//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

natwilia, aliena, девчаточки вы чудо!
Кажись в следующей главке мы уже продвинемся до прикосновений...ммм предвкушаю душевные терзния

"I promise to love you every moment forever" Edward - Eclips
"Аll we really need to survive is one person who truly loves us" Lost
У Эдварда нет мечты. Он и так уже Эдвард! (с)

Чем ближе я подъезжал к дому, тем спокойнее становилось у меня на душе. Наконец-то, я смог совладать с собой, со своими мыслями. Казалось, что осознание того факта, что Карлайл где-то рядом, было достаточным, чтобы успокоить то состояние некоего горячечного возбуждения, которое кружило мысли в моей голове словно в водовороте весь вечер, и которое тяжелой звенящей волной накрывало меня. Он был единственным, с кем я отчаянно хотел поговорить с глазу на глаз.

Но, когда я почти достиг дома, меня стало охватывать пугающее предчувствие того, что ждёт меня там. Очевидно, Элис видела мой разговор с Беллой, и то, что мы обсуждали, являлось невероятно важным для будущего всей семьи.

Я был фактически уверен, что Элис уже видела Беллу и меня, склонившихся близко друг к другу, полных страстного желания, предчувствуя появление нового члена нашей семьи в лице Беллы. Мой гнев вспыхнул с новой силой при мысли о её видении, но теперь было легче подавить это чувство.

Без Беллы в машине, без аромата её крови, постоянного подавления наисильнейшего желания убить её прямо на месте, мой разум и чувства перестали быть похожими на изменчивый, изощряющийся в своей причудливости калейдоскоп. Но я всё ещё был слишком слаб, я всё ещё мог позволить своему самообладанию разбиться вдребезги из-за этого привлекательного аромата, впитавшегося и распространившегося по салону автомобиля, желание убить всё ещё было частью меня.

Окно, опущенное вниз всю дорогу, позволило потоку желанного свежего воздуха обдувать моё лицо. Это дало мне возможность привести в порядок свои мысли и взять себя в руки. Я должен был подготовиться к тому, что ждало меня дома.

Во мне медленно нарастало беспокойство: я не имел понятия о том, какое решение, по мнению моей семьи, будет наилучшим в данной ситуации… наилучший выход – это уйти отсюда. Свернув в усаженную деревьями аллею, что вела прямо к дому, я пришёл к выводу, что они могут всё ещё не знать того, что случилось на самом деле.

Моя надежда была напрасной.

Моё самое большое беспокойство – это договор. Как всё происходящее затронет его? Мы не знаем, как Белла всё выяснила, хотя, это точно не могли быть Квилеты. Я должен поговорить с Эдвардом.

Я надеюсь, он в порядке – насколько трудным всё это было для него сегодня? О, мой сын, я надеюсь, он не будет во всём винить себя. Элис сказала, что Белла сама всё выяснила – но как?

У него должно быть какое-нибудь объяснение – он проговорился? Мы как-то выдали себя? Он дважды чуть было не причинил ей боль, видения Элис вспыхивали и гасли: почему?

Менее, чем за два месяца она выяснила, кто мы такие! От девчонки нужно было избавиться прежде, чем она обнаружила нашу тайну! Моя жизнь может быть разрушена!

Так трудно всех успокоить – так много беспокойства, так много паники. Так, теперь Розали: я должен всё это сдержать, подавить. Она успокаивается, теперь Элис.

Я не видела этого, пока не стало слишком поздно! Эдвард, я сожалею – я даже и не думала о том, что твой телефон не заряжен! Я не рассказала им всего, только то, что я видела время от времени. Ты должен рассказать им всё сам – я не думаю, что могу. Я не знаю всего. Мысленно Элис умоляла меня о помощи.

Она хотела рассказать всем, что знает, но сдерживалась в попытке дать мне шанс самому всё объяснить семье. Я остановил свою машину, по-прежнему слыша непрекращающийся поток её слов.

Я увидела, что произойдёт, как только она повернула к книжному магазину, но ты всё ещё не мог найти её – она едва не… – ты это уже знаешь. Но это было, когда я увидела будущее, и… – хорошо. Я в основном всё увидела, Эдвард. Ужин, вашу поездку домой, и когда ты подвозил её…

Я вздрогнул: она видела выбор, предложенный мне монстром, живущим внутри меня. Элис добавила: Я знаю, что на мгновение ты заколебался, но Эдвард, ты оставил её живой и невредимой. В конце концов, ты выиграл, понимаешь? С ней всё в порядке – она дома, с ней всё хорошо – она сейчас разговаривает по телефону с девчонкой Стэнли.

Даже от осознания того, что Белла жива, мне не становилось легче, потому что я едва не поддался своим инстинктам. Подойдя к парадной двери, я проскользнул внутрь, желая остаться незамеченным, прежде чем кто-либо смог бы обрушиться на меня с расспросами – но всё же, от одного человека я ожидал такого - от Элис.

Семья была в сборе на нижнем этаже. Карлайл стоял позади Эсме, сидящей на кушетке с нервно сплетёнными руками, беспокоясь обо мне – как обычно. Я чувствовал себя виноватым за такие мысли, но это была правда: она часто и много волновалась обо мне.

Эмметт и Розали сидели рядом друг с другом, моя сестра между своим мужем и матерью. Она с ненавистью посмотрела на меня, как только я вошёл в дверь, но к моему удивлению не подскочила, чтобы сразу же вцепиться в меня. Поверь мне, Эдвард, если бы я могла, я бы уже вскочила и убила бы тебя за то, что ты подвергаешь мою жизнь риску, но мне запретили делать это.

Поймав слабый проблеск мысли в голове Карлайла, я понял, что он не стремился прямо сию же минуту выслушивать все наши аргументы. Розали лучше выслушать нас. Удивительно, но она очень уступчива. Эдвард, нам нужно многое обсудить. Пожалуйста, не позволяй своему нраву взять верх над собой… сейчас.

Положив куртку и ключи на столик возле двери, я едва заметно кивнул ему. Мой взгляд потеплел при виде Джаспера и Элис, занявших вторую кушетку. Я единственный, кто оставался стоять в этой комнате в центре внимания.

Чрезвычайно недовольный таким положением вещей, я прошёл и остановился прямо перед всей моей семьёй, многозначительно игнорируя все их мысли, которые по-прежнему роились в моей голове – одни и те же вопросы, словно заведённые, повторялись в их умах. Взглянув прямо на Карлайла, я ожидал, когда же он начнёт этот на удивление спокойный допрос.

Они ждали меня почти всю ночь, волнуясь и задаваясь мучавшими их вопросами, так как видения Элис постоянно менялись. Карлайл обошёл вокруг кушетки, занимая позицию прямо передо мной. Отсутствие криков нервирует тебя, не так ли, Эдвард? Вдруг мысленно спросил Джаспер.

Я мельком взглянул на него: «Да, на самом деле, да. Я ожидал, что придя домой, окажусь в той же ситуации, как и в предыдущие месяцы». Карлайл слегка улыбнулся. Лично я счастлив, что мы сейчас себя полностью контролируем - все эти крики, ссоры похоже на тебя никак не влияют, Эдвард.

Моя полуулыбка была едва заметна: «Да, кажется, это и правда не работает».

Это противостояние было чем-то большим, нежели обычная попытка контролировать мой нрав, чем-то, что я поистине оценил. Голос Элис раздавался эхом в моей голове. Я предложила, чтобы на этот раз мы все были спокойны, к огорчению Розали: ты, действительно, не имеешь представления о том, как часто мои видения менялись, когда ты был близок к тому, чтобы потерять самообладание. В Порт-Анжелесе и во время того разговора.

«Спасибо, Элис!» - ответил я вежливо. Это было правдой, и мне это было отлично известно. Я был счастлив, что Джаспер был здесь всё это время, на случай, если, несмотря на все мои попытки, мои эмоции вышли бы из-под контроля. «Что вы хотите знать?» - спросил я Карлайла. Только один человек должен был сегодня задавать вопросы: было ещё столько всего в моей голове, что, возможно, даже я не смог бы управлять этим сложным разговором.

Есть несколько вещей, которые приходят на ум… «Элис рассказала нам основное», - начал он. «Ты был в Порт-Анжелесе, и она знала, что какое-то решение ещё не принято. В то время, как Белла Свон приняла решение пойти в книжный магазин, явившееся началом целой цепочки событий, которых Элис не смогла увидеть. Где был ты, когда она делала этот выбор?»

Они хотели прояснения всей истории, деталей того, почему всё это привело к Белле, сообщающей мне, что она знает, что я – вампир. Непонятное облегчение охватило меня и позволило моим мыслям, воплотившись в слова, извергаться в пространство комнаты, где было столько любопытных слушателей. «Я мог слышать только её двух подруг, но так как они были в магазине, я потерял их след, как только они отошли слишком далеко. Ожидая снаружи, я смог узнать, что Белла ушла, когда услышал, как Джессика Стэнли подумала о книжном магазине, к которому она указала Белле путь».

Было бы замечательно, если бы ты мог слышать в этот момент её мысли, не так ли? Думал Карлайл, предлагая примирительную полуулыбку. «И тогда ты последовал за ней…» - подсказал он тихо, ожидая продолжение моего рассказа.

«Я нашёл этот книжный магазин, но её не было внутри, её запах спускался вниз по улице. Не выходя из машины, я ездил, выискивая её в мыслях других людей, мимо которых я проезжал. Была во мне какая-то уверенность, что, в конечном счете, она вернётся той же дорогой. Я ездил вокруг до тех пор, пока не услышал мысли Джессики и Анжелы в ресторане, где они предположительно должны были встретиться с Беллой».

Эта сжатая версия произошедшего делала весь неимоверно длинный вечер более коротким и менее напряженным в сравнении с тем волнением, каким я был охвачен, пока искал её. Это рассказала нам Элис. «Ты нашёл Беллу в аллее и увёл от тех парней», - сказал он. Как бы подтверждая его слова, я кивнул головой.

Как он мог оставить тех ребят в живых? Злилась Розали в своих мыслях. Я понял её ярость относительно данного вопроса: она злилась, что я сумел спасти Беллу от смерти, ведь причиной перерождения Розали в своё время была схожая ситуация. Только её никто не спас. Для меня не стало сюрпризом то, что Розали рисовала в своём уме жестокий насильственный конец для этих парней.

Внезапно я понял, почему Розали уступила просьбе Карлайла. Она пыталась сконцентрироваться на своём гневе на Беллу, которая стремилась выяснить, кто мы есть на самом деле, но в тоже время она помнила, через что прошла сама. Снег, холод, темнота…

Она уважала требование Карлайла и вследствие своей едва уловимой признательности мне за то, что я не позволил такому же случиться с Беллой. Даже несмотря на то, что Белла была человеком, Розали чувствовала облегчение от того, что та была избавлена от ужаса, испытанного ею в своё время, и благодарна за то, что эти «звери» были остановлены вовремя.

Поняв это, я старался не таращиться на неё, но с трудом мог поверить в то, что моя сестра готова была бы остаться в стороне от решения появившейся проблемы, оставив крики и упрёки только потому, что я спас Беллу. Было подозрение, что она будет и дальше противостоять мне в этом споре.

Мы знаем, что Белла спасена; потом ты повёз её в ресторан? - Думал Карлайл, делая знак рукой мне продолжать.

«Когда мы подъехали, то увидели выходящих из ресторана подруг; я попросил Беллу окликнуть их, а потом, поскольку они уже освободились, предложил сам отвезти её домой после ужина». Если бы я позволил ей пойти с ними, то позднее смог бы избавить себя от соблазна убить её.

Но каждый понял произошедшее по-своему. Если бы ты отпустил её, она ничего не выяснила бы! Розали кипела от злости, скрестив руки и недовольно надув губы. Эмметт утешительно приобнял её, но те же слова звучали и в его голове, только без раздражения и злости.

Ты не мог ничего знать заранее, Эдвард. Сказал мне Карлайл. Ты сделал то, что считал правильным: ты хотел удостовериться, что с ней всё в порядке, и знал, что её подруги не сделали бы этого для неё. Ты должен гордиться собой за свои поступки.

Иногда я не понимал рассуждений моего отца, но спорить сейчас с ним мне не хотелось. «Да, Карлайл». Размышляя над тем, что ещё рассказать о нашей беседе в ресторане, я очень осторожно выбирал свои слова.

«В ресторане Белла сказала мне, что относительно меня у неё есть иная теория, но рассказывать её в тот же момент не стала. Сначала она задала пару вопросов – Белла заметила цвет моих глаз», - внезапно вспомнил я. «Меня это удивило…она, определённо, намного наблюдательнее многих других людей…» Но это не сразу стало для меня очевидным, только какое-то время спустя.

«Она заставила меня признаться в том, что я могу слышать мысли всех людей. Всех, кроме неё. И что я поехал за ней в Порт-Анжелес, а потом, следуя за её ароматом, направился сначала к книжному магазину, а далее в ту аллею, где и нашёл её. Во время ужина», - пояснил я. «После ужина я повёз её домой. И именно тогда, в машине она и поведала мне свою теорию».

Вот она, основная причина, по которой мы просили его всё рассказать нам, - размышлял Карлайл. «Нам нужно знать больше: что она знала, и что ты сказал ей». Что она сама выяснила ранее, а что ты подтвердил, открыл или утаил.

В этом не было ничего сложного, но я воздержался от упоминания наиболее значительной части слов Беллы в самом начале нашего разговора. «Её догадка была верной - мы вампиры. Потом она задавала вопросы, чтобы узнать больше деталей – сколько мне лет, почему я могу выходить на улицу днём, не сгорая на солнце, а не сплю в гробу…»

Удивительно, но в их мыслях царило спокойствие, когда я сказал им, что Белла, в конце концов, узнала, кто мы такие. Я ожидал гнева или чего-то вроде выговора – возможно, так и было бы - но они были осведомлены на сей счёт Элис. Просто было понятно, что ни крики, ни упрёки, ничто не сотрёт прошлое.

Но допрос еще не был закончен. Это ещё не всё, - заметила Элис, там больше, чем ты рассказал, Эдвард. Я видела много эпизодов, рассказывающих о том, как она всё выяснила. И ты знаешь это.

Я послал раздраженный взгляд Элис, который она встретила строгой, неумолимой гримасой на своём личике. «Я знаю это, Элис». Я не планировал полностью скрывать эту информацию от них.

«Знаешь - что?» - Эмметт смотрел поочередно то на меня, то на Эллис. Что ты знаешь?

Я не спускал своих глаз с Карлайла. «Белла рассказала мне, как она выяснила, что мы – вампиры». Тревога по поводу этой особой части истории очень беспокоила меня.

Должно быть, этот Джейкоб Блэк не знал, что его слова могли нарушить договор. Конечно, они разорвут договорённость, если мы решим ответить на его признание; если бы мы не были связаны чем-то намного более важным, чем сделка с оборотнями. Нарушить договор с нашей стороны означало убить человека.

Я знал, что Карлайл будет настаивать на том, чтобы сохранить договор в силе, несмотря ни на что. Я знал его также хорошо, как и самого себя, но даже годы, проведённые вместе, и моя способность к чтению мыслей не могли мне помочь контролировать всё. Он никогда не захотел бы сделать из нас «плохих парней», начав войну с оборотнями.

Кроме того, со своей стороны он не стал бы нарушать договор, даже если бы и захотел сражаться. Карлайл был одним из самых миролюбивых созданий, которые только существовали – он никогда по собственному желанию не станет развязывать войну или драку, только если не будет иного выбора.

Он поднял бровь. И как она всё выяснила? Она сама всё поняла? О, если бы только сама…

«Нет. Квилетский мальчик рассказал ей легенду – одну, которая включала и нас. Он упомянул фамилию нашей семьи».

За этими словами последовала короткая пауза, во время которой большинство из их мыслей вторили одно и то же слово «что?» Потом в моей голове закружился жуткий вихрь из мыслей и картинок, что сменяли друг друга с дикой скоростью, гнев и беспокойство, что обуревало их, полностью перекочевало в мой разум.

Закрыв уши руками и стиснув зубы, я пытался разобраться во всём и избавиться от этого калейдоскопа из картинок и какофонии мыслей в своей голове. Как только они поняли, насколько жутко хаос из их размышлений действует на меня, попытались успокоиться.

В конце концов, по большей части, у меня получилось выключить их голоса, как я привык это делать с тех пор, как стал вампиром. Но как всегда, я не смог их полностью выкинуть из своей головы. Означает ли это, что договор нарушен? Что мы должны делать? Спрашивал Карлайл самого себя. Они не будут и дальше хранить наш секрет? Должны ли мы переехать?

Мысль о переезде вызвала во мне панику, не похожую ни на что другое: покинуть Форкс, покинуть Беллу? С жестокой логикой мой разум говорил мне, что когда-нибудь всё закончится именно нашим переездом.

Но я желал получить время… время… оно было мне необходимо, мне нужно больше узнать о Белле, о смертной девочке, которая смогла держать от меня свой разум закрытым, и чей аромат сводил меня с ума… Мой эгоизм подвергал её опасности, но я не мог заставить себя уехать сейчас.

Я должен был что-нибудь добавить к сказанному прежде, чем что-либо ещё случится, прежде чем моя семья начнёт в ту же минуту собирать свои сумки. Даже не осознавая для себя самого, я произнёс: «Он не верит в легенды, вот почему он рассказал их Белле».

Выпалив это, я остановился. Почему во мне было так сильно желание остаться в Форксе? Для здоровья Беллы и её безопасности было бы лучше, если бы я уехал; что-то ещё во мне, помимо логики, говорило, что я не хотел, чтобы это случилось. Я хотел остаться тут, с ней, узнать о ней настолько много, насколько я только мог…

Но это вызывало во мне противоречивые чувства. Почему я не мог выбрать правильную сторону и придерживаться её?

Внимание всей семьи было приковано ко мне, и я снова быстро заговорил, желая закончить свою мысль. «Она сказала, его имя - Джейкоб Блэк. Он рассказал ей легенды ради забавы, «страшилки». Но дело в том, что она уже тогда была полна подозрений в отношении нас, а потому и восприняла все эти легенды буквально».

Где-то глубоко во мне начала зарождаться надежда, когда я увидел ожидание и в мыслях моей семьи, и на их лицах. Этот Джейкоб Блэк не имел ни малейшего понятия, что в эту самую минуту несколько вампиров решали, что же делать с ним сейчас, с тем, кто раскрыл что-то, что было абсолютным секретом и не подлежало разглашению.

Я гадал, кем же был этот мальчик. Знал ли он, что договор мог быть запросто нарушен, выбери мы ответные действия на его признания? Если бы мы решили напасть, потому что договор на данный момент можно было считать уже недействительным? Но, конечно же, мы не станем этого делать: каждый из нас знал, какое решение собирается принять Карлайл для того, чтобы обезопасить нашу семью.

Если он не знает, не знал, когда рассказывал всё Белле, тогда я не вижу причины что-либо предпринимать. Мой отец был полон надежд: не имея ни малейшего желания сражаться, он предпочтёт уладить всё мирным путём между нашей семьей и теми, кто мог навредить нам.

Он кивнул мне и повернулся к остальным членам семьи. «Никто из нас ничего не сделает Квилетам. Я знаю, что никто из вас ничего не сделает… я всё принял во внимание, договор не нарушен. Когда Совет Квилетов узнает о действиях Джейкоба Блэка», - а я уверен, они сделают это - «они увидят, что мы ничего не сделали, даже когда соглашение уже могло считаться недействительным.»

Возможно, тогда они поверят, что мы не думали причинять вред кому-либо.. поймут, что мы по- прежнему придерживаемся своей части договора. Надежда Карлайла была заразительна, мы все надеялись на такой исход дела – даже, несмотря на то, что Эмметт всё ещё испытывал непреодолимое желание ввязаться в драку. Но это было уже скорее действие его вечно соперничающей натуры.

Часть меня была счастлива за Джейкоба Блэка, потому что мы не станем мстить за его проступок. Возможно, он и родился в племени, в котором существовала и жила по сей день история возникновения самых отвратительных монстров, с которыми я когда-либо встречался, но только то, что его предки были волками, совсем не означает, что этот мальчик заслужил подобное отношение к себе. Он был всего лишь человеком.

По-видимому, Розали посчитала, что она уже достаточно долго молчала. «А что насчет нашего секрета, который находится в руках человеческой девушки?» Или мы собираемся пропустить эту часть ради спокойствия дорогого Эдварда?

Было тяжело воздержаться оттого, чтобы не закатить глаза, но я сумел. Розали могла быть благодарна мне за некоторые мои действия, но это совсем не означало, что она собирается молчать о том, что ей не нравится – она разве что не будет об этом кричать.

Карлайл бросил на неё огорчённый взгляд, что заставило её, отступив назад, тяжело опуститься на кушетку позади. Я сказала, я не буду кричать на Эдварда, как бы мне того не хотелось, но я не буду абсолютно молчалива.

У неё есть вопрос, Эдвард. Отец повернулся ко мне. Я доверяю тебе. «Ты доверяешь Белле, она сможет хранить этот секрет?»

«Да», - я не колебался ни минуты. И не только потому, что это было бы совершенно невозможным для любого человека, рассматривать факт существования вампиров как правду без всяких на то доказательств, но и потому что я верил, что она сохранит секрет. Поверив всему, что было рассказано мной в этот вечер, она сделала логический вывод, что не сможет рассказать это ни одной живой душе.

И, даже если не здравый смысл, то моё нежелание рассказывать, должны были послужить предупреждением, что эта ситуация не является чем-то обычным, о чем можно рассказать другим. Даже нормальный человек понял бы это, правда, Белла была какой угодно, но только не «нормальной». Она не была похожа на обычного человека.

Карлайл смотрел на меня с минуту, раздумывая над вариантами возможных последствий случившегося. Доверять Белле или не доверять ей. А если мы решим, что она не сможет сдержать своё слово, должны ли мы избавиться от неё или переехать? Подобные мысли пронизывали сознание всего моего семейства.

“Well personally I’m a fan of just ignoring a problem until eventually it just goes away.”

О спасибо, мой авко- и баннеро-дилер Belledward

Я отчаянно надеялся на то, что в случае, если общее решение примет образ «Белле нельзя доверить наш секрет», мы не будем останавливаться на первом варианте. Но мне также не нравился и второй…Ни тот, ни другой не привлекали меня ни в малейшей степени.

«Мы можем доверять Белле, или же нет?» - наконец, объявил Карлайл. Если большинство проголосует – «нет», тогда я внесу на рассмотрение предполагаемые предметы выбора.

Голосование было семейным решением, но на сей раз я не принимал участия в нём. Когда Карлайл посмотрел прямо на меня, я покачал головой: «Я не собираюсь ничего говорить ни за один из возможных вариантов, Карлайл».

Он взглянул неодобрительно. Я ценю твоё мнение. Почему ты считаешь, что не должен что-либо говорить? Ты такой же, как и все мы - ты часть этой семьи. И этот выбор затронет, в первую очередь, тебя – возможно, даже больше чем кого-либо ещё, исходя из того, насколько ближе ты к Белле, чем все мы вместе взятые.

Я снова покачал головой: «Это моя вина, что всё дошло до такого, Карлайл. Я не должен иметь голоса в этом решении». Хотя это и было правдой, что я знал Беллу намного лучше, чем кто-либо ещё в моей семье, я знал также, что намёки Карлайла были нелепы. Я близок Белле во всех смыслах? Мы были друзьями сейчас, но и только.

Ведь, так?..

Полагая, что это полностью твоя вина, ты имеешь право даже большее, чем кто-либо из нас, высказывать своё мнение, - возразил он. Я мог чувствовать взгляд золотых глаз, сверлящих меня почти со всех сторон, кроме спины, но они не будут вмешиваться в моё решение. И также не будут причиной вынужденного смятения: я попытался сконцентрироваться.

Поскольку я отказался рассказать ей, кем я являюсь, она прибегла к расспросам о лакомых кусочках информации во время маленького путешествия на пляж Ла Пуш. Белла должна была думать о том, как проведёт время с друзьями, но вместо этого она думала обо мне.

Бесспорно, тёплое чувство, охватившее меня при мысли об этом, было не важным. Я не мог позволить ему отвлечь меня. Сейчас было слишком много моментов, которые отвлекали меня в этой беседе от моей жизни, так что я боролся с собой с удвоенной силой.

Отведя взгляд от их глаз, я терпеливо ждал, пока Карлайл осознает тот факт, что я не собирался сегодня говорить с ним об этой проблеме. Я услышал, как он вздохнул. Ты не должен казнить себя за то, что не является твоей виной, Эдвард, но я уважаю твоё решение.

«Голосуем? Да или нет», - спокойно спросил он. Конечно же, Элис - «да».

Мгновение спустя моя сестра громким голосом объявила: «Да!» Ты слишком упрямый, Эдвард, но я проголосую по-своему, так что это не имеет значения. И я знаю, за что проголосовал бы ты сам… Конечно, она знала! Она могла видеть будущее.

Спустя ещё одну минуту после этого ответил Джаспер: «Да». Если Эдвард так думает, тогда я с этим согласен. Мне всё это не нравится, но кто я такой, чтобы судить? Я даже никогда не разговаривал с Беллой – я не имею права быть ей судьёй. И, в конце концов, я верю Элис.

Его реакция не была весьма непредсказуема, но Эмметт бросил своё «да», удивив меня. Он как Джаспер, обычно ждал, чтобы отдать свой голос своей жене. Я поднял взгляд, чтобы убедится, что он смотрит прямо на меня. Его мысли были простыми и чёткими.

Джаспер прав, и ты это знаешь. Ты любишь её, не так ли? Твоё лицо более открытое и счастливое, чем когда-либо прежде, даже когда ты заходил в дом, ожидая криков со стороны Розали. Если бы выбор был чем-то иным кроме как «за», я возненавидел бы саму мысль, что ты упустил что-то важное.

Своими мыслями он тронул во мне то, что я старался задвинуть подальше в уголок своего сознания, не так ли? Вопрос о том, люблю я Беллу или нет: это было чем-то абсолютно нелепым и абсурдным. Бездушный монстр вроде меня, обреченный на вечные муки ада, в случае, если какое-либо обстоятельство заставит меня фактически умереть, и… любящий? Невозможно.

Простая мысль была бессмысленной. Я слегка покачал головой, неодобрительно глядя на него: я не хотел говорить и рисковать кем-либо ещё в семье, вызывая на подобный бессловесный разговор. Зная Эмметта, он ответил бы прежде, чем я смог что-либо сказать.

Едва пожав плечами, он отвёл взгляд, успев всё же добавить заключительный комментарий. Действительно, подумай над этим честно, Эдвард. Ты знаешь, что любовь возможна, независимо от того, насколько сильно ты веришь в то, что у тебя нет души. Просто позволь сказать тебе следующее: если бы любовь была невозможна для кого-то бездушного, каковыми нас считаешь ты, тогда получается, по твоим словам, любовь в нашей семье к супругам, друг к другу, и даже к тебе является ложью!

Я не хотел больше ничего слышать. Я не хотел быть сбитым с толку этими мыслями сейчас, когда я боролся с медленно увядающей жаждой, ослабленным, но всё ещё кипящем внутри меня гневом к тем людям из Порт-Анжелеса, с беспокойством об этом голосовании, что будет означать для жизни Беллы моё решение стать к ней немного ближе….во всех смыслах.

Напряжение не достигло своей наивысшей точки – пока ещё – потому что я пытался не концентрироваться на каждой мысли, проносящейся у меня в голове. Я услышал, как Розали спокойно произнесла своё «да».

Мне не нравится доверять человеку, мне не нравится быть зависимой от неё, хранящей наш секрет. Это моя жизнь – у меня должна быть свобода выбора в том, кто может знать эту тайну, а кто нет! Но я должна отдать долг Эдварду. Я доверяю ему, не так ли? Конечно, доверяю. Он мой брат. И я в долгу перед ним за его помощь в Порт-Анжелесе. Даже если это всего лишь глупая человеческая девчонка.

Только я мог понять истинные причины её потребности отплатить мне за что-то, в чём она не была виновата. Никто не пришёл ей в своё время на помощь, никто! Но я пришёл за кем-то, я спас Беллу.

И, несмотря на ту неприязнь, что Розали испытывала к ней, она была благодарна, что я спас кого-то, кто мог бы, возможно, оказаться в её положении. Но это не означало, что она должна была благодарить меня за это - я просто не хотел, чтобы кто-нибудь навредил Белле. Я также знал, что какой бы аргумент я не использовал, Розали не будет согласна. Её упорство было её характерной чертой в сочетании с красотой: она привнесла новое понимание в поговорку «упрямый как мул».

Наконец, я услышал нежный голос моей матери, произносящей «да». Эдвард, она нужна тебе. И я не собираюсь стоять на пути этого чувства. Неужели ты не видишь, что уже любишь её? Что это тогда за чувства, если не «любовь»?

Как мог я назвать их? Привязанность… желание защитить… желание видеть её невредимой… желание сделать её счастливой… Я нахмурился. Что-либо подобное я прежде ощущал только к членам моей семьи. Почему сейчас я чувствовал всё это к какой-то человеческой девочке? К Белле?

Карлайл отвлёк меня от опасного пути моих мыслей, куда те отклонились. [i]Не хмурься, Эдвард. Ты же знаешь, это то, что ты хочешь. Это – то, что все мы решили, не так ли? Здесь нет ничего, о чём стоило бы волноваться. «Мой голос такой же. Я полагаю, что всё решено. Есть что-либо ещё, что мы должны были бы обсудить сейчас?»

Он говорил вслух с семейством, но его мысли были направлены исключительно ко мне. Я встретился с его глазами, слушая его. Ты уже должно быть слышал это, Эдвард, но позволь сказать мне ещё раз. Я верю, Джаспер также прав.

Я скорчил рожицу и отвёл взгляд к лестнице, потом обратно к моему отцу – спрашивая, можем ли мы это обсудить один на один. Конечно. «Если больше ничего нет, - сказал он со своим обычным спокойствием, - тогда я полагаю, что Эдвард и я должны поговорить в моём кабинете…»

Выслушай его, Эдвард, - Эсми предупредила меня, улыбаясь, - «Идите. У меня есть ещё несколько дел, над которыми мне надо поработать». Я должна закончить эту картину так скоро, как только смогу…

Она направилась прямо туда, где располагались её картины, а мои братья и сёстры разошлись по своим делам: Розали и Эмметт - в гараж, Элис и Джаспер – в лес. В мой кабинет, я предполагаю, Эдвард. Я позволил Карлайлу вести меня вверх по лестнице.

Закрыв за собой дверь, я повернулся и пробежался взглядом по картинам, украшавшим стены комнаты, в которую мы вошли. Истории, спрятанные за этими кусочками искусства, были многочисленны, и каждая из них была важной для Карлайла и всего нашего семейства.

Это была история, нарисованная на холсте красками, история, которую могли прочесть только мы. Она была намного более личной, чем записанное на бумаге прошлое, то, что могло быть прочитано любым человеком, кто с ним сталкивался.

Картины хранили нашу историю своим особым способом; реальная, важная связь с нашим прошлым, которую мы могли видеть и понимать, скрытая за этими красками – то прошлое, о котором никто больше не смог бы рассказать. В особенности, одно изображение привлекло моё внимание, я остановился прямо напротив него.

Не столь детально прорисованные лица смотрели прямо на меня: лица трёх лидеров Вольтури. Аро, Маркус и Кайус.

Это из-за них ты так волнуешься? Мой отец стоял около меня, его взгляд был обращён в мою сторону, а не на старых друзей из такого далёкого прошлого. Я уверяю тебя, Эдвард, мы никогда не позволим им добраться до Беллы. Если они узнают о ней.