//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

ПЛЕНительная Одержимость: /Глава 10. Ищейка/

- Подойди и сядь мне на колени, - тихо сказал Эдвард. В предлагающем, манящем жесте его пальцы чуть шевельнулись. Он сидел в полумраке, смирно, будто совсем не дыша, зато моё дыхание готово было вырваться наружу диким потоком, одышкой беглеца, бегущего навстречу, а не от. По освещённому участку на полу я робко подошла к нему, всё ещё боясь чего-то, всё ещё смущаясь. Эдвард протянул руку, сидя на углу постели, мне показалось, что он сейчас прервёт мои мучительно медленные, оставшиеся шаги и сократит расстояние между нами, просто потянув на себя, но он этого не сделал. Деликатно держа меня за пальцы, он взял и вторую руку и развёл их так, что полы халата плавно разошлись в стороны следом за руками, открыв ему, очевидно, великолепный обзор, потому что Эдвард восхищённо прошептал: «Ты такая красивая..».

«Я? Он, что, не замечает, как сам прекрасен?» Словно отвечая на мой вопрос, Эдвард самодовольно ухмыльнулся и обхватил мои ноги вверху, скользнув руками ближе к попе. На этом моменте глаза его прикрылись, а дыхание стало очень глубоким, тяжёлым. Я стала терять равновесие, но он мягко усадил меня себе на колени. Мы долго целовались прежде чем руки Эдварда подобрались к плечам, чтобы сбросить распахнувшийся халат на пол. Мягкий шорох и лёгкая прохлада комнаты, горячее тело Эдварда передо мной. Большими пальцами рук он скользнул по соскам, заставив их в ту же секунду затвердеть.

Эдвард ухмыльнулся, заглядывая мне в глаза, бесстыдно спуская руку ниже.

Удивительно: сколько бы ни прошло времени, каждый момент близости преисполнен таким количеством энергии, чувств, что ощущается словно впервые. Каждый раз я смотрю в глаза Эдварда, будто в первый раз. Их огонь обжигает меня, заставляет бояться и поддаваться, доверять и хотеть так сильно, что неизведанная природа этого огня теряет всякий смысл.

Эдвард осторожно ввёл два пальца и стал совершать ими движения, будто подманивая к себе. Я ахнула и прижалась к нему поближе. Руки ухватились за футболку, но он остановил меня, намекая, что на раздевание отвлекаться не собирается. Я целовала Эдварда неистово, пальцами сминая ткань его одежды до натяжения, до треска.

Этот треск создаёт сладостную иллюзию краха стен и ограждений, воздвигнутых против всего мира, треск кокона. Этот треск – как моё перекалившееся желание докопаться до правды. Ах, если бы я только могла знать, что скрывается за плотным, непробиваемым шатром его существования.. Ведь может статься так, что находиться рядом с этим человеком мне опасно. Вдруг, узнай я о нём побольше, мне станет противно даже вспоминать о том, сколько удовольствия он доставил? Вдруг эти прекрасные ощущения настоящего станут позорным прошлым?

Эдвард плавно опустился на постель и, коснувшись одеяла спиной, прервал поцелуй и стал притягивать меня выше вдоль своего тела, на себя.

Действительно ли опасно?

Его томный взгляд был прикован к моему - рассеянному, удивлённому.

- Что ты делаешь? – спросила я, чувствуя себя идиоткой. Разве не очевидно, Белла, что он собирается делать?

Эдвард чуть поджал губы и разочаровано выдохнул, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Я потянулась к его футболке снова, чуть отодвинувшись, игнорируя горячие цепкие пальцы, удерживающие меня на месте – в районе его грудной клетки. Он всё ещё одет. Да как он смеет? Потянув за край, я обнажила его живот, и тут же захотелось прильнуть, уделить ему внимание. Но если этот мужчина решил, вряд ли что-то способно его отвлечь, даже если это собственное удовольствие. Похоже, мне он хочет доставить удовольствие гораздо больше, чем себе. Заведя руки вверх, над головой, он, лёжа спешно освобождался от футболки, невнятно бурча, как упрямый ребёнок.

- Ты отвлекаешь меня!

Я лишь улыбнулась этой вопиющей нетерпеливости. Едва деталь одежды была отброшена на край постели, Эдвард снова обхватил меня за бёдра, в мгновение ока придвинул к своему лицу и впился губами, словно мечтал об этом всю свою жизнь. Я лишь успела сделать резкий, глубокий вдох, словно перед погружением в бездну, а дальше всё поплыло как в тумане. Хотелось извиваться, но я боялась придушить его. И всякий раз, когда этот вполне сознательный страх обуревал меня, Эдвард, будто чтобы разуверить, прижимал моё тело ближе к своему рту, жадно хватая меня, как воздух. Он там вообще дышит?

Он вообще реален?

Язык. Губы. Широкие плечи. Колени упираются в постель, я готова в тиски захватить его голову, но он всё предусмотрел и сдерживает меня, разводя мои ноги шире. Я сижу на его лице.

- Эдвард, - беспомощно проговорила я, и глаза, преисполненные чернильной страсти, приковали к себе мои. Какие же они глубокие, его глаза. Я не могла представить себе бездну глубже и опаснее – она манит, как оазис, затягивает, как зыбучие пески, и я кутаюсь, купаюсь в чернильной патоке желания, рождённого в нас обоих, рождённого из насилия и неведения, тайн и секретов. Может быть, именно неведение и заставляет меня хотеть его так сильно. Что, если я потеряю интерес, едва занавес приоткроется? Что, если его секреты не так пленительно прекрасны, как иллюзия возможности их раскрыть?

Чуть отклонившись, я слабой, непослушной рукой потянулась к его джинсам, туда, где горячее всего, где пылает. Ему тесно до боли! Неуклюже повозившись с ширинкой - он был освобождён - я снова заглянула в чёрные глаза, обхватив рукой и скользнув по всей длине его красивого члена. Эдвард медленно отстранил меня, его губы и глаза блестели.

- Не можешь держать руки при себе? – нахально спросил он, мастерски сохраняя лицо совершенно серьёзным. Как ему это удаётся? Ведь непонятно, всерьёз он или нарочно провоцирует. Я почувствовала стыд.

А с хрена бы мне его чувствовать?

- Что-то не заметно, чтобы тебе не нравилось. – Я вызывающе скользнула телом по его подбородку, вынуждая продолжить, и Эдвард медленно провёл языком по моей пульсирующей коже, не прерывая зрительного контакта. Я наиграно победоносно взирала на него. Ну что, Эдвард, нечего ответить, да? Растерялся? Последнее слово останется за мной. Он резко прервал своё сладостное занятие и пугающе тихо велел:

- Немедленно перевернись на живот.

Что?

Я нерешительно оставила его плечи и встала было коленями на постель совсем рядом с ним, озираясь и ожидая инструкций, не понимая, чего он от меня хочет.

Это потому, что ты до одурения неопытна и наивна, Белла.

Он закатил глаза, и лёгкая ухмылка на секунду появилась в уголках рта. Затем Эдвард схватил меня за ноги и расположил над собой так же, только теперь я была к нему, эм.., попой. Длинные руки обвились вокруг моей талии и заключили в стальной захват.

Неплохой, вообще-то, захват.

Я застонала неожиданно громко, едва он продолжил свои ласки, крепко сжала его член рукой и стала медленно водить вниз-вверх, любуясь им. Эдвард стал осторожно двигать бёдрами мне навстречу, и я обхватила его губами, наслаждаясь нежной текстурой чувствительной кожи. С силой втягивая его в себя, я почувствовала, что он остановился, вероятно, запрокинув голову и стиснув зубы. Втягивая воздух через зубы, он издал шипящий звук, от которого голова моя закружилась. С каких это пор меня возбуждает возбуждённость моего похитителя? Пока он инстинктивно двигал бёдрами, с каждым разом погружаясь глубже в мой рот, я обеими руками стащила пониже его джинсы, крепко сжала бёдра. Он в ответ крепко сжал мои. Я медленно провела языком по его коже. Он медленно провёл языком по моей. Я стала пощипывать его губами, он стал пощипывать губами меня. Наконец, Эдвард надавил мне на спину, вынуждая опуститься ниже и вобрать его в себя глубже, и, как только я это сделала, послышался низкий отчаянный стон, полный безудержного желания расслабиться, освободиться из этой сладострастной муки. Он снова на мгновение прервался.

- Ты отвлекаешься, - сказала я с укором, обернувшись. Тяжело опущенные от страсти веки чуть приподнялись в удивлении на моё нахальство. Шлепок был таким громким и смачным, что я вскрикнула больше от неожиданного звука, чем от жжения, которое за ним последовало.

- Будешь дальше умничать, Изабелла, выхватишь не один раз, - мрачно предупредил Эдвард и стал массировать мои бёдра, попу и.

- Ах!

Его губы вновь нашли мою истерзанную возбуждением плоть, напряжённую, пульсирующую кипящей кровью в венах. Язык проник внутрь, в то время как Эдвард продолжал двигать бёдрами навстречу, где я встречала его ртом, крепко обхватив рукой у основания. Его ноги уже начинали дрожать, и он стал прерываться всё чаще, сменяя язык пальцами, чтобы ухватить больше воздуха, тяжело дыша. Два его пальца исследовали меня изнутри, и это было уже слишком, слишком хорошо, чтобы сдерживаться. Реальность поплыла перед глазами (она вообще когда-нибудь была внятной?), я зажмурилась, быстрее двигая рукой, и он догнал меня с громким стоном. Я уже не прикасалась к нему ртом, боясь причинить боль, лишь стиснув зубы стонала, продолжая гладить. Струя тёплой жидкости ударила мне в шею, и губами я тут же снова обхватила его член, чтобы не упустить больше ни капли..

- То есть как сестра? – тупо спросила я, совершенно уже не понимая, что происходит. Эдвард сидел на столешнице и смотрел на меня совершенно спокойно, лишь лёгкое разочарование выдавали его глаза – он явно не был рад, что я узнала его маленькую тайну (одну из?).

- А она…

- Нет, она не знает, что ты здесь. Со мной. – Быстро ответил Эдвард.

Как легко. Вот так просто ответил на вопрос. Могу ли я верить ему?

- А откуда мне быть в этом уверенной? – растерянно проговорила я, разводя руками. Эдвард закатил глаза.

- Потому что я так сказал.

Ха!

- Как я могу безоговорочно верить словам человека, который усыпил меня, приволок домой и держит в неволе?

- А ты попробуй, - стойка издала едва заметный скрип, когда Эдвард с силой ухватился за края, всё ещё сидя на ней. Он мягко спрыгнул на пол, тем самым демонстрируя, что этот разговор окончен.

Как о стенку горох. Ну, как с ним разговаривать?

- Хочешь сказать, ты оказался в магазине случайно?

- Случайно.

- И случайно решил меня похитить? Совершенно внезапно?

- Изабелла, этот разговор закончится в подвале, - твёрдо сказал Эдвард. Его губы и кулаки плотно сжаты, глаза горят. Кажется, больше мне из него не вытянуть.

- Ты сразу переходишь на угрозы. Но так не будет продолжаться вечно..

- Теперь ТЫ угрожаешь?!

Я вздохнула и осторожно села на барный стул, опустив глаза. Зачем я ему? Зачем так трястись о моей возможности побега или любого рода исчезновения, раз он даже ответить не может, зачем меня похитил? На извращенца он не похож – во всяком случае, его пристрастия уже давно бы проявились. Ах, да, его мания – удерживать меня при себе. Всего-то.

- Эдвард, я просто хочу выйти. Я хочу иметь возможность выходить. Сказать близким, что со мной всё в порядке (разве?). Подышать свежим воздухом, в конце концов! Не сидеть же мне тут не видя белого света? Я даже в окно выглянуть не могу! – я отчаянно махнула рукой в сторону белой рамы, едва проглядывающей за плотной занавеской.

На какое-то мгновение стало тихо: он молчал, я замолчала. Пауза повисла недолгая, но в достаточной степени удручающая: за время тишины я поняла, что им движет нечто большее, чем мужское упрямство. Что-то кроется за всем этим, и выяснить я пока не имею права и возможности. Эдвард ринулся к окну и с силой дёрнул в сторону занавеску, открыв моему вниманию всё же минимум – лес. Густой лес, как символ любой разгадки в этом доме, похожий на тысячи других, смешанный лес. Одно я могла сказать точно, робко сделав пару шагов к окну – это лес северной полосы. Мы не в Техасе, не в Калифорнии, не в Южной Америке, не в фантастической другой галактике. Мы всё ещё в Северной Америке. И сомневаюсь, что ему удалось бы затащить меня в Канаду неразоблачённым. Эдвард выжидающе смотрел на меня, словно ждал, когда же насытится моё любопытство. Как только я приблизилась к окну слишком близко, он заслонил собой обзор. Лицо его в это мгновение выражало крайнее беспокойство, даже панику, глаза не отпускали мои, горя ледяным пламенем. Его силуэт против солнечного света казался мрачной фигурой, заслоняющей светлую реальность, жутким стражем у ворот из Ада. Но какие же нежные, его пальцы.. Рукой осторожно, трепетно Эдвард провёл по моей щеке, заставив оторвать взгляд от залитой солнцем улицы, а мысли – от стража, Ада и мрачности. Чуть склонив голову на бок, он горько прошептал:

- Не уходи…

Я вздохнула.

- Ну, не выйду же я в окно.

Эдвард усмехнулся и отвёл взгляд. Всё его тело было напряжено, будто каждый мускул окаменел в ужасе. Он смотрел в сторону, а я любовалась его красивым, сильным подбородком, смотрела во все глаза, как стрекоза, в замешательстве от того, куда же направить свой взгляд – на спасительный, хотя и малоинформативный пейзаж, или на мужчину перед собой – опасного и несчастного… Осторожно, я провела пальцами по пульсирующей вене на его шее, по напряжённым сухожилиям.

- Ты ведь меня даже не знаешь.

- Уже достаточно хорошо, - мягко сказал он, взяв меня за запястье, приложив руку к своей стальной, вздымающейся груди. Я застыла. Ну как такое понимать?

- Может, я бы хотела узнать тебя, если бы не был таким упрямым и не держал меня взаперти.

- Если бы.

Я не из тех девушек, которые умеют и любят манипулировать мужчинами, одними только словами заводя их в дебри своей логики и красноречием добиваясь желаемого. Но теперь я, кажется, знаю, откуда такие девушки берутся. Я просто вынуждена выдвинуть хоть какой-тор аргумент, иначе мы навсегда застрянем в этом болоте.

- Знаешь, я могла бы закричать.

Взгляд Эдварда стал внимательным, и настороженно он наклонил голову чуть вбок.

- Да. Розали прошла мимо двери, за которой я сидела. Только не говори, что не знал, что я там.

- Знал.

- Я сидела там, на полу и не могла пошевелиться, Эдвард. У меня был шанс закричать, сдать тебя, устроить дебош и, возможно, сбежать. И, знаешь, если тут вокруг вообще непроходимый лес, иногда я чувствую себя так, что перспектива быть сожранной волками – лучше невозможности выбраться из этого дома. Из дома, связанного с человеком, которого знаю я и моя подруга, господи… Да у меня было столько шансов сбежать и я все их, все их… промолчала, - сами слова заставили моё сердце съёжиться, а Эдварда – растеряться и лишь глядеть на меня исподлобья, будто я отчитала его за провинность.

Ничего себе провинность. Тянет на 45 лет заключения.

- Если бы ты закричала, я бы всю оставшуюся жизнь провёл в тюрьме. Или психушке, - тихо закончил свой приговор Эдвард, в ужасе прикрыв глаза, очевидно представляя эти годы. И мне стало его жаль. Как же хорошо, что я не закричала и не дала Розали понять, что скрываюсь здесь.

Стоп. Я скрываюсь, или МЕНЯ скрывают?

- Послушай, - я примирительно сложила руки чуть ниже его плеч, на едва проступающие бицепсы, каменные. Они чуть дрогнули. – Я думаю, что имею право на кое-что.

Эдвард сложил руки на груди, символически заведомо обороняясь от моих попыток дождаться от него хоть каких-то поблажек.

- И что же это, по-твоему?

- Телефонный звонок.

Снова правая сторона красивого лица, напряжённая челюсть, поджатые губы - он смотрел в сторону, неровно дыша.

- Может, тогда уж сразу позвонить в полицию? Об этом не может быть и речи.

- В твоём присутствии. Я хочу позвонить Элис, своей подруге и сказать, что со мной всё в порядке. Попрошу не подавать заявление в полицию, либо отозвать его, если уже подано. Лишнего говорить не стану.

- Конечно, не станешь, - едко проговорил Эдвард сквозь зубы.

- Господи, ну почему ты такой упёртый?! – я отстранилась, тряхнув руками, меряя шагами комнату, в отчаянии думая, как теперь быть. Как же хочется ему сейчас врезать! – Хочешь меня послушной и кроткой? Славно! Только теперь я в бешенстве!

- Я хочу тебя непослушной, - неосознанно чувственно проговорил он, его голос на уровне шепота. Я лишь помотала головой на двусмысленность этой фразы, сдерживая из ниоткуда взявшуюся улыбку. Белла, пора бы признать, что ты тоже хочешь его непослушным, разве нет? В этом вся соль - в непослушании. Кто-то от кого-то бежит, кто-то кого-то догоняет, иначе мир не двигался бы.

- Если обойдётся без заявления в полицию, меня никто не станет искать, либо искать перестанут. Иначе, Эдвард, рано или поздно меня найдут, и, сомневаюсь, что к тому времени без свежего воздуха и со сплошными запретами я буду столь нерешительной и смогу снова не выдать тебя.

- Иди сюда, - подозвал он.

- О, нет, ты хочешь отвлечь меня! Не в этот раз.

- Да, я хочу отвлечь тебя, - Эдвард протянул руку, которой я не могла не коснуться. Он притянул меня к себе в мгновение ока и усадил на подоконник, спиной к свободе. Лицом к тьме.

Дневной свет впервые коснулся его черт и показал настоящим. Эдвард прищурился от яркого света, поморщился.

- Мне не нравится яркий свет.

- Я заметила.

- И мне не нравится идея со звонком. Совсем.

- Это я тоже заметила.

- Ты не можешь звонить из дома, адрес вычислят при желании, а я уверен, они этого пожелают. Поэтому я понятия не имею, как это возможно.

- Письмо?

- Они не поверят, что оно от тебя.

- Точно, - я закусила губу.

Он стоял от меня на почтительном расстоянии – не прижимаясь бёдрами. Опустив глаза, я вспомнила, будто вчерашний день, когда мы 15 минут назад занимались здесь сексом. Ну, чем-то вроде того..

- Тебе нужно переодеться.

- Похоже на то.

Итак, к чему мы пришли? К чему Я пришла? Строю план убеждения Элис не искать меня, потому что погрузилась слишком глубоко в эти тайны и намерена их раскрыть, потому что не хочу, чтобы человек, стоящий передо мной, садился в тюрьму, потому что мне нравится заниматься с ним сексом, потому что я хочу узнать, почему он меня похитил, и к чему это всё приведёт. Приехали.

Небольшая белая дверь отворилась, и я вошла вслед за Эдвардом. Он на мгновение исчез в темноте, послышался щелчок, и вокруг стало светло. Гараж, как гараж. Повсюду порядок, всё на своих местах: верёвка в связке, инструменты на крючках, полки заставлены многочисленными ящиками, в которых наверняка хранится мелкая утварь, автомобильное масло, пара канистр и больших пластиковых бутылок, наполненных неизвестной жидкостью. В одном углу стоит бочка с лопатами и вилами – очевидно, он пользуется ими в саду. Ага, когда закапывает на заднем дворе тела наивных идиоток вроде тебя, Белла. В самом центре же красовался автомобиль. Он поистине красовался, потому как даже в идеальном порядке гаража смотрелся как нечто диковинное, как новенький, присланный только что с завода, и, кажется, я даже прокачусь на нём. Серебристый «Volvo» глядел на меня своими чистыми, сияющими фарами, пока Эдвард с чем-то возился у стола.

- Нравится? – спросил он, скромно улыбаясь, однако не оглядываясь.

- Вилы и лопаты? Симпатичные, – как ни в чём не бывало ответила я, слегка потирая озябшие руки.

- Ага. Это чтобы школьниц закапывать, - как ни в чём не бывало ответил Эдвард.

Я побледнела от этой шутки. Почему он вызывает во мне такие двойственные эмоции? Я даже на шутку адекватно не могу реагировать: то ли бояться, то ли смеяться. Эдвард подошёл ко мне и резко развернул к себе спиной.

- Эдвард..

Тёмная повязка закрыла обзор, и он аккуратно связал концы сзади, я прикоснулась к ткани в области глаз.

- Зачем? Мы разве поедем звонить?

- А ты хочешь позвонить отсюда, чтобы уже через 15 минут тут были гости? – тихо произнёс Эдвард мне на ухо, его дыхание щекотало лёгким дуновением. Его «с» в слове «гости» сладким шипением заставила моё тело вздрогнуть. Эдвард тут же положил руки мне на плечи, нежно поглаживая, расслабляя.

- Мы совсем не для поездки сейчас расположены… - проговорила я, чувствуя, что сама его сейчас провоцирую..

- Мне нравится, как ты сейчас расположена, - сказал Эдвард, прижимая меня к своему телу, к стальной груди, к настойчивым бёдрам, подталкивая к капоту автомобиля.

- Мне тоже..

- Руки - на капот, - скомандовал он, хотя мог бы сам справиться. Я в этот раз послушалась. Эдвард запустил руки вперёд и расстегнул мои джинсы, те самые, которые, наконец, выдал мне невредимыми, свежевыстиранными. Он спустил их до колен вместе с трусиками, то плавно водя руками, то крепко сжимая мою обнажённую попу. Самое время и место.

- Самое время и место, Эдвард, - проворчала я наиграно. В самом же деле, всё внутри меня кипело и жаждало его внутри, глубоко. Наши действия в спальне лишь раззадорили мой аппетит. И я, так или иначе, хотела его даже теперь, когда, казалось бы, важнее звонка Элис и быть ничего не может. Она там с ума сходит, а я отвлеклась на секс вместо того, чтобы ей позвонить. Командует Эдвард, ничего не поделать.

- Извини, но ты слишком соблазнительно выглядишь. С голой попой, растянувшаяся на моём капоте, совершенно слепая. Не могу удержаться.

И он снова шлёпнул меня по попе, достаточно сильно, чтобы я взвизгнула, скрипнув пальцами по капоту в попытке сжать несуществующую простынь под собой. Повозившись с молнией, он прижался ко мне обнажённым пахом и спросил: «Ещё?». Это жжение уходило в пятки и растворялось в крови постепенно, будто эхом отдавая во всём теле. Эдвард скользнул рукой по моему горлу и остановился на подбородке, сжимая, заставляя запрокинуть голову.

- Белла! – я чувствовала, как он держит другую руку наготове, в сантиметрах тридцати от моего зада.

- Д-да..

Шлепок.

- Да!

Шлепок.

- Д-а!

Шлепок за шлепком. Я даже не заметила, как он оказался внутри, и только резкие движения, впечатывающие моё горячее тело в холодный, глянцевый капот, отвлекли от жжения ягодиц. Эдвард поставил руки на капот по обе стороны от меня, продолжая ритмично двигаться. Я коснулась дворников автомобиля, и Эдвард тут же освободил их из моей цепкой хватки. Каков засранец! Успевает о своей выпендрёжной тачке вспомнить!

- Ты бы так крепко за меня хваталась, Белла, - тяжело дыша, проговорил он с совершенно издевательским укором. Я ловко высвободила руку и запустила под собой к месту, где мы теперь соединялись, крепко ухватилась за его мошонку, стараясь всё же не травмировать. Эдвард стиснул зубы и застонал от боли, едва сдержав вскрик.

- Дикарка!

«Боже, Эдвард, просто заткнись», - думала я с закрытыми глазами, расслабляясь и растворяясь в моменте страсти, от которой у нас двоих уже поехала крыша.

Мы привели себя в порядок и забрались в машину, готовые, наконец-то, использовать её по назначению. Я была так взволнована, усиленно обдумывая, кому же будет правильнее позвонить: Элис, маме или папе? Папа ни за что не поверит, что со мной всё в порядке, он вполне логично предположит, что меня заставляют говорить эти слова, по крайней мере, он незамедлительно проверит свои опасения. А это, бог знает, к чему приведёт. Ведь даже если сюда нагрянет полиция или кто-то ещё заметит меня, якобы пропавшую, с Эдвардом – я опасаюсь не за реакцию полиции, а за Эдварда. Что он вообще может натворить в подобной ситуации, если даже из дома выходить мне не позволяет? Вдруг у него случится какой-нибудь припадок? Если позвоню маме, продолжала я мысль, она начнёт задавать слишком много вопросов, и я запутаюсь, заврусь. Собственно, по этой причине я считаю гораздо проще и безопаснее – не лгать. Ну, что даст мне ложь? Маме даст почву для раздумий, накручивания себя, паранойи и, как следствие – поиски. Это не то, что нужно. Остаётся лишь Элис, но сможет ли она не поделиться своими подозрениями, которые наверняка возникнут, с моими родственниками? Вообще, у Элис нет контактов моей семьи, поэтому не так-то просто ей будет связаться с ними. Поэтому моя задача – уговорить её вообще не пытаться с ними связаться. И со мной, само собой. Тут я задумалась: Элис. Как же я буду без неё? Как я буду без неё всегда? Неужели больше никогда не увижу? Неужели моя миссия столь уж невыполнима, и тайну Эдварда никогда не разгадать? О, Эдвард, мой Тутанхамон, моя неразгаданная тайна, моё проклятье и наваждение. Кажется, я – археолог-любитель, позарившийся на слишком древний секрет.

Внутреннее убранство автомобиля сияло той же чистотой, что и гараж, да и что говорить – весь дом. В хаосе в этом доме лишь книги. В своей машине Эдвард смотрелся потрясающе, он выглядел уверенным в себе, совершенно нормальным человеком. Но мы-то знаем, что это не так. Эдвард провёл рукой по волосам, чтобы привести их хоть в какое-то подобие порядка, и уже было потянулся завести машину, но вдруг уставился на меня, будто о чём-то напоминая.

- Ну? – спросила я. Как же не терпится позвонить Элис! Плевать, что на улице давно стемнело, плевать, что мы вообще непонятно, куда едем. Эдвард не одарил меня ответом, а лишь показал повязку, о которой я и забыть забыла. Кажется, она слетела с моих глаз, или я сорвала её, когда кто-то из нас кончал на капоте этой машины. Кто именно, уже не имеет значения – эмоции накрывают волной и как зеркальное отражение передаются мне, даже если это только он.

Ничего не видя, я подалась чуть вперёд, когда Эдвард резко сдал назад и покинул гараж, вырулив на дорогу – асфальт мягко прочувствовался под колёсами после дворового гравия и травы. Если хочешь узнать о характере мужчины – понаблюдай за тем, как он ест или водит автомобиль. Поэтому мне и не стоило ожидать, что эта поездка будет тихой и спокойной. Мы неслись по дороге, рассекая пространство этой удивительной вселенной вокруг нас, а, может, уже вырвались в реальность, проскочив портал.

Я нащупала кнопку, и окно приоткрылось. Прохладный воздух проник в салон, остужая наши пылающие от страсти головы. В мыслях всё вроде бы и разложено по полочкам, но в то же время есть ощущение полного хаоса, всё правильно и так неверно одновременно. От невозможности видеть мои чувства обострились – теперь каждый звук и поток воздуха из окна чётко улавливались и мириадами оттенков оседали в моём уставшем сознании. Гул автомобиля был ровным, а на поворотах его угрожающе вело в сторону, но я чувствовала, что нахожусь в безопасности, что мне не нужно контролировать процесс, что Эдвард знает, что делает. И всё же я не могла не отметить:

- Эдвард…

- Нет, я не сбавлю скорость.

Я лишь кисло усмехнулась. Ну, что я ещё ожидала услышать? Я не любительница скорости, и дорогие тачки с мотоциклами никогда не производили на меня впечатления, как и их обладатели. Но то, как вёл машину Эдвард – не бросая её из стороны в сторону, не дёргая руль, сохраняя высокую скорость – не могло не восхищать. Наверняка, он красовался. Ну, какой парень не стал бы? Просто у Эдварда это получается так ненавязчиво, так неизбито и безумно, безумно сексуально.. Или только я замечаю этот особенный шарм? Так хотелось сорвать повязку и посмотреть на него, на руки, крепко сжимающие руль. Задолбавшись фантазировать, я протянула руку и нащупала его напряжённое запястье - рука то опускалась, то поднималась чуть выше с вращением руля по мере того, как автомобиль входил в очередной поворот.

Через некоторое время воздух из приоткрытого окна посвежел, как если бы мы приближались к водоёму. Эдвард снизил скорость, и автомобиль завернул на бездорожье. Какое-то время мы ехали, с трудом избегая ямок и ухабов, корпус машины слегка раскачивался, а мне почему-то стало неприятно и жутко. Почва под колёсами зашуршала и, наконец, мы остановились. Эдвард заглушил мотор, и впервые вокруг стало так тихо, что, где бы мы ни находились, было ощущение, будто всё живое здесь вымерло. Или мы в своём железном коконе, отмежевавшиеся от всего мира, совершенно потерялись в реальности, потеряли слух и зрение, обрели немоту. Эдвард молчал. На мгновение мне показалось, что его вообще нет рядом, что всё происходящее – плод моего воображения, начиная с самого первого дня. Может, именно сейчас я пробудилась ото сна и вижу всё, как есть. Может, теперь пора встретиться с реальностью. Всё это, конечно, стресс и паника, в котором я, по сути, нахожусь все эти дни. Эдвард сидел рядом – я нащупала его руку, свободно лежащую на ноге. Как незрячая, коей я временно являлась (хотя уже начинала думать, что постоянно), я поглаживала его руку, то ли во внезапном приступе нежности, то ли от страха, что его может не оказаться рядом, то ли уговаривая всё же выполнить мою просьбу и достать телефон. Который он держал в руке, сжимая. Маленькое устройство неуверенно скользнуло в мою ладонь и в момент стало ощущаться, как бомба замедленного действия, как что-то важное или опасное – я пока не могла решить. Я не могла решиться. Эдвард аккуратно стянул с меня повязку, но, как только я хотела убрать с лица выбившиеся пряди, открыть себе обзор, его рука уже была в моих волосах, осторожная, массирующая, успокаивающая. Эдвард тяжело сглотнул – будто что-то горькое, как сама правда, как реальность, как мои десятки шансов на побег – и посмотрел на меня уставшими глазами, полными обречённости. Он, кажется, был уверен, что это конец, что я подведу его.

Не став торопиться со звонком, будучи неспособной сейчас думать о тикающем механизме времени в моих руках, я повернула голову и посмотрела прямо перед собой – огромное озеро, границы которого поглотила ночь, чёрная, как все тайны, вместе взятые, как секреты, которые мне так не терпится раскрыть, даже если они окажутся банальными до ужаса. Я не заметила, как потянулась к ремню безопасности и освободилась, открыла дверь и медленно вышла из машины. Соседняя дверь тоже открылась, и Эдвард последовал за мной. Двигаясь плечом к плечу, мы подошли к воде, вдыхая удивительную свежесть этого пугающе тихого озера. Я подняла голову и увидела небо, усыпанное множеством звёзд разной величины, разной степени удалённости. Они смотрели на нас и молчали, как и всё вокруг. О чём они думают? Они никому не расскажут, хотя всё видели. Я снова взглянула на Эдварда. Сунув руки в карманы, он хмуро смотрел в темноту, казалось, намного дальше границ озера, дальше штата и страны, где мы находимся. Да и какая уже вообще разница, где мы? Я совершенно не удивлюсь, если этого места нет на карте. Я даже обрадуюсь, наверное. Нас нет на карте реальности.

Я вдруг поняла, что сжимаю телефон так, что побелели пальцы. Нажав на кнопку включения, меня приветствием ослепил пробудившийся после долгого сна экран:

«..Так пусть она сияет всегда ярким огнём» - мысленно продолжила я эту цитату Оскара Уайльда, бог знает как давно записанную мною в качестве приветственного сообщения. Прошло всего несколько дней, а телефон уже казался каким-то пришельцем с другой планеты, таким чужим. Дрожащими пальцами я отыскала номер Элис – один из немногих в моей телефонной книге, и образ этой хрупкой, энергичной девушки тут же возник перед глазами. А вдруг ничего не получится? Вдруг она поднимет шум, не поверив? Нужно лишь попробовать, пока у меня есть такая возможность, любезно, стоит отметить, предоставленная Эдвардом. Бог знает, о чём он сейчас думает. Жалеет ли? Наверняка. Он стоял рядом, такой напряжённый и угрюмый, будто вот-вот выхватит у меня телефон и снова отвезёт в подвал, под землю, подальше от людей. Я боялась, что он может сделать это. Что ждёт меня с этим человеком? Он явно не в порядке. Какие ещё сюрпризы мне готовит его неадекватный характер? Готова ли моя собственная психика взвалить на себя груз психических проблем этого совершенно чужого мне парня, склонного к такому отчаянному шагу, как похищение человека, в стране, где за это можно до конца жизни загреметь в тюрьму? Я всё ещё не могу ему полностью доверять. Тихий голос Эдварда буквально вытащил меня из тягучей патоки собственных мыслей:

- Прежде, чем всё закончится… Я хочу, чтобы ты знала, Белла, что я без ума от тебя, - он больше не смотрел на озеро, но и в глаза смотреть мне не мог тоже. Лишь слегка в сторону, будто вот-вот поднимет взгляд, полный боли и безысходности. Я в оцепенении слушала его откровение. Так вот, почему здесь так тихо. Весь мир сейчас слушает его вместе со мной. – И всегда был.

- Всегда?... – мой шёпот как шелест травы.

- Когда я увидел тебя в магазине, я понял, что с этого момента никогда в жизни никому тебя не отдам.. Даже тебе. Поэтому я вернулся.

- Но мы же не были знакомы.., - я ничего не могла понять. По-прежнему.

- Потому что тебе было не до меня.

Мне было не до всего мира только однажды – с человеком, которому был важен весь мир, но только не я. В полном замешательстве я смотрела на носки наших кедов, перепачканные влажной почвой на берегу. В одной руке – телефон, другая в миллиметрах от Эдварда, ощущая тепло его тела. В голове крутились образы, я робко рассматривала лицо Эдварда, совершенно не припоминая этого человека. Он заметил мой взгляд.

- В старших классах я много болел и практически не появлялся на занятиях, - будто отвечая на мой незаданный вопрос, сказал Эдвард. - Но был счастлив каждому редкому дню, когда приходил. Но тебе было не до меня.

Я лишь открыла рот, чтобы спросить… рой вопросов с отвратительным жужжанием носился в голове, но не удавалось озвучить ни один. Эдвард нетерпеливо прервал меня холодным тоном.

- Сделай уже чёртов звонок, - и он пнул ногой камень, тот покатился и плюхнулся в воду.

Какое-то время я пыталась понять, влияет ли вся эта информация на моё решение звонить. В конце концов, я обещала не говорить лишнего и попросить не искать меня. Но Эдвард, кажется, настроился принять полное поражение, раз поделился со мной этой важной информацией, держась как за соломинку. Я решительно подняла трубку, нажала кнопку вызова, и стала слушать гудки, шмыгая носом то ли от подкатывающих слёз отчаяния от абсурдности этой ситуации, то ли от плавно окутывающей меня ночной прохлады.

- БЕЛЛА! – закричала Элис, оглушив меня, выведя из опьяняющего ступора.

- Привет, Элис, - я старалась звучать как можно более спокойной и расслабленной. О нет. Только не после подобных признаний.

– БОЖЕ МОЙ, ГДЕ ТЫ?!

- Элис, послушай меня. Со мной всё в полном порядке, - убеждала я. – У меня нет возможности говорить долго, но я хочу, чтобы ты мне пообещала кое-что.

- Белла, у меня тысяча вопросов, куда ты пропала?! Что я скажу Чарли? Где ты?

- Мне никто и ничто не угрожает, я в полной безопасности. Пожалуйста, не волнуйся. Просто всё произошло так внезапно. Ты, главное, не переживай за меня.

- Белла, если тебя заставляют это говорить, учти: я завтра же несу заявление в полицию и найду этих сукиных гадов!

- Эй, перестань. Я же сказала, всё в порядке. Пожалуйста, пообещай, что не будешь подавать заявление.

- …

- Элис.

- Господи, какое безумие! А вдруг..

- Скажи отцу, маме, что всё в прядке, если будут спрашивать. Я, может, свяжусь и с ними, но не знаю, когда. Не уверена, - стала лгать я то ли ей, то ли Эдварду, то ли себе.

- Хорошо. То есть нихрена хорошего! Но ты понимаешь, как я себя чувствую?! Вдруг я подписываю тебе приговор? – я понимала Элис. Это безумие – поверить звонку, в котором по сути никаких объяснений. Господи, мне придётся лгать. Как же мерзко..

- В любом случае, я уеду. Я… познакомилась с кое-кем, понимаешь?

- Кто-то вскружил тебе голову до такой степени, что ты не могла позвонить раньше и сейчас ничего конкретного сказать не можешь?

«Да»

Элис начинала вскипать. Это был тяжёлый разговор. Я чувствовала себя наимерзейше от необходимости лгать лучшей подруге, которая столько для меня сделала. Лгать потому, что у Эдварда есть принципы, заскоки, прибабахи, или как там это вообще назвать?

- Прости, Элис.. Я правда больше не могу говорить.

Мы прохладно простились. Вышло так некрасиво. Всё же в её голосе по-прежнему даже при прощании слышны были нотки волнения и недоверия. Этот разговор, эта вынужденная ложь разрушили хрупкую атмосферу его признания, романтический, трогательный момент истины, когда я вдыхала прохладный хрустальный воздух, чувствуя жар внутри. Теперь же всё будто заволокло туманом, а моя душа наполнилась горечью. Эдвард приблизился, но не осмелился поцеловать меня, лишь крепко обнял, прижав к груди. Я не закрывала глаз, глядя сквозь его тело, тьма стала заполнять меня, несмотря на приятное, успокаивающее тепло объятий Эдварда. Наконец, он взял мой телефон, широко замахнулся и запустил его в огромное озеро, границы которого поглотила ночь, чёрная, как все тайны, вместе взятые, как секреты, которые мне так не терпится раскрыть.

- Что же ты наделал…, - то ли подумала, то ли закричала я. Последнее, что у меня осталось от реальной жизни кануло в чёрной воде неизвестного озера. Фотографии мамы, папы, Элис, смс, моменты из жизни – утонуло. Я не была готова прощаться со всем сразу за один вечер. Присев на корточки я обхватила голову руками – меня оглушал воображаемый шум. Слишком много за раз, это трудно вынести.

- Белла, нужно ехать, - сказал Эдвард, протягивая мне руку. И повязку.

Никогда ещё я не чувствовала себя страннее. Я испытывала к нему сейчас такие смешанные эмоции, что начинала всерьёз жалеть о том, что не сорвала звонок и не начала вопить о помощи, ведь мне достаточно было сказать два слова. Всего два, чтобы прекратить всё это. Брат Розали. Во что я вообще ввязалась. Но у него есть или были какие-то чувства. Бог знает, во что они мутировали за столько лет… сталкерства? И правду ли он говорит.

Сегодня тут только одна лгунья. И её имя – Белла.

По пути назад Эдвард был очень тихим, он снова гнал машину, стремясь скорее попасть домой, где чувствовал себя заметно увереннее и властнее. Он будто выплеснул мне что-то очень важное, и теперь был пуст, опустошён. Мне показалось, он жалеет, что признался мне.

- Обязательно так лететь? – решила спросить я хоть о чём-то, лишь бы не молчать в этой странной, напряжённой, как оголённые провода атмосфере.

- Ты бы лучше пристегнулась, - его голос был очень усталым, но не без напряжения.

- Твою мать, - тихо выругался Эдвард. Стремительно сбавляя скорость, он вцепился в руль, и весь салон за мгновение накалился теперь от напряжения и страха. Я чувствовала это в воздухе. Мы кого-то сбили? Удара не было. Нас преследуют? Так внезапно? Белла, он гонит под 60 миль в час. Как только осознание ситуации снизошло на меня, я потянулась к повязке.

- Оставь её, - быстро сказал Эдвард, окончательно останавливая автомобиль. Вместе с ним остановилось моё сердце. Все внутренности будто ушли в пятки, оставив меня пустой, как полая деревянная кукла.

- Добрый вечер, сэр, - обратился к Эдварду полицейский.