Автор:Natali_suN Дисклеймер: Все герои принадлежат Стефани Майер. Рейтинг: PG Пейринг:Белла/Эдвард Жанр: Romance/Drama/Angst Саммари: Время не лечит, а горечь потери остается в душе навсегда… Судьба играет людьми. Одна встреча способна изменить все, одно мгновенье может все разрушить... Два чужих, два незнакомых человека, случайно встретившись однажды, станут друг другу всем, станут друг для друга жизнью. Но сказки не всегда имеют счастливый конец… Статус: закончен От автора: Мое первое произведение. История, ставшая моей жизненной необходимостью. История, рожденная под впечатлением прекрасного фильма, оставившего после себя след в моей душе и ужасного события, случившегося буквально на следующий день… Буду рада узнать ваше мнение. Приятного прочтения. Размещение: Только с личного согласия автора, которое я имею
От всей души спасибо милой и прекрасной Cubbu за эту потрясающую обложку! Солнце, ты гений! Я в восторге!
- Но если мне укрыться нечем От жалости неисцелимой, Но если мне укрыться нечем От холода и темноты? - За расставаньем будет встреча, Не забывай меня, любимый, За расставаньем будет встреча, Вернемся оба - я и ты…
« Я даже не знаю, с чего начать... Даже не представляю, как к тебе обратиться, даже не знаю твоего имени. Представляешь, я не знаю, как тебя зовут… А ты изменил всю мою жизнь… Ты ворвался в неё так внезапно, в минуты отчаянья и беспомощности, когда я полагала, что уже не вырвусь из плена серых дней. Ты наполнил бездонную пустоту светом. Жизнью. Смыслом. Просыпаясь по утрам, я теперь знаю, ради чего живу. Я живу ради твоей самой родной на свете сонной улыбки и задумчивых изумрудных глаз. Это выглядит ужасно глупо, говорить незнакомому человеку подобные вещи, но я больше не могу терпеть этот крик, пронзительный, оглушающий крик о помощи. Так кричит моя душа… Спасибо, я хочу просто сказать тебе спасибо. И пусть бумага, пусть бесконечные ряды буков не смогут передать все мои чувства. И пусть пустое, ничего не значащее «спасибо» так невыносимо, так непростительно мало… Спасибо тебе. Пусть я и не знаю, как тебя зовут, но я уверена, у тебя самое прекрасное имя на свете…» Слегка смятая бумага навсегда сохранила каждое слово. Зачитанная, выученная на память молитва, чистая исповедь души. Прошло уже три года. Три невыносимых, бесконечных, пустых года. Три года, наполненных раздирающей изнутри болью и одиночеством. Пустые, ничего не значащие месяцы. Цепочка серых, одинаковых дней. Бесконечных минут. И боль. Бездонная оглушающая боль. Больше ничего нет. Три года. Уже три года с того самого дня…
В то раннее мартовское утро дождь совершенно неожиданно ворвался в суетливые планы бесконечных улиц Нью-Йорка. Дождь…Чистые слезы. Самый искренний на свете плач. Белла любила его всем сердцем. И она снова забыла дома зонтик. Потому что действительно любила. Всем сердцем. Всей душой. И она скучала. Так скучают странники, однажды навсегда простившиеся с отчим домом. Она тосковала по нему с замиранием сердца и с терпкой болью в душе. Но никогда не плакала... Лишь позволяя прохладным каплям стекать по лицу. Но она не плачет. Уже давно разучилась плакать. Насквозь промокшая рубашка липнет к телу. Наверняка, завтра она заболеет, и будет спасаться теплым, мягким клетчатым пледом, обжигающе горячим чаем, любимой книгой и нелюбимым малиновым джемом. Но все это будет завтра. А сейчас она просто шагает по лужам. Лужа. И ещё одна. Прямиком в детство… Люди вокруг, спрятавшись под громоздкие черные зонтики, куда-то спешат. Вечно спешат. По серым холодным проспектам. Бегут наперегонки к иллюзии счастья, к иллюзии жизни. Успеют ли?.. Нью-Йорк. Чужой, холодный, уставший город. Здесь не живут, здесь выживают, словно в большом муравейнике, потерянные среди каменных джунглей, забытые и абсолютно никому не нужные люди. Здесь сотни огней, сотни домов, сотни жизней… Здесь одиноко. Здесь пусто. Нет цели. Нет стремления. Нет мечты. Здесь только пустота. Люди прячутся за масками эгоизма, надменности и безразличия и великолепно врут о том, что счастливы… порой они даже сами в это верят. И Белла не может их винить. Она сама ничем от них не отличается. Она шагает по лужам домой. В свою неприметную серую квартирку, такую же, как и все остальные, проживать свою неприметную серую жизнь. Такую же, как и все остальные. Белла не боится одиночества. Она им живет. И за эти годы научилась заменять его старыми романам, со счастливым концом и ярко-изумрудной акварелью на стенах комнат. И промозглыми лавочками в пустых парках и холодными рассветами на крышах небоскребов. И небом, что отражается в серых лужах и кажется как никогда близким. И даже ветром, что дарит необходимую свободу. Свобода – неповторимый дух этого города. И она даже счастлива. По-своему… Белла всегда чувствовала себя здесь чужой. И сейчас гордо шагая по промокшему проспекту, она ощущает себя как никогда одинокой среди бесконечной суетливой толпы темных зонтиков, стабильно задающих ритм прохожим, и защищающих их хозяев от прохладных капель, так, словно с неба летят пули… Метро. А после вечер наедине с оглушающей тишиной, с бездонной пустотой, в окружении книг, доверху переполненных красивыми, умными фразами и самых грустных аккордов. А завтра новый день. И все по кругу…
Эдвард, как и все жители многомиллионных мегаполисов, ненавидит дождь. И вообще любые самовольные проявления природы. Он привык всегда и во всем рассчитывать на себя и на свои силы. Дождь это то, что ему не подвластно. А Каллен в силу характера больше всего боится собственной беспомощности. Он ненавидит дождь. Дождь всегда напоминает ему далекий, холодный, промозглый Форкс, его, уже почти забытый, родной городок. Эдвард всегда мечтал вырваться из его удушливых сетей и отправиться в свободное плаванье, покоряя новые горизонты. Но такой ли жизни он хотел?.. Нью-Йорк. Величественный, захватывающий, ослепляющий и такой уставший город холодно и не гостеприимно встретил юного мечтателя, романтика Эдвард Каллена, приехавшего искать лучшей жизни. Молодой талантливый музыкант искал здесь вдохновения, свободы и признания, а нашел лишь пустоту. Его наивные мечты разбились о пустые комнаты съемных квартир, о пустые взгляды прохожих, о бесконечные пустые пачки сигарет… Сколько таких ещё будет в его жизни?.. В едком, удушливом дыме очередной необходимой затяжки Эдвард стал таким же, как все, маленьким одиноким муравьем, потерявшим себя среди миллионов других… Дождь каждый раз врезался в его память холодными каплями болезненных воспоминаний. В день смерти Карлайла шел невероятно сильный ливень… Внезапная смерть отца накрыла волной ужаса, боли и собственной беззащитности, заставила забыть о наивных стремлениях. В тот день Эдвард повзрослел лет на десять. Несерьезное, по словам его родителей, увлечение он променял на серьезную учебу на медицинском факультете. Эдвард осознано, или почти осознано, пошел по стопам своего отца-хирурга, мечтая хоть на какую-то крупицу стать похожим на него, стать предметом радости и гордости для рано овдовевшей Эсме. И сейчас, шагая под проливным нью-йоркским дожем, Эдвард чувствовал, как щемит в сердце ностальгия по родному дому, единственному месту на Земле, где ему были рады. Лужа. Лужа. И ещё одна. Кажется, он шагает прямиком в детство… А пока… Одинаково безликие станции метро, хаотично сменяющие друг друга, и вечер наедине с тишиной, единственным, что у него осталось. Тусклые станции привычно сменяют одна другую. Бесконечные лини метро тесно сплетаются в неразрывные железнодорожные узлы, сковавшие, окутавшие все вокруг своими сетями. Уставшие после тяжелого, испорченного дождем, рабочего дня, люди спешат домой, каждый в свою личную крепость. Белла, вся насквозь промокшая, чувствует себя более чем неловко в полупустом вагоне. Эдвард задумчиво смотрит в слегка запотевшее окно такси, пристально изучая мелкие капли. Снова пробки. Бесконечные пробки. Побочный эффект всех больших городов. Сухо поблагодарив водителя, Эдвард в который раз ругает себя за то, что сразу не выбрал метро и за то, что не взял зонтик. Ускоряя шаг, он идет по мокрому асфальту в сторону ближайшего метрополитена. И отчего-то чувствует острую потребность в горькой затяжке. Белла оглядывается по сторонам и чувствует себя идиоткой. Если честно, то никто не обращает на нее внимания, все заняты собой, никому нет до нее дела. Но ей кажется, все, то и делают, что разглядывают её, промокшую до нитки дурочку… Где-то в душе она смеется над собой, но здесь и сейчас ей действительно неловко. Неужели только она забыла сегодня зонтик?.. Пытаясь не обращать внимания, Белла, откинувшись на неудобное сидение, закрывает уставшие глаза. Монотонные удары колес и рельс давно стали для неё родным звуком. Умостившись на неуютное сидение, Эдвард выжидающе наблюдал за миниатюрной, промокшей насквозь брюнеткой. Ему, почему-то, очень хотелось увидеть, какие у нее глаза. Его желание сбылось, когда поезд резко затормозил на одной из станций, девушка взмахнула длинными ресницами, и он утонул в её теплых шоколадных очах. У его матери тоже карие глаза, и Карлайл всегда говорил, что они – его спасение. И сейчас Эдвард смотрел и не мог насмотреться на них, на такие родные, добрые, уютные, такие, как далекий дождливый Форкс. Вырванная из своих мыслей резким толчком вагона, девушка встретилась с изучающим взглядом завораживающих изумрудных глаз. Напротив неё сидел молодой человек, так же как и она промокший до нитки. Мокрая белая рубашка прилипла к широким плечам, а мокрые бронзовые волосы спутались в сумасшедшем беспорядке. Его взгляд гипнотизировал её, действуя, как удав на кролика. Белла почувствовала что-то похожее на эйфорию. Он тоже промок. Значит, она не одна такая... Белла не смогла сдержать улыбки благодарности молодому человеку, за то, что избавил её от синдрома белой вороны. Эдвард не смог не улыбнуться в ответ этой прекрасной незнакомой девушке, напомнившей ему родной далекий дом. Вот так они сидели и улыбались. Два абсолютно незнакомых, два чужих человека. Улыбались друг другу теплыми, солнечными улыбками. И впервые за годы жизни в Нью-Йорке чувствовали себя, как дома…
Она летела домой, словно на крыльях, сама не понимая откуда взялось такое великолепное настроение. Эдвард, впервые за последние годы, сел за старенькое фортепьяно и просидел так до утра, наслаждаясь его до боли знакомым звучанием. К утру он осознал, что сегодня опять хочет увидеть эту девушку. Вагон мчался все быстрее, мимо пролетали одинаковые станции, пассажиры, как всегда спешили, опаздывали, суетились. Вот только её нигде не было. Эдвард нервно крутил в руках скромный пестрый цветочек, сорванный утром с клумбы сварливой соседки миссис Стэнли. И пускай к вечеру она объявит крупное вознаграждение за голову этого хулигана. Его больше волновало, где же она... Безумно хотелось закурить. Наполнить легкие удушливым ядовитым дымом. Задохнуться в терпкости, в горечи, в одиночестве… Он уже было, совсем разочаровался в своей затее, когда мимо окна, в жужжащей толпе мелькнула знакомая стройная фигурка. Эдвард почувствовал себя героем-любовником низкопробной, сопливой женской мелодрамы, когда как ошпаренный вылетел в уже почти закрытые двери. Увы, он не знал, любит она цветы или нет. Ему отчего-то захотелось разузнать о ней как можно больше. Белле же, захотелось оглянуться и найти в толпе прекрасные изумрудные глаза, что не давали её спать полночи, когда она услышала позади себя шаги. Он не знал, как её окликнуть. Он даже не знал, как её зовут… Время замедлило свой бешеный ритм, а может быть и остановилось вовсе, как только он встретился с ней взглядом. Её опасно затягивающие карие глава были ещё красивей, чем он смог запомнить. Она не упала в обморок от счастья. Его сердце не остановилось от волнения. Он просто немного растеряно протянул ей уже немного помятый цветочек, и с немного самодовольной улыбкой пожелал немного смущенной Белле: «Хорошего дня». Оценив сложившуюся ситуацию, они звонко рассмеялись в унисон собственному более чем глупому поведению. Резко развернувшись от все ещё растерянной девушки, Эдвард направился в сторону станции. Отправился ждать следующий полупустой поезд, по дороге отправив в полупустую урну полупустую пачку сигарет. И тот день был не просто хороший. Это был один из лучших, один из самых солнечных дней в их жизни. Белла не осталась в долгу. Уже на следующее утро, увидев его на одной из станций, робко протянула ему в своем хрупком кулачке скромную шоколадную конфетку в форме сердечка, обвернутую в блестящую красную фольгу, при этом мило бубня что-то вроде: «И тебе хорошего дня». А он искренне радовался, счастливо улыбался, чувствуя себя, как пятилетний мальчишка. И Белла безмолвно тонула в его искрящих озорных глазах, радуюсь вмести с ним. Ту конфетку он так и не съел, для него это было бы равносильно преступлению. Все равно, что съесть музейный экспонат или позавтракать святой иконой. Такая мелочь, пустяк. Глупость. А она просто грела его руку в кармане. И душу тоже грела.
С тех пор это стало их маленькой традицией. Они виделись почти каждое утро или почти каждый вечер, отправляясь или возвращаясь с учебы. Приветливо кивая и улыбаясь, они стали друг другу кем-то вроде добрых знакомых. Эдвард сам себе придумал что-то вроде охоты на неё, в то время как уже считал себя её застуженным трофеем. Просыпаясь по утрам под первые аккорды любимой мелодии, Белла в первую очередь думала о нем. Шагая вечером к подземке, он, в свою очередь, не мог не думать о ней. Она почти не спала по ночам и писала ему в конспекте по политологии наивные признания. Признания, которые он никогда бы не прочитал. Признания, наполненные необъяснимыми и непонятными самой Белле чувствами и эмоциями, которые переполняли её… Она, чувствовала себя семиклассницей, но при этом впервые в жизни была счастлива. Он, пытался найти объяснение происходящему, в дано позабытой музыке. И вновь до рассвета, подбирая новые и новые мелодии из переполняющих душу чувств, искал в клавишах ответы на все не заданные вопросы своего сердца. Он искал там её. Прекрасную незнакомку… Ей снилась сны, настолько великолепные, что порой не хотелось просыпаться. Она почти каждую ночь видела во сне маленькую хорошенькую девочку, похожую на ангела с прекрасными изумрудными глазами. Такими знакомыми изумрудными глазами. Она звала Беллу за собой, берясь своей маленькой ладошкой за её руку. Эдварду и вовсе не снились сны. Его реальность была прекраснее любого сна. Так летели дни, летели с такой скоростью, словно соревновались между собой, словно бежали наперегонки друг с другом. Быстрее, скорее, успеть бы до… Переживать разлуку было тяжело, чувство пустоты невозможно было ничем заменить. Ни пустыми разговорами, ни фальшивым смехом, ни собственным лицемерием. Некогда желанные выходные стали для них самыми ненужными днями. Открывая утром глаза, они мечтали прошептать друг другу простое «Доброе утро»… Но что-то постоянно останавливало их на пути к такому близкому, к такому возможному счастью… В один невыносимо длинный пятничный вечер, когда одиночество загнало его в угол, Эдвард просто собрал небольшую дорожную сумку и отправился в Форкс. Он просто наконец-то отправился домой. Все тот же небольшой, неприметный, дождливый городок, а с ним связана едва ли не вся жизнь… Слезы счастья Эсме до глубины души пронзили его истосковавшееся сердце. Теперь Эдвард лишь задавался вопросом: как он мог оставить самого родного, самого любящего на свете человека наедине с болью и чувством потери?.. Он, как никогда, ощущал себя нужным и любимым. Не хватало только одного… Одной. Здесь, вдалеке от шумного Нью-Йорка, он физически чувствовал горечь разлуки с, подумать только, с незнакомой девушкой… Эсме не могла поверить своему счастью. После смерти любимого мужа, она потеряла ещё и единственного сына, который всегда был и будет её жизнью. И вот сейчас он снова здесь, он рядом, и она боится дышать, боится моргать, только бы не спугнуть счастье. Она не смогла бы, просто не смогла бы отпустить его так скоро. Поэтому и попросила сына задержаться ещё хотя бы на один день. Страх и бессилие в её голосе не могли оставить Эдварда равнодушным, и он готов был остаться здесь на всю жизнь, если бы не…
Это был обычный понедельник, ничем не лучше, ничем не хуже других. Раньше Белла ненавидела этот день, сейчас - считала до него секунды. Вчера она снова легла под утро, мысли о том, что сегодня она вновь увидит его, не давали покоя. Девушка извела десятки листов бумаги, зачеркивая, комкая, разрывая… Она пыталась написать ему письмо, которое он никогда в жизни не прочтет, но ни один вариант её не мог устроить. Собравшись с мыслями, она просто написала все то, что диктовала душа, и даже не перечитав последний раз, приложила свернутый листок к губам, запечатлев на нем легкий поцелуй, пропитанный привкусом горьких слез отчаянья… Утро окутало город сыростью и прохладой. Природа, кажется, напрочь забыла о скором приближении апреля. Крыши небоскребов проткнули серое, пасмурное небо, нависшее над хмурым Нью-Йорком. Сумасшедшие порывы ветра разносили по тротуарам лучики света, пробившиеся сквозь терпкий туман, трепали аккуратно уложенные дамские прически и обдавали ранних прохожих ледяными поцелуями. Белла привычно опаздывала и ощущала до боли острую потребность хотя бы в маленьком глоточке кофе. Сегодня ей предстоял экзамен по экономике, сессия как всегда портила все планы. Но она про это даже не вспоминала. Все её мысли занимал только он… Эдвард, за сотни километров вдали от неё, не мог уснуть и безмолвно наблюдал за сильнейшим ливнем в лучших традициях Форкса. Неужели природа умеет так красиво плакать?.. Всего один день. Двадцать четыре часа. И сотни километров между ними. Чувство опустошенности не покидало ни на секунду. Эдвард понимал, что больше так не сможет. Она необходима ему, как воздух… И пускай ему понадобилось время, чтобы это осознать, зато теперь он, кажется, нашел то, что так давно искал… Вспоминая о ней, он поймал себя на мысли, что улыбается. Улыбается в режиме нон-стоп с того самого дня их первой встречи. Она вернула ему жизнь. Она стала его жизнью. Вагон мчал сонных пассажиров во мрак. Школы, институты, офисы и фирмы с нетерпением ждали начала рабочего дня. Напротив Беллы сидел мальчишка, на вид лет девяти, и забавно болтал ногами, в то время как его мама заботливо пыталась привести в порядок его непослушные, торчащие во все стороны волосы. В одном только прикосновении было столько материнской любви! Белла невольно вспомнила Рене. Как ни странно, в их тандеме Белла всегда была за старшую. В сердце неприятно закололо. Как давно она не звонила маме, как давно не слышала её голос... Мальчик с интересом и с слегка хулиганским блеском в глазах наблюдал за всем происходящим вокруг, и Белла могла поспорить на что угодно, что у него в портфели среди учебников и тетрадей завалялась рогатка или какая-нибудь ещё полезная вещица. Подумать только, а ведь всего пару недель назад на его месте сидел Эдвард. Именно тогда они увидели друг друга впервые. Всего несколько недель, а она уже напрочь забыла о жизни до него. До него она и не жила. Белла не находила себе места. Она уже мечтала о том, как порвав на листики свой конспект по экономике, отправит с крыши собственного дома сотни бумажных самолетиков, вдоль и поперек исписанных замысловатыми формулами. Это будет так скоро… Белла ощущала, что слегка замерзла и подсчитывала, успеет ли купить стаканчик обжигающего кофе перед началом лекции. Где же он?.. Если бы только знал, как она соскучилась. Соскучилась по незнакомому человеку. Но, к чему обманывать?.. За это недолгое время он стал ей самым родным. Неужели они сегодня так и не увидятся?.. Может быть вечером?.. Её надежда таяла с каждым монотонным ударом колес… Ну где же он? А ведь ей осталось всего две остановки… Эдвард Каллен ненавидел дождь. И только дождь смог понять его боль… Боль, взорвавшая весь его мир, после того, как любимая утренняя кулинарная передача Эсме была прервана экстренным выпуском новостей… «Ужасный теракт в Нью-Йорке. Страшный взрыв на одной из станций нью-йоркского метро. Больше тридцати жертв»… Прошло уже больше трех лет. Эдвард Каллен так и не научился жить болью. Жить без неё он не научится никогда. Все что у него осталось от Беллы, (он всегда знал, что её звали самым прекрасным именем на свете) это одно единственное письмо, отданное её, в одно мгновение поседевшей от горя матерью сразу после похорон. Клочок бумаги, все ещё сохранивший тепло рук, невесомое прикосновение губ и горечь слез… Только годы. Годы боли и время, которое как оказалось, совсем не лечит… Все так, как будто случилось только вчера. И с каждым днем все больнее. Словно бездонная пропасть. Мир забыл. Он недолго оплакивал эту страшную потерю. Как бы то ни было, а жизнь продолжается. Все постепенно возвращается на круги своя. Мир забыл. Что для шести миллиардов четыре десятка жизней?.. Что? «Примите мои соболезнования». «Мне очень жаль» «Это так ужасно. Так несправедливо. У неё вся жизнь была впереди»… Нет. Жизнь продолжается. Мир забыл… Эдвард лишь жалеет о том, что был вдалеке от неё в тот день, хоть и должен, он должен был, быть там, в том вагоне, рядом. Теперь, сквозь годы Эдвард любит всем (когда-то ещё сердцем, а теперь скорее дырой в груди) любит дождь, так часто плачущий на серых улочках маленького туманного Форкса… Дождь едва ли не единственное, что ему здесь, вдалеке от уставшего Нью-Йорка, напоминает о Белле… Вдалеке от города подарившего и забравшего у него жизнь. И возможно это мазохизм, но душа отчаянно, оглушающее, до хрипоты, срываясь на плачь, кричит, каждый раз, когда за окном плачет небо… Теперь ему снятся сны. Прекрасные сны. Каждый раз, закрывая глаза, он молит о вечном покое, который так и не приходит. Ему сняться сны. Сны, в которых маленький ангел, прелестная кроха, их так и не родившаяся дочь смотрит на него прекрасными изумрудными глазами и, держась за руку Беллы, уводит её куда-то прочь. Навсегда исчезает где-то во мраке… Что осталось?.. Дым. Едкий сигаретный туман, окутавший остатки чувств. Надгробный гранитный камень. Имя. Фамилия. И всего две даты. Дата рождения. Дата смерти. А между ними черточка, маленькая такая, неприметная черточка. Длинною в жизнь.
...не знаю и как сказать,описать....Читала ТОГДА впервые и плакала...было больно как то...это просто не возможно передать через эту клавиатуру написав несколько строк ...это все глубоко и прочно сидит у меняя там,глубоко в сердце...и это великолепно ... и этому виновата только ОНА! Линия ...уже название мне все сказала, все стало понятно, не будет хеппи енда в конце ,НО это так не правильное понятие ,понимаешь,парой не главное что в конце а то, что есть у тебя сейчас...а завтра...это завтра и может это мой последний вздох и я не успею наплодится этим моментом...этим счастьем ...здесь и сейчас.
...черточка..длинною я жизни .... несколько слов,но они сказали многое,чем несколько десяток глав книги...нереально просто...
Я думаю что 10 минут прочтения вам дало больше чем вы ожидали ...Можете тут просто ваше спасибо сказать автору в её личке( в шапке есть ссылка).Спасибо всем тем кто просто читает.
Как тяжело, тяжело коментировать....эмоции, слёзы не дают покоя... фак... опять рыдаю...
Quote (Marina-bella)
Я думаю что 10 минут прочтения вам дало больше чем вы ожидали
да реально начинаешь смотреть на жизнь по другому. Как ничтожна наша жизнь... как многово ты можешь не успеть.. Честно, долго собиралась с мыслями о прочтении этого фика. Что-то подсказывало что это будет тяжело. Я рада что его прочла. Спасибо, спасибо, это хорошая встряска для мозгов. Чёрточка...линия... опять плачу...
Я хочу поблагодарить автора... Очень красиво написано, мне безумно понравилось! Жаль что у этой истории такой печальны конец. Я плакала Спасибо, большое спасибо за подаренные эмоции!
