//twilightmovie.ucoz.com - сайт о вампирах. Дневники вампира; Настоящая кровь; Сага Сумерки - Форум

Время. Его почти нет, его никогда не хватает, оно стремительно убывает в вечность, лишая последней возможности всё исправить, повернуть в другую сторону, в конце концов, просто сказать те самые главные и столь необходимые слова, давно созревшие в твоей душе. Какая-то жалкая, ничтожная минута, и всё будет кончено, неотвратимо и беспощадно секундная стрелка сужала круг моих зрачков до едва заметной точки, и когда это случится, мир перестанет иметь для меня прежнее значение, он расколется на составляющие, феерически яркие незыблемые константы. Всё предопределено, никаких случайностей, нелепое фатальное невезение есть не что иное, как корявая линия жизни на ладони.

Сорок семь секунд. Мы находились в ловушке, и ничто не могло спасти мою маленькую девочку от гибели. Она смотрела на меня широко распахнутыми от страха глазами и у неё были две причины не только бояться меня, но и люто ненавидеть. Мало того, что мы оказались пленниками психопата, связанные по рукам и ногам, благодаря мне и прошлому, неотступно преследующему меня по пятам, так вдобавок ко всему от неё всегда скрывалась правда, мучительная и с первого взгляда непостижимая истина. Смерть. Ты убогая, безжалостная чума, забирающая чужие жизни и мечты, отнимающая у людей самое драгоценное во вселенной, но сейчас мне бы хотелось упасть перед тобой на колени, чтобы вымолить для хрупкой, невесомой девушки лёгкой и быстрой расправы, без мучений и агонических последних мгновений. Как бы ужасно это не звучало, но желать ей скоропостижной смерти - весьма оправданно, потому что она не заслужила боли, не провинилась ни перед кем до такой степени.

Тридцать пять секунд. Пожалуйста, незаметно и безболезненно, а ещё лучше, чтобы даже ничего не поняла, ни одной мысли о предстоящем забвении не проскользнуло бы в её очаровательной головке. Вот и всё, ничего кроме этого желания, лишь бы избавилась от липкого страха, не поддалась ему окончательно, не обезумила от него, а большего не надо. А большего и не будет, поскольку время на исходе, время замыкалось в моих зрачках и только двадцать девять секунд на вызревшие, набухшие предательскими дрожащими нотками на кончике языка, слова утешения, прощания и мнимого успокоения.

Что удерживало меня в столь бесценные мгновения не умолять нашего похитителя о пощаде? Не умолять отпустить хотя бы её, сохранить ей жизнь во всей своей многогранности, взамен на любое моё признание, даже на обнародование тайны. Время, именно его было катастрофически мало для бесполезных уговоров, увещеваний и заверений. Он никогда не пойдёт на такой риск – открыть доступ к своему телу, для него моя маленькая несчастная девочка была сродни живому щиту, гарантией безопасности на какие-то доли секунд и ему хватило бы их на побег, без сомнений. С умом потратить отмеренное нам время – дело первостепенной важности. Как только введённая в кровь сыворотка подействует, я перестану себя контролировать, отдавшись во власть инстинктов, даже по-человечески мыслить, станет невозможным. Дальнейшие события меня не интересовали.

Двадцать пять секунд.

- Посмотри на меня, пожалуйста, - этого и не требовалось говорить, поскольку её опухшие от слёз глаза безотрывно наблюдали за всеми моими жалкими попытками освободиться, - Всё будет хорошо, слышишь? Ничего не бойся, я не причиню тебе боли. Ты же мне веришь?

Она кивнула слишком резко, не прерывая зрительного контакта, шмыгая носом. Глупенькая моя, поверила в ложь, не заметила всепоглощающую горечь в моих словах, не придала значение срывающимся голосовым связкам от собственных всхлипов. Приходилось надеяться, что мои мольбы были услышаны и она и впрямь не почувствует боли, даже малейшего намёка на неё. Я принесу ей смерть. Разве душевная боль от моего поступка не затмит рассудок, не избавит от физических ощущений? Вера – вот и всё, что мне оставалось.

- Солнышко, закрой глаза и постарайся успокоиться. Скоро это закончится, вот увидишь. Я обещаю. Закроешь? – она снова послушно кивнула и прикрыла трепещущие от страха веки. Неизбежно, необратимо, неумолимо бежала вперёд стрелка на часах, разбивая в пух и прах моё самообладание, последние крупицы надежды на иной, благоприятный исход дела.

- Прости меня, прости, если сможешь, - шёпотом, лишь бы не услышала, лишь бы не вздрогнула от осознания своей участи.

Пять секунд до самоуничтожения.

- Я люблю тебя. Помни… всегда помни…

В целом очень хороший русский. Я рада, потому как такой грамотный язык не есть частый гость в фанфикшене.

Удачи, не тяни с продолжением)))

Спасибо!

удачного продолжения)) буду заглядывать!

Медленно, но пишу: Закат солнца

Если тебе так понравилась Леанн, то в следующей главе её будет куда больше)

Спасибо!

Спасибо огромное за эмоции, мне очень, ну очень, приятно

На улице уже давно стемнело, и южная удушливая ночь наполнилась лаем двух огромных кавказских овчарок с купированными ушами, беснующихся в своём вольере в желании размяться в саду, и убаюкивающим пощёлкиванием сверчков. Последний запозднившийся посетитель только что захлопнул деревянную, обшитую бежевыми панелями дверь, ведущую в большой двухэтажный дом из красивого белого Дербентского камня, спрятанный от любопытных глаз могучими ореховыми деревьями, наверное, последними во всей республике растущими вот так – прямо на обочине дороги в свободном доступе. Никто не осмеливался срубить их ради драгоценной древесины, только благодаря соседству с семьёй, проживающей в доме.
Назира вышла в тесный и сырой, из-за отсутствия прямого солнечного света, длинный коридор, направляясь в свои покои на заслуженный отдых. Она прислушалась к ожесточённому лаю собак, но решила, что её сыновья сами позаботятся о животных, Назира же откровенно побаивалась чёрно-серных волосатых монстров, достигающих ей по пояс, и старалась обходить их стороной. Женщина с грустью думала, что ещё один день её жизни прошёл даром, и она не сможет обрадовать своего Повелителя хорошими новостями, а он так верит в неё. Главной же причиной такого рвения, было его обещание навсегда освободить Назиру от своего влияния и тёмного дара в том числе. Надеялась, жила только ради этого и исправно выполняла свои обязанности изо дня в день, не прерываясь ни на что, кроме молитв. Сокрушённо вздыхала, боясь его гнева, но продолжала замаливать грехи в связи со своей деятельностью. Она открыла боковую дверь и уже хотела уйти, как её остановил шум снаружи. Кто-то вбежал в дом через главный вход и нёсся сюда, к ней, растерявшейся и сильно уставшей. Дверь распахнулась, и худенький, невысокий смуглый мальчик едва не налетел на Назиру, не заметив её в полумраке коридора.
- Ой! Вы меня напугали, тётя Назира! – воскликнул мальчишка и попятился к стене. Если бы кто-нибудь из соседних ребят прямо сейчас назвал его тётку ведьмой, как это обычно бывало, он бы не стал доказывать обратное, а промолчал, соглашаясь где-то глубоко в душе со всеми их соображениями. Чем ещё объяснить её появление прямо ниоткуда? Будто из воздуха материализовалась. Ему не терпелось, как можно быстрее покончить с последним поручением и рвануть в компьютерный клуб на краю посёлка.
- Наим, ты чего носишься, как сайгак? Что случилось? – женщина ласково посмотрела на племянника и погладила его по жёстким вьющимся волосам. Наиму не так давно исполнилось четырнадцать лет, а в горах этот возраст считался своего рода переходным - он уже не ребёнок, но ещё и не юноша, а поэтому покраснел от внезапного жеста своей тёти и недовольно вывернулся из-под тёплых рук, пахнущих чесноком. Желудок мальчика подал унылый звук – он не ел с самого утра, а, судя по острому запаху, на ужин Назира приготовила хинкал.
- Там какой-то парень просит, чтобы вы приняли его, – быстро проговорил он, задыхаясь то ли от бега, то ли от смущения, и в ожидании ответа робко посмотрел на тётю.
- Он не по записи. Я права? – спросила его женщина умиротворяющим голосом, даже не заметив, как мальчик увернулся от её ладоней. У неё было два сына, и она привыкла к тому, что мальчишки всегда считают себя взрослее, чем они есть, и поскорее хотят вырасти, дабы избавиться от всех проявлений материнской ласки.
- Нет, но…
- Наим, уже поздно и я устала, – мягко перебила она племянника и слегка развернулась, чтобы уйти, - передай ему, пусть приходит завтра.
Наим виновато уставился себе под ноги, рассматривая коричневые стоптанные сандалии, нуждающиеся в срочном ремонте. Вопроса, куда потратить внезапно свалившиеся на него деньги, не возникало. Конечно же, на тридцать часов игрового времени!
- Тётя Назира, это не обычный посетитель. Он какой-то странный, я таких не встречал. Я боюсь его… - неуверенно возразил он, сам не веря своим ушам и устыдившись подобного признания. Как-то не по-мужски испытывать страх. Какой же из него тогда джигит? Мнительный или предусмотрительный? Назира, несмотря на всю свою терпеливость и доброту к ближним, никому не позволяла прерывать её размеренный темп жизни. Он знал последствия и уже съёжился, ожидая выговор.
- Вот как? – вместо того, чтобы напомнить мальчику о его обязанностях - записывать в синюю объёмную тетрадь нуждающихся в ней людях и провожать их в её комнату, женщина слегка нахмурилась и задумалась. - Разве до утра он не может подождать? Что за необходимость такая?
- Он настаивает на вашей встрече именно сейчас. Сказал, очень торопится. Не отказывайте ему, тётя Назира, - мальчик покраснел от своей наглости, потупил взгляд и затеребил светло-голубую, с грязными пятнами, футболку. Она была ему не по размеру и вместо того, чтобы увеличивать его в объёмах, только подчёркивала детскую худобу.
Именно в тот напряжённый момент в комнату залетел семилетний мальчуган, внук Назиры, и затараторил, обнимая бабушку за талию:
- Наим не врёт, не ругай его, бабуля! Он такой, такой… Как три наших волкодава! Они на него лаяли, так лаяли, аж шерсть дыбом стояла. Разорвать хотели. А он как зыркнет на них, и собаки тут же спрятались за конурой и заскулили, как щенки!
- Ты слишком много времени проводишь за компьютерными играми, - строго отчитала внука Назира и перевела сердитый взгляд от несмышлёного ребёнка на Наима. – Я запрещаю вам подходить ближе, чем на десять метров, к тому заведению. И никакого телевизора. Неделю.
- Ну, бабуля… ну, пожалуйста! Мы будем хорошими, - запричитал внук, искренне не понимая, за что его так жестоко наказали. Наим счёл благоразумным промолчать.
- Я всё сказала. Марш к своему отцу!
Как только обидевшийся на весь белый свет ребёнок громко хлопнул дверью, Назира успокоилась и сменила гнев на милость.
- Хорошо, - сдалась она напору мальчика и согласно кивнула, - только дай мне пять минут.
Наим ничего не ответил и с воодушевлением прошмыгнул в просторную светлую прихожую. В своих мыслях он уже был далеко от дел взрослых, несмотря на полученный минуту назад запрет. Осталось только проводить человека к тёте и сбежать на улицу, он даже забыл о вкусной и сытной еде. Парень напряжённо стоял там, где его и оставил Наим, возле окна, и теребил золотую печатку на левом безымянном пальце со странным жёлто-коричневым камнем, по центру которого размещалась узкая чёрная полоса. Наим никогда не видел ничего подобного, но как только мужчина заметил его интерес к необычному кольцу, тут же скрестил руки на груди. Мальчик махнул ему, нетерпеливо подзывая к себе, и в двух словах объяснил, где находится комната Назиры. Парень кивнул и хотел что-то уточнить, дёрнувшись в сторону мальчика, но тот уже выскочил за дверь, не захватив даже куртки. Южные ночи не баловали особой теплотой, но времени на сборы у Наима не было.
Назира быстрым шагом прошла в ванную комнату, освежила одутловатое лицо чистой родниковой водой из ведра, поправила несколько выбившихся из косынки седых волос и вернулась в свою приёмную, немного нервничая после слов племянника. Почти сразу же раздался робкий стук, и дверь медленно открылась. Женщина застыла посередине комнаты, вцепившись в пуговицу на платье. Назира не имела привычки разглядывать новых посетителей – это было верхом неприличия, но сегодня она пренебрегла своими же неписаными правилами, остановившись на серьёзном, немного сконфуженном лице молодого мужчины, и сразу поняла, что Наим не ошибся. Достойный собеседник, правда он вовсе не вызывал в ней ни страха, ни дискомфорта. Только сильное и ни чем не прикрытое простодушное любопытство.
- Присаживайтесь, - Назира указала на потрёпанное временем коричневое кресло посередине маленькой комнатки и скромно отошла к стене. Она уже успела забыть о том, что всё семейство собралось за длинным деревянным столом и ожидало горячего ужина. Сейчас её волновал только этот широкоплечий смущённый молодой человек со странными золотисто-зелёными глазами.
- Добрый вечер. Меня зовут…
- Не стоит, – Назира мягко прервала мужчину, поднеся указательный палец к губам, - никаких имён. Вечер добрый. Просто расскажите, что вас привело ко мне в этот поздний час.
Женщине хватило несколько секунд, чтобы увидеть, кто стоит перед ней, с кем свела её сама судьба. Она на мгновение забылась и залюбовалась его многогранной радужной аурой, которая обволакивала тело мужчины в виде объёмного кокона. Каждый слой ауры, опоясывающий его как годичные кольца на стволе дерева, ярко светился и отбрасывал лучи на следующий слой. Сердце было обозначено красным цветом, голова – золотисто-оранжевым, остальные цвета она видела в виде вкраплений – розовый, лиловый и голубой. Она ясно, как раскрытую книгу при дневном свете, читала его мысли и эмоции по чёрно-серому пятну в ауре, которое казалось зловещей пробоиной в чистоте остальных оттенков – цвета, означавшие меланхолию и разочарование.
- Я думал, это вы скажете мне, что я тут делаю, - настороженно возразил ей незнакомец низким приятным голосом и уже резче, будто спохватился, насмешливо добавил: - Разве в прямые обязанности ясновидящей не входит удивлять и поражать необыкновенной осведомлённостью во всём? Да вы должны были знать о моём приходе, как минимум, за несколько дней.
Он мотнул головой и нахмурился, свёл брови в одну прямую линию, демонстрируя крайнее раздражение. Ему казалось, что он только теряет время и все его назойливые предчувствия - глупости.
Назира по-матерински мягко, одними уголками сухих губ, улыбнулась. Он напоминал ей старшего сына – то же юношеское нетерпение в глазах и скептицизм.
- Не горячитесь, молодой человек. Давайте по порядку. У вас немного искажённое представление обо мне. Запомните простую истину: не черпайте знания у тех, кто черпает их из отравленного колодца.
- Просто я знаю, вы хотели меня видеть. Даже не спрашивайте откуда. Сам не понимаю, но хотел бы в этом разобраться, - парень озадаченно пожал плечами, с интересом рассматривая комнату: одно коричневое мягкое кресло, на котором он сидел, из чёрной искусственной кожи диван, а в углу - небольшой овальный столик с зажжённой лампой без абажура. Цвет стен невозможно было разглядеть из-за огромного количества висящих на них плакатов с молитвами на арабском языке, создающие резкий контраст с репутацией хозяйки комнаты. Хотя парень склонялся к мнению, что это всё обычная бутафория, для отвода глаз, а стены под своеобразными обоями изрисованы магическими символами из чёрной магии или даже на их обороте. Кощунство? Не совсем, для него – точно нет, парень на своей шкуре распробовал все ужасы местного вероисповедания. И теперь даже не знал, не брался спорить с пеной у рта, что хуже: религиозный фанатизм или демоническая одержимость? С первым он сталкивался и теперь относил себя к атеистам, правда, не озвучивал свои сомнения, его набожную мать хватил бы удар после такого заявления, а дядя и вовсе отправил бы служить в мечеть, дабы привить веру насильственным путём, если уж не удалось решить данный вопрос цивилизованно. Снова беглый взгляд по сторонам: никаких картин, полок или зеркал. Присмотревшись, он заметил ещё висящие возле окна чёрные чётки с изумрудной кисточкой. Само окно было занавешено плотными синими шторами, не пропускающими дневной свет даже ранним утром. Его разум тут же привёл несколько умозаключений относительно нелюбви женщины к солнцу, и каждое из них было не в её пользу.
Назира присела на краешек узкого дивана напротив парня и прервала затянувшуюся паузу.
- Раз вы и сами не знаете, что здесь делаете, придётся немного отступить от темы и объяснить вам. Я не ясновидящая, отнюдь. Обычно ко мне приходят люди, желающие узнать своё будущее, прошлое и настоящее, как им жить дальше. Некоторые хотят навести порчу, приворожить любимого или совершить любой другой тёмный обряд - такие уходят отсюда ни с чем. Я не владею ни белой, ни чёрной магией, целительными ритуалами или предсказаниями о конце света. Я только могу увидеть связи со временем, определёнными людьми и подсказать наилучший вариант дальнейшего развития того или иного отрезка в жизни человека. Если вы пришли ко мне без определённой цели, значит, вас привело сюда само провидение…
Назира не хотела рассказывать ему всё в мельчайших подробностях, достаточно и краткого вступления. Посетитель скептически ухмылялся и безо всякого интереса оставался в кресле, периодически порываясь уйти.
- Вы услышали зов, хотя он и не направлен на вас именно. Осталось только узнать, чем мы можем быть полезны друг другу.
Она замолчала и сложила дряблые морщинистые руки на коленях. Назира не обижалась на явное пренебрежение её словами. Скоро мужчина поймёт, что она не какая-то там шарлатанка, собирающаяся поживиться за его счёт. Она даже не брала денег со своих клиентов. Для неё было важным сохранить руки в некоторой чистоте, хотя бы их. Женщина всю жизнь сталкивалась с трансцендентным, и этот парень был явно необычным посетителем. Такие, как он, не нуждаются ни в чьей-то помощи, ни в совете, а потому они никогда раньше и не сталкивались. До этого дня, пятнадцатого мая 2010 года…
- Даже не имею представления, чем мог заинтересовать вас. Простите, наверное, мне стоит уйти, - он всё-таки встал с кресла и направился к двери.
- Не скромничайте. Вам это не к лицу. Вы ведь поверили мне, не так ли? И поэтому испугались. Вам есть, что скрывать, но я уже знаю, кто вы, знаю с тех пор, как вы переступили мой порог…
Следующее слово на арабском языке, прозвучавшее набатом в его голове, как «нимр», заставило мужчину встрепенуться и резко повернуть голову в сторону Назиры. Парень не раз слышал это слово от своего дяди и прекрасно знал его обозначение, поэтому у него моментально не только вспотели ладони, но и лоб покрылся лёгкой испариной, а перед глазами задвигались стены. Женщина всё так же спокойно сидела на диване и смотрела на него тёплым взглядом, тогда как он в душе яростно метался между безудержным желанием раскроить Назире голову, вместе с её новоприобретённым знанием, о дверной косяк и с корнем вырвать язык, навсегда лишив способности говорить лишнее. И то и другое действие в сложившейся ситуации было бы оправданной мерой и не стоило особого труда, но пойти на такой шаг без ведома дяди – сродни подписаться под собственной недееспособностью. Да и этот зануда никогда не согласится на жертвы среди мирного населения, даже представляющие угрозу их тайному существованию, а потому ему ничего не оставалось, кроме как сдержать себя в руках, усмирив гнев несколькими глубокими шумными вдохами.
- Всё, что я увижу и услышу, навсегда останется в этой комнате. Даю вам слово, - заверила Назира парня, едва шевеля губами, прекрасно осознавая своё шаткое положение, по крайней мере, в мире относительно здоровых людей. Только его колебания спасли ей жизнь несколько минут назад.
Мужчина нехотя, с величайшим одолжением, вернулся на своё место.
- Хорошо, закройте глаза и доверьтесь мне. Я всего лишь посмотрю вас истинным зрением, - добавила Назира, заметив, как он напрягся, явно чувствуя себя неуютно без возможности предвидеть её дальнейшие манипуляции, но никто не собирался нападать на него ни со спины, ни спереди. Себе дороже.
Таинственный посетитель послушно последовал её просьбе, откинулся в кресле и вытянул руки на подлокотниках. Назира осторожными шагами подошла к нему, взмахнула руками и бережно прикоснулась к энергетическому полю мужчины, чтобы увидеть ясную и полную картину его жизни на Земле. Одних глаз было недостаточно для такой специфической работы. Информация бурным грязевым потоком горной реки полилась к ней, и то, что она увидела, сначала шокировало её: счастливое детство, первая любовь, похищение, война, перерождение, кровавая бойня, призрачные сгустки какой-то неизвестной ей субстанции, боль, слишком много боли…
Вспышки из отдельных фрагментов проносились в голове женщины с такой невероятной скоростью, что разум едва успевал запечатлевать их и переводить на понятный ей язык. Вся короткая жизнь молодого человека пролетела перед глазами провидицы за одну минуту. Назира то ли от пережитого шока, то ли от истощения организма внеплановой нагрузкой, отшатнулась от мужчины и обессилено рухнула на диван.
- Что с вами? Вам плохо? – растерянно закричал парень, вскакивая со своего места. Он подбежал к Назире и начал бесцеремонно трясти её. Женщина тут же очнулась и одарила мужчину смущённой улыбкой, настойчиво отталкивая его руки.
- Со мной всё в порядке. Уже всё хорошо, но будет лучше, если вы подождёте меня снаружи, - почти беззвучно зашептала она, не в состоянии принять вертикальное положение.
Парень поспешил удалиться за дверь в смятенном состоянии. Он ничего не понимал и уже жалел, что доверился своей никчёмной интуиции, тем более узнай кто-нибудь из его окружения об этом вполне невинном визите и его последствиях, у него могли быть проблемы и не маленькие. Как только он сел на деревянную скамейку, обитую истончившимся бордовым велюром, в медленно закрывающуюся дверь прошмыгнул тот самый мальчишка, которому тридцать минут назад была вручена купюра достоинством в тысячу рублей ради скорого знакомства с известной прорицательницей. Теперь парень думал, что она больше похожа на ведьму или колдунью из детских сказок; ими так любят пугать непослушных ребятишек, даже не догадываясь о реальности якобы выдуманных в галлюциногенном дурмане историй. Есть над чем задуматься нерадивым мамочкам в очередном приступе «явления народу» родительского авторитета.

Наим опасливо заглянул в комнату тёти. Он так и не успел добраться до клуба. Дядя встретил его через два дома отсюда и за ухо притащил обратно, едва мальчишка проговорился о незапланированной встрече Назиры. Сегодня ему больше не удастся сбежать на улицу, уж дядя позаботится о его наказании, раз он оставил тётю одну, зная о её отключениях и частых обмороках. Так и есть – женщина лежала на диване, хрипло дыша и изучая побелку на потолке, но только Наим захлопнул за собой дверь, как Назира скосила на него необычайно живые карие глаза.
- Наим! Наим, мальчик мой. Пусть он придёт завтра. Да, ещё раз. Обязательно! А сейчас, - её глаза заблестели странным внутренним огнём, и мальчик не на шутку перепугался такой внезапной метаморфозе, - мне нужно кое-кому сообщить прекрасные новости!
Назира резво вскочила и начала танцевать, вызывая недоумённый взгляд Наима.
- Чего стоишь?! – прикрикнула она на племянника. – Говорю же, пусть он придёт завтра! И оставь меня одну!
Мальчишка безропотно поплёлся в прихожую, нервно щёлкая на ходу суставами пальцев на правой руке, но парня уже и след простыл, будто его никогда у них и не было. Вот теперь точно влетит по полной программе от всех старших, - подумал Наим и прокрался на цыпочках в свою спальню. Тем временем мужчина на запредельной скорости направлялся в родительский дом, размышляя о загадочной встрече с Назирой, её последних словах племяннику и нежелании возвращаться обратно, но любопытство с каждой секундой одерживало верх.
Назира быстренько приняла душ, переоделась в длинное чёрное платье, тщательно скрывающее её полноту, повязала волосы чистой коричневой косынкой без узоров и вошла в свою приёмную, где уже никого не было. Помолившись, она торопливо забежала на кухню, разлила хинкал по тарелкам и молчаливо вышла во двор, никому ничего не сказав. Никто и не требовал от женщины каких-либо объяснений, родные привыкли ко всем странностям Назиры и неожиданным отлучкам, даже ночным, хоть они и редки. Лёгкие металлические ворота с золотистыми коваными узорами заскрежетали, пропуская хозяйку вперёд, и тут же смолки, притихли на время, лишь бы и дальше не нарушать величественную ночную тишину своим протяжным скрипом. Серебристый свет луны щедро поливал широкую просёлочную дорогу, поросшую мелкой травкой и подорожником. С правой стороны тянулись непроходимые заросли ежевики, скрывая глубокую пропасть. Слева, сквозь вертикально растущий кустарник, возвышались отвесные скалы, теряясь во мгле.
Не успела Назира спуститься на главную улицу к первому соседскому дому, как отёкшие ноги женщины перестали её слушаться, превратившись в две многотонные глыбы, и Назира изнурённо прислонилась к забору из крупного речного камня с острыми выступами, сползла на влажную землю и устало прикрыла глаза. Неясный шум в ушах, сопровождающийся противным лязганьем и резкими звуковыми скачками, напоминающими старое дребезжащее радио, свидетельствовал только об одном – где-то поблизости находится нечто неординарное, потустороннее и оно пытается связаться с Назирой, невзирая ни на что. Прислушиваясь к невнятному бормотанию где-то на задворках сознания, женщина уцепилась за выступающий бурый камень и бросила все силы на то, чтобы подняться и продолжить свой путь, но вместо этого чья-то невидимая рука сдавила затылок и заставила Назиру наклониться к земле ещё ниже. Шум в ушах только усилился, и странный в своём отчаянии голос зазвучал яснее, громче, облачаясь в знакомые ей слова.
- Не говори ему… - прошелестели листья орешника над головой женщины. - Пожалуйста, не рассказывай ему, - вторил за листьями извилистый тонкий ручеёк под ногами, бегущий откуда-то сверху, словно мифическая блестящая змейка.
- Он убьёт её, - прохрипел резкий порыв ветра и всё стихло. Замолкли насекомые, птицы, отдалённые человеческие голоса, и даже лунный свет перестал освещать дорогу вниз. Вязкая темнота обступила Назиру со всех сторон, забиваясь в рот сухим колючим кустарником с ржавым металлическим привкусом. Раскрыв глаза от всепоглощающего, доселе неизвестного ей страха, и мелко дрожа, Назира мечтала только об одном – чтобы очертания силуэта в двух метрах от неё, лежащей на обочине среди пыльной крапивы, оказался плохим сном, миражом или хотя бы галлюцинацией, но ни как не привидением. Только вот глаза не спешили опровергать зрительный обесцвеченный образ, возникший расплывчатой смутной картинкой, вводимый женщину в состояние паники, близкой к обмороку. Не оставалось никаких сомнений: перед Назирой, сливаясь с осязаемым мраком, стояла женская бестелесная фигура и протягивала к ней нечто, похожее на руки.
- Не делай этого. Умоляю тебя. Он не должен знать о её существовании. Не говори ничего, - то ли шелестели листья, то ли робко шептал пробудившийся ручей. - Ради Аллаха… умоляю… у меня больше нет сил… Пожалуйста, Назира… она… всё... не го… - лёгкий, как дуновение ветерка, голос слился со звуками природы и совсем растворился в них, исчез навеки или заблудился во вновь брезжущем лунном свете.
Назира открыла глаза и обнаружила себя завалившейся на бок посередине дороги, с хлещущей из рассечённой губы кровью. Камень, о который она так неудачно споткнулась в темноте, неприятно впивался в лодыжку, причиняя нестерпимо острую боль.
- Сон, сон… всего лишь сон, - запричитала женщина и, кое-как поднявшись с земли, торопливо засеменила наверх, к своему дому, к своим детям и спасительному свету, к молитвам, не пришедшие ей на ум во время пугающего непонятного сна или блокированные самой тьмой. Прислоняя к губе рукав платья, Назира поднималась всё выше и выше, чувствуя, как в голове постепенно проясняется, как её отпускает неуёмная тяжесть, но сердце продолжало стучать в бешеном ритме, разнося тот же самый холодный страх по венам. Еле переступая ногами, Назира вошла на кухню, где собрались все её родные: муж, двое сыновей, любимый внук и младшая дочь с племянником, испугав их своим бледным лицом, пыльной одеждой и разбитой губой. Все засуетились, наперебой расспрашивая о случившемся, отпаивали крепким сладким чаем, но Назира так и не вымолвила ни слова, сжавшись на стуле и превратившись из пышущей здоровьем полной женщины в запуганную, сразу постаревшую лет на десять, тщедушную и жалкую старушку. Полночи она провела на коленях, перебрав все известные ей молитвы, но так и не смогла унять дрожь в коленках, ноги то и дело подкашивались, а в голове стучали невидимые молоточки. Она так и уснула на полу своей комнатки-приёмной с одним вопросом, застывшим немым снежным комком на кончике языка: «Заслужит ли она прощения перед Аллахом за все свои деяния, чтобы быть отправленной в Джаннат?».

Намертво вцепившись в кожаный руль и выжимая педаль газа до упора, зеленоглазый брюнет мчался по прямой трассе мимо обступающего с двух сторон никогда не спящего леса. Он не делал из скорости культа, но после сегодняшних событий ему необходимо было почувствовать себя всемогущим и свободным. Бьющий в лицо прохладный ночной воздух с лихвой дарил нужные ощущения. Автомобиль Subaru Impreza беспрекословно подчинялся всем желаниям хозяина; только стрелка спидометра своевольничала, замерев на ограничителе скорости, не в её возможности преодолеть такую существенную преграду. В салоне, освещаемым только синим мерцающим светом приборной панели, яростно сверкали глаза: их радужную оболочку почти полностью затопил чужеродный стальной цвет, а вот зрачок по-прежнему оставался чёрным. Ему не давали покоя мысли о недавней встрече с Назирой. Довериться ей, человеку совершенно постороннему, он не мог, впрочем, как и предугадать её следующий шаг. Наверняка она не станет держать рот на замке, а побежит рассказывать шокирующие подробности его жизни любознательным соседкам или родственникам, что почти одно и то же. Женщина! Ничего с неё не возьмёшь…
Парень поймал свой взгляд в зеркале заднего вида и выругался. Только этого не хватало, - подумал он и полез в бардачок за телефоном. Включив его и дождавшись обнаружения связи с оператором, он набрал знакомый номер, свободной рукой продолжая вести машину. Задуманное им мог выполнить только один человек, мечтающий выйти из-под опёки старших братьев и Локмана. Слишком они оберегали его и, сами того не осознавая, растили из шустрого, рвущегося в бой мальчишки тепличное растение. Он не то чтобы не нюхал пороху, а даже понятия не имел, что такое настоящая опасность, когда никто не придёт на выручку и стоит рассчитывать только на свои силы. Пора было кончать с такой ущемляющей права расстановкой текущих дел.
Через пятнадцать секунд в трубке раздался встревоженный шёпот:
- Слава Богу! Ты куда пропал? Тут такое творится…
- Представляю, - парень усмехнулся своему отражению, - уже еду домой. Короче, слушай. У тебя сегодня есть возможность проявить инициативу, без надзора со стороны. Наберёшь баллы. Интересует?
- Ух, ты! Спрашиваешь ещё!
- Ты где находишься?
- Дома. Можешь говорить, никто не услышит. Все наши у дяди.
- Отлично. Нарисуешься, как можно быстрее в одном месте, и проследишь за дамочкой с длинным языком. Не дай ей распустить его. Усёк? Если что, сразу сообщаешь мне и больше никому ни слова. А я уж потом сам решу, что с ней делать. Ясно?
Проинструктировав младшего брата, отправляя его на несложное, но рискованное задание, парень бросил телефон на пассажирское сиденье и вытащил из бардачка серебряный портсигар, с вставками из натуральной (по крайней мере, так утверждали его неугомонные родственники) крокодиловой кожи. Навряд ли они бы стали дарить ему подделку. В тот момент, когда он одной рукой открывал его, раздался требовательный сигнал мобильного. Зажигалка, для удобства всегда находящаяся внутри портсигара, выскользнула между пальцев и упала под ноги нерасторопному водителю. Посмотрев на мигающий дисплей, он не стал выслушивать новую порцию обвинений, а просто буркнул в трубку, что скоро будет дома. Иногда его семья проявляла чудеса заботливости, но приравнивалась им к навязчивости. Ни крестом, ни пестом не отделаешься. Его бесил этот детский сад, вечный присмотр за каждым шагом. Конвоиры поганые. Так и до бытового шпионажа не далеко.
Он повернул на финишный отрезок, дорога здесь не только петляла, но и сплошь состояла из выбоин, трещин и прочих неровностей. От асфальта осталось одно название. Курить хотелось невероятно сильно, до головокружения. Зафиксировав руль левой рукой, парень нагнулся и начал шарить под своим сидением в поисках зажигалки. Почти сразу же необходимый предмет был найден и подцеплен двумя пальцами. Парень поднял голову и посмотрел на дорогу: та резко уходила влево, а окружающие её со всех сторон деревья мешали видимости. Как назло именно в тот момент, когда машина снова набирала скорость, а слепой поворот неожиданно закончился, посередине проезжей части показался внушительных размеров серый буйвол. Увернуться, не избежав столкновения, было немыслимо. Раздался оглушительный визг тормозов, в воздухе запахло жжёной резиной. Руль уверенной стальной хваткой сжали загорелые руки. Но, несмотря на все прилагающие водителем неимоверные усилия, машину занесло, несколько раз развернуло и выбросило с дороги. Она остановилась только в десяти сантиметрах от дерева. От злости хлопнув дверцей, парень хотел было выместить весь гнев на несчастном животном, посмевшем встать у него на пути, но полная невредимость недавно подаренного автомобиля сбавила его спесь. Облокотившись на капот, он достал сигарету и с досадой прикурил, внимательно всматриваясь в темноту. Пальцы сдавливали фильтр с таким ожесточением, будто он был последней связующей с реальным миром зацепкой. На дальний свет фар, как на маяк в морских просторах, слетелась мошкара. Но не только противных мелких насекомых привлекал этот источник освещения. Их было четверо: трое с противоположной от дороги стороны и один в сотне метров от ничего не подозревающего водителя. Ловушка сработала, зверь пойман.
- Охренеть. У меня сегодня чертовски везучий день, - хмыкнул парень с иронией и, глядя на буйвола, уже успевшего перейти опасный участок и поравняться с ним, беспечно добавил: - У тебя тоже, кстати. Счастливчик.
Он пригладил взъерошенные на ветру волосы, затушил ногой бычок и
развернулся навстречу приближающимся врагам. Обострённые инстинкты сработали, как самый совершенный отлаженный механизм. Застать его врасплох – невыполнимая миссия, а это значит, что старые знакомые её провалили, ещё даже не начав действовать. Сложив руки на широкой груди, брюнет с сожалением уставился на новую начищенную обувь, затем поднял глаза на стремительно надвигающиеся призрачные фигуры, словно парящие в нескольких сантиметрах от земли, не приминая сочные весенние травы. Сегодня они не потрудились принять человеческий облик, и клубящийся внутри них тёмный дым выдавал их природу с головой. Стоило им только прикоснуться к чему-нибудь, как это в ту же секунду бесследно исчезало, поэтому за ними тянулась широкая дорожка из будто бы небрежно скошенных цветов и макушек трав.
Расстегнув выверенным движением дорогие часы и отбросив их в сторону, парень внутренне приготовился не защищать свою жизнь, не яростно отбиваться от нападения, а всей мощью атаковать и поглощать мерзость этого пропащего мира. Одно мгновение и ухмылка сменилась на оскал…

_______________________
Автомобиль Subaru Impreza и окружающий ландшафт: