//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

1)

Произошло событие, качнувшее равновесие на чаше весов. Это камнем висит
на моей душе, раскачиваясь на струнах совести. Теперь я просто обязана
разобраться и сделать свой выбор. Выбор, который терзает меня,
поворачивая в сердце нож предательства… Моего предательства.
С детства каждую минуту нам приходиться делать выбор: маленькие девочки
любят выбирать свои маленькие и прелестные платьица или заколочку, с
которой пойдут сегодня в детский сад, а мальчишки выбирают героев для
подражания и первые игрушечные пистолеты.
Помню, как в нашей гостиной я сидела на маленьком диванчике, прячась под
раскидистыми зелёными листьями большого растения, нависающего надо мной.
Я всегда прибегала сюда, когда искала убежища, а затем могла спокойно
сбегать из пугающей реальности, спасаясь в мире своих грёз из
пластилина. Я называла их так, потому что всегда лепила в голове всё
новые и новые образы, даже не стараясь остановится на чем-то одном.
Тогда я и не думала выбирать между своими разноцветными бантами: я
одевала оба! И мне было всё равно, что остальные дети смеялись надо
мной, потому что я любила эти бантики и себя в них. Но наступило время,
когда мне пришлось выбирать.
Передо мной лежали две игрушки: старый, потрёпанный плюшевый медведь и
совершенно новая и самая прекрасная, как мне тогда казалось, кукла на
свете. С мишкой до этого я никогда не расставалась, всюду таскала с
собой, ухаживала за ним, играла, рассказывая ему все свои тайны, а он
тихо смотрел на меня своими глазами-пуговками и мысленно говорил: «Всё
так, моя милая, всё правильно». Тогда я крепко прижималась к нему и
только всё шептала ему о своей любви к нему и как он мне дорог.
Но вот в моей жизни появилась эта кукла, которая полностью изменила всё.
Она была восхитительным пределом моих мечтаний об идеальной игрушке - ее
большие голубые глаза одобряюще подмигивали мне, она предлагала мне
стать подругами, обещая, что соседские девчонки теперь всегда будут
завистливо провожать меня глазами, и никто не станет больше насмехаться
над моими бантами. И я согласилась…
Иногда с ней было даже весело и интересно, теперь с ней мы были столь
близки, что купившись на иллюзию, я стала тратить гораздо больше время
на куклу, забросив мишку в какой-то коробке. Моя прежде однообразная
жизнь становилась более яркой, когда я была с куклой, все вокруг были
друзьями, не смея упрекать и насмехаться, лишь тихо завидуя мне. Я была
ослеплена, я ошибочно предполагала, что вдохнула новый виток прекрасной
и счастливой жизни, я сама стала куклой, желанной для других, надменной,
самоуверенной.
Но как оказалось потом, моя кукла была лишь разрисованной марионеткой во
власти своей злобы, жадности и тщеславия. Жизнь с ней становилась просто
невыносимой, и я боялась. Боялась того, что водовороты моих страстей и
сиюминутных желаний все сильнее затягивают меня, и никому нет дела,
некому помочь. Словно по инерции я продолжала тонуть, мысленно обнимая
мишку, но продолжая мечтать о красивой жизни с куклой, о том, что у нас
всё будет хорошо…
Иногда нужно уметь остановиться и понять, разглядеть именно ту
ступеньку, что подходит именно тебе, как бы ни были заманчивы те, что
ждут выше, но я бежала сломя голову к вершине бесконечно высокой
винтовой лестницы, желая получить все, забраться на самый верх. И
теперь, приходя в себя после долгого падения к самому началу лестницы,
лежа в позе сломанной марионетки, я пытаюсь понять, почему же я не
смогла сделать выбор, даже не сделала попытки.
Прокручивая в голове воспоминания, я ловлю себя на мысли, что хочу
знать, как ты это ты пережил? Как справился? Ведь изменяла я
хладнокровно, через ложь, вычеркивая тебя из своей жизни, из своих
мыслей когда мне было удобно.
Меня мучают сомнения, ведь, скорее всего, ты разочаровался во мне, мой
мишка, и понял, что я не способна на продолжительные отношения, что я
ветрена, а ещё лицемерна, когда говорю о своей любви. Лежа у края
лестницы, что когда-то была мечтой, я, наконец, осознала всё это и
потому пишу тебе. Надеюсь, что бумага всё стерпит. А потом…потом, я лишь
смею надеяться на твоё прощение, потому что понять самовлюбленную
эгоистку, меняющую преданность и любовь на блеск и глянец просто – она
глупа, наивна, уверена в своих ошибках. Простить ее намного сложней…
Как же хочется, чтобы ты снова так же смотрел на меня: «Всё так, моя
милая, всё правильно»

2)

Тихо шепчет дождь, в такт с ним играет прибой, что бьется волнами о гранитные скалы. Это биение наполняет тишину, которая образовалась, донося свою прерывистую мелодию к шумному городу. В такое время можно минуточку побыть собой, прислушаться к шепоту дождя, и почувствовать его теплое прикосновение на щеке. Последний день октября. 2006 год. Пасмурный Лондон. Холодный ко всем, но приятный на ощупь.
Девушка заправляет прядь темных волос и еще раз тихо вздыхает, стараясь не спугнуть образовавшеюся атмосферу. Прекрасный взгляд, и нежные жесты, Энн.
Она все свою несознательную и сознательную жизнь слепо верила одному человеку. И сейчас порезалась о его поступки. Она была девочкой, которая не замечала мира за стеной. Жереми Белл давно похитил ее маленькое сердечко.
Сейчас она сидела на своем личном месте, открыв зонт над головой и шелковым платочком стирая скатившеюся слезу. Энн смотрела на часы пытаясь посчитать на сколько опоздала на ужин. Ей вспомнились строчки: "Жизнь продолжается. Как ни в чем не бывало. Когда от него ушла Наталья, больше всего он не мог смириться с тем, что на следующий день жизнь по-прежнему продолжалась. Как ни в чем не бывало. Тогда тоже мир не остановился. Даже на краткий миг. Бог опять ничего не заметил...". А ведь так оно и есть. Что бы не случилось жизнь все время продолжается. Кто-то измеряет это время в минутах, кто-то считает дни или часы. Но у всех получается один результат.
Брюнетка любила оставаться наедине с собой, отправляясь в личный мир мечтаний и грез. Она всегда представляла себе большую и пышную свадьбу, но сейчас никакая картинка не появлялась в сознании. Это как ты сидишь в кино и начинается фильм, появляется черный экран и тебе говорят: "Придумай сам". А в голову ничего не лезет.
В тишине задумчивой аллеи послышались нечеткие шаги, которые нарушали эту идеальную симфонию. Она не поднимала глаз, ей даже не интересно. Кто бы это ни был, это не имеет значения, просто ничего не меняет. Слышен скрип старого моста, но совсем недавно покрашенного. Если прислушаться, можно услышать ровное дыхание и слегка придавленный вздох.
- Привет, Энн, - доносится тихий умиротворенный голос, и девушка легко поворачивает голову, чтобы увидеть недавно появившегося собеседника, но в этом даже нет нужды.
Парень легко положил руку на перила и стал рядом с ней. Он мягко взглянул на уносящуюся даль, а потом посмотрел вниз, словно в поисках чего-то.
- Здравствуй, - отмахнулась брюнетка, отводя взгляд прочь.
Они оба замолчали, зная, что все понятно и так. Они обо всем уже давно поговорили. Осталась только пустота, а с ней и молчание. Это "давно" выглядело, как 5 минут назад. Оба помнили все эти сдавленные жесты, и неловкие моменты. А в одну минуту замолчали, понимая, что говорить уже не о чем.
- Ты завтра улетаешь? - спросил молодой человек грустно смотря в сторону девушки.
Конечно же этот вопрос был совсем не к чему. Он уже все знал.
- Да. Ты же знаешь, я никогда не любила Лондон, - тихо произносит она и поворачивает свой взгляд на парня.
- А Испания, значит куда лучше? - ухмыльнулся он явно недовольный ее решением.
- Да, наверное, - девушка явно растерялась, из-за досады вопроса, и будучи неуклюжей, решила собрать все мысли, - и вообще я недолжна перед тобой отчитываться.
Парень грустно посмотрел на нее зная, что она права. Этот упрекающий взгляд совсем не был упрекающим, он был просто начисто обвиняющим.
Парень тихо присел и посмотрел на маленькую колодочку, прищепленную к мосту. Таких тут очень много. Просто тысячи или даже миллионы. Девушка присела рядом с ним.
- Помнишь как мы ее цепляли? - с улыбкой смотря на их имена посмотрел Жереми, пытаясь повторить в голове те мгновения.
- Да. Мы уронили ее в воду, - Энн широко улыбнулась, вспоминая свой истерический смех.
- А потом я полез за ними и мне выписали штраф за купание в неразрешенном месте.
Они оба засмеялись, словно никаких проблем не было и не будет. Но была одна проблема, такого бренда, как "они" уже не существует.
Слишком дорого.
Энн смущенно опустила голову, словно сделала что-то неприличное.
- Зачем ты это сделал? - тихо спросила она, даже не зная зачем.
- Энн+ Все так. Все так запуталось. Будь у меня хоть какой-то все исправить - я бы сделал это, не думая о последствиях и секунды. Минута и красный цвет загорелся. Энн, я люблю тебя с трех лет и уверен, что буду любить все жизнь, тебе этого мало? Мир присоединился к нашей игре, и вдруг все рухнуло. Я уже не могу просто сесть и начать писать, и+
- И это ужасно. Мир присоединился к игре. Мир все испортил потому, что ты его впустил.
Она сказала это даже без малейшего сомнения, голос даже не дрогнул, да и зачем+
Энн всего лишь опустила глаза и начала искать что-то в сумке, а уже за минуту в ее руках блеснул маленький ключик.
- Этого слишком много, - произнесла она, протянувши руку к колодочке.
- Не надо, - сквозь зубы процедил молодой человек в надежде на понимание.
Замок клацнул. Словно ты выпускаешь птиц на волю и не хочешь, чтобы они улетали. Последняя преграда. Да, а, может, и нет. Таки нет. Это не стирает воспоминания. "Улыбнись, я ненавижу, когда ты обижаешься". Она сидели по ночам и бродили парками, пытаясь освободится от повседневных забот и найти что-то. И когда это случилось, а потом исчезло, стало совсем невыносимо.
Девушка швырнула колодку в реку и закрыв глаза, надеялась на понимание.
- Отдай мне ключи, - уныло произнес молодой человек.
- Прости.
Она ткнула ключ ему в руку и ушла вря себе, что думает о предстоящей поездке. Но Жереми остановил ее и тихо прислонился к ее щеке, жадно вдыхая этот, с детства, манящий аромат. Скорее всего это был их последний момент, но на то он и последний, чтобы его не забывали.
- Милая Энн, ты не представляешь на сколько сильно я себя упрекаю из-за всего этого. И думаю, что я никогда себе не прощу, так же как и ты мне. Но не смотря ни на что я хочу чтоб ты знала, что до сих пор люблю тебя. Прости.
Жереми нежно поцеловал ее в щеку и стер слезы, которые падали из глаз любимой.
- Не плачь, не надо. Тебе так не идет. К тому же размажешь тушь, - он улыбнулся, и девушка повторила этот счастливый жест за ним.
Парень нежно поцеловал ее в висок, предоставляя море удовольствия и страха, а затем нежно обнял.
Она ушла, оставив за собой надежду несбывшейся мечты. Оставив пустоту. Все было так же. Играл прибой, падал дождь. Они были тут лишь один момент своей жизни, а потом их не стало.
Испания, 16 июля, 2008 года. Отрывки из письма от Жереми Белла к Энн Даст.
"+Все эти годы я просто удерживался, чтобы не написать тебе. Это была моя вечность+И зная, что я не могу просить твоего прощения, все же надеюсь на него+"
Испания, 13 января, 2009 года. Отрывки из письма Жереми Белла к Энн Даст.
"+И если ты не хочешь получать от меня больше писем просто скажи это+Я очень люблю тебя до сих пор, и надеюсь ты счастлива+И если я не стою ответа, прошу принять мою нескромность+"
Испания, 8 июля, 2010 года. Письмо Жереми Белла к Энн Даст.
"Дорогая Энн. Потерять тебя стало самым большим наказанием, любить - самым большим подарком. И забыв о своей человечности, я все эти годы не могу понять, что ты сделала со мной."
Лондон, 20 июля, 2010 года. Письмо Энн Даст к Жереми Беллу.
"Я знаю, я люблю тебя. Боже, как же мне тебя не хватает. Я прощаю тебя. Но не могу поступить так как ты."
Лондон, 31 октября, 2010 года. Кафе "Millennium". Две фразы из разговора Жереми Белла и Джейн Николс.
- Ты не знаешь как там Энн поживает?
- Она вышла замуж, уже как три месяца.

Я - бывшая cracker3!

If I could, maybe I'd give you my world
(с)

Разве бывает сильнее чувство, чем разочарование? Наверное - бывает, если в дело вступает любовь.
Ночь. Я сижу, запершись в темной кладовке, уставившись на тонкую полоску света под дверью, прислушиваясь к посторонним шумам.
- Все нормально, он спит, - уверяю я себя. – Уже часа два прошло… наверняка спит.
Но выходить в ближайшее время я все равно не планирую. Мне страшно… страшно и больно, и это не только физическая боль. Душа моя, словно чертями заплеванная, униженная, плачет вместе со мною. Слезы беспрестанно струятся из глаз, и я уже не пытаюсь осушить щиплющие от них щеки.
Сегодня моя жизнь была сломана. Как быть дальше, я просто не представляю.
Вот послышался шорох, и я напряглась в ожидании, что этот деспот постучится в дверь, или чего доброго – ее сломает. Нет, это – кот, что шариться по кухне в отсутствии хозяев. Он спрыгнул со стола и подойдя к двери кладовки, недовольно замяукал, словно меня вызывая.
Слезы полились еще сильнее. Я обхватила руками колени и укусила себя, сама не знаю зачем, наверное, это была попытка одной болью заглушить другую. Но это было неравноценно. Я знаю, что тело мое перестанет болеть, и в конце концов, высохнут слезы, но вот в памяти этот вечер останется навсегда.
Уже не первый год я живу с отчимом и мамой. Мой отец умер и она уже через несколько месяцев была вынуждена сочетаться браком с другим мужчиной, из-за крайней неосмотрительности, за которую нынче ругают молодежь. Вскоре у нее родилась очаровательная девочка, которая сейчас, кстати, гостит у бабушки. Ей уже три года.
Ее отца я всегда недолюбливала, подозревая, что его связь с моей матерью состоялась еще до кончины папы, и не только по этому… Он украл у нас с сестрой маму, запудрив ее сознание любовью немыслимой силы, подчинив своей воли полностью. Наверное, такой и не существует вовсе, но она в нее верит, и любит его... недостойного… слепо любит.
Сегодня мама работает в ночную смену, она диспетчер, а ее благоверный, упившись пивом, спит дома, после того, как... Да-а… Он не раз пытался заигрывать со мной, или даже в шутку зажать в углу. Я всегда недовольно фыркала, и без лишних возмущений отталкивала нахала, но сегодня…
- Боже мой, уймутся наконец эти слезы, или нет?
Я старалась по возможности не оставаться с ним наедине, и когда мама была на работе, закрывалась в своей комнате, а при сестренке он и вовсе ко мне не приставал, но недавно замок на двери моей спальни сломался, а малышка сейчас в гостях. Так я и попалась. Хотя, видит бог, пусть и считала его негодяем, но никогда даже помыслить не могла о том, что он способен на насилие. Подозревала бы, ушла к соседке, или уехала к бабуле.
Дура – я, дура. Разве можно полагаться на порядочность там, где главенствует алкоголь на наглость.
Он нашел меня в комнате, привычно читающую при свете бра очередной женский романчик, скрытый под книжкой по философии. Посмеялся над моей зубрешкой и присев на край кровати, попытался схватить за ногу. Я отодвинулась и уставилась в книжку, сделав занятый вид. Уж не знаю, что на него так подействовало: мои куцые косички, что я заплела на ночь, или короткий халатик, а может, ему просто захотелось потешить плоть, а я оказалась рядом.
Он с силой схватил меня за ногу, а когда я ею дернула, разъяренно вырвал из рук книгу, и швырнув ее в дальний угол, щелкнул меня рукой по щеке. Я округлила глаза в удивлении и замерла, боясь пошевелиться и спровоцировать в нем очередной приступ гнева.
С минуту он просто смотрел на меня горящими глазами, а потом его рука сжалась сильнее, и он потянул меня за ногу ближе к себе.
От страха у меня аж пот выступил.
- Не надо, - прошептала я. – Пожалуйста.
Но он не отреагировал. Его рука прошлась по моей икре и поднималась к бедру. А я все еще не думала, что он может обидеть меня сильнее, чем просто полапать. Напрасно. Я завизжала и начала брыкаться, когда его рука поднялась выше.
Вот оно «преимущество» жизни в своем доме – соседи вполне могут тебя не услышать. Так и получилось. По крайней мере, никто не пришел на помощь.
Он навалился на меня всем телом, зажимая при этом рот рукой. Я пыталась его кусать и карябать и вообще делать все, что было в моих силах. Это не помогло. Он скатился с меня сам, когда сделал свое дело и полежав пару минут рядом с рыдающей мной, и причитающей о том, что пожалуюсь маме, ушел.
Я соскочила с кровати, желая убежать из дома, но он окликнул меня, припустившись следом. Тогда я спряталась за первой же дверью, на которой стоял шпингалет.
Сначала он стучался, ругался и грозился меня и вовсе прибить, а потом ушел к себе. Наверное, уже спит сном младенца, а я сижу здесь на полу и плачу. Для меня это конец. Это не только крушение надежд и планов, это… все. В свои шестнадцать я не знала мужчины и оттого еще горче.
Бежать я больше не пыталась. Да и зачем? Куда мне бежать? Кого звать в свидетели своего бесчестия? Сколько судеб я сломаю, рассказав об этом? Да, я отомщу за себя, посадив негодяя за решетку, но при этом я не получу удовлетворения. То, что он сделал, останется со мной, в не зависимости от срока отбывания наказания. Зато, моя сестренка будет дочерью насильника, а мать, которая просто обожает его, знаю, в душе будет скорбеть о нем и ждать. Итак, я испорчу свою репутацию и жизнь близких мне людей. Так нужно ли мне это? И станет ли мне легче, когда его осудят?
Я снова разревелась. Мой разум словно наткнулся на бетонную стену. Моя измученная душа стонала, и я не знала, чем ей помочь.
Так я и уснула, в глубоких раздумьях, прямо на полу. Проснулась, когда хлопок входной двери оповестил о прибытии мамы. Отчим еще спал. Перед тем, как она обнаружит мое отсутствие в постели, я решила выйти из укрытия и прямиком направилась к раковине, вспомнив о недомытой вчера посуде.
Мама подошла сзади. Затылком я чувствовала ее взгляд. Она молчала, а я терялась в догадках, почему. Быть может, была в моей комнате и обнаружила там «компромат»?
- Доброе утро, мам, - поприветствовала я, охрипшим голосом.
Она стала сбоку, заглядывая в мое опухшее от слез лицо.
- Что случилось, мам? Почему ты молчишь? Трудная смена?
- …Детенок, скажи, отчим не обижал тебя? – боясь каждого произнесенного слова, неожиданно спросила она.
Я взглянула на нее. В ее глазах было столько надежды на обратное… Ком подошел к горлу, и я уверенно солгала. – Нет!
- Это правда? – переспросила она тихо. – Он к тебе не-е… приставал?
Я истерически рассмеялась, давая понять ей, что говорит глупости, при этом, продолжая мыть посуду.
Мама удовлетворенно кивнула и ушла в ванну, а я все еще продолжала хихикать, хотя теперь еще и рыдала.
Теперь я уже никогда не скажу: - ты у меня первый; я ждала тебя; берегла себя для тебя.
Ненависть к человеку, который лишил меня этого, росла с каждой минутой, и мне хотелось его убить. Но я не смогла бы этого сделать, даже защищая себя, ведь дорогие мне люди любят этого деспота.
Говорят - нет любви. Но как может ее не быть? Любовь – это слепая вера в отсутствии доказательств и вопреки здравому смыслу. Любовь – это понимание и желание защитить. Это жертва в пользу близкого. И я люблю… люблю свою «недогадливую» мамашу, свою маленькую сестренку, люблю эту жизнь, какой бы она не была. И я приму все, что уготовила мне судьба, и возможно, когда-нибудь пойму свою мать, если сумею также кого-то полюбить... безоглядно.

4)

Осень 2010 года. Дождь. Когда-то я любила это время года…. Но тогда в моей жизни был ты. Были теплые прикосновение к моим замерзшим пальцам, нежные слова, которые согревали холодные мысли… Хмурые прохожие, словно призраки медленно идут сквозь пелену, сотканную из тумана и сырости. Их лица сменяются, словно времена года. 
Дождь - это мои слезы, а у ветра - твой голос, шепчущий твое имя… Сумерки. Загораются фонари, разрезая своими рассеянными лучами легкую дымку. Тени на земле подступают ко мне, рассказывая все ту же старую историю. С полной уверенностью в голосе... Я застряла в этом месте, заключенная в собственные картонные декорации, среди которых мое прошлое становится реальным. Болезненные воспоминания о нас с тобой.... И вновь выберу тусклые краски, рисуя тебя на вечернем небе. 
Я не люблю прошлое, ведь отпечатки наших пальцев на жизнях которых мы касаемся, не тускнеют… Никогда. И мне до сих пор становится не по себе, что мы не пройдемся по центру города, держась за руки. Что мы не станем отправлять друг другу нежные сообщения каждые 5 секунд. Что больше не проснусь с тобой под одним одеялом. И ты не сваришь мой любимый кофе…
Звучит банально, как стандартная мелодия Nokia на чьем-то звонке, но мне хочется в май и в его медовые сумерки, хочется ощущать ветер, пахнущий апельсинами и слышать звуки акустической гитары в парке. Ты мой наркотик... И мне нужна доза, мне нужен наш прежний Рай... Но я уже не прощу, и не кричу. А ты доза. Я тихо умираю... 
Может мы просили слишком многого для нашего золотого мира? По крайней мере, это то, чего я ожидала от тебя. Это просто и понятно, нет никакого выхода.... Эта история закончилась. Наша история.
 Раньше мне, казалось, что я поступаю правильно. Скажи мне, почему я ошибалась? Что сделала не так? Столько вопросов, и полное отсутствие ответов. Ты сломал меня. Сама доверилась…. Сама оступилась… Все сама. Теперь все кончено.
Прошел год… А я так устала от холода и грязи ночного города. Пустые ночи, где больше нет тебя. Закрываю глаза и вспоминаю всё. Вспомню всё: каждый твой поцелуй, раскаленный шепот в темноте… И могу почувствовать вкус слез на своих губах. Буду верить, что я живу, но уже прошел год без её признаков. Буду верить… Да холодно. Да болит в районе 8-го ребра. Где маленький орган размером с кулак высчитывает ритмы души. И я его еле слышу. Но буду верить… До боли. 

***
Двигаясь без цели под дождем и солнцем, я очутился на перекрестке малой знакомой части города, где увидел свое искушение. Не знаю почему, но я уже как-то знал, что будет дальше. Впереди был целый день и было понимание того что этот день один из многих последовательностей, называемых жизнью. Мне стоило бы позвонить тебе, хотя я понимал, что я так и не найду подходящих слов. Стоило бы позвонить тебе… 
 Как думаешь, я себя ненавижу? Правильно, если так думаешь. Не знаю, что заставило меня так поступить с тобой. Возможно, просто не смог устоять перед соблазном. Прости. 
Этот год был настоящим мучением. Сотни бессонных ночей, тысячи сигарет… 
Все из-за тебя…а ты даже не знаешь сколько и насколько я люблю тебя… 
Я пытался забыть тебя. Честно пытался… Я топил свое отчаяние в твоем любимом кофе... Я пил горечь алкоголя…Я много курил…Я много работал…Я спал с другими девушками… Последнее было самым низким из всего того, что было, сделало мною, но самым действенным. Закрывая глаза, я представлял, что это твои губы целуют меня, твои нежные руки обнимают… Каждую ночь лишь в моем сознании были только я и ты. Я был счастлив. Почти… Запах твоих волос, один твой поцелуй, прикосновение руки — это лучше, чем вечность без тебя. Только бы еще один раз…
Надеюсь, что ты ждешь меня где-то за границей всего этого. В месте, где мы снова сможем быть делить наш Рай напополам. Ты придешь первой, я приду следом. Я подавлен, но это не важно. Я скучаю по тебе, надеюсь, ты слышишь...

Я - бывшая cracker3!

If I could, maybe I'd give you my world
(с)

В очередной раз остывший, нетронутый латте, треки апатии где-то в районе сердца, забытая книга, смятая пачка сигарет. Не курит. Медленно встает, оставляя пару купюр на столе. Отработанные движения. До автоматизма, до режущей боли в венах, до последнего выдоха в прокуренный воздух кафе. Морозная тишина легким дыханием упала на город. Зима пришла к тому периоду, когда снег идет постоянно, не останавливаясь ни на секунду, засыпая своей воздушностью крыши домов, окрашивая их белой краской. Ее шаги сводили землю, присыпанную снегом, с ума. Холод, забиравшийся под пальто, морозил кожу, заставляя вздрагивать. Она не хочет идти домой, она отчаянно сопротивляется этой мысли, испытывая стойкое ощущение отчаяния и страха. Не знает что делать, что говорить. Выбора нет. Душное метро, как последнее связующее между нами. Замершие пальцы уже ничего не ощущают, лишь изредка подрагивают, сломанные невесомой дрожью. Редкий феномен. Она разучилась чувствовать боль. Абсолютно индифферентна к происходящему, словно находится под действием сильнодействующего наркоза. Она – это больше не она. Живет в вакууме, не может дышать, не слышит чужих голосов, не видит других. Жизнь машины без чувств. Моя вина.
Входит в подъезд, меряя высокими каблуками пыльные ступени, пытается попасть ключом в замочную скважину, неторопливо, почти неосязаемо входит внутрь. Вздрагивает.
Вздрагивает, когда лишь легким движением взгляда серых глаз замечает меня, грациозно, со странной, почти маниакальной привязанностью, прислонившегося к косяку.
Since you’ve been gone…
Главное, не дышать, когда она проходит мимо. Этот детский запах фиалкового мыла убивает меня, вытравливая весь кислород из легких. Я буду скучать.
Кто я теперь? Перестань молчать, ответь. Не уходи.
Она в комнате. Останавливается почти рядом. Снимая пальто, не забывает смотреть мне в глаза. В нашей ситуации это не кажется странным. Наоборот. То без чего нельзя обходиться. Постоянный контакт глаз. Взамен телесного контакта, контакта губ. Жалкая замена.
Я смотрел на нее слишком долго, слишком сильно, все слишком. Это было сейчас таким лишним, что ей хотелось стереть все эмоции с моего лица, оставив холодную непроницаемость в глазах цвета синего льда.
Чистое электрическое напряжение медленными шагами прошло между нами, цепляясь за тонкую кожу ее ключиц россыпью жемчужных мурашек. Сейчас я хочу шептать ее имя. Лишь она не слышит. Слишком уязвима. С пулевым ранением в сердце. Но все еще жива. Хотя бы делает вид.
Смотри на меня, снова и снова, никогда не отводи взгляда. Дай мне понять, что ты все еще рядом, что ты все забудешь, что ты никогда не уйдешь. Так сложно жить без твоего голоса, осознавать, что я один. Когда ты молчишь, так и есть.
Seeing you it kills me now…
Я люблю тебя. Я не хочу забывать.
- Я пришла, чтобы вещи забрать, - ее голос. Как наркотик в вены, в кровь. Вживую. Без остановок во времени, не на экранах собственной памяти. Здесь и сейчас.
- Не надо, - шепчут мои губы в ответ. Я не могу тебя потерять. Если уж параллельные пересеклись, то и оборваться они должны вместе. Закон. Теорема. Жизнь.
Ты делаешь мне больно.
Don’t ever leave me…
Ты где-то под кожей, ты травишь, как ртуть.
- Будь рядом…
Я не хочу видеть, как она дрожит. Как отчаянно цепляется за спинку стула. До побелевших костяшек. Как ожесточенно кусает губы. До крови.
- Я и так все время была рядом, - временная тишина, - скажи только одно: зачем?
- Черт возьми, просто оставь мне себя, - отчаянно молю я, боясь отвечать, - каждую ночь я просыпаюсь и боюсь повернуть голову, зная, что тебя нет рядом, что ты исчезла, испарилась. Тебя больше нет в моей жизни.
- И не будет. Просто скажи, зачем? – ее крик взрывает напряжение, отравляя мою кровь едким ядом.
Зачем. Зачем. Зачем. Как бы мне хотелось ответить, чтобы не сделать тебе больно, чтобы перестать видеть слезы в твоих глазах.
End of the line…
Я бы мог в сотый раз сказать, что мне жаль. Не требуй от меня ответа. Это причинит тебе боль. Даже если ты разучилась ее чувствовать.
Прекрати спрашивать, прекрати убивать нас обоих.
Если ты уйдешь, останется лишь боль. Каждый день – это боль. Новая, старая, неважно. Это раньше я имел тенденцию классифицировать ее, только не сейчас, когда уже все равно. Я уже не считаю время, ничего не вижу, ничего не слышу, только чувствую. Боль бесконечную, всепоглощающую, нерушимую. Теперь я дышу и живу ею. Как раньше – тобой.
Я поднимаю на нее взгляд, смахиваю тонкими пальцами светлые пряди, упавшие на глаза. Почему между нами ничего не рвется, не заканчивается? Тонкая леска, оставляющая кровавые следы по-прежнему натянута между нами, и никто не в состоянии взять ножницы и положить конец этому кошмару. Почему я так сильно боюсь отпустить тебя?
- Я просто люблю тебя…
Ты и так знаешь. Именно поэтому прошу остаться.
Is it hard to believe?
Не здесь.
Не сейчас.
На кого я стал похож? Слабый, безвольный, отчаянно нуждающийся в твоем запахе. В тебе. Избавь меня от этого.
- Я ведь до сих пор не верю…
Я чувствую еле слышное прикосновение хрупких пальцев к плечу, жаркое дыхание, опалившее нежную кожу ключиц, тихий шепот, проникший куда-то в самое сердце:
- Ты – единственный человек, что остался у меня в этом циничном мире, полного лжи, предательства и обмана. Я никогда этого не говорила, просто потому, что не считала нужным, думала, что ты и так знаешь. Я боюсь тебя потерять, слышишь, боюсь. Потому что тогда это небо станет не просто серым, оно станет отрывком немого кино. Все эти люди перестанут быть людьми, превратятся в подобие кукол с фальшивыми лицами. Ты такой искренний, я не зря выбрала тебя. Я когда заглянула в твои глаза, поняла, что мир может перевернуться, потому теперь у меня есть собственное небо, но теперь… - она резко замолчала. Не молчи, продолжай.
I’m not quite sure how to breathe without you here…
- Прости меня за то, что я сделала. Но, это так сложно притворяться, жить фальшивой, ложной жизнью. Я пыталась убежать от этого, убежать от тебя. Но я должна была это сделать это. Я так хотела освободиться от этой тяжелой зависимости. Зависимости быть с тобой. Любить тебя – слишком больно, - отчаянно шептала она.
Do you ever think of me
When you’re touching someone else…
- Я больше не скучаю, когда тебя нет рядом, больше не ищу судорожно телефон, пока он звонит. Я больше не хочу любить тебя. Именно поэтому поехала к нему, - она посмотрела мне в глаза, снимая с тонкого пальца обручальное кольцо.
Прощай.
You're love that I lost…

6)

Мили - да именно так будут звать мою героиню этого короткого рассказа - была
примерной девушкой. Училась на отлично, посещала факультативы, посещала драм кружок.
Её мама - она была домохозяйкой, всегда наставляла её на путь истины: "Ты должна учиться!" " У тебя должно быть образование! Дети! Хорошая карьера"
Тем временем Мили со слезами на глазах сидела за уроками и говорила "Да мама! Конечно!"
Ей было 17. Всего лишь 17! Такая молодая, цветущая и невероятно красивая. А она уже не любила себя за всё! Она ненавидела свое отражение в зеркале, не любила то, как она смеется. Ей казалось, что она изгой и никому не нужна. Нет, в школе она была душой компании, но когда эта компания шла гулять, Мили слышала из трубки телефона - Ты никуда не пойдешь!
Почему? спрашивала она и закусив губу зажмуривалась, потому что знала, что сейчас будет.
- Заниматься надо! Иди заниматься! - кричал голос из трубки.
- Всё, пока! - отвечала девушка и бросив телефон в сумку шла к ждущей её компании сказать, что никуда не едет.
Это был конец года.
Мили одиноко сидела на остановке в ожидании автобуса. По козырьку остановки бил дождь. Неприятный, холодный дождь.
Тяжело вздыхая Мили поглядывала в сторону, откуда должен прийти несчастный автобус, но его не было.
Позже к моей героине присоединился парень. Он также сел на скамейку и стал ждать.
Мили украдкой взглянула на него и отвела глаза.
Парень тоже взглянул на неё и видимо не найдя ничего в ней привлекательного отвернулся. Достал телефон.
Он стал вертеть его в руках. Кажется, он не так жаждал приезда автобуса, как уставшая Мили.
Мили наклонила голову дав волосам упасть с плеча и продолжала глядеть на парня из-за занавеса из собственных волос. Со стороны казалось, что она просто смотрит под ноги и парень думал так же.
Он был красив. Светлые кудри и голубые глаза, большие, с длинными ресницами. О таких парнях мечтали миллионы, но имели не все.
- Ненавижу дождь - сказал парень заставив Мил вздрогнуть от неожиданности. Она убрала волосы и стала смотреть на парня.
- Он скучный, но характер у него, дай боже. Если захочет, может и страну стереть с лица земли. Но у него есть преимущество. Он не задерживается надолго. Весь такой выдержанный. Выдержанный убийца разума...
- Почему? - спросила Мили удивившись такому сравнению.
- Что "почему"? - улыбнулся парень.
- Почему убийца разума?
- О-о! - протянул парень - Разве тебе сейчас не одиноко? Не тоскливо? А тоска и одиночество всегда медленно поедают наш разум, превращая его в пепел.
- А как же счастье? Ведь кому-то нравиться дождь!
- А счастье тоже может довести до безумия. Даже быстрее чем тоска - вздохнул он.
- А ты тоскуешь?
- Да.
- Почему? - спросила Мили и встретилась с океаном его бездонных глаз.
- Потому что такая девушка как ты одна. И до сих пор ни с кем не встречалась. Потому что у этой девушки строгая мать, и она никогда не пускает дочь на гулянья. Потому что она не может бороться с мнением родителей, потому что это бесполезно - тихим баритоном проговорил он.
- Откуда? Откуда ты все это знаешь?
Неожиданно парень рассмеялся.
- Потому что нас мало.
- Кого?
- Таких как мы. Людей с луны.
странно, но это не испугало Мили. Она улыбнулась и сказала:
- А как там на луне?
- Ты прекрасно знаешь - сказал парень глядя в даль.
- А там растут розы? - спросила Мили.
- Конечно. Ты их ведь очень любишь - уверенно без тени сомнения ответил парень.
Его слова не были сигналом для Мили бежать от него прочь. Она не редко называла себя ребенком луны. И поэтому оставалась сидеть рядом с парнем и слушать ответы на её странные вопросы.
- Но луна далеко - вздохнула Мили - мне туда никогда не попасть.
- Почему же она далеко? - удивился парень - Вот она - он взглянул на небо и рассеявшиеся тучи пропустили на землю луч луны - разве она далеко?
- Нужно только поверить - вдруг сказала Мили. Эти слова она не раз говорила своим подругам, когда те жаловались на свои проблемы. Но тогда она не вкладывала в них столько смысла, сколько в них было сейчас.
Парень встал со скамейки и пошел от Мили.
- Подожди, куда же ты?
Парень обернулся и улыбнувшись сказал:
- Туда. Ты со мной?
Мили взглянула в сторону где уже давно не появлялся автобус. А потом посмотрела на парня и сказала:
- Моя жизнь - желания родителей. Мои стремления - снова их желание. Я редко что делаю для себя. Живя в этом сером городе, я давно потеряла ту, которая жила пять лет тому назад. У меня забрали мой город солнца. Лишили желаний и мыслей. Лишили мечты и детства... Но я хочу жить, а не быть зомби.
Мили взяла свою сумку и пошла за парнем. Когда она подошла к нему и посмотрела вновь на сумку весящую у неё на плече. Мили легко её сбросила на пол.
Положив свою руку в руку парня, которого она знала всего лишь час, но уже верила ему она ушла вместе с ним туда, откуда она когда-то пришла. Ей было приятно узнать, что всё-таки они есть - дети луны.
На следующий день дворник забрал сумку с тротуара, а рядом с остановкой вырос невероятно красивый куст роз. Его бутоны были белые, а на кончиках лепесточков была голубая кайма.
И сколько люди не срывали эти розы, на следующий день они вырастали снова, как и каждый день, несмотря на то, какой была жизнь, просыпалась Мили.
Мили - девочка с луны.

Я - бывшая cracker3!

If I could, maybe I'd give you my world
(с)

- Такси, - я махнула рукой приближающейся желтой машинке. Водитель притормозил у тротуара, и я быстро скользнула на заднее сидение. На автомате пробормотав свой адрес, я глубоко вздохнула и откинулась назад на спинку. Сердце неистово колотилось в груди, а я все не могла понять, что за мотив оно выстукивает – толи кантату, толи реквием. Перед глазами все еще мелькали образы его обнаженной мускулистой груди, покрытой легкой испариной, которая так заманчиво поблескивала в лучах вечернего солнца. На губах еще оставался привкус его яблочного поцелуя. Почему именно яблоко? Я не имела понятия, но будь он яблочным фрешем, я бы осушила его до дна. А его аромат… от него пахло спортивной туалетной водой и чем-то еще настолько приятным и необычным, что это сводило меня с ума, возбуждало, раскаляло. И что самое интересное, я уже почти не помнила его лица, ни цвета глаз, ни формы носы. Лишь туманные очертания. Но я до сих пор слышала манящий запах его тела. Настолько четкий, будто он находился здесь со мной в машине.
Сегодня впервые за свои двадцать три года я почувствовала себя диким необузданным животным. Да, это были именно животные инстинкты. Этому нет другого объяснения. Запах его тела окутал меня прочным шлейфом, блокируя любые попытки разума взять вверх в этой негласной битве с желанием тела. А мое тело уже принадлежало ему. Оно тянулось к нему каждой клеточкой. Пылало от предвкушения нежных прикосновений его грубых пальцев. Каждый нерв был натянут как струна, и казалось, еще мгновение, и эта струна порвется, лопнет, взорвется. Но он спас меня.
Его теплые ладони осторожно легли мне на талию, и в следующий момент он властно притянул меня к себе. Его поцелуй был страстным, жаждущим, и я отвечала ему тем же. В тот момент разум проиграл первый бой. И уже ничто не имело значение.
Ни то, что мы были в общественном парке.
Ни то, что на соседних аллеях, скрытых редкими посадками, гуляли люди.
Ни то, что я впервые его вижу.
Ни то, что я даже не знаю его имени.
Ни то, что дома меня ждет муж.
Это было словно наваждение. Я хотела его всем своим существом, будто моя жизнь зависела от этого. Я где-то читала, что у женщин в те дни, когда они становятся готовы к зачатию ребенка, обостряются инстинкты. Они словно самки животных интуитивно выбирают лучшего самца в стае. Я считала это очередным научным бредом. До сегодняшнего дня. Я не знала этого мужчину перед собой. И не хотела его узнавать. Но я как глупый зверек шла на его запах. В данный момент мне от него нужно было только одно. И я считала это правильным.
Его руки спустились ниже, жадно сжимая мои ягодицы и притягивая меня ближе к своему твердому возбуждению. Испустив нетерпеливый стон, я сильнее впилась пальцами в его крепкие плечи, не желая его отпускать. Но именно в этот момент, отдохнув и набравшись сил, разум решил сравнять счет. Чувствуя, как он освобождается от цепких лап умопомрачительной и всепоглощающей страсти, и медленно, но уверенно чеканя шаг, поднимается все выше, на свое законное место, я замешкалась. И тут же очнувшаяся память примчалась на помощь разуму, закидывая меня воспоминаниями моей семейной жизни, вклинивая в мое сознание улыбку мужа, лукавый взгляд его любящих голубых глаз, то, как он меня целует, обнимает, как мы с ним гуляем, завтракаем, спим, занимаемся любовью…
Чувствуя мое замешательство, совесть под руку со здравым смыслом вступили в безжалостную схватку с похотью и страстью, отстаивая территорию, борясь за контроль.
Это предательство! – Это природа!
Это эгоизм. – Это наслаждение!
Это аморально… – Это заложенный инстинкт продолжения рода!
Нет. Мы не животные. Мы стоим выше их на эволюционной лестнице, и не только потому, что мы умеем говорить. У них тоже свой язык общения. Не потому что мы умеем любить. Львица тоже может позаботиться об олененке. Не потому что мы занимаемся сексом ради удовольствия. Это скорее роднит нас с дельфинами и шимпанзе. Не потому что мы живем парами. Морские коньки тоже так делают, и порой даже успешней людей. А потому что мы в отличие от них можем противостоять инстинктам. Нам даны сила воли и право выбора, и мы не должны ими пренебрегать. Человек сам вершит свою судьбу. Каждым своим принятым решением.
Именно поэтому я прервала поцелуй.
Именно поэтому я поспешно сбежала и поймала такси.
Именно поэтому я больше никогда не пойду прогуливаться в этот парк.
Именно поэтому, расплатившись с таксистом, я взбежала на второй этаж и прошептала искреннее «люблю» родным голубым глазам с задорным блеском, встречающим меня на пороге.

8)

Что-то тяжёлое давило на плечи. Что-то новое, заставляющее проникнуться этим чувством. Боль? Тяжёлая и всепоглощающая. Огорчение? Немного. Тогда что же?
- Осознание реальности, - прошептала Эйва, прислонившись к закрытой двери своей тихой квартиры.
Эйва закрыла дверь в своё сердце, закрыла его и не позволяла никому проникнуть в его чудовищную глубину. Это было сродни падению в неизвестность, где бушевало отчаяние и горечь. Всё рушилось на глазах у девушки, рушилась не только реальность, но и её сердце. Банально, не правда ли, говорить «разбитое сердце», хотя годами смеясь над этим термином, ты в глубине души надеешься, что с тобой этого никогда не случится? Банально. И это было ей теперь известно.
- Чего же ты хотела, дурочка? – улыбнулась девушка, приседая возле двери. Её улыбка не была жалкой, как могли бы описать свидетели. Она была медленной, медленной в своём угасании.
Всё, на что была способна Эйва в эту секунду – это тихо опустить руки. Как это низко опускать свою надежду, смириться с настоящим и позволить судьбе самой решать всё за себя. Но выбирать-то не с чего, нет пути назад, к которому можно вернуться, если захочешь. Есть лишь единственный шанс осмыслить тяжёлую реальность, понять, что её ответственности за случившиеся нет. Что, в принципе, не меняло ситуацию.
Чего она хотела от жизни, от родного человека, от будущего? Она не знала что именно, но точно понимала, что не хотела всё это терять. Терять безоглядно, бесповоротно и трусливо не пытаться ухватиться за уже потерянную вещь.
Эйва медленно накрыла свою голову руками и тихо сжала, стараясь заставить себя не опускаться ещё ниже, не переживать всё заново в своём сознании. Но недавние воспоминания не спрашивали разрешения, они накрывали её, перепрыгивая через её гордость и снова, повторяли всё то, что, казалось бы, было глубоко спрятано и забыто, - а на самом деле, закрыто, но не защёлкнуто.
Сильный ветер подул за окном, заставляя содрогнуться и удивиться его силе. Невиданная мощь и безжалостное обращение к окружающим, не волновало ветер, так же как и избранника Эйвы. Всё, что происходило, не имело значения, ведь это была ложь. Ложь, которая не имеет конца, которую нельзя забыть, а простить тем более. Тогда ради чего было всё это? Ради чего надо было начинать, томясь в искрах лжи? Чтобы потом бросить? Или ещё хуже – выкинуть?
Снова холод заставил вздрогнуть девушку, прислонившуюся к двери своей квартиры. Эйва знала, что этот холод она никогда не сможет забыть, никогда его не спрячет. Его имя теперь трудно было произнести, не подумав о последствиях. Теперь это закрытая тема, и Эйва не станет её отпирать. Но как бы она не пыталась, как бы не старалась, её обычная непоколебимость уже не сможет восстановиться. Какой сильной она себя не представляла, самообман не позволит ей забыться, ведь теперь она была хрупкой и ранимой во всём, к чему прикасалась.
Эйва знала, что что-то точно произошло до того случая, но никак не могла понять что именно. Казалось, не существует идеальных браков, но на тот момент, когда в жизнь вступало это новое обязательство, девушка именно таким его и представляла. Теперь, её же ложь, разбилась об осколки строившейся на тот момент призрачной любви. Хотя, можно было ли назвать эту любовь призрачной? Ведь она действительно любила своего мужа, заботилась о нём и никогда не прекращала думать, что ей с ним несказанно повезло. Теперь она корила себя за подобные мысли, за то, что могла быть настолько наивной. Была ли эта любовь призрачна, если она сама не смогла разглядеть правду, не закрываясь от неё отговорками. Неужели, она настолько слаба, чтобы не увидеть её? Нет, это не её вина. Просто так сложилось.
Всего лишь одно слово поставило точку в их, уже сложившихся отношениях: измена. Что подразумевает это слово? Всю горечь расставания, боль от причинённых страданий, но самое важное то, что осознание измены не причиняет таких страданий, как принятие того факта, кем было причинена эта боль. Любимым человеком. С тем, с кем она делила дом, переживания и советовалась по повседневным мелочам. С тем, от кого она имела самую дорогую вещь на свете: ребёнка. Правда ли то, что ребёнок укрепляет отношения пары? Правда, но, насколько сильна эта ложь во благо, зависит от самих родителей.
Эйва не хотела падать духом, не хотела рыдать, признавая свою бездеятельность, но не могла с этим ничего поделать. Слёзы сами покатились по щеках, сколько она не старалась их остановить. Она знала, что будет сложно, она знала, что потребуется время свыкнуться с этой утратой, но она не могла себе представить, что сможет осмыслить всю ложь, которой они жили.
- Почему ты плачешь, мамочка?
Маленькая девочка стояла босиком в коридоре, одетая в пижаму с зайчиками перед обессиленной матерью. Её большие глаза пристально смотрели на маму, не понимая всего происходящего.
Эйва испугалась, что её дитя застало своего самого близкого человека в период её слабости. Эйва не хотела перекладывать весь груз печали на своего ребёнка, не хотела давать повод для волнения маленькому существу. Наоборот, она хотела защитить её и ограничить от этой боли. С болью будет бороться сама Эйва. Она должна будет это сделать, чтобы жить дальше, даже, если для этого надо будет перешагнуть через себя.
- Милая, почему ты не спишь?- спохватилась Эйва, вставая с пола и бегло вытирая слёзы. Она подхватила пятилетнюю девочку на руки и только сейчас заметила, что Шелли крепко держит в своих маленьких ручонках мягкую игрушку, в виде котёнка с сердцем.
- Что это, Шелли? – спросила Эйва, так как никогда не видела её у девочки.
Девочка обняла маму и прошептала на ухо:
- Мне это папа подарил. Правда, милый котёнок? Но я всегда хотела собаку. Давай купим собаку, мама? Мы её купим, и ты больше не будешь плакать.
Эйва с трудом сдерживала слёзы и обняла ребёнка покрепче. Что бы не делала Эйва и её уже бывший муж, это всегда будет идти на пользу их общему ребёнку. В каких отношениях ни были бы взрослые, они будут стараться во благо их маленькой драгоценности.
- Да, - ответила Эйва девочке, - мы обязательно её купим.
У Шелли округлились глаза от восторга, и она запищала от радости.
- Правда-правда? Мамочка, правда-правда? А маленькую или большую?
- Любую, которую ты захочешь.
- Тогда маленькую. Теперь я не буду самой низкой в семье, - произнесла Шелли.
Эйва впервые за эти дни искренне улыбнулась, и когда девочка стала описывать свою будущую собаку, она поняла, что непременно должна  встать на ноги, отряхнуть свою печаль и идти дальше по жизни. Возможно, на это уйдёт больше времени, чем она рассчитывает, но всё это будет ради одного человека. Ради её дочери. Эйва почувствовала твёрдую уверенность в том, что ей есть за что бороться, ради кого жить.

Я - бывшая cracker3!

If I could, maybe I'd give you my world
(с)

Боль пронзает меня, разрывая сердце на кусочки.
Сердце...
Оно больше не стучит.
Не живет...
Не чувствует...
Его больше не стало, когда твои губы, которые когда-то принадлежали мне, прижались к ее губам.
Его больше не стало, когда твои руки, которые так нежно ласкали меня, теперь ласкают ее.
И я не знаю, осталось ли во мне хоть что-нибудь живое, после того, что ты сделал.

Я помню, как громкие удары музыки били ушам, заставляя потные тела двигаться в такт. Клубы дыма сигарет взлетали в воздух, впитываясь во все поверхности вокруг.
Ты не знал, что я буду там. А я просто хотела сделать тебе сюрприз. Ты говорил, что будешь с друзьями в клубе, как обычно делал это по четвергам. Я специально сказала, что задержусь на работе, чтобы ты даже не подозревал, что я приду.
Я пробиралась сквозь толпу, продолжая искать тебя глазами. И я нашла.
И если бы я могла повернуть время вспять, я бы никогда не пришла сюда. Ох, если бы я только знала...
Ты, такой родной, так любимый мной, стоишь и целуешь ее. Ее... А не меня...
И в этот самый момент наша сказка закончилась...

Мы вместе построили нашу сказку. Счастливую, радостную, полную любви. Мы летали вместе. Дышали одним воздухом. Мы были едины.
Ты воздвиг для меня хрустальный замок, такой же красивый, как и ты, и положил на пьедестал мое сердце. И в тот момент я верила, что ты меня любишь.
Но наше счастье, оказалось, так легко разрушить. А веру сломить. Замок стал падать, как карточный домик. Сказочный мир померк. Счастье закончилось. И все из-за тебя...

Я чувствовала, как горячие слезы стекали по моим щекам. Каждый вздох давался с огромным трудом. Сердце больно билось о ребра. Как он мог? Почему? За что?
Ты почувствовал на себе мой взгляд. Наши глаза встретились. Ты испуганно смотрел на меня. Оттолкнув ее от себя, ты помчался ко мне и через секунду сжимал мои руки. Ты что-то говорил, но я не слышала ни слова. Не хотела слышать. Я заглянула в твои глаза, пытаясь понять, найти причину... Но они были безмолвны...
Я вырвала свои руки и буквально летела прочь. Прочь от тебя. От своей боли...

От боли можно умереть?
Что я сделала, чтобы заслужить эту агонию? Такую, что сжигает все внутри огнем. Пламенем предательства. И оставляет за собой только пепел.
И что вообще такое боль?
Как описать то, что поглощает тебя изнутри, как черная дыра, забирая все самое светлое и счастливое из жизни?

Дождь хлестал меня по щекам, как будто просил очнуться от дурмана. Я слышала, как ты кричал мое имя. Ты бежал за мной.
- Кейт, подожди... Послушай...
- Что я должна слушать? Что?
- Дай мне все объяснит, прошу...
- Тут нечего объяснять. Ты. Она. Все ясно.
- Нет, все не так...
- А как?
- Она... Это случайность... Я люблю тебя...
- Случайность? Такое не делается случайно...
- Это правда... Я...
- Ты с ней спал?
- Кейт...
- ТЫ С НЕЙ СПАЛ?
- Нет...
- Не лги мне... Прошу, не лги... – мой голос опустился до шепота.
На минуту ты замолчал, опуская свой взгляд...
- Да.
- И давно вы...?
- Около двух недель.
Две недели. И когда я упустила момент, что все так изменилось?
- Почему, Шон? Почему?
- Кейт, это не серьезно. Я люблю, люблю тебя, слышишь?
- После того, что ты сделал, эти слова потеряли свою значимость...
- Не разрушай все...
- Ты уже это сделал...

Я не помню, сколько дней, недель, месяцев я пытаюсь все забыть. Но он так сильно засел в этом сердце, в моих мыслях, что хочется вырвать его из груди, избавляя свою жизнь от страданий. Я и не знала, что может быть так больно...
Может все дело во мне? Возможно, это я не так хороша для него? Или та девушка лучше меня? Лучше для него...
Я просто обманывала себя, думая, что он меня любит. Но, если он и, правда, любил, зачем он это сделал? Причинил столько боли, от которой трудно дышать... Трудно жить... Неужели все происходит из-за какой-то потребности быть с кем-то, кроме человека, которого ты любишь? Зачем вредить человеку, чье сердце ты держишь в своих руках?
К сожалению, ответов на свои вопросы я не нашла. Знаю, что в расставаниях, временами, виноваты обе стороны. Иногда из-за невнимательности, мелких ссор... Но он так и не сказал мне, в чем причина, продолжая твердить, что любит и хочет меня вернуть.
Я точно знаю, что я любила. Любила очень сильно. Но вернуть нашу любовь больше нельзя... Она рассыпалась, оставляя свою крупицу в моих воспоминаниях. Они, как дикий зверь, до сих пор терзают мою душу, заставляя ее рваться на куски раз за разом.
Мое сердце не излечить. Оно никогда не заживет до конца...
И меня не исправить. Не починить...
Но я больше не буду слабой...
Не буду ранимой...
Я не позволю такому случиться вновь...

Я развернулась и зашагала прочь. Дождь продолжал падать с неба, смывая с лица мои слезы. Пытаясь облегчить мою боль.
А ты стоял и смотрел, как я ухожу. И, возможно, сожалел о том, что сделал...

Когда-нибудь, я смогу жить без тебя. Не буду от тебя зависеть.
Я продолжу свой путь.
Буду двигаться вперед...
Без тебя...

10)

Скажи, ты ведь совсем не жалеешь, да? О той жизни, которая могла бы быть у нас с тобой? Нет, не так, о той жизни, которая непременно была бы, если бы эти "мы с тобой" были. Если бы не мой страх и твое упрямство, моя гордость, твоя гордыня... Если бы... История не терпит сослагательного наклонения, а ты всегда строил планы. Это ты научил меня их строить, мечтать. Когда я ужасно боялась брал меня за руку и рассказывал, что я буду твоей женой, матерью твоих детей, как годы изменят наши лица, как ты будешь убаюкивать малышек.
- У нас будет двое?-спрашивала я, уже улыбаясь.
- Нет, трое!- отвечал ты прижимая мою руку к своим губам.
Ты считал, что меньше троих нельзя- законы демографии. А еще рассказывал, что из единственного ребенка всегда вырастает эгоист. "Нет, трое" - шептал ты мне на ухо, как "золотое сечение", идеальная пропорция семейной жизни. У меня перехватывало дыхание от страха: я же до одури хочу эту жизнь. Жизнь, где мы с тобой счастливы, но страх, нет, ужас, он всегда был сильнее. Ты слишком сумасшедший, чересчур безответственный для семьи. Тогда ты брал меня на руки, словно я маленькая девочка, будто ты унесешь меня от всех волнений и переживаний. Ты считал меня сущим ребенком, которого нужно нянчить и контролировать, о котором просто необходимо заботиться.
Я думала, что я взрослая. Ты говорил, что женишься через пять лет, я спрашивала: позовешь в свидетели? Ты крепко сжимал мои руки и говорил, что я буду невестой на этой свадьбе. Ненавижу! Себя и тебя, за то, что посмела поверить, за то, что крепкое объятие дало ощущение полноценности, за то, что уже придумывала имена нашим детям. Ты спорил, не соглашаясь на предлагаемые мной варианты. Я назло предлагала те, что не подходят к твоему имени, и утверждала, что отчество моих детей будет другое. Ты снова сжимал мою руку и шептал на ухо, что я не буду ничьей, кроме тебя, так и звал меня- "моя": мы с моей ездили на пляж, рассказывал ты друзьям, держа ниши пальцы сплетенными, ты так смешно жестикулировал, не рассоединяя наших рук, будто стоит отпустить меня на секунду и я исчезну. "Твоя". Ты оказался прав, я была права. 
Я так и не стала чьей-то еще. И я была свидетелем на твоей свадьбе. У тебя трое детей- все по законам демографии. А я твоя, как и прежде, хотя нет, совсем не твоя, и ты не мой больше.
Я же с самого начала знала, что так будет, что я просто проходная фигура в твоей жизни, и что ты никогда не станешь проходной в моей. Зачем же тогда я пустила тебя в свою тогда еще не жизнь- существование? Я же знала, знала, что ты считаешь меня маленькой слабой девочкой. Только моя слабость не помешала тебе разбить меня на части. Три года! Целых три года мне снилась эта банальная картина из дешевых романов: ты с другой; казалось, что стоит только закрыть глаза и я вновь в той комнате, где мой рай внезапно поменялся на чистилище. От боли щемило сердце, не хватало воздуха. Маленькая девочка плачет. Большая маленькая девочка учится жить без тебя, учится дышать в твое отсутствие. Вдох-выдох. Больно. Еще раз. Вдох-выдох. Ничего, со временем привыкла, правда. Я больше не плачу, разве только раз в год, на нашем месте, в наш день. Там есть могила под деревом. Наша могила. Я выкопала яму и положила в нее все, что у меня связано с тобой. Раз в год я пью на этом месте вино. Выпиваю бокал вина, швыряю его в дерево и ухожу прочь. Такой вот неравный обмен: ты разбил меня, а я разбиваю по бокалу в год на нашем пляже.
Ты звонишь раз в месяц и рассказываешь как живут малыши, растут, делают свои первые шаги и ошибки. Хвастаешься и жалуешься на супругу. Она у тебя замечательная. Теперь она "твоя", рассказываешь, как с "твоей" ездил в отпуск. Я улыбаюсь, радуюсь за тебя, поддерживаю. Медленно сажусь на стул, потом сползаю на пол, разговор обычно заканчивается, когда я уже сижу на полу, обняв колени; потому, что ч тех пор как мы расстались, я больше не могу никого обнимать- я способна лишь терпеть чужие объятья.
Ты спрашиваешь: как сама-то? Отлично? Лучше всех? Как твой парень? Ах, уже другой. Да-да, понимаю...
 Сегодня особенный день. Ты стоишь в прекрасном костюме "с иголочки" в загсе, держишь меня за руку, шепчешь на ухо: ты самая красивая невеста на свете. Я не могу посмотреть тебе в глаза. Я плачу. Плачу от страха. Ты сжимаешь руку покрепче, как всегда, когда я боюсь. Поднимаю на тебя заплаканные глаза и вижу перед собой нашу жизнь, ту, что ты мне обещал. Представляю ее во всех подробностях. Я готовлю тебе ужин, ты укачиваешь нашу дочку, укладываешь ее спать, целуешь в лобик, у нее губки точь-в-точь как у тебя, обнимаешь меня за талию и шепчешь, что любишь, прямо на ухо, тихо-тихо, твое дыхание щекочет ухо и слегка теребит волосы, ты сжимаешь мою руку. Я дважды моргаю. Я же в загсе. Я невеста. Ты смотришь на меня теплым, полным нежности взглядом и говоришь: Ты такая красавица, я даже завидую твоему жениху...
   Я была права, ты ошибался. Ты свидетель на моей свадьбе..

12)

Он сидел в маленьком баре на углу Двадцать Второй и Восемнадцатой улиц. Ему следовало быть дома два часа назад, ведь там ждет жена и дети. А еще щенок, который вечно писает именно в его ботинки и именно перед выходом на работу. И труба, которую он обещает починить уже месяц, но времени нет, потому что его начальник уволил половину сотрудников.
Он вздохнул и перевел взгляд на барную стойку. Там сидела девица в коротком платье, которая бросала на него томные взгляды из-под полуопущенных ресниц. Она была чертовски хороша! Черный трикотаж обтягивал высокую грудь и роскошные бедра, выставляя напоказ длинные стройные ноги в туфлях на высокой шпильке. До тонкой талии спускалась грива белокурых волос. Холеные пальчики водили по краю бокала с "Маргаритой". И еще она соблазнительно облизывала губы цвета спелой вишни, когда смотрела прямо на него.
Их глаза встретились снова. Его карие и ее голубые. Он немного смутился, но взгляда не отвел. В ее глазах он прочел обещание. Ее глаза манили. Они обещали негу и наслаждение, словно говоря: "Я то, что тебе нужно. Забудь обо всем. Со мной у тебя не будет забот. Мы убежим от рутины".
Он встал и, огибая столики, подошел к ней. Он не понимал, как у него хватило смелости произнести:
- Привет. Скучаешь?
- Привет, теперь уже нет, - ее голос похож на карамель: сладкий и тягучий.
Он просит бармена обновить коктейль даме, а себе берет неразбавленный виски со льдом. Они болтают ни о чем. Она заливисто смеется над каждой его шуткой. Он чувствует себя интересным и желанным. И жутко сексуальным. В общем, он чувствует себя свободным, как ветер, прямо как в почти ушедшей молодости.
Нет.
Рядом с ней он молод и свеж. И ему не тридцать семь, а двадцать, так же, как и ей.
Он чувствует, как ноготок царапает его грудь под рубашкой, а его обладательница снова улыбается. По его телу пробегает дрожь, и он хватает эту девицу за руку, ведя прямиком в свою машину.
А в ушах звучал адрес: "Оак-стрит, 1387. Тут недалеко".
***
Клэр Уотсон сидела на кухне и смотрела на часы. Стрелки показывали без четырех минут четыре. Она устало вздохнула и закрыла глаза. Никогда ее муж, Сэм, не опаздывал домой. Нет, он, конечно, опаздывал, но хотя бы звонил и предупреждал, что задерживается. А в этот раз ни звонка, ни смс. Она обвиняюще взглянула на сотовый телефон, будто тот был виноват, что муж не берет трубку, и вздохнула.
Клэр успела позвонить ему на работу, и удостовериться, что его там нет. Еще она звонила в больницы и полицейские участки, но его нигде не было.
За эти несколько часов в голове пронеслись тысячи вопросов: "где он?", "что с ним?", "а что, если он?..". Сердце разрывалось, как только она представляла жуткую автокатастрофу. Или убийство. Или избиение.
Господи, только бы он был жив+
Клэр не ходила в церковь, но сейчас она молила Бога, чтобы все обошлось.
Жив+только одного прошу, Боже. Прости, что я раньше к тебе не обращалась. Прости. И сделай так, чтобы Сэм был жив. Не дай нашим детям остаться без отца. Не дай мне остаться без него+Господи, прошу тебя+
Она встала, тихонько плача, и вошла в гостиную. С каминной полки Клэр взяла фото, на котором была запечатлена вся их семья: она сама, Сэм, Джонни, Мэлори и даже лопоухий щенок Бисквит. Увидев изображение мужа, она заплакала сильнее. Она села на диван, а потом и легла, все глядя на фото. Такое же стояло у него на столе. И в бумажнике было, маленького формата, в прозрачном кармашке.
Куда же он пропал?
Так ужасно будет, если с ним что-то случится. У них же такая замечательная семья. Дом - полная чаша. И Клэр была далеко не уродиной. Дети радовали оценками, не проказничали. Все были счастливы. БЫЛИ+
Она сама и не заметила, как уснула, прижимая к груди фотографию.
***
Он проснулся в номере какого-то отеля и взглянул на часы. Шесть утра.
Она уже ушла, но оставила за собой аромат своих духов.
О, эта ночь+
Они решили не идти к ней домой, а пришли сюда и занялись сексом. Самым умопомрачительным, диким и необузданным.
Она была прекрасна в лунном свете. Гибкая, как кошка, она удовлетворила его желание сполна. Он чувствовал себя отдохнувшим и расслабленным. Такое ощущение, что он снова молод и у него нет+
Черт, у него же есть семья. Он забыл. Жена сошла с ума должно быть за эту ночь.
Подонок. Какой же он подонок.
Он подскакивает с кровати, одевается и вылетает из отеля. На предельной скорости он едет к своему дому.
Но сначала он решает купить цветов. Тюльпаны, как любит жена. А детям пиццу и колу - они будут в восторге от такого завтрака.
На цыпочках он входит в спящий дом. Оставив гостинцы на кухне, он поднимается на второй этаж и заходит в спальню. Жены в кровати не было. Он проходит в ванную и видит, что там тоже никого, а рядом с душевой кабиной стоят свечи. Он возвращается в спальню и видит свечи на прикроватном столике. На кровати новое белье - темно-синее, его любимого цвета.
Черт, она устроила романтический вечер именно вчера.
Ему стало стыдно. И гадко от самого себя.
Он спустила вниз, вошел в гостиную и увидел ее. Она спала на диване, сжимая в руках их семейное фото.
Господи, что же он натворил!
Ведь у него в жизни все самое лучшее, нет же, захотелось приключений! Как он мог+
Он бросается к ней и начинает целовать ее руки, лицо, шею и волосы, цвета воронова крыла. Она открывает глаза и начинает плакать.
- Дорогой+
- Да, дорогая+
Поцелуи следуют один за одним. И он чувствует себя нужным, любимым и неповторимым. Так себя он чувствует только со своей женой.
Сегодняшняя ночь, хотя она и была жуткой ошибкой, дала ему это знать.
Он любил эту женщину, любил своих детей, любил Бисквита, который прыгал сейчас рядом, любил свою работу, любил даже эти сломанные трубы. Главное то, что у него это есть.
И никакая измена этого не изменит. Как бы бредово это не звучало.

Я - бывшая cracker3!

If I could, maybe I'd give you my world
(с)