//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Я зашел в дом, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Мне все равно, что от сквозняка стекло на двери может разбиться. Мне все равно, что в наш дом могут пробраться воры. Мне все равно на то, что станет со мной, с моим сердцем, с нашим домом. Есть ли на свете люди ничтожнее меня? Вряд ли. Я самый ничтожный и самый жалкий человек в мире, нет, во Вселенной. Я хочу просто умереть, чтобы не ощущать пустоты внутри себя. На месте моего сердца пустота, на месте души бездна, которая все больше и больше поглощает меня, заставляя целиком и полностью погрузиться в себя и остаться без чувств. Наверное, все-таки хорошо тем, кто вообще ничего не чувствует. Ты не сможешь полюбить, чтобы потом самому разрушить свое счастье. Ты не сможешь симпатизировать кому-то, чтобы потом не начать отношения, которые приведут к любви. Ты будешь не способен на дружбу, чтобы быть потом преданным. Нет чувств, нет души, нет сердца – это твой персональный ад. И я в нем погряз. Погряз всем тем, что еще осталось внутри меня, а это, наверное, сердцем, которое ТОЛЬКО обеспечивает ток крови по кровеносным сосудам. Если бы я даже вырвал этот орган из своей груди, то даже не заметил. Мне бы хотелось больше нанять киллера, что он попал прямо в цель, в сердце и это бы спасло меня от ничтожного существования на этой поганой Земле. Мне не нужен рай, мне нужен ад после смерти. Я буду сгорать настолько медленно насколько можно. Я хочу ощущать всю боль, что ощущала Белла, только в миллионы раз больше. Я соглашусь проходить семь кругов ада множество раз так, чтобы не попасть в рай. Рай – ангелы, небеса, белый цвет, крылья – вот что олицетворяет его. Разве я достоин всего этого? Нет. В раю я не буду улыбаться искренней улыбкой, я не буду носить белые одеяния и радоваться жизни на небесах, я не буду ангелом, я не достоин такого титула. Я не тот, кто охраняет, я тот, кто рушит. Я – демон и для меня закрыты врата на небеса. Навечно и бесповоротно.
Пусть ад хуже в миллионы раз рая, пусть я там вечно буду страдать, пусть меня будут избивать, сжигать, сдирать кожу – ведь это больше подходит для существа вроде меня.
Я бы хотела быстрее умереть, очень хотел, но я не могу причинить боль родным.
Не хочу маминых слез, папиной грусти. Я буду продолжать существовать дальше, медленно умирая внутри. Это первый шаг на пути к чистилищу.

Если раньше я себя считал мазохистом по части воспоминаний, то сейчас я мазохист по части собственной смерти и расправы надо мной после.

== Over and Over ==

Я зашел на кухню и увидел маму с фартуком, которая сейчас готовила ужин.
Она услышала звук моих шагов и, посмотрев на меня, улыбнулась. Раньше мамина искренняя заботливая улыбка, помогала мне не хандрить, но сейчас не тот случай. Мне казалось, что губы стали каменными и не способными двигаться.

- Что случилось, сынок? – ласково спросила мама, на миг, прекратив нарезать овощи, и обеспокоено посмотрев на меня. Я ничего не ответил, просто пошел и налил себе стакан воды. Было ощущение, что я не пил ничего вот уже несколько лет. Даже если попытаюсь что-то сказать, получиться какое-то нечленораздельное бормотание.

- Милый, что произошло. На тебе лица нет. – Мама отложила свои дела и повернулась ко мне.

Я вздохнул и внезапно почувствовал резко боль в области груди. Что-то очень сильно сжимало её, я как будто был в тисках чего-то. Я явно слышал, как под кожей циркулировала кровь, но теперь она бурлила. Под моей кожей был настоящий шторм. Красный ураган. Мне даже показалось на миг, что я взорвусь. Но все же я чувствовал удовлетворение от происходящего. В висках я услышал стук собственного сердца. Оно так отчаянно звучало, молило остановить мой мазохизм, я не слушал. Этот звук напомнил мне стук сердца оленя перед смертью, которая бы приблизилась, когда лев прокусил кожу животного. И сейчас я ощущаю себя маленьким олененком в тисках моей боли.
Тук-тук, тук-тук. Так раз за разом, удар за ударом, пока в один момент все не закончилось.

Я и не заметил, как схватился за грудь в области сердца. Как будто это помешает ему выскочить оттуда.

- Все в порядке, мам, все в порядке, - «в порядке…в порядке» - повторял я как молитву.

== Over and Over ==

Я пошел в гостиную и прилег на диван. Комната стала подозрительно сужаться, становясь еще меньше. В висках я снова услышал звук своего жалкого сердца. В глазах все поплыло и стали появляться черные пятна.

Неужели конец близок?

Скоро все закончится?

Боль усилится?

Душа окончательно умрет?

Сердце сгорит?

Хотелось бы.

- Эдвард, сынок, расскажи мне, что произошло, - я убрал свою руку с закрытых глаз и открыл их, посмотрев на мать. Она сидела в моих ногах и гладила мою свободную ладонь своей гладкой, но немного шершавой рукою.

- Я её видел.

Мама с недоверием посмотрела на меня и уже собиралась что-то сказать, как я продолжил.

- И видел свою дочь. Она – самое прекрасное существо из всех, что я когда-либо видел в жизни, - я тихо рассмеялся. – Она прекрасна. У нее бронзовые кудряшки, зеленые глаза с коричневыми крапинками, маленький прямой носик и красивой формы губы.

- Эдвард, а ты…хм…уверен, что тебе не показалось?

- Нет, не показалось, - резко ответил я и тут же пожалел об этом. Я не имею права так говорить с матерью. – Мам, прости, это…я…просто на взводе.

- Ничего, милый, я понимаю. Продолжай.

- Я увидел её впервые, когда ходил к отцу. Она сидела в кабинете….черт! – я вскочил с дивана. Внезапная догадка обрушилась на меня, как гром среди ясного неба. – Карлайла Каллена! Какой же я идиот! Почему я сразу не заметил?

- Что ты не заметил? – встревожено спросила мама.

- Мам, твой сын самый настоящий придурок. Мне нужно поговорить с Карлайлом.

- Хорошо, иди, сынок. Будь осторожен.

Мама мне поверила.

== Over and Over ==

Я вбежал в больницу, сразу направившись к лифту. Я помнил, на каком этаже находится кабинет. Большего и надо. Как только я подошел к лифту, дверцы открылись, и оттуда вышел никто иной, как Карлайл Каллен.

- Вы-то мне и нужны! – он растерянно на меня посмотрел.

- Я Вас не понимаю, молодей человек, - беспристрастно ответил врач

- Мне нужно с Вами поговорить, - сказал я тоном, не терпящим возражения.

== Over and Over ==

- Итак, о чем вы хотели поговорить? – спросил меня Карлайл, когда мы расположились по обе стороны его стола.

- О Белле.

- О ком? – испуганно спросил он, заерзав в кожаном кресле. Значит, я не ошибался и они знакомы.

- Вы прекрасно поняли о ком.

- Что Вы хотите от меня услышать?

- Хочу знать, где она.

- Что? – он вскочил с кресла, опрокидывая его. – Ты думаешь, я тебе скажу, где она?
После всего того, что ты совершил. – «Похоже, он все знает» - подумал я.

- Я понимаю. Я виноват во всем. Мне нужно…- но мне не дали договорить.

- Ты, да ты хоть знаешь, что сделал с ней? – закричал он. – Она была хуже зомби все эти четыре года. Она приехала ко мне и моей жене с пустым взглядом. У нее были частые истерики, которые продолжаются до сих пор. Ночью снятся кошмары. Первые недели они вообще почти ничего не ела и не выходила из собственной комнаты до тех пор, пока Эсме не приехала и не накричала на нее по поводу ребенка. Еще бы чуть-чуть и у нее был бы выкидыш. Ты это понимаешь? Она кричит во сне, повторяет твое имя и рыдает. Элис не знает, как её успокоить. Я готов задушить тебя собственными руками, за то, что ты сделал. Никакие лекарства не помогают ей с депрессией и в это виноват ты. И тебе интересно, ГДЕ ОНА? Чтобы снова поиграть и бросить. Запомни. Я. Не. Позволю. Тебе. Приблизится. К. Моей. Племяннице, - отчеканил он.

Его лицо покраснело от злости, ноздри часто раздувались. Ладони сжаты в кулаки, что костяшки пальце побелели.

- Я не обижу её…я люблю её и отпущу, - послышался тихий шепот в кабинете.

== Over and Over ==

После разговора с дядей Беллы я понял, что я самая большая на свете мразь. Из-за меня любимая страдала, а я не приложил и всех 100% сил к её поискам. Я должен был пытаться найти её, дозвониться до сестры, узнать, куда она уехала. Но нет, я эгоист, сам себя жалел и ждал её. Вдобавок к разрывающемуся сердцу добавилось чувство вины, вины за то, что доставил ей столько страданий. Я - монстр, мне нельзя любить, нельзя сближаться с людьми, я всем причиняю боль. Монстр по природе не достоин находится рядом с людьми и мне нельзя. Я уйду, не буду причинять боль, но я должен последний раз посмотреть в шоколадные омуты и я уйду, я смогу.

Я вышел из больницы и направился к дороге, чтобы поймать такси. Я смотрел только вперед и шел, не обращая ни на чего внимание. Я понимал, что мне будет трудно отпустить её, но так надо. Буду мучаться ну и пусть. Я – мазохист и с этим ничего не поделаешь. Внезапно я почувствовал боль, она была в сто крат больше моей душевой. Мне было больно, очень больно. Моя прежняя боль ничто по сравнению с этой. Меня начала поглощать тьма, и последней мыслью было «Я не попрощался…»

Сирена скорой помощи.

Любовь.

Тоска.

Сердце с кровью.

Слезы.

Много слез.

Кровь.

Асфальт.

Крики.

Шепот.

Пустота.

Вечность.

Тело.

Любовь всей жизни.

Мертвая душа.

Пепел.

Люди.

Ты.

Я.

Вдвоем.

Люблю.

Тебя.

Конец.

Нам.
Я не понимала, что происходит, вокруг меня суетятся люди, смеется дети. Спешат. Пустота. Единственное слово, которое в точности олицетворяет меня. Ничего. Я. Ноль.
Моего сердца больше нет. Вообще. Душа покинула мое тело. Я умерла вместе с ним.
Больно. Так хочу обнять. Поцеловать. Сказать люблю. Показать фото нашей дочери. Ты бы восхищался ею. Она – мой лучик солнца. Она стала бы и твоим лучиком.

Хочу сказать…

Люблю…

Тебя…

Не могу сказать твое имя…

Не получается…

Прости…

Не удержала тебя…

Больно…

Хочу быть с тобой…

Вечно.

Я кричу, выпускаю всю боль. Голос садится. Чьи-то руки легли мне на плечи.
Холодно. Не те объятия. Кричу. Получается шепот. Повторяю снова и снова, что люблю.
Шепот. Увозят. Нет. Хочу закричать. Не получается. Имя. Мое имя. Не его голос. Нет, не отзовусь. Нужен он. Не знаю, как дышать. Нужен, очень нужен воздух.

Будь со мной…

Останься…

Умоляю…

Падаю. Кровь. Крики. Руки. Снова. На плечах. Не могу выносить.

- БЕЛЛА! – я вздрагиваю. Голос. Не тот. Не родной. Нужен он. Только он.

- Его еще можно спасти, пойдем.

Надежда…

Солнце…

Воздух…

Ты скоро будешь…

Со мной…
Обещаю…

От третьего лица

Больница. Каждый врач спешит к своему пациенту. Некоторые на перерыве, другие трудятся, не покладая рук в операционных. Медсестер не хватает. Нужна помощь в четвертую операционную для экстренных случаев. Серьезный случай – мужчину лет двадцати трех сбила машина на большой скорости. Малая вероятность выживания. Большая кровопотеря. Всего лишь один шанс на миллион, что он выживет. Никто не знает, почему он вышел на проезжую часть. Никто не знает, какие у него проблемы. А разве нужно кому-то об этом знать? Врач должен выполнить свой долг – спасти жизнь. И эта жизнь зависит от молодого, но преуспевающего врача Оливера Джонсона. Он видел девушку, которая кричала, очень громко кричала около того парня. Крик был полон горя, потери, отчаяния. Оливер понял, что это его девушка. Он решил помочь ему, чтобы не дать умереть ей, душевно.

Четвертая операционная. Собралось множество врачей и медсестер. Случай действительно экстренный, нужна помощь многих врачей. Джонсон только собирается делать операцию, как помещение заполняет длинный писк кардиографа. Пульса нет. Сердце не бьется. Только что вошедшая девушка с каштановыми волосами видит бездыханное тело её любимого и падает на колени. Даже её дядя, Карлайл Каллен, не способен её удержать. Она рыдает, кричит.

- Разряд! – закричал Оливер, смотря на девушку, сидящую на коленях в операционной больницы.

Парня пробивает электрический заряд. Нет. Пульса нет.

- Разряд! – снова крик Джонсона.

Сквозь парня проходит электрический заряд вдвое больше прежнего. Нет. Пульса нет.

- Умер, - констатирует другой врач. Что для него смерть? Множество людей каждый день умирает. Все врачи научились морально отстранятся от смерти их пациентов.

- Время смерти…- Оливер смотрит на настенные часы над дверью, - 19:58.

Джонсон с грустью смотри на девушку, она просто замерла и смотрела в одну точку.
Она обхватила в защитном жесте свои колени и раскачивалась в такт движущиеся стрелки часов. Вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад.

Неожиданный тихий звук кардиографа привлекает внимание всех врачей. Линия на мониторе перестала быть прямой и ровной. Она стала ломанной. Небольшое движение вверх, еще меньше вниз, вверх, вниз.

«Он жив» - было мыслью всех присутствующих в операционной.

Оливер срочно начинает делать операцию.

Спустя 4 часа.

- Кома, - сухая констатация фактов и столько проблем.

Слабый ветерок ласкал мою кожу. Я улыбнулся от ощущения прохлады. Так хорошо и легко. Я чувствую себя…удовлетворенным, найденным покой. Ветер проходил сквозь меня, заключал в свои знойные объятия. Он проникал во все щели моей одежды, не оставляя ни одного свободного места. Заполнял меня всего. Мне казалось, что я лечу. Я раскинул руки в разные стороны и закричал от чувств, переполнявших меня.

Покой…

Легкость…

Эйфория…

Я открыл глаза, но увидел только темноту. Приятный белый цвет стал мертвенным черным. Ласкающий ветер стал холодным, противным. Стало казаться, что языки смерти уже рядом, готовы принять меня в свои объятия. Я пытался бежать, но, похоже, не сдвинулся ни на шаг. Сквозь тьму на меня смотрели два глаза, там я увидел настоящий огонь. От этого существа не веяло теплом один холод, один омерзительный холод.

Отовсюду доносилось шипение, кожу покрылась мурашками. Я был окружен «ими».
Они звали меня. Мое имя из их уст казалось самой мерзкой вещью в мире.
Что-то приближалось, я чувствовал. Сработал мой инстинкт самосохранение, мне захотелось бежать, бежать не оглядываясь, бежать без остановки. Подальше отсюда, от них.

- Эдвааааааард…

- Идииии к наааамм…

- Мы ждееем тебяяяя…

- НЕЕЕЕТ! – я закричал, что есть мочи.

Я закрыл лицо руками.

***

Снова приятный ветерок ласкает кожу. Стало хорошо. Не хотелось открывать глаза.
Не хотелось увидеть снова «их». Но почему-то мне казалось, что тут кто-то есть, кто-то очень добрый. Сердцем чую.

- Эдвард, открой глаза, - я открыл сначала один глаз, потом другой. Все было в бело-голубых тонах. Я осмотрелся и увидел…Беллу?

- Белла? – я заключил любимую в объятия. Она была одета во все белое и на её спине…крылья?

- Я умер, да? И попал в рай? – прошептал я ей в волосы.

- Эдвард, я не Белла. Она жива. Я твой Ангел-Хранитель.
Я отодвинул её от себя и заглянул в глаза, ища подтверждение её словам. Былые шоколадные глаза стали ярко голубыми. В них безграничное тепло и доброта. Черты лица стали более мягкими, волосы длиннее и темнее. Нет, это не моя Белла.

- Кто ты? – я держал её лицо в своих руках и смотрел в глаза.

- Я твой Ангел-Хранитель.

- Как такое может быть? – ошеломлено спрашиваю я.

- Как видишь, может. Люди нас не видят. Мы их оберегаем. Но ты, ты это исключение из правил. Многие хотят жить, а ты шел навстречу смерти. Ты решил, что твоя смерть что-то исправит? Я могу показать тебе, что было бы, если бы ты умер.

Я очутился в одной из операционных больницы. На столе лежит мое тело. Кардиограф показывает прямую линию. Пульса нет. Умер. Врачи торопятся что-то исправить, но я понимаю, что поздно. Я уже умер.

- Разряд! – кричит один из них.

Мое тело выгибается дугой. Нет. Линия пряма. Пульса нет.

- Разряд! – снова крик, но я не обращаю внимание, я смотрю на Беллу, которая сидела около двери и, заключив колени в защитном жесте, раскачивалась вперед и назад.
Слезы без остановки текут по её лицу. Она смотрела в одну точку.

- Время смерти 19:58, - говорит молодой врач. Я умер.

Белла на секунду поднимает затуманенные глаза на место, где лежит мое тело и поднимается. Она медленно подходит к операционному столу и протягивает руку. Любимая проводит тыльной стороной руки по щеке «меня», оставляет целомудренный поцелуй на «моих» устах.
Белла выбегает из операционной, и я направляюсь за ней. Она бежит по коридору, не обращая ни на кого внимание. Я заметил только что вошедших Элис с моей малышкой, но Белла и их не замечает, и я не решаюсь останавливаться.

Мы оказываемся на улице. Белла сбавила скорость до медленных шагов и пошла прямо на дорогу. Я слышу, что она все время повторяет:

Люблю тебя…

Прости…

Ты и я…

Будем вместе…

Обещаю…

До меня доходит смысл её слов, но я не могу её остановить.

Я кричу, но она меня не слышит.

Пытаюсь остановить, не получается.

Хочу преградить путь, она проходит сквозь меня.

Она остановилась по середине дороги и, закрыв глаза, прошептала:

- Я люблю тебя, Эдвард. Мы скоро встретимся. Будем вместе. Вечно.

Навстречу ей едят грузовик, она раскинула руки в разные стороны и ждет смерти.
Из-за темноты её не видно, поэтому грузовик продолжает свое движение. Я снова принимаю попытку, её сдвинуть, но неудачно. Дальше все происходит в считанные секунды. Грузовик замечает Беллу. Сигнал. Она не двигается. Попытка затормозить.
Столкновение. Белла падает на асфальт. Кровь.

Крик. Я поворачиваюсь в его сторону. Лиззи увидела маму. Элис плачет.

- Это то, что было бы, если бы ты не выжил. Неужели ты настолько сильно хочешь смерти, что не позаботишься о ней? – я снова оказался рядом с Ангелом.

- Нет, не хочу, - я почувствовал на своем лице слезы, я смахнул их кончиками пальцев и посмотрел на Ангела.

- Пойдем, - она взяла меня за руку, и мы пошли вперед.

- Я жив? – спрашиваю.

- Да, кома.

Мы идем дальше. Я осмысливал то, что произошло. Только недавно я мечтал все своей ничтожной душой о смерти, сердце молило остановить свой мазохизм, хотел отпустить Беллу. Чтобы была у нее счастливая жизнь…без меня. Но что я натворил? Я оставил за собой одни проблемы, не заботясь об их решении. Что дала бы моя смерть? Бесконечные слезы матери? Вселенская грусть у отца в глазах? Смерть любимой? Лиззи без родителей?
Иногда я удивляюсь, как с такой головой вообще способен на какие-либо решения.
Сейчас так хочется проснуться, обнять Беллу, просить прощения за все ту боль, что причинил. Каждый день целовать, говорить люблю. Любоваться её лучезарной улыбкой.
Держать её в объятиях и не отпускать. Играть с Элизабет. Наблюдать с любимой за тем, как дочка бегает за бабочкой на заднем дворе нашего дома. Мы бы сыграли свадьбу, куда пригласили бы только родных. Все были бы за нас счастливы. Забыли все то, что произошло между мной и Беллой четыре года назад. Мы бы жили каждым моментом, наслаждались ими. Запоминали все привычки друг друга. Все до мельчайших деталей.
И так день за днем, год за годом. Возможно, Белла бы родила еще малыша.

Время шло, мы бы старели. Прожили счастливую жизнь.

- Почему ты такой дурак? – от мыслей меня отвлек вопрос Ангела.

- Ангел, если бы я знал. Что я делаю неправильно?

Она вздохнула.

- Ты все принимаешь как должное, это неправильно. Ты не ценил своего счастья, пока не потерял. Ты был циничным. Ты спорил на людей. Это все неправильно. И не говори, что это в прошлом, потому что это была часть тебя. Ты поспорил на Беллу. Переспал с ней. Получил лучшее, что было в твоей жизни и что из этого вышло? Ты не ничего ей не рассказал, потому ты эгоист, но еще ты и трус. Признавался в любви, но запомни: любви нет без доверия, а без доверия нет отношений. Ты сам все угробил. Ты написал ей письмо, но думаешь, оправдал свой поступок? Ты жалел себя родимого. Ты себялюб. Это неправильно.

- Я понимаю, - я был не в силах посмотреть в глаза своему Ангелу-Хранителю. Ведь то, что она сказала все правда, до единого слова.

- Пойдем, нам надо в еще одно место.

Я снова в больнице, но теперь не один и не в операционной. Это палата, моя палата.
Она вся противных зеленых тонах, которые уже действуют мне на нервы. Да и остальное не особо примечательное. Аппаратура, койка по середине помещения, два кресла, прикроватная тумбочка, цветы. «Я» лежал с трубками и рядом со мной Белла.

Она лежала рядом с моей правой рукой. Любимая перебирала мои пальцы своими маленькими. Нет, она не плакала. Она как будто отключилась от мира. Лежала, смотрела в одну точку. Она заметно похудела. Под глазами появились синяки, сами глаза красные от слез. Вероятно, Белла недавно плакала.

Дверь открылась, но она даже не вздрогнула.

- Мне очень жаль, Миссис Мейсон, у вашего сына кома перешла на вторую степень, - я заметил в дверях Карлайла Каллена и мою мать. – Резкое ослабление реакции на боль, реакция зрачков на свет значительно ослабла, редкие спонтанные движения некоординированы, кожные рефлексы отсутствуют. Корнеальные и глоточные рефлексы сохранены, что неплохой знак. Еще есть шансы на то, что Эдвард поправится.

Белла подняла голову, услышав мое имя, она тихо спросила:

- Есть вероятность, что кома перейдет на 4 степень?

- Есть, - осторожно кивнул Каллен.

- Дядя, скажи, честно прошу, сколько процентов на то, что кома дойдет до 4 степени?

- Примерно 87%, - тихо сказал он. Белла кивнула и теснее прижалась ко «мне». Из её глаз потекли слезы. Она посмотрела на «меня» и начала обводить своими пальчиками мои губы, глаза, проводить ими по скулам, лбу, не переставая плакать.

- Карлайл, сколько здесь уже находиться Белла. Я приезжала последний раз позавчера, она была здесь. Она совсем не ест и, по-моему, не встает. Ведь так нельзя, - мама всхлипнула и отвела взгляд от моего тела.

- Элизабет, - Карлайл вздохнул, - она здесь уже 3 дня. Она не встает с кровати. Её не прогонишь. Я боюсь её потерять. Она мне как дочь, а если его не станет, она не выживет.

- Я знаю.

Кома – это не диагноз, это приговор. Для меня все решено, я умру. А Белла уйдет вслед за мной. Я не хочу, но и не могу ей помочь.

- Эдвард, обещай мне, - я посмотрел на нее.

- Ангел, что я могу тебе пообещать?

- Борись…

И снова темнота.

Прошло 106 дней с того момента как любимый впал в кому. Прошло 2544 часа с того момента как я не могу сказать его имени. Прошло 152640 минут с того момента как я не вижу его изумрудных глаз, не слышу его голоса. Прошло 9158400 секунд как я сама впала в душевную кому.

Время.

Что оно теперь для меня? Какие бессмысленные цифры, бессмысленное движение стрелок часов, бессмысленное существование.

Время.

Всего лишь слово. Простой набор букв и слогов. Слово, разве оно что-то значит?

Время.

Его нельзя пощупать, нельзя обнять, нельзя увидеть.

Время.

Всего лишь жалкое слово, которое проскальзывает сквозь тебя. Мы не ценим тех минут, находясь рядом с любимым человеком. Что, если в следующую секунду у близкого может случиться сердечный приступ? Что, если в следующую минуту кто-то из друзей попадет в аварию? Что, если на следующий день ты не проснешься?

Время.

Не имеет начала, но имеет конец.

Время.

Все это время я каждый день посещала любимого, разговаривала с ним. Даже возможно рассказала почти все о нашей дочери. Я знаю, что он меня слышал, он обязан меня слышать. Я верю, что он выживет, иначе я не представляю себя без него. Мы – одно целое, а что одна половинка без другой? Ничто. Всего лишь какая-то часть общей мозаики. Не завершена. Я – это он, он – это я. Вместе мы единица, без него я – нуль. Это то же самое, что солнце без луны. Как нам друг без друга?

Через несколько дней после комы я узнала о Карлайле, почему любимый приходил к нему. Он искал меня, но так и не нашел. Но все-таки я верю и надеюсь, что он выживет. Он не может оставить меня одну. Он еще многого не видел. Не видел, как его дочь смеется. Не видел, как она сосет большой пальчик, когда спит. Не слышал, что я его люблю. Не слышал, как Элизабет называет его папой.

***

Надежда

Всего лишь эмоция, связанная с ожиданием.

Надежда.

Я всей душой надеюсь на то, что он выживет.

Надежда.

Только она помогает мне окончательно не опустить.

Надежда.

Она умирает последней.

***

Любовь.

Чувство.

Любовь.

Душа.

Любовь.

Сердце.

Люблю.

Твои глаза цвета свежей травы. Люблю, как они смотрят на меня с безграничной любовью. Люблю, как они темнеет от желания. Люблю, как в них появляются смешинки.

Люблю.

Твой смех. Люблю, как он звучит. Люблю, как он ласкает уши.

Люблю.

Твои губы. Люблю, как они говорят «люблю». Люблю, как они растягиваются в твою фирменную кривоватую улыбку. Люблю, как они целуют мои губы.

Просто люблю.

***

- Мне очень жаль, но реакция зрачков отсутствует, часто наблюдается миоз, температура тела понижена, Ад снижено, дыхание аритмично, часто угнетено до редкого и это все значит, у вашего сына наступила кома 3 степени, - сквозь пелену доносится голос доктора Джонсона, лечащего врача любимого.

За дверью послышался плачь Элизабет, его матери.

Я не могла заставить себя что-то сделать, например, выйти и успокоить Элизабет, потому что не получалось, да и не хотелось. Нет, я не эгоистка. Скорее реалистка, которая до сих пор не потеряла надежду, что к лучшему. Многие бы на моем месте просто опустили руки, но я не могу, я не должна. Я говорила ему, что сильная, значит, я буду такой.

- Белла? – я подняла взгляд от наших с ним рук и посмотрела на Карлайла, который неловко топтался около двери.

- Да? – хрипло отвечаю я.

- У него…

- Я знаю, - просто ответила я.

Что еще можно сказать? Что мне жаль? Сказать, что не теряю надежду?
Нет, это все напрасно. Не хочу говорить. Слова. Простые не значимые буквы.
Жаль…разве это что-то значит? Четыре буквы. Четыре неважные буквы, которые означают сожаление, но всегда ли ты испытываешь то, что говоришь? Обман.
Скрываешь свои чувства под словами. Ненавижу…всегда ли ты ощущаешь это чувство?
Люблю…всегда ли ты любишь, когда говоришь? Слова. Просто набор букв.
Эмоции совсем другое. Их не прочесть по лицу, их можно скрыть. Не скажешь, что это за ощущение, пока сам не почувствуешь. Говоришь, что не боишься боли, пока сам не будешь страдать. Боль. Вообще странное чувство. Неоднообразное. Разностороннее. Множество эмоций. Слабая боль вроде маленького синяка. Сильная боль тот же перелом.

Боль – просто антоним наслаждению, которое испытываешь с радостью.
Боль. От нее бежишь, но от нее не скрыться.
Боль, как радуга. По цветам можно распределить степень страданий.
Боль. Страшно ощущать и невозможно забыть.
Боль. Пытка чувствовать её.

***

- Белла? – Мое имя. Снова зовут.

Я просто перевожу взгляд на выход. Там стоит Элис и в руках у нее, похоже, пара контейнеров с едой. Как будто мне это нужно.

- Я принесла тебе еды, - я просто кивнула и снова начала играть с его пальцами, тихо напевая колыбельную.

- Белла, тебе надо поесть, - я услышала, как Элис присела на одно из кресел, но не повернулась.

- Конечно, - шепотом сказала я.

- Беллз, посмотри на меня, - я тихонько переворачиваюсь и смотрю на сестру. – Ты должна за собой следить. Он скоро поправится. Прошу, сестренка, не забрасывай себя.
Ты уже несколько дней не ешь. Лиззи плачет по ночам. Беллз, прошу, верни мою сестренку. Сильную и стойкую женщину, - по щекам Эли потекли слезы. Ведь только я недавно давала себя обещание, что не обижу моего эльфа, но сама же его и нарушаю.

***
Еще 0, 5 месяца спустя.

- Я жив?– услышала я сквозь пелену сна. Я подняла голову и посмотрела на любимого. Его губы заметно двигались, и я вскочила с кровати.

Слезы радости потекли по моим щекам. Мысли хаотично убегали от меня. Я не знала, что сначала сделать: поцеловать его и попросить прощения или позвать врача.

- Ангел, если бы я знал. Что я делаю неправильно? – снова его шепот. Я сажусь рядом с ним и наклоняясь ближе.

- Я понимаю, - а я нет. До меня просто не доходило, о чем он говорит.

- Ангел, что я могу тебе пообещать? – снова.

- Борись…- шепчу я в его губы и оставляю легкий поцелуй.

***

От третьего лица.

Ночь. Тишину мрака нарушает пронзительный мужской крик. Девушка молодого человека, которая недавно заснула, вздрагивает и смотрит на любимого. Его лицо исказилось от мук, которые он испытывает. Невозможно сказать, что он испытывает, потому что не передать словами. Невозможно будет, потом ему пересказать, что чувствовал, потому что не хочется возвращаться к тем мучениям. Врачи вбегают в палаты и отодвигают девушку, им нужно успокоить больного только что вышедшего из комы.

Молодой человек борется ради любимой, ради их ребенка, ради родителей, ради любви.
Он должен, нет, он обязан победить. Иначе, какой толк от его состязания со смертью, если он умрет? Его смерть принесет только цепочку бедствий, которые произойдут и по его вине и не по его одновременно.

Врачи вкололи успокоительное юноше. Он расслабляется. Объятия смерти все дальше и дальше уходят от него, уступая дорогу свету.

- Белла…- выдохнул парень и открыл глаза.

От автора: Использованы строчки из песни Breaking Benjamin - Dance With The Devil + немного переделаны.

Тишина и мрак. Два слова, от которых тебе становится не по себе. Я не знаю, где я находился. Знаю только то, что вокруг была зловещая тишина. Шаг сделать не могу, сказать хоть слово не получается. Я был, как будто парализован. Осмотреться не мог, голову не повернуть. Я пытался найти свет, но была лишь темнота. Хотел поймать ниточку света, который приведет меня к реальности, но не находил такой возможности. Я был окружен иллюзией, страшной иллюзией из которой почти невозможно выбраться и я боюсь, что и я не смогу, что проиграю свою жизнь смерти, что просто не боролся, а опустил руки. Ведь я обещал ей, что смогу, что справлюсь, а что я делаю? Я пытаюсь, а должен действовать.

Хочу сказать…выходит какое-то несвязное бормотание - не получается.

Хочу сделать шаг…мои ноги кажутся ватными, что не удается поднять одну из них и сделать маленький шаг - не получается.

Хочу повернуть голову…шея затекла - не получается.

Хочу бороться…да не получается.

Как можно бороться, если не получается? Я хочу всей душой выбраться отсюда, но не выходит. Хочу открыть глаза и увидеть Беллу, но не выходит. Хочу сойти с этого долбаного места, но не выходит.

Я стою здесь беспомощный и медленно умираю.

Закрою глаза. Я верю в тебя, я могу выбраться, я должен.

Я не протяну долго в этом месте, где погибаю.

Попрощаюсь, ибо этим вечером у меня танец со смертью.

Не буду смотреть ей в глаза, ибо этим вечером у меня танец со смертью.

Дрожь пробегает по телу,

Когда чувствую, как твои мертвые холодные глаза, забирает мою жизнь.

Я верю в тебя, я могу выбраться, я должен.

Я не протяну долго в этом месте, где погибаю.

Держись…- твержу себе.

***

Я открыл глаза и снова увидел темноту, даже будет вернее, я всем телом ощущал её.
Тени от деревьев на потолке создавали мрачную картинку. За окном шумел ветер, просил впустить его в комнату, но окна создавали барьер, который отдалял ветра от меня.
Я чувствовал некую умиротворенность в происходящем. Больше не было больно. Я находился в неизвестной мне прострации, и мне было хорошо.

Скоро я должен увидеть Беллу, осталось еще немного.

- Белла, - выдохнул я.

От Беллы.

Я смотрела за тем, как любимый открыл глаза, он невидящим взглядом смотрел в потолок, и единственное его слово было: «Белла». С одной стороны я понимала, что он только что вышел из комы и нельзя на него кидаться с объятиями, но с другой стороны я очень хотела это сделать. Кинуться на него, обнимать до потери до сознания, поцеловать и, наконец, сказать, что люблю его. Врачи все-таки соизволили оставить меня наедине с ним, и я осторожно подошла к его кровати. Я не торопилась с движениями, хоть остро желала просто побежать к его кровати, но пока рано.

- Эдвард, - прошептала я, даже не надеясь на ответную реакцию, но он немного шелохнулся.

- Эдвард, это Белла. Я здесь, рядом с тобой, - его ладонь сжалась в кулак, и я обхватила этот кулак своими руками, надеясь, успокоить его. Он потихоньку расслаблялся. Я протянула свою руку и убрала локон, который упал ему на глаза.

- Белла, - пробормотал он.

- Я тут, - я легла с ним рядом как обычно делала чуть больше четырех месяцев.

Я закрыла глаза и думала о нашей судьбе. Столько испытаний свалилось на наши головы. Какие-то были легкими, какие-то сложными. Не было таких, чтобы мы запнулись и остались посередине дороги, так и не пройдя её. Мы держались из последних сил, но старались достичь цели – быть вместе. Были свои взлеты, были падения, но мы тут и мы вместе, хоть и не совсем в…хм…полноценном обличии.

Я почувствовала, что сильные руки обнимают меня, и открыла глаза. Эдвард чуть привстал и теперь обнимает меня с самой счастливой улыбкой, на которую способен. Я приподнялась и крепко стиснула его в объятиях. Слезы радости потекли по моим щекам, я не могла сдержать своего счастья, мне хотелось кричать всему миру, что я счастлива.

- Я так люблю тебя, Эдвард! – на ушко ему прошептала я и почувствовала его улыбку, он уткнулся носом в изгиб моей шеи.

- Я тоже люблю тебя, Белла, - также тихо сказал он, и я улыбнулась сквозь слезы. Мне все равно, если бы мы были бедны, жили бы мы на улице, но мы счастливы и это важно.

- Белла, прости меня…- я нахмурилась и посмотрела на любимое лицо, оно исказилось от боли, глаза были полны грусти.

- За что? – недоуменно спросила я.

- За всю ту боль, что причинил…- я собиралась возразить, но он жестом показал мне помолчать. – Я виноват перед тобой. Я был так глуп. Моим мозгом просто управляло общество. Мне было все равно, раню ли я чьи-нибудь чувства, мне было все равно на что спорить, самое главное было выиграть любой ценой. Но когда приехала ты, мой мир просто перевернулся с ног на голову. Привычный для меня алгоритм жизни утерян, потому что ты вихрем внеслась в мою никчемную жизнь и изменила все. Изменились мои представления о людях, об общественности, о жизни, в конце концов. Я впервые и окончательно в тебя влюбился, но была еще одна огромная проблема – спор. Я отказался, но как видишь, Лорен с её свитой были другого мнения. Я был ужасно эгоистичен, что позволил тебе уехать и сам себя жалел. Я провел эти четыре ничтожных года, грезя о тебе и нашем ребенке. Я боялся уехать, потому что думал, что ты можешь еще вернуться. И один момент изменил все. Отцу предложили работу в этом городе, я долго сопротивлялся, но все-таки согласился и получается не зря. Я люблю тебя, Белла, так, что не могу подобрать слов, чтобы они могли в точности передать мои чувства, я люблю тебя так, что при мыслях о тебе теряюсь, я люблю тебя так, что одно упоминание твоего имени заставляет меня расплыться в глупой улыбке. Я люблю тебя всей душой, всем сердцем. Я хочу подарить тебе мир, если такое возможно, но данный момент хочу, чтобы ты была только счастлива, даже если без меня.

Я не могла сдерживаться, я просто разрыдалась и крепко-крепко, насколько это было возможно, обняла его. Я не представляла своей жизни без него также как и он без меня. Что нам мешает быть счастливыми?

- Я очень сильно люблю тебя. Все эти четыре года были для меня настоящим кошмаром. Сердце мое было разбито и никому кроме тебя не удалось бы его собрать. Я постепенно умирала. Каждую ночь мне снился ТОТ день. Каждую ночь я просыпалась со слезами.
Каждую ночь я думала о тебе, о том, кем ты стал, любишь ли ты меня, любил ли. Лиззи много раз спрашивала о своем отце, но что я могла сказать? Что я уехала от тебя? Я ей врала, говорив, что ты хочешь быть с нами, но не можешь, но в душе знала, что ты и не хочешь. Я до последнего была уверена, что ты меня не любил. Любимый, я прошла это все, чтобы быть рядом с тобой. Я давно тебя простила. Мне все равно, что случилось в школе, все равно, сколько у тебя было девушек до меня, все равно каким ты был. Главное, какой ты сейчас и что ты со мной. Я люблю тебя, Эдвард!

Он притянул меня к себе и поцеловал. Я вспоминала, какие были приятные на ощущения его губы. Такие мягкие, такие приятные, только его. Я вкладывала в поцелую всю боль от потери, всю радость от приобретения, всю любовь, всю нежность. Я отдавала всю себя.

Почувствовав, нехватку воздуха мы оторвались друг от друга.

- Люблю…- прошептал он.

- Люблю…- эхом отозвалась я.