//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Первая "заканчивается" вместе с 38 главой, где Белла умирает. Я понимаю, что там остаются нерешенные вопросы и имеется мягко говоря незаконченность сюжета. Но никак по другому. Переписывать все это у меня просто не хватит воли. Итак, прошу остановиться на первой части тех, кто не любит ждать (и накрученность). Все что вы читали после 38 главы можете забыть, ага)

Вторая часть начинается, как следует с главы 39. Ибо главные герои не умирают, принцессы не писают и т.д. Боюсь, написание этой части растянется на куда больший период. Но дело не стоит на месте. Честно. В месяц по строчке, скоро наберется и продолжение.

Я бежала вперед, почти не контролируя это казенное тело, не чувствуя ударов хлестких веток на лице, задыхаясь от боли в груди и паники, ледяной волной накрывшей разум. Бежала до тех пор, пока не замечать боль и неестественную усталость стало невозможным. И лишь когда мир, резко перевернувшись, ударил меня всем телом о землю, разум на секунду протрезвел, позволяя увидеть перед собой перепачканные грязью руки.
Едва пошевелив пальцами, я прикрыла глаза, отчаянно желая провалиться в забытье, чтобы не видеть, не помнить и не понимать всего того, что случилось со мной за последние пол часа. Но страх не отпускал. Он был не обоснован чем-либо конкретным, просто страх непонимания происходящего. Просто, это слишком тяжело… не помнить кто ты.
Пульсирующая боль в груди словно показывала, насколько отчаянно сердце желает биться. И у меня уже не было ни желания, ни сил удивляться этому. Меня не волновало, что за эксперименты на мне ставили и насколько удачными они оказались. Хотелось лишь того, что бы вернулись хоть какие-то элементарные воспоминания.
Боль утихать явно не собиралась, нужно было найти хоть какой-нибудь затхлый городишко, в котором бы было электричество.
Из-за боли я едва ли осознавала, какой сумасшедшей была эта идея, но, в любом случае, выбор у меня был не велик, так как возвращаться в то место, где очнулась, я не собиралась, а мне был известен только один способ, как запустить мертвое сердце.

Спотыкаясь на каждом корне, мне казалось, что я уже вечно брожу по этому лесу. В пустую голову заползали горячные мысли о том, что я уже не на Земле.
Небо на горизонте стало светлеть, когда вдалеке послышался шум воды. И я запоздало осознала, что ночь в лесу не была уж такой темной, как должна была бы быть.
Через какое-то время мне, наконец, удалось выйти к источнику шума – небольшой, но достаточно бурной реке, на другом берегу которой все еще мелькали огни в окнах деревянных домов.
Я со стоном свалилась у самой воды, чувствуя, как брызги мочат подол уже давно не белого, порванного где только можно, платья. Хоть река и не была широкой – едва ли десяток метров, поток воды был настолько быстрым, что, подумай я туда ступить, меня бы в считанные секунды отнесло на пару километров вниз по течению.
Пытаясь побороть нахлынувшее отчаяние, я стала оглядываться по сторонам, в поисках чего-либо, что могло бы послужить какой-никакой переправой. Идти вдоль реки в поисках брода или, что врядли в таких диких местах, моста, у меня просто не хватило бы сил.
Взгляд безнадежно скользнул по домам на той стороне и плавно перешел на едва выглядывающее из-за кромки леса на моей стороне солнце, как вдруг, я почувствовала, как внутри все обрывается.
Рывком повернувшись обратно к деревне, я впилась глазами в фигуру, стоящую на той стороне реки, так же у самой воды. Прямо на меня смотрели черные глаза исполинских размеров волка. Рыжая, словно ржавая шерсть на холке стояла дыбом, а огромная пасть, которая, казалось, проглотит тебя, даже не заметив, искривлена в страшном оскале. Громкий шум горной реки резко затих и стал доноситься словно из-за плотного стекла, так, что я ясно могла слышать тихое утробное рычание огромной псины.
Инстинктивный страх на секунду парализовал меня, а в следующий же миг, я с воплем сложилась пополам от нестерпимой боли в груди. Болела, казалось, вся верхняя часть тела. Начиная от горла, заканчивая самым низом живота.
Наверное, в такие моменты, любой человек начинал бы молить о смерти, о конце этих мук. Я молила бы тоже, если бы могла разжать зубы. Но что-то во мне, та самая звериная частичка слепо боролась с непоколебимой волной этой боли. Что-то во мне так отчаянно хотело жить, что в какой-то момент, я почти перестала быть восприимчивой к чему-либо.
Я как будто со стороны наблюдала, как мое тело пытается подняться с мокрой земли. Миг – и большая кошка возникает там, где только что стоял человек.
Боль притуплялась так, словно невосприимчивое к смерти тело начало привыкать и раскаленные до бела нервы просто перестали послать разряды в мозг.
Я сама толком не знала, что опять со мной произошло, но, переступив на нетвердых лапах, я подняла голову, и снова наткнулась на чудовище, что наблюдало за мной с другого берега. Еще одним неприятным открытием для меня стало то, что на том берегу, словно из-под земли, выросли еще две таких твари. Но ни одна уже не скалилась и не рычала. Все они, не смотря на звериные морды, выглядели по-человечески удивленными.
Уши ржавого волка, до этого яростно прижатые к холке, были теперь недоуменно вздернуты вверх, а большие карие глаза, казалось, принадлежат человеку.
Самый большой черный зверь, что стоял по центру привлек мое внимание низким воем. Поймав мой взгляд, он забавно наклонил голову вбок, будто спрашивая о чем-то.
Почти отрешившись от боли, я смогла поймать себя на мысли, что эти твари не такие уж опасные, какими казались на первый взгляд. Зверь, сидевший внутри меня, это только подтверждал.
Но мной все еще овладевал страх неизвестности и шок, от всего случившегося, поэтому я никак не отреагировала на действия большого волка, лишь переступила на дрожащих лапах, продолжая смотреть ему в глаза. Тот, казалось, удивился еще сильнее и кинул быстрые взгляды на своих товарищей. Рыжий волк, поколебавшись, сделал пару шагов вперед, едва наступая на воду передними лапами и, чуть склонил голову вниз.
Я же, следя за его действиями, рассуждала, что в этом теле мне было вполне комфортно, даже боль в сердце, словно бы притупилась и ощущалась не так остро, позволяя мне почти здраво размышлять.
Меня выдернуло из размышлений, когда я почувствовала, что удивленные волки на том берегу, начинают злиться. Словно подражая им, я окинула волков, что склонили головы в приветствии, ошарашенным взглядом и сама чуть пригнулась, пытаясь повторить поклон. Управлять этим телом, когда думаешь о том, какое движение надо сделать, оказалось гораздо сложнее, нежели просто отдаться на волю инстинктам, как в том момент, когда я удирала по лесу из той злополучной лаборатории. Слабые, слишком широко расставленные лапы подогнулись, и мое почти безвольное, даже не попытавшееся помешать падению, тело, соскользнуло с невысокого, покрытого мокрой травой берега, прямо в бушующую реку.
Я не почувствовала падения. В какой-то момент мир просто потерял все краски, осталась лишь ужасная усталость и ноющая боль в груди. Последним, что я ощущала перед тем, как провалиться куда-то в темноту, была холодная речная вода, окутывающая мои легкие.

Может, провалиться в темноту то я, и провалилась, но сознание упорно оставалось включенным. Только как-то отдельно от тела, которого, как казалось, не существует в помине.
Я думала, что умерла, а душа, необретшая покой, будет вечно скитаться в этом царстве мрака. Такая перспектива меня не слишком прельщала, но все же здесь не было той нечеловеческой усталости и боли. Здесь было тихо и спокойно. Пожалуй, даже слишком тихо.
Но, видно судьбе не было угодно оставлять меня в покое. На миг провалившись в еще большую тьму, я в ужасе распахнула глаза, не желая верить, что я снова чувствую свое тело. Снова чувствую эту боль.
Захлебнувшись, я попыталась откашляться и почувствовала, как меня тут же повернули на бок. Судорожно вдыхая и отплевываясь, я прижала руки к груди, туда, где громко и рвано билось сердце. Задыхаясь от жара, растекающегося вместе с кровью по всему организму, я подняла глаза на людей, стоявших надо мной.
Старец, с темной бородой, доходящей ему почти до колен, поймав мой взгляд, склонил голову, сказал что-то на непонятном языке.
Даже не попытавшись обратить на него внимание, я, все еще цепляясь за сердце так, словно оно могло просто выскочить из груди, попыталась присесть. Молодой темноволосый парень, угодливо помог мне подняться с земли.
Лихорадочным взглядом бегая по лицам стоящих предо мной людей, я только и смогла выдавить:
- Что..?
Чопорного вида старец сразу как-то оживился и спрятал легкую улыбку в длинной бороде.
- Это просто замечательно, что ты говоришь на современном английском, Дитя Кошки. Стыдно признаться, но, со временем, мы стали забывать наречие, вверенное нам самой Природой. Никто из нас не знал Века Войны и, постепенно, наши стаи вымирают, а магия уходит в небытие.
Стаи? Магия? Что за ахинею он несет? Какое еще дитя кошки?
- Послушайте, я… - вклинилась я в речь старика, все еще пытаясь унять бешеное сердцебиение. – Спасибо, что помогли, но я… не понимаю.
Я почувствовала, что вся трясусь только тогда, когда ощутила, как мои ладони крепко сжимает тот черноволосый парень. Опустив взгляд на его руки, я не смогла сдержать вскрика – все его руки были перепачканы кровью. Моей кровью, что была у меня на руках.
Опустив взгляд себе на грудь, я снова едва не завопила от ужаса.
И без того изодранное и перепачканное платье на тонких бретельках, теперь едва прикрывало грудь, совершенно не скрывая вырезанной на бледной коже пентаграммы, которая до сих пор кровоточила.
- Твоя жизнь теперь в безопасности, Дитя Кошки, - подал голос старец и, отвернувшись ото всех, стал собирать разбросанные на земле инструменты непонятного назначения. – И пусть твоя магия намного превосходит нашу, мне удалось тебе помочь. Природа милостива… Невиданно! Оставить такую силу без опеки. Невиданно!
Продолжая невнятно бубнить себе поднос, старый шаман, повернувшись ко всем спиной, засеменил в сторону деревни.
- О чем он говорит? – смогла выдавить я, обращаясь к поддерживающему меня парню, - Какая магия?
Тот косо глянул на меня, затем на оставшихся рядом мужчин, что были почти одного возраста с ним.
- Тебе следует набраться сил и залечить раны. Моя жена могла бы подобрать тебе одежду. А потом мы бы поговорили.
Я только кивнула головой. Воспринять очередной поток информации, будучи неподготовленной морально, было бы слишком тяжело. Я и без того чувствовала себя не слишком хорошо.
Даже подняться на ноги оказалось для меня слишком сложным. Парень, что помогал мне, без лишних слов подхватил меня на руки.

Когда мы подошли к дому, который ничем собственно не отличался от десятка других таких же, парень слегка пнул ногой дверь, и та со скрипом отворилась.
- Сэм, что случилось? Я слышала, собирали старейшин… - раздался где-то в доме женский голос.
Парень, что очевидно и являлся Сэмом, аккуратно поставил меня на ноги.
- Стоять можешь? – серьезно спросил он, заглядывая мне в глаза.
Я, особо не задумываясь над вопросом, кивнула и тут же, оказавшись в вертикальном положении, почувствовала всю тяжесть измученного тела.
В это время в комнату вошла девушка с полотенцем в руках и немного озадаченно уставилась на меня.
- Это Эмили, моя жена, - сказал Сэм, - Она поможет тебе переодеться и промыть твои раны. Я не уверен, что ты справишься сейчас сама.
За это время Эмили успела оценить мой внешний вид, и теперь в ее глазах плескался страх и, что хуже всего – жалость. Быстро переглянувшись со своим мужем, она аккуратно взяла меня за руку.
- Пойдем, - тихим голосом начала она, - Я помогу тебе переодеться.

Тело почти не слушалось. Голова гудела так, словно в ней не было ничего, кроме огромного локатора, издающего гудящий монотонный звук. Казалось, усталость уже сочиться из носа потоком крови, но веки не наливались свинцом, а организм совершенно не требовал сна. Хотелось лишь одного – что бы все оставили меня в тишине и покое, хотя бы на пару часов. Тогда, как казалось, я смогу хотя бы чуть-чуть здраво размышлять.
Эмили переодевала меня в длинное, светло-бежевое платье, словно куклу. Едва ли я проявляла какие-то эмоции, когда она втирала какой-то настой из трав в раны на груди.
- Как тебя зовут? – вдруг подала голос Эмили.
От неожиданности я вздрогнула – я уже успела погрузиться в какой-то свой отдельный мир, где мне было почти комфортно.
Я уже открыла рот, что бы ответить, когда до меня, наконец, дошел смысл самого вопроса. Я встретилась глазами с Эмили.
- Не знаю.
Только сейчас я оглядела ее – правая половина лица была обезображена тремя жуткими на вид, но уже довольно старыми шрамами, но, не смотря на это, ее глаза были наполнены почти материнской заботой, а едва заметная улыбка была, пожалуй, самой милой и искренней из всех, что мне доводилось видеть.
Тут же я дала себе мысленный пинок. Сколько в действительности улыбок я помнила?
Если Эмили и была удивлена моим ответом, то почти не показала этого. Понимая, что мне не хочется сейчас с ней объясняться, она замолчала, продолжая попытки расчесать мои грязные запутанные волосы.
- Где мы находимся? – выдавила я из себя главный из волнующих меня вопросов.
Та информация, что я получила за сегодняшнюю ночь, что казалось просто бесконечной, заставляла думать меня, что я схожу с ума.
Отсутствие дыхания, сердцебиения. Магия, о которой упоминал старик. Эти огромные звери на берегу реки. Пентаграмма, вырезанная у меня на груди. Все это наводило меня на мысли, что я попала если не в ад, то куда-то в другой мир точно.
Эмили подняла на меня взгляд и немного растерялась.
- Ла Пуш, - замявшись, ответила девушка, и, заметив непонимание в моих глазах, быстро добавила, - Северная Америка, недалеко от штата Вашингтон.
Услышав знакомые слова, я не смогла сдержать тяжелый вздох облегчения, за которым к горлу подступил ком.
Я все еще на Земле, мать вашу!!!
Я бы заорала от облегчения, если бы у меня было чуть больше сил, но у меня вырвался только сухой всхлип.
Эмили, не сказав ни слова, любое из которых было бы сейчас лишним, осторожно обняла меня, даря так необходимое мне сейчас ощущение безопасности и заботы.
- Я ничего не помню, - прошептала я, судорожно вздыхая, - Себя не помню. Кто я, где родилась, чем занималась… Как будто меня не существовало до этого дня. Я не знаю, куда мне идти.
- Никто не выгоняет тебя! – с долей возмущения сказала Эмили и продолжила чуть мягче, - Все образуется, вот увидишь. Мы найдем способ помочь тебе.
- Даже если память не вернется к тебе, ты можешь остаться здесь, - на пороге комнаты стоял Сэм и еще двое парней, - И начать новую жизнь.
Не успев до конца подавить в себе начавшуюся истерику, я посмотрела на вошедших. Они казались мне сейчас смутно знакомыми, и я изо всех сил пыталась уловить образ, едва всплывающий в памяти. Все трое мужчин – смуглые, хорошо сложенные сейчас стояли напротив нас с Эмили и неотвратимо навевали ощущение дежа вю.
- Не оставим же мы в беде «своего»! – подал голос один из парней, хитро подмигнув нам с Эмили. – Я, кстати, Джейк, а это Квил.
- Верно, - слегка улыбнулся Сэм, он казался самым старшим. – Тем более, твоя магия действительно является высшей. Я заметил это еще на берегу, когда твой Образ слегка изменился. Мы на такое не способны…
- Постойте, - перебила я.
В голове все перемешалось. Этот парень – Сэм, казалось, говорит на другом языке.
- Я… Вы… Я не понимаю, о чем… - попыталась высказаться я.
- Как это о чем, детка?! – усмехнулся третий парень – Квил.
И тут у меня перед глазами начали мелькать картинки прошедшего часа. Волки на другом берегу. Рычание. Поклон в роли их приветствия. Эти карие глаза… Их глаза.
- Мы, как и ты, перевертыши, дорогуша. Мы оборотни.