//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Под рукой нет никаких предметов, кроме полотенец. Защищаться нечем, нечего схватить и огреть его по голове, нечем заколоть в самое сердце, нечем ослепить, нечем удушить. Через секунду я встречусь с ним лицом к лицу и буду полностью беззащитна.
- Не…. убивай меня, пожалуйста... - прошептала я стене. Человек у меня за спиной глубоко вздохнул, стараясь совладать с собой.
- Как эгоистично, Изабелла. – Моё имя прозвучало его голосом так трепетно. – Ты никогда не думала, что почувствую я, если ты уйдёшь, - почти шёпотом процедил Эдвард, его гнев, как нечто живое, мурашками полз у меня по спине, подбираясь к шее, покалывая кожу. Что чувствовала я, когда его не было? Этот жалкий трюк с побегом – какая глупость, всего лишь инстинкт. Да я же повела себя как кролик, загнанный в угол: он мечется из стороны в сторону в углу перед удавом. Слёзы стали подступать – никогда не понимала, как это происходит. В кино люди просто начинают плакать, Впадают в Слёзы. Ручьи бегут по щекам, всё так картинно даже в ситуациях, где есть место только страху. В кино не выдумывают больше, чем есть в реальной жизни. Я должна была встретиться с ним глазами и быть искренна.
- Не смей.
Всё равно развернувшись, я увидела прекрасное лицо. Вместо гнева и отвращения на нём было столько боли и едва ли не детской обиды, что я с трудом сдержала слёзы и признание о том, как он прекрасен, когда ему больно. Эдвард закрыл глаза и поджал губы, за секунды сменяя боль маской гнева, я слышала, как тяжело он дышит через нос.
- Я скучала по тебе, - только и сказала я, Эдвард лишь на секунду вскинул брови, но телефон, будто очнувшись, стал снова звонить. Эдвард с такой силой заехал по нему кулаком, что аппарат слетел на пол, жалобно треща об обрыве связи.
- Долбанное враньё!!
Я зажмурилась и задрожала, чувствуя прохладный шлейф от отстранившегося Эдварда. Он схватился за голову, меряя шагами кухню в полном отчаянии. Мне показалось, что ему стало стыдно за свой крик.
- Я не знаю, почему я… Ты же не обижал меня, пальцем не тронул, иногда я смотрю на тебя – ты заботливее всех других … - На что Эдвард нахмурился, будто не понимая, о чём я говорю.
- Ты лжёшь, лжёшь, как и все.
Совершенно не понимая, почему Эдвард не верит мне, я лишь стояла и смотрела на него. Теперь уж я точно и шага не посмею сделать. Не хочу, чтобы мою голову постигла участь телефона, что продолжал противно жужжать о поврежденной линии. Наверное, стоит усвоить: если ты однажды кого-то предаёшь, тебе не дают второго шанса. Тебе могут дать иллюзию шанса, но никто не забудет твоё предательство. Где-то в глубине души у каждого человека остаётся осадочек, тот самый, который напоминает о себе всякий раз, когда пытаешься доверять кому-то.
- Неужели до тебя не доходит, что ты никогда не выберешься, если будешь пытаться сбежать! – воскликнул Эдвард. – Не пытайся! Разве тебе тут так уж плохо?
- А чего ты ожидал? Я тебя даже не знаю. Просишь вырываться, но умоляешь не сбегать! Может, ты вообще убить меня хочешь!
Эдвард какое-то время не отвечал, он лишь молча смотрел на меня своими странными глазами, одновременно отражающими гнев, отвращение, заинтересованность, подозрение, презрение, вину, страх недоверие, сожаление, жалость, нерешительность, смущение и печаль. Внезапно он двумя короткими шагами преодолел расстояние между нами и оказался у меня перед носом, сильные руки по обе стороны от меня упирались в стену. Мне казалось, что ещё секунда, и она раскрошится.
- Может и так, - с отвращением процедил Эдвард, глядя мне прямо в глаза, будто эти слова были ему противны. Зачем тогда он говорит такое?
- Но… это ведь неправда, - задрожала я. Уши стали гореть, а в ступни ударил жар, будто я собираюсь взлететь, как ракета, пробив головой потолок. Он и тогда удержал бы меня..
- Ты в этом так уверена? – его горячее дыхание опалило мне кожу, словно в доказательство слов. – Посмотри на чудовище перед собой и скажи, что это не сон, - с вызовом продолжил Эдвард. – Я мог бы задушить тебя одной рукой или свернуть шею даже случайно, пока ты стонешь и думаешь, что занимаешься со мной сексом. Я мог бы мучить тебя неделями за всё то время, что ты заставила меня ждать. Я могу сейчас тебя убить, никто даже не заметит – и нам обоим станет легче.
- Нам обоим станет легче, если ты заткнёшься, Эдвард, - строго сказала я, раз уж это, похоже, мои последние минуты жизни. Так как человек передо мной вряд ли сейчас был способен размышлять здраво. Его глаза чуть округлились, совсем немного, вспыхнули. И я поцеловала его. Поднялась на носочки, не слишком резко, чтобы не вызвать ответной реакции в виде удушения, но достаточно быстро, чтобы он не успел возразить какую-нибудь чушь, или, что хуже, оттолкнуть меня. Нет, ну что мне терять? Я даже девственность потеряла.
Сначала Эдвард напрягся, но затем неторопливо ответил на поцелуй, продолжая всё же держать ладони прижатыми к стене по бокам от меня. «Ну, подойди же ближе..» - только и крутилось в голове. Мой мозг в этот момент отказывался понимать, что происходит, я действовала по воле импульса, так, как мне казалось нужно сделать. Так, как мне хотелось сделать. Едва я приложила руку к его штанам, Эдвард резко поднял голову, уставившись в стену, пока мои губы сместились ему на шею, неловко скользнув, оставив влажный след.
- Ты пытаешься меня задобрить.
- Да. Хотя мне нравится, когда ты злой, - тихонько ответила я, притягивая его ближе, но Эдвард не спешил заключать меня в объятия. Я была уверена, что ему не было неприятно. Просто это такое грёбанное непредсказуемо дразнящее поведение. Он с ума меня сводит.
Он с ума меня сводит всякий раз, когда я прикасаюсь к нему. В этот момент, как… господи, с чем же сравнить столь невероятное ощущение, как будто в Рождество происходит чудо, магия. Воздух становится хрустальным, всё вокруг замирает в ожидании, или в шоке, в смущении глядя на меня, на ту, в кого я превращаюсь рядом с ним, на одержимую и зависимую, практически счастливую в своём идиотизме озабоченную девушку.. Я как подросток, я как всплеск гормонов, я как концентрат взрывоопасной жидкости в венах, я неуправляемое существо, которое не способно здраво мыслить. Я схожу с ума. Я хочу прикасаться. Даже если он не будет смотреть на меня в ответ, я хочу прикасаться к нему и чувствовать его предательское возбуждение, которое не способно скрывать напряжённое тело, пока разум способен лишь на лицо надеть маску безразличия или раздражения. И единственное, в чём я относительно него уверена - он хочет этого не меньше. Мы – животные. Такое можно почувствовать, не осознать.
Моя рука нервно, но медленно блуждала вниз и вверх по паху Эдварда, пока я с дерзким выражением лица рассматривала полузакрытые глаза прямо перед собой. Он подался бёдрами навстречу мне, мы снова поцеловались. Не встретив сопротивления, я дрожащими руками стала расстёгивать ремень и ширинку на джинсах Эдварда. Высвободив член, я обхватила его рукой, другой рукой одновременно стягивая тугие джинсы пониже. Вязкой жидкости, скопившейся на кончике, совсем не хватало, чтобы смочить его весь, но я заворожено водила рукой, чувствуя на себе взгляд. Эдвард оторвал ладонь от стены, переместил руку на мою и крепко сжал. Намного сильнее, чем сжимала его я. Я подняла взгляд:
- Так сильно?
Он кивнул в ответ.
Чёрные глаза с поволокой. Он неотрывно смотрел мне в глаза, и это не могло не смущать, поэтому я опустила голову и стала следить, как моя рука уже практически свободно скользила по всей длине его прекрасного члена. Эдвард взял меня за подбородок и заставил снова посмотреть ему в глаза.
- Кому ты звонила? – строго спросил он, чуть двигаясь мне навстречу. Мы соприкасались губами.
- Н-никому.
- Тогда с кем ты говорила?
- Я не знаю.
- Белла.
- Какой-то парень из социальной службы, - с трудом вспомнила я. Он от меня в одном миллиметре, его член у меня в руке – как можно вспоминать других парней??
- Чего он хотел? – господи, ну чего могут хотеть в социальной службе?!
- Назначить мне романтическое свидание и затрахать до потери пульса, - ответила я, и лицо Эдварда приобрело совершенно дикое выражение. Не знаю, остался ли он доволен моим ответом, но свои вопросы оставил. Вместо этого он медленно закрыл глаза, будто пытался совладать с собой и, положив руки мне на плечи, надавил, заставив тем самым опуститься ниже. Я встала коленями на пол, оттолкнув мешающий шнур от телефона, его жужжание слышалось будто из параллельной реальности. Я посмотрела на член перед собой: вздымающийся, твёрдый как камень, горячий.. влажная кожа, и прекрасный обладатель всего этого, внимательно смотрящий на меня сверху вниз, нетерпеливо кусающий губу. Я прижала его к животу Эдварда и провела языком снизу вверх. Страсть нахлынула на меня. Не знаю, что руководило мной больше в тот момент – желание доставить ему удовольствие, или доставить удовольствие себе, лаская его неустанно. Я обхватила его губами и протолкнула как можно глубже, притянув Эдварда за бёдра. Он едва слышно простонал, медленно двигаясь мне навстречу.

Это так невразумительно прекрасно, что походит на сон. Сон, который я не могу контролировать, но из которого не хочется в реальность. И что, если я давно сплю? Что если реальность такова, что я никогда в жизни не посещала Сиэтл, не видела Элис, понятия не имею, кто такой Джаспер и уж тем более – никогда не встречалась с Эдвардом, с его непредсказуемостью, опасностью и невероятной грубоватой нежностью. Что, если ничего этого не существует? Ведь откуда мы, в конце концов, знаем, что реально, а что – нет? Откуда мы знаем, что это сон, пока не проснёмся?...
Мои губы скользили, язык неустанно ласкал, я не знала толком, как правильно, но старалась, как могла. Эдвард мягко положил руку мне на затылок, контролируя каждое движение даже сейчас. Рукой я крепко сжала его и стала двигать в унисон со своими губами, стараясь вобрать как можно больше в себя, мне хотелось большего. Как всегда. Наконец, я отстранилась набрать воздуха, гладя Эдварда по напряжённым мышцам ног, он тут же заменил мою руку своей, его хватка казалась в десять раз сильнее, а движения – ритмичнее. Он тяжело дышал, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. Я придвинулась и приоткрыла рот, едва обхватив его губами. И ждала. Единственной мыслью в тумане, который окутал нас обоих, было: «Ну давай же! Сейчас!». Всего пара движений его руки, и я получила порцию горячей жидкости, заполняющей мой рот, попавшей на губы. Я чуть отстранилась и вытерла рот рукой, пока Эдвард заворожено наблюдал, как часть него бесследно исчезла во мне. Он медленно опустился на пол, переводя дыхание. В тишине мы просто дышали.
Каждый раз после очередной потрясающе волнительной сцены физической близости с Эдвардом, я начинаю впадать в отвратительное состояние самоедства, вернее это сомнения пожирают мой мозг. Всё становится таким … ненастоящим, моя прекрасная реальность, или сон (что бы это ни было) становится хрупкой, как ледышка весной. Прикоснёшься – и вот-вот раскрошится. Прикоснёшься – и превратится в воду, которая просочится сквозь пальцы прочь.
За окном уже садилось солнце, а мы по-прежнему молчали, сидя друг напротив друга на полу в кухне. Я приоткрыла холодильник, и на глаза тут же попался пакет сока. Хотелось пить. Дверца хлопнула, и я расслабилась, прислонившись к стене и вытянув ноги. Ледяной сок остудил меня изнутри, разбудил, но всё вокруг казалось только ещё запутаннее. Недавно погашенный страстью мой дикий страх смешался с невосполненным желанием, напряжение в животе тихо зрело, пока Эдвард рассматривал, как я пью. Он потёр лицо руками и, чуть приподнявшись, достал из заднего кармана джинсов таблетки.
- Зачем ты их пьёшь? – тут же спросила я.
- Чтобы никого не убить, - ответил Эдвард и потянулся за соком. Моя рука застыла в воздухе уже после того, как я передала ему пакет.
- А почему тебе хочется.., - но он перебил меня.
- Тебе понравилось это делать?
- Что?
Эдвард сидел на полу и смотрел на меня в упор, то ли намекая своим вопросом, что пора бы сменить тему, то ли ему зачем-то было нужно сейчас самоутвердиться. Я подползла у нему поближе и коснулась согнутых колен, парень чуть попятился назад.
- А что именно тебя интересует? – тихо спросила я, и дыхание Эдварда стало громче.
- Всё… - протянул он шёпотом. И тогда я наклонилась к его уху, кожа была обжигающе горячей.
- Да, мне понравилось ласкать твой член языком. Да, мне понравилось держать его во рту, да, мне понравился вкус..
Эдвард заправил прядь волос мне за ухо.
- Как же я раньше мог без тебя обходиться.. – он поцеловал меня так нежно, что я сама стала верить во всё это. Будто мы некогда разлучённые влюблённые, встретившиеся теперь и не способные насытиться обществом друг друга. Между поцелуями Эдвард уткнулся носом в мою щеку.
- Не убегай от меня.. пожалуйста.
- Ты совершенно спятил, - ответила я полушёпотом.
- Я-то - понятно. Но у тебя тоже с головой не в порядке. Гораздо больше, чем тебе кажется.
- Если я и спятила, то моё безумие ни в какое сравнение с твоим не идёт. Это я знаю точно. – говорили мы между поцелуями, трогая и обнимая друг друга, сидя на полу в кухне. Телефон трещал, но мы давно об этом забыли.
- Ни в чём нельзя быть до конца уверенной. Никогда.
Я выскользнула из его рук, пока Эдвард расслабленно целовал меня в губы, его горячий мягкий язык успокаивал мои уставшие губы. Но теперь я снова бежала по дому. Эти погони стали нашей реальностью, где по сути уже никто не убегает. По лестнице я за пару секунд взбежала наверх и, перегнувшись через перила, посмотрела на Эдварда внизу.
- По крайней мере ты бежишь от меня не к двери, - улыбнулся он и буквально взлетел по лестнице. Мы собою выбили дверь спальни, и он тут же швырнул меня на кровать, на огромную постель, где я, кажется, не была сто лет. Спиной я приземлилась на мягкое одеяло, и Эдварда тут же наклонился и заскользил от моих стоп по голеням, по внутренней стороне бёдер, сжимая их, к пуговице и ширинке штанов, что были на мне. Он стянул их, а потом с силой раздвинул мне ноги. Взобравшись полностью на кровать, он приблизился ко мне, рукой отодвинул ткань трусиков. Язык коснулся моей кожи, пока пальца скользнули внутрь, прошлись сначала по задней стенке, затем Эдвард повернул руку и стал чуть сгибать пальцы внутри меня, будто подзывая к себе всё моё тело. Меня стало бросать в дрожь от каждого такого движения, а температура стала расти, живот вздымался и опускался, а ноги чуть дрожали. Но Эдвард остановился и извлёк пальцы, он поднёс их ко мне и коснулся губ. Я приоткрыла рот, не сводя с него глаз, и он погрузил их глубже. Подушка неожиданно исчезла у меня из под головы и оказалась у меня под бёдрами, а я – на животе. Слева что-то мелькнуло в полумраке, и я поняла, что это футболка Эдварда. На случай, если он решил, будто я потеряла бдительность и так просто буду слушаться, я стала извиваться.
Времени раздеться ему хватило лишь на футболку и чтобы хоть как-то усмирить меня, Эдвард одной рукой прижал меня за шею к постели, а другой пытался справиться с чёртовым ремнём и ширинкой на пуговицах, которую успел застегнуть ещё в кухне. Борясь с желанием раздеть его самой, я коснулась руки, прижимающей меня, пришлось успокоиться и прекратить извиваться, только слушать шорох одежды. Справившись с ширинкой и ремнем, он кое-как приспустил свободной рукой джинсы и принялся стягивать с меня трусики. Покончив с ними, он смочил слюной пальцы, чтобы смазать член, то и дело едва касающийся моей попы. Коленями он снова раздвинул мне бёдра, подался чуть вперёд, и я прогнула спину, чувствуя, как Эдвард заполняет меня.
- Господи, дааа… - простонала я, уткнувшись лбом в одеяло, чувствуя его в себе сантиметр за сантиметром. С шеи Эдвард переместил пальцы мне на макушку, захватил копну волос и сжал её в кулаке. Другой освободившейся рукой он нашёл мою и вцепился в мои пальцы. Он потянул меня за волосы, чтобы взглянуть на лицо. Восхищённо осматривая его, Эдвард поцеловал меня в губы, двигаясь в моём теле сильными толчками. Заведя руку ему за голову, я схватила его за волосы, притягивая к себе в поцелуе, который мне то и дело приходилось прерывать непроизвольно вырывающимися стонами. Жаркие поцелуи коснулись моих скул, шеи. Совсем опустив голову, я открыла доступ для задней части шеи тоже, вздрагивая от каждого поцелуя в эти места. Его лицо было так близко.. я нетерпеливо облизнулась и коснулась языком его губ. Эдвард тут же поймал ими мой язычок.. С каждым толчком, с каждым нашим покачиванием, я продвигалась им дальше в рот Эдварда, будто пытаясь проникнуть в него, пока он проникал в меня. Двигаясь уже быстрее и жёстче, он просунул руки между мной и постелью, наверняка чувствуя, как напрягается и расслабляется живот от каждого толчка. Наконец, одна рука направилась к груди, а другая к низу живота..найдя желаемое, пальцы крепко сжали грудь, а пальцы другой ласкали пространство, где мы объединялись. Словно обезумевшие, мы ласкали друг друга в поцелуе.
Мои громкие стоны заглушались где-то между нами в поцелуе, заглушались языками, пока Эдвард сходил с ума, а я зверела от того, что чувствую это изнутри. Мне было жарко, сводило живот.. я крепко сжала мышцы внутри, чтобы ему было двигаться туже и чуть приподняла бёдра.
- Глубже...
Я почувствовала сильные руки Эдварда у себя на плечах. Отрываясь от моих губ, он приподнялся на руках, тем самым сильно прижимая меня к постели, провёл ими по спине, ухватился за мою талию и с силой стал двигать моё тело встречу к себе. Глубже. Я сама этого хотела.

Я вскрикивала и делала это практически с каждым его откровенным движением, посылающим электрический импульс по моему телу. Тяжесть в животе нарастала, под нами промокшая подушка, потому что я слишком сильно хочу этого. Я чувствовала, как он касается меня бёдрами и развела ноги шире.. Двигаясь ещё быстрее, Эдвард проникал в меня ещё глубже и сдерживать себя не осталось никаких сил. Его стоны становились громче и громче, особенно когда я сжимала его внутри себя.
Я прикрыла глаза в блаженстве, слыша его стоны, и обернулась заглянуть в его лицо. Мои локти прижаты к груди, а пальцы сжимали простынь, я практически слышала её хруст, пока, казалось, будто бы всё моё тело заполнял только Он. Ткань подушки дразнила с одной стороны, Эдвард - изнутри и снаружи заставлял меня дрожать и стонать так неистово, что боюсь, он мог подумать, что мне больно. У меня перед глазами туман сменялся яркими жёлтыми вспышками, и я судорожно искала его руки, чтобы притянуть к себе и держаться изо всех сил, пока я кричала и извивалась, насколько позволяло мне пространство и его горячее тело. Содрогаясь от тока, я рефлекторно сжимала его в себе с такой силой непривычной. И я слышала... слышала, как он дышит. Как он стонет и не сдерживается..

Вокруг стало так тихо, будто ядерная война прекратилась, и на руинах мира не шуршал даже пепел. Всё выжжено, стёрто, всё ненужное спалено всеочищающим пламенем. Мы лежали и смотрели в потолок, потому что не могли даже лениво водить пальцами по телу друг друга. Мы были истощены и вывернуты наизнанку, будто сказали друг другу то, что не осмеливаемся сказать словами. Наши миры столкнулись снова, разрушив всё вокруг. И я поняла, что эти чувства были такими чистыми, и это было у меня впервые – ни одна подлая навязчивая мыслишка не терзала мою голову, ни одно переживание не вонзалось в моё сознание острой спицей, ничто не способно было за те пережитые минуты конца света отвлечь меня от Эдварда. Я ни о чём не думала – я чувствовала и двигалась. Мы делали это вместе, как животные, которых не волнуют политические проблемы, когда природа диктует им одно. А о том, что это всё значит, я подумаю в другой раз.
Я не заметила, как уснула. Мне снилось, что я то и дело просыпаюсь и проверяю, на месте ли Эдвард и не забыл ли он меня приковать. Эта ночь стала утром, я открыла глаза и почувствовала на себе лучи солнца, пробивающие сквозь стык плотных штор. Мои руки свободно лежали на постели, а ноги и рот не были стянуты скотчем. Эдварда не было поблизости, и я не торопилась вставать. Но это всё отмоталось назад как киноплёнка, когда я поняла, что вздремнула всего на три минуты, а реальность выдернула нас из медовой патоки собственных сладостных чувств, когда раздался настойчивый стук в дверь на первом этаже. Эдвард, как хищник, встрепенулся и прислушался. На улице кто-то волнительно крикнул «Эдвард!! Я знаю, ты там!» Его охватила паника, когда пришло осознание, что скотча рядом нет, а дверь он по какой-то причине должен открыть во что бы то ни стало. Он узнал этот голос. И вот я – к моему величайшему шоку - тоже.

Сколько нам даётся времени? Сколько лет, месяцев, недель, дней, часов, минут жизнь даёт нам, чтобы сделать выбор? Чтобы сделать правильный выбор.. У меня была секунда.
Эдвард лишь на мгновение замер в дверном проёме, и я встретилась с ним взглядом. В моих глазах наверняка был страх и негодование, а в его – отчаяние. Воздух вокруг накалился, я даже могла поклясться, что слышу, как хрустит по кирпичикам мой мир фантазий, как трещит стеклянная стена между мной и реальностью. Эдвард чуть вскинул брови, очевидно понимая, что видит меня в последний раз. Не было смысла хоть что-то говорить, не было смысла затыкать мне рот и угрожать – у него было время, чтобы навсегда привязать меня к себе, так, чтобы я ни за что не осмелилась сейчас кричать, имея шанс сбежать, разоблачить его.. Но он с жалостью посмотрел на меня, будто вот-вот заплачет, и скрылся за дверью. Один за другим послышались его нервные шаги по лестнице. И моё неровное дыхание. Он оставил меня перед выбором, смирился с тем, что теперь я устанавливаю правила и решаю, кто будет свободен, а кто – нет. И я не знаю, что делать. Я понятия не имею, как поступить!
Едва дверь закрылась, я прильнула к ней ухом, стараясь уловить голос посетителя и убедиться, действительно ли он принадлежал Розали. Ведь, если это так – то всё становится ещё запутаннее! Сговор у них, или странное совпадение – мне предстояло убедиться, подслушивая. Ведь, начни я сейчас размахивать руками, бог знает, чем бы это всё закончилось. Вдруг Роуз ни о чём не догадывается? Тогда я лишь поставлю её жизнь под угрозу. А если промолчу – они оба могут прикончить меня, и конец удовольствиям.
- Да что за проблема-то?! Так трудно снабдить меня ключом? – возмущалась девушка на первом этаже, захлопывая за собою дверь.
Роуз? Роуз?! Неужели они заодно? Это же просто отвратительный финал моей истории жизни. Неужели я так закончу?
Эдвард что-то бурчал в ответ, пока Роуз мерила шагами холл.
- Дай же мне воды… - резко сказала девушка и последовала в кухню без приглашения, так как шаги её стали затихать. Какое-то время они оба говорили на кухне, я не могла разобрать ни слова, находясь слишком высоко и далеко от них. Кто она ему?..
Кто. Она. Ему.
Что же этим людям от меня нужно? Соображать необходимо быстро и максимально верно, потому как времени на раздумия мне отведено всего ничего. Неизвестно, почему вообще пришла эта женщина, которая, к слову, может и не являться Розали. Ведь бывает же, что голоса людей настолько похожи, что отличить невозможно - они идентичны. Бывает. Поэтому, если я ошибаюсь, и эта женщина не Розали, то мне не поздоровится за то, что подняла шум. А что, если это всё же она, но цель её визита настолько ужасна, что мне и представить будет страшно? Уж лучше попасться в обьятия к разъярённому Эдварду, чем к ним обоим, если им придётся наспех решать мою судьбу, пока не приехала полиция.. Что же делать?
После пары минут моих звенящих панических рассуждений и гробовой тишины пространства вокруг, за которые успело истощиться от стука моё сердце, послышался нервный топот ног, нарастающий звук приближающейся развязки, предупредительный сигнал, что пора действовать или по крайней мере определиться в своём решении поднять шум и быть убитой за это или не поднимать шума и быть убитой чуть позднее. Разобрать слов девушки с голосом Розали было практически невозможно, пока она была на первом этаже, но её нервозность чувствовалась в интонации, будто в графике частот скакали волны. Она топала по лестнице, и я прям представляла, как она хватается на перила и с капризным видом поднимается наверх.
О боже, что же делать?
- Господи, Эдвард, ради бога, отцепись от меня..
“!!”
- ..Просто дай мне забрать чёртовы вещи, и я уйду! Я имею на это право, в конце-то концов! Что ж за неделя-то выдалась..
“Да, уж. Оказывается, не только у меня неделя выдалась с сюрпризами.
Стоп. Что ещё за вещи? Она что?... она что, его бывшая что ли?”
Мне стало жарко. От груди тяжёлые острые камни посыпались прямо в ступни, импульсы пронзили всё тело. Такое чувство не похоже на страх, не похоже на боль, не похоже на отчаяние и ужас, не похоже на обиду - это всё вместе, концентрированное чувство тотального поражения и полной безысходности. Ничего не изменить, всё так, и ты ничем не поможешь. С каждым своим уверенным шагом, с каждым стуком устойчивых каблуков по коридору она дробила моё латанное-перелатанное сердце. Неужели всё так банально?

Голая, я села на пол, обхватив голову руками, кончики волос щекотали колени. Разом всё стало настолько незначительным, что, прогреми сейчас гром посреди этой комнаты, я бы и ухом не повела, ни один мускул на моём лице не дрогнул бы. Всё происходит с такой скоростью, что разум мой не успевает переварить ситуации, оценить обстановку и сделать определённые выводы. И уж тем более - решиться на что-то важное. Поэтому я просто села на пол. Я устала думать. Пусть они там сами решают, что со мной делать. Надоело всё это.
Он вернулся минут через 20, тихо открыв дверь. Тихие шаги, однако, полные напряжения и волнения. Эдвард остановился, я видела белые носки его наспех зашнурованных кед, когда он утром быстро вышел, чтобы встретить незваную гостью.
- Ты так тяжело дышишь, потому что опасался, что я сбегу или что для этого мне пришлось бы выпрыгнуть в окно? - спросила я, не поднимая головы.
Конечно же, он промолчал. Эдвард мягко обнял меня за плечи и помог подняться с пола. Колени мои онемели, тело замёрзло. Коснувшись простыни, кожа сначала ощутила сырой холод, я даже хотела вскочить, но он лёг позади меня, обвив руками, накрыв нас одеялом, воздушным и тёплым.

Всё, что произошло со мной в доме Эдварда за эти дни, никак не вписывается в понятие адекватности, но в одном я была уверена наверняка - меня ни за что не выпустят отсюда. В исчезновении Изабеллы Свон из города замешаны как минимум два человека, хотя это не известно наверняка.
Теперь я должна была найти способ узнать, кто она. Просто взять и спросить? Рискованно. Но появление этой женщины не давало мне покоя. Она раздражала меня. Не как потенциальный подозреваемый в причастности к моему похищению, а как соперница, нагло ворвавшаяся в нашу лишь начавшую восстанавливаться идиллию, в наш мирок.
Страшный сон настиг меня в то утро. Меня окружал лес, в ужасе застывший перед чем-то чудовищным, чем-то хищным и диким, такой тихий лес, что кровь стыла в жилах. С развесистых еловых лап не смела сорваться ни одна капля влаги, ни одно крыло не смело шелестеть, ни треска насекомых в коре, ни шороха.. Молочная дымка, окутавшая кроны, скрыла небо, скрыла за собой весь мир, свободу. У моих ног на сырой земле и полуистлевшем ковре из листьев лежал ягнёнок, его синевато-белое, замызганное грязью тельце было почти недвижимо, лишь челюсть беспомощно шевелилась в попытке блеять о помощи, белёсые глаза едва приоткрыты, из носа и рта сочилась кровь, оседая в холодной почве. На коже выступила испарина, я нервно потёрла предплечье, как низкий предупредительный рык заставил поднять голову. Дрожь миллионами муравьёв пронеслась по телу. Я здесь наедине со своим полумёртвым ягнёнком и обезумевшим волком, готовым сожрать нас обоих на этой арене. Чудовищный рык не прекращался, зверь скалил зубы, грязная шерсть на холке дрожала. Изо рта капала слюна, омывая кроваво красные дёсны и длинные клыки. В моих руках была палка, и я приготовилась отражать его атаку, но зверь накинулся на ягнёнка, вцепившись ему в шею, лапами раздирая тело. Сперва крохотное животное напряглось всем телом, но тут же стало похожим на тряпичную куклу. Я практически инстинктивно ринулась с палкой вперёд и со всей силы стала бить зверя по спине, но всё его тело было словно прозрачным, совершенно пустым, будто я вижу только картинку, внутри которой нет абсолютно ничего. Палка с глухим стуком встречалась с почвой, теряясь в мягких листьях, пока я беспомощно лупила по несуществующему, но калечащему моего ягнёнка телу. Рыдая, я продолжала пытаться ударить его, но всё было бесполезно - со свистом палку заносило у меня над головой, пока я не плюхнулась на землю перед месивом тонкой белой кожи и плоти.
- Оставь его в покое! - в слезах бесцельно умоляла я. - Пожалуйста, оставь его...! Оставь его в покое... Не надо...!
Всхлипывая и стонучи, я проснулась, но осознала это, лишь когда увидела перед собой Эдварда с подносом в руках. Он смотрел на меня, не шевелясь, нахмурившись и морщась от боли и отчаяния. Эдвард смотрел на меня в упор, и тогда я поняла, что кричу “Оставь меня в покое!”. Он наверняка видел, что я сплю, но не говорил ни слова, только с ужасом смотрел на меня. Эдвард молча поставил поднос на столик и тихо вышел, как-то растерянно сжимая руки в кулаках.

Завтрак выглядел каким-то несчастным, не смотря на аппетитность его составляющих. Он просто выглядел так, словно стал свидетелем горестного события, печального известия, грустной картины. Он будто потерял привлекательность своей сути, стал неуместен, не нужен. Завтрак, который Эдвард нёс для меня, приготовленный с любовью и заботой, такой странной, но безусловно присущей Эдварду. Той, каковую я только начинаю постигать. Я поковыряла бекон, проткнула вилкой желток, и из него густым нектаром на тарелку вытекла последняя капля моего терпения. Нет, я не выйду из себя, ну, постараюсь..
После завтрака меня охватило неожиданное чувство собственной значимости, поскольку здесь, всего пару часов назад, я впервые не использовала самую очевидную свою возможность сдать Эдварда. Я не издала ни звука, ни слова не проронила в свою защиту, когда человек, который, возможно, мог меня спасти, находился всего в паре дюймов - за дверью! Я почувствовала гордость и унижение от своего поступка. Тем не менее, я не выдала Эдварда и теперь он, пожалуй, должен мне.
Разговаривать с ним и что-то выяснять совершенно не хотелось, поэтому я молча вышла из комнаты, накинув одну из его футболок, и отправилась в душ. Слегка хлопнув дверью, даже не пытаясь скрыть свои перемещения, я впервые спокойно провела все утренние процедуры, без присмотра, без контроля этого странного человека. Пусть, в конце концов, что хочет, то и делает там сам. Накормил - и отлично. Если он сейчас влетит сюда и потребует объяснений, почему я без его ведома что-либо делаю, я так и отвечу: что я в состоянии сходить в туалет сама!
Но Эдвард не появился, хотя я чувствовала его присутствие в доме. Возможно он даже навострил слух и следил за мной. Расслабившись, я закрыла глаза и представила, что нахожусь дома. Папа завтракает и готовится к рабочему дню, а я стою под потоками воды и фантазирую о приятном, мечтаю о хорошем и начинаю новый день с новыми надеждами. Пар поднимается выше, аромат персика щекочет нос, где-то в Форксе сейчас грузят древесину, на лесопилке жужжат пилы, в порту плещется рыба в сетях. Отец как обычно берёт значок, надевает ботинки, дожёвывая сэндвич, целует меня в щёку и выходит из дома. Как в обычный день. Как же это было давно.. так давно, что кажется просто фантазией..

Когда я вижу его, всё остальное теряет смысл. Переживания, сомнения, страхи, опасения, тревоги, волнения, воспоминания, планы, рассуждения и какие-либо мысли попросту улетучиваются. Безнадёжно растворяются, как призрачные фигуры, как колечки сигаретного дыма на ветру, как мыльные пузырьки. Всё сознательное, тщательно сконструированное в голове, всё логическое и точное коверкается до состояния омерзительного Ничто. Остаётся лишь стерильная Пустота, полный вакуум. И в этом состоянии проходят секунды, минуты, часы.. и проходили бы дни, месяцы и годы, будь они у меня. Я вижу только его, а всё другое не может быть никоим образом даже сравнимо с ним, потому что он прекрасен в своём неведомом уродстве, которое мне только предстоит постичь, а если уродства не окажется, меня попросту разорвёт от счастья. Потому что так не бывает, потому что это ненормально. Потому что со мной так не бывает. Но кого это волнует, когда я вижу его? Когда я вижу его, всё остальное теряет смысл.
Я направлялась в кухню в доспехах, на коне, с кинжалом и булавой, с копьём и шпагой, в шлеме, как положено хорошо подготовившемуся рыцарю. Я направлялась в кухню храбро, уверенно ступая, готовая взять земли, готовая покорить океаны и моря, поработить мир, в конце концов. Но ничто, ничто из моих орудий никогда на свете не поможет в бою с тем необъяснимым чувством, которое порабощает меня, когда я вижу Эдварда.
Моё тело застыло, душа окаменела, будто под действием проклятья древних колдунов, способных превращать людей в камень. Колдун улыбался мне. Эдвард стоял у холодильника и так просто, одной своей улыбкой, за секунду отобрал все мои орудия захвата мира, избавил от тяжести доспехов, оставив совсем нагой в прохладной комнате. Не сотвори себе кумира, как говорят, но не достоен ли он истинного восхищения за одну только эту способность убивать наповал, не прикасаясь?
- Покушала? - всё ещё улыбаясь, спросил он. А я лишь стояла, как вкопанная, пялясь на это обычное, но такое притягательное лицо. Эдвард захлопнул дверцу холодильника и подошёл ко мне. Дрожь по телу. Стальная грудь оказалась у самого моего носа, я коснулась ткани тёмно-синей футболки, когда он медленно наклонился, чувственно зарываясь лицом мне в волосы, слегка обсохшие после душа. Я готова была сгореть, температура тела росла с такой скоростью, что через пару мгновений волосы попросту высохнут. Осторожно, он положил сначала одну руку мне на талию, затем вторую – на поясницу, резкий импульс пронзил тело, меня как по команде, потянуло вперёд, пока бёдра не встретились с его пахом.
Господи..
Я не знала, куда деть руки. Если они коснутся его, случится непоправимое, и я снова сорвусь в свою привычную пропасть, снова сделаю это – приму свою дозу.
- Прости. Наверное, она здорово напугала тебя, - сказал Эдвард мне на ухо.
- Я уже привыкла бояться, - раздался голос, который я с трудом узнала, но он определённо принадлежал мне. Голос трусихи.
- Не бойся, - вновь протяжный шёпот защекотал мне ухо, забрался в самую душу и проник в кровь. Хрустящая ткань футболки, тонкий запах стирального порошка и доминирующая над всем этим свежесть холодного леса – персональный запах Эдварда, сводящий с ума своей первобытностью и природной простотой. Мой нос не мог этого выдержать, гортань горела, сердце колотилось так, что разболелась грудь. Мне во что бы то ни стало нужно быть ещё ближе. Зажмурившись, я оставила робкий поцелуй на напряжённой шее, Эдвард глубоко вздохнул и резко развернул меня к себе спиной. Опорой за его пояснице была кухонная стойка, а я была прижата к горячему телу так плотно, что даже, захоти я вырваться, это было бы совершенно бесполезно. Как огненное пламя он окутал меня, как ядовитый плющ опутал плечи и бёдра, всё моё тело, имея лишь две руки. Одна тут же оказалась у меня под майкой, я видела очертания костяшек пальцев, что скользили под тканью уверенно и целенаправленно, обхватывая правую грудь, другая – была на пути вниз, где я была готова разорваться от нетерпения. Он опустил подбородок мне на плечо, пальцы ловко забрались ко мне между ног.
- Я хочу разорвать тебя на части, - горячо прошептал Эдвард, а по моему телу в ответ побежали мурашки отнюдь не от страха, а от возбуждения такой силы, что на мгновение я как будто поняла его, поняла, что ему от меня надо. Что мне не нужно бояться его слов, что в нём говорит страсть, но никак не желание убить. Почему я не понимаю этого, когда действие «наркотика» проходит?
- А я хочу знать, кто она, - сказала я, тяжело дыша.
- А ты разве не знаешь? – Эдвард медленно скользил пальцами вниз-вверх. Мысли путались.
- Я не знаю, кто она тебе.., - выудить истину, кажется, так просто именно сейчас, но он имеет гораздо больше самообладания.
- Бывшая?..
«Засранец.»
- …подруга? …Знакомая? …Девушка друга? – расспрашивал Эдвард, будто наказывая меня своими ласками за ревнивые расспросы, мой самый чувствительный участок кожи оказался между его пальцами, умело сжимающими плоть, что доводило моё тело до состояния экстатической дрожи и лишало способности думать.
- Боже….
- …соц. сотрудница? …коллега?
- Ахх! – я схватила воздуха, как только два пальца проникли в меня медленно и уверенно, чуть изгибаясь внутри, начали этот пьянящий массаж. С каждым таким его движением, я инстинктивно чуть поднималась на носочках, попой массируя его член. Несколько минут он крепко прижимал меня к себе, с каждым разом, когда я касалась его члена – всё сильнее. Эдвард не говорил ни слова, я лишь оборачивалась пару раз, замечая, что его глаза закрыты, голова опущена, пока он сосредоточенно занят моим расслаблением. Влага между ног ощущалась всё сильнее, ноги слабели. Эдвард немного наклонился вперёд вместе со мной, чтобы облегчить напряжение запястья, лбом он уткнулся мне в шею.
- Кончай, - послышался его шёпот, который почти сразу перешёл в низкий голос, - Кончай! Рука, ласкавшая мне грудь, скользнула вверх и мягко легла на шею, не сжимая, лишь придерживая. Темп движений вырос, и я уже отчётливо чувствовала его член в ложбинке попы через шорты. Мне следовало бы обнажить его бёдра, чтобы не натирать влажной тканью чувствительную кожу..
Перед глазами всё плыло и мелькало. С первой же командой Эдварда, я уже знала, что дольше это не продлится, дыхание было сковано, пока мы оба содрогались, ничего вокруг не видя. Господи, как хорошо. Как хорошо, что это не сон.

Эдвард сел на стойку и прислонил меня к себе, поддерживая, но, едва ощутив в себе силы, я отошла к холодильнику. Он вытер лоб и опустил голову, осматривая себя, покачал головой и смущённо улыбнулся. Я же достала из холодильника ананасовый сок и наполнила стакан. Пока холодная жидкость остужала горло, я рассматривала Эдварда. Он выглядел сейчас как нашкодивший мальчишка – довольный собой и смущённый одновременно, удивительное сочетание, которое сводит меня с ума. Я протянула ему стакан с соком.
- Розали Каллен - моя начальница в магазине музыкальных дисков, - нервно процедила я.
- Розали Каллен – моя сестра, - был его ответ.