//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Я резко вышел из «транса» также быстро, как и вошел туда. Я почувствовал себя в какой-то мере свободным и в какой-то спокойным. Не было больше смерти, которая гонялась за мной по пятам, но и не было больше Ангела, моего Ангела-хранителя. Я немного расстроился из-за того, что больше не увижу Ангела, но ведь так и должно быть? Она меня будет охранять, а я о ней буду вспоминать как о своей защите. Может быть, она спасет меня от опрометчивых решений, какие я в последнее время часто совершаю.
Как был глупцом, так и остался. Разве я не понимал, что весь тот «азарт» ни к чему не приведет? Разве имело смысл, спорить на людей? Наверное, все правы, кто считает, что элита только и умеет издеваться над всеми. Как я туда попал, сам не понимаю. Скорее всего, это был естественный ход событий, такой же естественный, как солнце появляется утром, а луна ночью, и я ничего не мог с эти поделать.

Я уверен, вы спросите, почему я все время ворошу прошлое. А я отвечу, потому что без того прошлого не было бы меня, не было Беллы и не было бы нас. Это частичка меня, хоть и не самая лучшая. Я бы не хотел забывать это, будь я там хоть наркоманом, так как это все привело меня к любви всей моей жизни.

- Я тут, - я услышал голос любимой и повернул голову. Она лежала, так как я видел в «видении». Она обнимала меня своими ручками и была с закрытыми глазами.

- Белла, - прошептал я, но она не слышала, похоже она задумалась или заснула.

Я осторожно погладил её по голове, она не отозвалась, и я обнял её. Привстать было болезненно трудно, но я это сделал.

Она подняла на меня свои глаза, из которых вот-вот потекут прозрачные кристаллики, и крепко обняла.

- Я так люблю тебя, Эдвард! – прошептала она мне на ушко, а я расплылся в самой идиоткой улыбке.

- Я тоже люблю тебя, Белла, - тихо ответил я ей. Я уткнулся носом в её волосы, вдыхая любимый аромат.

- Белла, прости меня…- через некоторое время сказал я, покрепче обнимая её. Я должен ей все сказать.

- За что? – между бровями у нее пролегла складочка, и мне захотелось пальцем её разгладить, но я мысленно ударил себя по рукам. Сейчас не время.

- За всю ту боль, что причинил…- она только открыла рот, чтобы возразить, но я показал ей, чтобы она замолчала. – Я виноват перед тобой. Я был так глуп. Моим мозгом просто управляло общество. Мне было все равно, раню ли я чьи-нибудь чувства, мне было все равно на что спорить, самое главное было выиграть любой ценой. Но когда приехала ты, мой мир просто перевернулся с ног на голову. Привычный для меня алгоритм жизни утерян, потому что ты вихрем внеслась в мою никчемную жизнь и изменила все. Изменились мои представления о людях, об общественности, о жизни, в конце концов. Я впервые и окончательно в тебя влюбился, но была еще одна огромная проблема – спор. Я отказался, но как видишь, Лорен с её свитой были другого мнения. Я был ужасно эгоистичен, что позволил тебе уехать и сам себя жалел. Я провел эти четыре ничтожных года, грезя о тебе и нашем ребенке. Я боялся уехать, потому что думал, что ты можешь еще вернуться. И один момент изменил все. Отцу предложили работу в этом городе, я долго сопротивлялся, но все-таки согласился и получается не зря. Я люблю тебя, Белла, так, что не могу подобрать слов, чтобы они могли в точности передать мои чувства, я люблю тебя так, что при мыслях о тебе теряюсь, я люблю тебя так, что одно упоминание твоего имени заставляет меня расплыться в глупой улыбке. Я люблю тебя всей душой, всем сердцем. Я хочу подарить тебе мир, если такое возможно, но данный момент хочу, чтобы ты была только счастлива, даже если без меня.

Ну вот, я ей все рассказал. Сейчас от неё зависит, останется ли мое сердце в целости и сохранности её рук или разобьется в дребезге.

- Я очень сильно люблю тебя. Все эти четыре года были для меня настоящим кошмаром. Сердце мое было разбито и никому кроме тебя не удалось бы его собрать. Я постепенно умирала. Каждую ночь мне снился ТОТ день. Каждую ночь я просыпалась со слезами.
Каждую ночь я думала о тебе, о том, кем ты стал, любишь ли ты меня, любил ли. Лиззи много раз спрашивала о своем отце, но что я могла сказать? Что я уехала от тебя? Я ей врала, говорив, что ты хочешь быть с нами, но не можешь, но в душе знала, что ты и не хочешь. Я до последнего была уверена, что ты меня не любил. Любимый, я прошла это все, чтобы быть рядом с тобой. Я давно тебя простила. Мне все равно, что случилось в школе, все равно, сколько у тебя было девушек до меня, все равно каким ты был. Главное, какой ты сейчас и что ты со мной. Я люблю тебя, Эдвард!

Как только она закончила говорить, я притянул её к себе и поцеловал. Я целовал её нежно, вкладывая в поцелую всю свою любовь. Я провел языком по её губе, и она чуть их приоткрыла, давая мне разрешение углубить поцелуй. Наши языки танцевали замысловатый танец. Как только мы почувствовали нехватку воздуха, оторвались друг от друга. Она выглядела такой привлекательной с раскрасневшимися губами от поцелуев и со сбивчивым дыханием. У нее все еще были закрытые глаза, и я прижался своим лбом к её и прошептал:

- Люблю…

- Люблю…- эхом отозвалась она.

***

Разбудило меня то, что моего лица касается что-то. Было так приятно. После этих прикосновений слегка покалывало кожу, и я открыл глаза. Передо мной сидела Белла и улыбалась, оказывается она водила пальчиком по моему лицу, и этим разбудила меня.

- Доброе утро, - тихо сказала она.

- Доброе утро, любовь моя, - я потер глаза и чуть привстал. Это все еще доставляло мне боль. Я надеюсь, что это только небольшие осложнения после комы и ничего больше.

- Я тут приготовила для тебя сюрприз, - взволнованно сказала моя любимая.

- Какой сюрприз? – недоуменно спросил я.

- Сейчас, подожди пять минут, - она спрыгнула с койки и вышла из палаты.

В кабинет вошел доктор Каллен.

- Это и есть сюрприз? – усмехнулся я, почесав затылок.

- Что? – спросил он, доставая фонарик из кармана халата.

- Белла сказала, что приготовила для меня сюрприз, - я пожал плечами.

- А, - протянул он, - этот. Не волнуйся, тебе понравится.

- Спасибо, - тихо сказал я.

- За что? – спросил Карлайл, записывая в карту мой пульс.

- За то, что подпускаете ко мне Беллу.

Он вздохнул.

- Послушай, - он посмотрел на меня, - я вижу, что она действительно счастлива рядом с тобой, поэтому я не буду не подпускать тебя к ней. Ей хорошо там, где она считает нужным. Она взрослая девочка и вправе сама решать, но я волнуюсь за нее. Эсми, моя жена, хочет познакомиться с тобой. Ей не терпится увидеть отца этой милой девочки, Лиззи, - он рассмеялся. – Знаешь, я вижу, она на тебя похожа, очень. Я не буду запрещать Лиззи видеть отца, а Белле быть счастливой. Просто хочу попросить тебя больше не обижать её. Она не выдержит больше предательства, поэтому будь осторожен в своих действиях и доверяй сердцу.

- Спасибо, я буду защищать своих девочек, - я улыбнулся.

Он кивнул.

- У меня к тебе вопрос, уже по другой части, - Карлайл приложил фонарик к пальцам на ногах и спросил:

- Ты чувствуешь холод? – я разочарованно покачал головой.

- Похоже, осложнения после комы. Наверное, придется тебе некоторое время поездить на инвалидном кресле, - он снова что-то записал в карте.

- Я ведь буду ходить? – тихо спросил я, опуская глаза.

- 50 на 50. Ничего не могу обещать.

- Пожалуйста, не говорите пока Белле.

- Хорошо, - он кивнул, - но нельзя от нее это скрывать.

- Я знаю.

***

После ухода Карлайла в палату вбежала Белла с улыбкой до ушей.

- Готов? – нетерпеливо спросила она.

Я кивнул и изобразил некое подобие улыбки. Я все еще был загружен проблемами с ногами.

- Лиззи! – сказала Белла, просунув голову в коридор.

Моя малышка забежала в палату и с криками «Папа» прыгнула ко мне на койку. Лиззи обняла меня своими маленькими ручонками и смеялась. Я улыбнулся Белле, которая наблюдала за этой картиной со слезами, и поцеловал дочку в макушку.

- Папа, я знала, что ты придешь! Я ждала! – лепетала малышка.

- Я хотел прийти, но не мог. Я очень хотел тебя увидеть, Лиззи.

- Я так рада, что ты пришел, - Элизабет снова рассмеялась и чмокнула меня в щеку. На моем лице снова расплылась улыбка. Я погладил дочку по голове.

В палату СНОВА вошла медсестра. Она была красивой шатенкой. Конечно, если бы я был таким, как в школе, то непременно бы запал на нее, но не сейчас. Сейчас у меня есть Белла.

- Извините, но сейчас пациент должен позавтракать, а потом ему нужен покой, поэтому не могли бы выйти. Время посещения будет через два часа.

- А вы, извините…? – спросила Белла, приподнимая бровь.

- Я Розали Хейл, можно просто Роуз, - Розали улыбнулась.

- А у Вас, Розали, случайно нет брата? – нахмурившись, спросила Белла.

- Есть, а что? – Розали с интересом посмотрела на Беллу.

- Джаспер, так?

- Да, а Вы с ним знакомы? – теперь пришла очередь Розали нахмуриться.

- Он встречается с моей сестрой, - Белла рассмеялась. – Ладно, я оставлю пациента, - она мне подмигнула. – Лиззи, пойдем, папе нужно кушать и отдыхать. Мы зайдем позже. Роуз, передавай привет Джасу, скажи от Беллы, он поймет.

- Хорошо, - Роуз кивнула.

- Она милая и дочка красавица.

- Спасибо.

- Было бы за что, - Розали улыбнулась и поставила передо мной то, что в больнице называют едой.

Я целую неделю видела, что Эдвард часто хмурится и вообще уходит в «себя». Я интересовалось насчет того, что с ним происходит, но он постоянно отнекивался и говорил, что все в порядке. Но я-то вижу, что не в порядке. Он в постоянном напряжении, улыбается через силу. Я даже уже подумала, что он снова намеревается разбить мне сердце, что я у него и спросила. У него просто глаза на лоб полезли от такого вопроса, но он спохватился и чуть ли не закричал о том, что не собирается меня бросать, потом целовал, целовал и целовал. Вставать ему еще не разрешали и тут, я тоже не знала почему.
Я спрашивала у Эдварда, он сказал, что ничего особенного, просто пока рано. У Карлайла, так он вообще сказал, что у него нет времени. Нет, ну это нормально, что у него нет времени на племянницу?

Я не знаю, что думать, я перебрала все варианты дальнейшего развития событий, и к чему это привело? Именно, ни к чему. Я просто себя накручиваю. Разве может что-то случиться? Ведь все хорошо, да?

Элизабет просто не ходит, а летает. После того, как она увиделась с папой, она счастлива. Нет, счастлива – это значительное преуменьшение. Она вечером мне сказала, что видела папу на фотографиях, я, честно говоря, не понимала, о чем она говорит, но потом выяснила, что она видела школьные альбомы у Элис. Нет, Элис я не читала нотации, это уже не нужно. Ведь Эдвард рядом, он с нами. Зачем снова ворошить прошлое, когда мы его отпустили, но и не забыли?

За это время я поближе познакомилась с Розали, сестрой Джаспера, она оказалось очень милой и общительной девушкой. Не знаю, почему Джаспер о ней не рассказывал. Она сказала, что решила идти работать в больницу, потому что она считает, что каждый человек должен в какой-то мере помогать людям, даже тем же самым старикам и что, потом тебя за твои хорошие поступки отправят рай. Примитивно, но факт. Она говорила, что это должно быть по собственному желанию, а не, потому что от тебя этого требуют. Какой прок, оттого что тебя насильно заставили помогать кому-то? И тебе неприятно, и тому, кому помогаешь тоже не очень-то хорошо.

Еще Розали познакомила меня со своим молодым человеком, Эмметом. Он работает судьей. Ему 30, но уже многого добился. Причем сам, своим непосредственно трудом. Эммет сам по себе очень веселый человек, даже в самой нешуточной ситуации мог посмеяться, но недолго, потому что потом становиться серьезным. Также я выяснила, что это человек любит шутить, причем ОЧЕНЬ шутить. Будь ты идеальна, будь ты умна, он найдет над чем подшутить, а в моем случае над моей чрезвычайной неуклюжестью.
Я на него не обижаюсь, так как самой иногда бывает смешно над моими падениями или спотыканиями.

Что относительно Эсме, которая желала, нет, жаждала познакомиться с отцом моей малышки, то она это сделала. Эдвард ей понравился, хоть она и корит его за то, что он совершил, но я просила её не напоминать, что она и сделала. Во время знакомства она раз сто сказала, как Элизабет похожа на Эдварда, он немного смущался, но при этом выглядел счастливым.

С родителями Эдварда я тоже наладила контакт. Мама любимого приняла меня с распростертыми объятиями, а его отец улыбнулся отеческой улыбкой и сказал, что счастлив, что мы снова вместе. Позже они познакомились с Лиззи, а Элизабет не переставала улыбаться. Она говорит, что просто рада за нас, и благодарила за то, что назвала дочку её именем. Ей льстило, что я именно выбрала это имя, но её еще и радовало, что все-таки так случилось.

Сегодня я собиралась снова навестить Эдварда, в принципе ничего нового, потому что я делаю это каждый день. Я надела легкую черную футболку и поверх её светлый джинсовый комбинезон, довершила я это все туфлями на небольшом каблуке и отправилась в больницу.

Сан-Франциско как обычно встретил меня ярким солнышком, которое освещала все вокруг, и согревало душу. Я улыбнулась солнцу и надела очки. Я шла, не торопясь по улицам Сан-Франциско. Многие в такое время торопились на работу. Раньше бы я сказала, что мне не к кому торопиться, но сейчас есть к кому.

Я зашла в больницу и как обычно встретила жизнерадостную Мелиссу. Она улыбнулась мне своей искренней улыбкой, и я ответила ей тем же.

- Привет, Мелисса. Прекрасная погода на улице, - я оперлась руками на стойку регистрации и посмотрела на девушку.

- Привет, Белла. Да, согласна прекрасная. Ты к нему? – она мне заговорщицки подмигнула, и её губы растянулись в хитрой улыбке.

- К нему родимому. Есть новости?

- Да, у нас тут новенькая медсестра. Зовут Аманда. Так она о себе такого высокого мнения, что тут все должны за ней бегать на четвереньках. Ненавижу таких женщин.
Она мне сказала, чтобы я ей заварила кофе, нет, ну понимаешь, я и кофе? – она возмущенно покачала головой.

- Не обращай просто внимание. Будь выше, поставь её на место, если снова такое случится, ведь она всего лишь медсестра, - я ей помахала рукой и направилась к Эдварду.

Я встретила Розали на этаже Эдварда, она, по-видимому, уже собиралась домой. На ней не было повседневного медицинского халата.

- Привет, Роуз, - я ей улыбнулась.

- О, привет, Белла. Я вот как раз домой собираюсь, моя смена закончилась.

- Мм…жаль. Надеюсь, Эдвард не спит?

- Нет, его сейчас кормят. Он ждет только тебя, - она похлопала по моему плечу.

- Ладно, я пойду тогда к нему.

- Давай, удачи, Белла, - мне показалось или она имела в виду что-то такое, о чем я не знаю?

Я подошла к палате любимого и собиралась постучать, но передумала. Я открыла дверь и застала очень занимательную картину. Эдвард сидит, опираясь на спинку кровати, и его кормит какая-то медсестра. На ней был халатик (если это можно назвать медицинским халатом) длинной, наверное, до середины бедра, также высокие черные сапоги. Блондинка (ненавижу блондинок). Она. Кормила. Моего. Эдварда. И. Смеялась. Омерзительным. Смехом.

- Кхм, кхм, - я кашлянула, чтобы привлечь их внимание и скрестила руки на груди.

Эта швабра повернула голову и посмотрела на меня, смерив оценивающим взглядом. Похоже, она осталась довольна. Да, не скрою, она красива. Что я по сравнению с ней?
Глаза Эдварда испуганно расширились, и он собирался что-то сказать, но я перебила его.

- Здравствуйте. А вы кто? – холодно спросила я, так не и отходя от двери.

- Я Аманда, лечащий врач этого красивого молодого человека, а вы? - она с вызовом подняла бровь.

- Я Белла, девушка этого красивого молодого человека и Вы не его лечащий врач, - я отошла от двери. – Лечащий врач этого красивого молодого человека это Карлайл Каллен, а Вы, милочка, просто медсестра и будьте добры выйдите из палаты, потому что пациент сыт, - я поморщилась при этих словах и показала ей на дверь.

Она топнула ногой и вышла из палаты, хлопнув дверью.

Я медленно подошла к койке и села на него, повернувшись спиной к Эдварду. Никто не пытался заговорить. Он, вероятно, боялся еще больше ухудшить ситуацию, поэтому молчал.

- Белла, - прошептал он.

- Прошу, Эдвард, ничего не говори про эту. Просто ответь мне на вопрос. Что ты от меня скрываешь? Почему ты всю неделю такой напряженный? Только не говори, что ничего особенного, потому что я вижу, что это не так, - я посмотрела на него. Он опустил голову и смотрел на свои руки.

- У меня осложнения после комы. Я не могу ходить и не знаю, когда смогу, - он поднял на меня свои глаза, в них собрались слезы.

- Что сказал врач? – я осторожно погладила его по лицу, он захватил мою ладонь своей рукой и прижал к щеке.

- Сказал, что вероятность того, что я буду ходить 50 на 50.

Я смотрела на родное лицо и видела всю боль на нынешней ситуации. Я бы сказала, что мне все равно нужно ли ему будет инвалидное кресло, я бы сказала, что мне все равно будет ли он инвалидом.
Я люблю его таким, какой он есть, будь он полностью здоровым или инвалидом.

Я залезла на койку и прижала его голову к своей груди, пропуская его волосы через пальцы, он обхватил мое туловище своими руками и крепко прижался ко мне.

- Любимый, мы вместе, мы справимся. Мы будем сильными, и нам под силу будут любые испытания.

В комнате была тишина, нарушаемая сбивчивым дыханием молодого человека на инвалидном кресле. Парень сидел около окна, которое было на всю стену, и наблюдал за людьми, которые ходили, он вздыхал каждый раз, когда видел, что мужчины его возраста ходят и полны сил в отличие от него. Он просто «нетрудоспособный калека», как парень всегда себя называл. Прошло вот уже около шести месяцев с той аварии и если вычесть четыре месяца комы, то вот уже чуть больше двух месяцев он не может ходить. Врачи сказали, что с каждым днем вероятность того, что он будет ходить все меньше, что просто было ножом по сердцу молодому человеку. Это означало, что он не сможет работать на «нормальной» работе, вообще ему всегда почти нужна будет помощь. Но он не хотел помощи, он хотел быть самостоятельным, что мало удавалось. Парень потерял всю надежду на выздоровление, в отличие от его девушки, которая верит и надеется, что он будет ходить, о чем она ему и говорят, но тот лишь отнекивается и говорит, что вся её вера напрасна, потому что он уже калека до конца жизни. Он корит себя за неосторожность в тот роковой день, если бы он не зациклился на проблемах и не ушел в «себя», то ничего бы не случилось. Многие говорят, что это не его вина, но парень никого не слушает. Разве виноват водитель в том, что он ехал на большой скорости и не успел затормозить? Разве виноват молодой человек, который попал в аварию, что водитель проехал на красный свет? Вина равна, хоть никто этого и не признает. Нет, один признает, что виноват. Водитель бы не смог заняться самобичеванием, потому что погиб, оттого что при резком торможении стукнулся виском об руль. Его не смогли спасти, когда над пострадавшим отчаянно сражались врачи, и он после операции впал в кому. Четыре месяца, целых четыре месяца молодой человек спал глубоким сном. Была большая возможность того, что кома перейдет на четвертую степень, но как по волшебству он очнулся раньше, заставляя родных просто плакать слезами радости. Проходили дни, а парню все еще было больно приподниматься на койке в больнице, потом выяснилось, что его ноги не реагируют на холод, это был не очень хороший признак. Он верил, что сможет ходить, но также и понимал, что может остаться инвалидом. Парень сообщил о своих осложнениях любимой девушке, и она пообещала, что они справятся с этим, потому что вместе. Потом были недели всяких процедур, врачи пытались добиться от ног, хоть какой-то реакции на холод и боль. Прошел месяц, но врачи не добились результатов, с каждым неудачным тестом руки молодого человека все больше и больше опускались, когда еще через месяц сказали, что вероятность того, что он будет ходить всего десять процентов, он полностью опустил руки. Девушка парня пыталась скрыть слезы от него, но попытка не удалась. Он просил её не плакать, потому что слезами не поможешь. С того дня он находится в комнате с большим окном и смотри на то, что потерял.

Он предпринял попытку встать, оперившись руками на ручки инвалидного кресла. Попытка оказалась неудачной, как и все прошлые, парень упал на пол. Он закричал и стукнул кулаком по полу. Девушка, услышав его крик, прибежала в комнату и увидела его. Он поднял на нее глаза, в них собрались слезы, готовые вот-вот стекать по его щекам и сказал единственное слово:

- Калека.

Она медленно к нему подошла и присела рядом с ним на пол. Девушка смотрела на свои пальцы, которые сцепляла замком, она не могла посмотреть на него, это причиняло ей такую же боль, что и ему. Каждый крик, каждая его попытка, раскалывало её сердце на тысячу кусочков. Уже ничто не в силах было его собрать. Она любила его таким, какой он есть, но она не могла видеть его страданий. Каждый день наблюдать за его лицом, которое искажается от боли, когда он смотрит в окно. Каждый день смотреть, как он пытается встать. Каждый день слушать, что он называет себя беспомощным калекой, что снова и снова разрушает её сердце.

- Давай я помогу тебе встать, - прошептала девушка и посмотрела на него, собираясь вставать.

- НЕТ! – закричал он.

- Любимый, пожалуйста, давай ты встанешь с пола, я тебе помогу, - она общалась с ним, как мать с ребенком, также нежно и с заботой.

- Белла, не надо. Как ты не понимаешь, что я беспомощный, слабак. А каждый раз, когда ты хочешь мне помочь, это мне больше всего напоминает о моей непригодности. Я хочу ходить, очень хочу, но не могу так, - парень закрыл лицо руками.

- Ты хочешь, чтобы я ушла? – голос девушки дрогнул в конце.

Он промолчал.

- Эдвард, скажи, для чего нужны были все эти четыре года? Для того, чтобы, воссоединившись снова расстаться? Я тебя не понимаю, - по её лицу текли слезы. – Мне больно. Я каждый день вижу, как ты страдаешь, и это причиняет мне неимоверную боль. Все твои слова о калеке, режут мое сердце. Эдвард, я держусь ради тебя, ради того, чтобы ты не терял на надежду, но как вижу, потерял. Прошу, любимый, не мучай ни себя, ни меня, - девушка пошла к двери, но около нее обернулась.

- Как снова поверишь в себя, скажи мне об этом. До тех пор, умоляю, не зови, чтобы не мучить меня, я больше не выдержу.

Девушка хлопнула дверью и пошла на кухню, чтобы сделать покушать их дочери.

Молодой человек отнял руки от лица и стер пальцами пару слезинок, которые скатились по его щекам. Каждое слово его любимой причиняло ему боль. Он понимал, что она права. И только она не давала ему окончательно потерять надежду. Она всячески поддерживала его, не смотря на то, что ей было самой больно.
Она верила в него, как в саму себя. Любимая говорила, что он сильный и что он справился, но парень не предавал значения её словам, до тех пор, пока он не услышал сейчас те слова, которых так боялся от нее услышать.

Парень, не смотря на всю боль, оперся на свои руки и дополз до инвалидного кресла. Он осторожно поднялся и сел в него. Он снова посмотрел на мужчин, которые ходить и поклялся, что выкарабкается, что снова будет ходить, не смотря на то какие преграды ему придется пройти. Он сможет, ради любимой, ради их дочки.
С сегодняшнего дня и далее он будет пытаться изо всех сил, потому что иначе не как. «Либо ты, либо тебя…»

Ожидание.
Теперь для меня нет на свете хуже слова, чем это. Потому что я только и делаю, что жду. Жду, когда смогу ходить, жду, когда момента, когда смогу избавиться от инвалидного кресла и, наконец, жду, когда пройдет чувство боли за то, что я причинил столько страданий Белле. Наверное, я – кретин, которого пока свет не видел. Я настолько погряз в своих мыслях, что не замечал ничего вокруг, в том числе и эмоций Беллы. А все началось с того момента, как меня выписали. Вроде бы все хорошо, любимая вселила в меня уверенность на улучшения моего нынешнего состояния, и я поверил. Я каждый день ожидал и верил в то, что хоть какая-то процедура да принесет пользу моим ногам, но безуспешно. Каждая неудачная попытка отнимала толику моей веры, и её становилось все меньше и меньше, пока она окончательно не потерялась. Каждое фальшивое соболезнование о том, что не получилось, доставало меня. Слезы, которые Белла пыталась скрыть убивали на корню всю мою надежду. Казалось, даже она сама понимала, что я не смогу ходить, но продолжала твердить и мне и себе, что верит и надеется. Напрасно? – спросите вы. Я скажу, что да, напрасно, потому что я не смогу ходить. Всего лишь есть какие-то жалкие десять процентом на то, что я «исцелюсь». Но, черт возьми, я в это не верю. Шанс на то, что я смогу ходить такой же большой, как шанс на то, что я встречу Санту Клауса. Брехня! Нету шансов не та не на другое. Я чувствую себя полноценным нулем, таким же беспомощным со своей непригодностью. Я не смогу нормально работать, как это делают настоящие мужчины, я буду сидеть на плечах хрупкой девушку Беллу, причем, свесив ножки и радостно улыбаясь из-за того, что мне не нужно что-то делать. Я буду просто бездельничать. В этом случае можно было бы сказать, что лень родилась впереди меня, но лень-то здесь не причем. Все эти проблемы с ногами весят целиком и полностью на мне. Я виноват в том, что не смотрел по сторонам, когда шел, я виноват в том, что «отключился от мира». Почему нельзя было этого сделать дома?
Тогда бы вы не помирились с Беллой, - шептал внутренний голос. Наверное, единственный здравомыслящий человек во мне. Да, тогда бы не помирились, я бы уехал, не знаю куда, но уехал, чтобы не причинять ей больше боли, но разве я не это делаю? Разве не причиняю ей боль своими словами? Взглядами? Действиями? Да, причиняю. Ну, идиот я, и что с этим поделать? Просто не лечится, как и то, что я осел. Я каждый день пытаюсь встать, но не выходит. Каждый раз Белла приходит и помогает мне снова садиться на инвалидное кресло, и вы спросите для чего? Да просто, потому что она любит придурка - меня и не хочет видеть моих страданий, но я как самая настоящая сволочь наоборот их причиняю и себе и ей, что я узнал уже не впервые вчера. Только за одним единственным исключением – я все услышал от нее.

***

Я в очередной раз пытался встать, но проиграл в борьбе со своей стойкостью и рухнул на пол. Не знаю, зачем я закричал, но я это сделал и вдобавок стукнул кулаком по полу. Стук заставил окно немного задрожать, и я снова посмотрел на улицу, на то, что я потерял. Звук открывающиеся двери заставил меня посмотреть в его направление. В комнату вбежала запыхавшееся Белла и с неодобрением посмотрела на меня, которое вскоре сменилось заботой. Я сказал слово, которое она слышала от меня миллионы раз, но теперь к тем миллионам можно прибавить еще одно:

- Калека.

Белла осторожно подошла ко мне. Вероятно, она боялась вспышек гнева с моей стороны из-за проблем, которые свалились на наши головы. Мы молчали. Не знаю, может, Белла ждала, пока я попрошу её о помощи – что я никогда не сделаю – или может просто она выбирает момент, когда можно будет что-то сказать.

- Давай я помогу тебе встать, - мягко сказала она, повернувшись ко мне.

- НЕТ! – поспешно закричал я. Мне надоело опираться на её хрупкие плечи, я знаю, что она не выдерживает, и не хочу быть обузой для нее.

- Любимый, пожалуйста, давай ты встанешь с пола, я тебе помогу, - ласково продолжала она, уже вставая с пола.

- Белла, не надо. Как ты не понимаешь, что я беспомощный, слабак. А каждый раз, когда ты хочешь мне помочь, это мне больше всего напоминает о моей непригодности. Я хочу ходить, очень хочу, но не могу так, - я закрыл лицо руками, чтобы не видеть подтверждение моим словам на её личике.

- Ты хочешь, чтобы я ушла? – её голос в конце дрогнул. Я не понимал, причем здесь это и не ответил.

- Эдвард, скажи, для чего нужны были все эти четыре года? Для того, чтобы, воссоединившись снова расстаться? Я тебя не понимаю, - я слышал, что её слезы капали на пол. – Мне больно. Я каждый день вижу, как ты страдаешь, и это причиняет мне неимоверную боль. Все твои слова о калеке, режут мое сердце. Эдвард, я держусь ради тебя, ради того, чтобы ты не терял на надежду, но как вижу, потерял. Прошу, любимый, не мучай ни себя, ни меня, - она развернулась и пошла к двери.

- Как снова поверишь в себя, скажи мне об этом. До тех пор, умоляю, не зови, чтобы не мучить меня, я больше не выдержу, - сказала Белла тихо, но мне показалось, что это было криком её души, сердца.

Она ушла, хлопнув дверью. Я знал, что все, что она говорила, было правдой. Я мучил и её и себя. Так было нельзя. В то болото, в котором я медленно утопал, я тянул туда за собой и Беллу, не заботясь о ней, о её чувствах. Я намеревался стать сильнее. Нет, я буду сильным. Я буду стараться, я встану на ноги.

Ведь, когда часто себе говоришь одно и тоже сам в это веришь, да?

***

От Беллы.

Два месяца. Два долгих месяца. Какой-то жалкий отрезок нашей жизни я пыталась быть сильной и вроде как бы мне это, и удавалось, и нет. Я пыталась своей уверенностью придать веры Эдварду, но всегда есть «НО». Не помогла моя уверенность в неудачных процедурах, он видел мои слезы и терял надежду, и я уже не могла помочь. Элизабет, мать Эдварда, всячески подбадривала меня, хотя я видела, что и она в отчаяние. Никто не мог помочь ни мне, ни ему. Он должен был сам настроить себя на то, чтобы быть сильным и тут я была не помощником. Я пыталась, действительно пыталась облегчить ему «время прохождения процедур», окружая его заботой, любовью и лаской, но и тут мои старания были напрасны. Я видела, что он часто ведет мысленные борьбы с самим собой, что только ухудшало ситуацию, потому что он все больше становился замкнутым и отстраненным от мира. Что я могла тут сделать? Просто оставаться в стороне и дать ему самому справиться, как сказал Эммет? Ему нужна моя поддержка и любовь, а то он еще больше опустит руки. Хотя куда уж больше.

С того момента, как я ему сказала, чтобы он не мучил ни себя, ни меня прошло две недели. Я не знаю, что он делал, потому что он меня не звал, я только приносила ему еду и уходила. Но иногда, проходив мимо его комнаты, слышала, что он пытается что-то сделать. Он подбадривал себя.

Сегодня я решила зайти к нему в комнату и спросить в чем дело, потому что у меня нервы просто уже скоро не выдержат такого напряжения.

Я подошла к двери и постучала в нее. Я услышала тихое «Войдите» и открыла дверь.
Он сидел на полу, облокотившись на дверь, и смотрел на пальцы ног. Я испугалась того, что он не может встать, и подбежала к нему, но он жестом попросил меня оставаться на месте. Он выглядел, так как будто гипнотизировал свои ноги.

Я смотрела на его лицо и видела там только одну решимость. Неожиданно, он улыбнулся и тихо рассмеялся. Причем это был настоящий, искренней смех, а не фальшивый, как он часто делал в последнее время.

- Объясни мне, что происходит? – я нахмурилась и скрестила руки на груди.

- Подойди сюда, - он на секунду оторвал взгляд от своих ног и посмотрел на меня. Эдвард улыбнулся мне одним уголком своих губ.

Я неуверенно подошла к нему и села рядом. Он показал мне на свои ноги. Я посмотрела на них и ждала.… Сама не знаю, чего ждала.

На его ногах чуть загнулись пальцы, и я протерла глаза, чтобы убедится, что это не сон. Нет, правда, они снова загнулись. Я пораженно уставилась на Эдварда, он просто пожал плечами и улыбнулся. Его глаза приобрели тот былой огонек, что он упустил, когда ему сказали, что всего десять процентов на то, что он будет ходить.

- Эдвард…- прошептала я, - скажи, что это не сон.

- Нет, любимая, не сон, - я чувствовала, что по мои щекам потекли слезы от радости. Теперь я была уверена, что он сможет ходить, ведь уже есть прогресс.

Он взял своими ладонями мое лицо и сказал:

- Прости меня, Белла, я был таким кретином. Просто, что не понимал тебя. После того разговора я поставил для себя цель – вот что бы то не стало добиться от себя прогресса, и у меня вышло…- я не дала ему договорить, потому что накинулась на него с поцелуями.

Уже было неважно то, что он собирался сказать, потому что я простила его за неуверенность, за то, что опустил руки, сейчас все встало на свои места…почти.

Прошло полгода.

Мы справились. Это слова, которые я готова кричать всему миру, да и каждый день повторять себе мысленно и говорить вслух Эдварду. Нет ничего приятнее того ощущения победы над разумом, чувствами или чем-нибудь еще. Мы победили свою неуверенность, преодолевали все проблемы, которые так и норовили свалиться на наши хрупкие плечи, поддерживали друг друга и просто были вместе, что немало важно.

На данный момент Эдвард ходит с тростью, но и это уже огромный прогресс, если считать, что он вообще не мог встать с инвалидного кресла, а теперь он спокойно передвигается по дому, играет с Лиззи. Конечно, бегать он пока не может, но врачи сказали, что когда Эдвард пройдет еще ряд определенных процедур по полноценному восстановлению и где-то месяца через три он сможет бегать. Любимый просто сиял как рождественская елка от такой новости.

Я до сих пор не знаю, чем он занимался на протяжении двух недель тогда шесть месяцев назад, когда я просила его не звать меня. Я спрашивала, но он, упрямец, отмахивается или говорит, что просто проводил поучительные беседы с самим собой. Мне, конечно же, хотелось бы знать правду, но я не стала его донимать. Самое главное, что он смог пересилить свое бессилие, и был сильным.

С того «рокового» для нас дня, когда его ноги хоть как-то функционировали, мы занялись всеми возможными упражнениями для его ног, посещали врачей. Теперь они казалось искренне рады за то, что все обошлось и пошло на поправку, потому что не каждый может ходить после такого, но любимый смог.

- Любимая, просыпайся, - сквозь пелену сна донеслось до моего слуха. Я что-то промычала и сильнее обняла подушку.

- Белла, вставай, твои самые любимые человечки на свете хотят кушать, - я почувствовала, что Эдвард гладит меня по плечу, и тут же моя кожа покрылась мурашками, но я не повернулась.

- Мммм... неа, - я накрыла голову подушкой и больше закуталась в одеяло.

- Белла, - предупреждающе сказал он.

- Эдвард, - также ответила я, но получилось приглушенно из-за подушки.

- Белла, - прорычал он, скидывая с меня одеяло.

- Я спать хочу и не встану, пока…пока…- я начала думать о причине, по которой не встаю, - пока меня не поцелует принц, - захихикала я и снова закуталась в одеяло.

- Хочешь сказать нет таких принцев, которые не способны тебя разбудить? – я знала, что он точно поднял одну из своих бровей, судя по интонации.

- Хм…таких тут нет. Вот, если бы это был Бред Питт, - я мечтательно вздохнула, - то я бы даже встала без поцелуя. Но раз его нет, то только поцелуй принца, которого здесь нет, поэтому я сплю, - с притворным разочарованием сказала я.

Ответом мне была тишина, и я уже подумала, что Эдвард успокоился и решил дать мне поспать, но, похоже, я ошибалась, глубоко ошибалась.

Следующее, что я почувствовала, было холод. Он облил меня водой! Я злая и мокрая вскочила с кровати и закричала:

- Эдвард, что ты, черт возьми, делаешь? – он сделал невинное лицо и пожал плечами. Ну, я ему покажу.

Я пошла в ванную и налила стакан холодной воды. «Будет он у меня знать, как обливать любимую девушку» - думала я, выходя из ванной и направляясь в комнату.

Я нашла его около окна. Он стоял, сложив руки на груди, и наблюдал на прохожими на улице. Я тихонько к нему подкралась и обняла его одной рукой за талию, он повернулся ко мне и поцеловал. Я по привычке запустила пальчики в его волосы, и я была бы не я, если бы что-нибудь не учудила. Я пролила стакан с водой на Эдварда и меня, но мы даже не прерывали поцелуя, он лишь крепче меня прижал к себе. Я выпустила стакан из рук, и комнату наполнил звук глухого удара о пол стеклянного предмета. Я сцепила руки за шеей любимого и притягивала его близко настолько насколько это возможно. Эдвард прошелся ладонями по моей спине, остановившись на пояснице и подняв меня чуть выше, что я теперь стояла носочках. Я не могла прыгнуть на него и скрепить ноги на его талии, ведь он еще не полностью окреп, поэтому я оторвалась, и он разочарованно застонал.

- Спасибо, мой принц, - захихикала я и, чмокнув напоследок любимого в нос, ушла на кухню.

***

Я сидела на кухне с чашкой ароматного кофе и смотрела в окно. Для меня было все еще как-то странно не ощущать пустоту внутри себя, как это было четыре года. Я помню тот день в кафе, когда я встретила любимого. Я тогда сидела также как и сейчас, смотрела в окно и думала о тех людях, что куда-то спешат. Ведь тогда я действительно считала, что мне не к кому спешить, но сейчас все изменилось. Наверно, я так замкнулась в себе, что даже не считала дочь тем человеком, к кому можно спешить домой. На данный момент я могу сравнить себя с черепахой, она также прячется в своем панцире, как и я. Защитная реакция организма, как это называют. Ну, так вот, я защищалась от этого мира, где просто меня никто не держал.
Спасалась от сокрушительных ударов, от которых я могла сломаться. Я держалась для того, чтобы потом быть с любимым. Говорят, что нет испытаний, которых не сможет пройти человек, и еще бы год назад я бы сказала, что это вздор и обман, потому что я не справляюсь, но именно только сейчас я понимаю, какой путь я прошла, нет, какой путь мы прошли, чтобы быть вместе.

- О чем задумалась, красавица? – вздрогнув, я уронила чашку, проливая кофе на стол. Я прижала руку к груди.

- Боже, Эдвард, зачем так пугать? – воскликнула я, хмуро глядя на него. Он улыбался моей кривоватой улыбкой и провел рукой по волосам.

- А я и не пугал, - он беспечно пожал плечами и, прихрамывая, подошел ко мне. – Так о чем ты задумалась?

- О людях, которые куда-то спешат, - Эдвард стоял близко со мной, поэтому я обняла его за талию, прижимаясь щекой к его животу.

- И что же ты надумала? – он начал перебирать мои волосы.

- Что мне есть к кому спешить, есть, кому готовить кофе по утрам, кого провожать на работу, желая удачного дня, есть, кому просто звонить и говорить, что люблю, есть, кого просто захочется обнять и отпускать, - тихо сказала я, покрепче обнимая его.

- Я так люблю тебя, Белла, - я взяла его за руку, прижала к свое щеке, наслаждаясь гладкостью его кожи.

- Я тоже люблю тебя, Эдвард, - он снова мне улыбнулся.

***

- Привет всем, - мы с Эдвардом только пришли на встречу с моей сестрицей и её парнем в кафе.

- Привет, - поздоровался любимый и сел рядом со мной.

- Привет, - в один голос поприветствовали нас Элис и Джаспер и улыбнулись.

С тех пор как Эдвард очнулся после комы, Элис значительно изменила отношение к любимому. Был момент, когда сестренка попросила их оставить наедине, чтобы они поговорили и после этого у них наладились отношения. Я никогда не выясняла о чем они говорили, потому Элис плохого мне не пожелает, а, следовательно, скажет, чтобы Эдвард не причинил мне боль.

- Зачем вы нас позвали? – поинтересовалась я, отпивая кофе, которое только принесли.

- Мы хотели поговорить о вашей свадьбе. Я думала, заняться приготовлениями, - на этих словах я поперхнулась.

Только сейчас до меня дошло, что мы даже не говорили о свадьбе. Не то, что Эдвард мне предложение делал. Слова Элис придали моей уверенности насчет «нас» сомнения. Ведь Эдвард вообще эту тему не затрагивал, даже слова не сказал о свадьбе. В глазах навернулись слезы. Может, Эдвард передумал быть со мной? Но почему-то сердце не хотело до конца в это верить, оно верило во что-то другое, а разум твердил, что любимый передумал.

- Эли, мы даже об этом не говорили, - пробормотала я, смотря на чашку и захватывая её обеими руками, что тепло кофе согрело меня.

- А как же…- Элис не успела договорить, потому что её прервал Джаспер.

- Милая, как они поговорят, то непременно разрешат тебе заниматься приготовкой свадьбы, не волнуйся и дави на них, - мягко сказал он. Джаспер всегда мне нравится своей рассудительностью и умением даже в сложных ситуациях оставаться спокойным.

- Но я просто хотела…- в голосе сестренки были слышны слезы.

- Эли, не волнуйся, все, правда, хорошо. Как мы решим этот вопрос, то ты, несомненно, будешь организатором свадьбы, - я взяла её ручку своей и сжала.

Она мне слегка улыбнулась и сжала в ответ мою руку. Она поняла по моему взгляду, что мы вообще не обсуждали вопрос свадьбы и мне немного не по себе.

***

Я вошла в дома и пошла в гостиную. Не знаю, почему, но мне не хотелось разговаривать с Эдвардом. Он и словом не обмолвился в кафе, и я понятия не имею, что мне делать, что думать, если он ничего не говорит. С одной стороны я понимаю, что у нас не было времени, что голова была забита другим, раз мы не поговорили, но с другой, мы все же могли найти минутку и обсудить свадьбу или остается третий вариант – Эдвард просто не хочет связываться со мной узами брака.

- Беллз, ты сердишься на меня? – нарушил наше напряженное молчание Эдвард.

- Почему я должна сердиться? – тихо спросила я, смотря в окно и обхватывая себя руками в защитном жесте.

- Из-за свадьбы.

- Почему я должна сердиться из-за нее? – без эмоций спросила я.

- Ведь я так и просил твоей руки,– мою кожу опалило его дыхание. Он был рядом.

- Ты не обязан, если не хочешь, - прошептала я.

- Но я хочу…- заявил он, и я не нашла, что ответить. Он развернул меня к себе и, смотря в глаза, сказал, - Белла, я хочу связать свою жизнь с тобой, так чтобы никто больше не смог нас разлучить. Я искал удобного момента, чтобы попросить твоей руки, но все время не находил, - он медленно, опираясь на трость, опустился на одно колено и, взяв меня за руку, сказал, - Изабелла Мари Свон, я люблю тебя всем свои сердцем, всей душой. Я хочу каждый день просыпаться и заключать тебя в объятия, хочу писать тебе смс-ки, что люблю, хочу гулять с тобой в парке осенью и дурачиться, как будто нам еще по 17 лет. Хочу просто быть с тобой. Ты выйдешь за меня замуж? Обещаю, я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете, - мои глаза с каждым словом все больше и больше наполнялись слезами, и они уже потекли по моим щекам.

- Я согласна…ДА, Эдвард, я согласна, - воскликнула я и встала на колени рядом с ним и обняла. Он надел мне кольцо на палец, и я рассмотрела его. Кольцо было сделано из белого золота, по середине был небольшой бриллиант и из него в разные стороны были проложены дорожки маленьких бриллиантиков.

- Оно потрясающее, - восторженно сказала я.

- Нет, это ты потрясающая, - сказал Эдвард, улыбнувшись.

16 глава. За что мне это все?
От Эдварда.

За что мне это все?
Это вопрос, который я задаю себя каждый день. Ведь я так и не узнал ответа на него.
Я никогда не совершал хороших поступков, вроде как помочь старушке перейти дорогу или стать донором крови. Я принимал все как должно, как будто так все и обязано быть.
Можно даже сказать, что я жил в роскоши, потому что это, правда, но я пользовался ею, как бывает, делает «золотая» молодежь нашего времени, нет, я все также принимал как должное. И ведь я никогда не сомневался в правильности своих поступков, какими бы они не были. Я просто прав и все тут.

Но ведь не всегда можно быть правым.

В чем я уже и убедился.

Свадьба.

Раньше возможно я бы никогда не сказала, что захочу связать себя узами брака с кем-то, но не сейчас. Все изменилось и я том числе.

Я долго готовился к тому, чтобы сделать предложение Белле, но я также никогда не думал, что долгой нерешительностью к этому вопросу я поселил тени сомнения насчет меня в душе любимой. В чем я убедился.

Как только Элис спросила про свадьбу, а ведь она думала, что мы уже помолвлены, то увидел, что Белла опустила глаза. Я понимал, что сейчас в моей любимой идет внутренняя борьба, вероятнее сердца и разума. Я никогда не давал ей повода сомневаться во мне, после нашего воссоединения, и поэтому она верила мне и её сердце тоже, но разум, всегда принимает неправду за действительность.

А когда я просил её руки, я уже не сомневался в том, что я поселил уверенность во мне в её душе, и она сказала да, как велело сердце и разум.

Все-таки иногда сердце и разум могут найти точки соприкосновения, что помогает нам принять правильные решения, примерно, такие как я сейчас, связав до конца жизни нас с ней узами брака.

Прошло 5 лет.

Когда говорят, что с любимой не замечаешь, как проходят время, я понимаю, что это правда, потому что я сам это испытал. Прошло пять лет с нашей свадьбы. Было много недомолвок, ссор, а потом объятия и поцелуи. Да, и я теперь окончательно здоров, то есть мне теперь не нужна трость и знаете что? Я безумно и безмерно рад. Мы справились, как и обещала Белла.

А я говорил, что я теперь трижды отец? Так говорю, Белла через три года родила близнецов – двух мальчиков. Итан был точной копией матери: коричневые волосы, шоколадные глаза. Даже поведение его напоминает Беллу. А Даниэль был моей копией с бронзовыми волосами и зелеными глазами.

Я счастлив.

И я готов кричать об этом всем миру, чтобы люди хоть немножко разделили моего счастья.

- Эдвард, посмотри какая Лиззи взрослая, - от мыслей меня отвлек голос Беллы. Она вытирала слезы и наблюдала за нашей дочкой. Элизабет пошла во второй класс, и мы сейчас наблюдала за тем, как наша дочь с остальными детьми бежит в школу, небрежно поддерживая рюкзак.

- Быстро проходит время, - пробормотал я и обнял Беллу одной рукой за плечи. Наши близнецы сейчас спали в коляске и наверняка видели десятый сон, где полно сладостей и плюшевых мишек.

- Милый, скажи, а ты хотел еще детей? – Белла улыбнулась загадочной улыбкой. – Хочешь вставать по ночам, чтобы убаюкивать этих маленьких монстриков? Хочешь играть с этими сорванцами? – с каждым её словом мои брови все больше и больше поднимались вверх, потому что я не понимал, зачем она спрашивает.

Я, конечно, был бы не против еще одного ребенка.

- Беллз, а зачем ты спрашиваешь? – в растерянности спросил я.

- Ну…просто понимаешь, я знала, что ты бы хотел еще ребеночка, - она остановилась, - и я готова тебе его подарить, - она наклонилась к моему уху, - потому что я беременна, - прошептала она.

- Что? – воскликнул я.

- Я беременна, - улыбнулась она самой счастливой улыбкой, - уже два месяца.

Наверное, первое, что она сейчас запомнила, было – размазанные очертания улицы, потому что я её поднял на руки и закружил, я улыбался, а она смеялась звонким, искренним смехом.

- Эдвард, поставь меня, - засмеялась она.

Я выполнил просьбу и, поставив на землю, взял её лицо ладонями, она смотрела на меня своими шоколадными омутами.

- Я так люблю тебя, моя хозяйка шоколадных омутов, - прошептал я.

- А я-то как тебя люблю, мой принц, - захихикала она, прежде чем я оставил легкий поцелуй на её губах.

Теперь я действительно понимаю, что свою цену за счастье мы заплатили.

ОТ автора: Вот и закончена эта история. Может, кому-то покажется, что много детей, но именно так я себе и представляла их семью. Спасибо, что читали.

Stasya-Nastya, ты очень интересно пишешь, я стиль написания легкий такой, не заковыристый))
очень приятно читать) большое спасибо тебе за то, что написала такой замечательный фик)))