет. Но даже потом, мы вероятно будем вновь поддерживать его, после того как он растратит свой доверительный фонд, поэтому я не слишком волновалась.

Эдвард следил, чтобы в его комнате постоянно играла тихая музыка. Как правило, по ночам звучала классическая, но когда в предрассветные часы я приходила кормить Мейсена, включала что-то другое. Брамс всегда заставлял меня чувствовать ещё большую усталость, поэтому я переключала на что-то тихое и акустическое, но по-прежнему живенькое. По утрам всегда играл гранж. Иногда, когда Эдвард уходил, я включала поп и кантри, просто чтобы Мейс смог услышать и это.

В первый месяц дни и ночи, казалось, смешались вместе в одно большое размытое пятно.

Только благодаря планомерному, постоянному чередованию музыки, я знала какое сейчас время суток. Я постоянно чувствовала себя такой уставшей, изнурённой. Всякий раз, как выпадала свободная минутка, я тратила её на то, чтобы подремать. Я невидящим взглядом смотрела на Эдварда, когда он держал нашего сына. Интересно, я выгляжу также измучено, как и он? Но он по-прежнему красив – в этом никаких сомнений – хоть под глазами и залегли большие тёмные круги, словно он не спал годы.

Был вторник… или среда… неважно… одним словом начало недели, когда к нам, словно ураган, заглянули тётушка Элис и дядя Джаспер. Ну, точнее Элис пришла, как ураган. А Джаспер вошёл, словно спасатель, который должен исправить последствия оставленные ураганом.

Элис моментально подскочила к колыбели Мейсена и стала, улыбаясь, болтать с ним. Ну, то есть, конечно, болтала только Элис. Джаспер сел на диван рядом с Эдвардом. Мой жених в данный момент выглядел, как зомби – ни жив, ни мёртв.

- Ребята, выглядите дерьмово, - со смехом сказал он.

- Пожалуйста, не ругайся рядом с ребёнком, - сказала я.

- Прости, - извинился он.

- Ничего, - пожала я плечами.

- Смысл моего предыдущего высказывания в том, что мы с Элис хотим дать вам два свободных вечера.

- Свободных от чего? От жизни? – спросила я. – Извини. Грубо получилось. Так вы, ребята, хотите присмотреть за ним как-нибудь?

Элис задохнулась.

- Да, Белла, мы с удовольствием присмотрим за Мейсеном в любое время.

Я посмотрела на Джаспера и улыбнулась. Боже, это девчонка никогда не изменится. Она всегда такая возбуждённая и счастливая. Обожаю это в ней.

- Когда? – спросил Эдвард, впервые подав голос.

Я переживала по поводу того, чтобы оставить Мейсена одного с ними. Я находилась вдали от сына самое большее – час, когда ходила пообедать с Роуз, и то только потому, что с ним остался Эдвард, наблюдая за каждым его движением. Я люблю Элис и Джаспера. И я доверяю им свою жизнь. Я просто не знаю, готова ли доверить им своего сына.

- В пятницу? – предложил Джаспер.

- Я не знаю, - тихо сказала я.

Подошла Элис и уселась мне на колени, она всегда так делала, когда мы были младше. Кажется, этот поступок смутил наших мужчин, особенно, когда я обняла Элис за талию. Эли серьёзно посмотрела на меня.

- Милая, это всего на пару часов на время ужина и танцев или выступления. И вам двоим определённо стоит снять номер в отеле, потому что вам просто катастрофически нужен се...

- Эли, я не оставлю его на всю ночь, - отозвалась я.

- Ты и не должна. Просто пойдёте, позанимаетесь сексом, а после этого можете возвращаться домой, - с хихиканьем ответила она.

- Элис, - полусмущённо полурастеряно упрекнула я. У нас всё ещё не было секса, хотя доктор дал зелёный свет ещё две недели назад. Я не знала, это из-за того, что он не хотел или из-за того, что мы оба слишком нагружены и заняты и просто не представлялось подходящего времени.

- Где вы будете присматривать за ним? – спросил Эдвард, совершено проигнорировав мой выпад, словно его и не было вовсе.

- Без разницы, где вам самим удобнее всего, - произнёс Джаспер.

- Значит у нас. Все его вещи здесь, и в таком случае нам не придётся перетаскивать всё к вам, - ответил он, посмотрев на меня. – Ну же, любимая. Я скучаю по тебе.

Боже, я тоже скучаю по нему. Поэтому я сдалась.

- Но только на несколько часов. Вы оставите свои телефоны включенными. Мы тоже. И вы позвоните, если хоть что-нибудь случится, - распорядилась я.

Элис захихикала, всё ещё сидя на моих коленях.

- Да, мамочка.

ДЖАСПЕР

Она носилась по квартире целый день, потому что была очень взбудоражена. Боже, не думаю, что она ходила сегодня на работу. Хотя может и ходила, но ей удаётся поддерживать свою активности на одном уровне целый день. Не знаю. Но когда я вернулся с работы, она даже не дала мне возможности отнести кейс в кабинет или ослабить галстук, она весьма оживлённо носилась вокруг.

Я люблю Элис. Я обожаю эту женщину всем сердцем и душой, но иногда мне хочется хотя бы две минуты тишины и покоя, прежде чем мы начнём скакать по комнате от возбуждения. Ладно, мы никогда не скачем по комнате от возбуждения. Обычно я сижу на диване, и наблюдаю, как это делает она.

Но сегодня я просто не в настроении для этого.

Компания теряет деньги. Быстро. Парень, которого мы назначили временным руководитель в промежуток между смертью моего отца и моим вступлением в должность, обворовывал нас. А после проведения аудиторской проверки, я выяснил, что и финансовый директор ему помогал. Я понятия не имел, как это всё теперь наладить. Пропала прорва денег, и компания медленно, но верно становиться банкротом. Мне придётся уволить стольких людей в попытке спасти компанию, на которую моя семья положила свои жизни.

Я сообщил в управление о финансовом директоре и временном президенте, как только обнаружилось, что они присваивали себе биллионы долларов, так что моё имя не припишут ко всему этому бедламу. Я уже работал без зарплаты, пытаясь вернуть нас на прежний курс, но в одиночку мне не справиться. И я понятия не имею, как рассказать обо всём этом Элис.

Её танец и смех прекратился, когда я лёг на диван и накрыл голову одной из многочисленных подушек.

- Что случилось, милый?

- Я пытаюсь себя задушить, но не получается, - ответил я, хотя мой голос приглушала подушка.

Элис легла на диван сверху на меня, всем телом прижимаясь ко мне. Я обнял её и прижал ближе. Она всегда знала, как сделать, чтобы я почувствовал себя лучше, и прямо сейчас мне просто нужно чувствовать и знать, что она рядом.

Она убрала подушку с моего лица и положила на мою грудь. Затем она упёрлась в неё подбородком и внимательно посмотрела на меня.

- Хочешь поговорить об этом?

Я поднял руку и убрал прядь волос, упавшую ей на глаза. Боже, она такая красивая.

- Может завтра за завтраком? Сегодня нам нужно волноваться о Мейсене и его родителях.

Элис захихикала.

- Они будут сущим кошмаром, правда?

- Наверно. Но это их первая ночь вдали от сына. Поэтому они имеют полное право быть безумцами.

Элис улыбнулась и обхватила моё лицо своими нежными ручками. Она поднесла свои губы к моим для целомудренного поцелуя. А когда она отстранилась, я просто смотрел на неё, пытаясь представить свою жизнь без Элис, но не мог. Где бы я был без неё? Был бы я вообще жив?

- Я очень тебя люблю. Ты это знаешь? – произнёс я.

Она кивнула, совершенно серьёзно.

- Я тоже тебя люблю.

Я приподнялся на локтях и снова поцеловал её. Её губы изогнулись в улыбке, а я не смог удержаться от усмешки. В конце концов, Элис опустила руку на мою грудь и толкнула меня обратно на диван.

Затем он слезла с меня.

- Ты ведь не пойдешь к ним в этом костюме, правда? Не думаю, что это особо впечатлит Мейсена.

У меня вырвался смешок.

- Нет, уверен младенцу будет фиолетово, что этот костюм от Тома Форда, когда он решит срыгнуть на него, - я ослабил галстук и сел.

Она задохнулась.

- Ты знаешь, что твой костюм от Тома Форда?

Я улыбнулся, увидев её реакцию. Единственная причина, по которой я это знаю – Элис, не переставая, трещала об этом, когда мы его покупали. И это просто впечаталось в мой разум.

- Конечно, детка.

Элис схватила меня за галстук и снова поцеловала, но более грубо, чем в прошлые разы.

- Боже, люблю тебя и твой сексуальный костюм.

- Надеюсь, ты будешь по-прежнему любить меня, если я переоденусь в спортивный костюм, ведь именно в этом я собираюсь идти.

Я поднялся с дивана, и Элис шлёпнула меня по заднице.

- Джаспер, я буду любить тебя независимо от того, что ты носишь. Даже если ты голый. Между прочим, я предпочитаю последний вариант.

Она запрыгнула на мою спину, и я отнёс её в нашу спальню. Я осторожно опустил её на кровать и начал быстро раздеваться. Однако, очевидно не достаточно быстро для неё, поскольку она спрыгнула с кровати, чтобы мне помочь.

***

ЭЛИС

Я была так взбудоражена тем, что мы будем присматривать за Мейсеном в течение нескольких часов. Когда мы прибыли к ним, ни Эдвард, ни тем более Белла ещё не успели собраться. Они, словно одержимые, носились по квартире. Надписывали бутылочки, делали заметки и составляли списки. Они инструктировали Джаспера о том, где что лежит. Где его любимые вещи, во сколько его надо купать, во сколько укладывать спать. И параллельно пытались подготовиться к своему свиданию.

Я тем временем по-тихому смылась в детскую Мейсена. Я состроила ему рожицу и начала разговаривать с ним. Они все суетливо входили и выходили из комнату, но я сосредоточила внимание на своём втором самом любимом мужчине в мире.

Я так обрадовалась за Беллу и Эдварда, когда выяснилось, что у них будет ребёнок. Я любила их обоих, и уже тогда знала, что буду любить их малыша. Затем они попросили нас с Джаспером стать крёстными родителями, на случай если с ними что-то случится. И я, не стану лгать, чуточку сошла с ума от восторга. Быть тётей – это одно, но то что они доверили нам растить их ребёнка – просто изумительно.

Не понимаю, откуда у них столько веры в нас.

Наконец, они оба появились в комнате, на лицах ясно читалась тревога. Я обняла Беллу, сказав ей расслабиться и повеселиться. А затем обняла Эдварда, пообещав, что мы позвоним, если хоть что-нибудь случится.

Они прощались с Мейсеном добрых пять минут, если не больше. Но, в конце концов, нехотя ушли. Как только они скрылись за дверью, я переключила музыку с плаксивого рока, который нравился Эдварду, на что-то более веселое.

Уверена, позже он это очень оценит.

Я подняла своего крестника и принесла его в гостиную к Джасперу. Всё было прекрасно и лёгко… первый час или около того.

А затем он начал плакать.

И я просто застыла.

Я старалась укачать его. Давала ему пустышку. Предлагала бутылочку. Пыталась переодеть его. Ничего не срабатывало. Я просто с ума сходила.

Джаспер лишь протянул к нему руки. Я его тётя, и я ничего не могла с этим поделать. Неужели он думает, что у него получится? Но я в любом случае отдала ему Мейсена.

Джаспер отнёс его в детскую и стал колдовать над айподом, пока не нашёл то, что искал. Из динамиков раздался голос Эдварда, и Джаспер сел в кресло-качалку. Мейсен поплакал ещё, быть может, минутки полторы, а затем совершенно успокоился.

Я изумлённо уставилась на Джаспера.

- Откуда ты знал, что это сработает?

Он слегка пожал плечами.

- Я не знал.

- Тогда, почему ты решил попытаться? – он должен обучить меня своим вуду.

- Эдвард говорил, что когда Мейсен кричит без видимой причины, он качает его в кресле и поёт. А поскольку я не одарён благословенным голосом Каллена, я молился, чтобы сработал айпод.

- Почему не сказал мне, когда он только начал плакать? – немного расстроено спросила я.

- Потому что более вероятно, что он проголодался, или ему требовалось сменить подгузник. А когда ты всё перепробовала, я вспомнил это, - равнодушно ответил он.

- И как ты можешь быть таким спокойным? Ты ведь даже не хочешь детей.

Именно я хотела детей, кучу маленьких Витлоков, которые будут носиться по нашему дому. И как можно скорее. А он говорил, что мы должны подождать.

Он вздохнул и продолжил качать довольного Мейсена.

- Элис, ты ведь знаешь, что это неправда. Я был бы счастлив, иметь детей с тобой, но не прошло ещё даже года, как мы женаты. И ребёнок – это такая нагрузка в отношениях. В смысле, посмотри на Беллу и Эдварда. Знаю, они не жалеют, что в их жизни появился Мейсен, но это очень, очень тяжело для них. А я хочу как можно больше времени провести наедине с тобой.

Я понимала, что в его слова правдивы. Но всё же это не мешало мне хотеть ребёнка.

- Я не становлюсь моложе, Джаспер, - отозвалась я.

Он усмехнулся.

- Элис, детка, тебе двадцать четыре. Современная медицина позволяет женщинам, которые в два раза старше тебя, заводить здоровых, счастливых детей.

- Я не собираюсь ждать до сорока восьми лет, чтобы завести ребёнка, - я закрыла лицо руками и сделала глубокий вдох. Боже, я хотела, чтобы он понял мои мотивы и стремления. И они, безусловно, не связаны с долгим ожиданием.

- А я и не прошу. Всё, о чём тебя прошу – это год. Всего один год.

У меня вырвался вздох.

- Ладно. Один год.

ЭДВАРД

- Ты прекрасно выглядишь, - сказал я, глядя на женщину, сидящую напротив меня.

Мы давно никуда не выбирались вместе. К концу беременности она стала довольно стеснительной, и отвергала все мои попытки отвести её на настоящее свидание. Обычно мы устраивали тихий ужин дома.

Мы оба взволнованы и возбуждены. Я ненавидел ночи вторника и четверга, потому что мне приходилось оставлять Мейсена и Беллу одних, но выступления – в настоящий момент единственный источник нашего дохода. И я старался не слишком злоупотреблять деньгами из доверительного фонда. Мы впервые оставили сына с кем-то другим. Это Элис и Джаспер, но, тем не менее, они – не мы.

Ни у кого из них не было братьев и сестёр. И у них не такой уж обширный опыт общения с детьми. Это жуткое испытание для нервов. Я и не сознавал, сколько существует причин для тревоги, пока не родился Мейсен. Такое чувство, словно опасность подстерегает за каждым углом.

Белла нервничала ещё больше, чем я. Она едва уделяла мне внимание. И она продолжала поглядывать на часы, проверяя достаточно ли времени прошло, чтобы мы могли вернуться домой.

- Спасибо, - сказала она, даже не вполне сознавая за что благодарит.

- Белла, нас нет всего час. Он в порядке, - заверил я.

- Откуда ты можешь знать? – требовательно спросила она. – А вдруг, что-нибудь случилось?

- Ничего не случилось, - ответил я. – Я заставил Джаспера пообещать, что он будет каждый час присылать мне сообщение. Только что пришло.

- И что пишет?

Я улыбнулся ей.

- Пишет, что всё прекрасно. Он ни разу не плакал. И что нам нужно успокоиться.

Она откинулась на спинку стула.

- Я стараюсь. Правда, стараюсь.

Я потянулся через стол и взял её за руку.

- Я знаю, любимая. Я тоже.

Принесли наш заказ, и Белла начала есть свой суп.

- Нам действительно стоит насладиться этой ночью. Замечательно, что Элис и Джаспер решили нам помочь. В смысле, они ведь не обязаны. Они молодожёны. И в свободное время могли заниматься диким сексом в общественных местах, - сказала Белла.

Я засмеялся.

- Подожди-ка, так вот чем занимаются молодожёны?

Она пожала плечами, широко улыбнувшись. У неё чудесная улыбка. Обожаю, когда она улыбается.

- Не знаю. Возможно.

Я мягко сжал её руку, пытаясь придумать лучший способ, чтобы поднять эту тему. Хотя, она ведь уже упомянула это. Самое лучшее – просто сказать.

- Знаешь, мы ведь толком и не обсудили… когда ты хочешь пожениться? – сказал я.

- Не знаю, Эдвард, - ответила Белла. – Честно говоря, я даже не думала об этом. Сейчас все мои мысли занимает Мейсен, а всё остальное… просто отошло на задний план.

Со мной тоже самое. Мы узнали о беременности всего через несколько месяцев после обручения, и в тот момент было не до обсуждения даты. Думаю, мы оба хотели довольно длинной помолвки. И мы не так много говорили о свадьбе во время самой беременности. А после его рождения, мы оба просто истощены.

- Так, что ты скажешь? – спросил я.

Она мягко вздохнула.

- Я люблю тебя, и знаю, что стану твоей женой. И знаю, что у нас будет великолепная жизнь вместе; у нас уже великолепная жизнь. Но прямо сейчас, мне кажется, мы должны сосредоточиться на воспитании нашего сына.

Белла нервно закусила губу, ожидая моего ответа. Некоторые вещи никогда не меняются.

- Совершенно согласен. Мейсен должен быть нашим главным приоритетом.

Ужин прошёл относительно спокойно. Мы вели вполне приличную беседу, которая не включала себя марку подгузников или рассуждений, какие игрушки больше подходят для маленького мальчика. Это великолепно – просто быть с ней. Это одна из тех вещей, которые я всегда любил в ней. Мы могли просто сидеть вместе и наслаждаться друг другом, а больше нам ничего и не требуется. Беллы достаточно, чтобы поддерживать мой интерес, а всё иное – лишь посторонний шум, задний план.

Когда мы собрались уходить, Джаспер прислал второе сообщение. Белла услышала вибрацию и вытащила телефон из моего кармана даже раньше, чем я успел среагировать. В ней ощущалась суетливость и тревога.

- Говорит, что Мейсен поплакал немного, но они его успокоили и уложили спать. И он хочет знать, потрахался ты уже или нет, правда он использовал более живописное описание, - сказала Белла, возвращая мне телефон.

Я обнял Беллу рукой, пока мы шли к машине. Затем открыл для неё дверцу, и она осторожно скользнула внутрь. Я взглянул на свой телефон и случайно натолкнулся на багажник Тельмы. Безусловно, Джаспер и Элис знали, какой сегодня день. Поверить не могу, что я этого не знал, и более чем уверен Белла тоже.

Элис и Джаспер мои герои.

Я завёл мотор, и направил машину к отелю. Вообще-то я планировал посетить «Лебединое озеро» в исполнении Тихоокеанского Северо-Западного балета, поскольку несколько месяцев назад Белла обмолвилась, что хотела бы его посмотреть. Но, уверен, сейчас она не в настроении для этого. После последнего сообщения, она вновь стала беспокойной.

- С Днём Рождения, Белла, - тихо сказал я.

Она задохнулась.

- О, Боже мой. Сегодня, правда, мой день рождения?

- Сегодня тринадцатое, - ответил я, кивнув головой.

- Двадцать пять. И когда только успела так постареть, - засмеялась Белла. – Боже, как же всё изменилось за год.

Конечно же, она права. В прошлом году в это время мы пытались выстроить свои отношения. Я помню, как был напуган чувствами к Белле. Даже будучи хрупкой, она всегда была прекрасной, изящной и сильной. Она лишила меня сил сопротивляться. Она похитила моё сердце, сбив меня с ног.

Белла изменила весь мой мир.

И я люблю её. Не могу представить своей жизни без неё.

***

БЕЛЛА

- Я люблю тебя, - сказала я, очерчивая губами линию его подбородка, мои пальцы запутались в его необузданных бронзовых волосах.

Его руки крепко схватили меня за бёдра, когда он толкнул меня к стене.

Я переживала, что после родов секс будет чем-то неловким, что мы будем избегать друг друга, но вместо этого произошло нечто совсем иное. Как только мы переступили порог комнаты в отеле, инстинкты взяли верх. И я чувствовала совсем не беспокойство или страх, а примитивное животное желание.

Эдвард порывисто прижался ко мне, я чувствовала его возбуждение. Я находилась в ловушке между стеной и его мускулистым телом. Боже, это так заводит.

Он искусно расстегнул молнию на моём обтягивающем чёрном платье, и оно мягко скользнуло на пол к нашим ногам. Его руки грубо легли на мои груди, массируя их сквозь лифчик. Я инстинктивно откинула голову назад, отдаваясь наслаждению, и выдохнула его имя.

Эдвард с отчаянием посасывал мою ключицу, пока я беспомощно стояла, вцепившись руками в его бронзовые локоны. Я выпустила их и принялась расстегивать его рубашку. Ему пришлось отстраниться от меня, чтобы освободиться от рубашки, что очень ему не понравилось.

Я закатила глаза и прижалась к нему, толкнув его к стене у нашей кровати.

По-прежнему в лифчике, трусиках и дурацких высоких каблуках я присела, чтобы расстегнуть его брюки, в то время как изумрудные глаза с вожделением наблюдали за мной. Я потянула застёжку вниз настолько медленно, насколько это вообще возможно, мне хотелось немного подразнить его. Эдвард зарычал, и убрал руки из моих волос, чтобы сделать это самостоятельно, но мне удалось его опередить.

Я расстегнула молнию и стянула его брюки и боксеры, которые бесформенно массой упали к ногам.

Он поспешно скинул ботинки и перешагнул одежду на полу.

Теперь он стоял передо мной восхитительно голый.

Он снова толкнул меня к стене, одновременно расстегивая лифчик. Я страстно поцеловала его, отчаянно нуждаясь в нём. Его пальцы поигрывали с кромкой моих трусиков.

Он потянул их вниз, нагибаясь, чтобы освободить мои ноги.

- Туфли? – спросила я, когда он вновь выпрямился, он лишь усмехнулся своей чёртовой сексуальной усмешкой, от одного взгляда на которую я становилась влажной.

- Пусть останутся, - сказал он.

Я даже не знаю, зачем их надела. Эти «смертельные кандалы» довольно давно купила для меня Элис. И какая-то глупая часть меня подумала «Эй, ты должна надеть эти дурацкие шпильки на свидание с Эдвардом, даже не смотря на то, что ненавидишь их». По крайней мере, ему они нравятся.

Эдвард мягко поцеловал мои губы, прежде чем атаковать мою шею и плечи поцелуями. Мои руки скользнули вниз по его мускулистой груди, мягко царапая ногтями кожу. Опустились ниже к животу, очерчивая кубики пресса, и наслаждаясь ощущениями его мускулов под пальцами.

Затем я обхватила рукой его член и несколько раз провела верх-вниз, отчего он низко застонал в мою шею.

Эдвард поднял голову, в его глазах бушевало пламя.

Он прекратил поцелуи и вместо этого, схватив мою левую ногу, обернул её вокруг своего бедра. Я вцепилась в его плечи, закидывая вторую ногу. Каблуки впились ему в спину. Одним резким движением Эдвард вошёл в меня, одновременно прижав к стене.

- Фак, - прошептала я, упиваясь этой смесью боли и наслаждения.

Эдвард продолжал свои медленные равномерные движения, заставляя моё тело дрожать. Я убрала с его лба влажные от пота волосы, и, наклонившись вперёд, мягко прикусила мочку уха.

- Эдвард, ты должен трахать меня сильнее.

Он застонал от моих слов и усилил свою хватку на моих бёдрах, увеличивая скорость и силу толчков. Я с такой силой ударялась в стену, что уверена, люди в соседнем номере это слышали. Но вместо того, чтобы смутить, этот факт завёл меня ещё больше. И пусть слышат.

Я чувствовала, как в животе нарастает жар и давление. Должно быть, Эдвард это тоже ощутил, поскольку его толчки стали ещё быстрее и глубже, чем прежде.

Моё дыхание стало прерывистым, стонами вырываясь наружу. Я совершенно растворилась в ощущениях. Эдвард переместил свою руку, с каждым новым толчком поглаживая мой клитор.

И мой мир взорвался. Я задрожала, Эдвард сделал ещё пару резких толчков и тоже достиг оргазма. Я заставила себя открыть глаза, чтобы увидеть его «о»-лицо. Непередаваемое зрелище.

Эдвард осторожно вышел из меня, и я обессилено скользнула вниз по стене; ноги отказывались держать меня. Мой потрясающий жених отнёс меня на кровать. Он снял мои шпильку, сбросив их на пол. А затем забрался на кровать рядом со мной, обнимая за талию.

Он взглянул на часы.

- У нас ещё час, перед тем, как нужно будет ехать, - с улыбкой сказал он. – Ты знаешь, что это значит?

- Да, - ответила я. – Время вздремнуть.

Спасибо

Если ты чего-то не понимаешь, вовсе не значит, что этого нет.BT