Данная редакция, как, собственно, и сам перевод, собственностьClair-de-Lune. Поэтому размещение на сторонних ресурсах осуществляется исключительно с личного разрешения.
Обсудить перевод книги вы можете в >>данной теме<<.
В первую очередь я бы хотела сказать спасибо всем людям, которые поддерживали меня в течение моей «переводческой эпопеи», а также всем тем, кто писал мне после опубликования перевода в сети – приятно было осознать, что благодаря моим стараниям эта историю полюбилась кому-то еще. Собственно, с момента завершения перевода книги (а это уже около года, даже больше), я редко просматривала получившийся текст, только изредка перечитывала и убирала опечатки и грамматические ошибки. Однако недавно наткнулась на обсуждение уже имеющихся переводов книги, и поняла, что мой перевод имеет некоторые неточности, которые я не могла заметить два года назад в силу недостаточности своих знаний. Теперь же я понимаю, что могу сделать его лучше. Так что, благодаря всем вам, я вновь возвращаюсь к «Сумеркам».
- Эту часть достаточно легко объяснить, - продолжил он. Я чувствовала его взгляд на своем лице, но пока еще не могла на него смотреть, боясь, что он заметит мое разочарование. – Но есть нечто большее… и это нелегко выразить словами… Я все еще смотрела на Калленов, пока он говорил. Неожиданно Розали, его светловолосая умопомрачительная сестра, повернулась и посмотрела на меня. Нет, не просто посмотрела – впилась в меня взглядом темных, холодных глаз. Я хотела отвернуться, но ее взгляд не давал мне этого сделать, пока Эдвард не остановился на середине предложения и не издал тихий, почти неслышный яростный звук, почти шипение. Розали отвернулась, и я наконец почувствовала облегчение. Я посмотрела на Эдварда – и знала, что он легко мог заметить смятение и страх в моих глазах. Его лицо было напряженным, пока он объяснял. - Прости меня за это. Она просто беспокоится. Видишь ли… это опасно не только для одного меня, если после всего этого времени, проведенного вместе на публике…, - он опустил глаза. - Если? - Если это закончится… плохо. Он уронил голову на руки, как в ту ночь в Порт-Анджелесе. Его мучения были понятны. Я хотела помочь ему, но только не знала как. Моя рука непроизвольно к нему потянулась, но я быстро положила ее на стол, поняв, что это прикосновение может сделать только хуже. Я медленно начала понимать, что его слова должны напугать меня. Я ждала, когда наступит этот страх, но все, что я чувствовала – это сострадание к его боли. И разочарование – разочарование из-за того, что Розали прервала то, что он собирался сказать. Я не знала, как вернуться к тому моменту. Он все еще не поднимал головы. Я попыталась говорить нормальным голосом. - И сейчас ты должен уйти? - Да, - он поднял голову. Он был серьезен пару секунд, но затем его настроение изменилось, и он улыбнулся. – Возможно, это к лучшему. Нам нужно вытерпеть еще 15 минут того злосчастного фильма по биологии – не думаю, что смогу это вынести. Я вздрогнула. Элис – короткие черные волосы колючками обрамляли ее чудесное изящное личико – неожиданно появилась у него за спиной. Ее легкая фигурка была грациозна, даже когда она стояла совершенно неподвижно. Он поприветствовал ее, не отрывая от меня глаз. - Элис. - Эдвард, - ответила она, ее высокое сопрано звучало почти также притягательно, как и его голос. - Элис – Белла, Белла – Элис, - представил он нас с несколько натянутой улыбкой на лице, небрежно жестикулируя. - Привет, Белла, - выражение ее сверкающих обсидиановых глаз было нечитаемым, но улыбка была дружелюбной. – Приятно наконец-то с тобой познакомиться. Эдвард бросил на нее мрачный взгляд. - Привет, Элис, - смущенно пробормотала я. - Ты готов? – спросила она у него. Его голос был равнодушным. - Почти. Встретимся у машины. Она ушла, не сказав больше ни слова. Ее походка была такой плавной, такой воздушной, что я почувствовала острый укол ревности. - Должна ли я сказать «повеселитесь», или это неподходящий эпитет? – спросила я, поворачиваясь к нему. - Нет, «повеселитесь» подходит лучше всего, - улыбнулся он. - Тогда, повеселитесь, - я попыталась говорить так, чтобы это звучало искренне. Конечно, его я не обманула. - Я попытаюсь, - он все еще улыбался, - а ты попытайся быть осторожнее, пожалуйста. - Быть осторожной в Форксе – какая проблема! - Для тебя – это проблема, - он стиснул зубы. – Пообещай. - Я обещаю постараться быть осторожной, - процитировала я. – Буду заниматься стиркой – это не должно быть чревато опасностями. - Не упади внутрь, - поддразнил он. - Сделаю все, что смогу. Он встал, я поднялась следом. - Увидимся завтра, - вздохнула я. - Кажется, для тебя это очень долго, не так ли? – задумчиво сказал он. Я мрачно кивнула. - Я буду здесь утром, - пообещал он, улыбаясь своей коварной улыбкой. Он потянулся через стол, чтобы дотронуться моего лица, легко коснулся моей щеки. Затем развернулся и ушел. Я продолжала смотреть на него, пока он не исчез из виду.
Меня крайне соблазняла мысль прогулять конец дня, по крайней мере, физкультуру, но инстинкт самосохранения меня останавливал. Я знала, что если исчезну сейчас, Майк и компания решат, что я вместе с Эдвардом. А Эдвард беспокоился насчет времени, которые мы проводили вместе на публике,…если в итоге все кончится плохо. Я старалась не задерживаться на последней мысли, сконцентрировавшись на том, чтобы обеспечить его безопасность. Я интуитивно знала – и он тоже, наверняка, – что завтрашний день будет решающим. Наши отношения не могут продолжать балансировать на грани, как сейчас, на кончике ножа. Мы могли оказаться как на той, так и на другой стороне, в зависимости от его выбора или от его инстинктов. Мой выбор был сделан, сделан еще до того, как я это осознала, и я намеревалась придерживаться своего решения до конца. Потому что для меня не было ничего страшнее, ничего мучительнее, чем мысль отказаться от него. Это было невозможно. Я пошла в класс, преисполнившись чувством долга. Честно говоря, я не так и не смогла потом вспомнить, что происходило на биологии. Мой мозг был поглощен мыслями о завтрашнем дне. В спортзале Майк снова со мной заговорил. Он пожелала мне хорошо провести время в Сиэтле. Я осторожно объяснила, что отменила поездку, беспокоясь из-за своего пикапа. - Ты пойдешь на танцы с Калленом? – спросил он, неожиданно помрачнев. - Нет, я вообще не иду на танцы. - Чем тогда ты будешь заниматься? – слишком заинтересованно спросил он. Моим первым порывом было желание послать его подальше. Вместо этого я просто солгала. - Стиркой, а потом буду заниматься тригонометрией, иначе провалю тесты. - Каллен будет помогать тебе заниматься? - Эдвард, - подчеркнула я, - не будет помогать мне заниматься. Он уезжает куда-то на выходные, - я с удивлением заметила, что ложь далась мне намного легче, чем обычно. - О, - оживился он, - ты знаешь, ты в любом случае можешь пойти на танцы вместе с нами – было бы здорово. Мы бы все с тобой потанцевали, - пообещал он. Возникший в моих мыслях образ Джессики сделал мой тон резче, чем было нужно. - Я не иду на танцы, Майк, хорошо? - Ладно, - надулся он снова, - я просто предложил. Когда занятия, наконец, закончились, я шла к парковке без всякого энтузиазма. Мне не так уж хотелось идти домой пешком, но я не могла понять, как он собирается пригнать мне мой пикап. Но затем я снова подумала, что для него нет ничего невозможного. Последняя мысль была верной – мой пикап стоял точно на том же месте, где он сегодня утром припарковал свой «вольво». Я потрясла головой, не веря, пока открывала незапертую дверь, и увидела ключ в замке зажигания. Маленький листок бумаги лежал сложенным на водительском сидении. Я залезла внутрь и закрыла дверь, прежде чем развернуть его. Всего два слова были написаны его элегантным почерком. Береги себя. Рев мотора испугал меня – как я и думала. Когда я приехала домой, парадная дверь была закрыта только на автоматический замок, как я и оставляла все утром. Войдя в дом, я направилась прямо в прачечную комнату. Здесь все тоже выглядело так же, как когда я уходила. Я отыскала свои джинсы и проверила карманы. Пусто. Я потрясла головой. Может, позже я все-таки вытащила ключ? Следуя тому же инстинкту, который подсказал мне солгать Майку, я позвонила Джессике под предлогом того, чтобы пожелать ей хорошо повеселиться на танцах. Когда она в ответ пожелала мне приятно провести день я Эдвардом, я сказала ей насчет отмены планов. Она была разочарована намного сильнее, чем следовало стороннему наблюдателю. После этого я быстро с ней попрощалась. Чарли был рассеянным за ужином, беспокоился насчет чего-то по работе, как я предположила, или может насчет баскетбольной игры, или может быть, ему просто очень понравилась лазанья – с Чарли сложно сказать точно. - Знаешь, пап…, - начала я, вторгаясь в его грезы. - Что, Белл? - Я думаю, ты был прав насчет Сиэтла. Думаю, подожду пока Джессика или кто-нибудь еще сможет поехать вместе со мной. - О, - сказал он удивленно, - о, хорошо. Так ты хочешь, чтобы я остался дома? - Нет, папа, не меняй свои планы. У меня есть миллион вещей, которые нужно сделать…домашняя работа, стирка… Мне нужно съездить в библиотеку и в продуктовый магазин. Я буду бегать туда-сюда весь день… А ты езжай и развлекайся. - Ты уверена? - Абсолютно, пап. Кроме того, в морозильнике остается опасно мало рыбы – запасов всего-то года на 2, может, 3. - С тобой очень легко жить, Белла, - улыбнулся он. - То же самое я могу сказать и о тебе, - ответила я, смеясь. Смех получился явно наигранным, но, кажется, он этого не заметил. Я чувствовала себя ужасно виноватой из-за того, что обманываю его, что почти воспользовалась советом Эдварда и рассказала ему, где я буду. Почти. После ужина я сложила одежду и положила еще одну партию в сушилку. К сожалению, эта работа занимала только руки. У моего мозга было слишком много свободного времени, и мысли начали выходить из-под контроля. Я разрывалась между предвкушением, которое было настолько сильным, что мне было почти больно, и коварным страхом, который подтачивал мою решимость. Мне пришлось напоминать себе, что я сделала свой выбор, и не собираюсь отступать. Я намного чаще, чем нужно доставала из своего кармана его записку, чтобы понять смысл двух коротких слов, которые он написал. «Он хочет, чтобы я была осторожна», - повторяла я себе снова и снова. В конце концов, мне придется положиться только на веру в то, что это желание пересилит в нем все остальное. Да и каков был мой второй вариант – вычеркнуть его из моей жизни? Этого я не вынесу. Кроме того, с тех пор, как я приехала в Форкс, действительно казалось, будто вся моя жизнь зависела от него. Но тихий голосок в глубине моих мыслей беспокоился, будет ли мне очень больно…если все кончится плохо. Я почувствовала облегчение, когда было уже достаточно поздно, чтобы лечь спать. Я знала, что слишком взбудоражена, чтобы уснуть, и потому сделала то, чего никогда не делала раньше. Я специально приняла не нужное мне лекарство от простуды – такое, которое могло бы вырубить меня на добрые 8 часов. В обычной ситуации я бы не стала так делать, но завтра и так будет достаточно сложный день, чтобы отягощать его последствиями моего недосыпания, помимо всего прочего. Ожидая, когда подействует лекарство, я высушила чисто вымытые волосы, пока они не стали абсолютно прямыми, и перетрясла гардероб, решая, что одену завтра. Приготовив все на утро, я, наконец, легла в кровать, но чувствовала себя слишком взбудораженной – не могла перестать дергаться туда-сюда. Я встала и перерыла коробку из-под обуви, в которой хранила свои диски, пока не нашла сборник с ноктюрнами Шопена. Я поставила его на очень маленькую громкость и легла снова, сосредоточившись на расслаблении отдельных частей своего тела. Где-то в середине этого упражнения таблетка возымела свой эффект, и я мягко соскользнула в объятия Морфея.
Я проснулась рано, крепко и без сновидений проспав ночь – спасибо таблеткам. Но, хоть я и отдохнула, меня вновь охватило то же лихорадочное возбуждение, что и вчера вечером. Я спешно оделась, поправила горловину светло-коричневого свитера, одернула его, чтобы правильно облегал джинсы, выглянула в окно, чтобы убедиться, что Чарли уже уехал. Тонкий слой светлых облаков застилал небо, но не похоже, что это надолго. Я позавтракала, не ощущая вкуса пищи, и быстро прибрала за собой посуду. Снова выглянула в окно, но ничего не изменилось. Я только закончила чистить зубы и собиралась снова спуститься вниз, когда тихий стук в дверь заставил мое сердце подскочить и удариться о ребра. Я подлетела к двери, пришлось повозиться с простой задвижкой, но, в конце концов, злополучная дверь открылась – и он был там. Все волнение исчезло, стоило мне лишь взглянуть в его лицо. Я вздохнула с облегчением – вчерашние страхи казались такими глупыми, когда он стоял сейчас передо мной. Сначала он не улыбался – его лицо было мрачным, но затем посветлело, стоило ему оглядеть меня сверху донизу. Он засмеялся. - Доброе утро, - выдохнул он. - Что случилось? – я быстро посмотрела вниз, чтобы убедиться, что не забыла одеть что-нибудь важное, например обувь или джинсы. - Мы сочетаемся, - он снова засмеялся. Только теперь я заметила, что он был одет в длинный светло-коричневый свитер, из-под которого виднелся белый воротник рубашки, и синие джинсы. Я рассмеялась вместе с ним, пряча укол сожаления – почему он выглядит как модель с подиума, а я даже близко не могу? Я закрыла за собой дверь, пока он шел к пикапу. Он ждал у пассажирской двери с мученическим выражением лица, которое легко было понять. - Мы договорились, - самодовольно напомнила ему я, занимая водительское сиденье и наклоняясь, чтобы открыть дверь. - Куда направляемся? – поинтересовалась я. - Пристегнись – я уже нервничаю. Я бросила на него испепеляющий взгляд и подчинилась. - Куда едем? – вздохнув повторила я. - Шоссе 101 на север, - скомандовал он. Было необыкновенно сложно сконцентрироваться на дороге, чувствуя его взгляд на моем лице. Я компенсировала это тем, что ехала еще более осторожно по все еще спящему городу. - Ты вообще планируешь выехать из города до наступления темноты? - Этот пикап достаточно стар, чтобы быть дедушкой твоей машины – прояви немного уважения, - отрезала я. Скоро мы уже были за пределами города, несмотря на весь его скептицизм. Густой подлесок и окутанные зеленью магистрали сменили дома и лужайки. - Поворачивай на 110-е, - проинструктировал он, когда я уже собиралась спросить. Я молча подчинилась. - Теперь едем, пока не кончится асфальт. Я слышала улыбку в его голосе, но слишком боялась съехать в кювет, чтобы посмотреть на него и убедиться. - А что будет там, когда кончится асфальт? - Тропинка. - Мы пойдем пешком? – слава богу, что я надела легкие теннисные туфли. - Какие-то проблемы? – казалось, что он этого ожидал. - Нет, - я постаралась, чтобы ложь звучала убедительно. Но если он думает, что мой пикап слишком медленный… - Не волнуйся, идти всего километров восемь или около того, и мы не торопимся. Восемь километров. Я не ответила, чтобы он не смог услышать панику в моем голосе. Восемь километров вероломных корней и то тут, то там покиданных камней, пытающихся вывихнуть мне лодыжку или – что еще лучше – сделать меня инвалидом. Прогулка обещает быть унизительной. Некоторое время мы ехали в тишине, пока я представляла себе ожидающий меня кошмар. - О чем ты думаешь? – нетерпеливо спросил он меня через несколько минут. Я снова солгала. - Мне просто интересно, куда мы едем. - Это место, куда я люблю ходить, когда хорошая погода, - после его слов мы оба выглянули в окно на тающий слой облаков. - Чарли сказал, что сегодня будет тепло. - А ты сказала Чарли, куда ты собираешься? – спросил он. - Нет. - Но Джессика думает, что мы едем вместе в Сиэтл, - кажется, ему нравилась эта идея. - Нет, я сказала ей, что тебе пришлось все отменить, – это правда. - Никто не знает, что ты вместе со мной? – так, теперь злится. - Смотря как посмотреть… Полагаю, ты сказал Элис? - Спасибо большое, Белла, - проворчал он. Я притворилась, что не слышала этого. - Тебя так угнетает Форкс, что ты решила покончить с собой? – потребовал он ответа, когда я его проигнорировала. - Ты сказал, что это может стать проблемой для тебя…наше пребывание вместе на публике, - напомнила я ему. - Так ты волновалась, что проблемы могут быть у меня – если ты не придешь домой? – его голос все еще был раздраженным, но теперь добавилась и нота сарказма. Я кивнула, не отрывая глаз от дороги. Он тихо пробормотал что-то, проговаривая слова так быстро, что я не смогла понять. Остаток дороги мы провели в молчании. Я чувствовала исходившие от него волны гнева и неодобрения, и не могла ничего придумать, чтобы сказать в ответ.
А затем дорога закончилась, превратившись в узкую протоптанную дорожку с маленьким деревянным указателем. Я припарковалась на узком уступе и вышла из машины, боясь, что он все еще злится на меня, и теперь я не могу прикидываться, что слежу за дорогой, чтобы не смотреть на него. Сегодня было тепло - самый теплый день в Форксе, с тех пор как я сюда приехала, из-за слоя облаков было почти душно. Я стянула свитер и завязала его вокруг талии, радуясь, что одела под низ светлую футболку без рукавов – особенно потому, что впереди меня ждали 8 километров пешком. Я услышала, как хлопнула дверь, и обернулась, чтобы увидеть, что он тоже снял свой свитер. Он смотрел в сторону, на нетронутый лес, стоя рядом с моим пикапом. - Сюда, - сказал он, взглянув на меня через плечо, его взгляд все еще был раздраженным. Он начал углубляться в темный лес. - Тропинка? – паника в моем голосе была явно заметна, пока я торопилась обежать пикап, чтобы успеть догнать его. - Я сказал, что в конце пути будет тропинка, но не говорил, что мы пойдем по ней. - Никакой тропинки? – в отчаянии спросила я. - Я не дам тебе заблудиться, - он обернулся с насмешливой улыбкой на губах, и у меня перехватило дыхание. Его белая рубашка была без рукавов, несколько пуговиц были расстегнуты, так что гладкая белая кожа на его горле плавно перетекала в мраморные контуры груди, и его идеальную мускулатуру сейчас не скрывала одежда. Он был слишком идеален, поняла я, почувствовав мучительный приступ отчаяния. И нечего мечтать о том, что это богоподобное создание может быть предназначено для меня. Он смотрел на меня, сбитый с толку страдальческой гримасой на моем лице. - Ты хочешь вернуться домой? – тихо сказал он, его голос был наполнен болью, не имеющей ничего общего с моей. - Нет, - я пошла прямо, пока не оказалась достаточно близко к нему, беспокоясь лишь о том, чтобы не терять ни секунды того драгоценного времени, которое могу с ним провести. - Что-то не так? – нежно спросил он. - Я не очень хороший путешественник, - вяло ответила я. – Тебе придется быть очень терпеливым. - Я могу быть терпеливым – если делаю очень большое одолжение, - он улыбнулся, не отрывая от меня глаз, пытаясь вытащить меня из внезапно накатившего уныния. Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла неубедительной. Он пристально изучал мое лицо. - Я верну тебя домой, - пообещал он. Я не могла точно сказать, говорил ли он в общем, или имел в виду немедленное возвращение. Я знала, что он подумал, что страх был причиной моей грусти, и снова была рада, что являюсь единственной, чьи мысли он слышать не может. - Если ты хочешь, чтобы я прошагала восемь километров сквозь джунгли до наступления заката, тебе лучше начать вести меня прямо сейчас, - кисло сказала я. Он нахмурился, глядя на меня, изо всех сил стараясь понять мой тон и выражение лица. Через минуту он сдался и повел меня сквозь лес. Было не так трудно, как я думала. Дорога большей частью была ровной, и он старательно огибал влажные от воды заросли папоротника и мха. Когда наш путь лежал прямиком через поваленные деревья или валуны, он помогал мне, придерживая меня за локоть, и тотчас же отпуская, когда очередное препятствие было позади. Его холодное прикосновение к моей коже каждый раз заставляло мое сердце учащенно биться. Дважды, когда это случалось, я ловила его взгляд на своем лице, который заставлял меня убеждаться, что он каким-то образом это слышит. Я пыталась не смотреть на него – идеального и совершенного – сколько это было возможно, но часто не могла удержаться, и всякий раз его красота пронзала меня почти до боли. Большую часть пути мы провели в молчании. Время от времени он задавал мне разные вопросы, которые не успел задать за два предыдущих дня допроса. Он спрашивал меня о моих днях рождения, моих школьных учителях, моих домашних животных – и мне пришлось признаться, что после убийства трех золотых рыбок подряд от этой идеи отказались. Он посмеялся над этим, и звонкое эхо разлетелось по пустому лесу. Прогулка заняла большую часть утра, но он ни разу не выказал намека на нетерпение. Лес расстилался перед нами бесконечным лабиринтом вековым деревьев, и я начала нервничать, что мы никогда отсюда не выберемся. Он был абсолютно спокоен, уверенно ориентировался в этом зеленом лабиринте и ни разу не усомнился в выборе направления. Через несколько часов свет, льющийся сквозь зелень, трансформировался, мрачно-оливковый тон сменился светло-нефритовым. День стал солнечным, как он и предсказывал. В первый раз с тех пор, как мы вошли в лес, я почувствовала волнение, которое быстро сменилось нетерпением. - Мы уже пришли? – капризно протянула я, притворяясь, что хмурюсь. - Почти, - он улыбнулся перемене моего настроения. – Видишь сияние впереди? Я старательно вгляделась в густой лес. - Эм-м, а должна? Он усмехнулся. - Возможно, для твои глаз это пока недоступно увидеть. - Пора к офтальмологу за очками, - пробормотала я. Его ухмылка стала более явной. Но затем, еще где-то через пару сотен метров, я и впрямь смогла увидеть просвет среди деревьев впереди нас - сияние, которое было желтым, а не зеленым. Я ускорила шаг, мое нетерпение росло с каждой секундой. Теперь он позволил мне идти впереди, неслышно ступая следом. Я достигла границы полосы света и, перешагнув последнее препятствие в виде зарослей папоротника, оказалась в самом прекрасном месте, которое когда-либо видела. Поляна была маленькой, идеально круглой, покрытой ковром диких цветов – фиолетовых, желтых и молочно-белых. Где-то рядом я могла расслышать журчащую музыку водопада. Солнце сияло прямо над головой, наполняя этот круг легкой дымкой ярко-желтого света. Охваченная благоговением, я медленно шла по мягкой траве, окруженная цветами и теплым, позолоченным воздухом. Я обернулась, желая разделить все это с ним, но его не было позади меня там, где я ожидала его увидеть. Я поискала его глазами, охваченная внезапной тревогой. Наконец, я заметила его, все еще стоящего в густой тени леса, настороженно наблюдающего за мной. Только тогда я вспомнила о том, что заставила меня позабыть красота этого места – загадка Эдварда и солнца, которую он мне обещал сегодня показать. Я сделала шаг к нему навстречу, в моих глазах явно читалось любопытство. Его взгляд был настороженным, ему, словно, не хотелось этого делать. Я снова улыбнулась и шагнула ему навстречу. Он сделал предостерегающий знак рукой, и я заколебалась и остановилась. Эдвард словно сделал глубокий вдох, а потом шагнул под сияющие лучи полуденного солнца.
Наш переводчикClair-de-Luneнадеется, что перевод нашел своего читателя , и труд её не напрасен.
Эдвард в свете солнца выглядел ошеломляюще. Я никак не могла привыкнуть к этому, хоть и не сводила с него глаз почти весь день. Его кожа, белоснежная, вместо того, чтобы быть чуть загорелой после вчерашней охоты, сверкала как тысячи маленьких бриллиантов, вкрапленных в идеально гладкую поверхность. Он лежал на траве совершенно неподвижно, рубашка была расстегнута, открывая взгляду его скульптурный сияющий торс и словно искрящиеся на солнце руки. Его блестящие светло-лавандовые веки были прикрыты, хотя, конечно, он не спал. Совершенная скульптура, выточенная из какого-то неизвестного камня - гладкого, как мрамор, и сверкающего, как горный хрусталь. Иногда его губы шевелились, так быстро, что казалось, будто они дрожат. Но когда я его спросила, он сказал, что напевал себе под нос, звук был слишком тихим, чтобы я могла его услышать. Я наслаждалась солнцем, хотя воздух, на мой взгляд, не был достаточно сухим. Мне бы тоже следовало лечь на спину, как и он, и позволить солнцу ласково греть кожу. Но я продолжала сидеть, опираясь подбородком на согнутые в коленях ноги, не в силах отвести от него глаз. Ветерок был легким и нежным, спутывал мои волосы и покрывал рябью траву вокруг его неподвижного силуэта. Полянка, так восхитившая меня сначала, бледнела по сравнению с его великолепием. Неуверенно, как всегда боясь - даже сейчас, - что он исчезнет, как мираж, слишком красивый, чтобы быть реальным…неуверенно я протянула руку и коснулась пальцем тыльной стороны его мерцающей ладони. Я вновь была восхищена идеальной текстурой его кожи – атласно-гладкой, холодной, словно камень. Когда я снова взглянула на его лицо, его глаза были открыты, наблюдая за мной. Сегодня – цвета карамели, светлее и теплее после вчерашней охоты. Легкая улыбка мелькнула на его лице, приподнимая уголки безупречных губ. - Я тебя не пугаю? – шаловливо спросил он, но я смогла расслышать настоящее любопытство в его голосе. - Не больше, чем обычно. Он улыбнулся еще шире, белоснежные зубы сверкнули на солнце. Я осторожно подвинулась ближе, уже смелее очерчивая кончиками пальцев его предплечье. Я видела, что мои пальцы дрожали, и знала, что это не ускользнет от его внимания. - Ты не против? - спросила я, когда он снова прикрыл глаза. - Нет, - ответил он, не открывая глаз. – Ты не можешь представить себе, каково это чувствовать, - он вздохнул. Я легонько провела рукой по идеальным мускулам его руки, следуя рисунку голубоватых вен до сгиба его локтя. Я протянула другую руку, чтобы перевернуть его ладонь. Поняв, что я хочу сделать, он перевернул кисть одним неуловимо быстрым движением. Я вздрогнула, мои пальцы на секунду замерли на его руке. - Прости, - пробормотал он. Я взглянула на него как раз в тот момент, чтобы увидеть, что его золотистые глаза снова прикрыты. – С тобой мне слишком легко быть собой. Я приподняла его руку, поворачивая так и эдак, наблюдая, как солнце играет на коже. Приблизив его ладонь к своему лицу, я пыталась разглядеть сверкающие грани в текстуре его кожи. - Скажи мне, о чем ты думаешь, - прошептал он. Я подняла глаза и увидела, что он сосредоточенно смотрит на меня. – Это все еще так странно для меня, не знать этого. - Знаешь, все остальные чувствуют себя так все время. - Это тяжело, - мне показалось, или я услышала в его голосе намек на сожаление? – Но ты мне не ответила. - Я жалела, что не могу знать, о чем думаешь ты…, - дальше я заколебалась. - И? - Я хотела поверить, что ты реален. И надеялась, что не буду бояться. - Я не хочу, чтобы ты боялась, - его голос сейчас был лишь мягким бормотанием. Я поняла – он не мог искренне сказать, что мне не нужно бояться, что бояться нечего. - Ну, я имела в виду не совсем страх, хотя здесь есть, о чем задуматься. Так быстро, что я не успела этого заметить, он приподнялся, опершись на локоть правой руки, ладонь его левой руки все еще была в моих пальцах. Его ангельское лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Я могла бы – и мне следовало бы – отпрянуть из-за его неожиданной близости, но была не в состоянии двигаться. Его золотистые глаза завораживали меня. - Тогда, чего ты боишься? – настойчиво прошептал он. Но я не могла ответить. Как и когда-то, я ощутила его холодное дыхание на моем лице. Сладкий, вкусный, ни на что не похожий запах. Инстинктивно, не задумываясь, я наклонилась еще ближе, глубоко вдыхая. И он исчез, выдернув свою руку из моих ладоней. За то время, что мне потребовалось, чтобы снова четко видеть окружающие предметы, он уже стоял шагах в 20 от меня, на самом краю маленькой поляны, в густой тени огромной пихты. Он смотрел на меня, в тени его глаза казались темными, выражение лица было нечитаемым. Я чувствовала, что на моем лице сейчас боль и шок. Пустые руки словно жгло. - Мне…жаль…Эдвард, - прошептала я. Я знала, что он услышал. - Дай мне секунду, - ответил он, достаточно громко, чтобы я могла услышать. Я сидела, не двигаясь. Через 10 невероятно долгих секунд, он медленно подошел ко мне, слишком медленно для него. Он остановился, все еще на расстоянии нескольких шагов, и грациозно скользнул на землю, скрестив ноги, не сводя с меня глаз. Он сделал два глубоких вдоха и затем улыбнулся мне извиняющейся улыбкой. - Мне очень жаль, - он поколебался. – Ты поймешь, что я имею в виду, если скажу, что в этот момент был всего лишь человеком? Я кивнула, не в силах улыбнуться его шутке. Адреналин бежал по моим венам, пока ко мне медленно возвращалось ощущение опасности. Он мог почувствовать это оттуда, где сидел. Его улыбка стала фальшивой. - Я самый опасный хищник на планете, не правда ли? Все во мне привлекает тебя – мой голос, мое лицо, даже мой запах. Как будто мне это необходимо! Неожиданно он уже стоял на ногах, затем исчез из виду, появившись под тем же деревом, что и ранее, обежав половину поляны менее, чем за полсекунды. - Как будто ты могла бы сбежать от меня, - он горько рассмеялся. Он протянул одну руку и с оглушительным треском отломил от ствола ели ветку полуметровой толщины, покрутил ее в руке, а затем с невероятной скоростью бросил в другое громадное дерево, которое задрожало от удара. А затем он снова оказался передо мной, в двух шагах, неподвижный, словно скала. - Как будто ты смогла бы меня победить, - мягко произнес он. Я сидела, не двигаясь, боясь его больше, чем когда-либо. Я никогда не видела его таким, не скованным внешним утонченным фасадом. Никогда еще он не был настолько не похожим на человека… или настолько красивым. С бледным лицом и широко распахнутыми глазами, я сидела словно птенчик, застывший под взглядом змеи. Его прекрасные глаза сияли от лихорадочного волнения. Затем, несколько секунд спустя, они погасли. Его лицо медленно превращалось в маску невыразимой печали. - Не бойся, - пробормотал он, его бархатный голос непреднамеренно был все также притягателен. – Я обещаю…, - он заколебался, - Я клянусь, что не причиню тебе боли, - казалось, что он больше старался убедить меня, чем себя. - Не бойся, - прошептал он снова, делая ко мне шаг с преувеличенной медлительностью. Он сел, слегка наклонившись вперед, двигаясь обдуманно медленно, пока наши лица не оказались на одном уровне. - Пожалуйста, прости меня. Я могу контролировать себя. Ты застала меня врасплох, но сейчас я полностью себя контролирую. Он ждал, но я все еще не могла говорить. - Я сегодня не голоден, честно, - подмигнул он мне. Я не могла не рассмеяться, только звук был дребезжащим и слабым. - Ты в порядке? – нежно спросил он, медленно, осторожно касаясь своей мраморной рукой моих ладоней. Я взглянула на его гладкую, холодную кисть, а затем посмотрела ему в глаза. Его взгляд был нежным, раскаивающимся. Я снова посмотрела на его руку, а затем снова занялась изучением линий на его ладони кончиками моих пальцев. Подняв на него глаза, я робко улыбнулась. Ответная улыбка была ослепительной. - Так о чем мы говорили до того, как я так грубо прервал нашу беседу? – спросил он с певучими интонациями предыдущего столетия. - Честно, я не могу вспомнить. Он улыбнулся, но его лицо было пристыженным. - Думаю, мы говорили о том, почему ты боялась, кроме очевидных причин. - О, верно. - Итак? Я опустила глаза и очертила пальцами линию на его гладкой переливающейся ладони. Секунды продолжали тикать. - Как легко меня разочаровать, - вздохнул он. Я посмотрела ему в глаза, неожиданно осознав, что все это, каждое мгновение, было для него так же ново, как и для меня. Несмотря на все годы того непостижимого опыта, который у него был, ему тоже было непросто. Эта мысль придала мне храбрости. - Я боялась…потому что, ну, кроме очевидных причин, я не могу остаться с тобой. И я боюсь, что хочу быть с тобой намного сильнее, чем следовало бы, - я смотрела вниз на его руку, пока говорила. Мне было трудно сказать это вслух. - Да, - медленно согласился он. – Этого действительно стоит бояться. Желать быть со мной. Это точно не в твоих интересах. Я нахмурилась. - Мне нужно было уйти еще очень давно, - он вздохнул. – Мне следует уйти сейчас. Но я не знаю, смогу ли.
- Я не хочу, чтобы ты уходил, - жалко промямлила я, снова глядя вниз. - Именно поэтому мне следует это сделать. Но не беспокойся. Я – в высшей степени эгоистичное создание. Я слишком сильно жажду твоего присутствия, чтобы сделать то, что должен. - Я рада. - А не должна бы, - он высвободил руку, на сей раз более нежно. Его голос звучал жестче, чем обычно – для него, но все равно намного красивее любого человеческого голоса. Это было сложно уловить – неожиданные перемены его настроения всегда в изумлении оставляли меня на шаг позади. - Я жажду не только твоего присутствия! Никогда не забывай этого! Никогда не забывай, что я более опасен для тебя, чем для кого-либо еще, - он замолчал, и я подняла глаза, чтобы увидеть, как он невидящим взглядом смотрит в лес. Я подумала пару секунд. - Я не думаю, что точно понимаю, о чем ты говоришь – по крайней мере, твои последние слова. Он обернулся ко мне и улыбнулся, его настроение снова изменилось. - Как мне объяснить? – задумчиво протянул он. - И не напугать тебя снова, хм-м-м…, - кажется, даже не замечая, он снова положил свою руку на мою ладонь. Я крепко сжала ее обеими руками. Он посмотрел на наши ладони. - Это удивительно приятно - это тепло…, – он вздохнул. Прошло еще несколько секунд, пока он собирался с мыслями. - Ты знаешь, что всем нравятся разные вкусы? – начал он. – Некоторые люди любят шоколадное мороженое, другие предпочитают клубничное? Я кивнула. - Извини за аналогии с едой – не могу придумать другой способ, чтобы объяснить. Я улыбнулась, он с сожалением улыбнулся в ответ. - Видишь ли, каждый человек пахнет по-разному, имеет свой аромат. Если ты запрешь алкоголика в комнате, заполненной бутылками с прокисшим пивом, он с радостью его выпьет. Но он сможет устоять, если захочет, если пытается избавиться от зависимости. Теперь предположим, что ты оставляешь в той же комнате бокал бренди столетней выдержки, редчайшего, изысканного коньяка – и комната заполняется его теплым ароматом – как ты думаешь, он сможет с этим справиться? Мы тихо сидели, глядя друг другу в глаза, пытаясь прочесть мысли друг друга. Он нарушил тишину первым. - Возможно, это не самое удачное сравнение. Возможно, отказаться от бренди слишком легко. Возможно, мне следовало вместо этого сделать нашего алкоголика героинозависимым. - Значит, ты пытаешься сказать, что я - твой сорт героина? – поддразнила я, пытаясь улучшить настроение. Он улыбнулся в ответ, словно оценив мои усилия. - Да, ты абсолютно мой сорт героина. - И часто такое случается? – спросила я. Он смотрел на верхушки деревьев, раздумывая над своим ответом. - Я говорил об этом со своими братьями, - он все еще смотрел вдаль. – Для Джаспера все вы в основном кажетесь одинаковыми. Он совсем недавно присоединился к нашей семье. Ему сейчас очень тяжело сдерживаться. У него не было времени, чтобы начать улавливать различия в запахах и вкусах, - он бросил на меня быстрый взгляд, выражение лица было извиняющимся. - Прости, - сказал он. - Ничего не имею против. Пожалуйста, не волнуйся, что можешь меня задеть, или напугать, или что-либо еще. Просто ты так привык думать. Я понимаю, или могу попытаться, по крайней мере. Объясняй так, как можешь. Он сделал глубокий вдох и снова посмотрел на небо. - Так что Джаспер не уверен, что когда-либо встречал кого-то, что был бы так же, - он поколебался, подбирая подходящее слово, – притягателен для него, как ты для меня. Так что думаю, что с ним такого не было. Эммет более опытен, и он понял, что я имею в виду. Он сказал, что с ним такое случалось дважды, из которых один раз это было сильнее, чем когда-либо. - А с тобой? - Никогда. Слово на секунду повисло в теплом воздухе. - И что сделал Эммет? – спросила я, чтобы нарушить тишину. Вот это был неправильный вопрос. Его лицо помрачнело, рука в моих ладонях сжалась в кулак. Он отвернулся. Я ждала, но он не собирался отвечать. - Кажется, я знаю, - наконец сказала я. Он поднял глаза – взгляд был задумчивым, умоляющим. - Даже сильнейшие из нас оступаются, разве нет? - Чего ты просишь? Моего разрешения? – мой голос прозвучал резче, чем я хотела. Я постаралась говорить мягче – могу представить, чего стоила ему эта откровенность. – В смысле, никакой надежды, верно? – как спокойно я могу обсуждать собственную смерть! - Нет! Нет! – тотчас сокрушенно возразил он. – Конечно, надежда есть! В смысле, конечно я не буду… - он не закончил предложение. Его взгляд не отрывался от моего лица. – Для нас все по-другому. Эммет… Это были незнакомцы, которых он случайно встретил. Это было очень давно, и он не был так…натренирован, так осторожен, как сейчас. Он замолчал и внимательно смотрел на меня, пока я обдумывала эту мысль. - Значит, если бы мы встретились на темной аллее или где-нибудь еще…, - я умолкла. - Мне понадобились все силы, чтобы не подскочить в середине того урока в кабинете, полном детей и…, - он резко остановился и отвернулся. – Когда ты прошла мимо меня, я был готов разрушить все, что Карлайл создал для нас, прямо здесь и сейчас. Если бы я не отрицал свой голод последние…ну, слишком много лет, я бы не был в состоянии остановить себя, - он замолчал и хмуро уставился на деревья. Затем мрачно посмотрел на меня - мы оба вспоминали тот момент. - Должно быть ты подумала, что я ненормальный. - Я не могла понять, почему. Как ты мог возненавидеть меня так быстро… - Для меня, ты была чем-то вроде демона, явившегося прямо из моего личного ада, чтобы уничтожить меня. Аромат, исходивший от твоей кожи… Я думал, что он сведет меня с ума в тот самый первый день. За тот час я придумал сотни различных способов выманить тебя из комнаты, остаться с тобой наедине. И боролся с каждой из этих мыслей, думая о своей семье, о том, что могу сделать с ними. Мне пришлось бежать, исчезнуть, прежде чем я смогу сказать хоть слово, которое заставит тебя последовать за мной… Он смотрел на мое меняющееся выражение лица, пока я пыталась собрать воедино все его горькие воспоминания. Золотистые глаза сияли из-под ресниц, гипнотические и смертоносные. - Ты бы пошла за мной, - уверенно сказал он. Я старалась говорить спокойно. - Вне всяких сомнений. Он нахмурился, опуская глаза, освобождая меня от плена своего взгляда. - А потом, когда я пытался изменить свое расписание в безнадежной попытке избежать тебя, ты снова была там – в этой закрытой маленькой теплой комнате, запах сводил меня с ума. Я был так близок к тому, чтобы сорваться. Кроме тебя там был только один слабый человек – такая легко устранимая помеха. Я задрожала на теплом солнце, увидев свои воспоминания его глазами, только сейчас осознавая грозившую мне опасность. Бедная мисс Коуп. Меня снова затрясло от того, как близка я была к тому, чтобы непреднамеренно стать причиной ее смерти. - Но я выдержал. Не знаю как. Я заставил себя не ждать тебя, не преследовать тебя после школы. Снаружи стало легче, ведь я больше не мог чувствовать твой запах, чтобы четко подумать, чтобы принять верное решение. Я высадил всех остальных у дома – мне было слишком стыдно признаться им, как я слаб – и направился прямо к Карлайлу, в больницу, чтобы сказать ему, что уезжаю. Я удивленно смотрела на него. - Я поменялся с ним машинами – у него был полный бак бензина, а я не хотел останавливаться. Я не посмел идти домой, чтобы столкнуться там лицом к лицу с Эсме. Она не дала бы мне уйти, не устроив сцену. Она бы постаралась меня убедить, что в этом нет никакой необходимости… - К следующему утру я был на Аляске, - его голос звучал пристыжено, словно он признавался в величайшей трусости. – Я провел там два дня с несколькими давними знакомыми… но скучал по дому. Я ненавидел осознание того, что расстраиваю Эсме и всех остальных, мою приемную семью. В чистом воздухе гор было трудно поверить, что ты была так неотразима. Я убедил себя, что это было слабостью – этот мой побег. Я сталкивался раньше с искушением, пусть и не такой силы – и близко нет, – но я был силен. И кем была ты - незначительно маленькая девочка, - он неожиданно улыбнулся – чтобы изгнать меня из места, где я хотел быть? И я вернулся… - он смотрел в сторону. Я не могла сказать ни слова. - Я принял меры предосторожности, охотился, ел больше, чем обычно, прежде чем увидеть тебя снова. Я был уверен, что достаточно силен, чтобы игнорировать тебя так же, как и любого другого человека. Я был самонадеян. - Безусловной сложностью было то, что я не мог просто прочесть твои мысли, чтобы знать что ты обо мне думаешь. Мне бы не пришлось идти такими обходными путями, слушая твои слова в мыслях Джессики… Ее разум довольно примитивен, и раздражало то, что приходится до такого опускаться. Кроме того, я не мог знать, действительно ли ты говоришь то, что думаешь на самом деле. Это все ужасно раздражало, - он нахмурился своим воспоминаниям. - Я хотел, чтобы ты забыла о моем поведении в тот первый день, если это возможно, и потому попытался поговорить с тобой, как говорил бы с любым другим человеком. Вообще-то, мне было любопытно, я надеялся, что смогу понять некоторые твои мысли. Но ты была слишком интересной, я поймал себя на том, что слежу за выражением твоего лица… и каждый раз – как тогда, так и сейчас – когда ты взмахиваешь в воздухе рукой или волосами, твой запах снова меня завораживает… - Конечно, затем тебя чуть не сбило насмерть прямо на моих глазах. Позже я придумал идеально хорошее извинение своим действиям в тот момент – потому что если бы я тебя не спас, если бы твоя кровь пролилась здесь, передо мной, я не думаю, что смог бы остановить себя, не выдав того, кем мы являемся на самом деле. Только я придумал это позже. В тот момент, все, о чем я мог думать: «Только не ее». Он закрыл глаза, сделав это мучительное признание. Я жадно слушала. Знакомое чувство говорило мне, что я должна быть испугана. Вместо этого, я чувствовала облегчение, что, наконец, все поняла. И меня наполняло сострадание к его мукам, даже сейчас, когда он признался в том, что хотел забрать мою жизнь. Я наконец-то смогла говорить, хотя мой голос и был слаб. - В больнице? Он посмотрел мне в глаза. - Я был шокирован. Я не мог поверить, что подверг всех нас такой опасности, что поддался твоей силе – из всех людей именно тебе. Как будто мне требовался еще один мотив, чтобы тебя убить, - нас обоих передернуло, когда прозвучало это слово. – Но мое извинение произвело обратный эффект, - быстро продолжил он. - Я поругался с Розали, Эмметом и Джаспером, когда они сказали, что нужно было позволить… самая ужасная ссора из всех, что у нас когда-либо были. Карлайл был на моей стороне, и Элис тоже, - он сделал странное выражение лица, когда произнес ее имя. Я не могла понять, почему. – Эсме сказала мне делать все, что захочу, лишь бы я остался, - он снисходительно покачал головой. - На следующий день я прослушивал мысли всех, с кем ты разговаривала, шокированный тем, что ты сдержала свое слово. Я совершенно не мог тебя понять. Но я знал, что не могу еще больше увлечься тобой. Я делал все возможное, чтобы держаться от тебя подальше настолько, насколько это вообще возможно. И каждый день аромат твоей кожи, твоего дыхания, твоих волос…это поражало меня так же, как и в самый первый день. Он снова встретился со мной взглядом, выражение его глаз было удивительно нежным. - И все же, после всего этого, я бы чувствовал себя намного лучше, если бы мне пришлось раскрыть всем то, кем мы являемся в тот самый первый миг, чем сейчас здесь – без свидетелей, когда меня ничто не может остановить – причинил бы тебе боль. Я все же была достаточно человеком, чтобы спросить: - Почему? - Изабелла, - он очень осторожно произнес мое полное имя, а затем шаловливо коснулся моих волос свободной рукой. Шок пробежал по всему моему телу от его простого прикосновения. – Белла, я не смогу жить, если когда-либо причиню тебе боль. Ты не знаешь, как эта мысль мучительна для меня, - он посмотрел вниз, снова стыдясь. – Мысль о тебе – неподвижной, бледной, холодной… Никогда не увидеть, как алый румянец заливает твои щеки, никогда не увидеть блеск понимания в твоих глазах, когда ты видишь меня сквозь все мое притворство… это было бы невыносимо, - он поднял свои потрясающие, полные муки глаза на меня. – Сейчас ты для меня дороже всего. И всегда будешь для меня дороже всего.
Моя голова закружилась от того, какое направление принял наш разговор. Начав с веселого обсуждения моей грядущей смерти, мы вдруг открыли друг другу свои чувства. Он ждал, и хотя я смотрела вниз на наши руки, я знала, что его золотистые глаза следят за выражением моего лица. - Ты уже знаешь о моих чувствах, конечно, - наконец сказала я. – Я здесь, что означает, что я бы скорее умерла, чем решилась жить дальше, если тебя не будет рядом, - я нахмурилась. – Я - идиотка. - Ты действительно идиотка, - со смехом согласился он. Наши взгляды встретились, и я тоже засмеялась. Мы смеялись над моим «диагнозом» и над абсолютной невероятностью этой секунды. - Итак, лев полюбил ягненка…, - пробормотал он. Я отвернулась, пряча глаза, чтобы он не видел, как восхитили и тронули меня его слова. - Какой глупый ягненок, - вздохнула я. - И какой глупый, мазохистичный лев, - он долго смотрел вглубь тенистого леса, и мне стало интересно, какая мысль его занимает. - Почему…, - начала я и остановилась, не решаясь продолжить. Он посмотрел на меня и улыбнулся, солнце засверкало на его лице. - Да? - Скажи мне, почему ты отскочил от меня до этого? Его улыбка исчезла. - Ты знаешь почему. - Нет, я имею в виду, что именно я сделала неправильно? Я должна быть сама себе телохранителем, так что мне лучше заранее выучить, чего делать не следует. Например, вот это, – я провела по его руке, – кажется, проблемой не является. Он снова улыбнулся. - Ты не сделала ничего неправильного, Белла. Это была моя вина. - Но я хочу помочь, если смогу, чтобы не делать ничего, что было бы еще тяжелее для тебя. - Ну, хорошо, - он поразмышлял пару секунд. – Дело было в том, как близко ты находилась. Большинство людей инстинктивно сторонятся нас, их отталкивает наша непохожесть на остальных… Я не ожидал, что ты подойдешь настолько близко. И запах твоего горла, - Он быстро остановился, пытаясь понять, не расстроил ли меня. - Хорошо, - небрежно сказала я, пытаясь смягчить неожиданно напряженную атмосферу. Я опустила подбородок. – Никакой демонстрации горла. Это сработало – он засмеялся. - Нет, честно, это было скорее от неожиданности. Он поднял свободную руку и осторожно коснулся моей шеи. Я сидела, не двигаясь, холод его прикосновения был предупреждением – предупреждением о том, что мне следует бояться. Но во мне не было страха. Зато были другие чувства… - Видишь, - промолвил он, – все просто прекрасно. Кровь быстрее побежала по моим венам, и я страстно желала замедлить ее бег, чувствуя, что сейчас это может все намного усложнить – это учащенное биение моего пульса. Наверняка он мог это слышать. - Румянец на твоих щеках просто чудесный, - пробормотал он. Он мягко высвободил вторую руку. Мои ладони безвольно упали на колени. Он нежно провел кончиками пальцев по моей щеке, затем взял мое лицо в свои мраморные руки. - Не двигайся, - прошептал он, как если бы я и так не застыла на месте. Медленно, не отводя взгляда своих глаз от моих, он наклонился ко мне. Затем резко, но очень нежно прижался своей холодной щекой к ямочке в основании моей шеи. Я была не в состоянии двигаться, даже если бы и захотела этого. Я слушала звук его ровного дыхания, и смотрела, как ветер и солнце играют в его волосах. С неторопливой медлительностью его руки скользнули по моей шее. Я задрожала, и услышала, как он на секунду задержал дыхание. Но его руки продолжали двигаться, медленно соскальзывая к моим плечам, и затем остановились. Он наклонил голову, его нос легонько коснулся моей ключицы. Он соскользнул еще ниже и нежно прижался щекой к моей груди. Слушал мое сердце. Не знаю, сколько мы сидели так, не двигаясь. Возможно, прошли часы. Наконец, биение моего пульса почти пришло в норму, но он все еще не двигался и не говорил ни слова. Я знала, что в любой момент этого может оказаться уже слишком, и моя жизнь может закончиться – так быстро, что я, возможно, даже не успею этого понять. И я не могла заставить себя бояться. Я не могла думать ни о чем, кроме его прикосновения ко мне. А затем, слишком быстро, он меня отпустил. Его взгляд был умиротворенным. - Теперь уже не будет так тяжело, - удовлетворенно сказал он. - Для тебя это было очень трудно? - И близко не так ужасно, как я себе это представлял. А для тебя? - Нет, это не было трудно…для меня. Он улыбнулся над интонацией моего голоса. - Ты понимаешь, о чем я. Я улыбнулась в ответ. - Вот, - он взял мою руку и приложил ее к своей щеке. – Чувствуешь, какая теплая? И она действительно была почти теплой, его обычно ледяная кожа. Но важнее для меня было то, что, касаясь его лица, исполнилось то, о чем я постоянно мечтала с первого дня, когда его увидела. - Не двигайся, - прошептал он. Никто не мог бы быть таким же неподвижным как Эдвард. Он закрыл глаза и застыл, словно камень под моей рукой. Я двигалась даже медленнее, чем он, стараясь не сделать ни одного неосторожного движения. Я подгладила его по щеке, нежно коснулась век, фиолетовых теней под глазами. Обвела контур его идеального носа, а затем с чрезвычайной осторожностью дотронулась до безупречных губ, которые приоткрылись от моего прикосновения, и я почувствовала его холодное дыхание кончиками пальцев. Мне захотелось склониться к нему, вдохнуть его запах. И потому я опустила руку и отодвинулась, не желая, чтобы он снова отдалился от меня. Он открыл глаза, и в его глазах был голод. Но не тот, который мог меня напугать, а тот, от которого свело где-то под ложечкой, и пульс молоточком застучал в венах. - Если бы…, - прошептал он. – Если бы ты могла почувствовать то смятение…замешательство…, которое чувствую я, тогда ты бы поняла... Он поднял руку и осторожно коснулся моих волос, убрав упавшие на лоб пряди. - Так объясни мне, - выдохнула я. - Не думаю, что смогу. Я говорил тебе, с одной стороны – голод – или жажда, которую я, прискорбное создание, испытываю по отношению к тебе. И думаю, ты можешь это понять, до определенной степени. Хотя, - он слегка улыбнулся, - раз уж ты не имеешь зависимости от каких-либо нелегальных веществ, возможно, ты не можешь полностью этого понять. Но…, - его пальцы слегка коснулись моих губ, и меня снова пробрала дрожь, - есть и другое желание. Желание, которого я даже не понимаю, которое незнакомо мне. - Я могу понять это лучше, чем ты думаешь. - Я не привык чувствовать что-то настолько человеческое. Это всегда так? - Именно со мной? – я замолчала. – Нет, такого никогда не было. Никогда прежде. Он держал мои ладони в своих руках. Они казались такими слабыми по сравнению с его стальной мощью. - Я не знаю, как быть ближе к тебе, - признался он. – Не знаю, смогу ли. Я очень медленно приблизилась, предупреждающе глядя ему в глаза, и коснулась щекой его каменной груди. Я могла слышать его дыхание – и ничего больше. - Этого достаточно, - вздохнула я, закрывая глаза. В очень человеческом порыве он обнял меня и прижался лицом к моим волосам. - У тебя получается лучше, чем ты себя оцениваешь, - заметила я. - У меня есть человеческие инстинкты – возможно, они спрятаны где-то очень глубоко, но они есть. Мы просидели так еще один бесконечный миг. Мне было интересно – ему также не хочется двигаться, как и мне? Но я видела, что солнечный свет начал понемногу исчезать, лесные тени подобрались к нам совсем близко, и вздохнула. - Тебе пора идти. - Я думала, что ты не можешь читать моих мыслей. - Понемногу начинаю, - я слышала по его голосу, что он улыбается. Он взял меня за плечи, и я посмотрела в его лицо. - Могу я тебе кое-что показать? – неожиданное веселье вспыхнуло в его глазах. - Что показать? - Я покажу тебе, как я путешествую по лесу, - он увидел выражение моего лица. – Не волнуйся, ты будешь в абсолютной безопасности, и мы доберемся до твоего пикапа намного быстрее, - он снова улыбнулся своей коварной улыбкой – настолько красивой, что мое сердце чуть не остановилось. - Ты превратишься в летучую мышь? – осторожно спросила я. Он засмеялся громче и веселее, чем когда-либо. - Можно подумать, у меня об этом никогда не спрашивали! - Уверена, у тебя об этом спрашивают постоянно. - Давай, маленькая трусиха, забирайся ко мне на спину. Я ждала, что он возможно просто пошутил, но, похоже, он говорил серьезно. Он улыбнулся, заметив мою нерешительность, и протянул мне руку. Мое сердце тут же отреагировало. Хоть он и не мог слышать моих мыслей, мой пульс меня всегда выдавал. Он легко закинул меня к себе на спину, без каких-либо усилий с моей стороны. Я так крепко обвилась вокруг него ногами и руками, что нормального человека точно бы удушила. Но сейчас я словно цеплялась за камень. - Я немного тяжелее, чем твой обычный рюкзак, - предупредила я. - Ха! – фыркнул он. Я почти услышала, как он закатил глаза. Никогда не видела его в таком приподнятом настроении. Он испугал меня, когда неожиданно схватил мою руку и, прижав ее ладонью к своему лицу, глубоко вдохнул. - Все легче и легче, - пробормотал он. А потом он побежал. Если я когда-либо и боялась смерти, когда он был рядом, то с тем, что я чувствовала сейчас, это вообще не могло сравниться. Он летел сквозь темные густые заросли леса словно пуля, словно призрак. Не было ни звука, ни намека на то, что его ноги касаются земли. Его дыхание не сбивалось и не учащалось. Но деревья летели на смертельной скорости, промахиваясь мимо нас буквально на сантиметры. Я была слишком напугана, чтобы зажмуриться, хотя холодный лесной воздух хлестал по лицу и «жег» глаза. Ощущение было такое, словно я по глупости высунула голову в иллюминатор во время полета. И впервые за всю мою жизнь я почувствовала признаки «морской болезни». А потом все кончилось. Этим утром нам потребовались часы, чтобы добраться до поляны Эдварда, а сейчас буквально за несколько минут мы оказались у пикапа. - Бодрит, не правда ли? - его голос был веселым, взбудораженным. Он стоял не двигаясь, ожидая, пока я слезу. Я попыталась, но мои мускулы меня не подчинялись. Руки и ноги все так же крепко обхватывали его тело, пока моя голова продолжала кружиться. - Белла? – спросил он, на сей раз обеспокоено. - Я думаю, мне нужно прилечь, - с трудом выдохнула я. - О, прости, - он ждал меня, но я все еще не могла двигаться. - Я думаю, мне нужна помощь, - призналась я.
Он тихо рассмеялся и мягко ослабил мертвую хватку на своей шее. Железной силе его рук сопротивляться было невозможно. Он осторожно провернул меня лицом к себе, качая на руках, словно маленького ребенка. Подержав меня пару минут, он осторожно опустил меня на пружинистый папоротник. - Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Я не была уверена насчет своего общего самочувствия, когда у меня так ужасно кружилась голова. - Голова кружится. - Опусти голову на колени. Я попробовала, и это немного помогло. Я медленно вдыхала и выдыхала, стараясь держать голову совершенно неподвижно. Я чувствовала, что он сидит со мной рядом. Время шло, и в конце концов я поняла, что могу поднять голову. В ушах звенело. - Думаю, это была не лучшая идея, - задумчиво сказал он. Я пыталась говорить оптимистично, но голос был слабым. - Нет, это было очень интересно. - Ха! Ты белая, как привидение – нет, ты такая же белая, как я! - Думаю, мне нужно было закрыть глаза. - Вспомни в следующий раз. - В следующий раз! – простонала я. Он рассмеялся, его настроение было все таким же лучезарным. - Хвастун, - буркнула я. - Открой глаза, Белла, - тихо сказал он. И он был здесь, его лицо было так близко к моему. Его красота ослепила мой разум – он был слишком красив, излишество, к которому я никак не могу привыкнуть. - Я думал, пока мы бежали…, - он замолчал. - О том, чтобы не врезаться в деревья, надеюсь. - Глупышка Белла, - засмеялся он. – Бег – это моя вторая природа, мне не нужно об этом задумываться. - Хвастун, - снова буркнула я. Он улыбнулся. - Нет, - продолжал он. – Я думал о том, что есть кое-что, что я хочу попробовать, - и он снова взял мое лицо в свои руки. Я не смогла выдохнуть. Он колебался – не так, как обычно, не так, как люди. Не так, как может колебаться мужчина, прежде чем поцеловать женщину, чтобы проверить ее реакцию, чтобы увидеть, как она на это отреагирует; возможно, чтобы оттянуть момент, этот идеальный момент предвкушения, который иногда даже лучше, чем сам поцелуй. Эдвард же колебался, чтобы проверить себя, чтобы понять, что это безопасно, чтобы убедиться, что все еще контролирует свою жажду. А затем его холодные мраморные губы нежно коснулись моих. К чему никто из нас не был готов, так это к моей реакции. Кровь кипела в венах под моей кожей, заставляла губы гореть огнем. Дыхание стало прерывистым. Пальцы запутались в его волосах, стараясь притянуть его ближе. Губы приоткрылись, вдыхая его пьянящий аромат. И сразу же я почувствовала, как он превратился в бесчувственный камень под моими губами. Его руки мягко, но с непреодолимой силой оттолкнули меня. Я открыла глаза и увидела предупреждающее выражение на его лице. - Упс, - выдохнула я. - Очень мягко сказано. Его глаза блестели, челюсти были крепко стиснуты, хотя это никак не отразилось на его артикуляции. Он держал мое лицо в своих ладонях, всего в нескольких сантиметрах от моего. И он снова «ослеплял» меня. - Мне нужно…? – я попыталась освободиться, чтобы дать ему немного свободного пространства, но его руки не давали мне двинуться ни на миллиметр. - Нет, терпимо. Подожди минуту, пожалуйста, - его голос был твердым и спокойным. Я продолжала смотреть на него, видя, как напряжение в его глазах исчезает и смягчается. Затем он вдруг шаловливо улыбнулся. - Ну вот, - сказал он, очевидно довольный собой. - Терпимо? – спросила я. Он громко рассмеялся. - Я сильнее, чем думал. Приятно это знать. - Хотела бы я сказать то же самое. Прости. - Ты всего лишь человек, в конце концов. - Спасибо огромное, - язвительно сказала я. Одним коротким, почти невидимо-быстрым движением он уже был на ногах. Он протянул мне руку – весьма неожиданный жест. Я уже привыкла к нашей стандартной осторожности избегать прикосновений. Я взяла его холодную руку, нуждаясь в поддержке намного больше, чем думала. Мое чувство равновесия еще не вернулось. - Тебе все еще плохо из-за пробежки? Или из-за моего владения искусством поцелуя? – каким спокойным, каким «человечным» казался он сейчас, когда улыбался, его ангельское лицо было таким непринужденным. Он отличался от того Эдварда, которого я знала раньше. И этот вскружил мне голову еще больше. Если бы мне пришлось расстаться с ним сейчас, это причинило бы мне физическую боль. - Не могу сказать точно, голова все еще кружится, - я постаралась ответить. - Думаю, и то, и другое. - Тебе следует дать мне вести машину. - Ты с ума сошел? – запротестовала. - Я вожу намного лучше, чем ты в свой самый удачный день, - поддразнил он. – Твои рефлексы работают намного медленнее. - Я уверена, что это правда, но не думаю, что мои нервы или мой пикап смогут это выдержать. - Немного доверия, Белла, пожалуйста. Моя рука была в кармане, крепко сжимая ключи. Я поджала губу, подумав, и затем решительно потрясла головой с легкой усмешкой. - Нет. Никаких шансов. Он приподнял брови, все еще не веря. Я направилась мимо него к водительскому сиденью. Он бы позволил мне пройти, если бы меня не зашатало. А может, и не позволил бы. Его рука неизбежным силком обвилась вокруг моей талии. - Белла, я уже израсходовал множество сил, спасая тебя. И я не собираюсь давать тебе садиться за руль транспортного средства, когда ты даже идти прямо не можешь. Кроме того, друзья не позволяют друзьям вести машину в нетрезвом виде, - со смехом заявил он. Я чувствовала невероятный сладкий аромат, исходивший от его кожи. - Нетрезвом? – возразила я. - Ты опьянена моим присутствием, - он снова шаловливо улыбался. - Не могу с этим поспорить, - вздохнула я. В любом случае, я не могла ему сопротивляться. Я бросила ключи, чтобы увидеть, как его рука молнией мелькнула, бесшумно поймав их. – И полегче: мой пикап – почетный пенсионер. - Очень благоразумно, - согласился он. - А на тебя это совершенно не влияет? – утомленно спросила я. – Мое присутствие? И снова выражение его лица изменилось - смягчилось, потеплело. Он не ответил сразу. Он просто наклонился ко мне и провел губами по моей шее - от уха до подбородка и обратно. Я задрожала. - Несмотря ни на что, - наконец пробормотал он, - мои рефлексы работают лучше.
Он действительно хорошо вел, когда ехал на разумной скорости – это я была вынуждена признать. Как и множество других вещей, это у него получалось легко и без усилий. Он почти не смотрел на дорогу, и при этом мы ехали четко посередине, не отклоняясь ни на сантиметр в сторону. Он вел одной рукой, другой сжимая мою ладонь. Иногда он смотрел на заходящее солнце, иногда бросал взгляд на меня – на мое лицо, на мои развеваемые ветром волосы, на наши сплетенные руки. Он включил радио на ретро-станцию и начал подпевать песне, которую я никогда не слышала. Он знал каждую строчку. - Тебе нравится музыка 50-х? – спросила я. - В 50-х была хорошая музыка. Намного лучше, чем в 60-х или тем более в 70-х, - он пожал плечами. – Музыка 80-х была сносной. - Ты когда-нибудь скажешь мне, сколько тебе лет? – неуверенно спросила я, не желая портить его радостное настроение. - Это имеет большое значение? – к моему облегчению, он продолжал улыбаться все также искренне. - Нет, но мне все еще интересно…, - я скорчила рожицу, - хотя это не такая неразрешимая загадка из-за которой не можешь спать по ночам. - Я думаю, что это может тебя расстроить, - сказал он скорее самому себе. Он перевел взгляд на заходящее солнце. Минуты утекали. - Так рискни, - наконец сказала я. Он вздохнул и посмотрел мне в глаза, словно на время забыв о дороге. Чего бы он ни увидел в моем взгляде, кажется, ему это помогло. Он вновь посмотрел на солнце – последние лучи уходящего дня засияли на его коже россыпью рубиновых искр, – и заговорил. - Я родился в Чикаго в 1901 году, - он остановился и краем глаза посмотрел на меня. Мое лицо намеренно казалось ничуть не удивленным, словно я лишь терпеливо ждала продолжения. Он чуть улыбнулся и продолжил. – Карлайл нашел меня в больнице летом 1918-го. Мне было семнадцать, и я умирал от испанки. Он услышал, как я резко вдохнула, хотя для моих ушей это был практически неслышный звук. Он вновь посмотрел мне в глаза. - Я не очень хорошо это помню – это было очень давно, и человеческие воспоминания практически исчезли, - он на секунду задумался, прежде чем продолжить. – Я хорошо помню свои ощущения, когда Карлайл спас меня. Это было непросто, не одна из тех вещей, которые можно легко забыть. - Твои родители? - Они уже умерли от эпидемии. Я был один. Вот почему он меня выбрал. В хаосе эпидемии никто бы даже не понял, что я исчез. - Как он…спас тебя? Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил. Казалось, он осторожно подбирал слова. - Это было сложно. Не у многих из нас есть силы удержаться от соблазна довести дело до конца. Но Карлайл всегда был самым человечным, самым сострадающим из нас.… Не думаю, что возможно найти кого-то равного ему на протяжении всей истории человечества, - он умолк на секунду. – Для меня же это было просто очень, очень болезненно. По выражению его лица я поняла, что ничего больше об этом он не скажет. Я постаралась подавить свое любопытство, но это было очень нелегко сделать. Было еще множество вещей, требующих особенного уточнения и осмысления, вещей, которые только-только начали до меня доходить. Без сомнения, его быстрый ум уже догадался обо всех аспектах, которые были мне непонятны – его мягкий голос прервал мои размышления. - Он пытался сбежать от одиночества – одна из причин, помимо всех остальных, по которой он решился. Я был первым в семье Карлайла, хотя вскоре он нашел Эсме. Она упала с обрыва и ее принесли прямо в больничный морг, хотя каким-то образом ее сердце все еще билось. - Значит, ты должен находиться при смерти, чтобы стать…, - мы никогда не говорили этого слова, и я не могла произнести его сейчас. - Нет, просто таков Карлайл. Он бы никогда не сделал этого с тем, у кого был бы иной выбор, - глубочайшее уважение звучало в его голосе каждый раз, когда он упоминал об отце. – Он говорит, что сделать это легче, - продолжал он, - если кровь «слабее». Он снова посмотрел на теперь ставшую темной дорогу, и я снова поняла, что тема закрыта. - А Эммет и Розали? - Карлайл принес Розали следующей в нашу семью. Лишь много-много позже я понял: он надеялся, что она станет для меня той, кем была для него Эсме - он всегда соблюдал осторожность в своих мыслях, когда я находился поблизости, - он закатил глаза. – Но она никогда не была больше, чем просто сестрой. Прошло всего два года, и она нашла Эммета. Она охотилась – тогда мы жили в предгорьях Аппалачи, – и нашла его, когда медведь уже почти расправился с ним. Она несла его к Карлайлу больше сотни миль, боясь, что не сможет сделать этого сама. Я только сейчас начинаю догадываться, каким сложным было для нее это путешествие, - он бросил взгляд в мою сторону и поднял наши руки, все еще сцепленные вместе, чтобы коснуться моей щеки тыльной стороной своей ладони. - Но она справилась, - закончила я, отворачиваясь от невыносимой красоты его глаз. - Да, - пробормотал он. – Она увидела что-то в его лице, что придало ей достаточно сил. И с тех пор они были вместе. Иногда они живут отдельно от нас, как женатая пара. Но чем более молодыми мы притворяемся, тем дольше можем оставаться в одном месте. Форкс идеально подходил, вот мы и отправились в школу. – Он засмеялся. - Полагаю, через несколько лет мы будем приглашены на их свадьбу – снова. - Элис и Джаспер? - Элис и Джаспер – оба совершенно особенные создания. Они оба осознали возможность такого типа существования и, в отличие от нас, без посторонней поддержки. Джаспер принадлежал к другой…семье, очень отличавшейся от нашей. Его угнетала такая жизнь, и он скитался в одиночку. Элис нашла его. Как и у меня, у нее есть дар, отличающий нас от себе подобных. - Правда? – перебила я, совершенно ошеломленная. – Но ты говорил, что лишь ты один можешь слышать мысли других людей. - Это правда. У нее другие способности. Она видит вещи – события, которые могут случиться, события, которые происходят. Но это все очень субъективно. Будущее не высечено из камня. Все меняется. Он крепко стиснул челюсти, сказав это, и бросил на меня быстрый, мимолетный взгляд, так что я не была уверена, что мне это не привиделось. - Какие вещи она видит? - Она видела Джаспера и знала, что он ищет ее, прежде чем он сам это понял. Она увидела Карлайла и нашу семью, и они отправились искать нас. Она наиболее сильно чувствует не-людей. Например, она всегда видит, когда очередная группа нам подобных проходит рядом. И любую угрозу, которую они могут нести. - Существует много… вам подобных? – я была удивлена. Сколько же их может существовать среди нас незамеченными? - Нет, не много. Но большинство не могут существовать на одном месте. Только такие, как мы - которые отказались охотиться на людей, - аккуратный взгляд в мою сторону, – могут жить с людьми длительное время. Мы нашли только одну семью, как наша, в маленьком поселении на Аляске. Мы жили все вместе какое-то время, но нас было так много, что мы стали слишком заметны. Те из нас, кто живут… не так как другие, стараются держаться вместе. - А остальные? - Кочевники, по большей части. Мы все когда-то так жили. Это очень надоедает, как и все остальное. Но мы сталкиваемся с другими время от времени, потому что большинство из нас старается жить на севере. - Почему? Мы припарковались возле моего дома, и он выключил двигатель. Было очень тихо и темно – луны не было. Свет на крыльце не горел, так что я знала, что моего отца еще нет дома. - Ты вообще открывала глаза сегодня днем? – поддразнил он. – Ты думаешь, я спокойно могу разгуливать по улице при солнечном свете, не вызывая аварийных ситуаций? Именно по этой причине мы выбрали Олимпийский полуостров - одно из самых пасмурных мест в мире. Приятно, когда можешь спокойно выходить на улицу днем. Ты не поверишь, как можно устать от ночи за восемьдесят с чем-то лет. - Так значит, вот откуда все эти легенды? - Возможно. - И Элис тоже пришла из другой семьи, как Джаспер? - Нет, вот это - загадка. Элис вообще не помнит своей человеческой жизни. И она не знает, кто ее создал. Она очнулась в одиночестве. Кто бы ее ни создал, он ушел, и никто из нас не понимает, почему или как он смог. Если бы у нее не было этого дара, если бы она не видела Джаспера и Карлайла, и если бы не знала, что однажды станет одной из нас, вероятно, она бы совершенно одичала. Было нужно над стольким поразмыслить, и еще столько хотелось у него спросить, но, к моему великому стыду, у меня заурчало в животе. Я была так заинтригована, что даже не заметила, как проголодалась, и только сейчас поняла, насколько сильно мне хочется есть. - Извини, тебе нужно поужинать. - Нет, все нормально, честно. - Я никогда не проводил много времени с тем, кто ест человеческую еду. Я забыл. - Я хочу остаться с тобой, - в темноте сказать это было легче, зная, что мой голос все равно меня выдаст, всю мою безнадежную зависимость от его присутствия. - Могу я зайти? – спросил он. - А ты хочешь? – я не могла представить себе это богоподобное создание, сидящим в потертом кухонном кресле моего отца. - Да, если можно, - я услышала, как закрылась дверь, и почти одновременно он уже стоял у моей двери, открывая ее для меня. - Очень по-человечески, - похвалила его я. - Это быстро вспоминается. Он шел рядом со мной в темноте, так тихо, что мне приходилось постоянно на него поглядывать, чтобы убедиться, что он еще здесь. В ночи он выглядел намного более «нормальным». Все такой же бледный, все такой же сказочный в своей красоте, но вовсе не то фантастическое сияющее создание из сегодняшнего залитого солнцем полдня. Он потянул ручку входной двери и распахнул ее передо мной. Я остановилась на пороге. - Дверь была не заперта? - Нет, я использовал ключ из-под навеса. Я шагнула внутрь и, щелкнув выключателем на крыльце, повернулась к нему, приподняв бровь. Я была уверенна, что никогда не использовала этот ключ на его глазах. - Мне было любопытно. - Ты шпионил за мной? – но по какой-то причине у меня не получилось придать своему голосу нужного возмущения. Наоборот, я была польщена. Он явно не раскаивался. - Что еще делать ночью? Я решила ненадолго оставить эту тему, и прошла из прихожей в кухню. Он оказался там раньше меня, не нуждаясь в подсказках, куда следует идти. Он сел именно в то кресло, в котором я недавно пыталась его представить. Его красота осветила кухню. Прошло пару секунд, прежде чем я смогла отвернуться. Я сосредоточилась на своем ужине, вытаскивая вчерашнюю лазанью из холодильника, выкладывая кусочек на тарелку и ставя ее в микроволновую печь разогреваться. Кухня заполнилась ароматом помидоров и орегано. Я не отрывала глаз от печи, пока говорила. - Как часто? – обычным голосом спросила я. - М-м-м? – кажется, я оторвала его от других мыслей. Я все еще стояла к нему спиной. - Как часто ты сюда приходил? - Почти каждую ночь. У меня закружилась голова. - Зачем? - Интересно смотреть на тебя, когда ты спишь, - спокойно ответил он. – Ты разговариваешь. - Нет! – выдохнула я, заливаясь краской до самых корней волос. Я схватилась за кухонную стойку для опоры. Конечно, я знала, что говорю, когда сплю, мама меня постоянно из-за этого дразнила. Но, тем не менее, я не думала, что мне следует из-за этого переживать. Выражение его лица сменилось сожалением. - Ты очень сердишься на меня? - Зависит от…, - я с трудом могла дышать. Он ждал. - От? – поторопил он. - От того, что ты слышал, - я была готова расплакаться.
Немедленно, совершенно бесшумно он уже стоял рядом со мной, держа мои ладони в своих руках. - Не расстраивайся, - умоляюще попросил он. Затем, удерживая мой взгляд, склонился ко мне, чтобы его лицо оказалось на уровне моих глаз. Мне было ужасно стыдно. Я тщетно пыталась отвернуться или хотя бы не смотреть на него. - Ты скучаешь по своей маме, - прошептал он. – Ты за нее беспокоишься. А еще когда идет дождь, его шум заставляет тебя беспокойно ворочаться. Раньше ты много говорила о доме, но теперь меньше. Однажды ты сказала: «Здесь слишком зелено», - он мягко рассмеялся, стараясь – я догадалась – не задеть моих чувств. - Что-нибудь еще? – потребовала я. Он знал, чего я требовала. - Ты произносила мое имя, - признался он. Я вздохнула, признавая свое поражение. - Много раз? - Какое конкретно число ты подразумеваешь под «много»? - О, нет! – я повесила голову. Он мягко прижал меня к своей груди. - Не смущайся, - прошептал он мне на ухо. – Если бы я мог видеть сны, все они были бы только о тебе. И я этого не стыжусь. А затем мы оба услышали, как заскрипели шины на подъездной дорожке, свет фар «мазнул» по стеклу входной двери в прихожей. Я застыла в его объятиях. - Твой отец должен знать, что я здесь? – спросил он. - Я не уверена…, - я пыталась быстро принять решение. - Что ж, тогда в другой раз… И я оказалась одна. - Эдвард! – прошипела я. В ответ я услышала призрачный смешок – и ничего больше. Ключ моего отца повернулся в замочной скважине. - Белла? – позвал он. Меня раньше это раздражало – ну кто еще здесь мог быть? Но неожиданно этот вопрос оказался не лишенным смысла. - Я здесь, - я надеялась, что он не услышит истерических ноток в моем голосе. Я вытащила свой ужин из микроволновой печи и села за стол в тот момент, когда он вошел в комнату. Звук его шагов казался таким громким после дня, проведенного с Эдвардом. - Можешь мне тоже положить? Совершенно вымотался, - он снимал ботинки, придерживаясь за спинку кресла Эдварда для равновесия. Встав, чтобы разогреть его порцию, я прихватила свою тарелку с собой, торопясь быстрее закончить с едой. Откусила кусочек и обожгла язык. Я налила два стакана молока, и быстро выпила свой, чтобы потушить пожар. Поставив второй бокал на стол, я заметила, что молоко дрожит, и поняла, что у меня трясутся руки. Чарли сел в кресло, и контраст между ним и предыдущим «обитателем» был комическим. - Спасибо, - поблагодарил он, когда я поставила перед ним тарелку. - Как прошел день? – торопливо спросила я, умирая от желания сбежать в свою комнату. - Хорошо. Рыба хорошо клевала… Как у тебя? Сделала все, что хотела? - Нет – на улице было слишком хорошо, чтобы сидеть дома, - я откусила еще один громадный кусок. - Хороший был день, - согласился он. «Еще слабо сказано», - про себя подумала я. Я закончила с последним куском лазаньи и залпом выпила остатки молока. Чарли удивил меня своей наблюдательностью. - Торопишься? - Да, устала. Собираюсь пораньше лечь спать. - Ты выглядишь какой-то нервной, - заметил он. Почему, ну почему именно сегодня он решил проявить бдительность?! - Правда? – только и смогла выдавить из себя я. Я быстро вымыла свою посуду и положила ее на полотенце сушиться. - Сегодня суббота, - задумчиво произнес Чарли. Я не ответила. - Никаких планов на сегодня? – неожиданно спросил он. - Нет, пап. Я просто хочу выспаться. - Никто из местных парней не в твоем вкусе, да? – он что-то подозревал, но старался это скрыть, говоря беззаботным тоном. - Нет, никто из парней все еще не приглянулся, - я очень осторожно постаралась не выделять слово «парни», чтобы быть честнее с Чарли. - Я думал, что может этот Майк Ньютон… Ты говорила, что он дружелюбный. - Он – только друг, папа. - Ну, в любом случае, ты для них всех слишком хороша. Подожди, пока поступишь в колледж, там и начнешь присматриваться повнимательнее, - каждый отец мечтает, что дочь уедет из дома прежде, чем начнут бушевать гормоны. - Да, звучит неплохо, - согласилась я, направляясь к лестнице. - Доброй ночи, милая, - пожелал он мне вслед. Без сомнений, теперь он будет весь вечер внимательно прислушиваться, ожидая, что я попытаюсь улизнуть. - Увидимся утром, пап, - увидимся, когда ты прокрадешься в мою комнату в районе полуночи, чтобы проверить, на месте ли я. Я постаралась, чтобы мои шаги звучали медленно и устало, когда поднималась по лестнице. Захлопнула дверь достаточно громко, чтобы он услышал, а затем на цыпочках подбежала к окну, открыла его и выглянула в ночь. Мои глаза старательно вглядывались в темноту, в непроницаемые тени деревьев. - Эдвард? – прошептала я, чувствуя себя полной идиоткой. Тихий смех послышался за моей спиной. - Да? Я резко развернулась, инстинктивно прижав руку к груди от неожиданности. Широко улыбаясь, он сидел поперек моей кровати, сцепив руки за головой и свесив ноги вниз – картина блаженного покоя. - О, - выдохнула я и, не устояв на ногах, присела на пол. - Прости, - он сжал губы, пытаясь скрыть свое веселье. - Дай мне минутку, чтобы перезапустить сердце. Он медленно выпрямился, стараясь не напугать меня снова, затем наклонился вперед и, подхватив меня, как маленького ребенка, посадил рядом с собой на кровать. - Посиди со мной, - предложил он, накрыв своей прохладной рукой мою. – Как сердце? - Это ты мне скажи – уверена, ты слышишь его намного лучше, чем я. Он тихо засмеялся. Мы некоторое время сидели в тишине, слушая, как успокаивается мое сердцебиение. Я думала о том, что Эдвард сейчас в моей комнате, в то время, как мой отец находится в доме. - Можно мне минуту побыть человеком? – попросила я. - Разумеется, – он сделал приглашающий жест рукой. - Сиди здесь! – сказала я, стараясь говорить строгим тоном. - Да, мэм, - и превратился в каменную статую на краешке моей кровати. Я вскочила, схватила свою пижаму, упавшую на пол, и косметичку со стола, оставила свет выключенным и выскользнула, закрыв за собой дверь. Мне был слышен звук включенного телевизора со стороны лестницы. Я громко хлопнула дверью ванной, чтобы Чарли не решил сейчас подняться наверх и проверить, где я. Я торопилась изо всех сил. Яростно чистила зубы, пытаясь делать все тщательно и быстро, старательно уничтожая все следы лазаньи. Но под горячим душем торопиться не стала. Вода расслабляла затекшие мышцы спины, ее привычный шум успокаивал. Знакомый запах шампуня заставил меня почувствовать, что, возможно, я все еще тот же человек, которым была утром. Я пыталась не думать об Эдварде, сидящем в моей комнате и ожидающим моего возвращения, потому что тогда пришлось бы начать весь процесс релаксации сначала. Наконец, больше задерживаться я не могла. Выключила воду, вытерлась полотенцем, снова торопясь. Натянула свою дырявую футболку и серые тренировочные брюки. Слишком поздно сожалеть о так и не распакованной шелковой пижаме Victoria’s Secret, которую мне подарила мама два года тому назад, и которая все еще лежала где-то дома в комоде, с необрезанными этикетками. Я снова вытерла волосы полотенцем, быстро расчесалась, затем закинула полотенце в корзину для белья и положила зубную пасту и щетку в косметичку. Потом спустилась вниз по лестнице, чтобы Чарли мог увидеть меня в пижаме и с мокрыми волосами. - Спокойной ночи, папа - Спокойной ночи, Белла, - его удивило мое появление. Может, это удержит его от проверки сегодня ночью. Я быстро поднялась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, стараясь не шуметь, и влетела в свою комнату, крепко закрыв за собой дверь.
Эдвард не сдвинулся с места ни на миллиметр – статуя Адониса на моем вылинявшем одеяле. Я улыбнулась, и уголки его губ приподнялись в улыбке – изваяние вернулось к жизни. Он внимательно оглядел меня, пару раз задержав взгляд на мокрых спутанных волосах и старенькой футболке. Затем приподнял одну бровь. - Мило. Я скорчила рожицу. - Нет, тебе идет. - Спасибо, - прошептала я. Я подошла к кровати и, сев рядом, начала изучать взглядом паркетный пол. - Для чего все это было? - Чарли думает, что я сбегу. - О, - он задумался. – Почему? – Как будто он не знает мыслей Чарли намного лучше меня! - Наверное, я выгляжу чересчур перевозбужденной. Он приподнял мой подбородок, пристально изучая мое лицо. - Вообще-то, ты выглядишь очень теплой. Он медленно приблизил свое лицо к моему, прижавшись холодной щекой к моей коже. Я старалась не шевелиться. - Ммммм…. Когда он прикасался ко мне, было очень сложно сформулировать внятный и вразумительный вопрос. Мне потребовалось время собрать разрозненные мысли и сконцентрироваться, чтобы начать. - Кажется…тебе сейчас намного легче находится рядом со мной. - Тебе так кажется? – пробормотал он. Его губы скользнули к моей шее. Я почувствовала прикосновение его руки – хотя и не так отчетливо, как прикосновение губ – откидывающей прядь моих мокрых волос назад, чтобы его губы могли коснуться ямки за моих ухом. - Намного, намного легче, - ответила я, пытаясь дышать. - Хм-м. - Так вот, мне интересно…, - начала я снова, но его пальцы медленно скользнули по моей ключице, и я снова потеряла свою мысль. - Да? – выдохнул он. - Почему так? – мой голос задрожал, и я смутилась. – Как ты думаешь? Я чувствовала, как дрожало его дыхание на моей шее, пока он смеялся. - Разум над инстинктом. Я отодвинулась назад. Как только я начала двигаться, он застыл – и я не услышала звука его дыхания. Мы настороженно смотрели друг на друга несколько секунд, а затем, когда его крепко стиснутые челюсти расслабились, выражение его лица стало озадаченным. - Я сделал что-то не так? - Нет, напротив – ты сводишь меня с ума, - объяснила я. Он быстро это обдумал, и когда заговорил, его голос звучал довольно. - Правда? – торжествующая улыбка озарила его лицо. - Хочешь аплодисментов? – с сарказмом спросила я. Он усмехнулся. - Я просто приятно удивлен, - объяснил он. – За последнюю сотню лет или около того, я никогда не мог представить себе нечто подобное. Я не верил, что когда-нибудь встречу кого-то, с кем захочу быть рядом…не так, как с моими братьями и сестрами. И узнать что, хоть для меня все это ново, у меня хорошо получается…быть вместе с тобой…. - У тебя все хорошо получается, - заметила я. Он пожал плечами, признавая это, и мы оба тихо рассмеялись. - Но как это может быть так легко сейчас? – настаивала я. – Сегодня днем… - Это не легко, - вздохнул он. – Но сегодня днем я все еще… не был уверен. Мне жаль, было непростительно с моей стороны вести себя подобным образом. - Это не было непростительно, - возразила я. - Спасибо, - он улыбнулся. – Видишь ли, - продолжил он, не поднимая глаз, - я не был уверен, что достаточно силен…, - он взял мою руку и прижал ее к своей щеке. – И пока была еще возможность того, что я могу… сорваться, - он вдохнул запах моего запястья, - я был… настороже. До тех пор, пока я не убедил себя, что я действительно достаточно силен, и что нет никакой вероятности того, что я могу…что я когда-нибудь смогу… Я никогда не видела, чтобы ему требовалось столько усилий, чтобы подобрать слова. Это было так…по-человечески. - Значит, сейчас никакой вероятности нет? - Разум над инстинктом, - повторил он, улыбаясь. Его улыбка сияла даже в темноте. - Вау, это было легко! Он откинул голову и рассмеялся – тихо, почти беззвучно, но весело и неудержимо. - Легко для тебя! – возразил он, дотрагиваясь до моего носа кончиком пальца. А затем его лицо неожиданно стало серьезным. - Я пытаюсь, - прошептал он, и в его голосе слышалась боль. – Если для меня этого станет…слишком, я уверен, что у меня хватит сил, чтобы уйти. Я нахмурилась. Мне не нравилось говорить о расставании. - И завтра будет еще труднее, - продолжал он. – Я чувствовал твой запах целый день, и моя чувствительность резко уменьшилась. Если я уйду от тебя хоть на какое-то время, мне придется все начать сначала. Хотя, может и не с самого начала. - Тогда не уходи, - предложила я, не в силах скрывать слабость в своем голосе. - Ты не оставляешь мне выбора, - его лицо расслабилось в нежной улыбке. – Неси кандалы – я твой пленник, - но его длинные руки образовали наручники вокруг моих запястий, пока он говорил. Он рассмеялся своим тихим, мелодичным смехом. Сегодня он смеялся намного больше, чем за все то время, что я находилась рядом с ним. - Ты кажешься более… оптимистичным, чем обычно, - заметила я. – Никогда тебя таким раньше не видела. - Разве так не должно быть? – он улыбнулся. – Торжество первой любви и все такое. Это невероятно, не правда ли – разница между тем, чтобы читать о чем-то, видеть это в фильмах и чувствовать это самому? - Огромная разница, - согласилась я. – Намного сильнее, чем я себе представляла. - Например, - он стал говорить быстрее, приходилось сконцентрироваться, чтобы понять их все, - чувство ревности. Я читал о нем сотни тысяч раз, видел, как актеры изображали его в тысяче разных пьес и в кино. Я верил, что очень хорошо его понимаю. Но оно шокировало меня… - он поморщился. – Помнишь тот день, когда Майк пригласил тебя на танцы? Я кивнула, хотя мне тот день запомнился по другой причине. - День, когда ты снова со мной заговорил. - Я был удивлен той вспышкой негодования, почти гнева, которую почувствовал – сначала я даже не понял, что это. Я был раздражен даже больше, чем обычно, тем, что не могу прочесть твоих мыслей, и не знаю, почему ты ему отказала. Было ли это просто из-за твоей подруги? Или было что-то еще? Я знал, что не имею права думать об этом. Я пытался не думать. - А затем начала выстраиваться очередь, - усмехнулся он. Я нахмурилась в темноте. - Я ждал, по какой-то причине жаждал, услышать, что ты им скажешь, чтобы увидеть твою реакцию. Я не мог отрицать того облегчения, которое почувствовал, наблюдая раздражение на твоем лице. Но не мог быть уверен. - Это была первая ночь, когда я пришел сюда. Всю ночь, наблюдая как ты спишь, я боролся с пропастью между тем, что – я знал, – было правильно, морально, этично, и между тем, чего я хотел. Я знал, что если продолжу игнорировать тебя, как и должен, или что если уеду отсюда на несколько лет, пока не уедешь ты, когда-нибудь ты скажешь «да» Майку, или кому-то вроде него. Это сводило меня с ума. - И тогда, - прошептал он, - во сне ты произнесла мое имя. Произнесла так четко, что сначала я подумал, что ты проснулась. Но ты беспокойно перевернулась и снова пробормотала мое имя, а потом вздохнула. Чувство, пронзившее насквозь, ошеломило меня, лишило всех сил. И я понял, что не смогу тебя больше игнорировать, - он замолчал на минуту, вероятно слушая, как неровно забилось мое сердце. - Но ревность…странное чувство. Настолько более сильное, чем я мог себе представить. И совершенно нелогичное! Только что, когда Чарли спросил тебя насчет этого отвратительного Майка Ньютона… - он раздраженно помотал головой. - Я должна была знать, что ты будешь слушать, - простонала я. - Конечно. - И это заставило тебя ревновать? Серьезно? - Для меня это ново. Ты воскресила во мне человека, и все чувствуется сильнее, потому что незнакомо мне. - Но, честно, - поддразнила я, - если это тебя заставило нервничать, то какого должно быть мне, после того, как я услышала, что Розали – Розали, воплощение чистой красоты, – предназначалась тебе. И не важно - Эммет или не Эммет, - как я могу с этим сравниться? - Это не соревнование, - его зубы сверкнули в темноте. Он отпустил мои руки и прижал меня к своей груди. Я старалась не двигаться, даже дышала с осторожностью. - Я знаю, что это не соревнование, - пробормотала я. – В этом-то и проблема. - Конечно, Розали действительно красива по-своему, но даже если бы она не была для меня словно сестра, даже если рядом с ней не было Эммета, она никогда не обладала бы для меня и десятой – нет, даже сотой долей твоей привлекательности. Теперь он говорил серьезно, задумчиво. - Почти 90 лет я шел среди себе подобных и среди людей…. Все время думал, что самодостаточен, не понимая, чего ищу. И не находил ничего, потому что тебя еще не было. - Это не кажется честным, - прошептала я. Моя голова все еще покоилась на его груди, и я прислушивалась к тому, как он дышит. – Мне вообще не пришлось ждать. Почему я получаю все так легко? - Ты права, - весело согласился он. – Мне определенно нужно усложнить тебе задачу, - он осторожно перехватил оба моих запястья одной рукой, свободной рукой проводя по моим мокрым волосам, по всей их длине. – Тебе всего-то приходится рисковать свой жизнью каждую секунду, которую ты проводишь рядом со мной – совсем немного. Тебе всего лишь приходится отвергать свою истинную сущность – не быть человеком... И чего это все стоит? - Очень немногого – я не чувствую, что лишена чего-то. - Только пока, - его голос был полон хорошо знакомого мне горя. Я попыталась отодвинуться, чтобы заглянуть ему в глаза, но его рука сжала мои кисти стальным кольцом. - Что…, - начала я, когда он вдруг весь напрягся. Я застыла, но он вдруг отпустил мои руки и исчез. Я с трудом избежала приземления лицом об пол. - Ложись! – прошипел он. Я не могла понять, откуда именно доносился его голос в темноте. Я быстро нырнула под одеяло, свернувшись калачиком, как обычно сплю, и тут же услышала скрип двери – Чарли заглянул, чтобы убедиться, что я нахожусь там где должна быть. Я изо всех сил старалась дышать ровно. Казалось, минута длилась целую вечность. Я напрягала слух, стараясь понять, показалось ли мне, или дверь действительно закрылась. А затем почувствовала, как холодная рука Эдварда обнимает меня под одеялом, его губы шептали мне на ухо: - Ты ужасная актриса! Я бы сказал, что карьера на актерском поприще тебе точно не светит. - Черт, - проворчала я. Мое сердце продолжало бешено стучать о ребра. Он мурлыкал себе под нос мелодию, которой я раньше никогда не слышала – она звучала словно колыбельная.
Он остановился. - Спеть тебе, чтобы ты уснула? - Ну да, - рассмеялась я. – Как будто я могу спать, когда ты здесь! - Ты делала это все время, - напомнил он мне. - Но я не знала, что ты был здесь, - холодно ответила я. - Итак, если ты не хочешь спать…, - предложил он, игнорируя мой тон. У меня перехватило дыхание. - Если я не хочу спать…? Он засмеялся. - То что ты тогда хочешь делать? Сначала я не могла ответить. - Не уверена, - наконец выдавила я из себя. - Тогда скажешь мне, когда решишь. Я чувствовала его холодное дыхание на своей шее, чувствовала, как кончик его носа скользит по моему подбородку, жадно вдыхая аромат. - Я думала, что ты потерял чувствительность. - Только потому, что я сопротивляюсь желанию попробовать вино, еще не значит, что я не могу оценить букет, - прошептал он. – У тебя очень «цветочный» запах, как лаванда…или фрезии, - заметил он. – Очень вкусный! - Да, день не удался, если хоть кто-то не сказал мне, как съедобно я пахну! Он засмеялся. - Я решила, чем хочу заняться. Я хочу больше узнать о тебе. - Спрашивай обо всем что угодно. Я выделила из своих вопросов самый жизненно важный. - Так зачем ты это делаешь? Я все еще не понимаю, как ты можешь настолько сильно сопротивляться… себе. Не пойми меня неправильно - конечно, я рада, что ты это делаешь. Я только не понимаю, почему именно это волнует тебя в первую очередь. Он колебался, прежде чем ответить. - Это хороший вопрос, и ты не первая, кто его задает. Другие – большинство нам подобных, которых устраивает их участь – тоже интересуются тем, как мы живем. Но, видишь ли, только потому, что мы…стали теми, кто мы есть с чужой помощью… еще не означает, что мы не можем стать выше этого – преодолеть границы судьбы, которой не желал ни один из нас. Попытаться сохранить в себе всю человечность, насколько это возможно. Я лежала неподвижно, стараясь не нарушить благоговейную тишину. - Ты уснула? – прошептал он через несколько минут. - Нет. - Это все, что тебя интересовало? Я закатила глаза. - Конечно нет. - Что еще ты хочешь знать? - Почему ты можешь читать мысли – почему только ты? И Элис, видящая будущее…почему такое происходит? Я поняла, что он пожал плечами. - Мы сами точно не знаем. У Карлайла есть теория… Он думает, что мы все переносим несколько своих самых сильных человеческих качеств в следующую жизнь, где они усиливаются – наш разум, наши чувства. Он думает, что еще при жизни я уже легко чувствовал мысли людей вокруг меня. И что у Элис уже было нечто вроде интуиции, предчувствия, где бы она не находилась. - А что он сам перенес в новую жизнь? И остальные? - Карлайл – свою способность сострадать, Эсме – способность страстно любить, Эммет – свою силу, Розали – свое…упорство. Или, скорее, упрямство, - он ухмыльнулся. – Джаспер тоже интересен. Он был чрезвычайно харизматичной личностью в своей первой жизни, мог повлиять на других, чтобы они приняли его точку зрения. Сейчас он способен управлять эмоциями тех, кто вокруг него – успокоить множество разозленных людей, или, наоборот, «разбудить» апатичную толпу. Это очень изысканный дар. Я обдумывала множество тех невероятных вещей, о которых только что услышала, пытаясь понять. Он терпеливо ждал. - Так, с чего все это началось? В смысле, Карлайл изменил тебя, значит, кто-то изменил его и так далее… - Ну, откуда появилась ты? Эволюция? Божественное творение? Не могли ли мы просто выделиться, как другие разновидности, как охотники и их добыча? Или, если ты не веришь, что это мир мог сам собой возникнуть из ниоткуда, во что мне самому трудно поверить, неужели так трудно поверить, что та же сила, которая сотворила изящную рыбу – «морского ангела» и акулу, крошек-тюленей и смертоносных касаток, могла сотворить и нас с тобой? - То есть, проще говоря, я – крошка-тюлень, да? - Верно. Он засмеялся, и затем что-то коснулось моих волос – его губы? Мне хотелось повернуться к нему лицом, но приходилось вести себя смирно – не хотелось усложнять его задачу, тем более, что ему и так непросто. - Готова спать? – вновь нарушил он тишину. – Или у тебя есть еще вопросы? - Всего-то миллион или два. - У нас есть завтра, и послезавтра, и послепослезавтра…, - напомнил он мне. Я улыбнулась – эта мысль приводила в восторг. - Ты уверен, что не исчезнешь утром? – мне хотелось быть в этом уверенной. – Ты ведь сказочный персонаж, в конце концов. - Я не уйду, - твердо пообещал он. - Тогда, еще кое-что…, - и я покраснела. Темнота не спасала – уверенна, что он мог чувствовать неожиданное тепло моей кожи. - Что? - Нет, забудь. Я передумала. - Белла, ты можешь спросить у меня что угодно. Я не ответила, и он простонал: - Я думал, что со временем тот факт, что я не могу слышать твоих мыслей, будет разочаровывать меня все меньше. Но становится только хуже и хуже. - Я рада, что ты не можешь слышать моих мыслей. И так уже достаточно того, что ты подслушивал мои разговоры во сне. - Пожалуйста! – его голос был таким очаровательным, противостоять было невозможно. Я помотала головой. - Если ты мне не скажешь, я притворюсь, что это намного ужаснее, чем есть на самом деле, - мрачно предупредил он. – Пожалуйста! – и снова этот умоляющий голос. - Ну…, - начала я, радуясь, что он не видит моего лица. - Да? - Ты сказал, что Розали и Эммет скоро поженятся… Этот брак…такой же, как и у людей? Он засмеялся, поняв все. - Так вот что ты имела в виду? Я кивнула, не в силах говорить. -Да, полагаю, что практически такой же. Я говорил тебе, большинство наших человеческих желаний остаются, просто скрываются за более сильными желаниями. - О, - только и выдавила я. - Ты спрашивала не просто из любопытства? - Ну, я просто подумала…о тебе и мне…когда-нибудь… Он тут же посерьезнел. Я тоже застыла, автоматически среагировав. - Я не думаю, что…это…будет возможно для нас. - Потому что для тебя будет слишком тяжело, если я буду…так близко? - Да, это тоже проблема. Но я не это имел в виду. Все потому, что ты такая нежная, такая хрупкая. Мне приходится обдумывать каждое свое движение, когда мы вместе, чтобы не причинить тебе боли. Я очень легко могу убить тебя, Белла, совершенно случайно, - его голос превратился в мягкое бормотание. Он прижал свою холодную ладонь к моей щеке. – Если бы я повел себя слишком неосторожно… если бы хоть на одну секунду забылся, я бы мог потянуться к тебе, желая коснуться твоего лица, и случайно проломить тебе череп. Ты не понимаешь, как невероятно ты уязвима. Я никогда, никогда не имею права потерять над собой контроль, когда я с тобой. Он ждал, когда я отреагирую, постепенно теряя терпение. - Ты напугана? Я подождала минуту, чтобы высказанные слова были правдой: - Нет. Я в порядке. Казалось, он на секунду задумался. - Хотя, теперь мне любопытно, - сказал он, его голос снова стал беззаботным. – Ты когда-либо…? - он намеренно не закончил. - Конечно нет, - я покраснела. – Я же говорила тебе, что никогда не чувствовала к кому-либо нечто подобное – и близко нет. - Я знаю. Просто я знаю это из мыслей других людей. Я знаю, что любовь и вожделение не всегда идут в одной компании. - Но это так для меня. И вообще, для меня они начали существовать только сейчас, - я вздохнула. - Это хорошо. По крайней мере, это у нас общее, - его голос звучал удовлетворенно. - Твои человеческие инстинкты…, - начала я. Он ждал. – Ну, ты вообще находишь меня привлекательной – в этом смысле? Он засмеялся и легонько взъерошил мои почти сухие волосы. - Я могу не быть человеком, но я мужчина, - уверил он меня. Я случайно зевнула. - Я ответил на твои вопросы, теперь тебе нужно спать, - настоял он. - Не уверена, что смогу. - Хочешь, чтобы я ушел? - Нет! – слишком громко запротестовала я. Он засмеялся, а затем начал напевать ту же самую незнакомую колыбельную – мягкий, ангельский голос в моих ушах. Я устала больше, чем мне казалось, после целого дня умственных и эмоциональных перегрузок, к которым не привыкла, и очень скоро уснула в его холодных объятиях.
Наш переводчик Clair-de-Lune надеется, что перевод нашел своего читателя , и труд её не напрасен.
Поговорить о переводе можно и нужно в данной теме.
Дата: Воскресенье, 16.10.2011, 21:18 | Сообщение # 42
Might take a little crime
Группа: Помощник Админа
Сообщений: 4936
Медали:
Статус: Offline
Глава пятнадцатая. Каллены.
Приглушенный свет еще одного пасмурного дня, наконец, разбудил меня. Я лежала, прикрыв глаза рукой, чувствуя слабость после сна и все еще не проснувшись окончательно. Что-то, какая-то важная мысль пыталась пробиться сквозь сон. Я застонала и повернулась на бок, надеясь, что сон все же вернется. А потом предыдущий день, наконец, вторгся в мое сознание. - Ох! – я села так резко, что у меня закружилась голова. - Твои волосы выглядят, как стог сена. Но мне это нравится, - его спокойный голос донесся из кресла-качалки в углу. - Эдвард! Ты остался! – возликовала я, и, не думая, подскочила и бросилась к нему на колени. Поняв, наконец, что сделала, я застыла, шокированная своим неконтролируемым энтузиазмом. Я посмотрела на него, боясь, что пересекла черту. Но он смеялся. - Конечно, - ответил он, несколько удивленный, но, похоже, довольный моей реакцией. Его руки погладили меня по спине.
Я осторожно положила голову на его плечо, вдыхая запах его кожи. - Я была уверена, что это только сон. - У тебя не настолько богатая фантазия, - поиздевался он. - Чарли! – вспомнила я, снова подпрыгнув и подскочив к двери. - Он уехал час тому назад – после того, как обратно подсоединил аккумулятор твоего пикапа. Должен признаться, я разочарован. Неужели только этого вполне достаточно, чтобы остановить тебя - на случай, если ты твердо решишь убежать? Я раздумывала на том же месте, где стояла, нестерпимо желая вернуться к нему, но беспокоилась насчет своего утреннего дыхания. - Обычно по утрам ты не такая задумчивая, - заметил он. Затем раскрыл объятия мне навстречу – такое приглашение практически невозможно отклонить. - Мне нужна еще одна человеческая минута, - призналась я. - Я подожду.
Я кинулась в ванную. Я не могла разобраться со своими чувствами, не узнавала себя – ни внутри, ни даже снаружи. Лицо в зеркале принадлежало практически незнакомке – глаза слишком сияют, лихорадочный румянец на скулах. Почистив зубы, я попыталась разобраться с хаосом, который являли собой мои волосы. Поплескала на лицо холодной водой, попыталась нормально дышать – без сколько-нибудь заметного успеха. В свою комнату я почти бежала. Это казалось чудом – то, что он был там, его руки все еще ждали меня. Он потянулся ко мне навстречу, и мое сердце снова неровно забилось. - С возвращением, - пробормотал он, обнимая меня.
Некоторое время мы сидели в тишине, пока я не заметила, что на нем другая одежда, и волосы были гладко причесаны. - Ты уходил? – «обвинила» я, касаясь воротничка его свежей рубашки. - Я не мог оставаться в той же одежде, в которой пришел – что бы подумали соседи? Я надула губы. - Ты очень глубоко спала, я ничего не пропустил, - его глаза весело сверкнули. – Разговоры закончились раньше. Я простонала. - Что ты слышал? Его золотые глаза смотрели очень нежно. - Ты сказала, что любишь меня. - Ты это уже знал, - напомнила я ему, опуская голову. - Все равно, услышать было приятно. Я спрятала лицо у него на плече. - Я люблю тебя, - прошептала я. - Теперь ты - моя жизнь, - просто ответил он. В этот момент говорить больше не было нужно. Мы тихо качались на кресле, пока в комнате становилось все светлее. - Время завтрака, - в конце концов сказал он, чтобы доказать – я уверенна – что он помнит обо всех моих человеческих недостатках. Поэтому я схватилась обеими руками за свое горло и посмотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами. На его лице отразился шок. - Попался! – захихикала я. – И ты говоришь, что я - никудышная актриса! Он нахмурился. - Это было не смешно. - Это было очень смешно, и ты это знаешь, - но я осторожно изучала его глаза, чтобы убедиться, что прощена. Очевидно, так и было. - Я перефразирую? – спросил он. – Время завтрака для людей. - Ну, ладно. Он перебросил меня через плечо, нежно, но резко, так, что на секунду я задохнулась. Я протестовала, пока он легко нес меня вниз по лестнице, но он не обращал на это внимания, пока не посадил меня на стул в кухне. В кухне было светло, ярко, словно комната пропиталась моим настроением. - Что на завтрак? – довольно спросила я. Это его озадачило. - Эм-м-м, не знаю. Что ты хочешь? – его мраморные брови слегка нахмурились. Я улыбнулась, подскакивая со стула. - Все в порядке, я вполне могу сама о себе позаботиться. Смотри, как я охочусь. Я достала миску и коробку с мюсли. Я чувствовала на себе его взгляд, пока наливала молоко и искала ложку. Села с тарелкой за стол, а затем помедлила. - Может, приготовить тебе что-нибудь? – спросила я, чтобы не быть невежливой. Он закатил глаза. - Просто ешь, Белла.
Он продолжал смотреть на меня, пока я ела, следя за каждым моим движением. Из-за этого я чувствовала себя неловко, и потому заговорила, чтобы отвлечь его. - Какие планы на сегодня? - Хм-м-м…, - я видела, как он тщательно подбирает слова. – Как насчет того, чтобы встретиться с моей семьей? Я судорожно сглотнула. - Ты боишься? – с надеждой спросил он. - Да, призналась я. Да и как я могла бы это отрицать – он видел это в моих глазах. - Не волнуйся, - ухмыльнулся он, - я тебя защищу. - Я боюсь не их, - объяснила я. – Я боюсь, что я не… понравлюсь им. Они не будут, ну, удивлены тем, что ты привел кого-то… вроде меня… домой, чтобы познакомиться с ними? Они знают, что я знаю о них? - О, они уже знают все. Они вчера делали ставки, знаешь ли, - он улыбнулся, но его голос звучал жестковато, – верну ли я тебя обратно или нет, хотя, как кто-либо может ставить против Элис, я не могу себе представить. В любом случае, в семье у нас нет секретов. Да это и не очень возможно, с моим умением читать мысли и с возможностью Элис видеть будущее. - И Джаспер помогает ощущать себя тепло, уютно и «пушисто», пока ты выбалтываешь все свои секреты – об этом тоже не забывай. - Ты внимательна, - одобрительно улыбнулся он. - Да, бывает периодически, - я скорчила рожицу. – Так Элис видела, что я появлюсь? Его реакция была странной. - Что-то вроде того, - выдавил он, отводя взгляд, чтобы я не могла видеть его глаз. Я продолжала с любопытством смотреть на него. - Это хотя бы вкусно? – спросил он, неожиданно снова повернувшись ко мне и начав разглядывать мой завтрак. – Честно говоря, выглядит не очень аппетитно. - Ну, это не разъяренный гризли, - пробормотала я, старательно игнорируя его ответный взгляд. Мне все еще было интересно, почему он так отреагировал, когда я упомянула об Элис. Я поторопилась закончить свой завтрак, продолжая размышлять об этом. Он все еще стоял посередине комнаты, вновь воплощая собой статую Адониса, отвлеченно глядя в окно на задний двор. Затем обернулся и улыбнулся мне своей потрясающей улыбкой. - И тебе тоже следует представить меня своему отцу, я так думаю. - Он уже тебя знает, - напомнила я ему. - Как твоего бойфренда, я имел в виду. Я подозрительно на него уставилась. - Зачем? - А разве так не принято? – невинно спросил он. - Не знаю, - призналась я. Мой опыт свиданий позволил мне усвоить несколько простых правил, но в этом случае вряд ли вообще можно применить какие-либо нормальные правила об отношениях. - Знаешь, в этом нет необходимости. Я не ожидаю, что ты… В смысле, ты не должен притворяться ради меня. Его улыбка была вежливой. - Я не притворяюсь.
Прикусив губу, я размазывала остатки хлопьев по краю миски. - Ты собираешься сказать Чарли, что я твой парень, или нет? – потребовал он. - А ты им являешься? – я постаралась подавить свой внутренний ужас при мысли об Эдварде, Чарли и словах «мой парень», произнесенных в одной комнате в одно и то же время. - Да, должен признать, это будет весьма свободная интерпретация слова «парень». - Мне казалось, что ты являешься несколько большим, если говорить честно, - призналась я, глядя вниз. - Ну, не знаю, нужно ли посвящать его во все душераздирающие подробности, - он перегнулся через стол и приподнял мой подбородок, осторожно касаясь холодными пальцами. – Но ему понадобится какое-то объяснение насчет того, почему я почти постоянно здесь нахожусь. Не хочу, чтобы шеф Свон наложил судебный запрет на мое присутствие. - Это правда? – спросила я, все еще не веря. – Ты, правда, будешь здесь? - Столько, сколько ты того захочешь, - уверил он меня. - Я захочу, чтобы ты был здесь всегда, - предупредила его я. – Вечно.
Он медленно обошел стол и, остановившись в метре от меня, протянул руку, чтобы коснуться моей щеке кончиками пальцев. Выражение его лица было непостижимо. - Это тебя расстроило? – спросила я. Он не ответил. Невероятно длинный промежуток времени он просто смотрел мне в глаза. - Ты закончила? – наконец спросил он. Я подскочила. - Да. - Одевайся, я буду ждать здесь.
Было трудно решить, что надеть. Сомневаюсь, что в книгах по этикету уточняется, как одеваться, когда твой возлюбленный вампир приглашает тебя домой, чтобы познакомиться со своей «вампирской» семьей. Было таким облегчением мысленно произносить это слово, находясь наедине с самой собой. Я понимала, что специально стараюсь не говорить его вслух.
В итоге я остановила выбор на своей единственной юбке – длинной, цвета хаки, простого силуэта – и одела к ней темно-синюю блузку, которую он однажды похвалил. Быстрый взгляд в зеркало убедил меня, что с волосами ничего сделать не получится, поэтому я просто убрала их в «конский хвост». - Все, - я пулей спускалась вниз по лестнице, - выгляжу благопристойно.
Он ждал у самой лестницы, ближе, чем я думала, так что остановилась я прямо перед ним. Он внимательно оглядывал меня, осторожно придерживая за плечи, в течение нескольких секунд, а затем неожиданно прижал к себе. - И снова ошибаешься, - пробормотал он мне на ухо. – Выглядишь крайне неблагопристойно. Никто не имеет права выглядеть так соблазнительно – так нечестно. - Насколько соблазнительно? Я могу переодеться…
Он вздохнул, покачав головой: - Ты так абсурдна! Он прижался своими холодными губами к моему лбу, и комната поплыла у меня перед глазами. Аромат его дыхания не оставлял возможности думать. - Объяснить, как ты меня соблазняешь? – сказал он. Это был явно риторический вопрос. Его пальцы медленно заскользили вниз по моей спине, его дыхание на моей коже участилось. Мои руки касались его груди, в голове снова все помутилось. Он медленно склонил голову и во второй раз, очень осторожно, его губы коснулись моих.
А потом у меня подкосились ноги. - Белла? – его голос был обеспокоенным, когда он успел поймать меня. - Ты…устроил…мне…обморок, - слабым голосом обвинила его я. - Что мне с тобой делать? – простонал он от негодования. – Вчера я поцеловал тебя, и ты на меня напала! А сегодня теряешь сознание у меня на руках! Я слабо смеялась, позволяя его рукам удерживать меня, пока голова продолжала кружиться. - Вот тебе и «у тебя все хорошо получается», - вздохнул он. - В этом-то и вся проблема. У тебя все слишком хорошо получается. Больше, намного больше, чем просто «хорошо». - Тебя тошнит? – спросил он. Он уже видел меня в таком состоянии. - Нет – это была совсем не такая слабость. Не знаю, что произошло, - я покачала головой. – Думаю, я просто забыла, что нужно дышать. - Я никуда не повезу тебя в таком состоянии. - Я в порядке, - настаивала я. – Твоя семья в любом случае думает, что я ненормальная, так какая разница?
Он внимательно изучал мое лицо в течение пары секунд. - Я очень пристрастно отношусь к цвету твоей кожи, - неожиданно заявил он. Я покраснела от смущения и отвернулась. - Послушай, я с большим трудом пытаюсь не думать о том, что почти собралась сделать, так что можем мы уже пойти? – спросила я. - И ты беспокоишься не потому, что идешь на встречу со сборищем вампиров, а потому, что думаешь, что этим самым вампирам ты не понравишься, так? - Так, - тут же ответила я, пряча свое удивление от того, как просто он сказал это слово. Он покачал головой. - Ты просто невероятна.
Только когда мы выехали из центральной части города, до меня дошло, что я понятия не имею, где он живет. Мы проехали по мосту через реку и выехали на северное шоссе. По обе стороны дороги мелькали дома, которых постепенно становилось все меньше, а затем нас окончательно окружил туманный лес. Я пыталась решить, спросить, куда мы едем, или нет, когда он резко свернул на проселочную дорогу, практически полностью скрытую от посторонних глаз зарослями папоротника. Густой лес окружал нас со всех сторон, делая дорогу различимой только на пару метров вперед. Так мы проехали несколько миль, петляя среди вековых деревьев, затем впереди показался просвет, и неожиданно мы оказались на маленькой полянке (или это был газон?). Несмотря на это, здесь было ненамного светлее, чем в сумрачном лесу, из-за шести огромных старых кедров, ветви которых надежно укрывали от солнечного света все поместье. Деревья бросали спасительную тень и на сам дом, делая большую открытую веранду на первом этаже практически непригодной для использования.
Не знаю, чего именно я ожидала, но точно не этого. Элегантный, величественный дом казался «вечным», словно простоял здесь не менее сотни лет. Нежного, светло-кремового цвета, трехэтажный, прямоугольный, отлично спланированный. Кроме моего пикапа других машин заметно не было. Был слышен шум реки, скрытой где-то за деревьями. - Вау. - Тебе нравится? - У него… определенно есть шарм. Он шутливо дернул меня за хвостик и улыбнулся. - Готова? – спросил он, открывая дверь с моей стороны. - И близко нет. Идем, - я пыталась засмеяться, но смех застрял у меня в горле. Я нервно поправила волосы. - Ты прекрасно выглядишь, - он просто взял меня за руку, даже не задумываясь об этом. Мы пошли к веранде. Я знала, что он чувствует мое напряжение. Его большой палец успокаивающе гладил мою ладонь. Он открыл передо мной дверь.
Дата: Воскресенье, 16.10.2011, 21:19 | Сообщение # 43
Might take a little crime
Группа: Помощник Админа
Сообщений: 4936
Медали:
Статус: Offline
Изнутри дом поражал еще больше, чем снаружи. Очень светлый, очень просторный, много-много воздуха. Должно быть, изначально здесь было несколько комнат, но затем стены снесли, чтобы создать одно открытое пространство на весь этаж. Дальняя стена, с южной стороны, была полностью стеклянной, и за полумраком кедров виднелась лужайка, плавно спускавшаяся вниз, к широкой реке. Массивная витая лестница занимала всю западную часть комнаты. Стены, высокие потолки, деревянные полы, толстые ковровые дорожки – все светлых оттенков.
Слева от двери, возле огромного рояля, ожидая нас, стояли родители Эдварда. Я уже видела доктора Каллена до этого, само собой, но все же вновь была поражена его молодостью и совершенной красотой. Рядом с ним стояла Эсме – единственная из семьи, кого я не видела раньше. Она тоже была бледной и прекрасной, как и все остальные. Что-то в ее тонких чертах, в овале ее лица в форме сердечка, в ее мягких волосах цвета карамели, волнами спадающих по плечам, напоминало о юных красавицах эпохи немого кино. Она была маленькой, тонкой и изящной, менее угловатой, чем остальные. Они оба были одеты в простую повседневную одежду светлых цветов, которая гармонировала с обстановкой в доме. Они приветливо улыбались, но не сделали ни малейшего движения в нашу сторону – старались не напугать меня, догадалась я. - Карлайл, Эсме, - голос Эдварда нарушил короткую паузу, - это Белла. - Добро пожаловать, Белла, - шаг Карлайла мне навстречу был тщательно продуман. Он осторожно протянул мне руку, и я сделала шаг вперед, чтобы пожать ее. - Рада снова видеть вас, доктор Каллен. - Пожалуйста, зови меня Карлайл. - Карлайл, - улыбнулась я ему, моя неожиданная уверенность удивила даже меня саму. Я почувствовала облегчение Эдварда, стоявшего рядом. Эсме улыбнулась и тоже шагнула вперед, протягивая мне руку. Рукопожатие ее холодной твердой руки было именно таким, как я и ожидала. - Очень рада с тобой познакомиться, - искренне сказала она. - Спасибо, я тоже, - это была правда. Это словно встретиться со сказкой – Белоснежка во плоти. - Где Элис и Джаспер? – спросил Эдвард, но никто не успел ответить, как они уже появились верхней ступени лестницы. - Привет, Эдвард! – радостно позвала Элис. Она спустилась по лестнице – вспышка темных волос и белой кожи – и резко и грациозно остановилась передо мной. Карлайл и Эсме бросили на нее предупреждающие взгляды, но мне это понравилось - она была естественной (по крайней мере, это было естественно для нее). - Привет, Белла! – сказала Элис и подскочила, чтобы поцеловать меня в щеку. Если Карлайл и Эсме до этого смотрели на нее предупреждающе, то теперь они были просто шокированы. Я тоже была поражена, но еще больше была рада тому, что она, похоже, приняла и одобрила меня целиком и полностью. Меня удивило то, как ощутимо напрягся Эдвард рядом со мной. Я посмотрела на него, но выражение лица было непроницаемым. - Ты приятно пахнешь, раньше никогда не замечала, - добавила она, к моему крайнему смущению.
Кажется, никто не знал, что еще сказать, и тут появился Джаспер – высокий и величественный, словно лев. На меня накатило ощущение легкости и спокойствия, вопреки осознанию того, где я сейчас нахожусь. Эдвард посмотрел на Джаспера, приподняв одну бровь, и я вспомнила о способностях последнего. - Привет, Белла, - сказал Джаспер. Он держался на дистанции, не предлагая руку для пожатия. Но стоя рядом с ним, невозможно было ощущать неловкость. - Привет, Джаспер, - смущенно улыбнулась я ему, а затем и всем остальным. – Рада познакомиться со всеми вами. У вас прекрасный дом, - добавила я. - Спасибо, - ответила Эсме. – Мы так рады, что ты пришла, - она говорила с чувством, и я поняла – она решила, что я храбрая.
И еще я поняла, что Розали и Эммета нигде не было видно, и вспомнила чересчур невинное выражение лица Эдварда, когда он отрицал, что остальным я не нравлюсь. Карлайл отвлек меня от этих мыслей – он многозначительно смотрел на Эдварда, и выражение его лица было напряженным. Краем глаза я заметила, что Эдвард кивнул ему один раз. Я отвела глаза, чтобы не казаться невежливой. Мой взгляд снова остановился на прекрасном инструменте, стоявшем на небольшом подиуме возле двери. Неожиданно мне вспомнилась моя детская фантазия о том, что если я когда-нибудь выиграю в лотерею, то куплю маме большой и красивый рояль. Она не была профессиональной пианисткой – просто играла для себя на нашем подержанном фортепиано – но мне всегда нравилось смотреть, как она играет. Она выглядела счастливой, увлеченной – казалась другой, загадочной, незнакомой, не просто мамой, к которой я привыкла. Мама записала и меня к преподавателю, конечно, но я, как и большинство детей, ныла до тех пор, пока она не разрешила мне забросить занятия.
Эсме заметила мой взгляд. - Ты играешь? – спросила она, кивая в сторону фортепиано. Я помотала головой. - Нет, совсем нет. Но оно такое красивое. Оно ваше? - Нет, - рассмеялась она. – Эдвард не говорил тебе, что занимается музыкой? - Нет, - я нахмурилась, глядя на невинное выражение его лица. – Полагаю, я должна была догадаться. Эсме удивленно приподняла свои изящные брови. - Эдвард умеет все, верно? – объяснила я. Джаспер фыркнул, а Эсме с упреком посмотрела на Эдварда. - Надеюсь, ты не хвастался – это грубо, - нахмурилась она. - Совсем немного, - рассмеялся он. Ее лицо смягчилось, и они обменялись быстрыми взглядами, которых я не поняла, хотя Эсме выглядела почти довольной. - Он слишком скромен, если честно, - поправила я. - Что ж, сыграй для нее, - попросила Эсме. - Ты только что сказала, что хвастаться – это грубо, - возразил он. - У каждого правила есть исключения, - ответила она. - Я бы хотела послушать, как ты играешь, - поддержала я. - Тогда решено, - Эсме подтолкнула его к роялю. Он потянул меня следом за собой, усаживая на скамейку рядом с ним, и подарил мне долгий сердитый взгляд прежде, чем повернулся к клавишам.
А затем его пальцы легко заскользили по слоновой кости клавиш, и комнату заполнила мелодия – настолько сложная и богатая по звучанию, невозможно было поверить, что играет только один человек. Я почувствовала, как у меня приоткрывается рот от удивления, и услышала тихие смешки за спиной. Эдвард посмотрел на меня – музыка не прерывалась ни на секунду – и подмигнул. - Тебе нравится? - Ты сам написал это? – пораженно выдохнула я. Он кивнул. - Любимая мелодия Эсме. Я прикрыла глаза и покачала головой. - Что-то не так? - Я чувствую себя такой незначительной… Мелодия замедлилась, постепенно трансформируясь, становясь нежнее, и среди множества звуков я, к собственному удивлению, узнала мелодию его колыбельной. - А это – для тебя. Ты вдохновила меня написать ее, - мягко сказал он. Музыка была невероятно нежной и красивой. Я не могла говорить. - Знаешь, ты им понравилась, - заговорил он в полный голос. – Особенно Эсме. Я обернулась, но огромная комната теперь была пуста. - Куда они ушли? - Решили дать нам немного уединения, полагаю. Я вздохнула. - Им я понравилась. Но Розали и Эммет… - я замолчала, не зная, как выразить свои сомнения. Он нахмурился. - Не волнуйся насчет Розали, - убежденно сказал он. – Розали примирится. Я скептически поджала губы. - Эммет? - Ну, он действительно думает, что я ненормальный – это правда, но к тебе претензий у него нет. Он пытается переубедить Розали. - Что ее так расстраивает? – я не была уверенна, что хочу знать ответ. Он глубоко вздохнул. - Розали больше всех противится тому, кем… кем мы являемся, нашей сущности. Для нее тяжело, что кто-то со стороны знает правду. А еще она немного завидует. - Розали завидует мне? – пораженно переспросила я. Попыталась представить вселенную, в которой кто-то такой же сногсшибательный, как Розали, может хоть немного завидовать кому-то вроде меня. - Ты – человек, - пожал он плечами. – Ей тоже хочется им быть. - О, - пробормотала я, все еще не придя в себя. – Но Джаспер… - На самом деле, это моя вина, - сказал он. – Я говорил тебе, что он старается существовать как мы с совсем недавнего времени. Я предупредил его держаться на расстоянии. Я подумала об этой причине, и мне стало слегка не по себе. - Эсме и Карлайл…? – быстро продолжила я, чтобы он этого не заметил. - Счастливы видеть меня счастливым. Вообще-то, Эсме было бы все равно, даже если бы у тебя было три глаза и перепончатые лапы. Все это время она волновалась из-за меня, боялась, что я упускаю нечто важное, что я был слишком молод, когда Карлайл изменил меня… Сейчас она в восторге. Каждый раз, когда я тебя касаюсь, она чуть ли не задыхается от счастья. - Элис кажется очень… оптимистичной. - У Элис свой собственный взгляд на вещи, - проговорил он сквозь зубы. - И ты не собираешься мне этого объяснять, так ведь? Мы без слов поняли друг друга. Он понял, что я знаю, что он что-то от меня скрывает. Я поняла, что он не собирается ничего говорить. Не сейчас. - Так что Карлайл сказал тебе до этого? Он нахмурился. - Ты заметила? Я пожала плечами. - Конечно. Он задумчиво смотрел на меня в течение нескольких секунд, прежде чем ответил. - Он хотел передать мне новости – он не знал, стану ли я делиться этим с тобой. - И ты это сделаешь? - Я вынужден, потому что я буду немного… властным и буду чрезвычайно назойливо тебя опекать в течение нескольких дней – или недель – и не хочу, чтобы ты подумала, будто я тиран. - Что случилось? - Если честно, то ничего. Просто Элис увидела, что скоро здесь появятся гости. Они знают, что мы здесь, и им любопытно. - Гости? - Да. Ну, они не такие, как мы, конечно – в своих гастрономических привычках, я имею в виду. Возможно, они вообще не заглянут в город, но я точно не собираюсь выпускать тебя из поля зрения до тех пор, пока они не уйдут. Меня пробрала дрожь. - Наконец-то, нормальная реакция! – пробормотал он. – Я уже начал думать, что у тебя вообще нет инстинкта самосохранения. Я оставила эту реплику без ответа и отвернулась, осматривая просторный зал. Он проследил за моим взглядом. - Не то, чего ты ожидала, верно? – довольно спросил он. - Нет, - призналась я. - Ни гробов, ни сваленных в углу черепов… Думаю, у нас даже паутины по углам нет… Какое это должно быть разочарование для тебя! – продолжал он издеваться. Я проигнорировала тон его голоса. - Здесь столько света… столько воздуха. Он уже был более серьезен. - Это единственное место, где нам никогда не приходится прятаться.
Мелодия, которую он играл, моя мелодия, подходила к концу, последние аккорды звучали более меланхолично. Последняя нота резко повисла в тишине. - Спасибо, - пробормотала я. До меня дошло, что у меня на глазах слезы. Смутившись, я быстро вытерла их. Он коснулся уголка моего глаза, стирая последнюю слезинку, затем внимательно посмотрел на оставшуюся влагу на пальцах. А затем, так быстро, что я едва успела понять, что он сделал, он коснулся губ, пробуя ее на вкус. Я вопросительно посмотрела на него, и он долго смотрел в ответ, прежде чем, наконец, улыбнулся. - Хочешь осмотреть весь дом? - Никаких гробов? – уточнила я. Сарказм в моем голосе не мог полностью скрыть волнение, которое я испытывала. Он рассмеялся, беря меня за руку и уводя прочь от рояля. - Никаких гробов, - пообещал он. Мы поднялись по массивной лестнице – моя рука скользила по гладким, словно атласным, перилам. Длинный коридор на верхнем этаже был обшит деревянными панелями цвета меда, в тон паркету. - Комната Розали и Эммета… Кабинет Карлайла… Комната Элис.., - объяснял он, ведя меня вдоль по коридору. Он бы продолжал, но я остановилась как вкопанная в конце коридора, глядя на украшение на стене над моей головой. Эдвард засмеялся, увидев ошеломленное выражение моего лица. - Можешь смеяться, - сказал он. – В этом действительно есть некая ирония. Я не смеялась. Моя рука автоматически поднялась, чтобы дотронуться до большого деревянного креста, темный цвет которого контрастировал со светлыми стенами. Я так его и не коснулась, хотя мне было любопытно, действительно ли древесина такая гладкая на ощупь, как кажется. - Должно быть, он очень старый, - предположила я. Он пожал плечами. - Чуть раньше середины шестнадцатого века, тридцатые годы – около того. Я уставилась на него. - Зачем вы держите его здесь? – поинтересовалась я. - Ностальгия. Он принадлежал отцу Карлайла. - Он собирал антиквариат? – с сомнением предположила я. - Нет. Он сам его вырезал. Крест висел на стене, над кафедрой церкви, в которой тот был священником.
Я не знала, выражает ли мое лицо тот шок, который я испытывала, но все равно отвернулась и вновь принялась разглядывать простой старинный крест. Я быстро прикинула в уме – распятию было больше 370 лет. Молчание тянулось, пока я пыталась осмыслить эти цифры. - Ты в порядке? – обеспокоено спросил он. - Сколько лет Карлайлу? – тихо спросила я, игнорируя его вопрос, все еще глядя вверх. - Совсем недавно он отметил свой 362 день рождения, - ответил Эдвард. Я повернулась к нему с миллионом невысказанных вопросов во взгляде. Он осторожно наблюдал за мной, пока говорил. - Карлайл родился в Лондоне, примерно в сороковые годы 17-го века. Тогда даты рождения не фиксировали, по крайней мере, для простолюдинов. По крайней мере, это было до протектората Кромвеля. Я изо всех сил старалась контролировать выражение своего лица, зная, что он внимательно за мной наблюдает. Сделать это было проще, когда я не пыталась поверить в истинность этих фактов. - Он был единственным сыном англиканского священника. Его мать умерла при родах. Его отец был крайне нетерпимым человеком. Когда протестанты начали набирать власть, он был фанатичен в своих преследованиях римских католиков и представителей других религий. Еще он крайне верил в реальность существования чистейшего зла. Он охотился на ведьм, оборотней…и вампиров, - услышав это слово, я застыла. Уверена, что он это заметил, но продолжал говорить не останавливаясь. - Они сожгли множество невинных людей – само собой, тех, кого он на самом деле искал, было не так легко поймать. - Когда пастор состарился, он поставил вместо себя своего покорного сына возглавлять эти облавы. Сначала Карлайл был сплошным разочарованием – он не был скор на обвинения и расправу, не видел демонов там, где их не было. Но он был упорнее и умнее своего отца. Он нашел логово настоящих вампиров, которые прятались под канализационной системой города, выбираясь на охоту лишь по ночам. В те дни, когда монстры не были частью мифов и легенд, многие из нас жили именно так. - Люди вооружились вилами и факелами, конечно, - его короткий смех прозвучал несколько мрачно – и ждали у выхода, который нашел Карлайл. В конце концов, один из них выбрался.
Его голос стал очень тихим, я изо всех сил напрягала слух, чтобы уловить каждое слово. - Должно быть, он был очень стар, и очень слаб от голода. Карлайл услышал, как он на латыни предупредил остальных, учуяв запах толпы. Он бежал по улице, и Карлайл – ему было 23, и он был очень быстр – возглавлял погоню. Вампир мог бы просто сбежать от них, но Карлайл думает, что он был слишком голоден, и потому повернулся и напал. Он схватил Карлайла, но остальные были слишком близко, и ему пришлось защищаться. Он убил двоих и убежал с третьим, оставив Карлайла истекать кровью на улице.
Он остановился. Я понимала, что он что-то намеренно пропускает, не говорит всех подробностей. - Карлайл знал, что сделал бы его отец. Тела бы сожгли – все, кто был укушен монстром, должны быть уничтожены. Карлайл инстинктивно пытался спасти свою жизнь. Он уполз с улицы, по которой бежала толпа, преследуя демона и его жертву. Он спрятался в погребе с гниющим картофелем на три дня. Это настоящее чудо, что он сумел не издать ни звука, и его не обнаружили. - Затем все кончилось, и он понял, кем он стал. Не знаю, что такого он увидел на моем лице, но здесь он неожиданно прервал свою речь. - Как ты себя чувствуешь? – спросил он. - Я в порядке, - убедила его я. И хотя я прикусила губу, не решаясь задать вопрос, должно быть, он увидел любопытство в моих глазах. Он улыбнулся. - Думаю, у тебя есть ко мне еще несколько вопросов. - Несколько. Он улыбнулся еще шире, затем оглянулся назад и, взяв меня за руку, потянул обратно по коридору. - Тогда, идем. Я покажу тебе.
___________________________________________ Надеюсь, вам нравится переводClair-de-Lune, и вы не забываете благодарить её за труды.
Он провел меня назад по коридору к кабинету Карлайла. На секунду остановился у двери. - Войдите, - позвал голос Карлайла. Эдвард открыл дверь, и мы вошли в комнату с высоким потолком и большими окнами, выходящими на запад. Стены были обшиты темными древесными панелями – по крайней мере, там, где их можно были разглядеть. Большую часть пространства занимали книжные шкафы высотой до потолка, полностью забитые книгами. Больше я видела только в библиотеках. Карлайл сидел в кожаном кресле за огромным столом из красного дерева. Когда мы вошли, он как раз вкладывал закладку между страниц толстенного фолианта, который держал в руках. Именно такой я всегда представляла себе кабинет декана какого-нибудь колледжа – только Карлайл выглядел слишком молодо, чтобы занимать эту должность. - Чем могу помочь? – любезно спросил он, вставая с кресла. - Хотел рассказать Белле кое-что о нашем прошлом, - ответил Эдвард. – Точнее, о твоем прошлом. - Мы не хотели вас беспокоить, - извинилась я. - Что вы, вовсе не побеспокоили. Откуда ты собирался начать? - С начала, - ответил Эдвард, слегка коснувшись рукой моего плеча и повернув меня лицом к двери, через которую мы только что вошли. Каждый раз, когда он меня касался, даже самым будничным и простым прикосновением, мое сердце тут же реагировало учащенным сердцебиением. А сейчас, когда здесь был Карлайл, это смущало еще больше.
Стена, которая была сейчас прямо передо мной, отличалась от других. Вместо книжных полок ее оккупировало множество картин всех размеров. Некоторые были ярких, «энергичных» цветов, другие – приглушенных монохромных тонов. Я пыталась найти некую логику, какой-либо связующий мотив, общий для всех полотен, но быстрый просмотр ничего не дал. Эдвард потянул меня к левому краю стены, остановившись прямо перед маленькой квадратной картине в простой деревянной рамке. Она не выделялась среди больших и ярких полотен, ее цветовая гамма варьировалась различными оттенками сепии. На ней был изображен городской пейзаж с крутыми скатами крыш и острыми шпилями нескольких редких башен. На переднем плане была изображен мост через широкую реку, украшенный множеством скульптур, напоминающих крохотные соборы. - Лондон 1650-х, - сказал Эдвард. - Лондон моей юности, - добавил Карлайл, стоя в полуметре позади нас. Я вздрогнула – не слышала, как он подошел. Эдвард сжал мою руку. - Может, ты сам расскажешь эту историю? – спросил Эдвард. Я повернулась, чтобы увидеть реакцию Карлайла. Он встретился со мной взглядом и улыбнулся. - Я бы рассказал, - ответил он. – Но, вообще-то, я уже немного опаздываю. Сегодня утром звонили из больницы – доктор Сноу взял больничный. И потом, ты знаешь эту историю так же хорошо, как и я, - добавил он, улыбнувшись Эдварду. Все же было немного трудно переключиться – ежедневные заботы провинциального доктора прерывают рассказ о днях его молодости в Лондоне 17-го века. А еще было немного не по себе осознавать, что вслух он говорит только ради меня. Подарив мне на прощание еще одну теплую улыбку, Карлайл вышел из комнаты. Несколько долгих минут я смотрела на миниатюру с изображением города. - Что произошло потом? – наконец спросила я, поворачиваясь к Эдварду, который все это время не сводил с меня глаз. – После того как он понял, кем стал? Он вновь взглянул на стену, и я обернулась, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание. Картина среднего размера, пейзаж унылых осенних цветов – пустая затененная поляна в лесу и крутой горный пик на заднем плане. - Когда он понял, кем стал, - тихо произнес Эдвард, - он воспротивился своей новой сущности. Пытался уничтожить себя. Но это нелегко сделать. - Но как? – я не собиралась говорить этого вслух, слова сами сорвались с губ. - Прыгал с высоких обрывов, - невозмутимо ответил Эдвард. – Пытался утопиться в океане… но в своей новой ипостаси он был очень молод, и потому очень силен. Поразительно, как он смог сопротивляться…голоду, ведь он был новообращенным. Инстинкт в это время сильнее всего, пересиливает все чувства. Но он настолько сильно противостоял этому, что вполне мог заморить себя голодом. - Такое возможно? – тихо спросила я. - Нет, существует всего несколько способов нас убить. Я открыла было рот, чтобы задать вопрос, но он меня опередил. - Итак, он голодал и, в конце концов, ослаб. Он старался держаться как можно дальше от людских поселений, поняв, что его сила воли тоже слабеет. Месяцами он скитался по ночам в поисках удаленных заброшенных мест, ненавидя себя. - Однажды ночью мимо его убежища проходило стадо оленей. Жажда так мучила его, что он напал на них, не раздумывая. Силы вернулись к нему, и он понял, что есть альтернатива тому существованию, которого он так страшился. Он и раньше питался дичью, которую ловил на охоте, ведь так? Через несколько месяцев родилась его новая философия. Он мог существовать, не становясь монстром. Он вновь нашел себя. - Он начал искать применение тому времени, что у него было. Он всегда был умен, всегда жаждал знаний. Теперь же у него был неограниченный запас времени. Он учился по ночам, а днем строил планы. Он поплыл во Францию и… - Он поплыл во Францию? - Люди всегда плавали через Ла-Манш, Белла, - терпеливо напомнил он мне. - Да, наверное, так. Просто в том контексте звучало забавно. Продолжай. - Плаванье – для нас это легко… - Все легко для тебя, - не удержалась я. Он молчал, весело глядя на меня. - Я не буду больше перебивать, обещаю. Он тихо рассмеялся и закончил предложение: - Потому что, в принципе, нам не нужно дышать. - Ты… - Нет, нет, ты обещала! – засмеялся он, приложив холодный палец к моим губам. – Ты хочешь дослушать историю или нет? - Ты не можешь заявлять мне такое и ждать, что я ничего не скажу в ответ, - пробормотала я. Он поднял руку и положил ее мне на шею. Скорость моего сердцебиения тут же подскочила, но я не сдавалась. - Вам не нужно дышать? - Нет, в этом нет необходимости. Просто привычка, - пожал он плечами. - И как долго ты можешь обходиться без воздуха? - Бесконечно долго, я полагаю. Я не знаю. Вообще-то, это немного неудобно – оставаться без обоняния. - Немного неудобно, - эхом повторила я. Я не следила за своим выражением лица, но что-то в нем заставило его помрачнеть. Он опустил руку и встал неподвижно, напряженно глядя мне в лицо. Молчание затягивалось. Его лицо было неподвижно, словно каменное.
- Что случилось? - прошептала я, касаясь его щеки. Черты его лица расслабились под моей рукой, и он вздохнул. - Я все жду, что это случится. - Что случится? - Я знаю, что в какой-то момент, чего-то, что я скажу тебе, или чего-то, что ты увидишь, будет уже слишком. И ты с криком убежишь от меня, - он слегка улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. – Я не буду останавливать тебя. Я хочу, чтобы это случилось, потому что хочу, чтобы ты была в безопасности. И все равно, я хочу быть с тобой. Эти два желания невозможно совместить…, - он замолчал, глядя на меня. Ждал. - Я никуда не убегаю, - пообещала я. - Посмотрим, - ответил он, снова улыбаясь. Я снова нахмурилась. - Итак, продолжай, – Карлайл поплыл во Францию.
Он помедлил, возвращаясь к рассказу. Рефлекторно его взгляд остановился на другой картине – самой красочной из всех, самой большой и в самой богато отделанной раме. Она была в два раза шире той двери, рядом которой висела. Полотно пестрело яркими фигурами в развевающихся мантиях, которые сновали между высоких колонн и стояли на мраморных балконах. Я не могла точно сказать, был ли это какой-то кадр из греческой мифологии, или персонажи, плывущие среди облаков, являются библейскими. - Карлайл приплыл во Францию и продолжил свое путешествие по Европе и местным университетам. Ночами он изучал музыку, науку, медицину – и нашел свое призвание, свое искупление именно в этом – в спасении человеческих жизней. – Выражение его лица стало трепетным, почти благоговейным. – Я не могу адекватно описать тяжести его усилий. Карлайлу потребовалось два столетия мучительной борьбы с собой, чтобы выработать идеальный самоконтроль. Теперь он невосприимчив к запаху человеческой крови и может заниматься той работой, которую любит, не испытывая агонии. Он нашел свой уголок покоя там, в больнице…, - Эдвард задумчиво смотрел в пространство в течение пары минут. Но затем неожиданно вспомнил, о чем рассказывал.
Он указал пальцем на огромную картину прямо перед нами. - Он учился в Италии, когда узнал, что там есть и другие. Они были намного цивилизованнее и образованнее, чем «призраки» лондонских пригородов. Он прикоснулся к четырем степенным фигурам, стоящим на самом высоком балконе, спокойно взирающим на творящийся внизу хаос. Я осторожно изучила силуэты и пораженно выдохнула, узнав мужчину с золотистыми волосами. - Франческо Солимена невероятно вдохновляли друзья Карлайла. Он часто изображал их богами, - рассмеялся Эдвард. – Аро, Маркус и Кай, - сказал он, поочередно указывая на остальных – двое были темноволосыми, у третьего были белоснежные волосы. – Ночные покровители искусств. - Что с ними стало? - Они все еще там, - он пожал плечами. – Кто знает, может уже несколько тысячелетий. Карлайл оставался с ними недолго, всего несколько десятилетий. Он восхищался их манерами, утонченностью и изысканностью, но они настойчиво пытались избавить его от отвращения к «естественному источнику питания», как они это называли. Они пытались убедить его, он пытался убедить их – все безуспешно. И тогда Карлайл решил увидеть Новый Свет. Он мечтал найти таких же как он. Как видишь, он был очень одинок.
Долгое время он вообще не мог никого найти. Но со временем, когда монстры стали лишь частью сказок, он понял, что может существовать среди ничего не подозревающих людей, как будто является одним из них. Но отношения, которых он так жаждал, словно ускользали от него. Он не мог рисковать. - Когда разразилась эпидемия гриппа, он работал в одной больнице в Чикаго, в ночную смену. Он вынашивал эту идею уже несколько лет, и почти решился – если он не может найти себе товарища, он его создаст. Он не был абсолютно уверен, как произошла его собственная трансформация, и потому колебался. И он не хотел красть чью-либо жизнь так, как это произошло с ним. И именно тогда он нашел меня. Для меня уже не было никакой надежды, я был оставлен в отделении для умирающих. До этого он ухаживал за моими родителями, и знал, что я остался один. И он решился попробовать... Последние слова он произносил почти шепотом, а затем умолк. Он посмотрел невидящим взглядом в окно. Я пыталась представить, какие образы сейчас у него в голове – воспоминания Карлайла или его собственные. Я тихо ждала.
Когда он вновь повернулся ко мне, нежная ангельская улыбка озарила его лицо. - Итак, с этим мы закончили, - подытожил он. - Значит, ты всегда был вместе с Карлайлом? – поинтересовалась я. - Почти всегда, - он положил руку мне на талию и потянул меня к выходу. Я бросила последний взгляд на стену с картинами, думая о том, услышу ли когда-либо остальные истории. Эдвард ничего не говорил, пока мы шли по коридору, и потому я спросила: - Почти? Он вздохнул – похоже, ему не хотелось отвечать. - Ну, у меня была типичная стадия подросткового бунта, примерно лет через 10 после того, как я… родился… был создан – называй как хочешь. Меня тогда не устраивал его образ жизни, постоянное воздержание, я злился на него за то, что он пытается обуздать мой аппетит. Так что некоторое время я жил один. - Правда? - я не испугалась, как должна была. Нет, я была заинтригована.
Он это понял. Лишь смутно я осознавала, что мы поднимаемся по лестнице на следующий этаж, но не обращала особенного внимания на окружающие предметы. - Тебя это не отталкивает? - Нет. - Почему? - Думаю… это звучит резонно. Он зашелся смехом. Мы стояли на самом верху лестницы, в еще одном коридоре, обшитом панелями. - С момента моего перерождения, - пробормотал он, - у меня появилось преимущество – я слышал мысли всех, кто меня окружает, как людей, так и тех, кто ими не является. Вот почему мне потребовалось целых 10 лет, чтобы воспротивиться Карлайлу – я знал его кристальную честность и искренность, четко понимал, почему он выбрал именно такой образ жизни. - Мне потребовалось всего несколько лет, чтобы вернуться обратно к Карлайлу и признать его видение. Я думал, что не буду подвержен той…депрессии, которая обычно сопутствует мукам совести. Поскольку я знал мысли своих жертв, я мог не трогать невинных и преследовать только зло. Если я следовал за убийцей вдоль по темному переулку, когда он выслеживал маленькую девочку - если я ее спас, значит, я точно не был таким чудовищем.
Я вздрогнула, чересчур ясно представив себе эту картину – ночной переулок, испуганная девочка, темная мужская фигура позади нее. И Эдвард – Эдвард во время охоты, ужасный и прекрасный, словно молодой бог, неудержимый и беспощадный. Была ли она благодарна ему, та девочка, или напугалась еще сильнее? - Но шло время, и я начал видеть монстра в своих глазах. Я не мог сбежать от груза ответственности за такое количество отобранных человеческих жизней, не важно, насколько это было справедливо. И я вернулся к Карлайлу и Эсме. Они с радостью приняли меня назад, как блудного сына, простив все. Это было больше, чем я заслуживал.
Мы остановились перед самой последней дверью в конце коридора. - Моя комната, - оповестил он, открывая дверь и пропуская меня вперед. Его комната выходила на юг, огромное окно во всю стену – похоже, вся задняя стена дома была стеклянной – открывало вид на извилистую реку и нетронутый лес, простиравшийся у подножья Олимпийских гор. Оказывается, скалы были намного ближе, чем я думала. Западная стена от пола до потолка была увешана полками с cd-дисками. Ассортимент здесь был богаче и интереснее, чем в любом музыкальном магазине. В углу стояла очень элегантная на вид стереосистема, одна из тех, к которым я боялась прикоснуться, чтобы чего-нибудь не сломать. Кровати не было, только широкий и уютный черный кожаный диван. Пол был покрыт толстым золотистым ковром, стены были задрапированы плотной тканью чуть более темного оттенка. - Хорошая акустика? – предположила я. Он захихикал и кивнул, затем переключил проигрыватель на радиочастоту и включил звук. Это был тихий, мягкий джаз, который звучал так, словно оркестр находится с нами в одном комнате. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть потрясающую музыкальную коллекцию. - Как они расположены? – наконец спросила я, не в силах выявить какой-либо определенный порядок. Казалось, он не обращал внимания на мой интерес. - Эм-м-м, по годам и личным предпочтениям, - отсутствующим тоном сказал он. Я повернулась и увидела, что он внимательно смотрит на меня. - Что? - Я готовился к тому, что почувствую… облегчение. Ты обо всем знаешь, больше не нужно хранить от тебя секретов. Но я не ожидал, что почувствую себя настолько лучше. Мне это нравится. Я чувствую себя… счастливым, - он пожал плечами, слегка улыбнувшись. - Я рада, - ответила я, улыбаясь в ответ. Я волновалась, что он возможно сожалеет о том, что рассказал мне все это. Приятно было ошибиться. Но затем он увидел выражение моего лица, и его улыбка исчезла. Он напрягся. - Все еще ждешь криков и попыток сбежать, да? – догадалась я. Легкая улыбка заиграла на его губах, и он кивнул. - Ненавижу тебя разочаровывать, но на самом деле ты не такой пугающий, как думаешь. Я вообще не нахожу тебя пугающим, если уж совсем честно, - легко солгала я. Он удивленно приподнял брови. А затем улыбнулся широкой, коварной улыбкой. - Тебе действительно не стоило этого говорить! – ухмыльнулся он. Он зарычал – низким, горловым звуком - оскалился, обнажая идеальные зубы. Его тело неожиданно изменило положение – он припал к полу, словно лев перед прыжком. Я сделала шаг назад, сердито глядя на него. - Ты не посмеешь.
Я даже не увидела, как он прыгнул на меня – его движения были слишком быстрыми. Просто неожиданно я поняла, что лечу в воздухе, а затем мы упали на диван, который в свою очередь ударился об стену. В это же время его руки обвились вокруг меня, образовав стальную клетку, чтобы защитить меня от удара. Но я все равно пыталась высвободиться. Само собой, он на это не обращал внимания. Он сгреб меня в охапку, удерживая надежнее железных цепей. Я настороженно посмотрела на него, но казалось, что он хорошо себя контролирует - его челюсти были расслаблены, пока он улыбался, в глазах светилось веселье. - Ты что-то сказала? – игриво прорычал он. - Что ты очень-очень страшный монстр, - сказала я. Правда, впечатление от сарказма несколько смазалось из-за сдавленного голоса. - Так-то лучше, - одобрил он. - Эм-м, - я снова попыталась высвободиться, - можно мне теперь встать? Он только рассмеялся. - Можно войти? – донесся нежный голос из коридора. Я попыталась встать, но Эдвард подхватил меня, и уже через секунду я сидела на его коленях. Я увидела Элис, за ней в дверном проеме стоял Джаспер. Мои щеки тут же вспыхнули, но Эдвард сидел как ни в чем не бывало. - Войдите, - ответил он, все еще тихо смеясь. Элис, похоже, не нашла ничего необычного в нашем объятии. Она вошла – почти танцуя, ее движения были так изящны, – и грациозно опустилась на пол посередине комнаты. Джаспер застыл в дверях, выражение его лица было слегка шокированным. Он смотрел на лицо Эдварда, и мне стало интересно, «пробует» ли он сейчас атмосферу в комнате. - Звук был такой, словно ты решил пообедать Беллой, и мы пришли в надежде, что ты поделишься, - заявила Элис. На секунду я напряглась, но затем почувствовала, что Эдвард улыбается – над ее словами или над своим ответом, вот этого я не поняла. - Простите, но боюсь, что мне самому не хватит, - ответил он, обнимая меня все так же крепко. - На самом деле, - ответил Джаспер, входя в комнату и стараясь улыбаться, – Элис говорит, что сегодня ночью будет гроза, и Эммет хочет поиграть в мяч. Ты с нами? Слова были достаточно будничными, но контекст меня несколько смутил. Хотя, похоже, словам Элис стоит доверять больше, чем прогнозам метеорологов. - Конечно, тебе следует взять Беллу с собой, - прощебетала Элис. Мне показалось, что Джаспер бросил на нее быстрый взгляд. - Хочешь пойти? – весело спросил меня Эдвард, сверкая глазами. - Конечно, - я не могла разочаровать такое лицо. – Эм-м, а куда мы пойдем? - Нам придется дождаться грома, чтобы поиграть – ты увидишь, почему, - пообещал он. - Мне понадобится зонтик? Все трое рассмеялись. - Понадобится? – спросил Джаспер у Элис. - Нет. Гроза пройдет над городом. На поле будет достаточно сухо. - Тогда отлично, - энтузиазм в голосе Джаспера был заразителен. Я поняла, что жажду поиграть вместо того, чтобы окостенеть от ужаса. - Пойдем, спросим, пойдет ли Карлайл, - Элис вскочила на ноги и пошла к двери. Увидев такую походку, у любой балерины от зависти разбилось бы сердце. - Можно подумать, ты этого не знаешь – поддразнил ее Джаспер, выходя следом и бесшумно закрывая за собой дверь. - Во что мы будем играть? – настороженно спросила я - Ты будешь смотреть, - обнадежил меня Эдвард. – Мы будем играть в бейсбол. Я ошеломленно уставилась на него. - Вампирам нравится бейсбол? - Это ведь традиционное американское развлечение, - ответил он с напускной серьезностью.
___________________________________________ Надеюсь, вам нравится переводClair-de-Lune, и вы не забываете благодарить её за труды.
