Глава 6: Сдвиг. Джина не могла пошевелиться. Она лишь вздрагивала от лютого холода, нагло бродившего по ее, совершенно неподготовленному к такому повороту событий, телу.
«Господи, дай мне умереть быстро!» - мысленно стонала женщина, чувствуя, как скручивает каждый сустав, каждую мышцу.
В голове пульсировали кроваво-красные отблески дикой боли, что говорило не о смерти, а как раз наоборот – о самой что ни на есть настоящей жизни. Но какой-то никчемной жизни, слишком уж мучительной…
Казалось, что веки были залиты горячим воском. Глаза жгло, они не открывались, и ресницы, казалось, переплелись в плотный жгут.
«Не могли положить на что-то мягкое», - мысленно ругнулась Джина, силясь услышать знакомые голоса, суету вокруг себя. Она ведь знала, что ее вытащили – в раю не бывает так больно.
В спину было ужасно холодно. Понятно, что лежала она на каменном полу или земле. Стараясь не делать лишних движений, чтобы не повредить то, что еще не повреждено, Джина вслушивалась в окружающие ее шорохи, запахи и движение воздуха.
Было тихо, и откуда-то веяло теплом.
«Господи, где я?» - прокралась в сознание паника.
Она знала, что карабин и страховка уже сняты, потому что ноги ничего не пережимало, хоть и оставалось ощущение стянутости.
- Она пикт? – словно откуда-то издалека послышался осторожный голос.
Только спустя мгновение Джина поняла, что человек говорил на старо-ирландском наречии. Она сразу его узнала, потому что почти три года изучала культуру кельтов на языке оригинала. В голове запульсировало еще больнее.
«Откуда здесь кельты?»
- Она – женщина, а пикт или не пикт, не имеет значения, - ответил другой голос.
- Что она делала в колодце? – опять прогудел первый.
- Хватит! Надо сказать хозяину…
«Хозяину?»
Джина попыталась поднять руку.
- Ой! Господи, упаси! Она шевелится! – взвизгнула старуха.
«Еще как!»
- Глизар, выйди из дома и посмотри, нет ли поблизости молодого хозяина. Пока он не придет, мы никому ничего не скажем, - решительно заявил хриплый мужской голос, а потом послышался громкий стук хлопнувшей двери, похоже, этот самый Глизар был послушным малым, раз так быстро отреагировал.
Джина вообще перестала понимать, что происходит вокруг. Она уже не паниковала, нет. Ей все казалось просто нереальным. Она никогда не верила во всевозможные временные дыры, но быстрое мышление ученого подсказывало именно этот вариант. Опять пришла дурацкая мысль о сказке Льюиса Кэрролла. Она еще раз пошевелилась и попробовала открыть глаза. Веки с трудом, но подчинились немного заторможенной команде воспаленного мозга.
- О, матерь Божья, она открыла глаза…
Джина попыталась привыкнуть к неяркому свету, но глаза все равно нещадно жгло.
- Где я? – спросила Ланкин на хорошем гэльском.
- О! – вскрикнула женщина. – Она говорит!
«Еще пою и танцую!» - хотелось крикнуть Джине, но она лишь приподняла руки, чтобы попытаться опереться на локти.
- Да, миссис «Кто-то-там», я говорю, - голос практически не подчинялся, поэтому слова были произнесены с сиплым придыханием. – И повторяю вопрос еще раз: где я?
- Ты в Аттенрае, женщина, - послышался голос из темного угла мрачной комнатушки.
Пока Джина фокусировала взгляд, борясь с тупой болью, раскалывающей черепную коробку, на свет в центре помещения вышел мужчина.
Джина бы ахнула, если бы у нее были силы: он был удивительно красив даже в своем почтенном возрасте. Темные волосы обрамляли круглое лицо, а взгляд глубоких синих глаз, казалось, пронизывал насквозь. Если убрать тусклый загар со лба и щек, немного умыть – получился бы вполне ничего такой мужчина. Но не это заставило Джину пристальней рассматривать его лицо. Было в его взгляде что-то смутно знакомое, как из далекого прошлого. Словно она видела уже эту улыбку, такую странную, немного мечтательную…
- Кто ты, женщина? – он подошел к ней и протянул руку.
- Я – Джина Ланкин, американский ученый-археолог. Я упала…
- Кто ты?! – мужчина недоверчиво взглянул на Джину, видимо не очень поняв слово «археолог», что подтвердило ее догадку о некоей фантастичности события.
- Я – Джина Ланкин, - глубоко выдохнула женщина, решив пока не произносить трудных слов для человека, говорившего на чистом гэльском диалекте.
Первое, на что она обратила внимание, стало убранство дома. Джина заметила чистый выскобленный стол, каменный пол и огромный очаг, в котором что-то вкусно булькало, вызывая нехорошее чувство голода. На одной из стен висел большой христианский крест, что говорило о принадлежности семейства к данной вере, что в сочетании с языком наводило на мысль о том, что дальше Аттенрая она никуда не ушла.
- Ты пикт? – строго спросил мужчина, оглядывая довольно открытую одежду Джины, ее ноги в зеленых брюках и ботинки на резиновой подошве.
О пиктах Джина знала. Пикты – самый древний народ, населявший острова Британии. Они существовали еще с доисторических времен. Если мужчина говорил о пиктах и допускал возможность того, что она представитель оных, то она каким-то совершенно нереальным образом попала в…
Черт побери!
- Какой сейчас год? – Джина забыла о боли, забыла о том, что все ее конечности окоченели от холода. Она просто вскочила, чем вызвала бурную реакцию старухи, с ужасом разглядывающую незваную гостью.
- Интересно… - задумчиво произнес мужчина и хитро посмотрел на Джину. – Если верить летоисчислению, то, как раз одна тысяча сто девяносто второй от рождества Христова.
Смесь гэльского со старо-английским языком в разговоре подтверждала то, что мужчина был не простым крестьянином. Но и не священнослужителем, несмотря на крест на стене – слишком свободно держался он с гостьей, без подобострастия, без фанатичной христианской ползучести.
- Хотя, - продолжил он, - вы можете говорить о чем угодно и сколь угодно, вряд ли вас здесь поймут. Хотя ничего нового я не узнаю, ибо таких, как вы здесь за последний век прибыло трое… И все в один голос утверждали, что просто упали в колодец.
Последнее было сказано с такой задоринкой, что Джина невольно улыбнулась.
- Где я? – повторила вопрос Джина, пытаясь мысленно собрать разбитую мозаику полученной информации, стараясь держать себя в руках из-за подступающей к горлу жуткой паники от осознания того, что она гнала от себя на протяжении всей жизни.
То-то Стен был бы доволен этим приключением. Стен…
Из груди невольно вырвался глухой стон.
Стен!..
«Черт, как же все паршиво, твою мать!» - чуть не произнесла вслух женщина и попыталась еще раз осмотреться.
- Ты попала к нам на свое счастье. Слишком ты раздета, Джина. Так что Мойя приготовит тебе пищу, а ты пока надень это, - с этими словами мужчина швырнул Джине какие-то тряпки.
Превозмогая жуткую головную боль, она расправила вещи и оглядела их. Какое-то темно-серое платье, больше похожее на балахон с капюшоном, юбка, сорочка. Белье это было чистым, но сильно изношенным. Приглядевшись, Джина заметила, что в волокнах ничего не ползало, видимо, у этих людей были свои методы борьбы со вшами.
Судя по тому, что сказал мужчина… Кстати!
- Простите, но как вас зовут? – обратилась Джина к нему.
То, что старуху звали Мойей – понятно, но кто он?
- Я – Герхард О’Нил-Риз. Я здешний священнослужитель, названный английским епископом охранять души обитателей Аттенрая.
«Никогда бы не подумала», - удивилась Джина, снова глянув в смеющиеся глаза мужчины.
- Вы говорите по-английски? - Джина отложила вещи, взяв в руки только балахон, и посмотрела на Герхарда.
- В основном… - неопределенно ответил тот и задумчиво кивнул. – Впервые вижу чужестранку так искусно владеющую собой.
«Знал бы ты, чего мне это стоит?» - истерично ухмыльнулась Джина и встала.
Теперь она могла вполне нормально соображать, анализировать ситуацию и принимать решение.
- Кто у вас главный? – этот вопрос был скорее риторическим, потому что Ланкин прекрасно знала, что главным у них и был тот самый Тобиас О’Нил.
Она вообще все очень хорошо знала, потому что этот период изучила досконально. Королем Англии теперь был Ричард Львиное Сердце, англичане заполонили Ирландию. Церковь в своей деятельности набирала обороты и правила на этих еще совсем недавно диких землях вовсю. Именно поэтому Джина так удивилась, увидев вполне адекватного священнослужителя-христианина, не кинувшегося в фанатичную истерию из-за ее появления здесь.
Первым делом Джине необходимо было узнать, как именно она оказалась в столь отдаленном от ее времени месте.
- Я далеко от колодца? Вы ведь меня оттуда вынули?
- Да, - совершенно невозмутимо согласился Герхард, - Мойя набирала воду, когда ты всплыла. Они с Глизаром вытащили тебя и принесли в мой дом, зная, что, если ты попадешь не в те руки, тебе не сдобровать.
- Почему? – руки Джины на мгновение перестали перебирать балахон.
- Потому что, попади ты в руки Леотара, младшего барона Аттенрая, ты бы уже была подвешена на виселице во имя Господа нашего, как дьявольское отродие. А наш господин должен первым с тобой поговорить.
- Господин? Это Тобиас?
- Ты его знаешь? – Герхард оживился.
- Что-то вроде того… - пробормотала Джина и натянула на голову балахон.
- Накинь капюшон, дочь моя, ибо тебя растерзает толпа, думая, что ты пиктская принцесса.
- Откуда такое предубеждение против пиктов? – хмыкнула Джина, но капюшон надела.
- Оно у нас в крови. Я-то знаю, что ты не она, но вряд ли я могу это доказать другим. Я нынче в немилости у почтенных слуг Господа нашего. Мне незачем настраивать народ против себя.
Он замолчал, давая Джине возможность обдумать сказанное.
О’Нил-Риз…
Риз. Фамилия матери Стена. Неужели есть связь? Не может быть. Джина никогда не встречала эту фамилию в книгах по истории кельтских народов.
Все очень соответствовало ее представлению об этом времени. Те же серые стены, та же пыль, которую она представляла, будучи еще совсем девчонкой. Одежды были так же мрачны, как и практичны.
Сейчас Джину больше волновало то, что могло происходить в ее времени. Ей было непривычно об этом думать, она не верила в подобные путешествия. Но, если отбросить все сомнения и представить хоть на долю секунды, что это действительно так, то какова разбежка во времени – между ее падением в этот чертов колодец и высвобождением из него же.
- Сколько времени сейчас? – спросила Джина у притихшего с четками священника.
- Уж до полночи недалеко, дочь моя. Но ты была без сознания несколько часов – два или три, не боле.
«Значит, сдвиг на два. Если брать во внимание старое времяисчисление с разницей в час, то еще час я просто бултыхалась в ледяной воде, - лихорадочно просчитывала ситуацию Ланкин, включая мозговую деятельность на полную. – Я бы просто не выжила… Вот и сдвиг. Браво, Стен, ты выбрал удивительную профессию!»
Вдруг дверь широко распахнулась, и в комнату вбежал симпатичный черноволосый юноша.
- Отец, господин ждет нас в замке. Велел вести чужестранку через задний двор. Леотар нынче не в духе. Ей не надо попадаться ему на глаза, равно как и вам, святой отец.
Молодой человек заинтересованно вглядывался в лицо Джины, чем немало ее смутил. Но женщина гордо выпрямила спину несмотря на адскую боль в пояснице. Глизар, а это был он, смущенно улыбнулся и опустил взгляд.
«Совсем малыш», - промелькнула мысль.
- Джина, накинь капюшон от греха подальше. Незачем тебе показывать свое бледное личико Аттенрайским дикарям.
- Почему вы так добры? – шокировано спросила она, не веря своим ушам. Откуда в этом человеке столько внимания?
- Потому что ты послана нам Богом, дочь моя. Ибо кроме тебя нам не на кого надеяться, чтобы спасти дорогого господина от беды, если хочешь знать…
Джина не успела задать еще вопрос, как Герхард подошел к ней и нежно подтолкнул в сторону открытой двери, выводя на холодный воздух.
Замок поражал своим великолепием.
Чувствовался живой дух. Чувствовалось, что здесь жили люди, потому что в больших окнах мерцал свет, слышались голоса полуночных слуг, блеяли овцы, лаяли собаки.
Этот Аттенрай разительно отличался от того, что покинула Джина всего несколько часов назад. Оставалось только надеяться, что она сможет вернуться обратно. Небось, вся ее группа с ума сходит. А что уже говорить о Стене? А Стив?.. Как он отнесется к ее исчезновению? Только эта сучка Кристель наверняка злорадствует. Вот появится возможность вернуться «домой», Джина задушит эту девку голыми руками, черт побери!
Вход со двора впечатлял не меньше, чем главный. Джина хорошо помнила эту дверь, вернее то, что от нее осталось в ее времени. Именно возле этих стен она впервые за двенадцать лет встретила Стена. В груди больно сжалось сердце. Впервые за все время пребывания здесь. Тоска накрыла с головой, вызывая непрошеные слезы, которые женщина пыталась подавить, не дать им пролиться.
Войдя в большой зал, Джина постаралась взять себя в руки, чтобы появиться перед господином в гордом виде. А ведь она много раз это представляла в своих мечтах, она действительно хотела хоть на минутку оказаться в эпохе Королей.
В помещении было мрачно, темно и сыро. Только в глубине горело два факела, освещавших некое подобие тронного постамента. Она помнила только эту ступеньку, все остальное не сохранилось.
Там, у самой дальней стены, в кресле с очень высокой спинкой восседал молодой человек. Он небрежно откинулся, поглаживая крылья огромной совы, сидевшей на подлокотнике.
Мужчина молчал.
Сзади зашуршали полы мантии священнослужителя, он поклонился.
Джина же осталась стоять, зная, что это вызовет, по крайней мере, негодование. Но это будет нормальная реакция на чужестранку незнакомую со здешними обычаями.
Она все еще не могла разглядеть лицо хозяина замка, но уже почувствовала исходящую от него неведомую силу.
- Подойди ближе, гостья! – отчетливо произнес барон Аттенрай, поразив красотой тембра и величавой растянутостью интонации.
Он чуть выпрямился.
Будто по волшебству, факел вспыхнул, и лицо мужчины озарилось мягким янтарным светом.
Джина чуть не ахнула. Ей стоило колоссальных усилий, чтобы удержаться на ногах. Она лишь приложила пальцы к губам, чтобы сдержать вскрик удивления, нет, скорее – шока.
Джина в упор смотрела в ясные голубые глаза, столь знакомые, столь родные, что хотелось плакать. Его лицо, в обрамлении длинных черных локонов, было точной копией лица того, о ком она только что вспоминала с глубочайшей тоской и грустью.
Она видела перед собой не Тобиаса О’Нила барона Аттенрая. Она видела перед собой Стена Колодье. Вновь обретенного и так же быстро потерянного во времени и пространстве друга.
Ей понадобилась минута, чтобы прийти в себя.
«Не так уж и плохо путешествовать через временной портал», - подумалось Джине прежде, чем она поклонилась, приветствуя мужчину, который, в случае ее невозвращения домой, мог стать ее надеждой, который воплощал в себе все ее мечты.
