//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Вы когда-нибудь задумывались, куда могут привести вас ваши мечты? Стремясь их достигнуть, многие забывают, с чего они начинали свой долгий путь. Забывают, какие надежды грели их холодными зимними вечерами, каковы были причины внезапных улыбок и необъяснимого блеска в глазах, какие раздумья посещали их длинными бессонными ночами.
Маленькая комната была черна, а у окна в ночной сорочке сидела малышка и с улыбкой глядела на далекие звезды.
О чем она думала тогда, много лет назад? Мечтала ли когда-нибудь достигнуть их? Мечтала ли увидеть весь мир?
Но однажды девочка поняла, что, чтобы достигнуть своей мечты, она должна приложить все усилия. Но с того самого мгновения, как она начала свой путь, она уже не могла повернуть обратно. А мечта обратилась в стремление, стремление – в намерение. Желание показать себя было сильнее многолетних принципов, и ребенок со временем утратил светлые надежды.
Только ли лицемерный мир уничтожил их?
За годы, что прошли с тех пор, как Изабелла Свон встала на путь к осуществлению детской мечты, многое случилось в ее жизни. Много было сияющих на ее лице улыбок, пролитых в одиночестве слез, горьких обид, всеобщего непонимания, гордости за свои достижения, разрушительных падений и блистательных триумфов.
История человеческой жизни непредсказуема. Один день может навсегда изменить судьбу, а порой годами совсем ничего не происходит. Может, мы просто не видим изменений? Но никогда нельзя предсказать, что случится сегодня – будет ли это очередной бессмысленный день или вместе с взошедшим над городом солнцем откроется новая страница загадочного, полного тайн, чувств, желаний и стремлений приключения под названием жизнь.
Осмысление и исправление ошибок, осознание ценностей, любви и дружбы, прошлого и настоящего - такова эта история. Одна прожитая жизнь.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

Будильник прозвенел ровно в шесть утра.
Она прекрасно знала, каким будет этот день, и где она будет в определенную минуту, но все-таки, открыв глаза и увидев напротив себя незнакомый белый полоток с золотыми узорами у стен, Белла не смогла сдержать грустного вздоха.
Разумеется, этот отель в Бирмингеме не мог вызвать ничего негативного у своих постояльцев: чистые светлые комнаты, хорошее обслуживание – все здесь было. Вот только и радости этот незнакомый номер не вызывал.
Из ванной комнаты доносился шум воды – подруга уже принимала душ.
Изабелла Свон поднялась с постели и окинула взглядом маленькую спальню. Соседняя кровать уже была застелена бежевым покрывалом, рядом стояли два нетяжелых туристических чемодана, один из которых был открыт и демонстрировал одинокому зрителю свое девичье содержимое. Кремовые шторы не закрывали собой вид на старый город в рассветном апрельском тумане. Рядом с окном находился белый туалетный столик с высоким зеркалом и небольшой, но все же пустой закрытый шкаф из темного дерева.
Зевая, Изабелла направилась к зеркалу. Ее взгляду предстала заспанная девушка, под глазами ее были синяки, которые по вечерам для выступлений мастерски скрывались гримом. Невысыпание – еще один минус, отмеченный Беллой только что в ее работе. Этой ночью она спала около трех часов, ведь прибыли они с группой в город на самолете примерно в два ночи. Изабелла надеялась, что ей еще удастся немного вздремнуть перед выступлением. Если забыть про потухший взгляд, то в зеркале можно было увидеть девушку с мягкими чертами лица и атлетической фигурой, которую не скрывали хлопковые голубые шорты и фиолетовая майка. Волосы были связаны в нетугую косу, однако стоило Белле снять резинку, и вот взору предстали длинные слегка закрученные каштановые пряди. Взгляд карих глаз внимательно осмотрел эту картину, девушка вновь вздохнула и принялась исправлять беспорядок на голове.
Через несколько минут из ванной в полотенце вышла взбодрившаяся Элис Брендон. К тому времени зевки Беллы Свон практически прекратились.
- Ты в душ, и через десять минут спускаемся, - улыбнулась Элис. - Маргарет наверняка уже ждет.
- Интересно, она вообще спит? – вяло пошутила Белла, направляясь к двери.
Когда она через некоторое время вышла, подруга уже была готова. Немного времени требуется, чтобы наскоро высушить короткие черные волосы феном и переодеться в белую майку да черные спортивные штаны.
Вскоре и Изабелла предстала в похожем одеянии, за исключением лишь того, что штаны ее были темно бордового цвета, а волосы завязаны в крепкую косу.
- Элис, по тебе и не скажешь, что ты спала всего пару часов, - вздохнула девушка, когда они выходили из номера. И вправду, вид у мисс Брендон был весьма свежий: синяки почти не проступали, а на аккуратном розовом личике играла легкая улыбка. И это на ней не было ни грамма косметики.
- Белла, радуйся. Завтра этот кошмар кончится. Бирмингем, Лондон, а затем заслуженный отдых.
- Отсутствие поездок по стране не значит отдых. Думаешь, Маргарет оставит нас хоть на день в покое. Максимум расщедрится на пару выходных.
Улыбка на лице мисс Брендон чуть померкла.
- Почему ты такая пессимистка?
- Эл, я реалистка. А затем подготовка новых номеров и бесчисленные выступления в Лондоне. Хорошо хоть, что мы на гастроли в другие страны не отправляемся. И так уже месяц в разъездах по Британии.
- Не этого ли ты хотела Белла, когда пришла в училище?
Белла отвела глаза и промолчала.
Много лет назад ее единственным желанием было покорение сцены. Она мечтала танцевать, хотя и понимала, что придется пойти на большие жертвы. Вот только она не знала, что в девятнадцать лет ее тело будет в рабстве у бесчувственной Маргарет Грин, тридцати двух летней женщины, которая и замужем то никогда не была. И что мисс Грин завладеет всей жизнью Изабель, что на сцене, и обычной девушки Беллы.
Отель был небольшим и располагался почти в центре Бирмингема, поэтому Маргарет и выбрала его. Обслуживающий персонал с радостью выделил труппе отдельный зал на все утро.
Проходя мимо лавки со сладостями на первом этаже, Белла не поскупилась взять одно пирожное. Элис посмотрела на нее предупреждающе. Да, девушка пожалела об этом, как только вошла в зал. Она не успела откусить и пары раз, как к ней подлетела Маргарет Грин, размахивая своими крашенными в золотую блондинку волосами чуть ниже плеч.
Белла успела в очередной раз отметить, что сама Марго не исполняет правил (таких например как крепкая прическа), которые сама ставит перед девушками, прежде чем та начала ее отчитывать.
- Стоп, стоп, стоп, - Маргарет сразу забрала из рук Беллы пирожное. – Я тебе что говорила насчет этого? За последние три месяца сколько ты набрала?
- Всего пару килограмм…
Но спорить было бессмысленно, и Белле оставалось только вздохнуть по недосягаемому пирожному.
- Но я голодная, - жаловалась она Элис, пока они шли на свое место.
Девушки были здесь впервые, поэтому не могли не осмотреться.
Зал был небольшой, сорок квадратных метров, может чуть шире. На полу темно-коричневый паркет. Все уже собрались и делали простейшую разминку. Все – это шестнадцать человек труппы (вместе с подошедшими девушками) плюс Маргарет. Здесь было всего шесть парней и, соответственно, десять девушек. Они стояли по краям зала, держась за стены или подоконники. Золотого обруча, обтягивающего профессиональную танцевальную студию, здесь не было и в помине, но молодые люди уже к такому привыкли. За последние месяцы они чувствовали мало удобств.
Элис и Белла встали по обе стороны от Кейт, семнадцатилетней девчонки, которая за последние месяцы успела не раз разочароваться в жизни. Кейт имела еще детское лицо, была бледной, с веснушками и каштановыми волосами, отливающими рыжиной, которые сейчас были собраны в пучок. Бывшая черлидерша в старшей школе, она с остервенением тянула мышцы, стараясь больше ни о чем не думать. И Элис, и Изабель хорошо к ней относились и старались заменить ей семью, которая находилась сейчас на другом конце страны, но всесторонне одобряла это занятие. Кейт была замкнутой, однако порой могла стать настоящей душой компании, когда отбрасывала пессимизм и вырывалась из своих мыслей.
- Привет, - вяло проговорили девушки, но их сразу прервали.
- Итак, - громогласно объявила Маргарет, - все собрались, разминка.
И она нажала кнопку магнитофона.
- Умирать, так с музыкой, - буркнула Кейт.
Не глядя на остальных, Белла проговорила:
- Похоже, только у нас разминка – полный спроектированный танец.
Но спустя мгновение ей было уже все равно. Она вновь была в своей стихии, она танцевала. Пусть без цели, пусть просто разогревала мышцы, но теперь для нее существовали только музыка и тело, которое подчиняется любому приказу.
И ей это нравилось!
- Продолжаем, - фальшиво подбадривала Маргарет. – Веселей.
- Зато это единственное время, когда звучит что-то быстрое, - вставила Элис.
- И без разговоров, - прервала наставница беседу.
Они никогда не исполняли классический танец, девушки никогда не надевали пачек, практически никогда – пуант, всегда только мягкие балетные тапочки. Они исполняли то, что сейчас одни называют современным видением, другие наоборот – исконным балетом, тем, что от слова ballo. Ведь танец, он не имеет правил. Танец – это магия музыки и движения.
Именно этим занимался данный ансамбль. Старался перенести на сцену то, что невозможно объяснить словами, то, что можно лишь чувствовать. То, что когда оно охватывает тебя полностью, заставляет понять, что жизнь прекрасна и полна непостижимых тайн.
Кто бы мог подумать, что такой черствый человек, как Маргарет, способен создавать волшебство? Иногда она и вправду удивляла и заставляла учеников задуматься, а что же внутри у этой женщины? Порой девушки ее жалели, но только порой, ведь внутреннее состояние не отвечает поведению. Все просто пришли к выводу, что мало кто может ужиться с подобным противоречивым характером.
Также в Лондоне сейчас находилась Рози Хейл – ассистентка и помощница Марго, защитница и подруга артисток. Она выбирала, редактировала и вливала душу в номера группы. Иногда писала свои этюды, которые пару раз исполнялись на любительской сцене. Не ставила потому, что порой ей не хватало характера, чтобы управлять столькими танцорами. К тому же, в ее двадцать четыре года, она пользовалась не таким уж большим авторитетом. Но для всех она была Рози, та, что бывала временами эгоистичной, но в душе нежной девушкой, желающей обратить свои мечты в жизнь; не Розалия или Розали, как привыкла ее называть мисс Грин. Но когда девушке не хватало опыта, в игру вступала железная Маргарет.
Они танцевали и даже улыбались. Но когда закончилась песня, магия пропала. На заднем фоне играла ненавязчивая композиция, и теперь началась настоящая тренировка. Еще целых полтора часа они находились в зале, растягивали ноги, руки, спины и шеи. Выполняли сложные па и прыжки. Преодолевали боль. К концу этих полутора часов все мышцы у всех шестнадцати танцоров изнывали, у каждого ломило ноги, голова кружилась от отсутствия сил, желудок сжимался, надеясь выпросить у хозяев что-нибудь съестное.
Но все-таки на этот раз тренировка закончилась раньше, чем обычно. Потому что та, что славилась своей неуклюжестью, вновь показала себя. Изабель могла быть невероятно грациозной на сцене, она не боялась ничего в этот момент, но, когда Белла вновь становилась просто Беллой, к ней возвращались ее страхи. А все проблемы всегда порождаются мыслями. Вот и сегодня та, которой порой не везет, сумела удивить зрителей волнительным прыжком с финалом в виде грандиозного падения на паркет.
Держась за левую лодыжку, она тяжело дышала и ждала, пока взволнованная травмой танцовщицы Маргарет не подбежит к ней. Ступня и пальцы болели сильно, но это было несравнимо с острой болью в щиколотке, наступившей после неудачного прыжка.
- Перелома и вывиха нет, - объявила диагноз Маргарет, осмотрев ногу. К тому времени боль начала утихать. - Пока посиди, а потом… - она взглянула на часы. – Хотя…
Маргарет поднялась и объявила:
- Тренировка закончена. Завтракаем, занимаемся своими делами, а в десять я жду всех подготовленных у выхода.
И она, убедившись, что ничего не грозит концерту, оставила девушку, распластавшуюся на голом полу.
Белла только вздохнула на такое безразличие. Элис и Кейт подбежали к ней и, придерживая, помогли ей подняться.
- Как ты? – взволнованно спросила Элис.
- Хорошо. Проходит... Я доковыляю до номера. Эл, может позавтракаем там?
- Ладно.
Добравшись спустя несколько минут до своей комнаты, Изабелла Свон прилегла на кровать и устремила взгляд в потолок.
Не об этом она грезила долгие годы. Не к тому стремилась, когда эгоистично покидала родительский дом. Не к равнодушию, лицемерию, жестокости и боли. Лишь к магии танца… Через многое она переступила, чтобы каждый день выходить на сцену. Слишком о многом ей теперь приходится жалеть.
- Белла, - Элис Брендон вошла в номер, держа в руках поднос с тремя тарелками салата. Позади брела напряженная Кейт, стараясь не уронить три стакана сока.
- Спасибо, - Изабель поднялась.
- Хорошо, что взять наверх разрешили, - проговорила Кейт, усаживаясь. – Повезло парням, они могут спать до десяти.
С группой также разъезжало девять музыкантов во главе с их строгим творческим руководителем. Не оркестр, но чтобы создать настроение, вполне хватает. Они были мастера своего дела.
- А потом Марго вместе с Джозефом и их загоняет, - вздохнула Элис.
- Знаешь, я удивляюсь ей, - проговорила Кейт. - Ее интересует лишь, чтобы выступление не сорвалось.
- Ты это только поняла? – спросила Белла, отпивая сок. Кейт вздохнула:
- Мои родители ее воспевают. Знакомы с ней еще с молодости. В шесть лет они отправили меня заниматься танцами, в старшей школе – в группу поддержки. Потом, экстерном окончив ее, в шестнадцать я была отправлена к Марго. Ни парней, ни вечеринок, - горько усмехнулась Кейт. – Ни детства, ни юности. А они сидят в Лондоне и радуются, как хорошо устроили дочь. Я люблю танцевать, но не хочу связывать с этим всю жизнь. Меня даже не спросили, чего я желаю.
- Не суди их, - вздохнула Белла.
- Знаешь, Беллз, - осторожно начала Кейт. – Я никогда не спрашивала, а ты никогда не рассказывала. Ты работаешь с Маргарет уже второй год. Как ты к ней попала. Раньше в тебе было такое воодушевление, на каждую репетицию ты летела. А сейчас стремление твое погасло…
Элис осторожно поглядывала то на одну девушку, то на другую. Она знала историю жизни Беллы Свон и стоимость ее мечты.
- Кейт, я сама выбрала этот путь, никто меня не заставлял заниматься танцами. Наоборот, все были против. Родители не желали и слушать об исполнении моей мечты. Для них первостепенным было образование. Но это искусство не терпит промедления. И тогда я приняла решение…

Для всех это был вполне обычный июльский день. На дворе стояла неописуемая жара. В клумбах за домом, где взращивались кустовые красные розы, жужжали стрекозы. Опрыскиватель лужаек работал без перерыва, и все равно трава была ближе к желтому нежели к зеленому. А на полянке, поодаль, лежала я, одиннадцатилетняя девчонка, и делала вид, что читаю книгу. Однако я внимательно наблюдала за тем, что делается в гостиной дома, которую видела в окне. Я не желала пропустить нужный момент. Мне было необходимо дождаться, пока мама и Фил покинут ее, тогда я смогу зайти с задней двери, забрать рюкзак, что спрятан там, в шкафу, и незаметно улизнуть со двора.
Неделю назад к нам из ближнего Йорка приехала труппа юных балерин, девочек лет двенадцати. В доме культуры они выступали несколько раз, и я ходила на все их представления. Я познакомилась с некоторыми из девчонок и была заворожена их рассказами о трудной закулисной жизни. Эгоистка, после этого я не думала о последствиях. Я просто решила сбежать из дома. Я сяду группе на хвост, приеду в Лондон, поступлю в училище. Как это будет происходить без письменного разрешения родителей, я не размышляла.
Итак, я собрала необходимые вещи, разбила все копилки, которых у меня было немало, даже стащила денег из отчимовского бумажника. Ни Рене, мою маму, ни Фила, человека, заменивший мне отца, которого я никогда не знала, я в известность не поставила.
И вот, когда стрелки на моих наручных часах пересекли отметку четыре, и я уже начала волноваться, гостиная моими родителями была покинута.
Осторожно оглядываясь по сторонам, я зашла в дом и тихонько закрыла дверь. Я чувствовала себя шпионкой, когда пересекала гостиную. Мне нужно было всего лишь забрать рюкзак, но когда я это сделала, я вдруг спросила себя: «И что дальше?».
Пока я шла после этого по незнакомой улице, я убеждала себя, как могла, что я взрослая, что должна сама принять решение, что родители просто не понимают моих стремлений.
В итоге я не добралась даже до аэропорта. Я просто потерялась. Я оказалась в центре Йорка, там, где никогда не была. Уже был поздний вечер, людей на улицах не было, и мне стало страшно.
Я не хочу вспоминать тот период. Скажу лишь, что пару недель я бродяжничала по незнакомому городу, спала с темных пустых переулках. Когда деньги закончились, мной овладела ужасная паника. Что дальше? Как я буду? Я успела много раз пожалеть о своем глупом поступке. Мне остается лишь благодарить Бога, что однажды ночью полиция, увидев подростка одного на улице, забрала меня в участок. Я тогда жутко перепугалась, но оказалось, что меня давно ищут. Утром в участок приехал Фил, обнял меня, расцеловал, затем кричал, обвинял в безответственности. В его глазах горели тысячи эмоций. Я почувствовала себя ужасно виноватой. Но когда мы приехали домой, моя вина в сто крат увеличилась. Оказалось, что от переживаний у мамы стало плохо с сердцем. Она еще две недели после этого лежала в больнице. А когда выписалась, месяцы пила таблетки.
А с Марго я познакомилась во времена своего бродяжничества. Как то раз, отдыхая в парке, она обратила внимание на девчонку, что сидит грустная одна на соседней скамейке. Она тогда очень добро со мной обошлась. Сказала, что она из Лондона. Хотя я не сказала ей, что сбежала из дома, но рассказала о том, чего больше всего желаю. Она ответила, что сама работает в этой области и дала мне свой телефон.
Лишь через несколько месяцев, когда мама более-менее оправилась, я решилась позвонить Маргарет…

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

- А что произошло дальше? – спросила нетерпеливая Кейт, когда Изабелла Свон замолчала.
- Ничего. Я сделала то, чему сейчас совсем не рада. Поэтому…
Элис опустила глаза, а Белла, чтобы не отвечать, взглянула на часы. И тут же ахнула:
- Уже полдесятого! Нам собираться надо!
Кейт быстро начала складывать посуду, а Элис и Белла подскочили к своим чемоданам.
- Как нога? – тихо спросила мисс Брендом.
- Прошла. Что с ней станется?
Кейт ушла, а девушки, раскидав вокруг вещи, через двадцать минут были полностью готовы.
В Британии был апрель, а межсезонье здесь выражено слабо. Холод все равно был противным и пробирающим до костей, небо - серым и безрадостным, а воздух - влажным и неприятно покалывающим. Изредка начинал накрапывать дождь.
Под черным пальто у Элис оказались простые прямые брюки и белая блузка; у Беллы же под серым – темно-серые джинсы и красная рубашка в клетку. Практично, но все равно ненадолго. За сегодня им еще несколько раз придется переодеться. Шарф, чтобы не простудиться; сапожки без каблуков, чтобы дать отдохнуть ногам; распущенное волосы, сейчас – единственное время, когда это разрешено; легкий макияж, чтобы скрыть следы усталости – хотя перед наложением грима все равно они его смоют.
Вздохнув спокойно, они наскоро покидали вещи в чемоданы, неторопливо вышли из номера и заперли дверь.
На первом этаже у парадного входа собрались почти все. Не было нескольких танцовщиц и самой Марго. Пунктуальными, как всегда, оказались выспавшиеся музыканты. Их инструменты на фургоне за ночь были привезены из предыдущего пункта поездки сюда, в Бирмингем. Теперь они находились в самом театре и ждали, когда умелые руки их хозяев начнут извлекать из них музыку.
Элис и Белла встали у стены и, порой закрывая от усталости глаза, стали осматривать собравшихся. Немногие отличались от подруг состоянием духа - также зевали, держась рядом друг с другом. Где-то сбоку, чуть вяло, но не теряя остроумности, шутили парни из оркестра.
Элис не отводила взгляда от одного из них и порой вздыхала.
- Когда же ты с ним поговоришь откровенно? – спросила Белла подругу, устало улыбаясь.
Та стремительно отвела глаза от веселящегося скрипача.
- Зачем? Ему нет до меня дела.
- Ты не можешь этого знать наверняка. Может, он также, как и ты, боится завести разговор первым.
- Ты знаешь Джаспера дольше меня. Какой он, в близком общении? – поинтересовалась Элис.
- Я с Уитлоком давно уже не общаюсь, хотя прежде мы и дружили. Скажу только, что он интересный человек с твердыми моральными принципами, хороший друг, верный товарищ. А также он считает меня циничной и бессердечной дрянью…
- Зачем ты так? – Элис не любила, когда подруга вспоминала прошлые события и ошибки.
- Но это правда, - грустно усмехнулась Белла.
- Я думаю, он давно остыл…
- Но мы по-прежнему с ним не разговариваем…
В холл впорхнула улыбчивая Маргарет, за ней плелись две грустные опоздавшие танцовщицы.
- Выезжаем, - объявила мисс Грин.
Молодые люди потянулись к выходу. Белла Свон, зевая, как обычно шла последняя. Она была в раздумьях, поэтому точно не ожидала дальнейшего жеста от удивительно веселой сегодня Маргарет.
- Детка, поторопись, - и тренер похлопала по плечу Изабель, чьи глаза от удивления раскрылись. Эл возвела взгляд к небу. Ей за последний год порядком надоели уже эти знаки внимания к «давней знакомой». Они всегда удивляли ее. Редкие, но поразительно теплые. В этом проскальзывало даже что-то материнское. Удивлению было объяснение: Элис Брендон привыкла уже к черствости со стороны наставницы, также как привыкла к ней и Белла.
Садясь в припаркованный у отеля фургон, девушки молчали. И т.к. поездка должна была занять не менее двадцати минут, а желания разговаривать не было ни у кого из-за усталости, молчание продолжилось и в дальнейшем.
Белла Свон устремила взгляд в окно, где медленно мелькали здания. Поступок Маргарет, если можно так назвать обычный знак внимания, пробудил в ней новые воспоминания.
- Давно это было, - вздохнула неслышно она.

Звонок в дверь раздался в четыре часа десять минут, и все, кто находился в гостиной, обратили свои глаза к прихожей. Мама оторвалась от книги, Фил опустил газету на колени, я замерла на том месте, где сидела, на бежевом ковре, что служил мне местом отдыха, а прежде – игр.
Я знала, кто стоит за дверью, потому что сама договорилась с этим человеком именно на этот день.
Я знала, что сейчас не избежать скандала, потому что, во-первых, я никого не предупредила об этой гостье из Лондона (а она наверняка останется переночевать), а во-вторых, родители не одобрят причину, по которой Маргарет Грин сейчас стоит на пороге нашего дома.
Мама поднялась с кресла и зашагала к входной двери, а я так и сидела на ковре с испуганным выражением лица.
Весь день я решала, как объявить родителям об этом визите, но так ничего и не придумала. Теперь уже поздно размышлять о своей нерешительности.
- Здравствуйте, а вы к кому? – донесся из прихожей мамин удивленный голос, и я вся сжалась.
- Вы Рене Свон? Я к вам. Поговорить о будущем вашей дочери.
Я перестала дышать, а мама удивленно ответила:
- Вы, наверное, ошиблись…
- Белла! – разнесся оклик Маргарет. Фил ошарашено глядел на меня в то время, как я боялась поднять на него взгляд.
Не понимая ничего, мама проводила всегда великолепно выглядевшую гостью в гостиную. Я медленно поднялась на ноги.
- Вижу, ты не предупредила родителей, - обратилась женщина ко мне. - Ну что ж… Я сама все объясню.
- О чем вы? – мама переводила глаза с Маргарет на меня и обратно. Теперь я дрожала с ног до головы.
И Маргарет начала рассказывать. О моих перспективах, стремлениях, возможностях. Об училище в Лондоне, о дальнейшей карьере. Она прельщала моих родителей большими деньгами, известностью, считая, что те должны воспользоваться таким случаем.
Сначала мама пыталась что-то возразить, но Марго не давала ей вставить и слова. Затем Рене, тяжело дыша, опустилась в кресло. Изредка ее рука ложилась на сердце, и мне стало по-настоящему страшно за нее.
Фил же не понимал ничего и лишь глядел на неугомонную гостью с нескрываемым удивлением.
Но вскоре монолог мисс Грин завершился, а мама все еще не опускала руки.
- Поэтому, я считаю, вы не можете отказаться от моего предложения, - закончила Маргарет.
- Белла, - мама говорила тихо и на меня не смотрела. – Ты понимаешь, что тут происходит? Что ты сделала? Ты сорвала занятого человека из-за своих капризов. Мы ведь уже все решили по этому вопросу.
Мне было боязно говорить что-либо, но энтузиазм Маргарет не иссякал.
- Нет, миссис Свон, вы не осознаете, что такая возможность выпадает раз в жизни. Попасть в это заведение крайне сложно. Тем более, что у девочки уже возраст большой. Это последний шанс. И если вы ей не позволите, то в конце концов, она вас никогда не простит за разрушенную мечту.
- Я сама знаю, как лучше для…
- К тому же стипендию оформить для меня не проблема, - прервала Маргарет. - Тогда обучение мисс Свон вам ничего не будет стоить.
- Что, черт возьми, тут происходит? – подал голос пришедший в себя Фил.
- Ваша жена готова лишить Беллу единственной возможности заниматься любимым делом, высокооплачиваемым и престижным, - ответила безукоризненно Маргарет. Она взглянула на часы и проговорила: - Мне пора. Завтра утром я заеду узнать ваш ответ.
- Мой ответ и так ясен, - мама поднялась, и я отшатнулась на полметра.
- И все-таки я заеду завтра. – Марго обернулась ко мне: - До встречи, Изабелла.
И Маргарет эффектно покинула гостиную, через несколько мгновений за ней захлопнулась входная дверь.
В комнате наступила тишина, и взгляды родителей обратились ко мне.
Я опустила глаза и прошептала еле слышно:
- Мама, пожалуйста.
- Бог мой, что мне с ней делать? – воскликнула Рене, падая в кресло. Напуганная за ее здоровье, я устремилась к ней.
- Мама, пожалуйста. Я очень этого хочу.
- Что мне делать с этим упрямым ребенком?!
Я замолчала, а мама продолжала причитать.
- Белла, иди к себе, - проговорил Фил, и я выскользнула из гостиной. Напуганная, в ожидании новых упреков и нотаций, но с тлеющей в груди надеждой. Я слышала позади громкую дискуссию родителей, и мое чаяние в душе росло.
- Почему ты так категорична? - возражал Фил за стеной.
- Я знаю, как будет лучше для нее. Это недолговечная профессия. Лет в тридцать Белла уже будет никому не нужна.
- Совсем не много. Она сможет получить новую профессию, например, пойдет преподавать таким же амбициозным детям.
- Ей разонравится это гораздо раньше. У нее сейчас такой возраст. Я тоже в эти годы мечтала быть актрисой, певицей, музыкантом. Мечтала об известности, о всеобщей любви.
- Нашей дочерью движет не это.
Я вздрогнула при этих словах.
Я росла с Филом с пяти лет, но он с мамой даже не был женат. Я никогда не задумывалась, что именно к нему чувствую. Считала его в своей жизни приятной ее частью, думала о нем, как о друге и товарище. Но почти никогда как об отце, я даже ни разу так его не назвала. Я не ожидала, что так важна для него, что он считает меня своей дочерью.
- Она просто хочет заниматься любимым делом, - продолжал Фил.
- Белла не знает всей его сути. Что придется работать двадцать четыре часа в сутки, что у нее не будет ни детства, ни юности. Что ее тело и душа не будут ей принадлежать.
- Она - умный человек. Я думаю, она прекрасно понимает, на что идет.
Мама молчала, и я задержала дыхание в нетерпении. Я не надеялась, что Фил будет меня так поддерживать. Быть может, он убедит маму в необходимости принять предложение Марго.
Из-за двери донесся тихий мужской голос.
- Меня другое удивляет. Почему эта женщина так печется о Белле? Откуда девочка ее знает? Мы отдаем ее неизвестно в чьи руки…
- Мы ее не отдаем, - возражала по-прежнему мама. – Но ты прав, эта женщина подозрительна.
- Надо будет просто ее спросить завтра, - посоветовал Фил, и в его голосе я почувствовала улыбку. – Но Рене, мне кажется, ты преувеличиваешь масштаб трагедии. Ты просто боишься отпустить единственную дочь на волю.
Мама вновь замолчала, а через пару минут произнесла тихо, что я едва услышала:
- Да, ты прав. Я боюсь.
С огромной улыбкой, освещающей мое лицо, я поднялась в свою маленькую комнату на втором этаже. Я легла на кровать, застеленную покрывалом, и устремила взгляд в окно, где догорал теплый закат.
Теперь я была уверена, что все будет хорошо.

Кейт сидела напротив Беллы и отчего-то грустно глядела ей в глаза. Она подсела ранее и стала слушательницей этой истории, рассказанной шепотом. Мисс Свон должна была высказаться, а Кейт хотела лучше ее узнать, поэтому Белла без лишних предисловий поведала ей этот случай.
- А что было дальше? - голос рыжеволосой девушки не был слышен остальным пассажирам фургона.
- Когда стемнело, - объяснила Белла, - я спустилась вниз, и родители объявили мне о своем решении. Они были согласны с предложением Маргарет, но, как я сказала раньше, с некоторыми оговорками. На следующий день Марго пришла к нам в дом и очень долго обсуждала с мамой и Филом все детали этой, с позволения сказать, сделки. Теперь моя жизнь была расписана на десять лет вперед.
- Так ты узнала, почему она согласилась помочь тебе?
- Да, - проговорила Белла.

Это случилось несколькими днями позже, когда почти все документы по моему переезду в Лондон были готовы.
Марго вновь посетила наш дом, а затем мы с ней вдвоем вырвались по каким-то делам. Шагая по улицам Йорка, мы молчали, но наконец я решилась спросить:
- Маргарет, почему ты так печешься обо мне?
Она ответила, не задумываясь:
- Я буду лукавить, если скажу, что это по доброте душевной. Нет. Мне с этого тоже есть выгода. Через пять лет у тебя будет профессиональная подготовка, которая, кстати, мне ничего не будет стоить, т.к. я просто договорилась о стипендии со знакомыми. Но главное, у тебя будет желание работать и совершенствоваться, которое есть не у многих. Я хочу расширить сферу своей деятельности и уйти из преподавания. Но мне не нужны бездушные куклы-балерины, мне нужды девушки, что будут отдавать делу всю себя. А через пять лет - тебе будет шестнадцать или семнадцать - ты пойдешь работать ко мне. У тебя есть желание, а также будет благодарность ко мне за оказанную помощь. Это не обязательство, но, поверь, имея на руках такое соблазнительное предложение, ты не сможешь от него отказаться. При таком исходе дел у всех есть выгода. Поверь мне, ты не разочаруешься.

- Приехали, - объявила с переднего сидения Маргарет, которая не слышала этого рассказа.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

Если кто-нибудь когда-то видел театр изнутри, - не тогда, когда в нем есть зрители, и задорный звонок оповещает их о начале действа – то он поймет, что за события происходят в нем в эти часы, и какой беспорядок здесь творится. Он поймет, что шум, нетерпение, злость и другие эмоции, а также нескончаемая неразбериха – обычное явление для прекрасного места, где вечерами сказка делается явью.
Музыка лилась из под умелых рук, когда Джозеф, музыкальный руководитель, наблюдая за своими подопечными, отчитывал их за любую оплошность. Маргарет Грин без конца выходила из себя, когда уже ее ученики допускали ошибки. Отпущенная на время танцовщица приводила в порядок костюмы.
- Где же Рози? – вздохнула Белла, думая о царящем вокруг хаосе. – Она бы добавила хоть немного осмысленности в наши действия.
За старым часом следовал новый. Удачи и ошибки чередовались меж собой. Время тянулось медленно и напряженно, стрелки часов наконец перевалили за полдень.
Выступая практически каждый день, молодые люди ни разу не делали оплошностей на сцене. Но в репетиции никогда нельзя было прогнать материал без остановок и нравоучений руководителей, которые всегда обещали провал.
Во время короткого перерыва между отдыхающими в закулисьях подругами случился очередной разговор.
- Эл, я серьезно спрашиваю, когда ты с ним, наконец, поговоришь?
- Белла, я боюсь, - прошептала Элис. – А если он ничего ко мне не испытывает? Он просто посмеется надо мной.
- А если испытывает? Знаешь, завтра мы прибудем в Лондон, и вы уже не будете находиться в таком замкнутом коллективе. Не упускай своего шанса.
- Ты свой упустила, - брякнула девушка, но сразу об этом пожалела. Однако Белла ответила тихо.
- Я свой не упустила. Я сама растоптала свой шанс.
- Почему вы с Джаспером не помиритесь? – попыталась увести тему в другую сторону Элис. – Мне было бы комфортнее пробовать с ним общаться, если бы вы негласно не враждовали.
Однако Изабелла уже не могла так отвлечься.
- Я унизила его друга, из-за меня он лишился работы. Хотя то было его решение. Теперь даже неизвестно, сможет ли он продвинутся, а ведь ты знаешь, Эдвард талантлив.
Язык сам произнес это имя, воздух вышел из горла, образовав звук, а губы шевельнулись, выпуская наружу простое слово. Незаметно и просто, но это имя, которое она не бормотала, не шептала и не кричала так долго, больно отозвалось в области груди. Много месяцев воспоминания об этом человеке она запирала на замок в самом дальнем уголке памяти. Но они все равно настигли ее, и в самый неудачный момент, потому что подруга заметила изменившуюся в лице Беллу и сочувственно вздохнула.
- Что сегодня за день такой? – неслышно пробормотала Белла. – Всю мою жизнь переворошить с самого утра хотят.
- Я надеялась, ты уже избавилась от этого чувства вины.
- Дело не в чувстве вины! - гневно оборвала Белла.
- Ты все еще любишь его, - констатировала Элис, - Не отнекивайся. Я и так это вижу. Ты даже ни на кого не взглянула после него.
- То, что я сделала тогда, было ошибкой.
- Что ты имеешь в виду? – саркастически спросила Элис. - Что начала с ним встречаться, или то, что ты из эгоизма бросила его?
- Я никогда не считала те недели, когда мы были вместе, ошибкой, - отчеканила Белла. – Я помню каждое мгновение тех дней. Каждый взгляд, каждое слово. Тогда моя жизнь не была сплошным потоком серости, когда я не помню, что было вчера.
Помолчав несколько мгновений и вспоминая, Элис вдруг улыбнулась.
- Да, долго вы тогда не решались открыться друг другу.
- Как и вы с Джасом, - вставила Белла, и подруга посмотрела на нее вызывающе.
- А ведь было видно, что вы нравитесь друг другу с первой встречи.
- Мне было семнадцать! Я была неопытной девчонкой, нерешительной и смущенной. Да и он в свои девятнадцать не показывал мне своих чувств.
- Ладно, забыли, - усмехнулась Элис, поправляя прическу и радостно направляясь в зал, хотя и понимая, что подруга сказанных слов не забудет.
Белла улыбнулась не только вслед подруге, но и новым мыслям, что стремительно наполнили ее всю. Давно же был этот день.

- Дорогие мои ученики, - елейным голосом возвестила Маргарет о своем присутствии.
Я стояла чуть позади нее, стараясь казаться незаметной, и осторожно осматривая присутствующих.
Почему мне так страшно? Я же много лет знала, что этот день настанет, что теперь, когда мне исполнилось семнадцать и когда я закончила пятый курс хореографической школы, я буду работать у Маргарет. И честно сказать, я не могла отказаться от этого выгодного взаимного соглашения, когда никто вокруг меня не вставал в очередь с предложениями о работе. С недавних пор мне стало необходимо саму себя обеспечивать… Однако моя протекция здесь недолго будет скрыта от чужих умов, и, наверное, поэтому я чувствовала себя сейчас виноватой.
В профессиональном танцевальном зале, большом, что даже у меня, выпускницы престижного училища, захватило дух, находилось около пятнадцати человек. Все они были примерно моего возраста, может, кто-то чуть старше. Девушек было не намного больше, чем молодых людей. Все они устремили глаза на Маргарет, изредка бросая короткие вопросительные взгляды на меня, отчего я сразу начинала изучать светлый идеальный паркет.
Выждав минутную паузу, Марго заговорила, приковав все внимание учеников только к себе.
- Позвольте вам представить: Изабелла Свон, - женщина вывела меня вперед, тогда как я от страха мечтала провалиться сквозь землю. – Ваш новый товарищ, партнерша, напарница, друг или недруг, - нужное выберите сами.
Зачем она это сказала? У меня было такое чувство, что все вокруг уже отнесли меня к последней категории. Я, собрав всю свою смелость, подняла взгляд и с облегчением отметила, что неприязненных взглядов ко мне не обращено. Многие даже смотрели на меня с интересом.
- Теперь она – продолжение всех вас, поэтому я прошу отбросить все чувства и принять ее в работу. – Одна девушка с короткими волосами усмехнулась, и Маргарет более угрожающим тоном добавила: - С распростертыми объятиями. Итак… Всего через две недели мы ставим «Адель», дебют сценарной работы нашей Розали.
Она улыбнулась, хотя улыбка и не коснулась глаз, единственной здесь девушке, что была одета не по-спортивному. Блондинка, с шикарными локонами и фарфоровым лицом, в сером классическом костюме, который не скрывал ее идеальной фигуры. Красавица, что еще сказать? И почему я начала ей сразу завидовать? Также я отметила, что она выглядит старше всех, находящихся здесь Двадцать, может даже больше. Уже не девчонка, как многие здесь..
- Поэтому, - продолжала свою речь Марго, - вы должны понимать, что у нас впереди очень много работы. Все, оставляю вас на попечение Розалии.
Она ушла, не сказав мне ни слова, а я смотрела ей вслед, снедаемая страхом, боясь оглянуться на свору пираний, что сейчас обдумывают план охоты перед обедом.
- Эй, привет.
Я испуганно обернулась, увидев перед собой девушку с короткими, торчащими в разные стороны темными волосами. Ту самую, что усмехнулась. От страха внутри меня завязался тугой узел, хотя всем своим видом эта девушка располагала к себе. Обаятельная.
- Изабелла, я Элис. Элис Брендон, - представилась она, а я машинально поправила:
- Белла.
- Приятно познакомиться. Ты чего как на иголках? Никто тебя здесь не съест.
Я внутренне усмехнулась, хотя узел внутри чуть ослаб. Я постаралась улыбнуться. Получилось чуть скованно.
- Не волнуйся, все будет замечательно. У нас все люди – добрые и приветливые. Просто Марго вечно повторяет «отбросьте чувства». Как будто они могли у нас возникнуть за эти шестьдесят две секунды. Хотя ее слова не мешают, например, Лили и Рику встречаться, - она указала на двоих молодых людей, и я не могла не удивится. Пока здесь была Марго, они хоть и стояли рядом, но ни жестом, ни взглядом не показывали своей тяги друг к другу. Теперь, когда она ушла, они, не думая ни о ком, заключили друг друга в объятия и мило флиртовали. – И она об этом даже не знает, - усмехнулась моя новая знакомая.
Я увереннее окинула взглядом зал, где почти все вернулись к своим делам. Элис заметила мой взгляд и начала перечислять, поочередно указывая на того или иного человека.
- Блондинка в костюме - Рози Хейл. Она может сначала показаться тебе холодной, но вообще она замечательная. Наш сценарист, редактор и просто хороший человек. Ее брат Эдвард, - Элис указала на парня с рыжевато-каштановыми волосами, который мгновение назад смотрел на нас, а затем резко перевел взгляд. Внутри что-то затрепетало. А я думала, страх уже прошел… Или это не страх? – Его фамилия Каллен. Наша Рози просто уже полгода как замужем. Все уши про своего Эммета прожужжала… Вообще Эдвард мог бы сейчас своими делами заниматься. Он не танцует, в его ответственности фортепьяно. Что он здесь делает? Ладно… Рика и Лили тебе показала. Те еще голубки. Макс, - указывала она, - мрачный тип. Джейн, самая младшая здесь. Ей всего шестнадцать. Анна, такая тихоня. До ужаса застенчивая! Гаррет, Мэри, Эмма, Берта, Дэниэл, Кристина, Алан… В общем, сейчас ты не запомнишь всех, - сказала она, заметив, с каким напряженным выражением я смотрю на тех, кого она мне показывает. – А это ведь еще не все. Партнеров Эдварда (я машинально перевела взгляд на парня с бронзовыми волосами) здесь нет, их еще человек десять, и Джозеф, их музыкальный руководитель, отсутствует. Честно, но последний – самый неприятный тип. Вечно ворчит и смотрит с презрением на всех. Не удивительно, что они с Маргарет поладили.
Я перевела на нее свой удивленный взгляд.
- Почему ты так о ней отзываешься?
- Потому что знаю о ее отношении к людям. Мы для нее роботы. Вообще непонятно, зачем она этим делом занялась. Если бы не Рози, вообще непонятно, что мы бы ставили. Ты с Марго, видно, плохо знакома.
- Согласна, давно, но плохо, - вздохнула я, вспоминая, как легко она меня бросила несколько минут назад.
- Насколько давно? – подняла брови Элис.
- Несколько лет, - осторожно сказала я. - Она помогала мне поступить на учебу.
- Понятно. Но запомни, Белла, она всегда ищет выгоду для себя.
- Я это поняла еще тогда. Но она помогла мне, уговорила моих родителей, которые ни за что не соглашались уступить моим мольбам.

Таким был ее первый день. День, когда она началась ее новая жизнь. День, когда она впервые увидела Элис Брендон и Рози Хейл, которые стали впоследствии ее подругами. День, когда она встретила Эдварда Каллена, который…
Имя вновь больно отозвалось внутри. Почему ей так больно думать о нем?
Нет, ничего плохого не случалось. В памяти должны остаться лишь хорошие моменты, связанные с этим человеком. Как медленно и нерешительно они начинали общаться друг с другом. Как она, плача по ночам, убеждала себя, что необходимо подавить все чувства, так стремительно наполнившие ее изнутри. Даже о той далекой боли она теперь думала с трепетом и нежностью. Она была живой, она чувствовала, она еще не превратилась в бездушную куклу. Ведь боль и слезы свидетельствуют лишь о том, что внутри человека бушуют страсти, что есть вокруг что-то, что это вызывает. А это должно радовать и внушать надежду.
Тот день заполнился Белле Свон. День, когда она начала по-настоящему жить: чувствуя, любя, страдая. Лишь спустя несколько часов после всплывшей в памяти сцены она увидела, как Элис безразлично глядит на Джаспера Уитлока, во что сейчас бы не решилась поверить. Прошло много месяцев и много слез Элис пролила по различным подонкам, прежде чем подруга обратила внимание на этого неприступного парня. Также Белла рассказала новой знакомой о том, как Марго помогла ей, как в нее никто поначалу не верил, как она показала этим высокомерным задавакам, чего стоит. Как она училась, где выступала. Как ее мать скончалась от очередного сердечного приступа, узнав, что дочь незамедлительно должна уехать в Америку на какие-то грандиозные соревнования… Мама… И как ее отчим проклинал ее, Беллу, хотя впоследствии множество раз просил прощения. Вот только Белла сама не простила себе своего эгоизма. Они так и не восстановили хороших отношений, хотя Белла знала, что, если что-то случится, она всегда может обратиться к нему за помощью.
- Изабелла, что ты здесь делаешь? – оборвал ее мысли знакомый рассерженный голос.
- Марго! – вскочила Белла.
- Немедленно репетировать!
И она пошла. Ведь именно ради этого она старалась. И не важно, какую пришлось цену за это заплатить.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

Музыка стремилась из профессиональных колонок.
Она окружала меня, она была во мне. Виртуозные переплетения скрипки, гитары и других инструментов то замедлялись, и я замирала, то возрождались с новой силой. И я с жаром танцевала, почти слыша, как рядом звенит ручей, как безупречный тенор напевает романс, как меня окружает сказка, сотканная природой. Созданная музыкой. Мое гибкое тело повторяло каждую ноту в своей собственной интерпретации. Мой возбужденный дух рвался наружу, я не чувствовала боли в уставших ногах. Я ощущала, как внутри меня разливается лава, разрушая все на своем пути, вырываясь наружу, наполняя ноги и руки энергией.
Я была одна в пустом зале. За окном темнело, наверное, было уже около десяти вечера. Меня окружал свет ламп, за околдовывающей музыкой был едва слышен звук моих шагов по паркету.
Но я не замечала этого, я была в своем волшебном мире, в своей сказке. Мое тело и дух слились воедино, чтобы воплотить музыку в телесную форму. Возможно, это было действительно красиво, потому что я знала, что никогда не смогу так танцевать перед Маргарет или перед кем-либо другим.
Музыка все лилась, замирая и возобновляясь, ускоряясь и насыщаясь, пока история в моей голове не достигла своей кульминации, где замерла на долю секунды и протяжной нотой завершила свое действо.
Я глубоко дышала, чувствуя, как возвращается разум. Мое тело дрожало от напряжения, и, не думая, я рухнула на пол, надеясь, что несколько минут покоя вернут мне жизненные силы. Я закрыла глаза, и голос, раздавшийся в пустом зале, казалось, шел из моего сердца.
- Она спустилась с небес, чтобы показать смертным рай, - сказал нараспев он.
Но это не было иллюзией, и я испуганно заозиралась. Сколько времени этот человек стоял в дверях? Сколько он успел увидеть? Мое сердце пропустило удар, когда я увидела молодого мужчину у двери.
- Что ты здесь делаешь? – паника все-таки просочилась в мой голос, хотя я отчаянно этого не хотела.
Эдвард Каллен вышел из тени, выражение его лица не было мне понятно.
- Что тебе понадобилось здесь так поздно? – спросила я громче и сквозь дрожь поднялась на ноги. Я чувствовала собравшиеся в моих глазах слезы. Никто не должен был этого видеть! Это слишком личное!
- Ты восхитительно танцевала, - выдохнул он, продолжая странно разглядывать меня.
Я сглотнула.
Это было тринадцатое июня, пятница.
Тот день отпечатался в моей памяти. Это было лишь спустя пару дней после моего вступления в труппу Маргарет.
В тот вечер, когда лед встречи растаял, мы с Эдвардом познакомились лично и болтали на всевозможные темы, наверное, несколько часов. Ушли мы из студии заполночь, услышав немало гневных слов от охранника.

- Нет, неправильно! – смеялась я. – Правая нога вперед, левая влево!
Эдвард сделал еще одну попытку, и, в очередной раз наступив мне на ногу, усмехнулся.
Это было двадцать третье июня, понедельник, пол восьмого вечера.
Студия была пуста, из колонок лился классический медленный вальс. По заданию Маргарет я учила одного из музыкантов классическому танцу. Срочно потребовалось еще одно мужское лицо на сцене. А в правилах Маргарет не было пункта «Просьба о помощи у незнакомых людей». Разумеется, я выбрала Эдварда, хотя я еще сама не разобралась, что чувствую к этому таинственному парню. Но теперь я понимала, что с кем-то другим процесс мог пойти гораздо быстрее.
- Глупые шаги. В чем смысл? – негодовал он.
- Услышь музыку, - настаивала я.
- Я слышу…
- Не слышишь! Ты не понимаешь, о чем я говорю. Ты же музыкант. Ты должен понимать, что музыка – это далеко не только ноты. Музыка должна как-то воплотиться в тебе самом. В твоих мыслях, в твоем теле. Не быть просто звуком, обрести смысл.
Он глядел на меня весьма странно. Словно понимал, о чем я говорю, но знал, что не сможет этого сделать. Я вздохнула и, пересилив себя, тихо проговорила:
- Помнишь, как я танцевала полторы недели назад? Это должно быть тоже самое. Внутреннее. В ином случае это действительно не имеет смысла.
На мгновение он закрыл глаза, затем решительно произнес:
- Продолжим.
Стараясь быть предельно сосредоточенным, порой закрывая глаза или пристально глядя на меня, он силился воплотить мелодию в танец. Успех давался с трудом, но я знала, он понимает, чем это должно быть.
Я тогда еще не знала, что он сам пишет музыку, а не только исполняет. Он понял мои слова про воплощение. Его самого не раз охватывало это чувство, которое многие зовут вдохновением. В его мыслях рождалась картина, сценарий, и он, повинуясь воле сердца и своего духа, излагал ее в музыке.
А я такие картины создавала в танце.
И я была уверена, что у Эдварда все получится. Пусть танец – не его стихия.
Я надеялась, что мои предположения верны. Что его результаты становились лучше, когда он затуманенным взором глядел на меня, потому что видел мой образ в своем райском месте.

В темноте комнаты раздавались тихие всхлипы, мой плач заглушала подушка.
Ночь того же числа стала для меня бессонной.
- Почему он? Зачем? – говорила я в пустоту. Моими спутниками в ту ночь были лишь непрерывно текущие соленые слезы, тяжелое дыхание и смеющаяся над моим горем серебряная луна за окном. И мысли об Эдварде, в которого я посмела так глупо и бессмысленно влюбиться.
- К чему все это? – шептала я в темноту.

Двадцать четветрое июня, вторник, три часа дня.
- Да ничего у него не получится, - ворчал Джозеф на Эдварда, который стоял рядом со мной и ухмылялся. С виду можно было сказать, что слова его наставника его забавляют, но я знала, что он очень волнуется.
Ничего страшного не произойдет, я верила в него. Я знала, что он справится. И моей веры хватит для нас двоих.

Вечером того же дня под светом рамп мы танцевали друг с другом, не видя других пар вокруг. Мы были в своем раю, только вдвоем, мы преданно смотрели друг другу в глаза, и двигались даже не сами. Тело партнера звало каждого. Под оглушительные аплодисменты закончилась эта сцена. Это был мой дебют, мой первый выход на сцену, как самостоятельной танцовщицы, а не просто ученицы балетной школы. Я выполнила свое предназначение, выполнила задание, возложенное начальницей. Я чувствовала ликование, внутри все пело и рвалось наружу.
И я чувствовала в своей руке крепко сжимающую ее горячую ладонь того, в кого так стремительно влюбилась.
И всего спустя несколько минут, когда занавес отделил нас от взбудораженной толпы, я поняла, что не только мое чувство было стремительным. Лишь стоило чуть утихнуть звукам театра, как мое тело оказалось в плену у этого ангела и беса во плоти. Он крепко сжал меня в объятиях и впился в мои губы страстным неистовым поцелуем. И никого не было рядом, существовал лишь огонь, который окутал наши тела и туман, захвативший наши разумы. И все ушли, никому не было до нас дела.
Но его поцелуй вдруг стал робок и осторожен. Я испугалась. Он сожалеет? Он считает этот порыв чувств ошибкой?
Эдвард деликатно отстранился, и, возможно, он увидел именно отчаяние в моих глазах. Я была беззащитна перед этим богом, перед этим дьяволом. Я готова была умолять его, стоять перед ним на коленях, чтобы получить еще мгновение ласки.
А его взгляд словно просил прощения за несдержанность. Но все равно был теплым и нежным. И он снова коснулся моих губ, легко и сладко, вознося нас обоих на небеса.

Восемнадцатое августа, пять вечера.
Мы с Эдвардом прогуливались по старинным улочкам Лондона. Нас окружали открытые летние кафе, откуда-то доносилась французская музыка. Сегодня выдался поистине чудесный день – теплый и солнечный.
- И как мы объясним наше отсутствие сегодня? – весело спросила я, продолжая поглощать шоколадное мороженое. Я была беззаботна рядом с ним, хотя, оглядываясь назад, приходила в ужас от того, что мы творили. Мы безответственно пропускали репетиции по нескольку раз в неделю.
-Ну, я могу сказать, что я затопил соседей, - изобретал на ходу он. - И что все утро они, разъяренные, приходили ко мне жаловаться.
- Но почему ты не позвонил, не предупредил Маргарет?
- Телефон намок и не работал.
Я рассмеялась:
- Ну тогда тебе придется купить новый телефон, старый же у тебя не работает.
Он сжал любимую модель в кармане и вздохнул.
- Ты права, это не лучшее оправдание. А ты как объяснишь свое отсутствие?
Я задумалась:
- Я могу сказать, что плохо себя чувствовала…
- Не поверит.
- Что отравилась, не могла вылезти из ванной…
- Для нее это не причина, - смеялся он.
- Что через час меня увезли на скорой, - упорно продолжала я изобретать.
- Так почему же ты сейчас не в больнице? – засмеялся он. – Ты даже бумажку в свое оправдание не сможешь предоставить.
- Ну а что тогда? – наигранно надулась я.
- Можно сказать, что мы с тобой решили послать все к чертям и просто погулять вдвоем, - предложил он, и я вздохнула.
- Так нельзя, нам мало не покажется.
- Ладно, - он тоже вздохнул, - придумаем что нибудь.
Он, снова улыбнувшись, крепче обнял меня, и мы направились по одной из улиц Лондона, слыша, как вокруг кипит жизнь и радость, сами наполняясь счастьем…

В тишине зала, в темноте вечера я слушала мелодию: завораживающую, светлую, как солнце, звонкую, как весна, прозрачную, как ключевая вода. Мелодия пахла скошенной травой и была на ощупь, как пуховое одеяло. Она была возвышенная, невинная, имела цвет наполненного цветами луга, вкус парного молока, была прекрасная и… была моя.
Точнее обо мне.
«Я посвятил ее тебе» - сказал Эдвард перед тем, как его пальцы опустились на клавиши рояля.
Я слушала, чувствуя слезы на глазах, ощущая свет и магию, наполнившие зал. Я наблюдала за длинными тонкими пальцами, танцующими на их личном пространстве. Словно шахматная доска. Странно, нереально. Волшебно.
Нота замерла в воздухе.
- Знаешь, - волнуясь, начал Эдвард, - возможно, это мое лучшее произведение. Не суди строго, я правда посвятил его тебе. И, если ты посчитаешь его… обычным, простым, банальным…
- Ты шутишь? - прошептала громко я. – Это… восхитительно. Это талантливо. Невероятно талантливо.
- Это ты талантлива, - сказал вдруг он. Я устремила на него непонимающий взгляд. – Талантлива и на сцене и в жизни. Ты очень мастерски завладела моим сердцем.
Я смущенно улыбнулась, опуская глаза…

- Белла, что тобой весь день такое?
Девушка подняла непонимающий взгляд, в котором еще горело то счастье, пережитое месяцы назад, и увидела перед собой взволнованную Кейт. Уже был почти вечер, репетиции кончились, осталась лишь заключительная подготовка.
Кажется, Кейт еще сильнее испугалась странному, почти одержимому взгляду подруги.
- Что?.. - не поняла Изабелла.
- Что с тобой? – прошептала девушка.
- Со мной?...
- Да.
- Не знаю.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

Было около четырех вечера, когда труппе разрешили утроить перерыв и сходить пообедать. Конечно, молодые люди находились не в отеле, а в театре, поэтому выбор был простой: либо питаться бутербродами и пирожными в скромном буфете, что не практично и не полезно, либо сходить в нормальное близлежащее кафе.
Три подруги выбрали второй вариант, потому что уединенное кафе – не только место, где можно отдохнуть и набраться сил, но и место без лишних ушей.
- Что с тобой, Беллз? – спросила Элис, когда девушки сели за столик и заказали себе обед. Несмотря на время, людей в заведении было немного, а тихая легкая музыка позволяла чувствовать уединение.
Лицо Изабеллы выражало отрешенность.
- Эл, заметь, уже не первый час это творится, - сказала Кейт. – О чем задумалась, подруга?
- Девчонки, вот ответьте мне, - попросила тихо Белла, - вам приходилось когда-нибудь очень сильно о чем-то жалеть? Что делать, если нельзя ничего исправить? Как успокоить сердце и мысли?
- О чем ты жалеешь, Белла? – осторожно спросила Кейт.
Элис грустно улыбнулась.
- Есть о чем. Я предполагаю правильно, Беллз?
- Ты лучше всех меня знаешь, Эл. Кейт, ответь, ты любила когда-нибудь? По-настоящему?
- Влюблялась…
- Нет, не это, - оборвала Изабелла. – А я любила… И люблю. Но я эгоистка. Была, есть, не важно… Сделала я в своей жизни много глупостей, но одна была весомей других: я неправильно расставила для себя приоритеты в одном вопросе.
- В каком?
- А ты как думаешь? В том, в котором женщины чаще всего ошибаются. Глупейший вопрос: что важнее - карьера или любовь?
- М-м-м… А как давно это случилось? Я не помню, чтобы ты на кого-то заглядывалась, не то что влюблялась.
- Почти два года назад. Ты еще к нам не пришла и не знаешь Эдварда. На самом деле в итоге все получилось мерзко и глупо. Он был пианистом у нас, мы с ним встречались, были влюблены друг в друга, были счастливы, хотя и скрывали ото всех наши отношения. Не то, чтобы была сильная необходимость, но я боялась... Боялась власти Маргарет. Она здесь царь и бог. Она всегда была строга ко всем отношениям в коллективе. И опыт наших скрывающихся Рика и Лили, которые узнали цену счастья, оставил большой страх во мне. Эдвард по моей просьбе не распространялся о наших отношениях, хотя и хотел кричать об этом всему свету. Но Маргарет все равно узнала. Хотя я ее понимаю, мы слишком несерьезно относились к нашей работе, но она поставила жесткое условие. А я… прикрываясь благими намерениями, пыталась защитить лишь себя…

- Белла, что с тобой происходит? – спросил Эдвард в один вечер через несколько дней после моего разговора с Марго. Мы опять задержались в студии до вечера, вновь репетируя, вновь наслаждаясь обществом друг друга. Хотя в последние дни я не чувствовала покоя в его объятиях. Тревога за наши отношения, постоянное напряжение и ожидание конца не оставляли меня.
Эдвард не первый раз задавал мне этот вопрос. Я в который раз вздрогнула, понимая, что эта трудная беседа должна состояться.
Тет-а-тет с Маргарет дал мне ясно понять, что она настроена решительно. Сказала она совсем немного в тот вечер: служебные романы вредят карьере, и если наш продолжится, то кто-то из нас покинет труппу, вполне возможно, даже мы оба. Работа всегда должна быть важнее. Условие просто: либо расставание, либо пусть мы оба бросаем ее театр.
Да, я не хотела лишать Эдварда работы, но, несомненно, я очень боялась потерять и свое место.
- Маргарет все знает о нас, - тихо проговорила я.
- Спустя столько месяцев она заметила, - криво улыбнулся он, но испугался, увидев мое затравленное выражение лица. – Что случилось?
- Она поставила условие. Она обязательно уволит кого-то, если это продолжится.
- Давай уйдем вместе, раз таково ее условие, - торопливо предложил он.
Я несколько минут молчала, затем тихо сказала, не подозревая, что уже через несколько мгновений очень пожалею о своих словах.
- Я не хочу, чтобы ты терял работу…
Он внимательно смотрел на меня несколько долгих секунд, я боялась поднять на него взгляд. Возможно, он увидел именно вину на моем лице. Губы его сжались, взгляд утратил нежность и тепло, гримаса презрения исказила его лицо, когда он все понял.
- Не лицемерь, - произнес жестко он. Я вздрогнула от холодности его слов. – Ты не за меня боишься, а за себя.
Зря я тогда не сдержалась.
- Да, эта работа важна для меня. Я давно расставила для себя приоритеты.
- И любимый человек стоит далеко не на первом месте. Может, он просто нелюбимый? Или ты - самая большая эгоистка на этом свете.
Я не ожидала, что этот разговор зайдет так далеко.
- Так вот как ты обо мне думаешь! Разумеется, ты важен для меня, но…
- Хватит, Изабелла! – он поднялся.
- Я хочу двигаться дальше! Да, эти месяцы были прекрасны, но для меня важна эта сцена, Рози, Элис, даже Маргарет. Они все много значат для меня. Я думала, ты поймешь!
- Я все понял, Изабелла. Я понял это, хотя ты этого даже еще не понимаешь. Но поймешь когда-нибудь, я надеюсь. Многое изменилось с тех пор, как я встретил нежную мечтательную девчонку, которая всего лишь желала делать то, что ей нравится.
И он ушел, оставив меня в одиночестве в этом холодном зале, в тишине, которая разъедала меня изнутри. Не понимая, что произошло, как все могло разрушиться в один миг, я закрыла лицо руками, и непрошенные слезы потекли по щекам. Разум упорно твердил, что так и должно быть, что Эдвард просто не понимает, а раз так, значит то, что случилось, можно считать подарком судьбы. Что было бы, если бы это открылось спустя годы? Если бы только тогда я поняла, что значат для него мои стремления, планы и мечты. Но сердце в агонии кричало, что я совершаю огромную ошибку.
А на следующий день он подал заявление об уходе и больше не появлялся в студии. Я не видела его с того ужасного разговора и не пыталась искать.

- И он был прав, - слезно шептала Белла. – Не Рози держала меня, не ты, Элис. Я могла бы видеться с вами в любом случае. Меня держали эгоизм и тщеславие.
Несколько минут стояла тишина, и лишь тяжелые вздохи плачущей девушки раздавались за столиком.
- Белла, ты не такой ужасный человек, как думаешь о себе.- произнесла осторожно Кейт. - Разве то, что ты понимаешь причины своих поступков, не должно успокоить твое чувство вины.
- Ты не понимаешь! Я люблю его! До сих пор люблю! Я помню каждое мгновение, проведенное с ним, каждое объятие. И это словно ножом по сердцу.
Помню, как увидела его первый раз, как плакала ночами от тоски, как он впервые меня поцеловал. Я помню все наши прогулки, все наши беседы.
Я помню, как мы запирались в гримерке и спали на узком диване, укрытые тонким пледом. Помню жар его тела на своей спине, когда он обнимал меня тогда. Помню нежность и покой, которые я ощущала, ведь я знала, что он не причинит мне зла.
Я помню глупые оправдания, что мы придумывали, когда пропускали репетиции.
Помню те волшебные мгновения, когда он смеялся или тепло и преданно смотрел мне в глаза, и я понимала, что действительно безмерно счастлива.
Помню, как он привез меня в коттедж его покойных родителей на берегу океана. Помню, как мы гуляли в тот прекрасный вечер по пляжу, ступали босыми ногами по теплому песку. Я помню жар камина, духоту той ночи. Его обжигающие руки, скользящие по моему разгоряченному телу, которое умоляло не останавливаться. Его требовательные губы, с которых в порыве чувств срывалось мое имя… Простите, - вдруг замолчала Белла. – Я не должна говорить это. Это слишком личное. И вы не обязаны это слушать.
Белла глубоко дышала, а Элис и Кейт, немного смущенные, не нарушали молчания.
- Спасибо, - прошептала Белла. – Мне нужно было выговориться, признаться хоть самой себе в этом.
- Может, еще не все потеряно, - в отчаянии предложила Кейт. Белла безрадостно усмехнулась.
Элис вздохнула, взглянув на часы.
- Нам пора возвращаться.

Когда часы отбили пять вечера, театр вновь превратился в творческую обитель. Вновь настало время для последних репетиций и приготовлений.
- Белла, через два часа концерт, ты должна сосредоточиться, – шепнула мисс Брендон на ухо девушке, когда они вошли в зал. Мысли Беллы витали далеко отсюда. Элис обогнала подругу, уже скрываясь за кулисами. Белла, до этого шедшая очень медленно, поглядела ей вслед и тяжело вздохнула.
И замерла на месте, когда поняла, что не только она проводила глазами ушедшую танцовщицу.
Красноречивый долгий взгляд, он был яснее любого молчания, любых слов.
И Белла впервые за долгое время счастливо улыбнулась.
- Вот идиоты, - прошептала она. – Неужели они этого не замечают?
Взгляд молодого человека, что провожал глазами упорхнувшую, словно бабочка, балерину, был ясен и прозрачен, как вода. Он не лгал, не лукавил, не преувеличивал. В глазах молодого человека отражались слепая радость от созерцания своего божества, своей царицы, грусть, оттого, что она так далеко, нежность к этому ребенку, к этой пестрой бабочке, покорность судьбе, что не позволяет быть рядом с этой солнечной неугомонной девушкой, счастье, которое неизменно разливается глубоко внутри влюбленного сердца. И любовь, главенствующая, стоящая выше всех прочих чувств, заметная любому, кто внимательно посмотрит в глаза Джаспера Уитлока.

====
Уважаемый читатель, если ты существуешь, дай о себе знать. Я буду рада даже двум-трем словам, зная, что пишу не в пустоту.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

«Я должна это сделать,» - твердила себе мысленно Белла, нерешительно шагая по театральному залу к последним рядам. Там сидел человек, с которым она должна была поговорить. Обязана была поговорить, ради счастья двоих глупых, страшащихся неразделенности чувств, людей. «Пока не поздно, я должна открыть им глаза. Пока они сами не разрушили свое будущее».
Молодой человек удивленно взглянул на Изабеллу Свон, когда та застыла в нескольких шагах от его кресла.
- Белла, - вежливо поздоровался Джаспер Уитлок.
- Можно присесть рядом? – робко поинтересовалась гостья.
- Разумеется, - ответил он, расправившись, и спросил, когда девушка уселась: – Чем обязан такой честью?
- Есть серьезный разговор, - произнесла она, чувствуя, что решимости у нее чуть прибавилось. Она здесь за этим, только за этим. И нет причин ковыряться в ветхих комодах с забытыми вещами. Зачем вспоминать грустное прошлое? Сейчас надо думать о будущем.
- Я уже заинтригован.
- Может, прекратишь говорить этим вежливо-заинтересованным тоном? – резко процедила Изабелла. Джаспер вскинул брови, а затем принял менее формальную позу, улыбаясь чуть искренней. Чуть более… по-прежнему. Белла вздохнула.
- Знаешь, то, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. И суть этого разговора должна стать понятной тебе сразу… Потому что я видела твои… Хотя, может, совсем наоборот, ты не поймешь ни слова, и я вздохну спокойно, зная, что ты не знаешь, кто…
- Говори яснее, Беллз? – перебил Джас, и девушка вздрогнула. Прозвище, придуманное старым другом, больно отозвалось внутри. Ведь именно Джаспер стал первым называть ее так.
- Поэтому, я не выдала тайну, лишь намекнула, подтолкнула… Ладно, - выдохнула она, не глядя на его удивленное выражение лица и вскинутые брови. – Может, прекратишь притворяться, что тебе безразлично? И она сразу прекратит поступать также. Она ведь боится именно этого – неразделенности. Я видела, какими глазами ты смотришь на нее, когда она того не замечает. И я видела ее глаза. Какого черта вы столько месяцев молчите и до сих пор не объяснились друг с другом?! Какого черта вы из-за своей нерешительности упускаете свой шанс?!.. Прости, я не хотела срываться. Надеюсь, ты меня понял. Если да, пожалуйста, поговори с ней. А нет, так забудь об этом разговоре, все равно тогда он не имеет никакого значения.
Не глядя на парня, Изабелла поднялась, но он перехватил ее за руку.
- А если имеет?
Белла обернулась, и, лишь она увидела его лицо, ее губы расплылись в торжествующей улыбке.
- Вот так я и знала! - воскликнула она, падая на соседнее кресло.
- Я и понятия не имел, что Элис… - его голос совершенно изменился. Он не был вежливым или заинтригованным, или в какой-либо мере наигранным. Лишь удивленным и… это был голос человека, который теперь был уверен, что все у него будет хорошо.
- Что ты тоже можешь ей нравиться? – подсказала Белла. – Вы абсолютно одинаковые. Сколько месяцев я ей твердила быть решительней.
- Мне он тоже так говорил постоянно, - пробормотал Джаспер, а затем серьезно взглянул в глаза собеседнице: - Спасибо тебе, Беллз.
Белла улыбнулась.
- Знаешь, - проговорил он, - я скучал по тебе. По вот такой, простой, готовой оказать помощь. По прежней.
Девушка опустила взгляд. Неужели она действительно так изменилась за эти месяцы?
- Я прежняя.
- Это ты мне говоришь? – он скептически посмотрел на нее.
Наступило неудобное молчание, но Джаспер вскоре его нарушил.
- Ты сильно изменилась. Ты не та, кем была два года назад. На твоем лице никогда нет улыбки. Ты необщительна. Может, лишь с Элис и Кейт. Ты несчастна.
- Ты не прав, я счастлива! – вступилась Изабелла. – Это то, чего я хотела!
- Ты даже танцевать стала иначе, Беллз. Без души. Теперь мой черед спросить. Когда ты перестанешь притворяться, что тебе все равно? Когда ты, наконец, приступишь к решительным действиям?
- Поздно, - ответила она. – Слишком поздно.
- Никогда не поздно!
- Нет, поздно, - отчеканила она.
- Эдвард всегда говорил, что ты пробьешься, что ты будешь блистать на лучших мировых сценах, не остановишься на этом любительском театре. Нет! Не будешь! Я в это не верю! Не так, не без души, не без решительности, не без дерзости, присущей тебе прежде…
- Замолчи!
- Больно правду слышать?
- Да, больно! – закричала она, и несколько человек обернулись. Все вокруг вновь приобрело реальность. Они в театре, сейчас пять вечера, вокруг полно народу, а внутри нее, Беллы, бушуют десятки эмоций. Она зла, по-настоящему зла. Зла на него, на этих людей, на этот проклятый театр, но в первую очередь на себя, потому что Джаспер говорил правду.
- Он не мог так говорить, - тихо пробормотала Белла.
- Тем не менее, говорил. Хотя сейчас уже с меньшей уверенностью.
Спустя минуту молчания Белла спросила о том, что действительно было важно для нее.
- Как он?
- Ты действительно хочешь это знать? – Она кивнула. – Можно сказать, что хорошо. Работает, много сочиняет.
- Рада, что ты с ним до сих пор общаешься. Рози говорила, что он переехал.
- Я виделся с ним пару месяцев назад, до гастролей. У меня есть его новый адрес.
Белла закусила губу и опустила глаза, чувствуя неловкость.
- И я рада, что он не бросил сочинительство, - пробормотала несвязно она, но попытка направить тему в другое русло не удалась.
Джаспер смотрел на нее, выжидающе поджав губы.
- Зайди к нему, если хочешь.
Девушка молчала, а Уитлок, чувствуя, что одержал в этом бою победу, достал из кармана блокнот, ручку и наскоро что-то записал.
- Держи, - вырвал страницу он и протянул ей.
Отказывающими слушаться руками она взяла листок и опустила на него взгляд. Адрес… Телефон… Внутри что-то оборвалось. Теперь она может услышать его голос, увидеть. Да вот только он не захочет ее ни видеть, ни слышать. Почему прозрение приходит так поздно? Почему старые ошибки уже нельзя исправить? Многое она бы отдала, чтобы просто поговорить с ним, услышать, что он не держит на нее зла. На большее она уже не рассчитывала.
Завороженно глядя на слегка мятую страницу, она, быть может, и не услышала бы дальнейших слов за своими мыслями, если бы эти слова не были настолько важными для нее в эту минуту.
- Знаешь, он часто спрашивает о тебе….
Внутри нее все перевернулось.
Мужчина победно улыбнулся и, поднявшись, ушел.

Настенные часы отсчитывали стремительно убегающие минуты. Вот было только пять вечера, а теперь время неумолимо приближалось к семи, к моменту их выхода на сцену. Последние полтора часы молодые люди провели также, как и все утро. Репетируя. Оттачивая до безупречности каждый шаг, каждое движение, каждый взгляд. Кто-то в этот момент размышлял о том, как настанет этот час триумфа, и они окунутся в свет и в цвет. Высокомерные мысли. Кто-то желал погрузиться в мир театра, непрерываемый, искренний, живой. Безусловно, это было самое благородное стремление актера. Кто-то мечтал о мягкой подушке и нескольких часах непрерывного покоя. И в этом не было ничего удивительного или предосудительного. Кто-то просто был погружен в свои мысли, все исполняя машинально, не замечая ничего вокруг.
Как Белла, которую в последние полтора часа не раз отчитали за недостаточное упорство.
- Эй, что с тобой? – Пощелкав пальцами у отрешенного лица мисс Свон, Маргарет взглянула на нее с упреком.
Девушка вздохнула.
- Просто задумалась.
- Надеюсь, о предстоящем спектакле.
- Разумеется, - попытавшись улыбнуться, солгала Белла и взглянула наставнице в глаза.
В душе девушки сейчас разразилась настоящая борьба. Там боролись две сущности, взвешивая все за и против неожиданного решения, которое внезапно завладело всеми ее мыслями. И «против» - возможно, здравый смысл, безусловно, пока перевешивал…
Разумеется, выбивать почву из-под ног перед важным мероприятием, а тем более оставлять осадок грубых наставлений и нетерпимости, было недопустимо.
- Все будет замечательно, - фальшиво улыбнулась Марго. - Я знаю, этим вечером ты будешь летать над сценой.
И Маргарет ушла, а Белла осталась стоять посреди зала, в странном смятении чувств от ее слов. Вокруг царила суета, но жизнь для одинокой девушки в это мгновение остановилась. Белла закрыла глаза, и воспоминания, которые она прятала глубоко в очерствевшей душе долгие годы, настигли ее.

- Ты видишь солнце? – тихо спрашивает он меня, держа в своей теплой ладони мою руку.
Пляж, мы лежим на тонком покрывале, позади нас простирается чарующего вида саванна. Там, недалеко от берега, стоит маленький летний коттедж. Впереди шумит бескрайний океан, донося до наших разгоряченных тел свою приятную свежесть. Небо светлеет, и вольное море отчего-то в этот час кажется холодным и глухим к историям человеческих судеб.
- Нет, - отвечаю я. – Ранний же час.
- Но ведь небо уже светлое, - говорит он, и я чувствую его горячее дыхание на своей шее. От удовольствия я на мгновение закрываю глаза. – И с каждой минутой все вокруг светлеет и приобретает краски. Но солнца нет, и поднимется оно нескоро.
- Что ты хочешь сказать? – тепло шепчу я.
- Его нет, но жизнь течет, приближая момент рассвета. Солнца нет, но мы уже видим его деяния. Пока туманные, неприметные. Но когда взойдет светило, мы поймем важность этих моментов. Все происходит постепенно в жизни, и это бледно-голубое небо - то, на чем зиждется свет, то, из чего он исходит. Без зари не наступит дня.
- Я поняла, - с улыбкой говорю я, чувствуя, как его сильные руки обнимают меня крепче.
- Нельзя требовать от жизни всего и сразу.
- Знаю. Я и не требую. Но я верю, что все получится, если очень этого хотеть.
- Да, - говорит глубоким голосом он. – Я тоже верю, что все твои мечты сбудутся.
- Наши, - возражаю я, и Эдвард заговорщически улыбается:
- Наши.
Некоторое время мы молчим, и с каждым мгновением мрак отступает, постепенно сменяясь чем-то новым, что никому пока еще не известно.
- Я верю, - шепчу уверенно я. – Но у нас получится исполнить все мечты только вместе.
Он кивает, а затем твердо говорит:
- Ты будешь блистать. Ты увидишь все, что хочешь увидеть; сделаешь все, что хочешь совершить. От тебя никто не сможет оторвать глаз, ты будешь создавать магию, волшебство вокруг себя. Ты, Белла, никто другой. Не позволяй ничему сломить тебя, изменить твою душу. И тогда ты будешь парить и достигнешь всего, чего хочешь, оставаясь собой. Ты будешь летать.
Вода светлеет, а небо на горизонте приобретает золотой оттенок. Блеск своевольной морской стихии становится ярче.
Сейчас наступает рассвет, и всходит солнце, новое, яркое, дарящее надежду.
В это мгновение наши взгляды обращены к горизонту, и я отвечаю без сомнений:
- Я полечу, если ты будешь меня любить. Только так. Всегда.

Она предала. Она не исполнила того, в чем клялась, о чем просил ее он. Она изменила себе, изменила своим принципам, изменила своим чувствам. Как смеет она называться Беллой, просто Беллой, прежней Беллой? От той девушки не осталось и следа. Бесчувственная кукла заняла ее место.
- Не полечу, - шепчет она в пустоту. Никто не слышит, никто не видит слез, собравшихся под ее веками. В груди зарождаются рыдания. Но ведь она кукла, она не может плакать, портить безупречный грим, рыдать, показывать свои эмоции пред столькими людьми. Кукла, которая думала только о себе, которая стремилась к солнцу, сжигая все позади себя, сжигая себя саму, и все, что ей было дорого.
Она не может понять, когда это произошло? Когда малышка, мечтающая увидеть весь мир, превратилась в женщину, готовую на все ради собственных амбиций? Ради собственных иллюзий? Когда это случилось? Тогда ли, когда она решила переступать через все преграды ради достижения мечты? Тогда ли, когда она впервые услышала обращенные к себе рукоплескания толпы? Тогда ли, когда поняла сладостность этого момента?
Стоило ли это того? Что она с этого получила? Этого ли хотела, об этом ли мечтала?
Сомнений прежде не было, когда она произносила столь важные слова. Но ведь говорил их другой человек. Тот, чья сущность вечно подавлялась, запиралась в нарисованном образе куклы Изабель. Прежде она, та, кто не знает, как теперь называться, верила в то, что всегда была самой собой. Но нет, два человека жили в этом теле и вечно боролись. Две сущности: та, что верит во что-то, стремится к чему-то, имеет то, ради чего это стоит делать, и та, что поддалась честолюбию и высокомерию, растоптала своим грациозным па свое счастье.
Горло сковывает комок из слез, в кармане холодной рукой она сжимает адрес и номер телефона. Нет, играть она больше не будет. Если нет пути обратно, значит, его нет, но идти по ложной дороге она не станет.
На часах шесть тридцать. До выхода на сцену всего полчаса. Имеет ли это вообще теперь какое-то значение? Пальто, сапоги и одежда в гримерной. В кошельке достаточно денег, чемодан в гостинице, телефон в кармане.
Она открыла глаза. Белла. Белла Свон. Но больше не кукла.
Звуки театра вновь стали долетать до ее ушей, царящая суматоха распространялась на все. Люди бегали из угла в угол, завершая приготовления, ведь через десять минут они оставят зал для зрителей и будут ждать своего выхода за кулисами.
Надо спешить.
Спустя пять минут актрисы больше не существовало. Переодевшись и выбежав из гримерной, Белла осмотрелась. Немалых трудов стоило девушке отыскать среди этой толпы тех, кто ей был нужен.
- Элис! – позвала Белла подругу, которая вновь разминалась в углу. Второй необходимый человек стоял рядом и изумленно обернулся вместе с ней. Мисс Свон подбежала к двоим молодым людям, на краю сознания замечая, что оборвала начало важного для обоих разговора. Белла быстро обняла подругу.
- Элис! Удачи! Я верю, ты все сделаешь замечательно, все исполнишь.
- Белла, что происходит? – удивилась мисс Брендон.
- Джас, - обернулась Изабелла к парню. – Прости меня за все, если сможешь. Я была отвратительным человеком. Я понимаю это.
Белла также обняла пораженного Уитлока.
- Кейт! – Девушка задержала пробегавшую мимо девчонку и также заключила в свои объятия. – До встречи! Удачи тебе! Я вас всех люблю, ребята.
Поправляя на ходу пальто, она направлялась к двери, когда ей преградила путь строгая наставница.
- Куда ты собралась, Изабелла?
- Маргарет, прости, мне нужно идти, - Белла попыталась обойти застывшую женщину, но та крепко схватила ее за руку. От неожиданности Белла громко выдохнула.
- Куда ты? Через пятнадцать минут ты должна быть на сцене!
Джаспер и Элис, переглянувшись, поспешили на помощь.
- Меня не будет там, - Белла резко вырвала руку. Теперь за этим диалогом наблюдал весь зал. – Элис Брендон замечательно исполнит мою столь важную партию. Одной хористкой меньше, одно больше - не страшно.
- Ты никуда не пойдешь! - взревела мисс Грин.
- Помнится, ты говорила мне, что это не обязательство – здесь работать. Знаю, я поступаю эгоистично и подло к товарищам, но не это для меня сейчас важно.
С холодным сердцем она прошла мимо Маргарет под удивленные взгляды знакомых лиц. С легким хлопком Белла закрыла дверь и на мгновение остановилась. Она слышала, как, прорезав своим голосом тишину, Марго начала кричать на танцоров, просила Джаспера привести ее, но тот лишь ответил с улыбкой в голосе: «Эл справится». Женщина взвыла от негодования.
Белла закрыла на миг глаза, глубоко вздохнула и широко улыбнулась, доставая из кармана мобильный телефон.
- Алло, вокзал? Я хочу заказать один билет на ближайший поезд до Лондона.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

спасибо за фанфик)
жду следующую главу. Мятежница, примешь в ПЧ?

Стук колес навевал дрему, но Белла не желала спать.
На часах было около трех ночи. Ночной экспресс вез пассажиров на северо-восток. Из необходимых ста шестидесяти километров, он преодолел уже около трети пути.
Белла не глядя уставилась в окно, голову ее наполняли противоречивые мысли.
Она не жалела о своем решении, не думала об оставленном позади. Но теперь уже не она управляла своей жизнью и решала свою судьбу. Теперь все зависит от одного единственного человека, к которому Белла сейчас стремилась всей сущностью. Но сердце ее все равно наполнял страх: страх быть непонятой, отвергнутой, ненужной, показаться глупой, безумной. Но при последней мысли на лице Беллы Свон невольно появлялась улыбка: ей нравилось быть безумной и безрассудной, это давало свободу действия и все-таки помогало оставлять страх позади.
Время текло медленно, темный неменяющийся пейзаж за окном и тишина полупустого вагона не помогали прогнать сон.
- Нет, - пробормотала Белла самой себе, распахнув рвущиеся закрыться глаза. Она боялась, что, заснув, потеряет свою решимость идти до конца. Сейчас она чувствовала в себе огромную силу, готова была свернуть горы, чтобы добраться до того, к кому тянулось ее сердце. Но Белла понимала, что ее сила - лишь сила легкомыслия, и стоит ей потерять эту решимость, все ее мечты вновь разрушатся.
Над Британией стояла ясная ночь, лунное сияние освещало леса и деревни, мимо которых проезжал ночной экспресс.
Когда-то ночь была ее любимым временем суток: это было время для романтизма, время, когда она была самой собой, той самой глупой и безрассудной девчонкой, время для встреч с Эдвардом. Когда-то, эти далекие летние ночи они проводила с ним в долгих беседах… или в страстных объятиях. Он научил ее жизни и помог понять красоту мира. Их беседы были бесконечны, а планы на будущее заманчивы. Ради тех ясных летних ночей она сейчас стремилась в столицу Великой Британии.
Пейзаж за окном навевал воспоминания, в которых он и она были счастливы.

Немой месяц робко заглядывал в незанавешенное окно. Его легкий нежный свет не мог достаточно осветить маленькую темную спальню. В царстве теней и призраков эта комнатка была пристанищем лишь для двоих, убежищем их мечты, хранилищем их маленького счастья.
Приютом для нашего счастья сегодня стала простая комната в съемной квартире на окраине Лондона.
Сегодняшняя ночь мало чем отличалась от многих предыдущих. Может, лишь тем, что на этот раз не Эдвард гостил у меня, а я у него. И теперь, когда мы немного утолили плотский голод после дня не очень успешных попыток не показывать своей тяги друг к другу перед остальными, мы могли насладиться прекрасной теплой ночью в объятиях друг друга. Наш едва слышный шепот наполнял комнату особенной атмосферой. Мы смотрели на смущенную луну, ставшую невольной свидетельницей нашей любви.
- Когда ты выйдешь за меня замуж, - шептал заманчиво мне Эдвард, - мы переедем в дом моих родителей на берегу океана, и даже ночью ты будешь ощущать запах соли и слышать шум волн.
- Как у тебя все просто, - улыбнулась я. – Я еще не отвечала тебе согласием. Я удивляюсь тебе, ты даже не сделал официально мне предложения.
- Ну, я думал, это само собой разумеется, - лукаво улыбнулся он. – И изредка Рози будет навещать нас там, чтобы рассказывать столичные новости и сплетни. Лишь изредка… Нам ведь никто собственно не нужен.
- И где же я буду там работать? Где будешь работать ты?
- Мы можем устроиться в какой-нибудь провинциальный театр. Ты даже можешь попробовать стать настоящей актрисой. Я верю, у тебя получится.
- Но если нет, если мне дано лишь танцевать?
- Талантливые люди не пропадут, верно? – ухмыльнулся он. - Так вот, когда ты станешь миссис Каллен…
Мои брови удивленно поползли вверх.
- Я не говорила тебе «да». К тому же я согласна максимум на двойную фамилию.
- Это значит, ты согласна? – улыбнулся шире он. – А насчет фамилии мы с тобой договоримся.
От такой наглости я не могла сдержать смеха:
- Я не уверена!
Луна тихо вторила моему смеху, и, казалось, наше счастье было безгранично.
Я никогда серьезно не воспринимала слова Эдварда, считала их лишь заманчивыми планами, которые, да, быть может, когда-нибудь - очень не скоро - и станут реальностью. В конце концов, мне ведь всего семнадцать. И хоть у меня самостоятельная жизнь, официально я даже совершеннолетней не являюсь. Но меня безусловно смущала его решимость, хотя такие разговоры делали бесконечно счастливой. Быть может, когда-нибудь, когда мы будем намного старше и когда он перестанет смеяться, беседуя о таких важных вещах, я без каких-либо сомнений отвечу согласием. И я думала об этом с надеждой, такой яростной и сильной, что она даже вызывала страх. Я всецело зависела от этого человека, который так манипулировал мной.
- Мы договоримся, - с видом хитрого кота произнес Эдвард, закрывая мой рот поцелуем.
Мысли поплыли совершенно в другом направлении, у меня не было сил на споры. Да и не было желания.
Я позволила себе забыть обо всем еще на несколько часов.

Стук колес уже не долетал до ушей девушки.
Незаметно ее фантазии перешли в настоящие сны, где она и он были беззаботны и счастливы…

…Небо было еще темным, когда проводница, проверяющая вагоны, разбудила пассажирку.
Белла с трудом разлепила веки и медленно огляделась. Яркий свет больно ударил по глазам, но путешественница быстро сориентировалась. Вагон был уже пуст, поезд стоял у перрона лондонского вокзала. Свет фонарей попадал в окно, за стеклом ярко светились пестрые вывески.
- Прибыли, - кратко, но добродушно сообщила проводница. Уснувшие пассажиры были обычным явлением в ночных поездах. Но иногда, когда женщина-проводница была в плохом настроении, ее сильно раздражало то, что другие путники не могли разбудить их. Но сегодня у этой дамы был хороший настрой, и она не стала сиюсекундно выгонять девушку их поезда.
Спустя пару минут Белла спустилась на перрон. Холодный воздух мгновенно пробрался под пальто, девушка съежилась и немного задрожала. Неторопливо оглядываясь вокруг, она пыталась сориентироваться и понять, что делать дальше. Держа за ручку свой чемодан на колесиках, Белла медленно побрела по пустому перрону. Вокзальные часы показывали чуть больше шести утра. Уже через час, наверное, рассветет, и город наполнится жизнью, трудоголики поспешат на работу, домохозяйки поведут детей в школу, молодежь, быть может, наконец, ляжет спать.
Белла крепко держала ручку чемоданчика и была похожа сейчас в своей нерешительности, наверное, на заблудившегося ребенка.
Теперь, когда она проснулась, она оказалась в смятении чувств и не знала, как относиться к случившемуся. С одной стороны, она немного отдохнула и не будет во время важного разговора валиться с ног. С другой, у нее почти не осталось времени обдумать этот предстоящий разговор, и медленно наполняющая ее паника теперь не отступит.
К тому же Белла не знала, как поступить. Сразу отправиться на квартиру к Эдварду с вещами, быть может, разбудив его? Он может сделать неправильные выводы, решив, что она вот так нагло к нему переселяется. От безнадежного желания, чтобы это было так, Белла горько вздохнула, едва сдерживая слезы, но вовремя себя одернула:
- Что за глупые мысли мне лезут в голову?
Можно было конечно отвезти вещи домой, тем самым убив пару утренних часов, только выдержит ли она сейчас вид своей холодной пустой квартирки? Это явно не будет полезно для ее расшатанных нервов.
Она глубоко вздохнула, закрыла на мгновение глаза и вдруг улыбнулась.
Какая собственно разница? Она приехала и сейчас должна действовать также решительно, как вчера.
Набрав полную грудь апрельского утреннего столичного воздуха, она твердо зашагала вперед.
Ведь она вернулась домой.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida

Ее осторожные шаги по бетону холодного подъезда отдавались гулким эхом. Вокруг стояла тишина, почти не нарушаемая доносившимися с улицы звуками. Рассвет наступал, тусклое солнце поднималось над городом, не думая согревать ежащихся в своих одеждах жителей.
Ладони Беллы заледенели: то ли от холода, то ли от страха. Остановившись на лестничной площадке пятого этажа, она оглядела четыре двери. Номера на них выдавали нужную квартиру, но храбрости сделать всего несколько шагов у Беллы не было. Овладевая нутром девушки, страх закрадывался в самые дальние уголки сознания, заполняя все. Так она никогда не боялась: ни когда впервые выходила на сцену, ни даже в те далекие ночи, когда девчонкой ночевала в темных переулках Уэльса.
- Просто позвонить… - едва слышно прошептала Белла, но руки лишь сильнее сжали ручку чемодана. Заезжать домой она не стала, решив не тратить впустую время.
Что она ему скажет? Сейчас он откроет дверь. Может сонный, может грустный, может веселый. Может, он выйдет, и, увидев ее, не сможет сдержать своего презрения к ней. Его взгляд будет холоден и колюч, и, обменявшись с ней парой слов, он захлопнет дверь перед ее носом. А может, он не один сейчас, и следом за ним выйдет какая-нибудь симпатичная блондинка в его рубашке и окинет ее, Беллу, презрительным взглядом. А потом на ее глазах поцелует Эдварда. Он, конечно, смутится, предложит войти, а она не сможет отказать. Он поспрашивает о ребятах, но не задаст ни одного личного вопроса. А когда блондинка скроется в ванной, тонко намекнет, что ее, Беллу, уже давно здесь не ждут. Как она поступит тогда? Выдержит ли такой удар ее неопытное сердце? Сможет ли она хотя бы сдержать рвущиеся наружу слезы, когда поймет, что все действительно кончено?
На эти вопросы у Изабеллы не было ответа.
Она медленно положила негнущиеся пальцы на заветную кнопку и замерла в нерешительности.
- Ну же… Давай, это же просто…
Она не чувствовала заледеневших пальцев, когда они надавили на кнопку.
Противный звон послышался за дверью. Белла, распахнув глаза, задержала дыхание. В подъезде по-прежнему стояло безмолвие.
Ни звука. Ни шороха.
С большей смелостью Белла нажала на кнопку, и неприятный звон вышел гораздо громче предыдущего.
Вновь тишина.
Ладонь уперлась в кнопку, и теперь звук стал просто невыносим.
- Не может же его не быть дома, - проговорила отчаявшаяся девушка, спешно глядя на часы.
Начало восьмого. Раннее утро. В это время люди, даже спешащие на работу, еще дома.
- Может, его и правда здесь нет, - шептала сама себе Белла. – Действительно, уже ушел на работу. Или Джаспер мог чего-то не знать. Вдруг он уже сменил квартиру, не успев сказать другу. Или…
От мысли, пришедшей в голову, Белла невольно задышала чаще, чувствуя отчаяние. Вдруг Эдвард просто не ночевал здесь? Вновь образ прекрасной блондинки пронесся перед глазами, только теперь сцена была гораздо живописней… и ужасней. Он и она. Вместе.
Быстро смахнув подступающие слезы и пытаясь побороть безнадежность, Белла решительно достала из кармана мобильный телефон, однако набрать номер с блокнотного листка смелости не хватило. Вместо этого она набила хорошо знакомый набор цифр и стала слушать гудки.
Она давно должна была позвонить этому человеку. Он должен знать гораздо больше и сможет помочь в сложившейся ситуации.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем на том конце сняли трубку.
- Роуз! – воскликнула девушка. - Здравствуй!
- Белла, это ты? – ответила на том конце подруга. – Вы уже вернулись? Наконец-то. Ты что-то рано звонишь. Я, кстати, собиралась к вам сегодня на выступление. Как ребята?
- Хор-р-рошо, - опешила Белла. – Рози, я звоню тебе не поэтому.
Очевидно, Розали Хейл поняла по ее тону, что что-то произошло.
- Беллз, что случилось? – тревога чувствовалась в ее голосе.
- Все нормально. Вроде бы. Рози, я не очень далеко от тебя нахожусь, можно я зайду? Ненадолго.
- Конечно, - удивленно прозвучало на том конце. – Буду рада.
Отключившись, Белла глубоко вздохнула. Да, Роуз поможет ей. Не смотря на то, что поначалу она злилась на нее из-за ситуации с Эдвардом, они с ней сохранили теплые дружеские отношения. Быть может, Белле удастся убедить подругу в твердости своих намерений, и та окажет посильную помощь.
В одном Белла была уверена точно: даже если Розали Хейл не поможет ей, она все равно добьется своего и найдет Эдварда. И поговорит с ним.

----
Из-за стены доносились звуки детского то ли смеха, то ли плача. Также слышались возня, глухой мужской бас и приближающийся звонкий женский голос.
Изабелла Свон стояла напротив двери, гораздо белее респектабельной, нежели та, которую ей не открыли полчаса назад. Реакция на громкий звонок была слышна даже сквозь эту железную дверь. Внутренняя жизнь квартиры стала в несколько раз слышнее, чем до звонка.
Когда раздался треск в замочной скважине и на пороге появилась подруга, Белла улыбнулась.
Рози Хейл не сильно, но все же заметно изменилась за то время, что они не виделись. В ее глазах плескалось внутреннее счастье, которое сложно было скрыть искренней тревогой за подругу. Лицо светилось и стало женственней и добрей, а тонкая рука лежала на закрытом халатом, изрядно увеличившимся за последние два месяца, животе. Рози Хейл готовилась стать мамой. Во второй раз. И это лишь красило ее фигуру, а нежность к маленькому существу внутри замечалась в каждом движении. Позади нее стоял Эммет, держа на руках годовалого Мэтью. Мальчик теребил галстук папы, а счастливый отец с улыбкой пытался прекратить его возню.
- Вижу, у вас все хорошо, - улыбнулась искренне Белла.
- Давай, заходи, - пригласила ее в дом Роуз, и Белле стало даже немного неловко, что она нарушает утреннюю идиллию своими проблемами. Однако решимость еще не покинула ее, и она по-прежнему намеревалась разыскать того, ради которого она так скоропостижно вернулась в Лондон.
- Давай, рассказывай, - серьезно проговорила Розали, когда они зашли на кухню, а Эммет с малышом скрылись в спальне. Роуз уже заметила растерянный вид Беллы и чемодан в руках, поэтому понимала, что ситуация серьезная.
-Знаешь, я так рада за тебя, - не зная, с чего начать, сказала Белла. - Видно, как ты счастлива. Мэтью очень подрос. Когда второй на подходе?
- Через три месяца. А Мэтью уже ходит. Пришлось все стеклянное убрать повыше, - засмеялась Рози, но тут же осеклась. – Но ты не отнекивайся, что произошло?
- Ну-у-у, - замялась Белла. Она оглядела подругу с ног до головы, задаваясь вопросом, как она, Белла, могла отказаться от подобного. Видя счастье девушки, сердце невольно ныло от потери, хотя она старалась не показать этого. Если бы Белла не совершила той глупости, если бы не пошла на поводу у своей гордыни, то, быть может, сейчас она сидела бы на кухне в домике на берегу моря, кормила бы спешащего на работу мужа завтраком и даже, быть может, с той же нежностью обнимала растущий живот, где бы рос их первенец. Но все это она потеряла, и, возможно, навсегда. Вероятно, Эдвард не примет ее снова, а как она будет жить в этом случае, она не знала.
- Ну, - ненавязчиво торопила Роуз.
- Мне нужна твоя помощь, - решилась Белла. – Я хочу встретиться с Эдвардом.
На лице подруги отразилось сильное удивление.
- Зачем? – спросила она автоматически.
- Роуз, пожалуйста, - проговорила девушка. – Знаю, ты можешь быть против, но это очень важно. Мне нужно встретиться с ним, нам необходимо поговорить.
Розали откинулась на стул в непонимании. Минуту стояло молчание, а затем Роуз спросила, запинаясь.
- Ты... Поэтому ты так рано приехала? Я думала, ваш поезд прибудет только в девять утра.
- Я уехала раньше остальных, - усмехнулась она, вспоминая сцену прощания. Нет, она не жалела.
- Почему ты с чемоданом? Гостиница, квартира твоя?.. Что?..
- Я поехала сразу к нему, - перебила Белла, понимая, куда клонит подруга. – Джаспер дал мне адрес. Но его не оказалось дома.
- Да, он иногда ночует на работе.
Белла вдруг коротко улыбнулась. Образ блондинки в его объятиях внезапно стал смешным и глупым, и мгновенно этот страх покинул мысли девушки.
- И я позвонила тебе, - закончила Изабелла. – Ты поможешь мне?
Роуз уставилась на нее в недоумении. Она никогда не говорила ничего про новое место жительства Эдварда, а Белла никогда не интересовалась. Ей думалось, что ее брат навсегда остался в прошлом для Беллы.
Розали внимательно оглядела ее – горящий в нетерпении взгляд, покусываемые губы, прерывистое дыхание, мнущие друг друга ладони... готовые вырваться наружу слезы – и вдруг от удивления хихикнула, закрывая рукой рот.
- Только не говори, что ты снова...
- Роуз, не смейся, - в отчаянии попросила Белла. – Ты поможешь мне?
- Я не ожидала от тебя... Нет, я замечала, что ты сама не своя после вашего расставания, думала, что ты жалеешь. Но потом все забылось.
- Или просто я перестала думать о чем-либо вообще.
- Мне просто интересно, ты так уверена, что мой брат примет тебя? Хоть ты моя подруга, я бы тебя не простила. Ты поступила с ним по-свински.
Белла обреченно вздохнула.
- Я надеюсь на это. Ты не твой брат.
- Он более мягкотельный.
- Он более великодушный, - улыбнулась она.
- Или наивно во все верит.
- Нет, он просто более добрый, - засмеялась впервые за весь разговор Белла. Рози вторила ей.
- Хорошо. Я дам тебе его рабочий адрес. И оставь, пожалуйста, чемодан здесь. Он будет мешаться при столь важном разговоре. Только смотри, снова разобьешь моему брату сердце, у меня помощи не проси. Я не прощу этого.
Белла улыбнулась, внутренне поклявшись, что сумеет собрать его сердце воедино. Ведь она не может потерять такую подругу.

Через несколько минут Белла, сживая в руках бумажку с адресом, покинула квартиру Розали, Эммета и Мэтью Хейл. Рози провожала ее с улыбкой, надеясь, что эти двое перестанут бегать от судьбы.
_ _ _ _ _
Грация, нежность, полет – такими были отношения с ним. Полет души, когда внутри хлещет фонтан чувств, и кажется, что ты уже далеко от этого мира.
До смешного глупо, как моя вселенная могла полностью сосредоточится в одном единственном человеке. Каким образом он делал возможным то, что у меня перехватывало дыхание при его появлении, а сердце начинало отбивать чечетку. Он заставлял меня смеяться, позабыв обо всем на свете. Он поддерживал, когда что-то не получалось, и радовался вместе со мной моим победам. Он обнимал, когда я нуждалась в ласке, веселил, когда я грустила. Он стал моим солнцем в этой жизни. Тогда, когда мне стал необходим близкий человек, появился он. Он стал моим другом, братом, который защитит. И также он стал для меня человеком, который раскрыл во мне женщину.
Мне всегда казалось, что он дает мне намного больше, чем я ему. Я не заслуживала этого.
- Кто я для тебя? – спрашивала я не раз, надеясь получить честный ответ. Мне казалось нереальным, чтобы такой добрый человек влюбился в меня.
- Ты – моя любимая женщина, - недоумевая, отвечал он.
- Нет, не так. За что ты полюбил меня?
- Не знаю. Просто ты вдруг стала смыслом моего существования. Ворвалась в мою жизнь, не давая сопротивляться возникшей тяге. Ты - мое вдохновение.
Он отвечал так всегда, и я желала, чтобы это было таким образом. Это была весомая причина.
Но за что я его полюбила? Не знаю. Нет ни единой причины. Он не был ошеломляюще красив или умен, или богат. Совершенно обычный парень. Что я нашла в нем такого, что навсегда оставило штамп у меня на сердце. Я не знала его, а мое сердце уже тянулось к нему, преодолевая все преграды: предубеждение, неловкость, нерешительность. Лишь теперь, когда мы вместе, я узнаю его и понимаю, что сердце мое не ошиблось. Он интересный человек, он добрый и великодушный. Он талантлив. Но... не это было причиной. Причины попросту не было. Просто полюбила. Просто не могу жить без него, неважно, что прошло всего пару месяцев. И все. Нет смысла рассуждать, я все равно не найду ответа.

И будет ложью сказать, что мои чувства с тех пор изменились...

============
Комментируем, пожалуйста.

No pares nunca de soñar
No tengas miedo a volar
Vive tu vida