//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Только это одно напоминало мне о тех мыслях, что, словно быстрое течение шумной реки проносились у меня в голове, пытаясь отвлечь меня во время голосования. Я был совершенно озадачен настойчивостью моего семейства в том, что я любил Беллу. Разве я недостаточно хорошо знал самого себя? Разве я не понял бы это – если любовь и правда была бы для меня возможна?

Я бы понял – ведь так?

Неужели моё неверие в саму идею того, что я могу любить, ослепляло меня, не давая видеть истину? Это звучало смешно и нелепо: то, что я утверждал - было истиной, что я сказал, что чувствовал - было правдой. Я не нуждался в том, чтобы моя семья говорила мне о моих чувствах, я итак всё знал, не так ли?

Карлайл воспринял моё молчание как осторожность. Мы сделаем всё что угодно для тебя, Эдвард, ты – наш сын, брат и друг. Семья! Если ты думаешь, что было верным решением рассказать Белле о себе, значит, это было твоё решение. Мы можем заботиться друг о друге, тебе не нужно чувствовать себя настолько обязанным защищать всю семью.

Действительно… Карлайл знал лучше, чем кто-либо ещё. Я оторвал свой взгляд от картины, посмотрев в его золотистые глаза. «Но мой выбор, если он будет неверным, он может повлиять на всех вас. И я не уверен, что я принял верное решение…» Фактически, я был уверен, что они будут осуждать меня за мой выбор, вопить и кричать, и требовать, чтобы я всё уладил.

Вместо этого, они поступили кардинально противоположным образом: были вдумчивыми и серьёзными, рассматривая случившееся и решив доверять мне - даже при том, что я едва ли заслужил любое доверие, не говоря уже о его размерах. И их удивительная «небрежность» во всей этой ситуации крайне смущала.

Элис сказала, что видела, что если бы кто-нибудь вышел из себя в этой ситуации, то это не привело бы ни к чему хорошему. И меня это удивляло. Как? Почему? Должно было быть что-то ещё. Так, что? Что произошло бы? Было слишком много вопросов и ни одного ответа.

Или, может, моя фантазия весьма разыгралась в отношении видений Элис, и каковым будет мой ответ семье, раз они не сдерживали себя, подобным образом, не позволяя и мне контролировать свой характер? Придавал ли я всему этому слишком большое значение? Нет, конечно, нет – абсурд!

Твой выбор повлияет и на нас. Только потому, что мы сами позволили бы этому случиться: мы – твоя семья, и мы не откажемся от тебя. Это наш выбор, Эдвард. Мы позволяем решать некоторые вещи за нас. Он направился к своему столу, а я к стулу в углу.

Он нахмурился, глядя на моё «антиобщественное» поведение, по крайней мере, он видел это именно в таком свете. Почему он должен это делать? Затем я услышал: Верное решение – Эдвард, верное решение не всегда очевидно. Иногда ты делаешь выбор и живёшь с его последствиями. Иногда тебе кажется, что ты знаешь, что именно нужно делать. Но бывает, что именно это оказывается ошибкой.

Я прищурился, глядя на него: «По какой-то странной причине, это не заставляет меня почувствовать себя лучше, Карлайл.»

«Я знаю». Я не буду лгать тебе, Эдвард. Я не знаю, сделал ли ты правильный выбор. Но «правильный» – это не столько вопрос восприятия. Это зависит от того, на чьей ты стороне, каково твоё мнение, и почему вещи происходят именно таким образом, а не как-то иначе. «Я не могу сказать тебе, что делать, Эдвард. Я не могу сказать тебе, что это было правильным решением».

Вздохнув, я мрачно ответил: «Спасибо за попытку, Карлайл… Я только беспокоюсь, что сделал неправильный выбор, что теперь она будет даже в большей опасности, потому что из-за меня она…»

«Ты не можешь предсказывать будущее, Эдвард». Я пристально посмотрел на него. Очко в твою пользу. «Ладно, ты не можешь. Элис может. Но это не главное. Главное - то, что у тебя должна быть вера в себя, в свои решения». [i]Всё может оказаться даже лучше, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Даже, когда ты думаешь, что надежда потеряна…

В комнате повисла тишина: Карлайл смотрел на меня, мысленно он обдумывал дилемму, созданную мной. Верно или нет - решение, принятое мной, могло казаться в чьём-либо восприятии правильным, но в моём понимании оно было однозначно неверным.

Джаспер прав, Эдвард. Я сидел, уставившись в пол, но услыхав это, поднял свой взор на отца. Если бы ты мог видеть себя со стороны, когда входил в дом… Картинка произошедшего зажглась в его мыслях.

Вход словно обрамлял меня в некую рамку, когда я вошёл в парадную дверь: мои золотистые глаза будто живые, больше, чем когда-либо. Они искрятся сдерживаемым гневом, беспокойством, печалью и одновременно чем-то ещё. Ярко, радостно, счастливо!

Мой разум закружился в каком-то странном вихре, пока я слушал мягкий голос Карлайла. Ты не можешь отрицать, что в тебе появилось что-то новое. По-особенному загорелись твои глаза, это что-то было хорошим, Эдвард. Независимо от обстоятельств вашей сегодняшней с Беллой встречи, ты пришёл домой всё же счастливым. Ты выглядел лучше, чем обычно…

Я, сидящий на подоконнике. Я смотрю на бесконечные акры земли передо мной, покрытые пульсирующим серебряным лунным светом, льющимся откуда-то с неба. Нотные листы находятся в моих руках, и я записываю новые ноты. С этой точки можно увидеть мои глаза - в них нет света, нет даже лёгкого намёка на счастье, там больше удовлетворённости, чем радости…

Я узнал место в его втором изображении. Это был наш предыдущий дом, тот, в котором мы жили, перед тем как отправиться в Форкс. Карлайл мог видеть, что я заметил что-то другое в самом себе, именно этого он и хотел добиться.

Только подумай об этом, Эдвард. Спасибо, что пошёл со мной, я скучаю по таким вот нашим разговорам.

Нахмурившись, я ответил: «Но ведь всё было обо мне. Обычно наши беседы протекают по-другому». Неужели я пропустил слишком много в течение этих прошедших недель, думая о Белле? Не оттолкнул ли я случайно моего отца?

Улыбнувшись, он покачал головой. «Это всё, о чём я хотел говорить сегодня». Когда бы ты ни захотел, ты можешь придти и поговорить со мной. Тебе это известно, Эдвард. Я не был против того, чтобы мы обсудили эти вещи с тобой, вероятно, они уже какое-то время были у тебя на уме.

Медленно вставая, я смотрел прямо на Карлайла. Я надеюсь, ты прислушаешься к нам, Эдвард. Ты знаешь, Белла ещё совсем молодая, но она - женщина, и даже если тебе кажется, что ты этого не видишь, то мы все заметили, как тебя тянет к ней. Не отрицай это только из-за той своей идеи, которой придерживаешься упрямо в течение стольких лет.

Это и было самым серьёзным камнем преткновения, тем различием между Карлайлом и мной. Мы уже обсуждали вопрос о душе вампиров – есть ли она или всё это пустой миф и наши желания… Но, не обозначив истину, этот спор просто зашёл в тупик, поставив нас в безвыходное положение.

Мы больше не спорили об этом. Карлайл полагал, что я имею право на своё собственное мнение и идеи, а потому не пытался вынудить меня примкнуть к его стороне вещей, заставить меня увидеть его точку зрения как единственно верную. А я цеплялся крепко за свою веру, да и как мог я ошибаться? Даже когда я хотел думать, что он мог бы быть прав, я точно знал, что этого не могло бы быть.

Я вышел из его кабинета и направился в свою комнату, быстро и нетерпеливо поднявшись по лестнице, и максимально быстро достигая своего конечного пункта назначения. Проскользнув в свою комнату, я захлопнул дверь и повалился со вздохом на софу.

Было столько всего, что надо было обдумать – и так мало времени на всё это.

Ziaba,